Текст книги "Одиночный Дозор"

– Крапивный заговор, говоришь… Почему не «Авиценну»? – чуть рассеянно спросил Никита.

– «Авиценна» ему пока не по силам, равно как и любые другие заклинания самовосстановления, – слишком сложно. В общем, Никита, помощь мы Леониду Вересаеву оказали, могли бы в принципе и отпустить, несмотря на путаницу в показаниях. Ну, подрался парень или с магией неудачно поэкспериментировал – с кем по молодости не бывало? Да есть одна загвоздка.

– Ты выяснил, кто его порвал! – уверенно сказал Сурнин. – С памятью поработали?

Дмитрий удивленно вскинул брови. Ох уж эти великие принципы Светлых целителей! Сейчас начнется…

– Никита, ты это серьезно?! Что мы, палачи средневековые, чтоб детям память выворачивать? По характеру ранений все понятно!

– Да-да, извини, я тебя перебил.

– М-да… Так вот… Мальчишка чем-то напуган. В личном деле сказано, что полгода назад его инициировали, а через три месяца он вдруг категорически отказался продолжать обучение, с наставником на контакт не идет. Тут разбираться надо, а не память перетряхивать! У него еще вся жизнь впереди.

Где-то сбоку тихо прожужжал принтер, Дима встал со своего места, протянул руку и через секунду вручил Никите распечатку с краткой биографией и диагнозом пациента.

– Хорошо, разберемся, память трогать не будем, индивидуальный подход обеспечим. В итоге, кто его порвал-то?

– Вампир.

Никита отложил лист, уперся руками в подлокотники и медленно поднялся.

– Знаешь что, Дима… Дай-ка я его до дома провожу.

* * *

Леонид Вересаев, полностью излеченный и уже одетый, сидел на кровати и ждал целителя, положив куртку на колени. Симпатичный паренек, невысокий, голубоглазый, очень Светлый и в прямом, и в переносном смысле – соломенные волосы собраны в хвост. Если распустить – наверное, до плеч будут. Одет не то чтобы вопиюще дорого, как Старков, но очень добротно, вещи фирменные вплоть до ботинок. Сразу видно – папа с мамой приличные люди. И демократичные. Им не все равно, как ребенок выглядит, тем не менее аккуратный хвостик разрешают – молодость! Был бы Ленька совсем красавчиком, если бы не по-юношески тонкая шея, оттопыренные уши и несколько легкомысленных веснушек на носу.

При виде старших Иных, заходящих в палату, он вскочил с места.

– Знакомься, Леонид, это сотрудник Ночного Дозора третьего уровня Силы, – церемонно произнес целитель.

– Привет, герой, меня Никита зовут, – подхватил Сурнин. – Ну, что, готов?

Леня захлопал глазами.

– Не волнуйся, дружок. – Дима потрепал его по здоровому плечу. – Это наш оперативник, он тебя проводит.

– М-может, не надо, я сам?

При слове «оперативник» Леонид Вересаев как-то сник и заметно погрустнел.

– Надо, – веско произнес Дмитрий, пожал Никите руку на прощание и облегченно вздохнул, когда за пациентом и его провожатым закрылись стеклянные двери.

На выходе Никита бережно и очень крепко ухватил парня за локоток и придерживал, пока они не дошли до машины. Гоняться за ним по городу в Сумраке у него не было никакого желания.

– Ну что, боец, влип? Говори адрес, садись в машину и рассказывай.

– Ничего не помню… – пролепетал Леня и шмыгнул носом.

Никита выразительно хлопнул пассажирской дверцей, сел за руль, достал чужой паспорт из внутреннего кармана и без всяких предисловий ткнул фотографией парню в нос.

– Этот вампир?

Глаза у Лени сделались совсем круглые. Оперативностью матерых дозорных он был не просто шокирован – сражен наповал, даже рот приоткрылся.

– Дуэлянты хреновы! Сейчас от офиса отъедем, я тебе устрою чествование победителя, мало не покажется. Мне больше делать нечего в Дозоре, как ваши сопливые разборки разруливать!

Ленька охнул и испуганно вжался в кресло. Таких злющих Светлых Иных он еще не видал.

– Кто надоумил? Темные? – рявкнул Сурнин.

– Никто меня не доумил, я сам!

– Значит, компьютерные игрушки!

Мальчишка отрицательно замотал головой.

– С чего-то же ты вообразил себя мегабойцом с Темным Властелином! С чего? Фэнтези начитался?

Никита проехал перекресток на красный, свернул в какие-то дворы, проскочил гаражные ворота, трехэтажное административное здание, с угла которого в две стороны смотрели видеокамеры, и резко затормозил у небольшого торгового павильончика, криво воткнувшись меж припаркованных машин.

– «Тройной ключ» знаешь что такое, успел выучить? Или, кроме «белого меча», ты больше ни слова не услышал из того, что наставник говорил?

– Да я… Но Светлые же не Темные! Вы же не будете применять магию против своих?!

– А-а-а… – простонал Сурнин. – За что мне это? Говорили тебе, дураку, учись в Дозоре!

Никита, не глуша мотор, дернул ручник и всем телом развернулся к мальчишке.

– Задолбался я по городу на механике ездить, пора автомат покупать, – вдруг признался он, понизив голос. – Знаешь, Леня, что-то у меня сегодня с самого утра день не задался… Или ты мне сейчас все как на духу выложишь, или тебе снова помощь наших целителей понадобится! Одним грехом больше, одним меньше, на скорость моего развоплощения это не сильно повлияет. Как ты вышел на Светлова?

– Мы с ним до девятого класса в одной школе учились, – нехотя сказал Леня.

– Ну, вот, уже что-то. Не дружили – это, конечно, слабо сказано?

– Да. Нет! Не в этом дело, Никита!

– А в чем?

– Он, оказывается, Иной! Он Темный! И вообще кровосос – представляешь?!

– Мрак.

– А сейчас время такое…

– Какое?

– Время молодых, понимаешь?

– Да ладно!

– Великий Договор, Дозоры и все такое прочее – это рудименты, пережитки прошлого, отработавшие свое предназначение. Теперь они только мешают всем: людям, Иным, человечеству, даже Сумраку – в нем энергия плохо циркулирует из-за искусственных барьеров и затянувшегося перемирия. Ну, это как старинные традиции! Кому они сдались на самом деле, кроме тех, кто руководит общиной и имеет в ней власть?! На другом конце света о них и не знает никто, а для кого-то – это правила жизни, истина в последней инстанции…

Мальчишку прорвало словесным поносом. Иные, конечно, куда более стрессоустойчивы по сравнению с людьми, но срывы и депрессии у них тоже бывают, и алкоголизм встречается, и кое-что похуже. Так что то, что девятнадцатилетнего паренька трясло после всего пережитого, вовсе не удивительно. Первое в жизни самостоятельно принятое решение – жесткое, бескомпромиссное, первая кровь, как бы пафосно это ни звучало, и первый страх смерти. Настоящей. Ленька Вересаев еще совсем-совсем не разбирается в том, какие ранения и болезни на самом деле опасны для здоровья Иных.

Никита представил, как после сумеречного сражения он, стуча зубами от холода, тянет вниз замок куртки и видит развороченное плечо. Как тут не испугаться? То, что он сдался и в конце концов помчался в Дозор за помощью, – это не трусость. Это вообще, может быть, самое хорошее, что произошло с Ленькой Вересаевым за этот долгий день. Он поехал к своим, точно зная, что ничего плохого никогда не случится с ним там, где есть Свет.

Вампиру Светлову такое счастье нынче не по карману – он его продал в тот момент, когда выбирал Тьму. Ничего хорошего его в Дневном Дозоре не ждало за такие фокусы. Вампиры жестко конкурируют за кровь. И сколько бы они ни вопили о кровавом братстве и глубокой скорби от потери каждого упыря на планете, в условиях строгого лицензирования лишний конкурент им не нужен. Далеко не факт, что они без очереди потащили бы Вовку к своим целителям. О Темных магах и волшебницах и говорить нечего: какой-то вампир, низший, понимаете ли, сорт, осложняет им жизнь, провоцируя Ночной Дозор столицы, когда и так все трещит по швам. Да его бы в бараний рог скрутили! Понятно, почему он в Сумрак уполз: лучше парочку столетий потерять и подождать, пока сумеречная матрица тебя восстановит, чем тому же Андрею Старкову под горячую руку попасться.

– А люди вообще должны подписывать информированное согласие на манипуляцию со стороны Иных! Иначе это не Светлое дело, а Тьма! – выдал Ленька, заставив задумавшегося Сурнина вновь прислушаться к его словам. К его ли? Никита даже дыхание задержал, боясь спугнуть шальную удачу.

– А Тьма – это не обязательное зло, а зло, которому мы дали расползтись! Но его как заразу не уничтожить, напалмом не выжечь, потому что оно сосредоточено в Иных. Его надо побеждать каждый день один на один, в себе и вокруг! – глотая слезы, почти выкрикивал мальчишка, путая чужие слова и мысли со своими. – И чтобы люди это видели! Чтобы они сами сделали выбор, за кем идти!

Нет, все-таки без воздействия не обойтись. Не водкой же его отпаивать, в самом деле! Хотя в грязноватом павильончике, у которого они остановились, наверняка по ночам из-под полы торгуют… Никита покосился на призывно горящую вывеску «Мы рады вам двадцать четыре часа», над которой крутился темный вихрь, и пригладил парню ауру, заглушая ядовитые цвета.

– Леня… Леня! Тише, не кричи, я все понял, поехали домой, утро вечера мудренее. А пока едем, ты напомни-ка мне лучше, где вы встречались в последний раз… В центре, наверное?

– С… кем? С в-вампиром?

– Нет, с тем Светлым Иным, который тебе глаза открыл и все так красиво разложил по полочкам. Его ведь Проповедником называют, да?

– Нет, – чуть удивленно сказал Леня и неблагородно вытер лицо рукавом. – Это вообще не Иной был.

– А кто?

– Человек. Просто он о нас знает. Он говорил…

– Стоп! Спокойно, я уже понял, что он тебе говорил. А ты не мог ошибиться? Может, все-таки не человек? Вот я, например, выше тебя уровнем, и потому ты меня «прочитать» не можешь, верно?

– Ну да, но я же все равно вижу, что ты Иной.

Никита задумался. В принципе высокоуровневый маг запросто мог прикинуться кем угодно. Того же Басоргина и сам Никита вряд ли бы вычислил, если б старику Эдварду приспичило в игры играть. Что уж говорить о Высших Иных… Но как раз в том, что Проповедника корчит из себя Иной Высшего уровня Силы, явившийся из седой глубины веков, Сурнин очень сомневался. В таком случае последователи у него были бы посерьезнее Леньки Вересаева, и занимался бы этим делом кто-то из приближенных шефа Ночного Дозора. Нет-нет, беда была невелика. Очередной псевдоизбранник Света, который так свято верит в собственные фантазии, что заставляет верить других. И пока он не набрал критическую массу сторонников и не превратился в источник серьезного конфликта с Темными, силам Света нет до него дела.

Иных для разговора он скорее всего подбирает сам, он их видит. А дальше подсылает приспешника из числа людей, чтобы добиться максимального эффекта. Смотри, мол, я такой же, как ты, я живой, все понимаю, манипулировать мной грешно. А с Иными я лично знаком, среди них есть Темные и Светлые, давай мы с тобой вместе за Свет, и все такое… Благородная концепция, конечно. До первой встречи с Темными – практически безупречная.

– Слушай, Леня, а до того, как ты рванул в свободный полет, тебя в Дозоре случайно не научили слепки аур снимать?

– Нет.

Никита снова затормозил, на сей раз с аварийкой у обочины.

– Представь этого человека и раскрывайся, – приказал он.

– Да я тебе лучше ссылку дам, – чуть удивленно предложил Ленька.

– Какую ссылку?

– Обыкновенную. Я на его группу «ВКонтакте» подписан, там и фотки есть.

– То есть вы в инете познакомились, сошлись на чем-то, договорились о встрече, а там разговор стал совсем интересным… На чем сошлись?

– Да так… – Леонид смущенно опустил глаза. – Хобби у нас с Валентином одинаковое.

– И какое, если не секрет?

– Историческое фехтование.

– Ах вот оно что… «Белый меч»! Да ты у нас рыцарь, оказывается, а не Гарри Поттер… Ё-моё! – с чувством сказал Сурнин.

Пролетев сквозь светофоры по заледеневшему городу, Никита довел парня до квартиры, поставил защиту на первом слое Сумрака и внушил встревоженным родителям, которые подняли на уши всех знакомых и собирались звонить в полицию, что Леня полчаса назад пришел со студенческой гулянки и спокойно спит у себя в комнате.

– Значит, так, – сказал Никита, подводя итог. – Телефон я твой до завтра конфискую, все равно ты до утра под домашним арестом. Из дома ни шагу, и никакого интернета! Лучше не пытайся мои заклинания пробить, а то снова пострадаешь, ясно?

– Угу. Ясно.

– Завтра часикам к десяти пойдешь прямиком в Ночной Дозор. Скажешь, что у тебя есть важная информация для Басоргина Эдуарда Карловича, и выложишь ему все как на духу. Запомнил?

– Запомнил. Так я… я и раньше…

– Не надо раньше, Ленька! – подмигнул ему Никита. – Раньше я сам могу не успеть.

«Можно я с тобой»? – чуть не ляпнул Леонид Вересаев, но сдержался. Кажется, за этот вечер он все-таки немножечко повзрослел.

Для очистки совести Никита звякнул в офис. К полуночи набралось уже около полусотни мелких нарушений и провокаций, но с ними пока успешно справлялись патрульные. «Текущая работа по округу», которую повесила на него Леночка, могла и подождать, а вот неласковая бабушка Алевтина Терентьевна уже наверняка реанимировала вампира. Никита открыл чужой паспорт, нашел страницу с адресом и ткнул в дисплей навигатора, который повел его по Третьему транспортному кольцу к Кутузовскому проспекту и станции метро «Фили». Конечно, вампир Вовка Светлов мог жить где угодно, но не просто же так стоял у него в паспорте этот адрес! Какая-никакая, а зацепка.

Машину Никита оставил у Белорусского вокзала на самом видном месте. Сделать для камер невидимым целый автомобиль в принципе задача решаемая. Но только не дозорной ночью вблизи офиса Темных, недавно переехавших в Москва-Сити. Слишком много сил уйдет на такие Светлые деяния, как замазывание номеров, наложение хитроумно переплетенных «сфер» и прочие уловки.

Сурнин бросил ключи в «бардачок», вышел и захлопнул дверь – благо, у Иных машины не угоняют. Секунду он размышлял, не выложить ли из кармана свой мобильник, но в конце концов решил, что сделать это никогда не поздно. Для того чтобы Иного начали разыскивать по сигналу сотового телефона, нужна очень веская причина, а у Дозора пока других дел по горло. Даже за Проповедником поохотиться некому – кто-то занят, кто-то недооценивает угрозу, как Саша Спешилов, а кому и не доверяют после того, как пропадал где-то десять лет. Обидно, но закономерно.

Стояла глубокая ночь. Последняя электричка в область давно ушла. Никита через Сумрак на ходу заскочил в кабину маневрового тепловоза и отвел машинисту глаза. Так же незаметно он сошел на станции «Фили» и, перебравшись через железнодорожные пути, отправился по указанному адресу напрямик, сквозь бетонные заборы, преграждавшие дорогу в человеческом мире. Временами по Москве гораздо проще и быстрее передвигаться без автомобиля, особенно если ты – Иной.

Около дома Владимира Светлова Никита вздохнул с облегчением – к нужной квартире вела едва заметная вампирья тропа. Он пришел по адресу.

Вампир бессильно зашипел в кровати, зажмурившись от нестерпимого Света. Неумело наложенные защитные заклинания с хрустом брызнули во все стороны, когда на пороге возник чужой дозорный.

– Здорово, дуэлянт. Как самочувствие? – участливо поинтересовался Сурнин, пересек комнату и бесцеремонно уселся на крутящийся стул, развернувшись спиной к столу. Вспышки заклинаний растаяли. Комната тонула во мраке, освещенная лишь светом уличного фонаря. За стеной кто-то неспокойно завозился, всхлипнул во сне ребенок, и все стихло.

Несмотря на то что вампир узнал дозорного, спасшего ему жизнь у торгового центра, он все равно инстинктивно отполз к стене от края кровати, прежде чем подозрительно спросить:

– Тебе-то какая разница?

– Действительно. Хоть бы ты, Володя, мне спасибо сказал для начала.

– А я тебя ни о чем таком не просил! Только в Дозор не звонить.

– Ну да, понимаю. Ты ж у нас герой-одиночка, в подземном паркинге торгового центра великие идеалы отстаивал. Что-то вы там с Леонидом Вересаевым обсуждали, прежде чем благородно вызвать друг друга на поединок, чтобы раз и навсегда перестать сомневаться в собственных убеждениях… Это ведь очень удобно – взять, да и прихлопнуть источник контраргументов. Чтоб больше никаких сомнений во веки веков!

Глаза вампира нехорошо сверкнули в темноте.

– Нет у меня сомнений! И не было никогда! Я сделал выбор. Я сам попросил!

– Об инициации? – быстро спросил Сурнин.

– Да!

– Тише. Мне только еще одной истерики не хватало. Ну, выбрал и выбрал, молодец. А почему вампир-то?

– Потому что он – вершина биологической эволюции! Он в отличие от вас всех по-настоящему Иной! Даже оборотень с ним не сравнится, оборотень на инстинктах живет.

Судя по тому, что мальчишка говорил «он», а не «я», инициировали его совсем недавно, и в голове у него царил невозможный кавардак, еще похлеще, чем у давешнего Светлого противника.

– Да куда уж дремучему оборотню до твоих эволюционных высот… Что с него взять, с деревенщины!

– Только вампир может позволить себе мыслить вне рамок человеческой логики, с позиции абсолютной истины. Только он одновременно не жив и не мертв. Тебе никогда этого не понять!

– Отчего же… Я давно все понял: благородство и прогресс на сытый желудок, – усмехнулся Никита. – Людей на Земле много, есть где разгуляться высшему существу. Только успевай высосанных жертв хоронить.

Вовка приподнялся на локте, тяжело задышал и засопел. Был он темноволос, болезненно бледен и взъерошен. Лицо все еще перекошено – уголок левой губы заметно оттянут вниз, щека деформирована, а левая рука и вовсе висела плетью. Как ни горазда колдовать была гражданка Картузова, времени прошло слишком мало даже по меркам Иного. Никита окинул парня критическим взглядом.

– Ладно… Лучше скажи-ка мне, Вовка, по дружбе, откуда ты об Иных узнал, прежде чем так осмысленно выбор сделать не в нашу пользу?

– Хрен тебе! – огрызнулся вампир.

– Ты мне еще похами. Как человека звали, который тебе глаза открыл? Валентин?

– А ты откуда знаешь… – Светлов заткнулся.

Поздно.

– Я все про тебя знаю! – зловещим шепотом объявил Никита.

Кажется, парень всерьез воображал себя каким-то супергероем. И понятное дело, Темным в сложившейся ситуации не оставалось времени на его воспитание и обучение. Иначе Темные маги и волшебницы быстро вколотили бы в непутевую Вовкину голову, какое место отведено в их карьерной лестнице молодому амбициозному вампирчику. Но каков Проповедник! Честный… В самом деле выбор предоставляет – и о Свете, и о Тьме с последователями говорит. Только уровня не хватает, чтобы склонность к Великим Силам у будущего Иного рассмотреть. Иначе поостерегся бы Вовке адрес Дневного Дозора давать.

– Ладно… Сейчас все равно уже ничего не исправить – вампир так вампир. Вставай, Темный рыцарь, дело есть.

– С чего ты взял, что я буду тебя слушать?

– Взял я это, Владимир Данилович, из того, что завампирел ты у нас недавно и плохо понимаешь, во что ввязался. Пойдем, на Светлого Иного поохотимся. Как тебе такое предложение?

Глаза у Владимира Светлова округлились. Этот дозорный никак не вписывался в его монохромную комиксовую реальность, в которой миру нежити были уготованы мировое господство и процветание.

– Пришло время делу Тьмы послужить, – усмехнулся Сурнин. – Или я тебя прямо сейчас по Сумраку раскатаю! Там тебе теперь самое место, упырь безмозглый! – пригрозил он и резко встал, оттолкнув катающийся стул.

Мальчишка подскочил на постели.

– Чего ты ко мне пристал! – почти испуганно выкрикнул он, спустив с кровати худые ноги.

– Ты мне отплатить обещал за то, что я Дневной Дозор не вызвал? Обещал?

– Н-ну…

– Так вот, долг платежом красен. Одевайся! Пока я не решил, что зря твою никчемную недожизнь спас… За паспорт потом рассчитаешься!

Никита бросил документ на стол. Вампир, поминутно оглядываясь на непрошеного гостя, сполз с постели и начал подбирать с пола одежду, свалившуюся со спинки кровати.

– А куда мы? – неловко натягивая штаны одной рукой, робко спросил он.

– На улицу. Отойдем от домов обратно к железной дороге, там посмотрим.

Спотыкающегося вампира Никита приволок к бетонной ограде какого-то гаражного кооператива.

– Значит, так, Вовка. – Он достал из кармана мобильник, конфискованный у Лени Вересаева. – Сейчас я наберу номер и дам тебе трубку. Скажешь Валентину, что на тебя недалеко от дома ни с того ни с сего набросился Светлый Иной, но ты его героически одолел… Что-то не так?

Оскорбленный служитель Зла гордо вскинул голову, встретился взглядом с Сурниным и поспешно опустил глаза.

– Ты его одолел, – с расстановкой повторил Никита. – И сейчас он лежит поверженный у твоих ног, все как мечталось! И повторяет в бреду имя Валентин, но набрать номер у него сил нет. Ты не хочешь неприятностей, а потому просишь забрать истекающего кровью Светлого, чтобы его смерть не повесили на тебя сотрудники Ночного Дозора.

– Валентин – он же человек, – с сомнением произнес Вовка, нехотя взяв мобильник.

– Связной, – кивнул Никита. – И охотиться мы будем не на него, а на того, кто за ним стоит. На случай, если все-таки он окажется Иным, имитирующим человеческую ауру…

– А что, так бывает?

– Бывает, Володя. Именно потому говорить с Валентином я доверю тебе. И даже могу гарантировать, что никакого давления или воздействия на тебя во время разговора оказано не будет, чтобы на том конце не почуяли подвоха… Я просто рядышком постою и внимательно послушаю, как ты с задачей справляешься. Усек?

– Усек. А дальше?

– Дальше дождемся Светлого, которому перепуганный Валентин сольет инфу, ты пойдешь домой, а я останусь.

– И все?

– И все. На этом игры в Темного Властелина кончатся, и начнется твоя настоящая Иная жизнь среди вампиров, некромантов, ведьмаков, оборотней и прочей нечисти и пакости. А не завтра, так послезавтра тебе еще и ведьма счет выставит… Жалко тебя, дурака, конечно, но раньше думать надо было. Как говорится, добро пожаловать в реальный мир, Нео. Жми вызов!

Вовка Светлов вернул мобильник. По железнодорожной ветке прогрохотал товарный состав, где-то во дворах тревожно пропиликала и смолкла автомобильная сигнализация.

Вздыхал в неспокойном сне простуженный многомиллионный город. Ледяная корка искрилась на асфальте в свете редких фонарей. С ветвей деревьев, склонившихся до земли, свисала бахрома сосулек. Белый бетонный забор, который подпирал вампир, казался высеченным из глыб спрессованного снега. И где-то совсем неподалеку в офисе Дневного Дозора творились Темные дела.

Вовка трясся от холода, жалобно шмыгал носом и озирался по сторонам, подумывая, а не задать ли стрекача через Сумрак. Никита поежился, обнял себя за плечи и взглянул на бледные звезды – ну как тут обойтись без бытовой магии? Замерзнешь же насмерть в такую ночь. Лучше пусть работающее заклинание его частично демаскирует. Вовка Светлов – и тот зубами клацает, даром что нежить… Никита расчертил кожаную куртку символами заклинания «термал» и уселся возле опоры линии электропередачи, обеспечив себе минимум тепла и комфорта.

– Скучно у вас в дозоре и холодно, – подал голос вампир.

– Угу. Рутина.

– А ты у Светлых навроде инспектора или спецагента, да?

– Кого-кого?

– В смысле… один работаешь?

– С чего это ты взял?

– Да просто так…

Да что ж такое! И этот туда же, про отрыв от коллектива! Точно они все сегодня сговорились.

– Нет, не один! Вампиров вроде тебя у нас целый отдел ловит, так что на будущее не вздумай кровь сосать без лицензии, – раздраженно сказал Сурнин.

Несколько минут он провел в мрачных раздумьях, нехотя достал свой мобильник, подул на замерзшие пальцы и отправил Саше Спешилову корявую эсэмэску. Несмотря на подсказки смартфона, все равно получилась редкостная абракадабра. Зато Никита всем доказал, что имеет вполне удовлетворительные навыки работы в команде, и с чувством выполненного долга сунул телефон обратно в карман.

– А это всегда так долго и нудно – в засаде сидеть?

– Так я тебе, вражина, и сказал, – усмехнулся Никита. – Попробуешь удрать… а ну-ка тихо!

Никита провел рукой, снимая «термал». Защита от холода утекла из разогретой куртки в Сумрак. У тяжело раненного Иного не должно хватать сил на такую безделицу, как бытовая магия. Никита отклонился назад, упершись спиной в ледяную опору ЛЭП. Вовка сделал вдоль белой стены один маленький шажок вбок, еще один…

Со стороны Кутузовского проспекта послышался шум мотора, заиндевелые ветви засверкали в свете фар. Никита облегченно вздохнул: спасибо, что не портал – есть шанс справиться. Если Иной ловит попутку, чтобы добраться до места, значит, не так страшен черт, как его малюют.

Хлопнула дверь такси. Вдоль бетонного забора панически метнулась прочь тень улепетывающего вампира, и с непередаваемо гадким чувством Никита сказал склонившемуся над ним Светлому Иному:

– Ночной Дозор. Вы задержаны.

На секунду повисла изумленная тишина, затем Иной спросил:

– Тебе не кажутся сомнительными твои методы работы, дозорный?

И исчез.

Сурнин вскочил, поднял с земли тень и рванул за ним в Сумрак.

Разумеется, Проповедник был там. Он стоял, не пытаясь уйти глубже, чуть разведя руки в стороны. Как и все Светлые Иные, облик он практически не изменил, но с головы до ног покрылся мерцающими венами, растекавшимися по ауре множеством ветвистых лучевых шнуров. Честно говоря, Никита такой хитроумный рисунок Силы видел впервые.

– Ты не назвался, дозорный…

– Никита Сурнин, оперативный отдел Ночного Дозора города Москвы.

Уровень он не сообщил из тактических соображений.

– Трофим, – представился незнакомец.

– Из Сумрака выйти не желаешь?

– Зачем? Здесь нам самое место. Он нас всех породил, тут и поговорим, в естественной среде обитания. Так в чем суть претензий?

Несмотря на весьма странный сумеречный облик, Трофим не тянул на древнего Иного, дожившего до наших дней. Почему-то Никиту вообще не покидало ощущение, что они почти ровесники. Ну, может, он чуть старше… Но точно не сильнее. И зачем ему в таком случае тянуть время?

– Что проповедуем, Трофим, кому, с кем согласовываем? Или секрет?

– Да нет, не секрет, а просто крайне непопулярная точка зрения. Мы уже много лет идем по пути медленного угасания Света.

– Откуда такая уверенность?

– Откуда? А ты оглянись, дозорный. Время для Иных остановилось с момента подписания Договора и создания Дозоров. Мы не развиваемся, не прогрессируем, мы докатились до того, что многие столетия плетемся за людьми, вместо того чтобы вести их за собой. Мы пользуемся их достижениями, вязнем в их бюрократии, копируем их модели поведения, их развлечения и пороки…

– Наши миры накрепко связаны через Сумрак, ничего удивительного, – перебил Никита. – По сути, все это – один многослойный мир. Я десять лет среди людей прожил, отказавшись от магии. Ты удивишься, Трофим, – все то же самое! Только умирают они чаще… У тебя еще одна попытка. Последняя. И едем разговаривать в офис.

– Нам столько дано, Никита, мы почти боги, – с горечью и грустью в голосе признался Трофим. – И что по-настоящему великого мы совершили? Мы, с нашими уникальными возможностями, с объемом памяти, рассчитанным на века, со сверхпрочным скелетом и Светом в сердцах и помыслах? В архиве Ночного Дозора хранятся гигантские пласты информации, спрессованные временем на пыльных стеллажах. Они никого не интересуют, разве что какой Иной заглянет туда в поисках нужного заклинания. Знания не систематизируются. На наш научный отдел без слез не взглянешь… Мы переложили поиски истины и бремя новых открытий на хрупкие плечи людей. Весь наш невероятный потенциал идет на игры в прятки и выставление счетов Темным. Мало того! Мы еще Инквизицию породили, которая скрыла от наших глаз любые мало-мальски революционные открытия и артефакты, которые имели место в истории Иных.

– А куда, по-твоему, он должен идти, наш «невероятный потенциал»? – поинтересовался Никита. – Что-то я в толк не возьму… Критикуешь – предлагай! Мне всегда так отец говорил. Человек, кстати.

Ему не нравилось происходящее. За вечер это была уже третья «беседа о несовершенстве мира». Но в отличие от двух предыдущих, за авторством Вовки и Леньки, эта читалась профессионально, убежденно, не сопровождалась истерикой, и к тому же Никита смутно чувствовал какое-то напряжение в Сумраке – неявную дрожь, зыбкий призрак магического взаимодействия. И никак не мог понять, что за магию и как именно творит Проповедник Трофим, заставляя Сумрак откликаться на свои слова.

– Мы, Светлые Иные, должны возглавить человечество во всех областях – духовной, научной, военной, в конце концов! Мы должны выйти на поле истории вождями, а не сидеть как крысы по подвалам. Если для этого предстоит раскрыться – надо раскрываться! Информационное общество уже давно готово воспринимать куда более сложную модель мира, чем та, какой мы ее кормим через политиков и религиозных деятелей… А для этого надо пересмотреть наши отношения с людьми и начать им доверять.

– То есть мы – избранные, а люди – наши равноправные партнеры? Благостная картинка, не поспоришь.

– Зря иронизируешь, Никита. Это сухой факт. Только мы никак его не признаем.

– А ну как Тьма победит? Люди могут выбрать не нас. Ты про Темных не забыл, когда вещал мне об избранности и вождях человечества? Видел вампира, который рванул от нас как черт от ладана, когда ты подъехал… Это он твоих речей наслушался, Трофим! Сделал осмысленный выбор. Только не учел, что потенциал сам потянул его на Темную сторону. У нас бы он выше шестерки никогда не поднялся, зато остался бы Светлым. У них он, если бы не сглупил, дорос бы со временем до настоящего мага. Но как раз этого ты ему не потрудился объяснить – испугался ответственности.

– Победа Тьмы – это смерть Света, нам нельзя этого допустить. Но даже если так, история Земли на этом не кончится! Она пойдет по Темному пути. Надеюсь, временно… И все равно это будет рывок вперед по сравнению с тем болотом, в которое мы все угодили! Возможно, осмысленный выбор твоего вампира – это вовсе не ошибка, а первый шаг на пути к прогрессу.

– Знаешь, Светлый… Во-первых, это твой вампир. А во-вторых, на хрен такой прогресс! – сказал Никита и шагнул на второй слой.

Сумеречное марево дрожало. Три Луны расплывались цветными пятнами. Серое пространство пронизывали тончайшие белые шнуры, точно корни, разбегавшиеся во все стороны от того места, где на первом слое вещал Проповедник. Их становилось больше – они прорастали в глубину, изгибаясь, ветвились над головой и пронзали низкие облака.

Странная магия; безусловно, Светлая… И странная реакция Сумрака – слишком бурная для тоненьких ниточек Света, разбегавшихся от одного ствола, точно бледные корни неведомых растений. Идем глубже, на Третий слой! Вот твой предел, засранец…

Никаких следов присутствия Иного. Не водить тебе армий будущего, ты даже до четвертого уровня Силы не дотягиваешь! Никита быстро оглянулся по сторонам, прежде чем покинуть пустынный рубеж, потянувший из него Силу. Под взбаламученным серо-стальным небом кипела странная, совершенно нехарактерная для Сумрака псевдожизнь: прямо напротив Никиты всплыл огромный полупрозрачный купол, породил фантом паровоза, тяжело вздохнул, исчез, на призрачной платформе, тянувшейся сколько хватало глаз, проявились тени, напоминающие человеческие фигуры, каждая из которых отбрасывала следующую тень, и так до бесконечности… Вернее, до острого приступа головокружения, когда все они разом рухнули в серый туман точно в разверзшуюся пропасть.