Текст книги "История России. Смутное время"

Земский собор 1598 г.

В Русском государстве существовала практика созыва Земских соборов еще с середины XVI в. Однако на них обсуждались лишь те вопросы, которые ставил царь. Практики избрания нового государя никогда не существовало. Верховная власть передавалась по наследству внутри одной правящей семьи. Не было даже никаких законодательных актов, регламентирующих этот вопрос. Правящий монарх был волен назвать своим наследником любого родственника. Ему следовало лишь выразить свою волю в духовной грамоте и благословить своего избранника. В итоге тот получал не только верховную власть, но и в собственность большую часть земель страны. Их он имел право раздавать подданным в качестве платы за службу.

Царица Ирина Федоровна, которая по духовной грамоте мужа обладала всеми правами государыни, могла сама назвать своего наследника. Но она это не сделала, желая, чтобы русские люди сами избрали нового царя.

Уже 16 января по всем городам были разосланы грамоты, извещающие об уходе царицы Ирины в монастырь и необходимости созыва Земского собора для избрания нового царя. К сожалению, ни одна из этих грамот не сохранилась.

Исследователи полагают, что к началу февраля 1598 г. Земский собор уже начал свою работу. На нем присутствовали все представители высшего духовенства во главе с патриархом Иовом – Освященный собор, общая численность которого достигала 100 человек. Принимали участие в его работе члены Боярской думы, руководители приказов и служители царского двора. Их могло быть не меньше 300 человек. Кроме того, на нем присутствовали выборные дворяне от городов (около 35 человек), представители верхушки купечества (не менее 25 человек), старосты гостиных сотен (45 человек), стрелецкие головы (около 10 человек).

Таким образом, всего на соборе должно было присутствовать не менее 500 человек, отражавших интересы преимущественно высших сословий. Ведущую роль на нем играл патриарх Иов, как глава временного правительства. Именно он предложил избрать на вакантный престол Бориса Федоровича Годунова, брата царицы Ирины. Аргументы в пользу Бориса, видимо, были следующие: являлся ближайшим родственником царицы, имевшей право благословить на престол своего ставленника, т. е. брата; являлся активным помощником царя Федора во всех его делах; был хорошо знаком правителям соседних стран, поскольку лично вел с ними переписку; имел сына-наследника, которому мог передать свою власть.

Чтобы убедить русских людей в обоснованности избрания на престол Б.Ф. Годунова, Иов написал особое произведение – «Повесть о честном житии царя и великого князя Федора Ивановича всея Руси». По форме оно представляло некролог умершему царю, по содержанию же прославляло Б.Ф. Годунова. Рассмотрим его содержание, которое оказало большое влияние на многие сочинения о Смутном времени, написанные современниками.

«Повесть о честном житии царя Федора Ивановича»

«Сей убо благочестивый самодержец праведный… Федор Иванович… аще бо от царьския своея юности исполнен сый и духовныя мудрости… аще бо и безчисленными изрядными и многоценными красными века сего обимаем бе, ни о едином же их прилежнее внимая… точию о памяти Божией… Аще бо и превысочайшего Российского царствия честный скифетр содержаше, но Богу повсегда ум свой вперяше… тело же убо свое повсегда удручаше церковными пении и дневными правилы, и всенощными бдении, и воздержанием, и постом». (ПСРЛ. Т. 14. М., 1965. С. 2–3.)

Из этой на первый взгляд хвалебной характеристики Федора Ивановича можно сделать один вывод – царь не занимался государственными делами, а думал лишь о божественных вещах. Образ жизни его был похож на тот, который вели монахи в монастырях: церковное пение, посты, ночное бдение и т. д. При нем заниматься государственными делами было и некогда, и невозможно. На самом деле, как свидетельствуют документальные источники: актовый материал, Разрядные книги, посольская документация, – царь Федор был очень деятельным государем и лично вникал во все проблемы. Не был он чужд и мирских развлечений. Его любимой забавой, по воспоминаниям иностранцев, были бои силачей с медведями.

Для чего же Иов дал искаженную характеристику Федору Ивановичу? Сделал он это с одной целью – доказать, что за царя правил Б.Ф. Годунов. Рассмотрим еще один отрывок из «Повести», касающейся усмирения поволжских народов в 1584 г.

«Нечестивии же болгари (казанские татары. – Л.М.) гордостию бесовскою возношахуся… пришедшее на пределы Росийскаго государства, якоже и преже пленующе намнозе… Благочестивый же царь… слышав сия, божественною ревностию разжегся, повеле изрядному своему правителю Борису Федоровичю послати многое свое воинство на нечестивые Болгары. Достохвалный же правитель Борис Федорович вскоре повеление благочестиваго царя исполняет, собирает многое христолюбивое воинство и воеводы искусны им поставляет и в велицей силе, изооружив, на Болгары посылает». (ПСРЛ. Т. 14. С. 3–4.)

Из Разрядных книг известно, что Б.Ф. Годунов никакого отношения к нему не имел. Его возглавили князья Д.П. Елецкий и И.А. Ноготков. Росписи этого похода составлялись в Разрядном приказе, который возглавлял думный дьяк В.Я. Щелкалов. Куратором этого приказа являлся И.В. Годунов. Борис же в это время не назывался правителем (такого чина вообще не было), а исполнял должность конюшего, т. е. руководил Конюшенным приказом.

Интересно отметить, что Иов не упомянул в «Повести» об участии Б.Ф. Годунова в переговорах с константинопольским патриархом по учреждению в Москве патриархии. В повествовании об этом событии он прославил только себя и царя Федора Ивановича, хотя определенные заслуги были и у Бориса, умело построившего беседы с Иеремией и уговорившего его поставить на московский патриарший престол Иова, а не какого-нибудь грека.

Видимо, поэтому, как бы извиняясь за умаление заслуг Б.Ф. Годунова, Иов дал ему исключительно хвалебную характеристику в «Повести».

«В лето же благочестиваго его царствия, управляя и строя под ним богохранимую державу, шурин его слуга и конюшей боярин Борис Федорович Годунов. Бе же убо той Борис Федорович зело преизрядною мудростию украшен и саном паче всех и благим разумом превосходя, и пречестным его правительством благочестивая царская держава в мире и в тишине велелепней цветуще; и многая тщания показа по благочестии и велик подвиг совершив о исправлении богохранимыя царския державы, яко и самому благочестивому царю и великому князю Федору Ивановичу всеа Руси дивитися превысокой его мудрости и храбрости и мужеству. И не точию во своем царстве Руския державы изыде слух, но и по всем странам неверных язык пройде слава о нем, якоже никтоже ин обретеся в та лета во всем царстве Руския державы подобен ему храбростию и разумом, и верою, яже к Богу… Сей же изрядный правитель Борис Федорович… многие грады камены созда и в них превеликие храмы… и многие обители устрой, и град Москву, яко невесту, преизрядною лепотою украси… Церкви камены созда, великие полаты устрой… стены градные окрест всея Москвы превелики камены созда… полаты купеческие созда». (ПСРЛ. Т. 14. С. 6–7.)

Сравнение характеристик Федора Ивановича, которому якобы посвящена «Повесть», и Б.Ф. Годунова показывает, что на самом деле это произведение всячески прославляло не Федора, а Бориса. Иов умышленно показал царя совершенно недеятельным человеком, чтобы все достижения его правления приписать Годунову. Но даже перечень объектов, которые по данным «Повести» возвел Борис, заставляют усомниться в правдивости этого сочинения. В то время каменное строительство было очень дорогим делом. В широком масштабе его мог вести только царь, имевший хорошие доходы в виде налоговых поступлений со всей страны. Боярин же, даже самый богатый, был способен отстроить только свою резиденцию и возвести в ней храм. У Б.Ф. Годунова такая резиденция была в Больших Вяземах. Кроме того, у него были просторные каменные хоромы в Кремле. О каких-либо других его широкомасштабных постройках данных нет. Правда, строительством активно занимались все его родственники, в частности Д.И. Годунов (в подмосковном Острове, в костромском Ипатьевском монастыре). Но они это делали независимо от Бориса.

Возможно, Иов также понял, что слишком перехвалил Б.Ф. Годунова, поэтому в следующем сюжете о походе царя Федора Ивановича на Ругодив (Иван-город) он даже не упомянул его имя. Хотя из Разрядных книг известно, что Борис принимал в нем участие в составе Дворового полка. Главными героями всего этого события, кроме царя, представлены сам Иов (благословлял воинство перед походом и торжественно встречал его) и новгородский митрополит Александр (напутствовал царя в Новгороде).

Вновь о прославлении Б.Ф. Годунова Иов вспоминает только при описании нашествия крымского хана Казы-Гирея на Москву. По его утверждению, Борис Федорович был «премудростию украшен и к бранному ополчению зело искусен и во всех воинских исправлениих непобедимый воевода явися». Поэтому именно ему царь поручил оборону столицы, и тот возвел Гуляй-город.

На самом деле, по воспоминаниям современников, Б.Ф. Годунов никакими воинскими талантами не обладал и никогда не участвовал в боевых действиях. Он лишь несколько раз исполнял обязанности рынды (нес парадное оружие царя) во время Ливонских походов и сопровождал царя Федора под Ругодив. Кроме того, во время обороны Москвы от Казы-Гирея он был назначен вторым воеводой Большого полка после Ф.И. Мстиславского, поэтому был ниже и Мстиславского, считавшегося главнокомандующим, и воевод основных полков, т. е. князей Н.Р. Трубецкого, Т.Р. Трубецкого и Б.К. Черкасского.

Для возвышения роли Б.Ф. Годунова в обороне Москвы Иову пришлось приписать именно ему действия царя. Самого же Федора Ивановича он представил лишь богомольцем, истово молящим Бога о защите столицы от варваров около чудотворных икон.

В «Повести» писалось, что Борис Федорович, «изрядный правитель и непобедимый воин… сам окрест воинства непрестанно обходит и полки изрядно устраяет, и к бранному ополчению всех поощряет, и не отпадати надежда повелевает, и на подвиг всех укрепляет». Думается, что если бы Б.Ф. Годунов попытался бы все это сделать в реальности, то воеводы просто бы его прогнали и подумали, что он лишился ума от страха. Воодушевлять на битву полагалось только тех воинов, которые находились у воевод в подчинении.

Хотя Иов и прославлял воинские подвиги Годунова, но был вынужден признать, что «царствующий град» спасли молитвы Федора Ивановича, его царское счастье и заступничество московских чудотворцев.

При описании торжеств по поводу победы Иов наибольшее внимание уделил тому, как царь наградил Б.Ф. Годунова: «Благочестивый самодержец по совершении царского стола своего приемлет от своея царьския выя златокованую чепь. Ея же ношаше в почесть великого своего самодержавнаго царьствия, и возлагает на выю достохвальному своему воеводе Борису Федоровичи), достойную честь победе его воздая и сим паки на нем прообразуя царского своего достояния по себе восприятия и всего превеликого царьствия Русийскаго скифетродержательства правление».

По утверждению патриарха получалось, что Б.Ф. Годунов получил в награду от царя одну из царских регалий – золотую цепь, что предусматривало в будущем получение и верховной власти. По Разрядным книгам золотая цепь, полученная Годуновым от царя, была лишь обычной наградой и не имела никакого отношения ни к личным вещам царя, ни к регалиям. В противном случае ее вручение означало бы, что Федор Иванович планировал назвать своим наследником именно Бориса.

Хотя Иов и пытался всячески прославить Годунова, он был вынужден написать, что престол царь Федор оставил жене, царице Ирине. В ее плаче есть такие фразы: «Преславнийший самодержателю великий государь Русский! Кому свой царьский скифетр вручаеши? Увы, мне!» Поэтому после кончины Федора Ивановича «изрядный правитель, прежереченный Борис Федорович, вскоре повеле своему царьскому синклиту животворящий крест целовати и обет свой благочестивой царице предовати, елико довлеет пречестному их царьскому величеству; бе же у крестного целованимя сам святейший патриарх и весь Освященный собор» (ПСРЛ. Т. 14. С. 19–20).

Таким образом, получается, что «Повесть о честном житии царя Федора Ивановича» на самом деле была задумана Иовом отнюдь не для прославления умершего царя, а для того, чтобы показать множество достоинств Б.Ф. Годунова. По утверждению патриарха, он и «изрядный правитель», фактически руководящий государством при монархе-богомольце, и «непобедимый воин», одержавший победу над казанскими и крымскими татарами, и главный инициатор всех славных дел в стране. Это должно было убедить участников Земского собора в том, чтобы избрать Бориса на царский престол как продолжателя «цветущего всеми благими» царствования Федора.

Считается, что «Повесть» в кратком варианте была зачитана перед участниками Земского собора, полный текст был разослан по церквям, где отрывки из него произносили во время службы.

Представители высшей знати и духовенства, конечно, знали, что Иов слишком превознес заслуги Б.Ф. Годунова и исказил портрет царя Федора Ивановича, но они также не хотели резких перемен в стране и надеялись, что новый выборный государь все оставит на прежних местах. Поэтому они также поддержали кандидатуру Бориса на престол. Дебаты на соборе вряд ли были долгими, поскольку иных претендентов на корону не нашлось в то время. Поэтому 17 февраля 1598 г. по всей стране было объявлено единодушное решение выборщиков – новым царем и великим князем всея Руси нарекается брат царицы-инокини Ирины-Александры конюший боярин Борис Федорович Годунов.

В это время сам Борис находился около сестры в Новодевичьем монастыре. Он, казалось, не интересовался тем, что происходило в столице. Этим он демонстрировал полное равнодушие к судьбе царского престола. Но от родственников он, конечно, получал полную информацию обо всем.

В тот же день 17 февраля в Новодевичий монастырь прибыла делегация от Земского собора во главе с патриархом Иовом с известием о том, что новым государем наречен Борис Федорович. Ему следовало тут же отправиться в Кремль и начать подготовку к венчанию на царство. Однако Годунова не устроило, что такое важное для него событие обставлено слишком буднично. К тому же он хотел увериться в том, что подданные искренне желают ему служить и никаких других претендентов на корону нет. Поэтому он заявил прибывшим к нему лицам, что отказывается от предлагаемой ему чести.

В «Утвержденной грамоте 1598 г.», составленной после воцарения Бориса, подробнейшим образом описаны события с 17 февраля по 25 февраля. В ней приведена речь, с которой Годунов якобы обратился к посланцам от Земского собора: «Мне никогда и на ум не приходило думать о царстве. Как мне помыслить на такую высоту, на престол такого великого государя, моего пресветлого царя? Теперь бы нам промышлять о том, как устроить праведную и беспорочную душу пресветлого государя моего царя Федора Ивановича, о государстве же и о земных всяких делах промышлять тебе, государю моему, отцу, святейшему Иову патриарху, и с тобою боярам. А если моя работа где пригодится, то я за святые Божие церкви, за одну пядь Московского государства, за все православное христианство и за грудных младенцев рад кровь свою пролить и голову положить».

После этого патриарх стал ежедневно организовывать многолюдные шествия членов собора и москвичей в Новодевичий монастырь для умоления Б.Ф. Годунова на царство. Но тот каждый раз заявлял пришедшим, что «на таких превысочайших царских престолах государем быть не может».

Наконец 21 февраля во вторник Сырной недели, который в Византии отмечался как праздник в честь Богоматери Одигитрии (храм Новодевичьего монастыря носил ее имя), патриарх объявил, что по случаю праздника будет организован крестный ход из Кремля в Новодевичий монастырь. Представители духовенства, знати и простые москвичи в лучших одеждах с крестами и иконами двинулись по указанному маршруту. Во главе процессии шел Иов, перед ним несли самую почитаемую на Руси святыню – икону Владимирской Богоматери. В воротах монастыря их встретили местные монахи с иконой Смоленской Богоматери. Рядом стоял Борис Федорович. Увидев Владимирскую Богоматерь, он воскликнул: «Зачем, о царица, ты такой подвиг совершила, придя ко мне?» На это патриарх ответил: «Она пришла исполнить волю сына своего, которой никто не имеет права противиться». После этого все направились на литургию в монастырский храм, а после нее вошли в келью царицы-инокини Ирины-Александры. Узнав о цели визита, она также воскликнула: «Против воли Бога кто может стоять?!» Затем подозвала брата и благословила его на царство. Так Б.Ф. Годунов получил право царствовать по существовавшей ранее традиции. Вместе с патриархом он вновь отправился в собор и там в торжественной обстановке получил благословение уже от него. С этого момента Борис стал считаться нареченным царем и великим князем.

Но сразу в Кремль он не поехал, считая, что въезд должен быть особо торжественным событием. Его назначили на 25 февраля, последний день Масленицы.

Утром у стен столицы собралась большая толпа москвичей. Именитые гости первыми выступили вперед с хлебом-солью и дорогими дарами и попытались вручить все это царю Борису. Но он взял только каравай с солонкой и пешком направился к воротам Кремля. За ним шли его дети, Ксения, которой было лет 11, и восьмилетний Федор. По воспоминаниям современников, они были так красивы, что напоминали ангелов.

В Успенском соборе Бориса Федоровича ждал патриарх Иов с духовенством. Здесь народный избранник получил благословение в третий раз. Для этого использовалась одна из царских регалий – животворящий крест. После этого знать и представители двора там же в храме стали на кресте давать клятву верности новому государю. Остальное население должно было в местных церквях целовать крест Б.Ф. Годунову. Это было определенным новшеством, поскольку раньше присягу давали в любом официальном месте.

Новая процедура должна была уверить подданных в том, что Борис – богоизбранный царь и измена ему будет являться преступлением против самого Бога. Отныне после каждой церковной службы следовало петь многолетие не только самому государю, но и его жене, и детям. Кроме того, был составлен текст особой молитвы, которую все обязаны были произносить не только в храмах, но и в домах: «Всевышний, даруй царю Борису, жене и детям его многие лета и здравие, чтобы все земли трепетали от его меча, чтобы земля Русская непрестанно высилась и расширялась, чтобы юные цветущие ветви царского дома возросли до скончания веков».

Серпуховской поход нареченного царя Бориса

Хроника событий весны 1598 г. говорит о том, что Б.Ф. Годунов отнюдь не стремился занять царский престол. Даже после наречения новым государем он продолжал жить в Новодевичьем монастыре. Однако с крымских границ стали приходить тревожные известия о подготовке ханом похода на Русские земли.

«Тово же году (1598. – Л.М.) апреля в 1-й день писали к государю царю и великому князю Борису Федоровичу всеа Руси с поля из Новова Оскольскова городка воевода князь Иван Сонцов Засекин да голова Иван Мясной: ходили з Донца атаманы Семейка Ноугородец да Васка Мазалевской с казаки за Донец за Северной за степь, и был им бой с тотары промеж Кринки и Лугани, и на том деле взяли они тотарина в языцех, и в роспросе им тот язык сказал, что крымский царь Каза Гирей збираетца со многими людьми, да к нему же прислал турский царь янычар 7000 человек; а идет крымский царь на государевы украины часа того».

(Разрядная книга 1475–1605. T. IV. Ч. 1. С. 21–22.)

Это известие было очень тревожным. Следовало принимать срочные меры по обороне границ. Поэтому 1 апреля Годунов переехал в Кремль. Здесь вместе с боярами были составлены новые росписи приграничных воевод. Заодно был решен вопрос и со строптивыми воеводами Пскова и Смоленска. Инициаторов местничества наказали. После этого было решено собрать большое войско и выступить с ним к Серпухову. Возглавить его решил сам нареченный царь.

Из Разрядных книг известно, что Большой полк возглавили татарский царевич Араслан, князь боярин Ф.И. Мстиславский, а также царские родственники: боярин С.В. Годунов и окольничий С.Ф. Сабуров. Передовой полк возглавили сибирский царевич Маметкул, еще один родственник царя (по жене) князь боярин Д.И. Годунов и князь A.A. Репнин. Полк Правой руки оказался в подчинении у ногайского царевича Ураз Магомеда, князя боярина В.И. Шуйского, боярина И.В. Годунова и князя боярина И.В. Сицкого. Во главе Строжевого полка были назначены царевич Шихим, князь боярин Т.Р. Трубецкой, князь Ф.А. Ноготков и князь окольничий И.В. Гагин. Он, правда, незадолго до похода скончался и был заменен князем М.Ф. Гвоздевым-Ростовским. Последний, самый низший по значимости, полк Левой руки было поручено возглавлять царевичу Магомеду, князю боярину И.И. Голицыну, князю В.А. Тюменскому и князю В.М. Лобанову-Ростовскому.

В Дворовый полк, которому было поручено охранять самого царя, были назначены двоюродные братья Федора Ивановича боярин Ф.Н. Романов и кравчий А.Н. Романов. Так Годунов, видимо, хотел всем показать, что особо чтит родню умершего государя.

В этот же Дворовый полк вошли следующие лица: возвращенный из ссылки оружничий Б.Я. Вельский, печатник и думный дьяк В.Я. Щелкалов, думные дворяне И.П. Татищев, Е.Л. Ржевский, князь П.И. Буйносов-Ростовский, постельничий И.О. Безобразов (занимал эту должность и при царе Федоре), ясельничий М.И. Татищев (будущий любимец царя Бориса), а также думные и рядовые дьяки. В составе почетной свиты царя оказались многие молодые представители знати, которые потом станут активными деятелями Смутного времени: A.A. Телятевский, Ю.Н. Трубецкой, М.Б. Шеин, П.Ф. Басманов, Б.М. Лыков. Получалось, что свой первый боевой опыт они приобрели во время Серпуховского похода Б.Ф. Годунова.

«На Москве государь оставил у государыни царицы и великие княгини иноки Олександры Федоровны и у царицы и великой княгини Марьи Григорьевны сына своево царевича князя Федора Борисовича, а с царевичем бояр своих, и окольничих, и воевод, и приказных людей». (Разрядная книга 1475–1605. T. IV. Ч. 1. С. 27.)

Данная разрядная запись свидетельствует о том, что официально охранять столицу должен был царский сын Федор, которому в то время было только 9 лет. Это означало, что уже тогда он считался наследником царя Бориса Федоровича. При нем были оставлены опытные бояре: князь Ф.М. Трубецкой, Д.И. Годунов, князь И.М. Глинский (родственник царя Бориса по жене), князь Н.Р. Трубецкой, князь Б.К. Черкасский (родственник по жене Романовых), князь Ф.Д. Шестунов (родственник Романовых по женской линии) и Б.Ю. Сабуров.

Получается, что большинство лиц, оставленных в Москве, были родственниками либо самого Б.Ф. Годунова, либо царя Федора Ивановича через его двоюродных братьев. Этим новый царь также демонстрировал свое уважение к родне прежнего государя.

Во время подготовки к походу против крымцев с южных границ приходили очень тревожные вести. Поэтому уже 7 мая большое войско во главе с царем Борисом выступило из Москвы по направлению к Серпухову. Здесь на берегу Оки планировалось создать заслон против войск хана Казы-Гирея.

Медленно продвигаясь к Серпухову, Годунов делал частые остановки, во время которых устраивались пиры для главных воевод. Этим он хотел расположить к себе представителей знати и показать им, что чтит древность их родов и заслуги перед страной. Наконец 11 мая войско прибыло на место и расположилось на лугу около Оки. Здесь в томительном ожидании вестей с южных границ прошел остаток месяца. Только в начале июня из Ельца прискакал гонец с известием, что вместо ханского войска к русским границам приближается многочисленное посольство из Крыма. В его составе находится и царский посланник Л. Лодыженский.

Можно предположить, что Казы-Гирей первоначально планировал напасть на Русское государство, думая, что в нем начнутся беспорядки после кончины бездетного царя Федора. Но когда он узнал, что у переправы через Оку его ждет мощное войско царя Бориса, то передумал воевать и решил установить добрососедские отношения с новым государем.

Б.Ф. Годунов, узнав о прибытии посольства, приказал, чтобы жители городов, через которое оно проедет, в красивых одеждах приветствовали его. Воинским людям следовало продемонстрировать свою многочисленность и хорошую вооруженность и для этого палить из пищалей и пушек в знак приветствия гостей. Если городок был небольшим, то в него должны были прибыть жители из соседних мест. Кроме того, царь распорядился о том, чтобы все приграничные полки прибыли в Серпухов и влились в его войско. Оно составило почти 500 тысяч человек.

Послы прибыли в царскую ставку 27 июня. Здесь в роскошном шатре на золотом троне в парчовой одежде, усыпанной драгоценными камнями, их приветствовал новый русский государь. Затем был устроен невероятный по своему размаху, количеству блюд и числу гостей пир. На нем царь Борис щедро одарил посланцев хана и заявил, что готов быть в любви и дружбе «со своим братом Казы-Гиреем». В ответ глава посольства мурза Алей заверил, что и хан всегда готов «идти на ево государевых недругов», т. е. быть его союзником.

После этого крымцы отправились в обратный путь, а Б.Ф. Годунов объявил о роспуске всех полков по домам и сам отправился в столицу. После организованной им демонстрации силы и мощи степняки уже не осмеливались нападать на Русское государство в течение многих лет.

В Москве началась подготовка к торжественному венчанию нареченного государя на царство. Борис полагал, что он выполнил свой главный долг – защитил страну от самого главного врага – крымского хана. Подданные же продемонстрировали ему свою готовность верно служить.