Текст книги "Провинциальная «контрреволюция». Белое движение и гражданская война на русском Севере"

Глава 2
РЕВОЛЮЦИИ 1917 г. НА СЕВЕРЕ И РОЖДЕНИЕ АНТИБОЛЬШЕВИСТСКОГО ДВИЖЕНИЯ

Весна 1917 г. в Архангельске выдалась на редкость ранней и теплой. После первых морозных мартовских дней неожиданно наступила оттепель. Уже 7 марта на лед Северной Двины выступила вода, затруднив сообщение с Соломбалой и железнодорожной станцией на другой стороне реки[150]150
  Попов Г.П. Старый Архангельск. Архангельск, 2003. С. 432.


[Закрыть]. А вскоре, раньше положенного срока, отяжелевший от воды лед двинулся вниз по течению Двины. Вместе со льдом рушились остатки прежнего режима в губернии.

Революция в Архангельске, как и вообще в российской провинции, мало соответствовала столичному образцу. На Севере не было привычных примеров двоевластия, партийного противоборства и роста массовой поддержки большевиков. Напротив, все выборные органы и политические партии сообща пытались противодействовать углублявшемуся экономическому и политическому кризису. А большевики на протяжении 1917 г. занимали маргинальное положение в местной политике. Если ход революции на Севере не подчинялся революционным законам Петрограда, то архангельская «контрреволюция» также имела собственное лицо. В Архангельской губернии антибольшевистское движение являлось во многих отношениях прямым продолжением локальной революции, а не «контрреволюцией», принесенной исключительно извне белыми офицерами и отрядами Антанты. Региональные лидеры, вышедшие на политическиую арену в первые месяцы революции, местные органы власти и организации, оформившиеся в 1917 г., продолжали играть существенную роль в годы Гражданской войны и во многом повлияли на антибольшевистское движение на Севере. Чтобы понять особенности Белого движения в крае, необходимо проследить основные линии, по которым разворачивалась революция в Архангельской губернии с февраля 1917 г. и до прихода противников большевиков к власти в Архангельске в августе 1918 г. Этому периоду и посвящена настоящая глава.

Февральская революция 1917 г. в Архангельской губернии

В Архангельске, как в большинстве городов провинциальной России, падение монархии в феврале 1917 г. означало не кульминацию острого политического кризиса, как это было в Петрограде, а лишь его начало[151]151
  О февральских днях в Петрограде см.: Бурджалов Э.Н. Вторая русская революция: восстание в Петрограде. М., 1967; Hasegawa Т. The February Revolution: Petrograd 1917. Seattle, 1981. О провинциальных революциях см.: Бурджалов Э.Н. Вторая русская революция: Москва. Фронт. Периферия. М., 1971.


[Закрыть]. Первые новости о событиях в столице пришли в губернию вечером 28 февраля по железнодорожному телеграфу и через служащих дороги стали распространяться по городу. Рассказчиками о революции в Петрограде были и вернувшиеся оттуда солдаты, сопровождавшие из Архангельска эшелоны с военными грузами. На следующий день, 1 марта, на имя городского головы В.В. Гувелякена поступила официальная телеграмма от председателя Государственной Думы М.В. Родзянко, сообщавшая о создании Временного комитета Думы и содержавшая обращения комитета к народу и армии. К позднему вечеру уже весь город знал о событиях в столице, а на следующий день местные газеты пестрели телеграммами о действиях Временного комитета Государственной Думы, о переходе частей Петроградского гарнизона на сторону восставших, о создании Временного правительства и Совета рабочих и содатских депутатов[152]152
  Артлебен М.Н. Архангельск в дни государственного переворота // Известия Архангельского общества изучения Русского Севера. 1917. № 3/4. С. 116; Шумилов М.И. Октябрьская революция на Севере России. Петрозаводск, 1973. С. 43–44.


[Закрыть].

Все последующие дни Архангельск напоминал потревоженный улей. 2 марта по городу с революционными песнями и флагами национальных цветов, перевернутыми красным полотнищем вверх, ходили рабочие судоремонтных мастерских и порта, к которым присоединялись горожане и солдаты воинских частей. На следующий день с флагами и барабанным боем маршировали воинские части и матросы флотского экипажа. В воскресенье, 5 марта, демонстрации и митинги захлестнули весь город. А через три дня архангелогородцы торжественно встречали из Петрограда членов Государственной Думы, в присутствии которых на молебне в кафедральном соборе был зачитан манифест Николая II об отречении от престола. Кульминацией торжеств стал праздник 10 марта. Несмотря на накрывшую город оттепель, из окрестностей, с Соломбалы, Бакарицы и Маймаксы, по непрочному льду реки в центр потянулись процессии с красными знаменами, бантами и кокардами красного цвета. Так как огромный Троицкий собор, где проходило торжественное богослужение, не мог вместить всех желающих, служба велась прямо на Соборной площади. Двадцатитысячная толпа обывателей обоего пола и всякого возраста заполнила площадь и прилегающие кварталы по Троицкой, Соборной и Воскресенской улицам. После богослужения парады, митинги и торжества продолжались в разных частях города до позднего вечера[153]153
  Военные моряки в борьбе за власть Советов на Севере (1917–1920 гг.). Сборник документов / Сост. А.Е. Иоффе. Л., 1982. Док. 1, 4; Артлебен М.Н. Архангельск в дни государственного переворота. С. 116–126; Грязнов В. Февральские дни в Архангельске // 1917–1920. Октябрьская революция и интервенция на Севере. Архангельск, 1927. С. 22–23.


[Закрыть].

Февральская революция была для современников намного более важной вехой, чем Октябрь 1917 г. Так называемая «великая бескровная» революция[154]154
  В Архангельской губернии, как и в ряде других губерний, революция действительно оказалась бескровной, см.: ГАРФ. Ф. 5867. Оп. 1. Д. 2. Л. 99 (воспоминания вице-губернатора С.И. Турбина, декабрь 1924 г.). О бескровном крушении старой власти в феврале – марте 1917 г. в других провинциальных городах, например в Саратове, см.: Raleigh D. Revolution on the Volga. Р. 85.


[Закрыть], встретив горячее сочувствие солдат и матросов, женщин, рабочих, архангельских обывателей и крестьян, вызвала мгновенную политизацию населения и смела традиционную систему власти. Ей на смену пришли революционные органы управления, которые в Архангельской губернии, в отличие от Петрограда, не выстроились в две противостоящие друг другу структуры власти, тяготевшие к Временному правительству и Петроградскому совету. Напротив, они были чрезвычайно тесно переплетены между собой, нередко имели одних и тех же руководителей и, как правило, действовали сообща, стремясь создать авторитетную местную власть в ответ на углублявшееся безвластие в центре страны[155]155
  Революционная власть в Архангельской губернии напоминала положение в других губерниях, где также отсутствовало «двоевластие», например на Урале, в Саратове, Казани и Нижнем Новгороде, см.: Нарский И. Жизнь в катастрофе. С. 35; Raleigh D. Revolution on the Volga Р. 92–93; Badcock S. Politics and the People in Revolutionary Russia. P. 14. Также см. критику концепции «двоевластия»: Гайда Ф.А. Механизм власти Временного правительства (март – апрель 1917 г.) // Отечественная история. 2001. № 2. С. 141–153. В оценке «двоевластия» я расхожусь во мнении с большинством отечественных исследователей революции в Архангельской губернии, отмечавших сходство системы власти в губернии с «двоевластием» в Петрограде, см. например: Киселев А.А., Климов Ю.Н. Мурман в дни революции и гражданской войны. Мурманск, 1977. С. 36; Овсянкин Е.И. На изломе истории. События на Севере в 1917–1920 гг.: мифы и реальность. Архангельск, 2007. С. 95.


[Закрыть].

Прежняя администрация губернии перестала существовать почти мгновенно. По стечению обстоятельств в конце февраля 1917 г. губернатора С.Д. Бибикова и главноначальствующего Архангельска и водного района Белого моря адмирала Л.Ф. Корвина не было в городе. Их заместители не решились надолго задерживать известия из Петрограда и вскоре предложили свои услуги Временному правительству. Но уже 6 марта телеграмма из Петрограда передала управление губернией Архангельскому городскому голове В.В. Гувелякену. В уездных городах власть перешла к городским головам и представителям местной интеллигенции, назначенным уездными комиссарами[156]156
  ГААО. Ф. 1. Оп. 4. Т. 5. Д. 1578. Л. 11 (акт о передаче дел временному губернатору Гувелякену, 6 марта 1917 г.); ГАРФ. Ф. 5867. Оп. 1. Д. 2. Л. 98 (воспоминания Турбина); Артлебен М.Н. Архангельск в дни государственного переворота. С. 121. Посты губернского и уездных комиссаров заняли городские головы, а не председатели земских управ, как это было в большинстве губерний центра России, так как земства на Севере по-прежнему не существовало.


[Закрыть]. Впрочем, Гувелякен, жаловавшийся на преклонный возраст и загруженность городскими делами, через полтора месяца с облегчением передал полномочия бывшему управляющему государственными имуществами губернии Н.И. Беляеву. Тот спустя некоторое время сдал кресло губернского комиссара своему помощнику В.В. Шипчинскому[157]157
  ГААО. Ф. 1. Оп. 4. Т. 5. Д. 1578. Л. 18, 35 (телеграмма Гувелякена в Министерство внутренних дел, 14 апреля 1917 г., и телеграмма Беляева о вступлении в должность, 19 апреля 1917 г.); Л. 87 (письмо Шипчинского губернскому правлению о вступлении в должность, 6 октября 1917 г.).


[Закрыть]. В военном управлении главные действующие лица сменяли друг друга с неменьшей быстротой. Заместивший Корвина на посту главнача адмирал С.А. Посохов уже в апреле передал пост присланному в губернию Н.П. Савицкому. Но этот черниговский либеральный земский деятель (и отец будущего эмигрантского идеолога евразийства П.Н. Савицкого), получив у архангельских гражданских и военных чинов прозвище «тормоз Вестингауза» и «человек в пиджаке» за свою нерешительность и нерасторопность, через несколько недель сдал дела эсеру Е.И. Сомову. И лишь последний смог продержаться на посту до весны 1918 г.[158]158
  Артлебен М.Н. Архангельск в дни государственного переворота. С. 128; ГАРФ. Ф. 5867. Оп. 1. Д. 2. Л. 105 об. (воспоминания Турбина); Д. 1. Л. 58–59 (воспоминания В.Ф. Бидо, 22 апреля 1925 г.); Бустрем В. Октябрь в Архангельске // Каторга и ссылка. 1932. № 11/12 (96/97). С. 286; Шумилов М.И. Октябрьская революция на Севере России. С. 44.


[Закрыть]

Чехарда в губернском управлении и беспомощность многих новых администраторов вели к тому, что вакуум власти заполняли импровизированные комитеты и городские органы самоуправления, быстро расширявшие свои полномочия. Из последних значительным влиянием на протяжении всего 1917 г. пользовалась Архангельская городская дума. В начале марта по ее инициативе из представителей самоуправления и общественных организаций был образован общегородской Обывательский комитет, ставший первым коллегиальным органом революционной власти в Архангельске[159]159
  ГААО. Ф. 50. Оп. 1. Д. 1596. Л. 61–62 об. (журнал экстренного заседания Архангельской городской думы, 2 марта 1917 г.).


[Закрыть]. Дума, служившая символом преемственности с дореволюционным самоуправлением, вскоре приобрела репутацию широкопредставительного органа, уже в марте включив в свой состав 33 делегата от только что образованного Архангельского совета рабочих и солдатских депутатов. С тех пор в городской думе заседал полный состав исполкома совета, включая его председателя. После августовских перевыборов социалисты и представители совета и вовсе получили в думе численный перевес[160]160
  Там же. Л. 64–64 об., 66–66 об. (журналы совещаний Архангельской городской думы, 15 и 17 марта 1917 г.); ГААО. Ф. 272. Оп. 1. Д. 13. Л. 7–8 об. (журнал собрания Архангельского совета, 6 марта 1917 г.). Как показывает пример Архангельской думы, в 1917 г. прежнее влияние сохраняли только те органы городского самоуправления, которые быстро демократизировали свой состав. Ср.: Raleigh D. Revolution on the Volga. P. 97; Badcock S. Politics and the People in Revolutionary Russia. P. 23–27.


[Закрыть].

Городская дума активно содействовала организации Архангельского совета, избрав для этого 2 марта специальную комиссию и предоставив совету для первых заседаний свое помещение. Со своей стороны совет, собравшийся 5 марта на общее собрание, также не противопоставлял себя думе и другим органам управления городом и губернией, ограничившись посылкой туда своих представителей. Хотя совет постепенно приобретал все большее политическое влияние, он снова и снова демонстрировал готовность сотрудничать с другими структурами, претендовавшими на власть в губернии[161]161
  ГААО. Ф. 50. Оп. 1. Д. 1596. Л. 61–62 об. (журнал экстренного заседания Архангельской городской думы, 2 марта 1917 г.); Ф. 272. Оп. 1. Д. 13. Л. 1–2 об., 7–8 об. (журналы заседаний Архангельского совета, 5 и 6 марта 1917 г.).


[Закрыть].

Уже в первые недели своего существования совет, получивший репутацию защитника бедных слоев населения, оказался завален сотнями жалоб и просьб. В проникновенном полуграмотном письме рабочие Архангельской городской станции Северной железной дороги жаловались совету, что им приходится целый день напролет долбить мерзлую землю, а при этом «визический труд наш неоценяется», и просили добиться повышения зарплаты[162]162
  ГААО. Ф. 272. Оп. 1. Д. 1. Л. 51–52 (письмо рабочих Архангельской станции железной дороги, 28 марта 1917 г.). См. также другие жалобы рабочих и служащих на низкую оплату труда: Там же. Л. 96, 129, 164 и др.


[Закрыть]. Служащие рыботорговых предприятий требовали введения 8-часового рабочего дня. Солдаты просили совет продлить им отпуска, а солдатские жены – выдавать им справедливое пособие за мужей[163]163
  Борьба за установление и упрочение Советской власти на Севере. Сборник документов и материалов (март 1917 – июль 1918 гг.) / Ред. Г.Е. Мымрин. Архангельск, 1959. Док. 35; ГААО. Ф. 272. Оп. 1. Д. 1. Л. 134, 202 (заявление солдата Ф. Фельтын, 3 апреля 1917 г., и жалоба солдатки А. Обуховой).


[Закрыть]. Швейцар музыкальной школы Пантелеймон Буторин испрашивал позволения пускать на балкон школы политических ораторов. «Гражданин-священник» Иоанн Федоров просил совет опровергнуть необоснованные обвинения в том, что он не признает Временного правительства. Надзиратели Архангельской губернской тюрьмы, подписавшие свое обращение как «борцы за свободу», рекомендовали арестовать бывшего начальника тюрьмы. А уголовные заключенные, в свою очередь, заявляли о желании «отдать себя служению Временному правительству» и просили «оказать содействие на пути к освобождению… из заключения»[164]164
  См. переписку Архангельского совета, март – апрель 1917 г.: ГААО. Ф. 272. Оп. 1. Д. 1. Л. 102–104, 126–126 об., 138–139 об., 175 и др.


[Закрыть].

Исполком совета, выбиваясь из сил, вел обширную переписку с управляющими предприятиями и командующими частей, настаивая на исполнении справедливых требований просителей. Одновременно совет содействовал организации войсковых и флотских комитетов, заводских комитетов и профсоюзов, которые проводили демократические реформы в армии, арестовывали непопулярных офицеров, вводили 8-часовой рабочий день и вырабатывали в согласительных комиссиях новые ставки оплаты труда[165]165
  Там же. Д. 13. Л. 7–8 об. (журнал заседания Архангельского совета, 6 марта. 1917 г.); Л. 57–58 (отчет председателя исполкома совета К.А. Кошкина, 31 мая 1917 г.). О создании и деятельности профсоюзов и войсковых комитетов см.: Военные моряки в борьбе за власть советов на Севере. Док. 6, 8, 11, 13, 20; Грязнов В. Февральские дни в Архангельске. С. 21–22; Фомин Н. Местные заводские комитеты рабочих и профессиональные союзы в борьбе с капиталом в 1917 г. // 1917–1920. Октябрьская революция и интервенция на Севере. С. 45–60; Шумилов М.И. Октябрьская революция на Севере России. С. 58–60, 91, 94.


[Закрыть].

В то же время, несмотря на то что совет опирался на многочисленные выборные органы, посылавшие в него своих представителей, он не претендовал на губернскую власть. Умеренно-социалистические лидеры совета полагали, что Россия переживает буржуазную, а не социалистическую революцию, и поэтому власть должна находиться в руках буржуазии. Как утверждал даже в июле 1917 г. заместитель председателя совета меньшевик А.А. Житков, переход власти в руки советов являлся бы «разрушением революционной власти, наступлением анархии, влекущей за собой контрреволюцию»[166]166
  ГААО. Ф. 272. Оп. 1. Д. 13. Л. 105 (журнал заседания Архангельского совета, 8 июля 1917 г.). О взглядах меньшевиков на характер революции см.: Galili Z. The Menshevik Leaders in the Russian Revolution: Social Realities and Political Strategies. Princeton, 1989.


[Закрыть]. Желая объединить все демократические силы для борьбы с экономическим кризисом и возможной политической реакцией, Архангельский совет до конца 1917 г. последовательно выступал за сотрудничество с другими общественными организациями.

Попытки совета, городской думы и других органов революционной власти наладить взаимодействие приводили к созданию новых властных структур, которые нередко еще более запутывали систему местного управления. Так весной – летом 1917 г. только на верховную политическую власть в городе и губернии претендовали и комиссар Временного правительства, и думский Обывательский комитет, и сформированный по инициативе Совета Комитет общественной безопасности, куда, впрочем, также входили представители городской думы и Обывательского комитета[167]167
  См. протоколы заседаний Комитета общественной безопасности 5–10 марта 1917 г.: Архангельские губернские ведомости. 1917. 22 марта. Комитет общественной безопасности существовал до июля 1917 г. Всего только с начала марта до начала апреля 1917 г. число общественных организаций в Архангельске выросло с 6 до 68. См.: Артлебен М.Н. Архангельск в дни государственного переворота. С. 121–122, 126–127.


[Закрыть]. В апреле 1917 г. был организован еще и Временный губернский комитет из выборных представителей от более чем 30 организаций – от совета и городской думы до биржевого и купеческого общества, сосредоточивший основные усилия на подготовке к введению в Архангельской губернии земского самоуправления[168]168
  Архангельские губернские ведомости. 1917. 7 апр.


[Закрыть]. Однако помимо него учреждением земства уже занималась земская комиссия Архангельского общества изучения Русского Севера, а также созданная в июне 1917 г. Временная губернская управа и даже губернский исполком Совета крестьянских депутатов[169]169
  ГАРФ. Ф. 5867. Оп. 1. Д. 5. С. 28–29 (очерк С.Н. Городецкого о положении в Архангельской губернии за 1914–1917 гг.); Артлебен М.Н. Архангельск в дни государственного переворота. С. 127–129; Овсянкин Е.И. На изломе истории. С. 76; Шумилов М.И. Октябрьская революция на Севере России. С. 45.


[Закрыть].

На низших ступенях провинциального управления различные властные структуры также перекрывали и дублировали друг друга. Земства, введенные в Архангельской губернии вследствие постановления Временного правительства от 17 июня 1917 г., порой создавались одновременно с советами. Нередко они имели одинаковые полномочия и одних и тех же руководителей[170]170
  ГАРФ. Ф. 5867. Оп. 1. Д. 5. С. 28–29 (очерк Городецкого). Земские выборы состоялись в конце лета – начале осени 1917 г., а в сентябре – октябре стали проходить волостные и уездные земские собрания и началось формирование управ.


[Закрыть]. В уездных центрах все выборные учреждения часто действовали сообща. Например, в селе Усть-Цильма, административном центре отдаленного Печорского уезда, главным органом власти с июня 1917 г. являлся Уездный земский съезд, в состав которого входили уездный распорядительный комитет, комитет общественной безопасности, представители кооперативов и волостей и даже местный совет солдатских депутатов[171]171
  ГААО. Ф. 2703. Оп. 1. Д. 8 (протоколы собрания временного Печорского уездного земского комитета, 12–16 июня 1917 г.).


[Закрыть]. В тех городах, где располагались военные гарнизоны, а также на железнодорожных станциях и в поселках при лесозаводах наибольшим влиянием, как правило, пользовались советы. Самым значительным был Совет рабочих и солдатских депутатов в новом городе Мурманске, население которого состояло почти исключительно из матросов, солдат, строительных и портовых рабочих[172]172
  Борьба за установление и упрочение Советской власти на Мурмане. Сборник документов и материалов / Ред. А.С. Мошкин. Мурманск, 1960. Док. 3; Борьба за установление… на Севере. Док. 13, 19; Шумилов М.И. Октябрьская революция на Севере России. С. 46, 52–53; Овсянкин Е.И. На изломе истории. С. 65–66.


[Закрыть]. Во многих городах уездные советы не были сформированы до марта – апреля 1918 г. Зато, например, в Холмогорах всем заправлял обывательский комитет, в Кеми – комитет общественной безопасности, в Шенкурске – уездная народная управа[173]173
  1917–1920. Октябрьская революция и интервенция на Севере. С. 184; Шумилов М.И. Октябрьская революция на Севере России. С. 56, 88–90; Воронин А.В., Федоров П.В. Власть и самоуправление: Архангельская губерния в период революции (1917–1920 гг.). Мурманск, 2002. С. 80 (таблица).


[Закрыть].

В архангельской деревне повторялась та же организационная путаница. С весны 1917 г. волостные и сельские сходы избирали временные, распорядительные или земельные комитеты. Некоторые из волостных органов власти уже летом были преобразованы в советы. Но наряду с советами и комитетами с лета 1917 г. появлялись волостные земские управы. Нередко они не отличались по составу от советов. И те и другие обычно избирались на волостных сходах и являлись органами всей крестьянской общины[174]174
  Об одновременном образовании советов и земств см., например: ГААО. Ф. 2703. Оп. 1. Д. 4. Л. 49–50 об. (постановление собрания граждан Пурнемской волости, 31 июля 1917 г.). См. также: Л. 24–25 (список волостных и сельских советов крестьянских депутатов Шенкурского уезда, июль 1917 г.); Мишенев М.А. Крестьянские организации Европейского Севера России в период двоевластия (март – июнь 1917 г.) // Вопросы истории Европейского Севера России. Петрозаводск, 1984. С. 17–20; Шумилов М.И. Октябрьская революция на Севере России. С. 56, 64, 88–90; Овсянкин Е.И. На изломе истории. С. 69–74.


[Закрыть]. Сельское управление не стало более однообразным даже к концу 1917 г. Как свидетельствуют отклики на большевистский переворот в Петрограде, направленные исполкому Архангельского совета крестьянских депутатов, вопрос о власти, например, в Лявленской, Вознесенской и Уемогорской волостях Архангельского уезда обсуждало именно земское собрание. В селе Красноборском Печорского уезда и Средь-Мехренгской волости Холмогорского уезда решения принимались земскими гласными при участии граждан волости. В некоторых волостях и сельских обществах резолюции выносили крестьянские советы, иногда совместно с земским собранием, земельными или продовольственными комитетами. В большинстве же сел губернии вопрос об отношении к власти по-прежнему решал сельский сход[175]175
  ГААО. Ф. 2703. Оп. 1. Д. 4. Л. 185, 202–202 об.; Д. 7. Л. 11–12, 14–15 об., 17, 23, 24–25 об., 27–27 об., 31–31 об., 33–34, 37, 48 и др. (резолюции волостных советов, земских собраний и сходов граждан Архангельской губернии, ноябрь 1917 – январь 1918 г.). О смешении низших органов власти в губернии см.: Воронин А.В., Федоров П.В. Власть и самоуправление. С. 99–100.


[Закрыть].

Таким образом, в отличие от Петрограда, в Архангельской губернии к осени – зиме 1917 г. советы не вытеснили по значимости другие органы местной власти. Они по-прежнему сосуществовали с различными комитетами, управами, земскими самоуправлениями и городскими думами, часто имели одних и тех же руководителей и, как правило, тесно взаимодействовали, пытаясь преодолеть экономический и политический кризис. Отсутствие ясных политических различий на местах между земствами и советами, наблюдавшееся даже в 1918 г., имело важные последствия для периода Гражданской войны. В частности, оно привело к тому, что ликвидация советов и комитетов при белом правительстве в уездах и волостях края проходила удивительно плавно, нередко путем простого их переименования в земства. В этом отношении губернская «контрреволюция» парадоксальным образом опиралась на те самые выборные органы, которые являлись в предшествующий год основой революционной власти.

Ограниченное влияние советов в Архангельской губернии в 1917 г. имело и более близкие политические последствия. Если в Петрограде, получив большинство в советах, большевики смогли сравнительно легко взять власть в свои руки в октябре 1917 г., то в Архангельске советы не стали лестницей, приведшей большевиков к управлению губернией. На протяжении 1917 г. здесь наибольшим влиянием пользовались партии меньшевиков и эсеров, члены которых руководили и служили посредниками между советами и многочисленными комитетами, управами и земствами. Как это отразилось на ходе революции в губернии, является предметом дальнейшего изложения.

Политические партии в Архангельске в 1917 г.

Газета «Архангельск», возобновившая издание под названием «Архангельский край» после закрытия ее революционными матросами, весной 1918 г. язвительно отмечала, что население Архангельска теперь делится на «буржуев и большевиков»: «Буржуи занимаются саботажем, спекуляцией, контрреволюцией, а по ночам устраивают заговоры против советской власти». В свою очередь, «большевики» заняты «реквизициями, аннулированиями, национализациями и прочими непонятными иностранными штуками». Кроме того, прибавляла газета, «различаются некоторыми учеными мужами еще “эсеры левые”, “эсеры центра” и “эсеры правые”, но они, по мягкому выражению одного совдеписта, “продались буржуям”, а потому относятся тоже к ним»[176]176
  Грим П. Архангельск (Руководство для будущей школы для будущей с позволения Вильгельма Архангельской республики) // Архангельский край. 1918. 3 апр.


[Закрыть]. Подобное деление было пародийным отражением того, насколько партийный принцип пронизывал общественный дискурс после Февраля 1917 г. Революционная политика в стране была политикой партий, и все – от «буржуазной» партии кадетов до большевиков – составляли партийные списки на выборах, формулировали политические платформы и создавали партийные фракции в представительных органах.

Вместе с тем на Севере отличительной чертой было не противоборство партий, а их взаимодействие. Долгая традиция сотрудничества в среде немногочисленной архангельской политической общественности повлияла на то, что и в год революции члены разных партий близко взаимодействовали в городской думе, советах, комитетах и общественных организациях. Они создавали межпартийные блоки и объединения, определявшие политическое лицо губернских выборных органов на протяжении 1917 г. Попытка местных большевиков выйти из этих объединений и противопоставить себя другим партиям сделала их маргиналами в местной политике и решающим образом повлияла на дальнейшее развитие провинциальной революциии.

В Архангельской губернии, как и в целом по стране, Февральская революция принесла радикальное полевение политического спектра[177]177
  О перестроении политического спектра в 1917 г. см.: Wade R.A. The Russian Revolution, 1917. Cambridge, 2000. P. 53.


[Закрыть]. Правые партии и даже октябристы канули в политическое небытие. Наиболее видные представители архангельских октябристов, в частности В.В. Гувелякен, примкнули к кадетам, первоначально сохранявшим значимые позиции в губернской политике. Архангельская городская организация кадетов, сократившаяся в предшествующие годы, весной 1917 г. вновь выросла до 130 членов. Рупор кадетов – либеральная газета «Архангельск», выходившая под редакцией бывшего члена Государственной Думы Н.В. Мефодиева, – по-прежнему пользовалась влиянием среди провинциальной общественности. Кадеты сохранили важные позиции и в местном самоуправлении. Они входили в состав Архангельской городской управы, а Н.А. Старцев, глава губернского комитета партии, являлся заместителем председателя городской думы и регулярно вплоть до лета 1918 г. вел думские заседания. И даже Гувелякен, хотя и уступил после думских перевыборов в августе 1917 г. пост городского головы эсеру М.Т. Иванову, продолжал работать сразу в нескольких комиссиях думы[178]178
  О составе управы и комиссий думы после перевыборов в августе 1917 г. см.: ГААО. Ф. 50. Оп. 1. Д. 1596. Л. 185–186, 207–209 (журналы заседаний Архангельской думы, 31 августа и 5 сентября 1917 г.). См. также: Овсянкин Е.И. На изломе истории. С. 127–129.


[Закрыть].

Вместе с тем кадеты не смогли удержать прежнее ведущее положение в губернской политике и все с бóльшим отрывом проигрывали выборы представителям социалистических партий. В городскую думу в августе 1917 г. им удалось провести всего 9 из 60 гласных. Хотя кадеты раньше почти всегда представляли губернию в Государственной Думе, на выборах в Учредительное собрание кадетские представители А.Е. Исупов и В.В. Бартенев даже в Архангельске набрали менее трети голосов. В целом же по губернии за кадетов проголосовало немногим более 7 % избирателей[179]179
  О результатах выборов в городскую думу см.: Овсянкин Е.И. На изломе истории. С. 111. О выборах в Учредительное собрание см.: Спирин Л.М. Классы и партии в гражданской войне в России (1917–1920 гг.). М., 1968. С. 416–423. См. также: Протасов Л.Г. Всероссийское Учредительное собрание: история рождения и гибели. М., 1997. C. 363; Radkey O. Russia Goes to the Polls: The Election to the All-Russian Constituent Assembly, 1917. Ithaca, 1990. P. 148–149. На выборах в Учредительное собрание в Архангельской губернии кадеты получили 7,4 % голосов, эсеры – 65 %, меньшевики – 4,5 %, большевики – 22,3 %. Всего в выборах участвовало 163 673 человека. Данные о результатах выборов приведены по: Протасов Л.Г. Всероссийское Учредительное собрание. C. 363


[Закрыть]. Несмотря на то что в Архангельске приток «мартовских кадетов» из числа октябристов не сдвинул кадетскую организацию вправо и кадеты тесно взаимодействовали с представителями социалистических партий в органах самоуправления[180]180
  О сдвиге кадетских организаций вправо на примере центра и некоторых губерний страны см.: Rosenberg W.G. Liberals in the Russian Revolution: The Constitutional Democratic Party, 1917–1921. Princeton, 1974. P. 121; Raleigh D. Revolution on the Volga. P. 130.


[Закрыть], они вскоре уступили главное место в губернской политике умеренно-социалистическому блоку из эсеров и социал-демократов.

Умеренные социалисты в 1917 г. выдвинулись на ведущие позиции в органах революционной власти по всей России. Они преобладали в Петроградском совете до конца лета 1917 г. и до октября во многих отношениях контролировали работу Временного правительства. В Архангельской губернии они также играли ведущую роль. Комитеты левых партий на Севере, практически прекратившие свою деятельность в предшествующее десятилетие, в 1917 г. стремительно формировались заново. В отличие от кадетских организаций, левые партийные комитеты не были преемниками довоенных социалистических кружков. Основу левых организаций составили уже не политические ссыльные, а прибывшие на Север во время войны строительные и портовые рабочие, военнослужащие гарнизонов и матросы флотских команд, дезертиры и демобилизованные солдаты, а также члены разросшихся в годы войны кооперативов, оказавшихся под влиянием инструкторов из неонароднической интеллигенции. Именно они стояли за стремительным взлетом влияния левых партий после Февраля 1917 г.[181]181
  Ср. с новым формированием многопартийности на Урале в 1917 г.: Нарский И. Жизнь в катастрофе. С. 62, 64.


[Закрыть]

Эсеры в Архангельске, как и в целом по стране, на протяжении большей части 1917 г. доминировали на политической сцене. Только на первое организационное собрание партии 14 марта 1917 г. здесь явилось 400 человек, а к маю численность Архангельской организации доходила до 600 членов[182]182
  Безбережьев С.В. О социальном и численном составе эсеровских организаций в губерниях Северной области в 1917 г. // Вопросы истории Европейского Севера. Петрозаводск, 1987. С. 109–116.


[Закрыть]. Среди губернских эсеров преобладали центристы, и на протяжении всего 1917 г. организация не страдала от фракционных расколов. Хотя в начале 1918 г. в Архангельске появилась группа левых эсеров, они до мая не имели собственной организации и не играли самостоятельной политической роли. Самая многочисленная группа эсеров действовала в Архангельске. Эсеры работали в городской думе и, наряду с социал-демократами, занимали ведущие позиции в Архангельском совете, пользуясь популярностью среди рабочих, солдат гарнизона и матросов флотилии. Эсеровские партийные группы действовали в уездных городах – Шенкурске, Онеге, Мурманске и Кеми. Под влиянием эсеров находились губернский и уездные советы и съезды крестьянских депутатов[183]183
  ГАМО. Ф. П-2393. Оп. 2. Д. 104. Л. 47 (воспоминания быв. председателя Центрального комитета Мурманского отряда судов В.Л. Бжезинского, часть 1, 1959 г.); Бахматов О. Крестьянские съезды // Октябрьская революция и гражданская война на Севере. Архангельск, 1933. Вып. 2. С. 7–9. Всего в Архангельской губернии в 1917 г. действовало 12 местных эсеровских организаций, из них 8 – в городах и 4 – в сельской местности.


[Закрыть].

Несмотря на то что самые крупные эсеровские организации действовали в городах, эсеры, пользуясь репутацией крестьянской партии, расширяли свое влияние и в деревне. Эсеры состояли в руководстве кооперативных организаций, возглавляли сельские и волостные комитеты, управы и советы. Популярности эсеров содействовала архангельская эсеровская газета «Воля Севера», расходившаяся по волостям тиражом в 5 тыс. экземпляров[184]184
  ГААО. Ф. 2703. Оп. 1. Д. 4. Л. 76–79 (анкета Архангельского совета крестьянских депутатов, июль 1917 г.); Шумилов М.И. Октябрьская революция на Севере России. С. 78.


[Закрыть]. Влияние эсеров в губернии особенно сказалось на результатах выборов в Учредительное собрание, на которых кандидаты партии А.А. Иванов и М.Ф. Квятковский собрали около двух третей голосов. Как в Исполкоме губернского совета крестьянских депутатов объяснял крестьянские предпочтения один из уездных делегатов, лозунг «Земля и Воля», а также, учитывая местные природные особенности, «Лес и Воля» и «Море и Воля» – «им всего дороже»[185]185
  ГААО. Ф. 2703. Оп. 1. Д. 4. Л. 184–184 об. (отчет депутата Мезенского уезда А.И. Ляпунова в Исполкоме губернского совета крестьянских депутатов, 15 ноября 1917 г.); Юрченков Г. Борьба за Учредительное собрание // 1917–1920. Октябрьская революция и интервенция на Севере. С. 121–125; Протасов Л.Г. Всероссийское Учредительное собрание. С. 363. Интересный анализ того, почему крестьяне поддерживали эсеров, см.: Badcock S. Politics and the People in Revolutionary Russia. Р. 61–62.


[Закрыть]. Не удивительно, что позже многие волостные советы и земства, уездные управы и союзы кооперативов, находившиеся под влиянием эсеров, резко протестовали против разгона Учредительного собрания большевиками[186]186
  Телеграммы из волостей и уездов в защиту Учредительного собрания см.: ГААО. Ф. 2703. Оп. 1. Д. 7. Л. 37–39, 44–46, 48. Роспуск Учредительного собрания в губернии поддержали преимущественно флотские команды, находившиеся к началу 1918 г. под значительным влиянием большевиков. См.: Борьба… на Мурмане. Док. 61–66; Военные моряки в борьбе за власть Советов на Севере. Док. 110, 112.


[Закрыть].

Эсеры делили центральное место в губернской политике с социал-демократами, которые вплоть до лета 1917 г. имели в Архангельске объединенную организацию, включавшую в себя все социал-демократические течения – от большевиков до плехановцев. Преобладающее влияние в ней имели меньшевики. Хотя Архангельский комитет РСДРП в марте 1917 г. был образован по инициативе латышских рабочих-большевиков, в частности Я.А. Тимме, М.С. Новова и О.И. Валюшиса, все наиболее важные позиции в Архангельском совете и губернских комитетах остались за меньшевиками. Председателем Архангельского совета рабочих и солдатских депутатов был меньшевик К.А. Кошкин, в мае 1917 г. его сменил меньшевик В.В. Бустрем. Меньшевик А.А. Житков являлся председателем Комитета общественной безопасности, а с августа 1917 г. – председателем городской думы.

По общему признанию, архангельские меньшевики имели одаренных ораторов и организаторов. Тем временем губернские большевики, большинство из которых являлись латышскими рабочими-транспортниками, эвакуированными в Архангельск в годы мировой войны, из-за плохого знания русского языка были лишены более широкого влияния. Даже большевистские собрания в Архангельске проводились чаще всего не на русском, а на латышском языке. У губернских большевиков не было ни своего печатного органа, ни денег для заказа газет из центра. В целом, на протяжении большей части 1917 г. они казались малозаметными в провинциальной политике[187]187
  ОДСПИ ГААО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 26. Л. 37–42 (доклад Я.А. Тимме на первой Архангельской губернской конференции РКП(б), 13 июля 1919 г.); Борьба за установление… на Севере. Док. 2; Юрченков [Г.С.] Архангельская организация РСДРП (б) до октября // 1917–1920. Октябрьская революция и интервенция на Севере. С. 91–92. О латышских социал-демократах см.: Назаров П. От Мурманска до Урала (Участие трудящихся Латвии в борьбе за власть Советов в Поволжье, на Урале и Севере России, 1917–1920 гг.). Рига, 1989; Ezergailis A. The 1917 Revolution in Latvia. New York, 1974. Ch. 2, 3.


[Закрыть].

Политическую незначительность архангельских большевиков обнажил их выход из объединенной организации РСДРП. В мае 1917 г. под влиянием решений апрельской партийной конференции в Петрограде и постановлений ЦК РСДРП(б) о своем выходе заявила большевистская латышская секция в Архангельске. Вскоре за ними последовали оставшиеся большевики, и 10 июня была сформирована отдельная организация РСДРП(б). Последствия этого шага для архангельских большевиков оказались катастрофическими. После раскола у них осталось около 100 членов, в то время как меньшевики продолжали укреплять свое влияние и к августу насчитывали в своих рядах уже 700 человек[188]188
  Борьба за установление… на Севере. Док. 9–11; Юрченков [Г.С.] Раскол Архангельской с.-д. организации // 1917–1920. Октябрьская революция и интервенция на Севере. С. 94–98; Шумилов М.И. Октябрьская революция на Севере России. С. 72–73.


[Закрыть]. Новым сильным ударом по организации стало июльское восстание некоторых частей гарнизона и рабочих в Петрограде, после которого архангельский комитет покинули даже несколько руководящих членов. Попытка местного большевика Т.П. Зинкевича снять с партии вину за июльские события окончилась провалом. Его заявление, что во всем виноваты «примазавшиеся» «контрреволюционеры и провокаторы», было встречено порицанием архангельского совета, сопровождаемым ехидным замечанием рабочего С. Туфиаса: «Я не я и лошадь не моя»[189]189
  ГААО. Ф. 272. Оп. 1. Д. 13. Л. 101–106 об. (журнал заседания Архангельского совета, 8 июля 1917 г.). Туфиас сам вышел из партии большевиков после июльских событий 1917 г. Об июльском восстании в Петрограде см.: Rabinowitch A. Prelude to Revolution: The Petrograd Bolsheviks and the July 1917 Uprising. Bloomington, 1968 (перевод: Рабинович А. Кровавые дни: Июльское восстание 1917 г. в Петрограде. М., 1992).


[Закрыть].

Выход архангельских большевиков из объединенного комитета РСДРП и их стремление отделаться от союза с «соглашателями» поставили их вне эсеровско-социал-демократического блока, который руководил губернскими органами самоуправления – от Архангельского совета до переизбранной городской думы. Это фактически лишило большевиков влияния в провинциальной политике. В августе 1917 г. на выборах в городскую думу эсеры и меньшевики выставили «единый революционно-демократический список кандидатов», чтобы не разбивать голоса «демократии». Большевики тогда участвовать в выборах отказались. В результате умеренные социалисты получили 42 из 60 мест[190]190
  Овсянкин Е.И. На изломе истории. С. 111.


[Закрыть]. Представители умеренно-социалистического блока преобладали и в руководстве профсоюзов. Хотя архангельские большевики несколько укрепили свои позиции после августовского выступления генерала Л.Г. Корнилова против правительства А.Ф. Керенского, даже осенью 1917 г. они все еще не играли ведущей роли в выборных органах края. Так, среди 400 делегатов Архангельского совета в большевистской фракции числилось всего 17 членов. Тем временем даже «сочувствующие» большевикам в совете предпочитали голосовать за «беспартийные» резолюции умеренно-социалистического блока[191]191
  Борьба за установление… на Севере. Док. 2. С. 30; ОДСПИ ГААО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 26. Л. 37–42 (доклад Тимме на первой Архангельской губернской конференции РКП(б), 13 июля 1919 г.).


[Закрыть]. Вплоть до середины декабря 1917 г. руководство совета продолжало осуждать самостоятельные партийные выступления и настаивало на совместной работе всех социалистов, «не уклоняясь в сторону вражды между партиями»[192]192
  ГААО. Ф. 272. Оп. 1. Д. 13. Л. 134–139 об. (выступление председателя Архангельского совета Р.Н. Дмитриева на собрании совета, 13 декабря 1917 г.).


[Закрыть].

Таким образом, если в Петрограде и в ряде провинциальных городов, в частности в Поволжье и на Урале, большевики уже в начале осени 1917 г. контролировали советы[193]193
  См., например, о Петрограде и Саратове: Rabinowitch A.The Bolsheviks Come to Power: The Revolution of 1917 in Petrograd. New York, 1976 (перевод: Рабинович А. Большевики приходят к власти: Революция 1917 г. в Петрограде. М., 1989, см. также переиздание: М., 2003); Raleigh D. Revolution on the Volga. Р. 273–275.


[Закрыть], то в Архангельской губернии они не имели большого влияния. На Севере не отдельные партии, а умеренно-социалистический блок, сложившийся уже в первые месяцы революции, вплоть до конца года продолжал определять провинциальную политику. И даже в первой половине 1918 г. меньшевики и эсеры удерживали влиятельные позиции в городских органах самоуправления и профсоюзах.

Социалистический блок, ставший лицом провинциальной политики на Севере в 1917 г., оставался важным фактором и в годы Гражданской войны. В антибольшевистской Северной области умеренные социалисты сохраняли руководящую роль в органах местного самоуправления. И даже на выборы в Архангельскую городскую думу в октябре 1918 г. они шли тем же самым объединенным социалистическим блоком, как и в 1917 г.[194]194
  ГААО. Ф. 50. Оп. 5. Д. 19. Л. 1 (списки кандидатов в гласные Архангельской городской думы, октябрь 1918 г.).


[Закрыть] Их влияние не только отчасти сделало северную «контрреволюцию» преемницей провинциальной революции, но и содействовало устойчивости антибольшевистской власти на Севере. Именно неизменная поддержка со стороны архангельских социалистов помогала белому правительству преодолевать политические кризисы.