Текст книги "Хэллоуин для россиянцев"

Людмила Разумовская
Хэллоуин для россиянцев
(первоапрельские шутки в двух действиях)

© Текст. Автор, 2020

© Агентство ФТМ, Лтд., 2020

⁂

Действующие лица

Филипп Филиппыч – мэр небольшого российского города.

Алевтина Борисовна – его жена.

Иннокентий Петрович, Вася – молодые люди без определенных занятий.

Наденька – хозяйка хотеля.

Елена Казимировна – первая учительница, весьма преклонного возраста

Дядя Петя – долгожитель.

Затравкина – бандитша.

Пал Палыч, Сидор Сидорыч – госслужащие

Майор Ковалев

Земфира – представитель местного СМИ.

Действие первое

Картина первая

Небольшой городок в российской глубинке.

Новенький коттедж мэра сего городка. Все сияет евростандартом с российским размахом.

Утро. Мэр и его супруга завтракают.

Алевтина Борисовна. Филь, а Филь… А ты ничего не замечаешь?.. Я ж опять… омолодилась!

Филипп Филиппыч мрачно посмотрел на супругу и ничего не ответил.

Алевтина Борисовна (вздыхает). И чего ты, Филя, такой скучный. Уж так жить стали хорошо, так хорошо! Коттедж построили… получше, чем у бандитши Затравкиной. Обставились… Летом – бассейн, зимой – сауна… А ты все брови хмуришь. Никакой ласки от тебя. Может, мне к бабке сходить?

Филипп Филиппыч. Зачем?

Алевтина Борисовна. Чтоб приворожила.

Филипп Филиппыч. Дура ты, Аля. Сколько лет живу с тобой, все думал, авось поумнеешь. Шиш!

Алевтина Борисовна (обиженно). Что ж, седина в бороду, бес в ребро? Так, что ли, прикажете понимать?

Филипп Филиппыч. Еще раз дура.

Алевтина Борисовна. Хватит меня дуркать! Думаешь, не знаю про тебя ничего?

Филипп Филиппыч. Ой, Алевтина Борисовна!!

Алевтина Борисовна. Что, Филипп Филиппыч?!

Филипп Филиппыч. Ты говори-говори, да не заговаривайся!

Алевтина Борисовна. Вот любовника заведу, тогда узнаешь!

Филипп Филиппыч. Ты?!..

Алевтина Борисовна. А что? Уж не хуже твоей… трактирщицы!

Филипп Филиппыч (грозно). Эт-то какой такой еще трактирщицы?!

Алевтина Борисовна. Такой! Сам знаешь, какой!

Филипп Филиппыч. Во-первых, она не трактирщица…

Алевтина Борисовна. Ах! Так, значит, все правда?!.. Повешусь!.. Ты меня знаешь!.. Завтра же отравлюсь или повешусь! (Рыдает.)

Филипп Филиппыч. Аля… Ну глупо же… Ну хочешь, я тебе все расскажу?

Алевтина Борисовна (испуганно). Не надо!.. Что… расскажешь?

Филипп Филиппыч. Эх, Алевтина-Алевтина… Некоторые жены из дворцов своих за мужьями в Сибирь шли, а некоторые из-за коттеджа паршивого своего мужа в Сибирь готовы упечь!

Алевтина Борисовна. Да что случилось-то? Что ты все притчами сыпешь? Говори толком.

Филипп Филиппыч (вздыхает). А то и случилось, что к нам едет счетная комиссия!

Алевтина Борисовна. Какая счетная комиссия?.. Зачем счетная комиссия?..

Филипп Филиппыч. Из Москвы.

Алевтина Борисовна (с театральным ужасом). Ты что-нибудь украл, Филя? Только честно. Признайся. На Кодексе поклянись!

Филипп Филиппыч (взрываясь). А ты не знаешь, я это все на скромную мэровскую зарплату построил?!

Алевтина Борисовна. Не кричи! Ребенок услышит! Бедное дитя! Не успело из Америки на каникулы прилететь, а тут у папеньки такое безобразие!

Филипп Филиппыч (шипит). Это же нецелевое использование средств называется! Мне же эти деньги на подготовку к зиме из федерального бюджета выдали, а я!.. Лучше бы мы с тобой, Аля, в старой обкомовской квартире век доживали. Зачем ты только этой бандитше Затравкиной позавидовала!

Алевтина Борисовна. Погоди, Филя, не рви тельняшку. А откуда ты знаешь, что они к нам едут?

Филипп Филиппыч. Факс получил. От Аркадия. (Достает мятую бумажку, читает.) «Готовься, Филя. К вам едет ревизор. Аркадий»

Пауза.

Алевтина Борисовна. Нет, это просто возмутительно! Вся страна ворует, а они к нам едут! Нашли главного вора в стране! Это Филя-то мой – главный вор! Да и что здесь, в этом городе можно украсть? Все, что было, подруга твоя Затравкина давно к рукам прибрала, а нам уж так, крохи какие и достались. Анекдот!

Филипп Филиппыч. Если меня арестуют, Аля…

Алевтина Борисовна. Я повешусь!

Филипп Филиппыч. Не надо, Аля. Дом на тебе?

Алевтина Борисовна. На мне.

Филипп Филиппыч. А все остальное?

Алевтина Борисовна. Тоже на мне.

Филипп Филиппович. Ну так с чего вешаться?

Алевтина Борисовна. А стыд, Филя? А позор?

Филипп Филиппыч. Стыд не дым, глаза не выест.

Алевтина Борисовна. Ты думаешь?

Филипп Филиппыч. Ты только вот что, Аля… У меня к тебе просьба… Ты это… (Дрогнувшим голосом.) Жди меня… из тюрьмы. Будешь?..

Алевтина Борисовна (заголосила). Голубчик ты мой! Филюшка-а!.. Да я… да ты… Плач Ярославны, помнишь? Вместе в школе еще проходили? Вот оно когда отзывается! Корни-то, Филя! Древнерусские!.. (Плачет.)

Филипп Филиппыч (всхлипнул). Ярославушка моя ненаглядная…

Алевтина Борисовна. Игорек!..

Оба, обнявшись, плачут.

Алевтина Борисовна. А, может, Филюшка, Бог милостив, пронесет? Ведь я ж Ему давеча десять рублей на общую свечу подала. Господи, пронеси! Я тебе еще двадцать пожертвую!

Раздается телефонный звонок. Филипп Филиппыч с опаской снимает трубку.

Звучит нежнейший женский голосок: «Филеночек!..»

Филипп Филиппыч. Что-о?!!

Тот же голосок: «Ой, извините, Филипп Филиппыч»…

Филипп Филиппыч (свирепо). Я тебе сколько раз говорил, Иван Иванович, чтоб ты не смел сюда появляться! На службу звони! В мэрию! Секретарю!!! (Бросает в сердцах трубку. Алевтина Борисовна иронически на него поглядывает.) Распустились, панимашь!!..

Пауза.

Алевтина Борисовна (мечтательно). Хотелось бы мне на этого Иван Иваныча хоть раз в глазок посмотреть.

Снова раздается телефонный звонок. Алевтина Борисовна опережающе хватает трубку.

Тот же женский голос скороговоркой: «Филипп Филиппыч, умоляю! SOS! Приехали! Ночью! Двое! Один – в черной маске, я плохо разглядела! На джипе! В люкс! И денег не платят! „Мы-де из Москвы, по безналичному!“ Что делать, Филипп Филиппыч?..»

У Алевтины Борисовны невольно опускается рука с трубкой.

Филипп Филиппыч. Что, Аля, что?

Алевтина Борисовна. Иван Иваныч звонит.

Филипп Филиппыч. И что?..

Алевтина Борисовна. Приехали!

Филипп Филиппыч. (держится за сердце). Выручай, Алевтина Борисовна! Ты же у меня голова! Придумай что-нибудь!

Алевтина Борисовна. А что тут долго думать, Филипп Филиппыч? Все уж до нас придумали. Принимать гостей надо. Думай – не думай, ничего лучше не придумаешь.

Филипп Филиппыч. А хватит у нас зелененьких?

Алевтина Борисовна. Зелененьких не хватит, своих добавим.

Филипп Филиппыч. А может лучше этих, чтоб посовременнее… еврейчиков?

Алевтина Борисовна. Каких еще таких еврейчиков?!

Филипп Филиппыч. Да это у нас кто в евро берут, так называют. Для конспирации.

Алевтина Борисовна (в трубку). Иван Иваныч?.. Это Алла Борисовна говорит. Слушайте меня внимательно. Глаз с них не спускать. Все желания немедленно исполнять. А вечером ждем вас на прием к Филипп Филиппычу, ежели они, конечно, не очень пьяные будут. Вопросы есть? (Закрывает ладонью микрофон.) Иван Иваныч спрашивает, ему, что ли, тоже можно прийти? (Филипп Филиппыч конфузится.) Приходите, Иван Иваныч. А то что же мы все по телефону, да по телефону. Хотелось бы хоть одним глазком на вас поглядеть. (Кладет трубку.)

Филипп Филиппыч (в восхищении). Ну, Алевтина Борисовна!.. Ну, жена! Ну, декабристка!.. Кого из гостей-то звать?

Алевтина Борисовна. Как кого? Интеллигенцию. Бизнес. Народ.

Филипп Филиппыч. Понял. Из интеллигенции Настенькину первую учительницу позовем, бывшую польскую княжну, из бизнеса бандитшу Затравкину, если не возражаешь, а из народа… а кого ж из народа?

Алевтина Борисовна. Да дядю Петю. Который ветеран. Ну, долгожитель!

Филипп Филиппыч. Это который с французами воевал? Это ты хорошо придумала. А органы?..

Алевтина Борисовна. Органы пусть отдельно от нас отдыхают.

Филипп Филиппыч. А хорошо бы для моральной поддержки наших…

Алевтина Борисовна. Тогда уж и этих давай.

Филипп Филиппыч. Как хочешь, Аля, этих – не могу! У меня от них изжога начинается и в руках чесотка.

Алевтина Борисовна. А об Настеньке ты подумал? Где ты ей жениха возьмешь? В капээрэфе твоем – одно старичье. А у этих люди все молодые, зубастые. Опять же с нашим стратегическим партнером полный ажур. Тут, Филипп Филиппыч, мыслить широко надо!

Филипп Филиппыч. За Настеньку нашу ты меня, Аля, не упрекай. Об Настеньке у меня мысль есть, но я тебе ее после всего, как все кончится. Ты лучше скажи, какой у нас на сегодня астрологический прогноз?

Алевтина Борисовна. Сейчас поглядим… (Смотрит в тетрадь, бормочет.) Так… значит… Сириус в зените… Венера наоборот… Марс сильно покраснел… Пятна увеличились… О! С деньгами в порядке!.. Ну, с сексом как всегда, не очень… Вот! Вот Филипп Филиппыч, оно! Вот!

Филипп Филиппыч. Что? Да не томи, Аля, что?..

Алевтина Борисовна (читает по складам). Ар-ма-гед-дон!

Филипп Филиппыч. Это еще что за чертовщина?

Алевтина Борисовна. Не знаю. Погоди, Филя, тут сноска. (Читает.) Вот. В переводе с французского – отключение!

Филипп Филиппыч. Чего отключение?

Алевтина Борисовна. Откуда я знаю, Филя, от чего у тебя отключение. От всего.

Пауза.

Филипп Филиппыч. Знаешь что!.. Я эту твою… черную магию в печке сожгу!!!

Алевтина Борисовна (презрительно). Во-первых, магия не моя, а всего человечества. Это раз. А во-вторых…

Филипп Филиппыч (рычит). А во-вторых, я этому главному энергетику горло голыми зубами перегрызу!

Алевтина Борисовна. Ах, оставьте, пожалуйста, эти ваши гулаговские замашки. И не делайте его узником совести. Если не хотите, конечно, мировых неприятностей на свою голову.

Филипп Филиппыч (жалобно). Что же делать, Алечка?

Алевтина Борисовна (удовлетворенно). Вот так всегда. Как без музыки пропадать, так – «Алечка»! (Нравоучительно.) Ты, Филя, пойми, мало ли чего они имели в виду. Может, это отключение памяти или… рассудка.

Филипп Филиппыч (облегченно вздыхает). Фу!.. Ну это еще полбеды. Для памяти у меня секретарша есть, а без рассудка еще никто не помирал, это тебе не атипичная пневмония.

Алевтина Борисовна. Ну вот, наконец, я слышу речь «не мальчика, но мужа». (Раскрывает объятья.) Поди сюда, Фил, я тебя поцелую.

Филипп Филиппыч (обеспокоенно глядя на часы). Нет-нет, девочка, пора, опаздываю, давай уж до вечера, а то…

Алевтина Борисовна (прищурившись). Иван Иваныч заждался?

Филипп Филиппыч. Эх, Аля, какая ты… взяла и все испортила! (Целует ее в щеку.) Ну все, я пошел.

Алевтина Борисовна (небрежно). Да, Филя, забыла тебе сказать, я еще майора Ковалева приглашу.

Пауза.

Филипп Филиппыч (настороженно). А это еще кто такое?

Алевтина Борисовна. А это наше новое ГАИ.

Филипп Филиппыч (взвешивает). Хм… Ну и для чего оно нам?

Алевтина Борисовна. Да уж так. Пусть будет. На всякий случай.

Филипп Филиппыч. Ну смотри. Тебе виднее. Все, все, все! Побежал! Опаздываю! До вечера!

Алевтина Борисовна (вслед). До вечера, Филипп Филиппыч, до вечера. Ох, добегаешься ты у меня!.. (Вспоминает, улыбается.) Надо майору позвонить. (Мечтательно.) Это надо же, майор, грубый солдафон – и такой милый! (Напевая и вальсируя, удаляется.)

Картина вторая

Hotel с экзотическим названием «Hurgada», в скобках «город-побратим». На полу – кадки с пальмами, на стенах – разрисованное море с рыбками. На постелях лежат двое товарищей. Один из них негр, другой – стонет.

Вася. А что, Иннокентий Петрович, замели мы свои следы или не замели?

Иннокентий. С твоей-то рожей, Вася…

Вася. А что рожа? По-моему, ничего…

Иннокентий. Ох, Вася, голова… Ох, свисти горничную, пусть принесет.

Вася. Да я уж час как свищу, ни ответа, ни привета.

Иннокентий (стонет). А что на часах-то, Вася, день или ночь?

Вася. Да кто ж их разберет? Стоят, идолы!

Иннокентий. Да ты за окошко глянь!

Вася. Глядел, Иннокентий Петрович. В глазах такая рябь, то ли солнце в полосочку, то ли луна в клеточку…

Иннокентий. Ну, тогда полетели, Вася, к тебе на родину, в Африку. Там, должно быть, сейчас жари-ища!..

Вася. А у меня родина тут, Иннокентий Петрович, и лететь никуда не надо, – на Волге.

Иннокентий. Это у тебя родина-мать по матери на Волге, а по отцу…

Вася. А по отцу, Иннокентий Петрович, то ли на Ганге, то ли на Ниле, то ли вообще на Миссисипи. Куда прикажете?

Иннокентий. Да куда ж я тебя прикажу, Вася! Кольцо сжимается. Теперь уж на Миссисипи без отпечатков пальцев не попадешь. И на другие мировые речки тоже.

Вася. У, террористы проклятые! Заколебали, Иннокентий Петрович, чесслово! Из-за них честному шулеру скоро, окромя своей родной Волги, и податься некуда будет.

Иннокентий. Ох, Василий! Проводи-ка ты меня, брат, в туалет. А как я из него выйду, чтоб у меня все тут как положено стояло. Не то гляди, Вася, я тебя на дне ванны похороню!

Вася. Да ладно, Иннокентий Петрович, сейчас сделаем… (Провожает Иннокентия в ванную, потом открывает окно, встает на подоконник, кричит.) Эй! Граждане! Есть еще в этой стране водка? Неси сюда!.. Люди!.. Соотечественики!.. Мужики!.. У кого сердце не камень?..

Женский голос за дверью: «Слышу-слышу! Иду-иду!»

Дверь открывается. На пороге стоит Наденька – очаровательно улыбающаяся блондинка и одновременно – хозяйка гостиницы. Перед ней маленький изящный столик на колесиках. А на столике вожделенный запотевший графинчик с отменной русской закуской.

Наденька. Вуаля! А вот и я! Добро пожаловать в нашу родную российскую глубинку!

Вася поворачивается к Наденьке, та кричит.

Вася (расстроенно). Вы что, негров никогда не видали?

Наденька. Нет, только в кино…

Вася (подходит к ней ближе, Наденька невольно отступает). Вообще-то ко мне быстро привыкают, спросите у Иннокентия Петровича.

Наденька (с любопытством). А ваш друг…

Вася. Нет, он скорее желтоват.

Наденька. Китаец?!

Вася. М-м…

Наденька. Вы, наверное, в Думе какое-нибудь наше негритянское меньшинство представляете?

Вася. В Думе?! Мы?!.. Нет, что вы, напротив. Мы за большинство. Но не в смысле большевиков, а в смысле демократии. Мы за демократическую власть подавляющего олигархического меньшинства. Понятно?

Наденька. Нет…

Вася. Как же это вас в школе учат?

Наденька. Я школу еще при советской власти кончала… когда ничего такого не было… В прошлом столетии…

Вася (приближаясь к ней). Я тоже.

Наденька (в замешательстве). А вы разве… не из Гондураса?

Вася. А при чем здесь это?

Наденька. Я не знаю… Мне показалось… (Осмелев.) А вы… весь такой? Или только лицо?

Вася. Я-то?.. Если любопытствуете – могу, так сказать, быстренько того…

Наденька. Нет, что вы… я так… чисто теоретически.

Вася. Зачем же теоретически? На практике – лучше.

Наденька. Да, но я некоторым образом… не свободна.

Вася. Это пустяки. Для настоящей феминистки нет ничего невозможного.

Наденька. Вы думаете?

Вася. И думать нечего, раздевайтесь.

Наденька. Я, конечно, в столицах не жила…

Вася. Не в этом дело…

Наденька. Только по телевизору…

Вася (нетерпеливо). Вот-вот!

Наденька. Вот так, что ли, сразу?..

Вася. Сразу-сразу. Пока Иннокентий Петрович не вошел.

Наденька начинает раздеваться.

Из ванной выходит голый Иннокентий.

Наденька снова кричит.

Иннокентий (прикрываясь простыней). Василий! Опять женщина?! Какой ужас!

Наденька (извиняясь). Ну что вы, какая я женщина? Меня зовут Надежда Михайловна.

Вася. Наденька нам водочки принесла.

Наденька. И закуску.

Иннокентий. Ну, что я говорил! Мир спасет красота! Стоило тебе обратиться к народу – и народ откликнулся в лице прекрасной незнакомки Наденьки. Наливай скорее, Вася. И Наденьке налей.

Наденька. Нет-нет, мне не положено.

Иннокентий. Здрасьте. Такая замечательная горничная девушка-массажистка – и не положено.

Наденька. Я вам не массажистка, а напротив, – хозяйка хотеля!

Вася. Пардон, чего?

Наденька. Ну, это по-английски. А вы разве не понимаете?

Иннокентий. О!.. (Пьет.) Малый бизнес, слышь, Василий? (Наденьке.) Налоги платим?

Наденька. Кто? Я?..

Иннокентий. Ну не мы ж с Василием. У нас бизнес большой.

Наденька. Плачу… разумеется… Могу показать…

Вася. Что вы ее, Иннокентий Петрович, запугиваете? (Наденьке.) Мы тебе налоги снизим. Чтоб ты из тени вышла.

Наденька. Странно… Вы меня в первый раз… а уже в теневой экономике… а у нас с этим строго, я же не оборотни в погонах! И в Лондоне к тому же не проживаю. Вот хоть у мэра нашего спросите. Кстати, у него сегодня большой прием.

Иннокентий. И по какому же случаю?

Наденька. А по случаю успешной кампании по подготовке к зиме.

Вася. Так зима уже кончилась.

Наденька. Вот именно. И слава богу! И топить больше не надо, впереди ранняя весна, потом жаркое лето, синоптики обещали, а то уж так замучились, так замучились! Вы себе в Москве и не представляете, как мы здесь мучаемся.

Вася. Отчего же, и мы по-своему в Москве страдаем. Вот в прошлом году ураган пронесся, а то пол-лета горели. Каждый несет свой крест, Наденька. Правда же, Иннокентий Петрович?

Иннокентий. И вы, Наденька, конечно же, приглашены к мэру? Жаль. Опять мы с тобой, Василий, одни. Эх, судьба! И почему вы, Наденька, так прекрасны!

Наденька (обрадованно). Так и вы приглашены, и вы, мы вместе! Меня со всеми постояльцами пригласили, а поскольку в хотеле на сегодняшний день вы одни и есть…

Иннокентий. Да, Василий, сколько ни ездил я по стране, а таких хотелей еще не видал, чтобы первого встречного шулера да к мэру на прием!

Наденька. Ой, перестаньте шутить, пожалуйста. Я вас по телевизору видала!

Иннокентий. Не может быть!

Вася. Может. В разделе «Криминальная хроника России».

Наденька. Ой, какие вы оба смешные!.. (Смеется.) Я уже давно догадалась, кто вы!

Вася. И кто же мы, Наденька, по-вашему?

Наденька. Депутаты Государственной Думы!

Иннокентий (хлопает в ладоши). Браво! Кончай скрываться, нас разоблачили, Василий! Народ не проведешь.

Вася. Да уж. Народ своих избранников за версту чует.

Наденька. Только вот не пойму, из какого вы округа?

Иннокентий. Эх, Наденька, все округа теперь наши!

Вася. Леса, поля, реки, недра…

Иннокентий. Главное, недра.

Наденька. Вот бы нашего Филипп Филиппыча к вам в Думу!

Иннокентий. А какой он ориентации?

Наденька. Как это какой? Филипп Филиппыч нормальный стопроцентный мужчина!

Вася. Да мы не про ту. Мы про политическую.

Иннокентий. Скажите нам честно, Наденька, Филипп Филиппыч демократ?

Наденька. Ой, вы еще его не знаете! Уж такой Филипп Филиппыч демократ, что просто не бывает таких на свете! Если бы вы его к себе взяли, он бы столько пользы народу принес – ужас!

Вася. Что ж, подумаем. Поглядим, покумекаем. А что, Иннокентий Петрович, выборы надвигаются, надо партийные кадры готовить.

Иннокентий. Все кадры теперь от Наденьки зависят.

Наденька. Если от меня, то я только за! Очень уж в Москве на всём бесплатном пожить хочется.

Иннокентий. Лично вас можем по одномандатному провести, в крайнем случае как представителя китайской диаспоры.

Наденька. Ну нет, мне с вами не по пути. Меня к вам без вашего высшего образования не допустят. Пусть уж лучше меня Филипп Филиппыч с собой заберет, а хотель мой на жену оставит.

Звонок мобильного телефона. Голос Филипп Филиппыча: «Иван Иваныч, ну что же вы? Ждем!»

Наденька. Ой, Филеночек… Извините, Филипп Филиппыч, едем! (Строго.) Господа! К Филипп Филиппычу можно без галстуков, по-европейски. Но если вы хотите по-столичному, наденьте хотя бы брюки.

Вася. У меня к брюкам фрак есть. А у вас, Иннокентий Петрович, что?

Иннокентий. У меня, Вася, все есть. Кроме жены. (Берет Наденьку под руку.) Вы такой, Наденька, шарман, что еще пару рюмок, и я сделаю вам предложение.

Вася. А я и без рюмок сделаю. Не смотрите на мою черноту, Наденька, у меня душа светлая, как у основоположника русской литературы.

Иннокентий. Не лги, Вася. Никакой ты не основоположник, ты мавр.

Наденька (Васе). Я знаю, кого вы имеете в виду. Он за жену свою стрелялся.

Иннокентий. Вот! А теперь скажи нам по-честному, Вася, где твоя Дездемона?

Наденька (разочарованно). Так вы все-таки женаты?

Вася. Моя жена в Гондурасе осталась, это не считается.

Наденька. Нет, считается! Зачем ваши депутаты закон о многоженстве не поддержали? А ведь уж как было бы хорошо! Нас – миллионы, а вас – порядочных, непьющих, честных, демократических мужчин – единицы! Допустим, кому-нибудь из нас повезет, а остальные – что?.. Вот и сидишь в интернете – женихов по всему свету, как блох, выискиваешь!..

Иннокентий. Офелия, иди в монастырь!

Наденька (чуть не плача). Сами туда идите! А мне уже ребеночка пора…

Вася. Так ведь я ж с самого начала вам предлагал!.. Никакой логики у этих женщин. Сперва отказываются, потом рыдают.

Наденька. Я вам поверила, Вася, но если у вас в Гондурасе все уже есть, лучше я при Филипп Филиппыче останусь. А то он узнает про мою измену и мой хотель еще кому-нибудь передаст.

Иннокентий. Что-то мне феодализм этот, Вася, не по душе.

Вася. С феодализмом, Иннокентий Петрович, будем кончать. В рамках Конституции.

Наденька. Ладно, товарищи депутаты. Вы быстренько тут надевайте у кого что есть, а я вас на ресепшене подожду, в коридоре, значит, по-русски. За нами Филипп Филиппыч уже карету скорой помощи прислал.

Иннокентий. Не понял?!

Наденька. Чего ж тут непонятного? Принимаем, так сказать, популистские меры. Меняем мерседесы на жигули. Скоро на мопедах поедем. А после выборов снова на человеческий транспорт пересядем. (Уходит.)

Пауза.

Иннокентий. Вася, ты чего-нибудь соображаешь в этой жизни?

Вася. Я так соображаю, что нас повезут водку бесплатно пить.

Иннокентий. Ну так поехали?

Вася. Поехали, Иннокентий Петрович. Только чур, Наденька моя.

Иннокентий. О варварский темперамент!