Текст книги "Другой взгляд на Сталина"

Последуем за «инспектором Клузо» – Троцким в этом расследовании. Послушайте это:

«Как и почему Ленин, который в то время был крайне подозрителен к Сталину, обратился к нему с такой просьбой? Ленин видел в Сталине единственного человека, способного выполнить его трагическую просьбу, так как он был прямо заинтересован в этом… он догадывался… что Сталин в действительности думает о нем»{79}79
  Trotsky. Stalin, p. 377.


[Закрыть].

Попытаемся написать, аргументируя таким образом, книгу, обвиняющую бельгийского принца Альберта в отравлении его брата Бодуэна: «Он был прямо заинтересован сделать это». За это вас посадят в тюрьму. Но Троцкий позволил себе эту немыслимую клевету по отношению к вождю коммунистов, и буржуазия приветствует его за его «непорочную борьбу против Сталина»{80}80
  Bernard, op. cit., p. 53.


[Закрыть].

Вот высшая точка криминального расследования Троцкого:

«Я представляю, что дело шло так. Ленин попросил яд в конце февраля 1923 года… К зиме Ленин помаленьку почувствовал улучшение… его речевые способности начали возвращаться к нему…

Сталин был у власти. Его цель была близка, но опасность, исходившая от Ленина, была еще ближе. В это время Сталин должен был выполнить свой замысел без задержки… Послал ли Сталин яд Ленину с намеком, что врачи не дают надежды на восстановление, или он выбрал более верное средство, я не знаю»{81}81
  Bernard, op. cit., p. 381.


[Закрыть].

Даже во лжи Троцкий путается: если надежды не было, то зачем Сталину «убивать» Ленина?

С 6 марта 1923 года и до самой смерти Ленин был почти полностью парализован и лишен речи. Его жена, его сестра и его секретари были его сиделками. Ленин не мог принять яд так, чтобы они этого не знали. Медицинские записи того времени объясняют совершенно точно, что смерть Ленина была неотвратимой.

Та манера, в которой Троцкий создает «Сталина-убийцу», так же как и манера, в которой он лживо использует так называемое «завещание», полностью дискредитировала его агитацию против Сталина.

Глава 2. Строительство социализма в одной стране

Много слов было сказано о построении социализма в СССР в ленинско-сталинский период.

После разгрома интервентов и армий реакционеров государство рабочего класса при поддержке беднейшего и среднего крестьянства твердо стояло на ногах.

Диктатура пролетариата одержала военную и политическую победу над своими противниками. Но было ли возможно построение социализма? Был ли возможен социализм в отсталой и разрушенной стране?

Ленинская формула известна всем: «Коммунизм есть Советская власть плюс электрификация всей страны»{82}82
  Lenin. Our Foreign and Domestic Position and the Tasks of the Party. Works, vol. 31, p. 419.


[Закрыть]. Власть рабочего класса приняла форму Советов, союзником которых было крестьянство. Электрификация была необходима для организации современных способов производства. С помощью этих двух средств социализм мог быть построен. Ленин выражал уверенность в построении социализма в Советском Союзе, в его представлении это выглядело так:

«Промышленность не может развиваться без электрификации. Это долгосрочная задача, требующая для выполнения как минимум десять лет… Однако в экономическом успехе можно быть уверенным только тогда, когда государство российского пролетариата будет эффективно управлять громадной промышленной машиной, построенной на новейших технологиях… Это неимоверная задача, для выполнения которой потребуется гораздо больше времени, чем нужно было для зашиты нашего права на существование от вторжения. Но нас не страшит этот срок»{83}83
  Lenin. Our Foreign and Domestic Position and the Tasks of the Party. Works, vol. 31, p. 420.


[Закрыть].

По Ленину, вначале крестьяне должны были работать как частники, единоличными хозяйствами. Хотя государство всячески будет поощрять их стремление к кооперации. Постепенно реорганизуясь, крестьянство могло бы интегрироваться в социалистическую экономику. Ленин отвергал меньшевистские доводы о том, что крестьянское население слишком варварское, культурно отсталое, чтобы понять социализм. Теперь, говорил Ленин, когда мы имеем власть диктатуры пролетариата, что мешает нам провести среди «варварского» населения культурную революцию?{84}84
  Lenin. On Co-operation II. Works, vol. 33, pp. 472–475.


[Закрыть]

Вот так Ленин сформулировал три важнейших задачи для построения социализма в СССР: развитие современной промышленности социалистического государства, организация крестьянских кооперативов и культурная революция, которая принесет грамотность в крестьянские массы и поднимет технический и научный уровень населения.

В одной из последних работ Ленин писал:

«Власть государства над всевозможными средствами производства, политическая власть в руках пролетариата, союз пролетариев с миллионами мелких крестьянских хозяйств и т. д. – разве это не есть все, что нужно для полного построения социалистического общества из кооперативов?..»{85}85
  Lenin. On Cooperation I. Works, vol. 33, p. 468.


[Закрыть]

Благодаря этой перспективе Ленин и партия большевиков были способны вызвать величайший энтузиазм масс, особенно трудящихся масс. Они создали дух жертвенности по отношению к идее социализма и создали уверенность в его достижении. В ноябре 1922 года Ленин выступил в московском Совете с речью о новой экономической политике (НЭП):

«Новая экономическая политика! Странное название. Оно появилось, так как кое-что возвращается назад. Сейчас мы отступаем, как бы отходим назад; но мы это делаем для того, чтобы, сначала отступив, разогнаться и сделать еще больший прыжок вперед»{86}86
  Lenin. Speech at a Plenary Session of the Moscow Soviet. Works, vol. 33, p. 437.


[Закрыть].

Закончил он так:

«Россия НЭПа станет социалистической Россией»{87}87
  Lenin. Speech at a Plenary Session of the Moscow Soviet. Works, vol. 33, p. 443.


[Закрыть].

Однако большой вопрос был в том, возможно ли построение социализма в Советском Союзе, и это вызвало большие политические и идеологические дебаты, шедшие с 1922 по 1926–1927 годы. Троцкий был на передовой линии атаки против ленинских идей.

В 1919 году Троцкий счел подходящим переиздать «Итоги и перспективы», одну из самых главных работ, впервые изданную в 1906 году. В предисловии к изданию 1919 года он отмечал:

«Я полагаю, что главные варианты этих идей очень близко подходят к условиям нашего времени»{88}88
  Leon Trotsky. Results and Prospects. The Permanent Revolution & Results and Prospects (New York: Pathfinder Press, 1969), p. 35.


[Закрыть].

Но в чем была суть идей, найденных им в работе 1906 года, идей, которые Троцкий хотел видеть взятыми на вооружение партией большевиков? Им было замечено, что крестьянство характеризуется «политическим варварством, общественным бесформием, примитивностью и отсутствием характера. Ни одна из этих особенностей не позволит ни в коем случае создать реальную основу для основательной, действенной пролетарской политики. После захвата власти пролетариат обнаружит себя вынужденным вести войну в деревне… Но незначительная степень классовой дифференциации создаст препятствия для развития классовой борьбы в крестьянских массах, на что бы мог положиться городской пролетариат… Заторможенность крестьянства, его политическая пассивность, а больше того, активная оппозиция его верхних слоев, не может не повлиять на слои городских интеллектуалов и мелкой буржуазии.

Следовательно, чем более ясной и определенной станет позиция пролетарской власти, тем более ограниченной и шаткой будет основа под его ногами»{89}89
  Leon Trotsky. Results and Prospects. The Permanent Revolution & Results and Prospects (New York: Pathfinder Press, 1969), pp. 76–77.


[Закрыть].

Трудности построения социализма, обозначенные Троцким, были реальными. Ими объяснялся тот накал классовой борьбы в деревне, когда партия приступила к коллективизации в 1929 году. Потребовалась непоколебимая сталинская решимость и организаторские способности, чтобы социалистический строй прошел это ужасное испытание. По Троцкому, трудности были основанием для капитуляционистской и пораженческой политики, при всех его ультрарадикальных призывах к мировой революции.

Обратимся теперь к политической стратегии Троцкого, зародившейся в 1906 году и вновь подтвержденной в 1919-м.

«Но насколько социалистическая политика рабочего класса может быть применена в экономических условиях России? Одно мы можем сказать с уверенностью – намного скорее такая политика встретится с политическими препятствиями, чем споткнется вследствие технической отсталости страны. Без прямой поддержки государства европейским пролетариатом рабочий класс России не сможет удержаться у власти, и его временное правление превратится в продолжительную социалистическую диктатуру. На этот счет не может быть никаких сомнений»{90}90
  Leon Trotsky. Results and Prospects. The Permanent Revolution & Results and Prospects (New York: Pathfinder Press, 1969), pp. 104–105.


[Закрыть].

«Используя только свои ресурсы, рабочий класс России неминуемо будет разбит контрреволюцией в момент, когда крестьянство повернется к нему спиной. У него не будет другой альтернативы, кроме как связать свою судьбу с политической властью, а, следовательно, судьбу всей русской революции с судьбой социалистической революции в Европе. Та колоссальная политико-государственная власть, что получена им вследствие временного стечения обстоятельств в русской буржуазной революции, будет брошена на чашу весов всемирной классовой борьбы»{91}91
  Leon Trotsky. Results and Prospects. The Permanent Revolution & Results and Prospects (New York: Pathfinder Press, 1969), p. 115.


[Закрыть].

Повторение этих слов в 1919 году уже было обращением к пораженчеству: нет сомнений, что «рабочий класс не сможет удержать власть», точно, что он «неминуемо будет разбит», если социалистическая революция не победит в Европе. Эти капитуляционистские тезисы сопровождались авантюристическими призывами к «экспорту революции»:

«Российский пролетариат должен по собственной инициативе перенести революцию на европейскую почву… Русская революция устремится против старой капиталистической Европы»{92}92
  Leon Trotsky. Results and Prospects. The Permanent Revolution & Results and Prospects (New York: Pathfinder Press, 1969), p. 108.


[Закрыть].

Как бы демонстрируя, насколько далеко он ушел со своими старыми антиленинскими идеями, Троцкий опубликовал в 1922 году новое издание своей книги «1905 год», добавив предисловие, в котором он аргументирует правоту своей политической линии. На пятом году социалистической власти он заявил:

«Это было как раз между 9 января и Октябрьской стачкой 1905 года, когда взгляды автора на характер революционного развития в России, которые стали известны как теория „перманентной революции“, обрели в понимании автора кристальную четкость… а именно: для того чтобы гарантировать свою победу, пролетарский авангард будет вынужден в самой начальной стадии своего правления произвести грубое посягательство не только на феодальную собственность, но и на собственность буржуазии. Это вызовет враждебные столкновения не только со всеми буржуазными группировками, поддерживавшими пролетариат на начальных этапах его революционной борьбы, но и с широкими массами крестьянства, с чьей помощью была получена власть. Противоречия в отношениях правительства рабочих в отсталой стране с преобладающим крестьянским населением могут быть решены только на полях мировой пролетарской революции»{93}93
  Quoted in: Stalin. The October Revolution and the Tactics of the Russian Communists. Leninism: Selected Writings (New York: International Publishers, 1942), p. 15. Stalin» s emphasis.


[Закрыть].

Тем же, кто думал, что такой вывод противоречит факту пятилетнего существования диктатуры пролетариата, в 1922 году Троцкий ответил в «Постскриптуме» своей брошюры «Программа мира»:

«Тот факт, что государство рабочих держится против всего мира в одинокой, более того, отсталой стране, свидетельствует о колоссальной мощи пролетариата, которая в других, более цивилизованных, передовых странах наверняка будет способна добиться чудес. Но, защищая себя как государство в политическом и военном смысле, мы не придем и даже не приблизимся к социалистическому обществу… Торговые переговоры с буржуазными странами, компаниями, Женевская конференция и так далее, являются слишком очевидным свидетельством невозможности социалистического строительства в рамках изолированного государства… Подлинный подъем социалистической экономики в России будет возможен только после победы пролетариата в самых важных странах Европы»{94}94
  Trotsky. Postscript 1922. What is a Peace Programme? (Columbo, Ceylon: Lanka Samasamaja, 1956), pp. 20–21. Also partially quoted in: Stalin. The October Revolution, p. 21.


[Закрыть].

Намерение здесь очевидно: советские рабочие не способны совершить чудо построения социализма; но когда восстанут бельгийцы, голландцы, люксембуржцы и прочие немцы, мир увидит настоящие чудеса. Троцкий связывал все свои надежды с пролетариатом «более передовых и более цивилизованных» стран. Но он не желал уделить внимание тому факту, что к 1922 году только российский пролетариат доказал свою предельную революционность, тогда как революционная волна, прокатившаяся по Европе в 1918 году, уже стала, по большому счету, историей.

Постоянно, начиная с 1902 года, Троцкий сражался против той линии, которую выработал Ленин в отношении демократической и социалистической революции в России. Подтверждая непосредственно в канун смерти Ленина, что диктатура пролетариата будто бы вошла в открытое противоречие с крестьянскими массами и что, следовательно, для советского социализма нет спасения, кроме победоносной революции в «более цивилизованных» странах, Троцкий пытался заменить программу Ленина своей собственной.

За этим левацким пустословием о «мировой революции» Троцкий выдвигает фундаментальную идею меньшевиков: построение социализма в Советском Союзе невозможно. Меньшевики открыто заявляли, что ни массы, ни объективные условия не созрели для социализма. Что же до Троцкого, то он говорил, что пролетариат как класс и массы крестьян-единоличников неминуемо сойдутся в конфликте. Без внешней поддержки победоносной европейской революции невозможно построить социализм. С этим выводом Троцкий пал в объятия своих друзей-меньшевиков.

В 1923 году во время борьбы за лидерство в большевистской партии Троцкий открыл вторую кампанию. Он пытался изгнать из большевистской партии старые кадры и заменить их новыми, которыми он надеялся манипулировать. При подготовке к захвату руководства в партии Троцкий почти дословно воспроизвел свои антиленинские идеи 1904 года.

В то время Троцкий с величайшей страстью нападал на всю ленинскую концепцию партии большевиков и ее руководящей роли. Его выступления против руководящей роли большевиков в 1923 году – очевидное доказательство постоянства его мелкобуржуазных идеалов.

В 1904 году индивидуалист-Троцкий яростно боролся против ленинской концепции партии. Он называл Ленина «фанатичным сектантом», «революционным буржуазным демократом», «организационным фетишистом», партизаном «армии рассудка» и «организационным ничтожеством», «диктатором, желающим назначить себя центральным комитетом», «диктатором, жаждущим установить диктатуру пролетариата», для которого «любое сообщество различно мыслящих элементов есть патологический феномен»{95}95
  Trotsky. Nos taches politiques (Paris: Pierre Belfond, 1970), pp. 39–41, 128, 159, 195, 198, 204.


[Закрыть].

Заметим, что эта ненависть была направлена не на безвестного Сталина, но на уважаемого руководителя, Ленина. Эта книга, изданная Троцким в 1904 году, – решающая для понимания его идеологии. Он стал известен как нераскаявшийся буржуазный индивидуалист. Все нападки, оскорбления, которые он двадцатью пятью годами позже обратит против Сталина, этой работой были уже брошены в лицо Ленину.

Троцкий делал все, что мог, чтобы заклеймить Сталина как диктатора, правящего партией. Но он уже обвинял Ленина, когда тот создал партию большевиков, в «ортодоксальной теократии» и «автократическом азиатском централизме»{96}96
  Trotsky. Nos taches politiques (Paris: Pierre Belfond, 1970), pp. 97, 170.


[Закрыть].

Троцкий всегда утверждал, что Сталин занял по отношению к марксизму циничную, прагматическую позицию, чем свел его к избитым штампам. А говоря о «Шаг вперед, два шага назад», Троцкий писал:

«Никто не показывает столько цинизма в отношении идеологического наследия пролетариата, чем товарищ Ленин! Для него марксизм не есть научный метод анализа»{97}97
  Trotsky. Nos taches politiques (Paris: Pierre Belfond, 1970), p. 160.


[Закрыть].

В 1904 году Троцкий придумал термин «подмена» для нападения на Ленинскую партию и ее руководство.

«Группа „профессиональных революционеров“ действовала вместо пролетариата»{98}98
  Trotsky. Nos taches politiques (Paris: Pierre Belfond, 1970), p. 103.


[Закрыть].

«Организация подменяет собой партию, Центральный комитет – организацию и ее финансовые органы, а диктатор подменяет собой Центральный комитет»{99}99
  Trotsky. Nos taches politiques (Paris: Pierre Belfond, 1970), p. 128.


[Закрыть].

Вот так в 1923 году, используя зачастую те же слова, что он использовал ранее против Ленина, Троцкий нападал на ленинскую концепцию партии и руководства: «Старое поколение приучило себя мыслить и решать, как все это еще делается до сих пор, за партию». И далее отмечается «определенная тенденция аппарата думать и решать за всю организацию»{100}100
  Leon Trotsky. The New Course. The Challenge of the Left Opposition (1923–1925) (New York: Pathfinder Press, 1975), pp. 71, 128.


[Закрыть].

В 1904 году Троцкий выступил против ленинской концепции партии, утверждая, что она «отделила мыслительную деятельность от исполнительной». «Есть Центр и подчиненные, послушные исполнители технических функций». В своем буржуазном мировоззрении Троцкий отвергал иерархию и различные уровни ответственности и дисциплины. Его идеалом была «глобальная политическая личность, навязывающая всем „центрам“ свою волю во всех возможных формах, включая бойкот»!{101}101
  Trotsky. Nos taches, pp. 140–141.


[Закрыть]

Это – девиз индивидуалиста, анархиста.

Троцкий вновь использовал эту критику против партии: «аппарат проявил растущую тенденцию к уравновешиванию несколькими тысячами товарищей, которые формируют руководящие кадры, остальной массы, в которой они видят только объект воздействия»{102}102
  Trotsky. The New Course, p. 71.


[Закрыть].

В 1904 году Троцкий обвинил Ленина в бюрократизме, которым он низводит партию до революционно-буржуазной организации. Ленин ослеплен «бюрократической логикой всевозможных организационных планов», но «фиаско организационного фетишизма» неотвратимо. «Глава реакционного крыла нашей партии, товарищ Ленин, дал социал-демократам представление того, что такое теоретическая атака против нашей партии. Ленин сформулировал направление для партии, буржуазно-демократическое направление»{103}103
  Trotsky. Nos taches, pp. 192, 195, 204.


[Закрыть].

В 1923 году Троцкий написал то же самое о Сталине, используя более умеренный тон: «угроза бюрократизации провоцирует более или менее оппортунистическое разложение старой гвардии»{104}104
  Trotsky. The New Course, p. 72.


[Закрыть].

В 1904 году бюрократ Ленин был обвинен в «терроризировании» партии:

«Задачей „Искры“ был теоретический террор интеллигенции. Для социал-демократов, прошедших эту школу, ортодоксия есть нечто весьма близкое к „Абсолютной Истине“, которая вдохновляла якобинцев (французских революционных демократов). Ортодоксальная Истина предвидит все. Кто с этим спорит – из партии исключается, кто сомневается – на грани исключения»{105}105
  Trotsky. Nos taches, p. 190.


[Закрыть].

В 1923 году Троцкий призывал к замене «мумифицированных бюрократов», так, чтобы «с сего дня никто больше не смел терроризировать партию»{106}106
  Trotsky. The New Course, pp. 126–127.


[Закрыть].

Заканчивая об этом, скажем, что это выступление 1923 года показывает, что Троцкий был беспринципно амбициозен. Чтобы захватить власть в большевистской партии в 1923 году, Троцкий хотел «ликвидировать» старую большевистскую гвардию, которая прекрасно знала о его фанатической борьбе против ленинских идей.

Ни один старый большевик не был готов отвергнуть ленинизм ради троцкизма. Отсюда и тактика Троцкого: он заявлял, что старые большевики выродились, и выставлял в выгодном свете молодых, которые не были знакомы с его антиленинским прошлым.

Под лозунгом «демократизации партии» Троцкий хотел ввести в руководство молодежь, которая бы поддержала его претензии на руководство.

Но десятью годами позже, когда такие, как Зиновьев и Каменев, открыто предстали в своем оппортунистическом обличье, Троцкий заявил, что они представляют «старую большевистскую гвардию», преследуемую Сталиным: он взял себе в союзники этих оппортунистов, разглагольствуя о славном прошлом «старой гвардии»!

Позиции Троцкого в партии продолжали ухудшаться в 1924–1925 годах, и он нападал на руководство партии с нарастающей яростью.

Начав с идеи о невозможности построения социализма в одной стране, Троцкий сделал из политической линии Бухарина в 1925–1926 годах вывод, что власть в стране переходила к кулакам и нэпманам.

Но в это время опять разгорелась дискуссия о «разложении» партии большевиков. Поскольку все (в его понимании) шло к разложению партии и власти кулаков, Троцкий предположил за собой право создать фракцию и тайно вести работу внутри партии.

Дебаты велись открыто и честно в течение пяти лет. Когда дискуссии были в 1927 году прекращены партийным голосованием, те, кто защищал тезис о невозможности построения социализма в одной стране и право на создание фракций, получили от одного до полутора процентов голосов. Троцкий был исключен из партии, выслан в Сибирь (на самом деле – в Алма-Ату. – Прим. пер.) и, в конце концов, изгнан из Советского Союза.

Глава 3. Социалистическая индустриализация

После окончания Гражданской войны большевики унаследовали полностью разрушенную страну, промышленность которой была опустошена восьмью годами военных действий. Банки и большие компании были национализированы, и только чрезвычайными усилиями Советский Союз восстановил промышленное производство.

В 1928 году производство стали, угля, цемента, разного рода станков достигло или даже превзошло довоенный уровень. И в это время Советский Союз бросил сам себе невероятный вызов: в следующую пятилетку заложить основы современной промышленности, используя исключительно свои внутренние резервы. Чтобы добиться успеха, страна перешла на военное положение, предприняв ускоренное движение к индустриализации.

Социалистическая индустриализация была ключом к успеху в построении социализма в Советском Союзе. Все зависело от ее успеха.

Индустриализация была принята в качестве материальной основы социализма. Ее решение позволяло коренным образом, используя технику и современные технологии, трансформировать сельское хозяйство. А это влекло за собой подъем материального и культурного уровня рабочих. Она должна была предоставить средства для культурной революции. Она была призвана создать инфраструктуру современной, преуспевающей страны. И только она могла дать рабочему классу современную армию, необходимую для защиты его независимости от самых передовых империалистических держав.

4 февраля 1931 года Сталин дал разъяснения, почему страна должна поддерживать крайне высокий темп индустриализации:

«Хотите ли вы, чтобы наше социалистическое Отечество было разбито и потеряло независимость? Мы отстали на 50–100 лет от передовых стран. Мы должны преодолеть этот разрыв за десять лет. Иначе нас сомнут»{107}107
  Stalin. The Tasks of Business Executives. Leninism, p. 200.


[Закрыть].

В 30-х годах германские фашисты, подобно британским и французским империалистам, вовсю кричали о «терроре», которым сопровождалась «насильственная индустриализация». Это была их месть за поражения в 1918–1921 годах, когда они вторглись в Советскую Россию. Все они хотели, чтобы Советский Союз было легко сокрушить.

Требуя сверхвысокого напряжения сил от народа, Сталин не спускал глаз с ужасающей угрозы войны и империалистической агрессии, нависшей над первой социалистической страной.

Гигантские усилия по индустриализации страны в 1928–1932 годах Хироаки Куромия назвал Сталинской Промышленной революцией. Было еще название «вторая революция» или «революция сверху». Во главе государства стояли самые убежденные и энергичные революционеры, и с этой позиции они мобилизовали десятки миллионов рабочих, дисциплинировали их, поднимая их из тьмы безграмотности и религиозного мракобесия на другой уровень. Центральный тезис книги Куромии заключается в том, что Сталин преуспел в мобилизации рабочих на ускоренную индустриализацию, представляя ее как классовую войну угнетенных против старых эксплуататорских классов и против вредителей из их собственных рядов.

Чтобы быть способной управлять этим гигантским индустриализирующим усилием, партия должна была расти. Число членов увеличилось с 1 300 000 в 1928 году до 1 670 000 в 1930-м. В тот же самый период доля выходцев из рабочего класса выросла с 57 до 65 %. 80 % новых членов партии были ударным отрядом: в основном это были относительно молодые рабочие, получившие техническое образование, комсомольские активисты, определявшие себя как образцовые рабочие, помогающие рационализировать производство для достижения высшей производительности{108}108
  Hiroaki Kuromiya. Stalin’s Industrial Revolution: Politics and Workers, 1928–1932 (New York: Cambridge University Press, 1988), pp. 115, 319.


[Закрыть]. Это опровергает басни о бюрократизации Сталинской партии: партия укрепляла свой базис среди рабочих и свою способность сражаться.

Индустриализация сопровождалась невиданными потрясениями. Миллионы безграмотных крестьян были вырваны из средневековья и ввергнуты в мир современной техники. «К концу 1932 года промышленные производительные силы удвоились по сравнению с 1928 годом до более чем шести миллионов человек»{109}109
  Hiroaki Kuromiya. Stalin’s Industrial Revolution: Politics and Workers, 1928–1932 (New York: Cambridge University Press, 1988), p. 290.


[Закрыть]. В тот же самый четырехлетний период 12,5 миллионов человек нашли новое занятие в городах; 8,5 миллионов среди них составляли бывшие крестьяне{110}110
  Hiroaki Kuromiya. Stalin’s Industrial Revolution: Politics and Workers, 1928–1932 (New York: Cambridge University Press, 1988), p. 306.


[Закрыть].