Текст книги "Теория экономического цикла"

Не следует также забывать, что невозможно не только дать прямой ответ на вопрос о том, как устранить сезонные колебания и факторы роста, но и решить раз и навсегда, на основании каких данных и каким конкретным способом следует строить каждую из трех кривых барометра.

В адрес экономического барометра можно высказать множество замечаний, на которые не так-то легко ответить. Несмотря на то что экономический барометр может помочь нам в процессе наблюдений за многочисленными и разнородными рыночными сделками, а также за разнообразными процессами производственной сферы, он, безусловно, не может служить надежным основанием, позволяющим взвешивать непредвиденные факторы. Экономические барометры неспособны дать четкие и ясные ответы даже на те вопросы, связанные с циклической политикой, которые имеют принципиальное значение для их функционирования. Поэтому большие надежды, которые возлагаются на них и на проводящуюся в последнее время циклическую политику, неоправданны.

Для будущего циклической политики углубление теоретического знания о характере изменений экономической конъюнктуры всегда будет иметь гораздо большее значение, чем любые возможные статистические манипуляции. Некоторые научные центры, занимающиеся исследованием делового цикла, находятся в плену иллюзии, что они проводят беспристрастные фактологические исследования и свободны от теоретических предрассудков. На самом деле все их исследования покоятся на фундаменте теории фидуциарного кредита. Несмотря на то что сегодня существует предубеждение против логических методов в экономической науке и додумывания концепций и теорий до конца, решение при осуществлении циклической политики осознанно руководствоваться теорией фидуциарного кредита было бы большим шагом вперед. Тогда политики знали бы, что, для того чтобы выровнять волны делового цикла, на любое расширение фидуциарного кредита нужно реагировать, и тогда сила, способствующая падению покупательной способности денег, встретит сопротивление. Трудности, связанные с невозможностью измерить изменения покупательной способности, принципиально непреодолимы. Денежную единицу, которая обладала бы неизменной ценностью, создать нельзя – так же, как нельзя достичь идеала экономической стабильности. Однако, если принять решение отказаться от искусственного стимулирования деловой активности с помощью банковской политики, размах колебаний экономической конъюнктуры, несомненно, значительно сократится. Разумеется, для этого нужно отказаться и от многих привычных и любимых идей, например от идеи «дешевых денег» и стимулирования кредитных сделок. Но главная идеологическая жертва не в этом, а в том, что надо будет отказаться и от любых стремлений снизить процентную ставку.

Мы уже отмечали, что события развивались бы совершенно по-другому, если бы не произошел отказ от принципа абсолютной свободы банковской деятельности и если бы выпуск фидуциарных средств обращения не был выведен из сферы регулирования торгового права. Вероятно, окончательно решить проблему цикла можно только в условиях свободной банковской деятельности. Однако кредитную структуру, созданную усилиями многих поколений, нельзя преобразить одним ударом. Этим предстоит заняться будущим поколениям, когда они осознают нелепость любого государственного вмешательства. Сейчас время для этого еще не пришло – и вряд ли оно наступит в ближайшем будущем.

Многое указывает на то, что общественное мнение осознало роль банков и инициируемой ими кредитной экспансии в запуске цикла. Если в обществе возобладают такие представления, то меры, направленные на искусственное занижение процентной ставки по кредитам утратят былую популярность. Банки, стремящиеся расширить выпуск фидуциарных средств обращения, больше не будут встречать одобрение в обществе и поддержку со стороны правительства. Они станут более осторожными и умеренными. Это сгладит волны цикла и резкие перепады конъюнктуры.

Однако в обществе есть также признаки иных настроений. Среди них наиболее важны попытки развития международного сотрудничества между эмиссионными банками – точнее говоря, аргументы, которые приводятся в поддержку этой идеи.

Когда в прошлом случался спекулятивный бум, то, что банки разных стран не сотрудничали друг с другом, по крайней мере не делали этого систематически и в рамках договоренностей, служило чрезвычайно эффективным тормозом для кредитной экспансии. В мире, основанном на тесном экономическом сотрудничестве между странами, расширение фидуциарного кредита может приобрести всеобщий характер только в том случае, если оно будет глобальным. В условиях отсутствия международных банковских договоренностей каждый из банков по отдельности, опасаясь оттока капитала, устанавливал процентную ставку так, чтобы она не была намного ниже процентных ставок, установленных банками других стран. В результате арбитражных операций с процентными ставками и вызванного ростом цен ухудшения платежного баланса начинался отток кредитных денег в другие страны, немедленно приводивший к снижению покрытия обязательств банка его резервами в силу того, что после предъявления к банку внешних требований его золотовалютные резервы уменьшались. Вследствие этого банк был вынужден ограничивать кредит, чтобы сохранить платежеспособность. Кроме того, ухудшение платежного баланса привело бы к недостатку средств на денежном рынке, с которым банки не могли бы бороться. Чем теснее становятся экономические связи между народами, тем меньше шансов на то, что бум будет носить национальный характер: колебания экономической конъюнктуры становятся интернациональным явлением.

Однако во многих странах, особенно в Германии, сторонники «дешевых денег» часто высказывали мнение о том, что исключительно золотой стандарт заставляет эмиссионный банк при выработке собственной денежной политики учитывать процентные ставки иностранных банков. Они считают, что если бы банк мог не оглядываться на соседние банки, он более успешно удовлетворял бы нужды отечественного денежного рынка на благо национальной экономике. Среди сторонников этой точки зрения в Германии были приверженцы биметаллизма и сторонники политики золотой премии[57]57
  В книге «The Theory of Money and Credit» (1953, pp. 377ff.; 1980, pp. 416ff. [Рус. пер.: Мизес Л. фон. Теория денег и кредита. Челябинск: Социум, 2012. С. 411–415]) Мизес описывает политику золотой премии, направленную на затруднение доступа к золоту путем препятствования экспорту золота с помощью манипулирования учетной ставкой и ограничения размена местной валюты на золото. – Прим. амер. ред.


[Закрыть]. В Австрии оказывалось сопротивление законодательному оформлению уже существовавшей практики погашения банкнот национального банка.

Легко заметить, что утверждение о том, что привязка денежной единицы к золоту удерживает банки от снижения процентных ставок, неверно. Даже если разорвать все связи между денежной единицей и золотым стандартом, это не дало бы банкам возможности безнаказанно опускать ставку процента ниже уровня «естественной» процентной ставки. Безусловно, бумажный стандарт позволил бы им безбоязненно заниматься кредитной экспансией, потому что, освободившись от обязательств погашать свои расписки золотом, эмиссионные банки больше не боялись бы потерять платежеспособность. Тем не менее увеличение количества банкнот привело бы сначала к росту цен, потом – к резкому снижению обменного курса и в конечном счете – к кризису. Кризис наступил бы несколько позже, но зато был бы более тяжелым, чем в условиях золотого стандарта.

Если бы эмиссионные банки договорились друг с другом об общей политике процентной ставки, то это уничтожило бы серьезный ограничитель кредитной экспансии. Действуя совместно, банки могли бы увеличить предложение кредита гораздо больше, чем это происходит сейчас, и при этом им не нужно было бы бояться, что последствия их действий приведут к оттоку средств с денежного рынка за пределы страны. Безусловно, даже если банки освободятся от этого страха, они все равно не всегда смогут в долгосрочной перспективе удерживать денежную процентную ставку ниже «естественного» уровня. Тем не менее они смогут делать это дольше, что неизбежно приведет к росту масштаба непроизводительного инвестирования, а следовательно, к углублению кризиса и спада.

Нужно признать, что до сих пор эмиссионные банки не заключали между собой серьезных договоренностей об общей циклической политике. Тем не менее постоянно отмечаются попытки заключить такие договоренности.

Опасным признаком является также то, что призывы предоставить эмиссионным банкам контроль за рынком денег по-прежнему находят отклик в обществе.

Сегодня, особенно в Европе, только центральные банки имеют право выпускать банковские расписки. В этих условиях источником кредитной экспансии может быть только центральный банк. Любые действия в этом направлении частных банков без согласия центрального банка обречены на неудачу. Частным банкам в этом случае не помогут даже перенятые у англосаксов банковские технологии, так как возможности предоставления кредита путем создания банковских депозитов в странах, где чеки (за исключением почтовых чеков и клиринговых операций центрального банка) использует лишь узкая группа деловых людей, крайне ограниченны. Но если центральный эмиссионный банк в рамках проведения политики кредитной экспансии начинает снижать ставку процента, то крупным частным банкам обычно выгодно вести себя так же и тоже расширять предложение кредита. Дополнительная выгода для них состоит в том, что, расширяя кредит, они ничем не рискуют. Если в фазе кризиса доверие к банкам снижается, они выживают за счет помощи эмиссионного банка.

Проводимая эмиссионным банком политика кредитной экспансии, безусловно, дает значительному числу банков широкие спекулятивные возможности, так как они могут играть на разнице процентных ставок по кредитам. Банки стремятся извлечь прибыль из изменения соотношения процентных ставок внутри страны и за ее пределами, вкладывая средства, полученные внутри страны, в краткосрочные инструменты за ее пределами. Поступая таким образом, они противодействуют учетной политике эмиссионного банка и наносят ущерб интересам тех групп, которые надеются получить выгоду от искусственного занижения ставки процента и вызванного этим бума. Идеология, которая считает благотворными любые усилия по снижению процентных ставок и рассматривает кредитную экспансию как лучший способ этого достичь, хорошо сочетается с кампанией против тех, кто играет на разнице процентных ставок; таких людей обвиняют в предательстве национальных интересов и обслуживании интересов иностранных государств. Предоставление эмиссионным банкам широкого набора средств для борьбы с такими спекулянтами, включая помощь со стороны правительства, не менее гармонично сочетается с этой идеологией. Правительство совместно с центральным банком стремится угрозами и запугиванием заставить «злодеев» отказаться от своих планов. В либеральных[58]58
  См. выше прим. на с. 18–19. – Прим. амер. ред.


[Закрыть] странах Западной Европы, по крайней мере в прошлом, от таких угроз было мало толку. В интервенционистских странах Центральной и Восточной Европы попытки запугать спекулянтов были более успешными.

Понятно, что лежит в основе стремления эмиссионных банков «контролировать» денежный рынок. Каждый отдельно взятый эмиссионный банк хочет проводить политику кредитной экспансии, направленную на снижение ставки процента, без учета той относительно более рестриктивной политики, которую проводят за рубежом. Он стремится стимулировать бум внутри страны и оградить страну от воздействия внешних факторов.

Однако с точки зрения господствующей идеологии есть и другие ситуации, когда эмиссионным банкам нужно иметь больше контроля над рынком денег. Если в результате кредитной экспансии процентный арбитраж приводит исключительно к сокращению резервов эмиссионного банка и этот банк, чтобы помешать снижению покрытия выпускаемых им банкнот, приступает к повышению ставки процента, то при некоторых обстоятельствах это не вызывает немедленного повышения процентных ставок по кредитам на открытом рынке. Это происходит в силу того, что объем средств на внутреннем рынке еще не уменьшился; экспорт золота происходит за счет резервов центрального банка, а рост процентных ставок не приводит к снижению объема выдаваемых кредитов. Требуется время, чтобы кредитных средств стало не хватать и на открытом рынке начали продаваться коммерческие ценные бумаги, которые в других обстоятельствах были бы предложены банкам в залог под кредиты. Но эмиссионный банк не хочет долго дожидаться результата принятых им мер. Он обеспокоен состоянием своих золотовалютных резервов и хочет быстро решить эту проблему. Для этого ему нужно создать на рынке дефицит денег. Обычно с этой целью эмиссионный банк выходит на рынок в качестве заемщика.

Другая ситуация, связанная с контролем над рынком денег, относится к использованию средств, которые поступили на рынок в результате щедрой учетной политики эмиссионного банка. Господствующая идеология выступает за «дешевые деньги» и за высокие цены на товары, но не обязательно за высокие цены на акции. Снижение ставки процента направлено на стимулирование производства, а не на создание бума на фондовом рынке. Однако первым делом начинает расти именно фондовый рынок, а не цены на товары. Бум происходит на фондовом рынке, и прибыль получают его участники. «Производители» недовольны. Они завидуют «легким деньгам» «спекулянтов». Тех, кто стоит у власти, эта ситуация не устраивает. Они считают, что фондовый рынок отбирает деньги у производства. Кроме того, за бумом на фондовом рынке маячит серьезная угроза кризиса.

Таким образом, нужно изъять деньги с фондовой биржи и передать в «реальный сектор». Но повышать ради этого процентную ставку неинтересно, потому что в конечном счете ставку все равно повышать придется, вопрос только в том, когда – раньше или позже. Когда процентная ставка повышается в достаточной степени, экономическому буму приходит конец. Поэтому предпринимаются такие меры, которые помогли бы переместить средства с биржи в производственную сферу при сохранении дешевого кредита. Эмиссионный банк оказывает давление на заемщиков, чтобы повлиять на использование заимствований. Иногда он прямо устанавливает разные условия для заемщиков в зависимости от того, как будут использоваться кредитные средства.

Мы описали то, что происходит, когда центральный банк стремится к доминированию на денежном рынке. Это либо неограниченная кредитная экспансия, либо воздействие на параметры бума. Таким образом, требование «контроля над денежным рынком» всегда подразумевает стимулирование бума, а бум всегда заканчивается кризисом. Если целью циклической политики является предотвращение кризисов, то от стремления контролировать денежный рынок и доминировать на нем следует отказаться.

Если бы центральные эмиссионные банки всерьез хотели компенсировать рост цен, вызванный увеличением количества денег – скажем, в результате роста добычи золота, – ограничением кредитной экспансии, то они увеличили бы свои заимствования на рынке. Выплаты по своим обязательствам они вряд ли могут рассматривать как «усиление контроля над рынком денег». Для эмиссионного банка ограничение фидуциарного кредита означает отказ от прибыли, а иногда – даже убыток.

Кроме того, такая политика может привести к успеху только при наличии договоренностей между эмиссионными банками. Если ограничивать предложение кредита начнет какой-нибудь один центральный банк, это приведет к тому, что в этой стране кредиты станут дороже, и главным следствием этого станет приток золота из-за рубежа. В той мере, в какой сотрудничество банков преследует эту цель, его, безусловно, нельзя рассматривать как опасный шаг в рамках разработки политики сглаживания волн делового цикла.

Популярность современных исследований делового цикла, которыми занимаются прежде всего в США, связана с преувеличенными ожиданиями относительно их практической полезности. Существовали надежды, что с их помощью можно будет механизировать банковскую политику и деловую активность. Деловые люди и те, кто формирует банковскую политику, надеялись, что одного взгляда на экономический барометр будет достаточно для того, чтобы понять, как нужно действовать.

Эти надежды не оправдались. То, что исследования делового цикла имеют дело лишь с событиями прошлого и то, что их можно использовать для предсказания будущего, только опираясь на крайне сомнительную методологию, подчеркивалось достаточно часто. В то же время редко указывали на то, что эта методология актуальна только при условии, что идеология кредитной экспансии сохраняет авторитет в области экономической и банковской политики. Как только начинают предприниматься шаги по осуществлению циклической политики, направленной на устранение кризисов, эта идеология теряет свою власть.

Тем не менее в одной сфере результаты современных исследований цикла могли бы пригодиться. Они были бы очень полезны, если бы показывали архитекторам банковской политики, в какой момент следует повысить процентную ставку, чтобы избежать кредитной экспансии. Им бы не было цены, если бы исследования экономической конъюнктуры давали четкий и однозначный ответ на вопрос о том, когда и насколько нужно повысить процентную ставку. К сожалению, они не дают однозначного ответа на эти вопросы. Те препарированные данные и результаты, которые поставляют нам подобные исследования, можно интерпретировать как угодно.

Еще до изобретения экономических барометров было известно, что рост акций на фондовом рынке и цен на биржевые товары, увеличение прибыли сырьевых отраслей, снижение безработицы, увеличение числа заказов, продажа продукции «с колес» и пр. – всё это признаки бума. Вопрос в том, когда нужно включать тормоза. Но ни один исследовательский центр из тех, что занимаются изучением циклов, не отвечает на него прямо и без уверток. То, что следует делать, всегда зависит от результата анализа ключевых факторов, определяющих состояние экономической конъюнктуры, а также от целей циклической политики. Выбрать правильный момент для того, чтобы начать действовать, можно только на основании тщательных наблюдений за всеми рыночными явлениями. Другого способа нет и никогда не было. То, что сегодня мы умеем лучше, чем раньше, классифицировать и описывать различные данные о рынке, не делает эту задачу принципиально более простой.

Достаточно лишь взглянуть на постоянные репортажи о состоянии экономики и фондового рынка в крупных ежедневных газетах и деловых еженедельниках с 1840 по 1910 г., чтобы убедиться, что попытки на основании эмпирических правил сделать из событий недавнего прошлого выводы о том, что готовит будущее, предпринимались в течение десятилетий. Если сравнить статистику, которая использовалась в то время, с современными статистическими данными, мы увидим, что сегодня дела со статистикой, безусловно, обстоят лучше. Кроме того, сегодня мы лучше понимаем, как организовать статистический материал, как сгруппировать данные и отобразить графически. В то же время нет никаких оснований утверждать, что современные методы изучения экономической конъюнктуры являются чем-то принципиально новым.

Ни один деловой человек не может позволить себе пренебрегать источниками информации. Поэтому все деловые люди внимательно следят за газетами. Но внимательное чтение газет не гарантирует успеха в делах. Если бы дело было только в этом, журналисты были бы сказочно богаты. Но успех в делах достается тому, кто оценивает обстоятельства быстрее остальных и действует в соответствии со своим пониманием ситуации. Чтобы так называемые факты можно было использовать для делового предприятия, их нужно сначала верно оценить. Именно к этому и сводится проблема воплощения теории на практике.

В отличие от количественного, качественный прогноз практически бесполезен, даже если он впоследствии оказывается правильным. Кроме того, ключевое значение имеет фактор времени. Много лет назад Герберт Спенсер со свойственной ему прозорливостью предсказал, что милитаризм, империализм, социализм и интервенционизм должны привести к великим и ужасным войнам. Однако любой, кто, опираясь на этот прогноз, в 1890 г. стал бы играть на понижение государственных бумаг трех империй[59]59
  Австро-Венгрии, Германии и России [см. выше прим. на с. 86. – Прим. амер. ред.]


[Закрыть], понес бы значительные убытки. Великие исторические прозрения бесполезны для биржевых спекулянтов, которые должны пересматривать свои прогнозы ежедневно или еженедельно, в самом худшем случае – ежемесячно.

Хорошо известно, что любой бум когда-нибудь кончается. Положение конкретного предпринимателя зависит от того, знает ли он точно, где и когда появятся первые признаки конца бума. На эти вопросы не в состоянии дать ответа ни один экономический барометр. Такой барометр может лишь послужить источником данных, на основании которых можно сделать какие-то выводы. Поскольку учетная политика центрального банка в состоянии оттянуть момент катастрофы, все зависит в основном от способности предпринимателя предугадать действия центрального банка. Очевидно, что никакие статистические данные тут не помогут.

После того как в обществе возобладало мнение о неизбежности кризиса и деловые люди начинают действовать, исходя из этого представления, уже поздно использовать это знание для извлечения прибыли. Паника уже началась. Кризис уже разразился.