Текст книги "Соня в царстве Дива"

Глава 2
Слезная лужа

—Чуднее и распречуднее! – закричала Соня. От удивления она даже путалась в словах и выражалась как-то не по-русски. – Вот тебе раз! Выдвигаюсь теперь, как самая большущая подзорная труба! Стой, ноги, куда вы? Никак надо проститься с вами!

И, действительно, Соня, нагнувшись, едва уже видит ноги, так они вытянулись и далеко от нее ушли.

– Ну, уж теперь никак не достану обувать их, – рассудила она и вдруг стукнулась головой о потолок – она вытянулась чуть не на сажень. Она проворно схватила со стола ключик и поскорей к садовой дверке. Бедная Соня, опять неудача! – в дверь не пройдет. Только растянувшись во всю длину она могла приложиться к ней одним глазом и заглянуть в сад; но пройти – куда при таком росте! Не выдержала тут Соня, опять расплакалась.

– Постыдилась бы себя, коли других не стыдно! Такая большая, да плачет (и подлинно большая!). Ну, будет, сейчас перестань, слышишь?!

Ни увещания, ни угрозы – ничего не помогает; Соня плачет, рыдает, разливается; в три ручья текут у нее слезы, собираются в порядочно глубокую лужу, и захватила эта лужа уже с ползалы.

«Уж не заколдовал ли меня ночью колдун или волшебница?! – подумала Соня. – Дай вспомню, было ли со мною что-нибудь особенное нынче утром? Да, будто что-то было не как всегда. Ну, положим, я стала не Соней, а кем-то другим; так куда же девалась я, настоящая Соня, и в кого я обернулась?»

Соня стала перебирать всех ей знакомых девочек, не узнает ли, в которую именно она обернулась. «Уж не стала ли я Аней? Нет, не может быть: у Ани волосы длиннее моих и вьются, а мои совсем не вьются. И Машей я не стала – я учусь хорошо, и уже много знаю, а Маша учится дурно и ничего не знает. Однако с моей головой как будто что-то неладное делается!.. Попробовать разве припомнить, знаю ли я впрямь все, что знала. Ну-ка: 4x5=…12; 4x6=…13; 4х7=… Сколько бишь?.. эдак, пожалуй, и до двадцати не досчитаешь. Ну, да что таблица умножения – это неважно! Посмотрим, как из географии: Лондон – столица… Парижа, а Париж?.. Столица Рима, а Рим?.. Ну, поздравляю, все вздор!.. И вправду, не обернулась ли я в Машу? Попробую, как со стихами. Ну-ка: «Птичка божия не знает!»»

Соня сложила перед собою руки, как привыкла за уроком, и начала. Голос ее в этой пустой зале казался глухим, хриплым, будто не своим, а слова все выходили навыворот, и никак она не сладит с языком:

 
Киска хитрая не знает
Ни заботы, ни труда:
Без хлопот она съедает
Длиннохвостого зверька.
Долгу ночь по саду бродит —
Как бы птичку подцепить —
И, мурлыча, песнь заводит,
Чтоб доверье ей внушить.
А как утром солнце встанет,
Люди выйдут погулять,
Киска сытенькая сядет
Морду лапкой умывать.
 

– И все не так, все по-дурацки, – говорит бедная Соня, и так ей досадно, чуть не до слез. – И выходит, что я обернулась в Машу – это так верно, как нельзя вернее!.. Не хочу я быть Машей! Ни за что, ни за что!.. Господи, да что же это такое! – вдруг разрыдалась Соня, – хоть бы кто-нибудь просунул сюда голову! Уж мне так скучно сидеть здесь одной!..

Соня опустила голову и, нечаянно взглянув себе на руки, видит, что в жару разговора с собою, она и не заметила, что она словно тает. Соня вскочила, пошла к столику помериться. И то – уж немного от нее осталось. «Хорошо сделала, что выбралась из воды, – думает Соня, – а то бы, пожалуй, и совсем растаяла!»

– Теперь в сад! – закричала она и со всех ног бросилась к двери.

Час от часу не легче! Дверь опять заперта, а золотой ключик опять лежит на стеклянном столике.

– Это уж просто из рук вон! Где же мне такой крошечной достать его? Уж это так худо, что хуже и нельзя; терпения моего не стало – вот что! – и с этими словами Соня поскользнулась и – бултых – по горло окунулась в соленую воду. – Потону еще, чего доброго, в собственных своих слезах, и будет это мне наказанием, чтобы я вперед не плакала, как дура.