Текст книги "Соня в царстве Дива"

Льюис Кэрролл
Соня в царстве Дива

 Серия «Родительское собрание»

© Кэрролл Л., 2025

© ООО «Издательство Родина», 2025

«Соня в царстве Дива» – самый первый русский перевод книги Льюиса Кэрролла «Алиса в стране чудес»

Первые читатели не поняли сказку. А потом – влюбились в неё!

Придуманная британским писателем Льюисом Кэрроллом в 1864 году Страна чудес, она же – царство Дива, в которую попала очень любознательная девочка, бередит воображение многих поколений людей.

Пожалуй, большинство детей мира знакомы с этой сказочной историей, мгновенно разлетевшейся в разных переводах по странам и континентам. В нашей стране книга обрела известность под названием «Алиса в стране чудес». И это название стало классическим для всех переводов. Однако в самом первом пересказе ее на русский язык история получила название «Соня в царстве Дива».

Сказочная история про Соню вышла в 1879 году в России (тогдашней Российской империи) в анонимном переводе. Текст считается одним из самых близких к оригинальному изложению самого автора Л. Кэрролла. Спустя еще несколько лет, в 1908 году, новый перевод восхитительной истории выполнила переводчица Александра Николаевна Рождественская. Всего существует около 14 переводов «Алисы» на русский язык. Несмотря на такое количество переводов, тексты книг мало чем отличаются друг от друга, но все же у каждого, кто прикасался к исходнику, есть свои привнесенные нюансы. Они не хуже и не лучше. Они только свидетельствуют о неимоверной популярности произведения, с которым хочется «поработать» знатокам англоязычной литературы.

«Соня в царстве Дива», Москва, Типография Л. И. Мамонтова, 166 страниц с рисунками Дж. Тенниела, 1879 г.

Первое русскоязычное издание книги, ставшей впоследствии известной под названием «Алиса в стране чудес».

Прочитав впервые сказку о девочке Соне, оформленную рисунками Джона Тенниела, читатели не поняли вымышленные приключения странных персонажей и были единодушны во мнении: книга – «нескладный сон», «никуда не годное измышление», «болезненный бред». Мало кто в те давние времена представлял, что книга завоюет мировую популярность, а рисунки Тенниела и некоторых других иллюстраторов, оформлявших первые издания «Алисы», станут классическими. Кстати, в первом русском издании «Сони» имя художника названо не было, стояли только инициалы: JT. Однако расшифровать их для читающей образованной публики было несложно.

Мы уже сказали, что желающих перевести, адаптировать «Алису» было много. И оттого в профессиональных и любительских переводах Алису звали то Соней, то Аней, то Алей и даже Аленкой.

На родине, в Англии, «Приключения Алисы в Стране чудес» появились в 1865 году, а уже в 1867 году Льюис Кэрролл посетил Россию. Кэрролл прибыл в Санкт-Петербург поездом из Кёнигсберга (ныне – Калининград). В пути писатель провел 28 часов. И, думаем, самое время познакомить читателей с краткой биографией этого неординарного человека.

Фото и шахматы как неотъемлемая часть таланта литератора

Настоящее имя автора, прославившегося под псевдонимом Льюис Кэрролл, – Чарлз Лютвидж Доджсон (1832–1898), он был оксфордским математиком и священнослужителем. Родился 27 января 1832 г. в Дейрсбери, графство Чешир, в семье священника. Чарльз Лютвидж был третьим ребенком и старшим сыном в семье среди четверых мальчиков и семи девочек.

Образованием юного Доджсона до 12 лет занимался отец, блестящий математик. После переезда семьи в 1843 в деревню Крофт-на-Тисе, на севере графства Йоркшир, мальчика определили в грамматическую школу Ричмонда. С детских лет он развлекал семью магическими фокусами, кукольными представлениями и стихами, написанными им для самодельных домашних газет.

Фото Льюиса Кэрролла. Семья Россетти за шахматами. Снято в доме №16 по Чейн-Уок, Челси 7 октября 1863 г. Гравюра на дереве. Передано в Национальную портретную галерею в Лондоне в 1978-м.

В 1854 году он окончил со степенью бакалавра Оксфорд, где впоследствии занимал должность профессора математики (1855–1881). Доктор Доджсон жил в небольшом доме с башенками, который считался одной из достопримечательностей Оксфорда. Будучи довольно симпатичным юношей, он тяготился тем, что был глуховат (был глух на одно ухо) и сильно заикался. Да и черты лица были не совсем пропорциональны, наблюдалась легкая асимметрия. Свои лекции студентам он читал ровным, отрывистым и безэмоциональным тоном. Из-за таких нюансов молодой человек старался избегать знакомств, и вместо общения часами бродил по окрестностям наедине со своими мыслями. А еще он любил много работать – поднимался на рассвете и садился за письменный стол, а чтобы не прерываться, почти ничего не ел днем, разве что перехватывал один-два бутерброда.

Также Доджсон много рисовал, писал стихи и рассказы, и отсылая свои произведения в журналы. В 1856 году в печати появилась небольшая романтичная поэма «Одиночество» под псевдонимом «Льюис Кэрролл». Ну а ставший впоследствии популярным свой псевдоним он изобрел так: «перевел» на латынь имя Чарльз Лютвидж (получилось Каролус Людовикус), после чего с латыни сделал обратный, но «истинно английский» вариант. Все свои литературные произведения отныне он подписывал псевдонимом – Л. Кэрролл, а настоящее имя ставил в своих серьезных печатных математических трудах.

В 1861 году Кэрролл принял духовный сан и стал диаконом англиканской церкви; отныне он не имел права жениться. В Оксфорде разносторонне развитый молодой мужчина познакомился с Генри Лидделлом, деканом колледжа Крайст-Черч, и с годами стал другом семейства Лидделлов. Кэрролл быстро подружился с подрастающими в этой семье девочками: Алисой, Лориной и Эдит. А еще он общался и поддерживал дружбу с детьми Джорджа Макдональда и Альфреда Теннисона, ставшего иллюстратором его книги про Алису. Будучи математиком, Кэрролл обожал шахматы, ему нравилось обучать этой игре детей.

Фото Льюиса Кэрролла. Сестры Смит за шахматами, лето 1859 г.

Льюис Кэрролл и шахматы – тема, неоднократно привлекавшая интерес шахматных историков и литературоведов. Шахматы сыграли важную роль в жизни писателя, он активно интересовался важными событиями в шахматной жизни Великобритании, сам хорошо играл в шахматы. Стоит напомнить, что сюжет книг про Алису (например, «Алиса в Зазеркалье») основан на шахматной партии, которую автор изобрел сам. А еще он обожал фотографировать и называл себя «художником», а не фотографом, так как его снимки почти всегда были постановочными.

Льюис Кэрролл и его единственное заграничное путешествие – в Россию

История появления первого издания Л. Кэрролла «Соня в царстве Дивы» в 1879 году в Москве до сих пор является загадкой. Вполне вероятно, что сам автор, прибывший в Россию на поезде, познакомил своих друзей из высшего общества со своим творением. Советский и американский литературовед, специалист по британской и американской литературе Дмитрий Михайлович Урнов в своей книге «Как возникла «Страна чудес»» приводит такие любопытные сведения.

«Что касается Алисы в Стране чудес, то история ее появления в России вполне достойна этой книги. …есть письмо Льюиса Кэрролла своему английскому издателю, где сообщается, что «мисс Тимирязева хотела бы перевести Алису на русский язык» (1871). Кто это? Возможно, Ольга Ивановна Тимирязева, двоюродная сестра выдающегося ученого К.А. Тимирязева. Ее брат оставил мемуары, в которых рассказывает о своей семье, дружившей с Пушкиным и со многими людьми пушкинского круга, о том, как они с сестрой в детстве читали на основных европейских языках, в том числе на английском, а книги выбирал сам Жуковский».

В 35 лет профессор Оксфорда, математик, писатель, фотограф Льюис Кэрролл предпринял свое первое и единственное заграничное путешествие, покинув берега Туманного Альбиона. Он ехал в Россию! В июле 1867 года, добравшись до Кёнигсберга (ныне Калининград), он сел на поезд в спальный вагон и через 28 часа сошел на перрон в Петербурге.

Город его поразил с первых минут. Позже в своей книге «Дневник путешествия в Россию в 1867 году» он писал: «Огромная ширина улиц (второстепенные улицы, похоже, шире, чем что-либо подобное в Лондоне), огромные освещенные вывески над магазинами и гигантские церкви с их голубыми, в золотых звездах куполами и приводящая в замешательство тарабарщина местных жителей, – все это внесло свой вклад в копилку впечатлений от чудес нашей первой прогулки по Санкт-Петер– бургу».

Писатель, совсем как современный турист в Петербурге, посетил Эрмитаж, Васильевский остров, Петропавловскую крепость и Петергоф. Петергоф поразил его своим великолепием, англичанин тут же записал в заметках: «Своим великолепием – разнообразной красотой и совершенным сочетанием природы и искусства, я думаю, эти сады затмевают сады «Сан-Суси»».

В России Л. Кэрролл из Санкт-Петербурга едет в Москву, позже побывав в Сергиевом Посаде, а также посетил знаменитую в те времена ярмарку в Нижнем Новгороде.

Москва оказало сильное впечатление на гостя. «Мы уделили пять или шесть часов прогулке по этому чудесному городу, городу белых и зеленых крыш, конических башен, которые вырастают друг из друга словно сложенный телескоп; выпуклых золоченых куполов, в которых отражаются, как в зеркале, искаженные картинки города; церквей, похожих снаружи на гроздья разноцветных кактусов (некоторые отростки увенчаны зелеными колючими бутонами, другие – голубыми, третьи – красными и белыми), которые внутри полностью увешаны иконами и лампадами и до самой крыши украшены рядами подсвеченных картин…».

Даже из этих кратких цитат понятно, что Льюис Кэрролл в восторге от своего путешествия. В опубликованном позже дневнике Кэрролла Россия 1867 года предстает красивой, хлебосольной, образованной и развитой страной. Ни разу он не посетовал на неудобства или плохие дороги.

Насладившись путешествием по России, Кэрролл пустился в обратный путь.

История о том, как одна девочка стала причиной настоящей революции в детской литературе

В 1881 году псевдоним англичанина Чарлза Лютвиджа Доджсона – Льюис Кэрролл – был широко известен уже не только на его родине, но и за рубежом. К тому времени он издал уже три своих шедевральных произведения: две сказки про Алису и поэму «Охота на Снарка».

«Алису в Стране чудес» уже хорошо знали в России. И, несмотря на то что сначала мало кто понял перипетии занимательного сюжета, странная сказка быстро завоевала сердца читателей. А потом и вовсе оказалось, что парадоксальные и местами даже абсурдные тексты стали источником для цитат и примеров в разных сферах человеческой жизни. Не удивительно, что в англоязычных странах чаще, чем Льюиса Кэрролла, цитируют только Библию и Шекспира.

Наверняка многие из вас тоже помнят:

– Все чудесатее и чудесатее.

– Во всем есть своя мораль, нужно только уметь ее найти!

– Нужно бежать со всех ног, чтобы только оставаться на месте, а чтобы куда-то попасть, надо бежать как минимум вдвое быстрее!

– Видала я такую чепуху, по сравнению с которой эта чепуха – толковый словарь!

– Если в мире всё бессмысленно, – сказала Алиса, – что мешает выдумать какой-нибудь смысл?

И таких забавный, но часто полных смысла цитат, в книге Льюиса Кэрролла превеликое множество.

Но как появилась идея написать столь необычную книжку, о которой литературные критики скажут: автор создал собственный жанр «парадоксальной литературы»? – Это история о том, как одна девочка стала причиной настоящей революции в детской литературе.

В 1856 году на место декана в колледже, где учился Льюис, назначили Генри Лидделла и вскоре Льюис стал настоящим другом их семейства. Именно дочь Лидделла Алиса послужила прототипом героини одной из самой известных книг мировой детской литературы.

Фото Льюиса Кэрролла. Алиса Лидделл, 1858

Льюис Кэрролл с семьей писателя Джорджа Макдональда. 1863 г.

Летом 1862 года Кэрролл и семейство Лидделлов отправилось на лодочную прогулку, во время которой заскучавшая Алиса попросила их взрослого друга рассказать какую-нибудь новую забавную историю. Обладавший неиссякаемым талантом выдумщика, он на ходу придумал и рассказал фантазийную историю о девочке Алисе, которая, путешествуя, оказалась в норе Белого Кролика, жившего в подземной Стране чудес. Маленькие слушательницы были поглощены рассказом, потому что автор придал главной героине черты характера самой Алисы, а второстепенных героев наградил чертами ее сестер. Так родилась замечательная сказка, на которой вырастет не одно поколение детей.

Алиса пришла в полнейший восторг от необычного повествования и попросила Кэрролла изложить «ее приключения» на бумаге. Спустя несколько лет, в 1865-м, Льюис Кэрролл выпустил свое первое произведение «Алиса в Стране Чудес», а еще через шесть лет вышло продолжение «Алиса в Зазеркалье». С тех пор книга о маленькой Алисе стала культовой, не потеряв этого признания до сего дня. На сегодняшний день вышло более ста английских изданий «Алисы», она переведена на 174 языка, на основе сказок созданы десятки экранизаций – от мультфильмов до художественных фильмов – и тысячи театральных постановок. Как любопытный факт: в нашей стране (а тогда в СССР) по мотивам сказки Л. Кэрролла «Алиса в Стране чудес» в 1976 г. фирма «Мелодия» выпустила на двух грампластинках аудиоинсценировку с песнями на стихи и мелодии Владимира Высоцкого.

Фото Льюиса Кэрролла. Повзрослевшая Алиса Лидделл. 1870 г.

Как уже говорилось, в первом русском варианте эта история стала известной как «Соня в царстве Дива». В те времена главной задачей в переводе детских книг был не столько литературный перевод произведения, сколько «одомашненный» пересказ – чтобы все, написанное иностранцем, было предельно ясно и понятно юному русскому читателю. Очевидно, имя Алиса показалось тому, кто хотел познакомить русских детей с книгой Кэрролла, слишком необычным, и он заменил его на милое, привычное имя Соня. Но книга от этого не потеряла своего очарования.

Виниловая пластинка «Сказка Алиса в стране чудес» с песнями В. Высоцкого

Мы предлагаем вам ознакомиться с самым первым и потому уникальным переводом культовой книги Льюиса Кэрролла, оформив издание роскошными аутентичными рисунками, которые украшали все прижизненные переиздания британского профессора, математика, ставшего по воле судьбы сказочником, чье имя известно всему миру вот уже более 160 лет.

Софья Бенуа

Последняя страница рукописи «Приключений Алисы под землей» с вклеенной фотографией Алисы Лидделл, сделанной Л. Кэрроллом

Глава 1
У Кролика в норке

Скучно стало Соне сидеть без дела в саду около старшей сестры. Раза два она заглянула ей в книгу – в книге ни картинок, ни разговоров. Какая радость в книге без картинок и разговоров!

День жаркий, душно. Соня совсем раскисла, ее клонит ко сну, вздумала было плести венок, да надо встать, нарвать цветов. «Встать или не встать?» – колеблется Соня, как вдруг откуда ни возьмись бежит мимо, близехонько от нее, Кролик – шкурка беленькая, глаза розовые. Что Кролик пробежал – не диво; но Соня удивилась, что Кролик на бегу пробормотал про себя: «Батюшки, опоздаю!»

Когда же Кролик достал из кармана в жилете часы, взглянул на них и во все лопатки припустился бежать, Соня вскочила на ноги.

Чтобы Кролики ходили в жилетах, при часах?! Нет, такой штуки она отроду не видывала и не слыхивала! Так разгорелось у Сони любопытство, что она бросилась за Беленьким в погоню полем и нагнала его как раз впору: Кролик только что шмыгнул в широкое отверстие норки около изгороди. Соня туда же за ним.

Сначала дорога в норку шла прямая; потом вдруг обрывалась вниз, да так неожиданно и круто, что Соня не успела опомниться, как уже летела стремглав куда-то, словно в глубокий колодезь. Взглянула вниз – зги не видать!

Тогда Соня стала глядеть по сторонам. Видит: по стенам колодца как будто шкафы, книжные полки; на гвоздях кое-где висят атласы, картины.

Все ниже, ниже и ниже спускается Соня.

«Когда же этому будет конец? Любопытно узнать, на сколько верст я уже провалилась! Эдак, пожалуй, я скоро окажусь где-нибудь около самого центра Земли. Дай припомню: около четырех тысяч верст, кажется, будет». Соня, видите ли, уже знала кое-что из географии. «Ну, положим, – думает она, – я и спустилась на четыре тысячи верст, но под каким я градусом широты и долготы – вот что всего важнее узнать».

Соня, надо заметить, не понимала хорошенько смысла широты и долготы, но слова эти сами по себе казались ей такими важными, славными, так тешили ее.

«А что если я провалюсь совсем, насквозь всей Земли? Вот будет смех очутиться с людьми, которые ходят вверх ногами, на голове! Антипатия, кажется, это место называется…»

Тут Соня стала в тупик: с этим словом она не могла справиться, и обрадовалась, что некому было ее подслушать.

«Впрочем, о названии этой страны можно будет у них там справиться», – решила она, и стала представлять себе, как подойдет к кому-нибудь, присядет и спросит: «Скажите, пожалуйста, что это: Новая Зеландия или Австралия?»

Соня даже чуть не присела, но как тут присядешь на воздухе, летя вниз!

«Впрочем, лучше не расспрашивать, а то, пожалуй, примут меня за невежду! Так и быть, не стану расспрашивать. Где-нибудь там у них да будет написано».

Все ниже, ниже и ниже летит Соня. Что делать! Она опять принялась болтать.

«Вот хватится меня Катюша! (Катюша у нее кошка.) Надеюсь, ее кто-нибудь попоит молоком за чаем. Катюша, милая! Хоть бы ты была здесь со мною! Мышей, правда, в воздухе не водится, ну, поймала бы себе летучую мышь; ведь простая мышь и летучая, я думаю, почти одно и то же? Не знаю только, едят ли кошки летучих мышей? – вот что!..»

Тут Соню стала разбирать дремота, и она то и дело повторяет: «Едят ли кошки летучих мышей? Едят ли мышей летучие кошки? Едят ли кошек летучие мыши?..»

Соня дремлет, и кажется ей, будто она ходит рука об руку с Катюшей и строго допрашивает ее: «Скажи, Катюшка, признайся, едала ты когда-нибудь летучую мышь? Смотри, Катюшка, говори правду!..»

Вдруг – стук, стук, хлоп! – Соня свалилась на кучу сухих листьев и сучьев и – стой, ни с места!..

Однако она нисколько не ушиблась и тотчас вскочила на ноги. Взглянула вверх – темно; посмотрела вперед – опять длинный ход, а по нему бежит, спешит Беленький Кролик. Не теряя ни минуты, Соня как вихрь понеслась за ним вслед, нагнала его на повороте и слышит, говорит Беленький: «Ай, ай, ай, как поздно!» Только Соня повернула за угол – глядит, а Беленького и след простыл, словно провалился!

Соня очутилась одна в длинной низкой зале, сверху освещенной рядом ламп, которые свисали с потолка. По обеим стенам залы множество дверей; все заперты. Соня прошлась по всей зале, толкнулась в каждую дверь, ни одна не отпирается. Она отошла и стала посреди залы. «Что мне теперь делать? Как выйти отсюда?» – грустно думает она.

Соня обернулась и натолкнулась на столик. Столик этот о трех ножках, весь из литого стекла. На нем лежит крохотный золотой ключик и больше ничего. «Этим ключиком, должно быть, отпирается хоть одна из всех этих дверей», – соображает Соня. Взяла ключик, пошла примерять его ко всем дверям – ни к одной не приходится, – как быть?

Соня обошла залу еще раз и набрела на низенькую занавеску, которую сперва не заметила. Откинула занавеску – за нею дверка вершка в четыре вышины. Она вложила ключ в замок – о радость! – ключ впору; отворила дверку, глядит – дверка выводит в коридорчик с мышиную норку; на самом конце коридорчика – чудеснейший сад. Соня стала на коленки, нагнулась, смотрит и не налюбуется. Как бы она погуляла в этом саду, посидела около фонтана!

«Но как быть? И головы не просунешь в узенькую дверку, а голову просунешь, плечи застрянут!

Когда бы я могла вдвигаться и раздвигаться, как подзорная труба, – вот было бы хорошо! Тогда я бы, кажется, справилась».

Видя, однако, что нет пользы стоять у дверки, Соня воротилась к столику: не найдется ли на нем другого ключика? На этот раз оказалась на столике скляночка с ярлыком. На ярлыке крупными, четкими, печатными буквами была надпись: «Выпей меня!» «Выпей меня» – прочесть немудрено; но взять, да так и выпить, не посмотрев, что пьешь, – нет не так глупа Соня!

«Посмотрю сперва, не написано ли «наружное»», – рассудила она.

Соня вспомнила, что когда на склянке написано «наружное», то значит яд; и если выпить его слишком много, то может кончиться плохо.

На этой склянке, однако, не стояло «наружное», и Соня решилась отведать. Отпила – ничего, вкусно; отзывается чем-то вроде всякой всячины: будто вишневым вареньем, и яичницей, и ананасом, и жареной индейкой, и леденцом, и сдобными сухарями. Она допила все до капельки.

– Что-то теперь будет? Престранное чувство! – говорит Соня. – Да никак я стала уменьшаться!..

Так и есть: Соня действительно становится меньше да меньше. От нее осталось уже всего вершка четыре, и как обрадовалась она, вздумав, что теперь она ростом как раз подходит к дверке, что выводит в чудесный сад!

Постояла Соня, подождала, не будет ли еще чего, не вдвинется ли еще? «Как бы совсем не вдвинуться! – струсила она. – Эдак, пожалуй, совсем исчезнешь, погаснешь, как свечка», – говорит она самой себе.

Постояла Соня, видит, перемены нет, и решила, что тотчас отправится в сад. Пошла к дверке, а ключик от нее забыла на столике; воротилась к столику – что за горе! Никак не достанет с него ключа, такая стала маленькая! Видит ключик сквозь стеклянный столик, а добраться до него не может. Что ни делала, как ни пробовала, ни хлопотала по ножкам взобраться на стол – ничего не поделаешь: скользко. Выбилась из сил бедная девочка, села и горько заплакала.

– Ну, разревелась! – вдруг спохватилась Соня. – Советую тебе сейчас же перестать! – резко и строго унимает она себя.

Соня, надо заметить, была вообще мастерица угощать себя не только советами, но иной раз даже и щелчками. Шли ли они ей впрок – другое дело.

И теперь она было пустилась в разговор с собою, но тотчас бросила, утерла слезы и стала озираться на все стороны. Вдруг видит: под стеклянным столиком лежит хрустальный ящичек. Она открывает его – в нем пирожок. На пирожке красиво выложены из коринки слова: «Съешь меня!»

«Пожалуй, съем, – решила Соня. – Если вырасту, достану ключ; а стану еще меньше, пролезу под дверь. Что бы ни было, – лишь бы выбраться в сад».

Соня откусила от пирожка, съела кусочек – и страх ее разбирает: «Что-то будет! Куда иду? Вверх или вниз?» Она подняла руки над головой, щупает: вверх или вниз она уходит? Что за чудеса! Голова на месте, никуда не уходит! «Странное, однако, дело!» – думает Соня. От пирогов, правда, никогда ничего не бывает особенного; но за это время с нею было столько диковинного, что ее словно озадачило и даже несколько обидело, что с нею не делается ничего особенного.

Она опять принялась за пирог и дочиста съела его.