Текст книги "Конфигурация некромантки. Ученица"

– Согласен. Опекунство я смогу устроить.

Чокнувшись бокалами «За успех!», мужчины начали обсуждать детали.

* * *

Я сходила с ума. Прошло уже несколько дней после того, как сознание вернулось и больше не покидало тело. Большую часть времени я спала. Посещающий меня ежедневно лекарь говорил, что это необходимый целебный сон. Он вообще много чего говорил, пытаясь вызвать меня на диалог в краткие моменты моего бодрствования. Но я молчала. Не хотела, да и не знала, что говорить.

Наблюдая за происходящим, я постепенно узнавала людей: ту злобную девушку Виллу, добрую кухарку Бону и хозяйку этого заведения Венаму. И, как ни крути, получалось, что я – Лу, подавальщица. Но я не хотела признавать эту реальность, упорно считая себя Лукьяной, девушкой из России. Это вызывало огромный внутренний диссонанс и занимало все мои мысли. Я мучилась и никак не хотела принимать реальность в надежде, что когда я в очередной раз проснусь, то окажусь в современной больнице и увижу рядом коллег и друзей.

Однако этого не происходило. Не происходило вообще ничего подтверждающего, что я – москвичка Лукьяна. И, наверное, я довела бы себя в итоге до нервного истощения, но тут вмешался мой вездесущий внутренний голос: «Хватит депрессировать! Ты – это ты! Только тело теперь другое, и жизнь будет другая! А воспоминания официантки тебе достались вместе с новым телом. Срочно приходи в себя и думай, как жить дальше в изменившихся условиях, ведь твоя родная тушка умерла, и ты сама об этом знаешь! В той ситуации с Эдиком у тебя не было ни малейшего шанса выжить!»

После такой эмоциональной раздраженной отповеди он замолчал. Я пыталась задавать ему вопросы, скандалить, но реакции не последовало. Уж не знаю, что у меня с головой, но, подумав, я решила принять версию моего Шизы и перестала пытаться поговорить с ним, рассудив, что если начну еще и диалоги вести сама с собой, то точно дело дойдет до шизофрении, если не до чего похуже. Как ни странно, приняв подобное объяснение творившемуся в моей голове, я успокоилась и просто перестала об этом думать. Ведь с каждым днем все актуальней становился другой вопрос: что делать дальше?

Шли дни, а я все так же молчала и не шла ни с кем на контакт. Мед Стараг утверждал, что это шок, что все пройдет и я снова начну адекватно воспринимать себя и окружающую реальность. На самом деле я просто наблюдала, пытаясь составить свое собственное мнение о новом для моей сущности неизвестном мире и о таких знакомых и одновременно незнакомых людях. Хоть память Лу и обеспечила меня знанием языка и сведениями о приходящих ко мне во время болезни людях, ее личной оценки я не чувствовала.

Вообще, с новым телом мне не повезло: девочка была почти неграмотна, едва умела читать и писать. Мамка – так девушки называли хозяйку Венаму – в то время, когда Лу бегала по ее поручениям, немного научила ее этим занятиям, чтобы девочка всегда могла прочитать короткое указание, если оно настигало ее где-то в городе в течение дня. Но знания истории, географии и остальных наук этого мира оставались для меня тайной, покрытой мраком, я даже не знала, какие вообще науки тут в ходу. Единственное, что здесь хорошо умели делать все девушки с самых младых пор, это считать деньги и время.

* * *

Прошло несколько недель. Дни тянулись очень медленно. Я вязла во времени, словно муха, попавшая в мед. Правда, стала лучше себя чувствовать, и, хоть ходить самостоятельно пока не могла, уже начала садиться, опираясь на спинку кровати, и самостоятельно принимать жидкую пищу, которую специально для меня готовила сердобольная Бона.

Пора было заканчивать мои наблюдения за окружающими и начинать контактировать с людьми. К сожалению, симпатию у меня вызывала только кухарка, а она навещала меня нечасто, так как была постоянно загружена работой в связи с непрекращающимся потоком клиентов и отсутствием сменщицы. От нее я узнавала местные новости и горячие сплетни. Она была единственной, кто пытался дать мне хотя бы иллюзию моего нормального дальнейшего существования и, как она выражалась, вывести меня из хандры.

Лекарь продолжал приходить ежедневно, но, несмотря на свою заботу и доброту, он вызывал у меня сильные опасения, ведь он работал на моего врага – именно так я окрестила мужчину, из-за которого оказалась в столь плачевном состоянии. Я сейчас не про Эдика, а про герцога Морулуса Хорнрейвена. То, что это был именно он, я узнала из разговоров кухарки Боны с Виллой.

Вилла, кстати, хоть и была приставлена ко мне сиделкой, умудрялась бегать обсуживать своих клиентов. Она вообще, похоже, идейная проститутка. Несмотря на то что Вилла старше меня всего на полгода, она давно уже потеряла счет тем, кого одарила своим вниманием. У меня создалось впечатление, что ей нравится то, чем она занимается. Вечерами она приходила ко мне и в подробностях рассказывала, кто, как и в каких позах ее поимел в этот день, а также что за это поимела с клиентов она.

Я разрывалась между двумя версиями, зачем она это делает: либо это «промывка мозгов», чтобы я была лояльнее к будущему ремеслу, либо девушка просто хвасталась, стараясь меня, ныне калеку, задеть побольнее. Вероятней последнее, ведь о восстановлении моей внешности, которая, судя по причитаниям кухарки, Виллы и Венамы, до встречи с некромантом была весьма недурна, речь не вел даже лекарь, уповая только на мою загадочную регенерацию.

Сегодня Вилла опять, как обычно, пришла ко мне, но почему-то пребывала в весьма взвинченном состоянии. Более сбивчиво, чем обычно, она начала рассказывать мне о том, что сегодня ее посетил сам сиятельный господин герцог. Я тут же напрягла слух, желая из потока непристойностей и восхвалений вычленить хоть крупицу полезных сведений о моем враге. Я не сомневалась в том, что мне еще предстояло столкнуться с ним, ведь явно не из-за раскаяния в содеянном или жалости он прислал мне лекаря. А подслушанный при моем втором пробуждении монолог некроманта, особенно та его часть, где он утверждал, что теперь я «никуда от него не денусь», сильно настораживал меня и заставлял переживать.

Тем временем Вилла, как-то особенно нервничая, подала мне большую кружку с каким-то настоем.

– Пей до дна, быстро! – раздраженно сказала она, изо всех сил стараясь при этом казаться заботливой. – Лекарь велел срочно выпить.

Я не торопилась выполнять ее распоряжение, интуитивно чувствуя, что тут что-то не так. О какой срочности идет речь, если она битый час сидела и трепалась со мной о пустяках? Да и не слышала я, чтобы лекарь, который был у меня днем, делал никакие-то новые назначения, тогда как в поданной кружке был явно незнакомый мне отвар.

Видя, что я не спешу, девушка неуклюже разжала мне челюсть и влила отвар. Сил сопротивляться у меня, к сожалению, еще не было.

– Ты не должна была выжить, тварь! – злобно заговорила отравительница мне на ухо. – Это меня он должен был выкупить, а тут вмешалась ты! Ненавижу! Сдохни! – И она выбежала из комнаты.

Внутренности начало сводить болью. Меня потихоньку накрывала паника, я понимала, что даже не могу позвать на помощь. Сил хватило только на то, чтобы засунуть два пальца поглубже в рот и вызвать рвотный рефлекс. Но и после очистки желудка сильно лучше не стало.

Уже теряя сознание, я увидела, как в комнате из ниоткуда появилось темное облако, и из него вышел Хорнрейвен.

* * *

Очнулась я от голосов. Приложив силы, открыла глаза и увидела в своей комнате сборище народу. Напротив меня стоял герцог, а перед ним спиной ко мне выстроились, вытянувшись по струнке, все те немногие, кто посещал меня в последнее время: Вилла, лекарь, Бона и даже сама Венама.

– Я требую объяснений! Что происходит?! – От Морулуса веяло такой яростью, что хотелось спрятаться. – Почему она отравлена?! Я лично приказал каждому из вас заботиться о ней!

– Она сама… – неуверенно начала Вилла.

– Да мне плевать! Я заплатил тебе, чтобы ты за ней следила! И вообще, с чего ты взяла, что она сама так решила?!

Девушка сжалась от ужаса.

– Господин! Мы с ней всегда были самыми близкими подругами…

Тут мне очень захотелось вмешаться, но, подумав, я решила досмотреть этот сюр до конца. Если никто не обратит внимания, что я уже в сознании, у меня есть шанс услышать что-нибудь интересное. «Неужели эта глупая девка не понимает, что я приду в себя и сдам ее со всеми потрохами? Или ее еще не обрадовали, что я выживу? Или она думает, что в ее версию поверят больше?»

Пока я размышляла, Вилла продолжила:

– Сегодня я, как всегда, зашла вечером проведать бедняжку. Я ведь каждый день прихожу и делюсь с ней новостями, надеясь, что так она быстрей придет в себя. И сегодня Лу впервые заговорила со мной! Расплакалась, жалуясь на то, что не знает, как ей дальше жить без ее красивого лица, – продолжала врать эта су… существо. – Я побежала за успокоительным, а она в мое отсутствие, видимо, смешала свои лекарства и выпила. Знахарь же говорил при ней, какие лекарства нельзя разом употреблять, потому что яд получится. Я думаю, нам надо просто смириться с ее волей. Не будем оплакивать ту, которая сама выбрала свою судьбу!

– Ваша светлость! – вмешался лекарь. – Я бы не доверял этой женщине. Она не раз демонстрировала свое негативное отношение к моей пациентке. Если вы помните, я даже просил ее заменить.

– Меня не интересует ничье мнение. – Герцог обвел злым взглядом стоявших перед ним. – Когда она очнется, спросим у нее.

– Как?! Она очнется?! – взвизгнула Вилла.

– Она пока не разговаривает… – одновременно с девушкой несколько взволнованно сказал лекарь.

Тут уж я не выдержала и решила, что настало время вмешаться. С трудом сев на кровати, я громко заявила:

– Вообще-то я уже очнулась и разговариваю.

Моя фраза была встречена шокированными взглядами всех присутствующих, за исключением герцога, который не выглядел удивленным. Хотя да, он же единственный стоял лицом к моей кровати и, наверное, успел заметить, что я открыла глаза.

Лекарь, надо отдать ему должное, быстро пришел в себя и тут же начал меня осматривать.

– Как я понимаю, вы не подтверждаете версию этой девушки? – Хорнрейвен был раздражен и серьезен, хотя, когда я посмотрела ему в глаза, мне почудилось в них удовлетворение.

– Эта девушка и есть виновница.

Я даже не успела договорить, как из руки Морулуса вылетели черные ленты, моментально опутавшие Виллу. Ее лицо исказила гримаса боли.

– Девушка признана виновной. Я заберу ее с собой и сам извещу стражу о попытке убийства моей дочери, – сказал герцог тоном, не допускающим возражений.

– Как дочери?! Какой дочери?! – раздались потрясенные возгласы.

– Сегодня я подал королю прошение о том, чтобы милая девушка, пострадавшая по моей вине, была отдана под мою опеку, так как я искренне раскаиваюсь в произошедшем инциденте. При моей заботе ее восстановление пройдет быстрее и качественнее, чем в занюханном борделе. – Раскаявшимся мой будущий папаша точно не выглядел, в его взгляде я увидела предвкушение. – Прошение, естественно, будет одобрено, все документы скоро подготовят. Госпожа Венама, не волнуйтесь, я, разумеется, оплачу вам стоимость этого ребенка.

Герцог явно наслаждался устроенной сценой. Наконец мрачный горящий взгляд темного мага устремился на меня.

– А тебе, моя дорогая дочурка, эта шлюха станет моим первым подарком.

Не дожидаясь реакции остальных, герцог вышел. Как только за мужчиной закрылась дверь, в комнате поднялся гомон – женщины начали обсуждать произошедшее.

– Дамы, я прошу всех немедленно покинуть комнату! Я должен осмотреть пациентку, – сказал лекарь не терпящим возражений тоном.

* * *

Когда все покинули помещение, старый лекарь продолжил тщательный осмотр.

– Я хочу вас поздравить: эта попытка убийства, видимо, подстегнула вашу регенерацию, что очень удивительно. Ваш резерв полностью опустошен, но зато все кости срослись. – Лекарь неуверенно посмотрел на меня. – Энергию я в вас сейчас волью, и резерв понемногу восстановится.

– Я не понимаю. Что за резерв? И где он у меня?

У Лу не было никаких знаний по этому вопросу, а ее весьма расплывчатые воспоминания о магии, доступные мне, представляли собой кучу сплетен, и только. Несколько раз при ней творили заклинания: пара пассов руками мага – и сразу виден эффект; никаких нитей, как при работе лекаря, подавальщица не видела. А вот моя собственная память подсовывала мне разнообразную информацию, почерпнутую из прочитанных мной в огромном количестве фэнтезийных книг, в том числе и по вопросу энергетических линий и нитей.

– Э-э-э… – смущенно улыбнулся мужчина, – не уверен, что именно я должен вам об этом сообщить, но вы – маг. А у каждого мага есть свой энергетический резерв. Это не часть тела… Будет лучше, если подробности вы узнаете от вашего опекуна, он в любом случае будет вас обучать. К тому же как маг он намного сильнее меня, я не смогу объяснить так толково, как это сделает он. Да и права не имею.

– Спасибо, что хоть немного рассказали. Но я не могу быть магом! У меня никогда не было способностей!

– Скорее всего, дар проявился оттого, что вам грозила смертельная опасность. Энергия высвободилась и спасла вас. А то, что прежде магия никак себя не проявляла, это нормально, обычно дар раскрывается в восемнадцать-двадцать лет. У вас это произошло слишком рано… – Тут Мед Стараг нахмурился. – Давайте закончим этот разговор. Герцог может разозлиться, узнав, что я рассказываю вам об этом. Только учитель может посвящать своего ученика в тайны магии, будь то частный учитель или учитель в Академии магии.

Несколько минут мы провели в молчании. Я пыталась осмыслить то, что я, оказывается, волшебник, а лекарь задумчиво продолжал меня осматривать.

– Шрамы регенерация, к сожалению, не исцелила. – Лекарь виновато взглянул мне в глаза. – И тут я бессилен. Вы должны быть готовы к тому, что и позже ваша регенерация может с ними не справиться или справиться не полностью.

Мед Стараг взял с полки небольшое зеркало и протянул его мне. Я смотрела на себя и понимала, что с таким лицом жить не смогу. И дело было не только в уродливом, как от ожога, шраме, занимающем большую часть лица. В некоторых местах кости явно срослись неправильно, и лицо выглядело как картонная коробка, на которую случайно наступили. Половина лица с левой стороны в области височной кости и верхней челюсти была просто вдавлена. Я даже удивилась: как я еще могла внятно говорить?

Я не смогла сдержать слез. А ведь давно не плакала, с самого детства. В детдоме быстро отучают от таких проявлений слабости.

– А моя магия? Она сможет мне помочь? – спросила я, с надеждой посмотрев на лекаря.

– У меня нет ответа на этот вопрос, – грустно проговорил Стараг. – Конечно, на собственное тело дар будет воздействовать эффективнее. Но пока непонятно, какой он у вас. Полностью вас гарантированно смог бы излечить целитель. Но, к сожалению, магов с даром Жизни не рождалось уже несколько столетий.

Ничего больше не говоря, лекарь меня покинул.

* * *

После разговора с лекарем я долго думала о своем будущем, о магии, о герцоге. Мне катастрофически не хватало информации, но я не верила, что маг взял надо мной опекунство просто так, даже учитывая мой проснувшийся дар. Я анализировала каждый брошенный им на меня взгляд, каждую интонацию в услышанных мной немногочисленных разговорах. Вспоминала все, что рассказывали о нем окружающие. Выуживала из памяти Лу, что она знала и слышала о некромантах.

В итоге возникал образ жесткого, если не сказать жестокого, властного человека, который преследует только ему ведомые цели. То, что под его опекой мне будет тяжело, не вызывало сомнений. Но больше всего страшили его истинные планы относительно меня. Не стал бы он брать калеку-ученицу, если б у него не было каких-то своих замыслов, связанных со мной. А значит, мне необходимо тщательно продумать линию поведения с ним и, как только окажусь на его территории, приложить все силы, чтобы выяснить, зачем я ему.

Также огорчала и беспокоила моя внешность: мало того что теперь она очень заметная, что создаст дополнительные трудности в том случае, если, например, придется сбегать, так еще и отталкивающая. Симпатичной девушке, какой я была в прошлой жизни, легко было вызвать симпатию, расположить к себе и через флирт манипулировать мужчинами. Но с таким лицом, как у меня сейчас, флирт, скорее, оттолкнет или рассмешит…

А ведь мне в ближайшее время надо будет налаживать отношения с окружающими, в первую очередь с Хорнрейвеном. И надо добиться, чтобы он воспринимал меня как девушку, а не как неведомую зверушку. Когда между людьми есть какие-то личные отношения, человеку сложнее сделать другому гадость. Это, конечно, не гарантированная защита, но в моем неопределенном положении важна каждая мелочь.

Я решила попробовать самостоятельно вызвать свой дар и по возможности привести в порядок лицо и тело, прежде чем попаду к опекуну. Я не знала, сколько у меня времени, но предполагала, что немного. И оказалась права: на следующий день после покушения на меня Виллы хозяйка борделя зашла ко мне и уведомила, что все финансовые вопросы с герцогом решены, бумаги об опеке будут готовы через десять дней, и к этому сроку я должна подготовиться к переезду.

Сразу после этого я заперлась в комнате и стала пытаться вызвать дар. Я вспомнила все, прочитанное мной в книжках о магических мирах: способы колдовства, концентрации и использования энергии. Я промучилась так до позднего вечера – безрезультатно. И уже после ужина, перед сном, решила помедитировать (да-да, грешила я и этим, когда была еще Лукьяной), заглянуть в себя и постараться почувствовать свой дар. Как он выглядит, я представляла плохо, поэтому решила искать то, чего раньше во мне не было.

Долго и упорно добиваясь состояния полного покоя, я наконец-то ушла в себя – и увидела… Мне не хватит слов, чтобы это описать. Разноцветный клубок нитей, каждая из которых искрится, переливается. Клубок не был статичным, все эти ниточки явно двигались, составляя неимоверно прекрасную картину.

Мысленно я потянулась к клубку. Мне хотелось просто побыть с ним рядом, согреться в его теплом свечении. Неожиданно для самой себя я начала с ним говорить, рассказывать ему о своих бедах, и у меня создалось впечатление, что я была услышана! От клубка отделилась тонкая, светящаяся ослепительно-белым нитка. Она коснулась моего сознания, и я поняла, что у меня все получится, что все будет хорошо. И, не выходя из медитации, уснула.

Утром я первым делом схватилась за зеркало. Мне показалось, что шрам от ожога стал немного меньше, и я воспрянула духом. Все остававшееся в моем распоряжении время я посвятила тому, чтобы вызывать откликнувшуюся белую нить и направлять ее действие на свое лицо, в первую очередь в кости. Я вспоминала строение черепа, пытаясь мысленно сложить мою ниточку по нужной форме, представляла свою прежнюю внешность, и у меня однозначно получалось.

Спустя пару дней форма моего лица приняла нормальный вид. Даже лекарь заметил изменения. Он продолжал приходить ко мне каждый день и вливать магию. Когда изменения стали очевидны, он спросил, что я делаю. Почему-то мне не захотелось делиться с ним подробностями, и я сказала, что просто каждый день прошу свою регенерацию и всех богов помочь мне. Лекарь удивился, но вроде поверил. «Наверное, магию, которую я тебе даю, ты смогла таким образом направить в регенерацию», – предположил он (не очень-то верили тут в силу богов, как оказалось).

После этого разговора я вспомнила: он говорил, что мне могла помочь только сила Жизни, но люди с таким даром уже давно не рождались. Я не была до конца уверена в том, что именно она мне помогает, но на всякий случай решила действовать очень осторожно и аккуратно, понимая, что, если у меня обнаружится столь редкий дар, вряд ли это хорошо для меня закончится.

Надо при первой же возможности узнать, почему люди с таким даром перестали рождаться. Но, помня о генетике и человеческой жестокости, я предполагала, что их могли просто истребить. Причины такого геноцида я выдумывала разные и в большом количестве. Так что в дальнейшем я руководствовалась принципом «лучше перебдеть, чем недобдеть». И призывала силу уже не все свободное время, а только один раз – перед сном.

Однако в назначенный день результаты были впечатляющие. Тело еще не пришло в норму окончательно, кое-где оставались небольшие шрамы, которые, я была уверена, исчезнут в ближайшее время. Самым грустным было то, что моя шикарная, с таким трудом выпрошенная у бывшего любовника грудь превратилась в небольшую, подростковую. Зато лицо восстановилось полностью, и, что самое интересное, внешне я стала больше похожа на себя прежнюю, нежели на Лу – от нее мне достались только глаза с немного поднятыми к вискам уголками. Видя подобные изменения, все женщины в борделе прониклись уважением к лекарю, а тот обошел молчанием тот факт, что его вклад в это «чудо» если и был, то минимальный.

Итак, в день икс я сидела в комнате и переживала, чем мне обернется мое преображение, когда вдруг рядом из ниоткуда выросло облако тьмы (я уже поняла, что так выглядят порталы), и из него вышел герцог собственной персоной.

– Девушка! Срочно зовите подавальщицу! Я распоряжался, чтобы к моему приходу она была уже готова! – Недовольство мужчины явно было напускным, одновременно он окидывал меня заинтересованным взглядом. – Но как освобожусь, я и к тебе загляну, – вдруг улыбнувшись и подмигнув мне, промурлыкал Хорнрейвен.

– Добрый день, господин! Я и есть та самая официантка.

Мужчина окинул меня недоверчивым взглядом, хотел что-то сказать, но передумал. Наверное, решил разбираться уже на своей территории.

– В таком случае идем! – нетерпеливо сказал он, тут же изменив манеру общения.

– А как же вещи?

– Какие вещи? Ты теперь под моей опекой, всем необходимым я тебя обеспечу!

И с этими словами он утащил меня в портал.