Текст книги "Девочки мадам Клео"

5

Венди Клэруайн сидела за своим любимым столиком в «Авроре», все еще пребывая на седьмом небе от утренних новостей из Парижа.

Венди сообщили, что мадам Клео проводит пресс-конференцию, транслируемую из-за разницы во времени в утренних информационных программах по всем основным телевизионным каналам. Она уже запрограммировала свой видеомагнитофон, чтобы ее записать.

Вокруг клиентов Венди не возникало такой шумихи с тех самых пор, когда жена одного из известных игроков национальной футбольной лиги США затащила телевизионщиков в раздевалку игроков его команды, чтобы заявить о своем намерении написать книгу о своем муже: о его любовницах, наркомании и взятках.

Эти утренние новости Венди ждала с нервическим напряжением еще и потому, что в них она должна была увидеть обворожительного симпатягу Питера Ши.

Она знала, что многие встревожены поспешным анонсом книги, но ее это совершенно не волновало. Она всегда следовала зову своих инстинктов, и «утечка информации» сработала. Вот когда все, черт возьми, и закрутилось. В течение нескольких дней ее беспокоило, не дознается ли кто-нибудь, что источник этой утечки – она сама, но теперь, когда кто-то предпринял попытку убить мадам Клео, можно не тревожиться. Кому нужно тратить время, чтобы копать под нее, когда произошел столь мрачный интригующий случай?

Как же это здорово – заполучить клиента, в которого стреляют!

В пятницу, приблизительно в одиннадцать утра, Федалия Налл лизнула палец и принялась подбирать им последние золотистые крупицы своего утреннего рогалика, просыпавшиеся на пробы фотографии Марлы Мэплс, приготовленные для обложки июльского номера.

Вики постучала и вошла как раз в тот момент, когда Фидл допивала кофе.

– Я записала утренние новости. Кассета лежит рядом с лампой, – сообщила Вики после обычного утреннего приветствия. – Советую взглянуть.

Фидл взяла со стола кассету и вставила ее в гнездо видеомагнитофона, стоявшего на телевизоре. Через несколько секунд на экране появилось лицо Питера Ши.

Наблюдая за ним, она понимала, каким счастливым он должен чувствовать себя перед всеми этими микрофонами. Фидл надеялась, что опьянение славой не ввергнет его снова в подавленное состояние. Как здорово бы было, если бы у него, как у римского триумфатора, стоял за спиной в колеснице раб и тихим шепотом подсказывал: «Помни, ты просто человек».

Внезапно до ее сознания дошло, что речь идет о покушении на жизнь мадам Клео и что это произошло нынче утром. В ужасе она истеричным голосом завопила, обращаясь к Вики:

– Найди Питера в Париже! Немедленно!

Когда Вики громко крикнула в ответ: «Он на первой линии», Фидл крутанулась на кресле и схватила трубку.

– Питер? Я только что смотрела кассету с твоим выступлением в новостях, – сказала она. – Что это, черт, там за история со стрельбой?

– Кто-то обстрелял нашу девочку.

– Это я знаю. Но когда? Почему? Вряд ли из-за книги.

Питер рассказывал ей подробности нападения, а Фидл сидела в оглушающей тишине.

– Это ужасно. Я знала, что мышиная возня Венди доставит нам какие-нибудь неприятности, но чтобы такие серьезные!

– Не волнуйся, Фидл. Все спокойно. А женщина эта, должен сказать, мне нравится. Она одновременно и жесткая и очаровательная. Все, что она сочтет необходимым рассказать мне, будет пленительно.

– Когда ты начинаешь? – спросила Фидл.

– В восемь я встречаюсь с ней в гостинице за обедом. Мы составим график. Не беспокойся, я ей, кажется, тоже нравлюсь, так что все чудесно.

Фидл помолчала мгновение-другое. Может, скажет, как сильно по ней скучает. Что-нибудь интимное, что-нибудь такое, что будет приятно вспоминать.

Он ничего не сказал. На линии Нью-Йоркриж раздавалось легкое шипение, ничего больше.

– Ну что ж... тогда, значит, порядок, Питер, – сказала она, не в состоянии держать долее паузу. – Позвонишь мне, хорошо?

– Разумеется, – сказал он.

Повесив трубку, она опять включила видео. Когда появилось лицо Питера, Фидл ударила пальцем по клавише стоп-кадра. Она оставит экран в таком виде на весь день. Когда он в комнате, даже на зернистой картинке, она не будет так сильно скучать по нему.

– Какое неудобство, – ответила леди Сюзанна Мосби, услышав, что срочно требуется ее присутствие в Лондоне.

Через час она мчалась в город на своей миниатюрной «тестароссе», подаренной лордом Мосби в день ее двадцатипятилетия. Она чуть наклонилась вперед и включила радио, чтобы послушать новости.

До этой минуты ее мысли были заняты болезнью мужа и размышлением над тем, почему врач так загадочно говорил с ней по телефону.

Сообщение Би-би-си потрясло ее.

Сюзанна знала: если она сейчас же не съедет с полосы на обочину, ей не справиться с приступом панического ужаса. Она поставила ногу на тормоз и застыла на чуть наклонной обочине автострады, не оставив за собой ни дюйма тормозного следа.

Сюзанна Беатриче Слайд-Мосби, с пеленок именуемая Сью-Би, откинула голову и попыталась сосредоточиться. Только что услышанное повергло ее в глубочайшее уныние.

«Господи, Господи, Господи, зачем ей понадобилось вскрывать этот ящик с червями?»

Она чувствовала, как горячие слезы наполняют большие голубые глаза. Та пора, когда Сью-Би была связана с мадам Клео, была тайной, ее и Билли, неизвестной его аристократической семье. В свое время, когда он разводился с Селеной, чтобы жениться на Сью-Би, она проштудировала все лондонские бульварные газетенки – чего только они не писали о ней, но от правды были очень далеки. Связи Билли сделали свое дело. И вот теперь издательская компания, принадлежащая ее мужу, купила мемуары мадам Клео! Полный абсурд, если у Билли нет плана, как сделать, чтобы там не фигурировали их имена.

Критически взглянув на себя в зеркало, она взяла косметичку, чтобы подправить макияж. Ради чего бы личный врач Билли ни вызывал ее в Лондон, это следовало принять с самообладанием аристократки, которого от нее ждут.

Сью-Би успокоила себя тем, что мадам Клео не в состоянии написать книгу в одночасье. И со временем Билли объяснит ей что к чему. Об этом можно подумать после того, как станет ясно, что, собственно, произошло с Билли.

В то утро, когда она вернулась со своей обычной верховой прогулки, лакей сообщил о неожиданном звонке личного врача Билли.

– Это леди Мосби, – сказала она в трубку, ожидая, что с ней будет говорить медсестра или секретарь.

– Доброе утро, моя дорогая, – пробасил доктор Джаспер Уэллс, постоянный врач Билли. – Не хотел вас беспокоить, Сюзанна. Однако обстоятельства таковы, что вам необходимо незамедлительно выехать в Лондон. Мне бы хотелось побеседовать с вами с глазу на глаз.

– Но что, собственно, произошло, Джаспер?

Врач объяснил, что ее муж, лорд Уильям Мосби, был сбит грузовиком, когда выходил из своего клуба. В общем, все обошлось: временно его поместили в отдельную комфортабельную палату больницы «Сент Джон».

– Ну, если с ним ничего не случилось, Джаспер, тогда зачем ему лежать в больнице? – усомнилась Сюзанна.

– Для обследования, – заверил он ее. – Не хотелось бы, знаете, хоть сколько-нибудь рисковать. Все будет в полном порядке.

– В таком случае я не вижу оснований для приезда, – возразила она. – Я имею в виду...

Доктор не дал ей договорить, вновь заявив, что ему важно срочно переговорить с ней наедине. Наконец она согласилась, хотя и неохотно.

Сью-Би поняла, что маленькое «чепе» – благая ложь. Так сказано для того, чтобы она не запаниковала.

После этого звонка Сью-Би перебрала в уме весь перечень возможных болезней мужа. У него не было видимых признаков нездоровья. Выпрыгивая из вертолета на крыши своих типографий или бурно занимаясь любовью, Билли Мосби, казалось, был неутомим. Его энергия была столь же неуемной и неослабевающей, сколь и его аппетит; он любил ее так же, как жил, – жадно, страстно, неистово.

Теперь, после новостей Би-би-си, прозвучавших в час тридцать одну, она поняла, сколь хрупким и зыбким было все радостное в ее жизни: Билли, зеленая загородная усадьба на холмах графства Глостершир, апартаменты в Лондоне в две дюжины комнат, обставленные по последнему писку моды, новая вилла на Сардинии и охотничий домик на острове близ шотландского побережья. И, разумеется, маленькая Хильди.

Сью-Би обещала Билли, что детей не будет. Он так настаивал на том, что она должна принадлежать ему, и только ему. Удивительно, как резко могла измениться жизнь человека, стоило ему по забывчивости два-три дня не попить крошечных розовых таблеток.

Сначала он не усмотрел в этом ничего забавного. Но когда на свет появилась Хильди и он увидел, что Сью-Би не намерена кормить ее грудью или оставаться дома по вечерам, то перестал стенать по этому поводу.

Газетный магнат Билли Мосби, крупный и импозантный, с кожей такой нежной, что, казалось, ему никогда не доводилось бриться, был самым важным с виду мужчиной, которого когда-либо встречала в своей жизни Сью-Би. Она не знала, на что можно рассчитывать в те два дня во дворце барона, да нисколько и не задумывалась на этот счет. Билли Мосби был первым в жизни мужчиной, который действительно хотел беседовать с ней. Слушать, что она говорит. Его сексуальные наклонности не имели никакого значения, когда она поняла, что он принимает ее такой, какая она есть. Даже в самых дерзких снах не могла вообразить, и менее всего, когда направлялась к нему тем вечером в библиотеку, что с этой минуты она всегда будет рядом с ним.

Стараясь заглушить в себе утренние воспоминания, она провернула ключ и прислушалась к мощному шуму двигателя, потом бросила взгляд назад через плечо, дабы убедиться в том, что дорога свободна, и выехала на автостраду.

Необходимо было поговорить с Билли о затее мадам Клео. Если в книге хоть как-то проскользнет упоминание о ней, возникнет вероятность, что об этом прознает полиция Вейлина и разыщет ее. Она не сумела бы объяснить эту проблему Билли – в прошлом ей пришлось совершить нечто такое, чего даже он не сможет простить.

Но она понимала, что и Билли не захочет, чтобы о ней упоминалось в книге. Меньше всего он заинтересован в том, чтобы его семья узнала, что он женился на «девушке по вызову».

Билли Мосби ощутил аромат – такой донельзя знакомый аромат наполненных солнцем груш и жасминового шампуня.

Он открыл глаза. Сью-Би склонилась над ним, прижимая губы к его лбу.

Подняв голову, он смотрел на жену и улыбался.

– Дорогая, – прошептал он.

Ему хотелось притянуть ее к себе поближе и держать, утонуть в ее нежности. События этого утра были такими убийственными. Его душа жаждала теперь одного – Сюзанну, его собственную няньку, мать, ангела-хранителя, любовницу. Ему хотелось обнять ее за талию и держать так вечно.

Сью-Би присела на угол больничной кровати. Одна нога оставалась на полу.

– Ну, дорогой? – нежно произнесла она. – Я только что из кабинета Джаспера.

– Он рассказал тебе?

– Да. Он полагал, что я не знаю и буду шокирована, – сказала она хихикающим шепотом, потом ее голос возвысился до тона классной дамы. – Ты очень, очень непослушный. После всех твоих обещаний.

Лорд Мосби опустил глаза. Ее упрек возбуждал его. Их игра заключалась в том, что в такую минуту он должен был прикидываться шалопаем, стыдящимся предстоящего наказания.

– Что он показал тебе? – робко спросил он.

– Красную, без бретелек.

Он молчал, наслаждаясь нарастающей сладостью унижения.

– Красные кружевные трусики!

– М-м-м, – кивнул он, пряча глаза.

– Признавайся, ты взял их из моего платяного шкафа?

– Ты сердишься на меня?

– Ты надел их специально в связи с утренней встречей, да?

Лорд Мосби нехотя кивнул, теребя тонкое больничное одеяло.

– И именно о них думал, когда угодил под грузовик?

– Да, – подтвердил он, глядя ей в глаза.

Он прикусил губу, однако это не помогло ему скрыть улыбку, пробившуюся на его строгом лице.

– А ведь там мог оказаться и фотограф, ты это знаешь. И твоя фотография на полполосы красовалась бы завтра утром в «Тайме». Тебе этого хочется?

Лорд Мосби, помогая себе локтями, сел в постели, морщась от боли в пояснице. Он откинул тонкое одеяло и простыню.

– Иди ко мне, – прошептал он.

Сью-Би сбросила сандалии и взобралась на высокую кровать.

Лорд Мосби обнял ее и привлек к себе.

– Опиши, как выглядела бы эта фотография, – попросил он, прижимаясь пенисом к ее пояснице. – Начни с заголовка.

Сью-Би перевернулась и сунула руку ему между ногами.

– Хорошо, только быстро, дорогой. Потом я вытащу тебя из этого утомительного места и доставлю домой, где тебе и нужно быть.

Большая спальня с выходящими на юг окнами была любимой комнатой Сью-Би во всей громадной квартире в Олбэни. Она не могла бы вспомнить, что когда-нибудь была в ней несчастна. До сегодняшнего вечера.

– Но почему, дорогой? – спросила она в третий раз.

– Потому что я не могу остановить это в силу сложившихся обстоятельств. Как мне еще тебе объяснить? Если я не опубликую эту чертову вещь, она обратится к кому-нибудь еще. А так я могу держать ситуацию под контролем, – сказал лорд Мосби.

Он сидел в высокой кровати, опираясь на горку из подушек.

– Откуда у тебя такая уверенность? – спросила Сью-Би.

Лорд Мосби закатил глаза.

– В десятый раз тебе повторяю, дорогая, в договоре имеется специальная, соответствующим образом сформулированная статья!

– Но договоры нарушаются. Люди легко дают твердые обещания и не выполняют их. Я боюсь за всех нас, – крикнула она.

– Ты впадаешь в истерику, Сью-Би. Положись на меня.

– А как мои подруги? Ведь они тоже не заслуживают этого.

– Кто в частности?

– Сандрина и Анжела.

Он вновь взял в руки газету.

– Тоже мне подруги. Когда ты слышала о них в последний раз?

– Я перезваниваюсь с Сандриной, – почти извиняющимся тоном, как бы оправдываясь, сказала она. – Иногда. Ей трудно. Она все время в разъездах. Ты знаешь, что за человек Журдан Гарн. Он такой... цербер.

– Я бы не беспокоился о ней, дорогая.

– А Анжела... – сказала Сью-Би, не слушая его. – Я не знаю, где она теперь. Сидит в какой-нибудь дыре, наверное. Но с ней так жестоко обошлась мадам Клео, а теперь еще это.

Мосби вытянулся вперед и взял ее руку.

– Сью-Би, любимая, ты не можешь быть нянькой всему свету. Я не стану оберегать этих женщин. Я могу защитить только тебя и обещаю тебе свою защиту. Во всем, что она напечатает, ни строчки не будет о твоей связи с мадам Клео. А теперь забудь обо всем и залезай в постель.

Сью-Би исполнила его просьбу. Разделась и юркнула под льняные простыни к мужчине, который ни разу не нарушал данного ей обещания. Однако сон никак не приходил. Должен же быть какой-то способ остановить мадам. Нет, она обязательно сделает что-нибудь, чтобы не позволить Клео написать эту книгу. Все, что угодно.

В каждом из ее восхитительных домов у Сандрины Гарн имелось излюбленное местечко. Здесь, в летнем загородном доме неподалеку от Цюриха, любимым местом была терраса с видом на озеро.

Утром, когда она слушала черные новости, всю террасу пронизывал солнечный свет. Сторонний наблюдатель мог бы воспринять это как идиллическую сцену покоя и безмятежности: стройная молодая жена чрезвычайно состоятельного мужчины сидит под тентом за столиком и беззаботно читает утреннюю газету.

Глядя на эту сцену, невозможно было предположить, что глаза ее, скрытые непроницаемо темными солнечными очками, налились кровью от выпитого алкоголя. В стакане фруктового сока, стоящем по правую руку от нее на столике, было достаточно водки, чтобы усмирить дрожание руки, комкавшей газету, из которой она узнала об опасности, грозящей ее внешне безоблачной жизни.

Когда Сандрина выделила для себя Журдана как мужчину, за которого намерена выйти замуж, ей удалось скрыть, что она «девушка по вызову». Вскоре она узнала, что оснований для беспокойства в связи с этим у нее нет. Журдан Гарн принадлежал к той породе мужчин, которых возбуждала мысль о женитьбе на женщине, за общение с которой другие мужчины платили деньги. Сандрина знала, что он не испытывал бы такого чувства, если бы она была обыкновенной проституткой. Коренное отличие для него состояло, видимо, в том, что она – девочка мадам Клео и поэтому должна была спать с самыми влиятельными мужчинами планеты. А поскольку богатства и могущества им было не занимать, Журдан решил, что именно его сексуальные достоинства помогли ему заполучить и удержать ее. Конечно, если кто-либо из равных ему мужчин его круга, тех самых знатных и могущественных, узнал бы правду о прошлом его жены, Журдан сошел бы с ума, или умер, или... убил бы Сандрину. Он всегда был помешан на поддержании собственной репутации и считал ее не менее важным условием на пути к власти, чем накопленное им богатство. Женившись на Сандрине, он пошел на большие затраты, чтобы стереть ее профессиональное прошлое.

Замужество позволило Сандрине пренебречь завещанными ей отцовскими деньгами, за которые так цепко держалась ее знаменитая мать. С другой стороны, Журдану досталась настоящая награда – прекрасная, очаровательная жена, которую было не стыдно показать на людях. Ее частная жизнь омрачалась постоянными сражениями с его беспочвенной ревностью. Чем дольше Журдан состоял с ней в браке, тем более сомнительным ему казалось, что он сможет удержать при себе такое божество и уж тем более обеспечить ей счастье. Его терзала сексуальная неуверенность, и он начал подозревать, что поскольку прошлое Сапдрины полно мужчин, то они попытаются отнять ее у него. Теперь в ресторанах он сажал ее лицом к стене. Если она разговаривала с продавцом или официантом более десяти секунд, он грубо обрывал ее. Он записывал ее телефонные разговоры, поручал кому-нибудь из их многочисленной челяди шпионить за ней.

Ее жизнь была тюрьмой. Но каким бы ни был их брак, он обеспечивал ей беззаботное существование, она привыкла к умопомрачительной роскоши, которой он ее окружал, и теперь не могла себе представить возвращение к жизни, в которой была бы стеснена в средствах.

«Мадам Клео и ее чертова книга, – кипя от злости, думала она, – может все порушить».

Внезапно дурман выпитой утром водки начал рассеиваться. Необходимо поговорить со Сьо-Би.

Сью-Би наверняка в курсе того, что происходит. Муж Сью-Би издает эту книгу. Наверняка он защитит свою собственную жену.

«Что ж, – зло подумала она, – пусть он защитит и меня, черт побери». Если Сью-Би откажется, Сандрина может опереться на Анжелу, где бы она ни была.

Она высунулась из-под тени полосатого тента и позвала англичанина-дворецкого, который стоял в нескольких метрах от нее и обрезал садовыми ножницами верх живой изгороди.

– Да, мадам? – спросил он, ставя на землю корзинку, которая висела у него на руке.

– Принесите мне, пожалуйста, телефон, Вудворт!

В ту же секунду, как только дворецкий поставил телефон на стол, Сандрина стремительно подняла трубку и набрала номер.

– Сандрина? – спросил через многие километры, которые отделяли Цюрих от Лондона, знакомый сладкий голос Сью-Би.

– Привет, радость моя, как поживаешь?

– Чудесно, дорогая. Ты где?

– В Швейцарии, – сказала Сандрина. – Скучаю и писаю в штанишки.

– Писаешь? По какому случаю?

– По случаю мадам, которая продает свои мемуары, к тому же не кому иному, как твоему дражайшему! – резко сказала Сандрина.

– Меня это тоже мало радует, милая, но Билли уверяет, что все будет нормально.

– Ты видела, кто будет писать для нее? Питер Ши, тот парень, с которым я была на «Ля Фантастик».

– И ты думаешь, он напишет о тебе?

– Это было бы вполне резонно.

– Ты же назвалась тогда другим именем, – сказала Сью-Би.

– Да пусть даже и так, Сью-Би. Он репортер, специализирующийся на расследованиях.

– Я еще раз поговорю с Билли, солнышко.

– О, Сью-Би, я понимаю, Билли защитит тебя, но мне он ничем не обязан. Кроме того, он ненавидит Журдана. Он не заступится за меня. Даже ради тебя.

– Я все-таки попробую, Санди. Это все, что я могу.

– Сью-Би, я вот что думаю, – сказала она, прикрывая ладонью рот и переходя на шепот. – Я думаю, нам надо попытаться найти Анжелу.

– Представления не имею, где можно ее найти.

– Держу пари, тот ее гангстер-адвокат наверняка знает, где она теперь. Мы могли бы даже использовать его. – Сандрине показалось, что звонок в Нью-Йорк с телефона дворецкого может обернуться неприятностями. – Сью-Би, ты не могла бы дозвониться до Барри Риццо вместо меня? Мне бы пока не хотелось, чтобы об этом хоть что-то стало известно Журдану.

– Хорошо, если тебе так удобнее.

– Но, пожалуйста, как только выяснишь номер Анжелы, сразу дай мне знать. Я позвоню ей из телефона-автомата в деревне.

– А что потом?

– А потом, думаю, нам всем надо будет где-нибудь встретиться.

– Ты можешь приехать ко мне? – спросила Сью-Би. – Билли еще несколько дней проваляется с больной ногой в постели. Квартира так велика, что он даже не узнает, что кроме него в ней еще кто-то есть.

Сандрина задумалась. Она могла бы сказать Журдану, что в Лондоне проводится важный аукцион и что Сью-Би пригласила ее в гости. Сью-Би была единственным человеком из ее прошлого, к которому он, видимо, не питал неприязни. Если он позволил бы ей взять их самолет, она могла бы немедленно вылететь.

– Как только мы разыщем Анжелу, дорогая, я сажусь в самолет.

Через несколько минут Сью-Би перезвонила и сообщила, что Анжела находится в Лас-Вегасе, в гостинице «Серальо».

– Будешь звонить, попроси подозвать Принцессу Фатиму, – сказала Сью-Би, хихикая.

– Боже праведный, – изумилась Сандрина, – неужели она до сих пор работает?

– Очень похоже, – ответила Сью-Би. Она уже больше не шутила.

Холл отвратительно шикарной новой гостиницы Лас-Вегаса был наводнен людьми. На сегодняшний вечер был назначен матч по боксу, и для девушек, которые работали в казино, это означало, что ночь будет длиннее обычной.

Гнусавый голос гостиничной телефонистки бил Анжелу по нервам.

– Принцесса Фатима. Принцесса Фатима. Пожалуйста, возьмите трубку гостиничного телефона.

Вызов означал, что у Анжелы появилась работа Она залпом допила остатки своей «Кровавой Мэри», забрала со стойки бара сигареты, блестящую дамскую сумочку и, тяжело вздохнув, съехала с табурета.

Анжела работала успешнее, чем молоденькие и свеженькие девушки из казино, только при приглушенном свете. Начинали сказываться годы, проведенные в борделях.

И все же она становилась похожей на залежалый товар.

В 1987 году, когда мадам Клео уволила ее, у Анжелы не было иного выбора, как только взяться за единственную работу, которую она умела делать. Клео стучала на Анжелу, сокращая выбор мест, где она могла предложить себя. Ни в Европе, ни в Америке не нашлось такой бандерши из тех, что посолиднее, которая отважилась бы принять ее в свой штат, а денег, чтобы начать свое дело, у нее не было. Она могла работать только там, где велась игра. Сила, царившая здесь, была куда более организованной и агрессивной, чем власть Клео.

Анжела легким, пружинящим шагом шла к внутренним гостиничным телефонам, сплошным рядом уставленным на дальней стене казино.

Она прислонилась к окрашенной в золотистый цвет стене и сняла телефонную трубку.

– Фатима, – сказала она, зевая.

– Анжела, это я, Максина, – растягивая слова, сказала телефонистка.

Максина представляла старую гвардию. Анжела очень привязалась к ней за то, что та взяла на себя труд следить, где в огромной гостинице работает Анжела, и выяснять, в чем причина, если та задерживалась. Именно Максина вызвала полицейских в тот раз, когда Анжелу связал садист в апартаментах под крышей.

– Что скажешь? – спросила Анжела.

– Это не работа, милочка. Тебе звонят, по-моему, из-за океана, откуда-то из Швейцарии, представь себе.

– А кто звонит, Макси, знаешь?

– Конечно, знаю. Сандрина Гарн.

Услышав имя, Анжела едва не подпрыгнула на месте. Сразу нахлынула волна воспоминаний о днях, проведенных у мадам Клео. Когда-то она верила, что работа на Клео откроет ей дорогу к собственному делу. Она исподтишка наблюдала, как старуха работает – знакомилась с ее лучшими девушками и уговаривала их перейти к ней, когда наконец встанет на ноги. Но не тут-то было: старушенция оказалась хитрющей. Теперь вот приходится торчать в Лас-Вегасе наедине со своими воспоминаниями.

– Ты еще там? – спросила Макси.

– Да-да, я здесь.

– 501-й только что освободился. Может, поднимешься туда и отдохнешь? Винни дежурит на шестом. Я скажу ему, чтоб он открыл.

– Спасибо. Спасибо тебе большое, Макси. Ты душка. – Мозги ее работали в ускоренном темпе: «Сандрина, Сандрина. Как же это она сумела разыскать меня? И чего ей от меня надо?»

Когда она услышала голос Сандрины, то вдруг почувствовала, как грудь ее словно чем-то сдавила.

– Боже, как приятно тебя слышать, – сказала Анжела. – Как поживаешь?

– Анжела! Мне не верится, что я все-таки разыскала тебя. Какого черта ты делаешь в Лас-Вегасе?

– А как ты думаешь?

– О, дорогая. Я надеялась услышать, что ты выплыла на чистую воду.

– Ну, на воду-то я выплыла, только вот совсем уж не на чистую, – сказала Анжела, наклоняясь к ночному столику и роясь в своей сумочке в поисках сигареты. – Скажи мне, ради Бога, как это тебе удалось найти меня?

– Через Барри Риццо.

– Барри, – фыркнула Анжела. – Этот сукин сын, гангстереныш вонючий! В первую очередь ему я и обязана тем, что торчу здесь. На этой адско-блядской скотобазе. Совсем не похожей на какой-нибудь там замок в Швейцарии, уверяю тебя.

– Я была удивлена, когда Сью-Би сказала мне, где ты находишься, Анжела. Когда ты уходила от мадам Клео, мы все думали, ты начнешь свой собственный бизнес. Что случилось?

– Не хватило наличного капитала, – кратко объяснила Анжела.

– А мадам обо всех нас заботилась, правда? – сказала Сандрина ностальгическим голосом.

– После такого атаса я бы вернулась к ней хоть завтра.

– Вообще-то, Анжела, из-за нее-то я тебе и звоню.

– Из-за мадам? – спросила Анжела, чувствуя былое волнение.

Она лишилась покровительства мадам и покинула Париж не по собственному желанию. Теперь ей почему-то эти времена вспоминались только как добрые.

– Мадам Клео собирается написать мемуары.

– Брось трепаться!

– Точно, Анжела, и я чертовски нервничаю.

– А Сью-Би? Разве она не вышла замуж за какого-то воротилу-англичанина? Ей это тоже вряд ли понравится.

– Так оно и есть, но по крайней мере, ее муж – издатель этой книги.

– Вот это финт, – саркастически откомментировала Анжела. – Хотя на месте Сью-Би я бы нервничала. – Всю сонливость у Анжелы как рукой сняло. – Мне неважно, что старушка леди говорит обо мне. Может быть, это даже принесет мне какую-то пользу, но вы двое... атас! Вы же все потеряете!

– Анжела, можно мне попросить тебя кое о чем, но только дай мне слово, что не будешь на меня сердиться?

– Само собой, малыш.

– Позволь, я куплю тебе билет до Лондона?

Анжела рассмеялась.

– Бога ради, – сказала она. – А зачем?

– Мы обе не очень-то головастые, – сказала Сандрина. – Видишь ли, мы считали, ну, словом, что среди всех нас у тебя самая светлая голова. Может, ты сумеешь придумать что-нибудь блистательное, чтобы остановить это безумие. И потом, просто будем очень рады вновь увидеться с тобой.

– Когда вы увидите меня, измените свое мнете. У меня кураж выветрился.

– Не верю, Анжела. Ты всегда была сокрушительно великолепна.

– Благодарю, – вполне искренно сказала польщенная Анжела.

Давно уже ей не доводилось слышать комплимента из дружеских уст. Да и друга-то настоящего у нее давно уже не было. Полет в Лондон, встреча со старинными приятельницами – это было как раз то, в чем сейчас нуждалась ее душа. – Когда прилетать?

– Немедленно. Я вылетаю отсюда завтра утром.

– Мне нужно сначала посмотреть расписание из Лос-Анджелеса. Постараюсь быть в Лондоне ко вторнику.

Анжела положила трубку и с минуту вспоминала дни, прожитые под началом мадам Клео. Она подумала о том, что не умела по достоинству ценить ту свою прошлую, элегантную жизнь. Какая же она была дура, что всего лишилась. Сама виновата.