Текст книги "Две женщины, одна любовь"

Люси Гордон
Две женщины, одна любовь

Lucy Gordon

FALLING FOR THE REBEL FALCON

Falling for the Rebel Falcon © 2013 by Lucy Gordon

«Две женщины, одна любовь» © ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2014

© Перевод и издание на русском языке, ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2014

Это издание опубликовано с разрешения Harlequin Books S. A.

Иллюстрация на обложке используется с разрешения Harlequin Enterprises limited. Все права защищены.

Товарные знаки Harlequin и Diamond принадлежат Harlequin Enterprises limited или его корпоративным аффилированным членам и могут быть использованы только на основании сублицензионного соглашения.

Эта книга является художественным произведением. Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.

* * *

Пролог

Голос Вареньки поднялся до отчаянного крика. – Не покидай меня. Пожалуйста, не уходи. – Она протягивала ладони, пытаясь удержать кого-то. Его не было рядом уже много лет и никогда не будет. – Где ты? Вернись, не покидай меня!

Она продолжала выкрикивать бессвязные слова, пока любящие руки не обняли ее, тогда она со вздохом умолкла.

– Я здесь, мама. С тобой. – Голос молодого человека был ласковым, успокаивающим, но пожилая женщина в садовом кресле, которую домашние нежно называли Варенькой, будто не слышала его. Она не поднимала век, словно вглядывалась в бездну своего отчаяния.

– Не уходи. Останься со мной, умоляю.

– Мама, проснись, пожалуйста. – В голосе сына слышалась тревога. – Это я, Леонид. Здесь его нет. – Он склонился над ее креслом, поглаживая лицо, смахивая слезы со щек. – Открой глаза. Взгляни на меня.

Она послушалась, но смотрела в недоумении, не понимая, кто перед ней. Сердце Леонида упало – на секунду показалось, что он сам готов зарыдать, но взял себя в руки.

– Мама, – прошептал он, – прошу тебя.

Ее взгляд стал осмысленным, и она слабо улыбнулась, узнав сына.

– Прости, я заснула, и во сне мне показалось, что он рядом и его руки ласкают меня.

– Это я обнимал тебя, – тихо сказал Леонид. – Я спустился к тебе в сад, чтобы попрощаться. Уезжаю в Париж на свадьбу Марселя. Помнишь, вчера мы говорили об этом?

Женщина вздохнула:

– Конечно, помню.

Оба знали, что безудержные рыдания вызваны не его отъездом, а расставанием, случившимся много лет назад: разлукой с мужчиной, обещавшим вернуться, но не сдержавшим слова, если не считать пару коротких визитов за прошедшие тридцать лет.

– Конечно, поезжай, – улыбнулась она. – Отец будет ждать тебя. Представляю, как он соскучился!

«Если сам соблаговолит приехать, – подумал Леонид. – Можно не сомневаться, что отец не пропустил бы свадьбу одного из своих сыновей, если бы речь не шла об Амосе Фолконе. С ним нельзя быть уверенным ни в чем».

– Взял мое письмо? – заволновалась Варенька. – Не забудешь передать ему?

– Конечно, передам.

– Обязательно привези ответ.

– Обещаю, мама.

«Даже если придется самому водить его рукой», – дал себе слово Леонид, отводя взгляд. Нельзя, чтобы мать догадалась о его мыслях.

– Может, он соберется приехать с тобой, – предположила она с надеждой. – Конечно, дай слово, что привезешь его повидаться со мной.

– Как я могу обещать, мама? У него столько важных дел. Никто не ожидал, что Марсель решит жениться так скоропалительно, – у отца наверняка другие планы.

– Но ты постараешься? Расскажи, как я страдаю без него, – это должно подействовать.

– Сделаю все, что в моих силах, – с трудом пробормотал он. – Может, вернешься в дом? Становится прохладно.

– Лучше останусь здесь. Не устаю любоваться этим видом. – Женщина махнула рукой в сторону луга, убегавшего с холма вниз, к широкой излучине Дона. – Здесь мы встретились, и наступит день, когда снова будем вместе. Надо только запастись терпением. До свидания, мой мальчик. Буду ждать тебя с новостями.

Леонид обнял ее, поцеловал и с тяжелым сердцем пошел к дому. На террасе его ожидала Нина, немолодая женщина, которая ухаживала за матерью.

– Как она себя чувствует?

– Неважно, – вздохнул Леонид. – Передала письмо для отца. Грустно, но она верит, что после стольких лет он все еще любит ее.

– Подумать только! Для всех очевидно, что Амос Фолкон использовал ее и бросил.

Сиделка кипела от негодования. Хотя официально Нина работала по найму в доме Леонида, она могла позволить себе критические замечания в адрес его отца. Леонид считал ее почти родной и безгранично доверял, зная, как она предана семье. Только ей он мог оставить на попечение свою мать, когда возвращался в Москву, где были сосредоточены его обширные деловые интересы.

– Все эти годы он присылал маме деньги…

– Издалека. Ему это ничего не стоило. Где он был, когда ее муж узнал, что ты не родной сын? Предложил помощь? Нет, просто откупился.

– Мне жаль ее не меньше, чем тебе, Нина. Когда увижу его в Париже, еще раз поговорю.

– Убеди отца навестить Вареньку. Она всем сердцем ждет его.

– Конечно, постараюсь. – Леонид тихо застонал от отчаяния. – Как ей помочь? Она живет в придуманном мире, в котором он любит ее и однажды обязательно вернется. Лучше уж пусть верит в свои фантазии, чем узнает правду.

– Не спорю. Это единственное, что помогает ей жить, – согласилась Нина.

– Мне пора ехать. – Он сжал ее ладони. – Что бы я без тебя делал?

– Я буду рядом с ней, не беспокойся. Спущусь в сад, чтобы ей не было одиноко. Поторопись, иначе опоздаешь на самолет.

Леонид пошел к ожидавшей его машине, но прежде, чем захлопнуть дверцу, кинул последний взгляд на лужайку, откуда мать на прощание махала рукой. Он послал ей воздушный поцелуй и улыбнулся, скрывая грусть. Леонид знал, что помутившийся рассудок матери нельзя излечить. Он только старался скрасить оставшиеся ей дни. Не в его силах вернуть ей счастье.

Варенька смотрела вслед отъехавшей машине.

– Нина, как прекрасно, что он встретится с отцом в Париже и привезет Амоса ко мне.

– Если сумеет, – осторожно заметила сиделка.

– Даже не сомневайся. Леонид сказал, что Амос будет здесь через несколько дней. – Она блаженно закрыла глаза. – Он дал мне слово.

Глава 1

Услышав отчаянный стук в дверь, Терри сразу догадалась, что это Джим – милый юноша, который считал себя ее бойфрендом. Он не скрывал растерянности.

– Терри, как ты можешь так поступать со мной? Это несправедливо!

– Заходи и перестань кричать.

Он ворвался в комнату и бросился на диван, причитая:

– Что я должен чувствовать, если ты обещала, а теперь отказываешься провести со мной несколько дней? Да еще известила об этом эсэмэской. – Он потряс мобильником.

– Я не хотела обидеть тебя, просто сообщила, что не смогу вырваться в наше маленькое путешествие на следующей неделе. Планы неожиданно изменились. Извини, Джим. Отложим поездку на время, – мягко увещевала она.

Для Терри Дэвис такие сцены были привычными: ей ничего не стоило завладеть сердцем мужчины, неожиданно отступить и с невинной улыбкой утешить ласковым словом. Ей все сходило с рук. Мало кто мог устоять против ее чарующей красоты: длинных белокурых волос, огромных голубых глаз и стройной фигурки, позволявшей носить самые модные, изысканные туалеты. К тому же природа одарила Терри удивительным личным обаянием. «В этом секрет, – думал Джим. – Она прекрасно знает, как далеко может зайти».

– Мне надо торопиться, – сказала она. – Наклевывается интересная история, которую грех пропустить.

Терри была свободным журналистом-репортером и славилась в газетном мире чутьем на скандальные новости.

– Куда ты мчишься за очередной сенсацией, которая потрясет мир? – процедил Джим.

– В Париж. Только что забронировала комнату в «Ла Коруне».

– Самый дорогой отель в городе.

– Знаю. Мне удалось ухватить последний номер. Там начался страшный ажиотаж, как только сплетни просочились в прессу.

– Какие сплетни?

– О свадьбе. Марсель Фолкон женится через несколько дней.

– Кто он? – вытаращил глаза Джим.

– Владелец «Ла Коруны», но дело не в нем, а в его сводном брате Тревисе Фолконе. Неужели не слышал?

– Ну как же! Мегазвезда на телевидении.

– Последнее время его имя не сходит с первых полос. У него новая женщина, но не из длинноногих сексуальных пустышек. Говорят, очень достойная. Все умирают от любопытства. Мой человек в Париже сообщил, что он приедет с ней на торжество. Я просто обязана подобраться поближе и увидеть их собственными глазами, не говоря уж о других членах семейства Фолкон.

– Кто тебя интересует?

– Все. В первую очередь глава семьи Амос – большая шишка в финансовых кругах. Почти наверняка явится на венчание. Приглашены все его сыновья.

– Сколько их?

– Пятеро от четырех разных матерей. Дариус – англичанин, и тоже в финансовом бизнесе. Его брат Джексон делает документальные программы на телевидении. Марсель – француз, Тревис – американец и, наконец, Леонид. Он русский.

– Господи, сколько национальностей. Видно, Амос Фолкон много путешествовал.

– Было время. Ему сейчас за шестьдесят. Живет в Монако с нынешней женой. Говорят, стал очень респектабельным, но я сомневаюсь: леопард не меняет пятен.

– Представляю, сколько набежит прессы. Ты будешь одна из многих.

Терри бросила на него ироничный взгляд, и Джим понял, насколько неуместно его замечание. Она никогда не была частью толпы.

– Венчание пройдет не в обычной церкви, – пояснила она, – а в собственной часовне «Ла Коруны», куда доступ прессе ограничен, поэтому я должна прибыть в отель в качестве гостя. Если повезет, получу приглашение на свадьбу.

Джим расхохотался:

– Размечталась! Может, тебе и удастся как-то проскользнуть в часовню, но на приглашение даже не рассчитывай.

– Поспорим?

– Нет уж. Я знаю, ты способна совершить невозможное, только берегись: однажды ты встретишь мужчину, который переиграет тебя в твоей же игре.

– Не знаю, о какой игре ты говоришь. – Голубые глаза Терри были чисты и невинны.

– Узнаешь – и тогда пожалеешь.

– Посмотрим. А может, мне даже понравится. Чем выше ставки, тем азартнее игра и ценнее победа.

Она не могла высказаться яснее. Терри дала ему понять мягко, но решительно: если кто-то выиграет, это будет не он.

– Когда твой рейс?

– Через три часа. Как раз собиралась вызвать такси.

– Не надо, я отвезу тебя в аэропорт.

– Спасибо, Джим. Как тебе удается оставаться таким милым и снисходительным?

Хороший вопрос. Несмотря на разочарование и обиду, что он так мало значил для Терри, Джим все равно готов услужить ей. Терри обладала мистической властью над мужчинами.

Он отнес ее чемоданы вниз, к машине, проследил, чтобы ей было удобно, и повез в аэропорт.

– Если свадьба не афишировалась, как ты узнала о ней? – спросил он по дороге.

– Информацией поделилась приятельница, которую я выручила в свое время.

Еще одна характерная для Терри черта – когда нужно, всегда находился человек, чем-то ей обязанный.

В аэровокзале Джим проводил ее до стойки регистрации и заслужил поцелуй в щеку.

– Спасибо, дорогой. Я позвоню.

«Она не сказала когда, – подумал он. – Забудет про меня еще до того, как займет место в салоне». Но Джим ошибался. Терри действительно сожалела, что неумышленно обманула его ожидания. Только когда самолет набрал высоту, она переключилась на задачу, которую ей предстояло решить.

В аэропорт Шарля де Голля прилетели в полночь. Прямо за таможней ее ожидала Гортензия, француженка средних лет, дама с обширными деловыми контактами. Они с Терри давно подружились на почве бизнеса и часто помогали друг другу. Женщины тепло обнялись и поспешили к машине.

– Не знаю, как благодарить тебя, – сказала Терри.

– Не стоит. Я у тебя в долгу. Кроме того, просто повезло: я работаю на компанию, которая организует свадьбу.

– Почему вдруг такая спешка с венчанием?

– По слухам, Марсель боится потерять Кэсси. Когда она приняла предложение, он решил действовать быстро, пока она не передумала.

– А что семья?

– Все прилетают завтра. Тревис из Лос-Анджелеса, Дариус и Джексон – из Англии. Ждут даже Леонида из Москвы. Для него заказан номер, но никто не знает, приедет ли он вообще. Те, кто с ним знаком, говорят, что он очень жесткий, с ним трудно договориться.

– М-м-м. Должно быть, интересный тип.

– Опасный. Если встретишь – будь осторожна.

– С какой стати? Какой интерес, если нет риска?

– Неужели ты не можешь без риска?

– Конечно нет. Мне нужна интрига – без этого нет творчества. Брошенный вызов мобилизует силы, помогает сбить с толку, застать его врасплох.

– Кого это «его»?

– Да любого.

– Тебе это так важно?

– Да, – улыбнулась Терри. – Это самое главное.

Гортензия никак не отреагировала на шокирующее высказывание. Трудно понять, когда Терри шутила, а когда говорила серьезно.

Они въехали в престижный район Парижа, и скоро перед ними возник внушительный силуэт старинного здания.

– Приехали. Вот «Ла Коруна», – объявила Гортензия.

– Вау! Выглядит роскошно.

– В прошлом дворец принадлежал аристократическому роду. Во время Французской революции всех казнили. Здание пришло в запустение, и Марсель купил его в плачевном состоянии. Но теперь, среди роскошных гостиниц, которые Марсель строит по всему миру, эта самая лучшая.

После регистрации женщины поднялись наверх, в комнату Терри. Богатство интерьеров впечатляло.

– Боюсь, довольно накладно для твоего бюджета, но другого номера не было. Зато на одном этаже с Фолконами.

– Отлично, – удовлетворенно заметила Терри. Они заказали в номер ужин и с удовольствием перекусили.

– Трудно было вырваться сюда за такое короткое время?

– Поездка случилась очень вовремя, – призналась Терри. – Мне предстоял визит к родителям на семейное торжество – помолвку их племянницы Салли. Думаю, для всех лучше, что меня там не будет.

– Если не ошибаюсь, твои родители из ученой среды? Известные в науке имена.

Так оно и было. Профессор Ангус Хенсон пользовался среди коллег большим авторитетом, а его знания и эрудиция вызывали всеобщее восхищение. Остальные члены семьи занимали важные посты в университетском мире. Все, кроме младшей дочери Терри.

– У меня репутация черной овцы, – усмехнулась она. – Фривольная, глупая, легкомысленная.

– А почему ты хотела избежать семейной встречи?

– Три года назад у меня был роман с нынешним женихом Салли. Все шло прекрасно, пока мне не подвернулся случай расследовать довольно скандальную историю. Кто-то проговорился, я заинтересовалась, и… короче, я получила известность в журналистских кругах. Томас пришел в ужас, счел это вульгарным, настаивал, чтобы я бросила карьеру репортера. Когда я отказалась… ну, в общем, понятно. – Терри небрежно пожала плечами.

– Если бы он по-настоящему любил, не разбил бы тебе сердце из-за такой мелочи, – сочувственно заметила Гортензия.

– С чего ты взяла, что мое сердце разбилось? – возмутилась Терри. – Передо мной впервые открылись широкие перспективы. Некогда было переживать. Кроме того, он не любил меня – просто хотел породниться с моей семьей ради собственной научной карьеры. – Терри насмешливо улыбнулась.

– Потеряв тебя, он стал ухаживать за твоей кузиной? Ты права, лучше тебе было не появляться на помолвке, – согласилась подруга и полюбопытствовала: – В журналистском мире ты известна как Терри Дэвис, но я заметила, что ты зарегистрировалась под именем Эрики Хенсон.

– Это имя по паспорту, но я пользуюсь им только для представительских целей. У Эрики Хенсон всегда в порядке банковские счета, она вовремя платит налоги и вообще ведет себя прилично. Терри Дэвис – самый фривольный и глупый ребенок, который мог родиться в академической семье. – Она сказала это с видимым удовольствием и даже с гордостью. – Своим именем я обязана отцу. Когда он узнал, что мама снова беременна, пришел в ужас. Его опасения оправдались – я росла озорным ребенком. Отец называл меня «инфант террибль» – потом все стали звать меня просто Терри.

– Но ведь это скорее псевдоним, – уточнила Гортензия. – Откуда взялась фамилия Дэвис?

– Семья настаивала, чтобы я не позорила фамилию Хенсон. Боялись, что умрут со стыда, если станет известно о нашем родстве. – Терри не скрывала иронии. – Так я стала Дэвис.

– То есть они отрицают даже знакомство с тобой. По-моему, отвратительно с их стороны.

– Семье нужно поддерживать репутацию. Я их не виню.

– Как же можно? Ты добилась немалого успеха в своей профессии, а они считают тебя изгоем.

– Не стала бы делать из этого трагедии, – легко заметила Терри, хотя слова задели за живое. На самом деле неприязненное отношение семьи волновало ее больше, чем она хотела признать.

– Может, они завидуют, что чутье на сенсации неплохо кормит тебя, а журналистская карьера быстро идет вверх, – предположила француженка. – Хотя, признаюсь, иногда ты балансируешь на самом краю и сильно рискуешь.

– В прошлом было и такое, – согласилась Терри, – но я стала гораздо осторожнее. Теперь стараюсь соблюдать правила и даже начала завоевывать уважение.

– Ты?

– Наверное, все-таки сказывается мое академическое происхождение. Пора стать серьезной, правильной, респектабельной. Неплохо звучит, правда?

– Что заставило тебя образумиться?

– Недавно разразился грандиозный скандал. Ты слышала о… – Терри назвала имя репортера, известного грязными методами добычи информации.

– Тот, который шантажировал женщину, чтобы она заговорила, а потом все обернулось трагедией?

– Он самый.

– Но ведь ты не была замешана в этой истории?

– Нет, конечно. Но мы с ним пересекались несколько лет назад, и тогда меня даже восхищали его приемы – он не останавливался ни перед чем. Сейчас, когда я повзрослела, смотрю на многие вещи иначе и задумываюсь о будущем.

– Другими словами, победила правильная Эрика, полностью вытеснив легкомысленную Терри?

– Ничего подобного. Терри еще здесь, готовая бросить вызов, пойти на риск. Просто ей небезразлично, как это отразится на других людях.

Гортензия усмехнулась:

– Берегись, если встретишь мужчину своей мечты, который заставит тебя выбирать между Эрикой и Терри. Послужит тебе хорошим уроком.

– Мужчина моей мечты? Не представляю, – вызывающе вскинула подбородок Терри. – Ни один еще не тронул моего сердца. Думаю, и впредь мне это не грозит. У меня слишком много других интересов.

– Неужели ты не мечтаешь о любви? – изумилась Гортензия. – Ты в Париже – самом романтическом городе мира. Любая женщина на твоем месте была бы полна предчувствий.

– Вот когда раздобуду материал для скандальной хроники, подумаю о романтике.

– Не буду спорить и пойду в свой номер. Завтра весь день расписан по минутам. Спокойной ночи. Увидимся за завтраком.

Оставшись одна, Терри подошла к окну полюбоваться на Эйфелеву башню, переливающуюся вдалеке огнями. Ей нравились окружавшие ее комфорт и роскошь. Именно к такой, гламурной жизни она стремилась. Терри сказала Гортензии, что ее сердце никогда не было разбито, и это было почти правдой.

После принесшего ей известность сенсационного разоблачения в прессе Томас испугался и бросил ее. Терри целиком ушла в журналистику и быстро добилась успеха. Профессия независимого репортера устраивала ее как нельзя лучше – она никому не подчинялась и сама выбирала темы публикаций. Потом она встретила Фрэнка, фотографа. Они стали работать в одной команде. Терри влюбилась в него, хотя не признавалась в этом даже себе. Фрэнк предал ее: использовал, чтобы получить доступ к эксклюзивному репортажу, и, не задумываясь, с выгодой для собственной карьеры продал снимки другому журналисту. Она решила, что прекрасно справится одна. За время их сотрудничества Фрэнк научил ее многим профессиональным приемам фотосъемки. Зачем ей нужен фотограф? Если на то пошло, зачем вообще нужны мужчины?

«Может, со мной что-то не в порядке, если на первое место в жизни я ставлю работу? – подумала Терри. – Это моя судьба. Что плохого, если меня привлекают азарт и риск? А риск любит меня. Ладно, пора спать».

Утром Гортензия влетела в комнату Терри, когда та только проснулась.

– Извини, что так рано, но сегодня безумный день. Надо успеть все приготовить к свадьбе.

– Нет проблем. – Терри набрала номер портье. – Давай закажем завтрак.

Пока они ждали, Терри успела принять душ. Завернувшись в банный халат, она присоединилась к Гортензии. Ей хотелось больше узнать о семье Фолкон.

– До сих пор мне не приходилось слышать о Леониде, – сказала она, наливая себе кофе. – Кажется, он очень скрытный.

– Ты права. Его настоящее имя Леонид Царев. Только когда он общается с братьями, его из вежливости называют Фолконом. Известно лишь то, что он невероятно успешный и богатый бизнесмен. Кажется, в России таких называют олигархами. Если верить моим друзьям в Москве, его личная жизнь невероятно скучна – из интересов только работа и деньги. Никаких развлечений… ну, ты понимаешь, о чем я. Он мрачный и замкнутый.

– Иногда такие типы бывают интересны, – задумчиво протянула Терри. – Ладно. Посоветуй, что мне сегодня надеть.

– Давай посмотрим, – воодушевилась Гортензия, открывая шкаф. – Ой, сколько роскошных туалетов. У тебя, должно быть, богатый бойфренд?

– Вовсе нет, сама все покупаю.

– Значит, много зарабатываешь?

– На жизнь хватает, но обычно я столько не трачу на одежду. Тут особый случай – в этом отеле я хотела выглядеть на миллион, чтобы не выделяться среди гостей.

– Правильно. – Она достала с полки дорогущие джинсы-стретч. – Неужели ты в них влезешь?

– Конечно.

Гортензия приложила их к своим пышным бедрам и вздохнула:

– Убить готова за то, что ты такая стройная и можешь носить подобные вещи. Хей-хо! – Она бросила джинсы на кровать. – Надень их.

– По-твоему, подойдут для первого выхода? – засомневалась Терри. – Мне хотелось для начала произвести впечатление добродетельной стыдливости с оттенком пуританства.

– Даже не думай! Господь наградил тебя идеальной фигурой – пользуйся, пока можешь. Мне пора бежать. Помни, если столкнемся на публике, делаем вид…

– …что впервые видим друг друга, – закончила за нее Терри.

– Именно. Мне не избежать проблем, если узнают, что я общалась с журналисткой. За нами здесь следят. Пока. – Она исчезла за дверью.

Терри несколько минут задумчиво изучала свой гардероб. Она все-таки остановила выбор на обтягивающих джинсах, но, чтобы не выглядеть слишком вызывающе, сверху надела белую шелковую, доходящую до бедер блузу. Наряд получился достаточно элегантным и дорогим, но никто не мог обвинить ее в вульгарности.

Она отправилась бродить по гостинице, изучая, прислушиваясь, незаметно делая снимки маленькой, но очень мощной фотокамерой. Время от времени Терри замечала членов семьи Фолкон, но среди них не было того, кто ей нужен.

Наконец, выйдя на верхнюю площадку широкой центральной лестницы, она остановилась и быстро отпрянула, решив, что увидела человека, которого искала. Внизу стоял высокий темноволосый и очень красивый мужчина. Должно быть, Тревис Фолкон. К сожалению, на таком расстоянии трудно было как следует разглядеть его, но у Терри не возникло сомнений – Тревис. Он был один, без женщины, которую обещал привезти с собой. Удачный случай поговорить наедине, если Терри сумеет привлечь его внимание.

– Пожалуй, есть выход, – пробормотала она.

У Терри было отработано несколько приемов для такой ситуации. Например, можно нарочно поскользнуться и вскрикнуть, чтобы он обернулся. Она стала осторожно спускаться, стараясь не спугнуть его. Только когда их разделяли три ступеньки, Терри сделала вид, что у нее подвернулась нога, и, упав, съехала по лестнице вниз.

Она сразу поняла, что на этот раз фокус не удался. Вместо легкого ушиба от грациозного падения она почувствовала острую боль в щиколотке. Терри судорожно схватилась за перила и остановилась у самых ног мужчины, едва его не сбив.

От неожиданности он охнул, опустился на колени, чтобы подхватить ее, и что-то спросил по-французски.

– Не понимаю, – с трудом пробормотала Терри.

– Вы сильно ушиблись? – повторил он по-английски.

– Не… знаю, – прошептала она, морщась от боли. – Моя щиколотка…

– Кажется, у вас вывих.

– Похоже… Ах!

Он обнял ее за талию, помогая встать.

– Попробуйте наступить, только очень осторожно.

Терри сразу отказалась от этой попытки. Она бы упала, если бы не надежно державшие ее сильные руки. Она решилась поднять глаза. Мужчина был похож на Тревиса Фолкона, но вблизи она поняла свою ошибку.

– Господи! – не удержалась Терри.

– Вам нужен доктор, – сказал мужчина с акцентом, который лишь подтвердил ее опасения. Тревис был американцем, а этот человек приехал из Восточной Европы.

– Не беспокойтесь, я справлюсь, – быстро сказала Терри.

– Не думаю. Давайте соберем ваши вещи, пока вы что-нибудь не потеряли.

Терри вцепилась в перила и боялась шелохнуться, глядя, как он складывает в ее сумку выпавшие бумаги.

– Вот, кстати, паспорт, – с ним будьте повнимательнее. Где ваша комната?

Она назвала номер.

– Хорошо. Теперь обнимите меня за шею. Терри послушалась, а он наклонился и осторожно поднял ее на руки.

– Постарайтесь не делать резких движений. Вам не больно?

– Нет.

Он понес ее вверх по лестнице, потом по коридору к ее двери. Терри потянулась к сумке за ключом. В комнате незнакомец бережно уложил ее на кровать.

– Все в порядке? – обеспокоенно спросил он.

– Не волнуйтесь. Ничего страшного не случилось.

– Послушаем, что скажет доктор. – Не удосужившись поинтересоваться ее мнением, он набрал номер портье. – Срочно пришлите наверх врача – женщина поскользнулась на ступеньках и получила травму. – Потом оглянулся. – Врач поднимется через несколько минут.

– Вы очень любезны.

– Просто стараюсь облегчить совесть. Я слишком резко повернулся. Боюсь, из-за этого вы споткнулись.

Терри на мгновение испытала неловкость – он считал себя виноватым в падении, которое она подстроила. Однако его внимание и забота были приятны. Она гордилась своей независимостью и умением постоять за себя – в работе эти качества были незаменимы, – но иногда хотелось побыть беспомощной женщиной.

– Пока ждем доктора, я закажу вам что-нибудь согревающее. Чай или кофе?

– Пожалуй, чай.

Сделав заказ, он повернулся к Терри и внимательно, даже изучающе, оглядел ее. Она быстро опустила взгляд и заметила на его рубашке мокрое пятно.

– Это из-за меня?

– К сожалению, у меня расплескалось вино. Не обращайте внимания – всякое бывает. Вы же не нарочно упали.

– Нет, конечно. – Ее снова кольнуло чувство вины. – Простите, что причинила вам столько беспокойства.

– Мне показалось, что беспокойство причинил скорее я. У вас на лице появилась явная растерянность, когда вы увидели меня. – Он прищурился. – Попробую догадаться: вы ведь решили, что я Тревис, правда?

– Я… Нет, с чего вы взяли, не понимаю. Тревис?

– Тревис Фолкон.

– Ах да, – неопределенно протянула Терри. – Телезвезда?

– Можно и так сказать. Меня часто принимают за него. Когда понимают ошибку, бывают очень разочарованы.

– Как глупо! Но вы родственники?

– Сводные братья. Меня зовут Леонид Царев, – представился он и протянул руку.

Терри пожала его ладонь, борясь с захлестнувшими эмоциями. Она редко теряла самообладание в сложной ситуации, однако в этот момент не могла скрыть смятение. Запинаясь, пробормотала:

– З-здравствуйте.