Текст книги "Тайны Лариспема. Эликсир Власти"

Глава 6
Некий Феликс Вольевр

Самозаписывающие цилиндры Majestor для фонографов! Точность звука, острота ощущений!

Лариспемская реклама

Теперь Максим и Натанаэль шли окольными тропами, где им нередко встречались косули, а люди не попадались совсем. Путники пробирались через леса, огибая хутора и деревни. Осень все уверенней вступала в свои права. Редко выглядывающее из-за облаков солнце совсем не грело. Беглецы продолжали спать под открытым небом. Утром они просыпались, дрожа от холода. Влажная одежда липла к телу.

К счастью, лошадь оказалась неутомимой. День заднем она шла вперед спокойным ровным шагом. Путники по очереди садились ей на спину, чтобы отдохнуть от ходьбы. После стычки с французами Максим изменил отношение к Натанаэлю. Нельзя было сказать, что они стали друзьями, но врагами быть перестали. По пути бывший глава Стражи задавал подростку множество вопросов о Кровавых братьях. Натанаэль старался рассказать все, что знает. Его ответы погружали Сэвера в глубокие раздумья.

Один день выдался особенно дождливым. Путники укрылись в разрушенном амбаре. Максим решил дать Натанаэлю пару уроков верховой езды. «Так ты сможешь сам продолжить путь, даже если со мной что-нибудь случится», – словно оправдываясь, объяснил Сэвер. Он показал Натанаэлю, как взнуздать и оседлать лошадь, как управлять ею, используя ноги и руки. Подросток не полюбил верховую езду, но ему понравилось заниматься с Сэвером. Тот был хорошим учителем.

Однажды в полдень они сделали остановку у пруда, чтобы пообедать и напоить лошадь. Натанаэль растирал измученные ноги, а Сэвер жевал хлеб, задумчиво глядя в небо, где плыли грозовые тучи. По его расчетам, эта остановка была последней. Совсем скоро они должны были достигнуть цели. По правде говоря, эта перспектива его совсем не радовала. Максим прекрасно помнил Феликса: он сам арестовал его вскоре после гибели Жака. Молодой человек смотрел на него невинными глазами и делал вид, что не понимает, почему его обвиняют в участии в заговоре. Затем он попытался бежать. Феликс чуть было не выпрыгнул в окно спальни, а когда Максим схватил его, стал отчаянно молить о пощаде. Тогда придушить врага Максиму помешала Стража.

Мишель приказала ему не приближаться к пленнику. «Я знаю, что для вас значил Жак, – сказала она ему тогда. – Знаю, что вы убедили его примкнуть к нашим рядам и что он для вас был больше чем друг. Понимаю, как вам сейчас тяжело. Но убил его не Вольевр, а д’Омбревиль! Вы сделали все, что могли; теперь забудьте о Феликсе». Сэвер повиновался. Чтобы не сойти с ума от тоски, он с головой ушел в работу и больше никогда не встречался с этим мужчиной.

Бывший глава Стражи сжал челюсти. При встрече с этим человеком ему придется погрузиться в тяжелые воспоминания. Кроме того, не было никаких гарантий, что отец Натанаэля действительно знал, как приготовить противоядие.

Ничего не подозревая о чувствах, которые обуревали его спутника, Натанаэль листал дорожный атлас, который стащил у Жеральда. Подросток рассеянно читал названия городов и деревень, думая о Кармине. Он вновь и вновь проигрывал в памяти встречи и разговоры с темнокожей лясникамкой. Воспоминания становились все менее отчетливыми, и мысль о том, что однажды они могут стереться навсегда, приводила его в отчаяние. Полистав страницы, он отыскал карту местности, которая граничила с Лариспемом. Натанаэль попробовал найти точку, в которой приземлился их дирижабль. Во, Ле Шемен, Ле Буа Кре, бормотал он про себя. Стоп! Ле Буа Кре! Подросток нахмурился. В памяти всплыло изможденное лицо Альсида, учителя, который первым сообщил Натанаэлю, что у того в жилах течет лиловая кровь. Изабелла… Она жива, так же как и другие дети. Все они во Франции. В лесу. В местечке под названием Ле Буа Кре. Альсид больше не успел ничего рассказать. Но Натанаэль был уверен: за пару минут до гибели он говорил именно об этом месте.

– Сэвер!

Бывший глава Стражи очнулся, сморгнул и посмотрел на Натанаэля. Тот показал ему точку на карте и пересказал слова учителя.

– Маленьких Наследников держат здесь! Тот самый доктор, о котором я тебе говорил. Делиль.

– Ты уверен?

Подросток кивнул. Внезапно его бросило в жар. Изабелла была там. Они с Сэвером прошли совсем рядом с местом, где ее держали в заточении. Тогда, в самую первую ночь во Франции, их разделяли лишь несколько километров. А он ведь и думать о ней забыл. Натанаэль прекрасно понимал, почему ему не хотелось вспоминать Изабеллу, ее бледное лицо в обрамлении длинных кос. Он чувствовал себя виноватым. Тогда в «Летающей свинье» она просила его остаться в Лариспеме, чтобы противостоять Кровавым братьям. А сама отправилась на поиски Альсида и детей, которых похитил Делиль. Это было так безрассудно! Но, понимая это, Натанаэль даже не постарался ее удержать. Он дал ей уйти одной. Возможно, потому, что уже тогда его мысли занимала Кармина. Или потому, что он надеялся помешать Братьям, оставаясь в городе. В чем-то ему это удалось, но не совсем так, как он предполагал.

Сэвер кивнул.

– Поговорим об этом на обратном пути.

– Мы должны ей помочь!

– Обещаю, мы не оставим ее в беде.

Натанаэль кивнул. «Потерпи еще немного, Изабелла», – сказал он про себя и убрал атлас в мешок.

Путники услышали шум города до того, как смогли разглядеть его очертания. До них донесся звук колокола. Максим и Натанаэль вышли из редкого леса и оказались на холме. Мулен лежал прямо перед ними. Подросток с удивлением смотрел на серые шиферные крыши, дымящиеся трубы и церковные колокольни, тянущиеся к небу.

– Это здесь, – сказал Сэвер. – Он живет вон в том доме рядом с церковью с островерхой крышей.

– Откуда ты знаешь?

– А как, ты думаешь, я узнал, в каком городе его искать? Управительница поручила своим шпионам держать его в поле зрения. Все эти годы она знала, где он и чем занимается.

В голосе Максима чувствовалась горечь.

– А как мы дойдем до его дома? Нас же заметят.

– Скоро стемнеет. А пока подождем здесь.

Натанаэль почувствовал, что у него скрутило живот. Совсем скоро он увидит отца. И произойдет это в весьма необычных обстоятельствах.

– Сэвер, ему что-то известно о моем существовании? – шепотом спросил Натанаэль.

Бывший глава Стражи только пожал плечами. Этот вопрос его совершенно не занимал.

– Понятия не имею. Главное, чтобы он оказался нам полезен.

Натанаэлю казалось, что им пришлось ждать вечность. Наконец Сэвер провозгласил, что уже стемнело и они могут отправляться в путь. У подростка вспотели ладони и пересохло в горле. Он взял лошадь под уздцы и последовал за Максимом по темным улицам. Два раза путникам приходилось прятаться. Вначале им попался забулдыга, который, пошатываясь, шел по тротуару. Затем рядом оказались два человека в форме.

– Это жандармы, – прошептал Сэвер.

Путники замерли в тени дома, надеясь, что лошадь не подаст голос. К счастью, все обошлось. Максим и Натанаэль вышли на площадь, освещенную одиноким газовым фонарем. Рядом была та самая церковь. Сэвер указал на узкий дом, втиснутый между двумя такими же постройками. Натанаэль сжал руки на животе в попытке подавить тошноту, подступающую к горлу. Внезапно открылась дверь, луч света осветил тротуар. Две дамы в блестящих платьях, смеясь, вышли на улицу. За ними последовал посмеивающийся мужчина. Его светлые кудрявые волосы были растрепаны.

– Ну куда же вы! Уже уходите? Так быстро? – закричал он им вслед.

Женщины засмеялись еще громче и послали мужчине воздушный поцелуй.

– Доброй ночи, Феликс! – крикнули они в ответ и, не переставая веселиться, скрылись в сумерках.

Натанаэль посмотрел на мужчину, которого они назвали Феликсом. Тот продолжал стоять на крыльце с бокалом в руке, провожая взглядом две удаляющиеся фигуры. Несмотря на полумрак, даже с другой стороны тротуара было видно, как весело и беззаботно он улыбается. Натанаэль почувствовал себя еще хуже. Так это и есть его отец?

– Пойдем! – приказал Сэвер.

– Не могу!

– Ну же! Будь мужчиной!

Сэвер невольно повысил голос, и Феликс повернулся в их сторону. Улыбка застыла у него на лице. Максим взял лошадь под уздцы и схватил Натанаэля за руку. Тот попробовал вырваться, но ничего не получилось: у бывшего главы Стражи была стальная хватка. Сэвер сделал пару шагов вперед и пристально посмотрел на Феликса.

– Господин Вольевр?

Тот медленно кивнул. Его взгляд упал на Натанаэля и замер. Казалось, он был не в силах отвести глаз от мальчика.

– Да? – прошептал Феликс.

– Мы пришли к вам из Лариспема. Нам надо поговорить.

– Очень хорошо. Одну минуту, пожалуйста!

И он захлопнул дверь у них перед носом.

– Он там сейчас пакует вещички! – процедил Сэвер. – Привяжи-ка лошадь.

Отдав поводья Натанаэлю и не дожидаясь ответа, он бросился на крыльцо, открыл дверь и ворвался в дом. Что-то упало, послышались звуки борьбы, кто-то закричал от боли. Наконец раздался голос Сэвера:

– Натанаэль! Заходи!

Подросток удостоверился, что крепко привязал лошадь, и вошел в дом. В прихожей перешагнул через перевернутый столик и оказался в гостиной. Здесь царил неописуемый беспорядок. В фонографе все еще вращался цилиндр, проигрывая оперную арию. На столе рядом с черной шляпой стояли бокалы со следами красной помады. Рядом громоздилась стопка книг. Скалилось чучело лисы.

Максим подтолкнул беглеца и, отвесив ему тумака, заставил сесть в кресло. При свете ламп и огня в камине Натанаэль смог наконец разглядеть своего предполагаемого папеньку. На вид тому было лет сорок пять, и выглядел он все еще очень недурно. Гусиные лапки в уголках светло-голубых глаз свидетельствовали о веселом нраве. Феликс словно так до конца и не простился со своей молодостью.

Натанаэлю пришлось признать, что между ними есть некоторое сходство. Овал лица и еще волосы. У Феликса они росли в форме буквы V, так же как и у подростка. Хозяин дома выглядел испуганным. Можно было подумать, что к нему в дом ворвались привидения. Его взгляд перескакивал от Сэвера к Натанаэлю. Почесав затылок, Феликс возмущенно воскликнул:

– Вы сделали мне больно! Я вам не котенок, чтобы хватать меня за шкирку! Мы же культурные люди!

– Посмейте только встать с этого кресла, и вы увидите, как я обращаюсь с культурными людьми, – пригрозил Сэвер. – Пожалеете, что не родились котенком. Узнаёте меня?

Феликс перестал потирать затылок и кивнул.

– В последний раз я вас видел шестнадцать лет назад. Но в газетах недавно напечатали ваш портрет. Это освежило мне память. Там за вас предлагают кругленькую сумму… Мне бы как раз хватило починить крышу, – добавил он с нервным смешком.

Видя, что ни Максим, ни Натанаэль не оценили его шутки, Феликс прокашлялся и продолжил совершенно невозмутимо:

– Вы Максим Сэвер.

Бывший глава Стражи кивнул. Скрестив руки на груди и бесстрастно глядя на говорящего, он казался особенно непреклонным, как и подобало человеку с такой фамилией[1]1
  Severe (фр.) – строгий. —Примеч. пер.


[Закрыть]. Феликс обратился к подростку:

– А ты… Неужели ты и есть мой сын?

Сжав челюсти, Натанаэль хранил молчание. Больше всего ему хотелось провалиться сквозь землю. Никто не мог представить, какой ураган чувств бушевал сейчас в его душе. Вместо него ответил Сэвер:

– Очень вероятно. Но как вам об этом стало известно?

Феликс глубоко вздохнул и провел руками по волосам. Затем несмело улыбнулся Натанаэлю.

– Вот так сюрприз, да?

Но подросток сохранял каменное выражение лица. Улыбка Феликса застыла и превратилась в гримасу.

– Ну хорошо, – смиренно продолжил он. – Может быть, вы хотите что-нибудь выпить?

– Мы хотим получить ответы на наши вопросы. Прямо сейчас.

– Какие еще вопросы? Вы выламываете мне дверь, избиваете меня и ставите меня лицом к лицу с собственным сыном. У меня тоже есть вопросы, представьте себе!

Сэвер подошел к камину, взял лежащую рядом кочергу и стал непринужденно поигрывать ею. Увидев, что бывший глава Стражи вооружился, Феликс еще глубже вжался в кресло, как если бы хотел там утонуть.

– Позволю себе первым задать вопрос! – объявил Сэвер. – Откуда вы знаете о существовании Натанаэля? И почему, увидев нас, вы попытались сбежать?

Феликс вновь смиренно вздохнул, почесал голову, постарался куда-то деть руки, но, так ничего и не придумав, встал с кресла. Сэвер тут же схватился за кочергу, но Феликс немедленно поднял руки вверх.

– Не бейте меня! Я направляюсь к фонографу. Так вы всё поймете.

Он приподнял крышку аппарата и вынул оттуда цилиндр. Музыка стихла.

– В начале сентября мне доставили странный подарок. Деревянную коробку, в которой были этот граммофон и цилиндр. И никакой записки от отправителя. Я вставил цилиндр в граммофон и… послушайте сами!

Феликс порылся в ящике и вынул оттуда картонный футляр. Внутри в шелковой бумаге находился черный цилиндр. Хозяин дома вставил его в граммофон. Раздался треск, кашель, и чей-то голос произнес: «Здравствуй, Феликс! Не знаю, вспомнишь ли ты меня. Надеюсь, что да. Я решила прислать тебе голосовое сообщение, а не обычное письмо. Надеялась, что запись тронет тебя больше, чем буквы на бумаге». Натанаэль не сразу узнал, чей это был голос. Сэвер же выглядел совершенно ошеломленным. Похоже, он сразу понял, кто говорит.

«Сразу перейду к делу. В Лариспеме дела идут плохо. Мне угрожают мои же союзники. Фиори хочет от меня избавиться. Единственный человек, которому я могу доверять, – это Максим Сэвер. Я рассказала ему все, что скрывала раньше. Теперь ему известно все о тебе, о нас и о силе крови. Он очень разочарован. Не знаю, захочет ли он поддерживать меня и дальше после всего, что узнал».

– Это та, о ком я думаю? – спросил Натанаэль, но ему никто не ответил.

Раздался вздох. Затем грустный голос из граммофона продолжил: «Мне следовало все рассказать ему раньше. Но что сделано, то сделано. Назад пути нет». Сэвер склонил голову и уставился на огонь. Натанаэль готов был поклясться, что видел, как по его щеке прокатилась слеза.

«Мое будущее туманно. Возможно, ты скоро прочитаешь в газетах, что управительницу арестовали. Или сделали что похуже. Но не это самое страшное. Есть проблема посерьезней, и, я очень надеюсь, ты поможешь мне найти решение. Нам угрожают Кровавые братья. Они делают все, чтобы восстановить наших граждан против гор ода-государства. Возможно, ты читал в газетах о терактах, в которых погибли невинные люди. Братья хотят добраться до высших сфер власти, и я опасаюсь худшего. Феликс, ты работал с Луи д’Омбревилем, ты один из создателей эликсира. Ты должен нам помочь. Я помню, что сама просила тебя не искать со мной встречи, но сейчас ты должен вернуться в Лариспем. Ты мне нужен. Возможно, у тебя остались формулы, записи. Но даже если это не так, у тебя в любом случае остались воспоминания, которые могут нам помочь в борьбе с врагом. Я жду тебя в Лариспеме, пожалуйста, приезжай как можно скорее. Прошу тебя во имя нашего прошлого и…»

Голос Мишель на секунду запнулся.

«…И нас.

Осталось совсем чуть-чуть. Ты должен знать, что от тебя я тоже кое-что скрыла. У нас родился ребенок. Сын. Его зовут Натанаэль. Он ничего не знает ни обо мне, ни о тебе, хотя на тебя он очень похож. Когда приедешь в Лариспем, сможешь решить, встречаться с ним или нет. Феликс, прошу тебя, ты мне нужен. Приезжай скор…»

Запись кончилась. Цилиндр, потрескивая, продолжал крутиться вокруг своей оси. Феликс выключил граммофон, и в гостиной воцарилась гнетущая тишина.

– Вот и все, – произнес хозяин дома.

Сэвер бросил на него взгляд, полный ненависти. Не в силах оставаться на месте, он принялся ходить по комнате, сжимая в руках кочергу. Натанаэль подумал, что он не преминет ею воспользоваться.

– Вот и все? – повторил Максим вслед за Феликсом. – Подождите, я не понимаю. Она отправила вам это сообщение в сентябре; с того разговора, о котором она говорит, и теракта в ангарах прошло по меньшей мере две недели. Что вы делали все это время, Феликс Вольевр? По всей видимости, вы даже не пытались отправиться в Лариспем, чтобы ответить на ее крик о помощи.

– Нет, не пытался, – ответил Феликс чуть слышным голосом. – Я остался здесь.

– Но почему?

Феликс пригладил волосы. У него был совершенно несчастный вид. Натанаэль почувствовал, что жалеет его.

– Я четыре раза собирал и разбирал чемодан! У меня нет того, что ей было нужно! Все записи д’Омбревиля сгорели вместе с домом. У меня ничего не осталось, кроме пары воспоминаний, но… – он помедлил, – …это так сложно объяснить.

– Мне нет дела до ваших сложностей! – взревел Сэвер, теряя терпение. – Вы трус и всегда им были! Вы никуда не поехали просто потому, что испугались.

Феликс, не говоря ни слова, упал в кресло.

– Да, это так, – прошептал он. – Я боялся ее реакции. Ведь я не мог привезти ей то, что она хотела. И, по правде говоря, у меня не было ни малейшего желания встречаться с Братьями.

– Вот теперь вы сказали правду! – сухо заключил Максим Сэвер.

Внезапно Натанаэля охватило жгучее желание разнести здесь все в пух и прах.

– Нет, это не все! Есть кое-что еще, о чем не знала управительница! – воскликнул он.

Подросток старался держать себя в руках, но его переполняла ярость. Максим и Феликс с удивлением посмотрели на него. Сжав кулаки, Натанаэль подошел к вновь обретенному папеньке.

– Из-за тебя и твоих опытов я стал Кровавым братом! Я родился с этим проклятием в крови! Посмотри!

Натанаэль снял с пояса нож и провел по ладони линию рядом с той, которую сделал в амбаре на хуторе. Кровь лилового цвета, казалось, не произвела на Феликса никакого впечатления. Он встал и, немного помедлив, сделал несколько шагов, которые отделяли его от Натанаэля, взял его руку в свою. Отец был так близко, что сын мог почувствовать запах его одеколона. Феликс испачкал руку в крови, но ничего не произошло. Так же как и управительница, он был защищен от власти Братьев.

– Мне очень жаль, – прошептал Феликс.

Подросток убрал руку. Колокола на церкви пробили час ночи.

– Уже очень поздно, – вздохнул хозяин дома. – Возможно, нам всем следует отдохнуть?

– Нет! – возразил Натанаэль. – Я требую объяснений.

– Подождите, – прервал их Сэвер. – Сейчас мы все пойдем спать, и я вас уверяю, Вольевр, отныне у вас пропадет всякое желание совершать побег. Завтра мы все отправимся в Лариспем. И у нашего дорогого друга будет время ответить на все наши вопросы.

– Но… – начал было Феликс. – Я только что сказал вам, что…

– Вы же не хотите сказать, что я зря проделал весь этот путь? – воскликнул бывший глава Стражи. – Будьте покойны, я найду для вас применение, даже если для этого мне придется просеять вашу память сквозь самое мелкое сито.

Глава 7
Нелегальные пассажиры

Поезд – массивный, тяжелый и черный – не будит мечты. А вот аэростаты – другое дело! Я мечтаю очистить землю Лариспема и наполнить его небо.

Жак Вилен, 1872, во времена первых проектов аэровокзалов

Натанаэль был уверен, что в эту ночь ему не удастся уснуть, От всего услышанного у него кружилась голова, словно он вновь отравился пойлом Морды-Решетом. Но стоило ему упасть на кровать, как он тут же провалился в сон, не обратив внимания на пахнущий сыростью матрац, пыльный паркет и свисающие со стен обои. Для его измученного тела спальня в доме Феликса стала чертогом, достойным королей Франции.

Когда Натанаэль проснулся, уже было светло, и ему потребовалась пара минут, чтобы разлепить веки. С первого этажа доносились приглушенные голоса. Подросток сел на кровати и замер от неожиданности: прямо на него, оскалившись, смотрел сердитый старик. Натанаэль отшатнулся, ударился головой о край кровати и понял, что незваный гость был висящим на стене портретом, который едва скрывала потрепанная занавеска. Подросток тут же вспомнил вчерашний разговор, и ему немедленно захотелось вновь провалиться в сон, лишь бы не начинать новый день в компании Сэвера и своего вновь обретенного папеньки.

Натанаэль протер глаза, уселся на кровати и осмотрелся. Теперь он ясно видел то, что вчера скрывал полумрак. Комната была узкой и такой же захламленной, как и гостиная. В углах стояли стопки книг с потрепанными обложками. Были книги и вовсе без обложек. На столе громоздились запылившиеся склянки. На стенах были приколоты записки, и, судя по состоянию бумаги, висели они здесь уже давно. Можно было подумать, что хозяин дома на минутку отвлекся от работы и вышел из комнаты. С тех пор прошло много лет, а он так и не вернулся.

Все это выглядело очень загадочным. Натанаэль встал и прошелся по комнате. Названия книг показались ему необыкновенными. «Нить и полотно. Схемы судьбы», «Краткий курс межпоколенческой хиромантии», «Гомункулус, тайны истинной алхимии», – прочел он вполголоса, сделал шаг назад и споткнулся о ночной горшок, окутанный паутиной. Подросток отодвинул его ногой и подошел вплотную к портрету. В верхней части картины золотыми чернилами был выведен девиз. «Non cruor iimquam obli-viscitur», – прочитал Натанаэль.

– Смерть помнит все, – произнес голосу него за спиной.

Подросток вздрогнул. Феликс смотрел на него с робкой улыбкой. Он словно просил прощения.

– Извини, я постучал, и мне послышалось, ты что-то ответил, но, видимо, я ошибся. Не буду тебя беспокоить. Я просто хотел…

– Почему ты это сказал? – прервал его Натанаэль.

– Я просто перевел то, что ты только что прочитал. Это латынь. Девиз нашей семьи, – ответил Феликс, указывая на портрет. – Представляю тебе твоего далекого предка. Это Натанаэль Вольевр де Лаферьер. Алхимик, если верить моему отцу. Мы уже давно утратили былое величие и богатство. Но это имя стало традиционным в нашей семье. Я говорил об этом Мишель… – Феликс смахнул с картины паутину и продолжил: – В детстве я очень боялся этого портрета и даже сейчас предпочитаю созерцать его в кабинете отца, где бываю редко, а не в гостиной, где твой тезка пугал бы меня сутра до вечера.

– Но подожди, это значит, что девиз твоей семьи – это и есть девиз Кровавых братьев?

Натанаэль почувствовал, что полностью проснулся.

– Да, это так. Луи д’Омбревиль отобрал его у нас.

Действительно, Мишель говорила, что Феликс сотрудничал с д’Омбревилем. Вспомнив об этом, подросток посмотрел на отца с нескрываемым отвращением.

– Послушай, тебе, наверное, надо собраться, – вновь заговорил Феликс. – Я все расскажу тебе по дороге, ладно? Я там оставил мыло и теплую воду. И одежду. У нас с тобой один размер, поэтому я думаю… В общем, до скорого!

И он вышел из комнаты, оставив дверь открытой. Натанаэль умылся, но даже не притронулся к аккуратно сложенной одежде. Лучше он наденет свои лохмотья, чем примет хоть что-то от своего отца.

Собравшись, он на цыпочках спустился по лестнице. Сэвер и Феликс о чем-то беседовали в гостиной. Натанаэль присел на ступеньку и прислушался. Феликс старался переубедить Сэвера.

– Д’Омбревиль действительно мог изготовить противоядие, но я понятия не имею, что это может быть. Возможно, он оставил какой-то знак, код, тайник, он же обожал такие вещи. И все же отправляться сейчас в Лариспем – не самая лучшая затея.

– Послушайте, Феликс, вся эта история произошла и по вашей вине, – гневно отвечал Сэвер. – Сколько людей погибло из-за того, что вы согласились помогать д’Омбревилю! Постарайтесь сделать хоть что-то, чтобы загладить свою вину!

В комнате повисла тишина, которую через некоторое время прервал усталый голос Феликса:

– От моих записей почти ничего не осталось, но я, наверное, могу поискать… Может, что-то и найдется. Если бы только у меня была Книга, о которой говорил Натанаэль.

– Книга пропала. И девчонка, у которой она была, пропала вместе с ней. Либертэ сейчас в Птит-Рокет, а оттуда редко выходят живыми. Вам придется обойтись без Книги.

Услышав эти слова, Натанаэль содрогнулся. Неужели нет никакой надежды?

– В любом случае, вы не оставляете мне выбора… – вздохнув, ответил Феликс.

Натанаэль преодолел последние несколько ступенек. Его отец собирал кожаный чемодан. Сэвер, судя по его виду, был готов отправляться в путь. Вместо офицерских сапог он надел стоптанные ботинки, а на шею повязал шарф. Еще он почти полностью сбрил волосы, что делало его практически неузнаваемым. Он приветствовал Натанаэля быстрым кивком головы.

– Уходим, – приказал он. – Мы и так потеряли много времени. Теперь нам придется поторопиться, чтобы не опоздать.

Однако Феликс и не думал торопиться. Он удрученно переставлял предметы, долго раздумывал, надеть ли ему пальто или плащ, вынимал вещи из сумки и заменял их другими. Придя в бешенство, Сэвер вытолкнул его из дома и сам запер дверь на ключ. Отец Натанаэля окинул грустным взглядом свое жилище и двинулся в путь.

– Куда мы идем? – поинтересовался подросток.

– На поезд, – ответил Максим. Он уже успел отвязать лошадь и вел ее под уздцы.

– Правда?

– Правда.

Обрадованный, Натанаэль ускорил шаг. Больше никаких походов и ночевок в лесу! Он принялся мечтать о купе с мягкими кушетками, где он сможет вытянуться во весь рост. Сэвер вывел их из деревни и пошел по тропинке, которая, казалось, вела в никуда. Натанаэль удивился. Может быть, где-то тут находится маленькая железнодорожная станция? Но Максим, отодвинув ограду, вышел в поле, где паслись бараны.

– Нам сюда, – сказал Феликс, показывая на ряд росших близко друг к другу деревьев. – Рельсы как раз за ними, здесь они делают поворот. Поезд замедляет ход, но нам все-таки придется побегать.

– Мы что, будем прыгать в поезд на ходу? – в ужасе прошептал Натанаэль.

Сэвер снял с лошади седло и сбрую, забросил все это в заросли и дружески похлопал животное по боку.

– Сегодня у хозяина поля будет счастливый день! – улыбнулся он. – Ему достанется лошадка что надо!

Раздался протяжный свист. Все дружно повернули головы. В их направлении двигался столб белого дыма.

– Это наш поезд! – воскликнул Сэвер. – Главное, его не упустить!

И они бросились к живой изгороди, которая отделяла поле от железной дороги. Бараны, испуганные возникшей суматохой, ринулись в обратном направлении. Натанаэлю показалось, что его сейчас раздавит огромная шерстяная блеющая масса, но животные обогнули его и рассыпались по полю. Подросток бежал за Сэвером, Феликс семенил вслед за ними. Когда они подбежали к железной дороге, аристократ совсем выбился из сил. С трудом восстановив дыхание, он сказал:

– Паровоз пропускаем. Стараемся запрыгнуть в вагон посередине или в конце состава. Надо будет бежать вдоль поезда, зацепиться за что-нибудь и больше не отпускать.

– Но я не смогу! У меня не получится! – запротестовал Натанаэль. – А вы уже прыгали в поезд на ходу?

Максим покачал головой. Феликс лукаво улыбнулся.

– Чего только не придумаешь в деревне, чтобы убить скуку! – ответил он.

Натанаэль не успел ничего возразить. К ним с оглушительным грохотом приближался огромный черный паровоз. В одно мгновение он пронесся мимо, окутав их паром. За паровозом застучали вагоны для скота.

– Вперед! – крикнул Сэвер и бросился следом, увлекая за собой Натанаэля.

Хотя поезд и замедлил ход, бежать за ним, стараясь не споткнуться о камни и сорняки, было не так-то просто. Максиму с первого раза удалось запрыгнуть в вагон. Крепко держа за руку Натанаэля, он помог вскарабкаться и ему. Подростку показалось, что он вновь очутился на башне Верна. Словно он снова, цепляясь за ручку лифта, несется по рельсам в компании Кармины и Либертэ. Натанаэль обернулся. Феликсу тоже удалось запрыгнуть в поезд. Подросток бы только обрадовался, если бы тот так и остался в поле.

Проникнув в вагон, беглецы за пару минут обустроили себе уютное гнездышко посреди ящиков с яблоками. Их тут было видимо-невидимо. Сэвер оставил дверь приоткрытой, чтобы в вагон поступали воздух и свет.

– Почему мы сразу не поехали на поезде? – уточнил Натанаэль, осматриваясь по сторонам и вдыхая запах спелых фруктов.

– Во Франции далеко не везде есть железные дороги. Нам бы пришлось делать большой крюк, – ответил Сэвер, усаживаясь напротив Феликса. – В Лариспем поезд прибудет только вечером, – продолжил он. – Нам придется сойти раньше: на границе весь транспорт тщательно обыскивают. Феликс, у вас как раз есть время рассказать нам во всех подробностях, как вы решили работать на д’Омбревиля.

Отец Натанаэля вытер рукавом пот со лба, убедился, что содержимое сумки осталось целым, и сел, скрестив ноги.

– Хорошо. С чего мне начать? Рассказать вам о предках? Они занимались эзотерикой. Или, может быть, об отце? Он все воскресенья просиживал за алхимическими штудиями. Или сразу начать с себя?

– Вашей истории будет достаточно, – процедил Сэвер сквозь зубы.

Неловко улыбаясь, Феликс взглянул на сына, но тот и не думал улыбаться в ответ.

– Мне все же придется вначале рассказать о семье, чтобы ты понял, почему ты такой, Натанаэль. Постараюсь коротко. Если я буду говорить слишком долго, Сэвер может сбросить меня с поезда. В 1872 году я был молод и беззаботен. Жил с отцом в доме, который вы видели. У меня было много друзей. Дни и ночи напролет я играл в карты и ездил на охоту. В ту пору меня совершенно не интересовало, что происходит в мире. Слышал только, что коммунары одержали победу, Париж провозгласил независимость и сменил название. Прости, Сэвер… – Бывший глава Стражи только равнодушно пожал плечами, и Феликс продолжил рассказ: – Я жил вместе с отцом, толком не понимая, что он за человек. Папенька проводил больше времени с книгами, чем со мной, особенно после того как умерла мама. У нее был туберкулез. Мне тогда было семнадцать.

Отец изучал астрологию, хиромантию, алхимию и тому подобные странности… Его чрезвычайно увлекала история нашей семьи. Он утверждал, что наши предки – колдуны, а один из них – знаменитый алхимик. Это тот самый мужчина с заячьими зубами, портрет которого вы видели. Он написал книгу «О крови благородных семейств и ее свойствах», которая дошла и до моего отца. Папа решил продолжить исследования прапрадедушки. С помощью алхимии отец хотел вернуть нашей семье былое величие. Постепенно это стало его навязчивой идеей: сколько я себя помню, он только об этом и говорил. Считал, что, изменив состав крови, он сможет наделить нас способностью управлять другими людьми. Когда его здоровье стало ухудшаться, он призвал меня к себе и попросил помочь. Отец говорил, что его конец близок и ему почти удалось достичь задуманного. Мне оставалось только помочь ему закончить работу.

На мгновение Феликс умолк: поезд загрохотал, проезжая через железнодорожный переезд. Натанаэль не мог поверить, что это не сон. Неужели все эти люди, о которых шла речь, – его ближайшие родственники? Дедушки и бабушки? Он пытался осознать услышанное, но слова Феликса словно скользили мимо его сознания. Все происходящее казалось совершенно неправдоподобным.

– Я никогда раньше не переступал порога лаборатории, – продолжил Феликс. – Всегда считал, что папины исследования – не более чем стариковские бредни. Пришел туда, просто чтобы он прекратил брюзжать. Помню, очень удивился, обнаружив там химические аппараты, дымящие реторты и пробирки. Отец был счастлив, что я согласился ему помочь. Считал своим долгом научить меня всему, что знал сам. Алхимия крови, названия компонентов, дозировка. Говорил, что, если нам удастся приготовить предельный эликсир, мы сможем повелевать людьми одним взглядом.