Текст книги "Убийства во Флит-хаусе"

Майлз посмотрел, как Джаз захлопнула крышку ноутбука, и прокомментировал, блеснув глазами:

– Поневоле задумаешься, как расследовали преступления до появления технологий, правда, мэм?

Джаз повернулась уже от двери::

– Думаю, мисс Марпл читала информацию по чайным листьям. Она наверняка пила много чая. До встречи.

– Я раздобуду вам вкусных булочек на обед, можно? – крикнул Майлз в закрывающуюся дверь.

* * *

Джаз встретила криминалистов в вестибюле Флит-Хауса. Представилась главе Нориджской оперативной бригады.

– Ширли Адамс. – Та крепко пожала руку Джаз. – Рада знакомству, мэм.

– Обнаружили что-нибудь?

– Почти ничего, к сожалению. – Ширли пожала плечами. – Комнату тщательно вымыли. Нашли несколько отпечатков и волосинок, обычное дело. Я передам их в лабораторию, там проанализируют и сообщат результат.

– Вы получили мое сообщение насчет дома Хью Данмана? – спросила Джаз.

– Да, сейчас направимся туда.

– Хорошо. – Джаз порылась в кармане, выудила ключ от входной двери и протянула его сержанту Роланду, который с несчастным видом маячил за спиной Ширли. – Роланд вас впустит. Я подъеду позже, если получится.

– После этого мне бы надо к стоматологу, мэм. Ужасно болит зуб.

– Попросите Ширли его выдернуть. Она наверняка мастер. – Джаз улыбнулась, однако Роланд не оценил юмора, глянул волком. – Что ж, встретимся уже во временном штабе.

– Да, мэм.

Джаз обернулась и увидела сестру-хозяйку. Поздоровалась:

– Доброе утро. Я пришла к Рори Миллару.

– Знаю, но сейчас не получится. Ночью ему было плохо, он только что уснул.

– Ясно. Что с ним такое?

– Расстройство желудка. Посмотрим, как Рори почувствует себя после сна. Если не лучше, переведу его в изолятор под наблюдение врача. Думаю, это все нервы. Бедный мальчик, последние месяцы ему несладко.

Джаз заметила, как потеплели глаза сестры-хозяйки, и изменила свое мнение о ней в лучшую сторону.

– Значит, повидаю Рори позже, если ему полегчает. Раз уж я здесь, вы не против поговорить?

– Нет, конечно. Можем воспользоваться гостиной мистера Фредерикса. Он на тренировке регбистов.

Джаз прошла за сестрой-хозяйкой.

– Прошу, – указала та на диван.

– Спасибо. – Джаз села, улыбнулась. – Я знаю, что сержант Майлз вчера с вами беседовал, и не стану повторяться. Хочу лишь узнать ваше мнение о Чарли, каким он был?

Сестра-хозяйка поджала губы:

– Действительно хотите знать?

– Да.

– Рассказ не из приятных, а ведь о мертвых не советуют отзываться плохо.

– Верно, но я буду благодарна вам за честность, если она поможет разгадать тайну последней ночи Чарли.

– Ну хорошо. – Ладони сестры-хозяйки, лежащие на коленях, сжались в кулаки. – Директору давным-давно следовало выгнать этого хулигана. Последний семестр Чарли получал бесконечные выговоры за поведение, да без толку. Такие, как он… Уж я бы нашла на них управу.

На бледных как мел щеках сестры-хозяйки вспыхнули розовые пятна.

– Поясните, – попросила Джаз.

– В каждой школе одно и то же: учителя не в силах контролировать определенную группировку, которая превращает жизнь других ребят в кошмар. Взрослые говорят, мол, все под контролем, но не желают знать, что творится за закрытыми дверями.

– Это возможно? Контролировать травлю?

– Конечно, возможно! Агрессоров надо тут же выгонять! Тогда наши более ранимые мальчики перестанут плакать в подушку по ночам. Поверьте, я их слышу.

– То есть, на ваш взгляд, и Фредерикс, и директор обходились с Чарли недостаточно строго?

– Не то слово! – Сестра-хозяйка фыркнула. – Фредерикс хороший воспитатель. Он радеет за мальчиков всей душой. Однако к Чарли относился необъективно. Спускал ему все с рук.

– Возможно, доказательств травли не было? – предположила Джаз.

– Еще как были! – горячо возразила сестра-хозяйка. – Я понимаю, одна из проблем нынешних учителей состоит в том, что у них связаны руки. Хорошая порка, конечно, не метод долгосрочного воспитания, но она, по крайней мере, служит сдерживающим фактором.

– Да, – неожиданно для себя согласилась Джаз.

– Взять, к примеру, Рори. Он страдает мигренями, которые почти наверняка вызваны стрессом. Чарли со своей бандитской шайкой систематически изводил Рори – лишь за то, что тот взрослеет медленнее сверстников и не любит бить других на поле для регби. Известно ли вам, инспектор, что пару недель назад Кавендиш запер Рори в подвале Флит-Хауса на всю ночь? Бедный крошка перепугался до смерти, и ничего удивительного!

– Нет, неизвестно. Однако если мистер Фредерикс знал о случившемся и о роли Чарли, то почему не принял соответствующих мер?

– Повторюсь, мистер Фредерикс хороший воспитатель, но с этим конкретным мальчишкой… Его выходки оставались безнаказанными. Что же до директора… – Сестра-хозяйка прикусила губу. – Некомпетентный – это еще слабо сказано.

– Значит, над Рори Чарли издевался с особым рвением?

– О да. Рори – легкая добыча. В глубине души обидчики – просто тру2сы. Они выбирают жертву осмотрительно.

– Бедный Рори, – вздохнула Джаз. – Хотя проблема существует в большинстве школ.

– Ее бы не существовало, если бы агрессоров тут же исключали. Однако все дело в цифрах. Директору важнее получать свои шестьдесят тысяч за учебу Чарли и не гневить его дядю при власти, чем обеспечивать огромному количеству остальных ребят безопасную и счастливую школьную жизнь.

– Вы полагаете, Чарли представлял угрозу для жизни других учеников?

– Инспектор Хантер, я говорю не только о физических последствиях систематической травли. Подобное поведение оставляет душевные шрамы. Поверьте, я знаю.

– Вы подвергались травле в школе?

– Я? – Сестра-хозяйка впервые улыбнулась. – Нет. Я давала равнозначный отпор.

«Представляю себе», – подумала Джаз.

– Мои слова, конечно, противоречат «политике компании». Если директор с Фредериксом не говорят вам правды, это очень плохо, но я не собираюсь лгать вам про Кавендиша и его агрессивное поведение.

– Благодарю за откровенность. Скажите, вы давно в Святом Стефане?

– Я проработала здесь недолго на заре своей карьеры, а теперь вот устроилась вновь, с нынешнего учебного года. Мой дом в Австралии, я навещала родственников в Норфолке по возвращении из США, и тут подвернулась временная работа в Святом Стефане. – Сестра-хозяйка пожала плечами: – В Перте меня ничто не ждало, я решила задержаться и поработать в Англии.

Так вот откуда ее акцент.

– Мистер Фредерикс сказал, что у вас обоих есть доступ к шкафчику с лекарствами. У каждого свой ключ.

– Верно. – Она поднесла руку к шее и достала цепочку с ключиком. – Мой – вот, я никогда его не снимаю.

– Вы никому не давали ключ в ночь смерти Чарли?

– Нет, конечно! Я знаю, на что сейчас способны мальчишки. Им лишь бы «приход» получить.

– Мы получили результаты вскрытия. Чарли Кавендиш умер не от эпилептического припадка, а от анафилактического шока, вызванного приемом аспирина.

Сестра-хозяйка приподняла брови.

– Врачи «Скорой» осмотрели Чарли и сказали, что он умер от припадка. Я с ними согласилась. Я, между прочим, квалифицированная и опытная медсестра.

– Симптомы были похожи, однако результаты вскрытия не оставляют сомнений. Мне предстоит выяснить, каким образом Чарли проглотил эти две таблетки аспирина. Я хотела бы взглянуть на лекарственную ведомость за тот вечер.

– Разумеется, – кивнула сестра-хозяйка. – Убедитесь сами, что все в полном порядке. Принести ведомость?

– Если нетрудно. Спасибо.

Сестра-хозяйка встала, затем, помедлив, обернулась:

– Надеюсь, неверный диагноз не запятнает моего имени. Когда я обнаружила Чарли, он был уже давно мертв.

– Не запятнает. Даже врачи «Скорой» пришли к тому же выводу, что и вы.

– Хорошо.

Джаз проводила сестру-хозяйку взглядом. Ясно, что она, несмотря на свою резкость, искренне печется о мальчиках, особенно о тех, кто послабее.

И ненавидит Чарли Кавендиша, это тоже ясно…

Сестра-хозяйка вернулась с листком бумаги.

– Вот пятничная ведомость. Как вы помните, вечером меня в общежитии не было. Ключ мистера Фредерикса находился у мистера Данмана. Оставить его одного – непростительная халатность со стороны мистера Фредерикса. Должна заметить, это очень необычно. По моим наблюдениям, он – ответственный, хороший воспитатель, если не считать привычки закрывать глаза на поведение Кавендиша.

– Мистер Фредерикс не говорил вам, куда отлучался?

– Нет. Да я бы и не стала выведывать. Однако дело наверняка было срочным, раз пришлось покинуть общежитие.

– Мне он свою отлучку не объяснил. – Джаз свернула ведомость, спрятала в карман. – Сообщите мне, когда Рори полегчает. Попробую пообщаться с ним после обеда. – Она вручила сестре-хозяйке карточку со своим номером.

– Сомневаюсь, что ему полегчает настолько. Бедняге только полицейского допроса сейчас не хватает, уж простите за такие слова.

– Я хочу встретиться с ним как можно скорее. – Джаз встала. Спросила уже по дороге к дверям: – Вы сообщили сержанту Роланду, что вечером в пятницу вернулись к себе около одиннадцати, так?

– Да.

– В последующий час вы не слышали ничего необычного?

– Нет. Я сразу уснула.

– В котором часу вы наутро обнаружили Чарли?

– Я всегда прохожу коридором старшеклассников и стучу в комнаты мальчиков в шесть сорок пять. Завтрак в семь тридцать. Когда Чарли не пришел, я отправилась будить его повторно. Постучала, ответа не получила, вошла в комнату и увидела Чарли.

Они уже стояли у выхода из общежития. Сестра-хозяйка слегка улыбнулась, спросила:

– Это все?

– Пока да. Спасибо за помощь.

Сестра-хозяйка быстро кивнула и направилась к лестнице.

* * *

В три часа дня Дженни Колман, как обычно, приготовила Роберту Джонсу чай и постучала в кабинет.

– Войдите.

Роберт Джонс сгорбился над столом: галстук перекошен, на лице – страдание.

– О, мистер Джонс, что с вами? – Она опустила поднос на стол.

– Ничего, Дженни, – покачал головой директор. – Просто немного устал и голова болит.

– Принести аспирин или… Ой! – Дженни нервно хохотнула. – Простите, мистер Джонс. Нехорошо прозвучало, учитывая обстоятельства.

– Не страшно, Дженни. Не надо лекарств, все в порядке.

Он наблюдал, как она наливает чай.

– Что-нибудь случилось, мистер Джонс? Не хочу выпытывать, только выглядите вы и правда ужасно.

Ему вдруг очень захотелось с кем-нибудь поговорить.

– Дженни, могу я вам довериться?

– Мистер Джонс, я работаю на вас четырнадцать лет, и ни один секрет не сорвался с моих губ. Конечно, можете. Вдруг вам полегчает, когда расскажете? Знаете поговорку про «горе на двоих»?

– Да. – Он глубоко вздохнул: – Хью Данман умер.

От потрясения Дженни рухнула в кресло. Открыла рот, но не смогла ничего из себя выдавить.

– Новость ужасная, да еще на фоне смерти Чарли… – Роберт покачал головой. – Это погубит школу.

Дженни сидела молча, кусала губу, мечтая об одном – не расплакаться перед ним.

– Как? – Звук вышел сдавленным, но на большее она была не способна.

– Вчера вечером Хью обнаружили дома мертвым. Полиция считает – самоубийство.

Дженни спрятала лицо в ладонях, всхлипнула:

– Почему? Почему он так поступил? Только не Хью, не Хью…

Роберт озадачился. Он-то ожидал, что Дженни станет сочувствовать ему, его тяжелому положению.

– Простите, Дженни, я не думал, что вы настолько расстроитесь. Вы хорошо знали Хью?

– Да, – кивнула она. – Я знакома с ним почти тридцать пять лет. Убирала у него когда-то, еще до работы здесь.

– Правда?!

– Да, он был добрейшим джентльменом на свете. Мухи бы не обидел ни за что!

– Ш-ш, Дженни! Тише, это секрет. Никому не рассказывайте.

– Нет-нет, я понимаю. Не расскажу. Извините, мистер Джонс, я просто в шоке. Пройдет.

– Верю. Давайте-ка вы сегодня пораньше уйдете домой? Вы часто перерабатываете вечерами.

– Спасибо, мистер Джонс. Так и сделаю.

– Тогда до завтра.

Дженни уже спешила к двери.

– Вы точно справитесь? – спросил директор.

– Да. И никому не расскажу. Обещаю.

Глава девятая

Дженни вставила ключ в замок. Переступила порог маленькой прихожей, закрыла за собой дверь, и тут ноги наконец подкосились. Дженни сползла на пол.

Когда слезы иссякли, она с трудом встала и поплелась в кухню, где рухнула на стул. Даже вид новенькой встроенной мебели, купленной благодаря жесткой экономии, сейчас не радовал.

– Столько лет надрываться, отказывать себе во всем, откладывать каждый пенни – ради чего? – горько вопросила Дженни. – Какой смысл?!

Она поднялась, медленно дошла до чайника. Набрала воду, включила. Не снимая пальто, побрела по комнатам крошечного бунгало – опрятного, как обычно. Отыскала в кармане платок, высморкалась. Чтобы позволить себе наконец небольшой собственный дом, Дженни работала всю жизнь.

Она коснулась мягкой ситцевой ткани на спинке дивана, безупречно чистой, как в день покупки. Обежала взглядом комнату. Вот большой телевизор, его Дженни приобрела за пару сотен фунтов лишь недавно, до этого она много лет пользовалась прокатным.

За все в бунгало Дженни заплатила сама. Ноги опять стали ватными, она присела на подлокотник дивана.

У нее бывали поклонники. Красотой Дженни не отличалась, но мужчин она определенно интересовала.

Вероятно, тот факт, что сердце Дженни уже кому-то принадлежит, лишь сильнее подогревал желание ее завоевать. Один поклонник вел себя очень настойчиво, не мог понять, почему она отвергает его предложение о замужестве.

Насколько проще оказалась бы жизнь, ответь Дженни согласием! Было бы с кем разделить повседневные тяготы, на чьем плече поплакать в трудную минуту, – однако упрямый отказ Дженни удовлетвориться кем-либо, кроме одного-единственного желанного ей мужчины, делал эту перспективу невозможной.

Дженни забыла о вскипевшем чайнике и подошла к тележке для напитков. На ней, точно караульные, выстроились четыре бутылки. Херес Дженни изредка попивала, по воскресеньям, но портвейн, бренди и виски – рождественские подарки от мистера Джонса – стояли нетронутыми, поскольку гости заглядывали к ней редко.

Бренди, говорят, помогает при шоке. Дженни отвинтила крышку сильными, умелыми руками. Плеснула немного в стакан, сделала глоток.

Бренди обожгло горло, Дженни поперхнулась, не ожидав такой крепости. Однако в груди и животе потеплело, ощущение ей понравилось, и она глотнула еще.

Переместилась к инкрустированному серванту красного дерева, который раньше принадлежал матери и был единственной по-настоящему ценной вещью в доме Дженни. Она открыла ящик слева, нащупала старый коричневый конверт. Вынула из него фотографию, села на диван.

Глядя на снимок, Дженни вздохнула. Ее самый важный секрет, самое теплое воспоминание, величайшее достижение в жизни.

Она убрала фото назад в конверт и горестно уставилась в пустоту. Вот и все, последняя ниточка, связывающая ее с прошлым, оборвалась.

* * *

Алистер Майлз изучал сидящую перед ним группу из четырнадцати юношей и девушек сомнительного вида. Все одетые в форму, они точно сговорились выглядеть неряшливо. Ни тебе аккуратно повязанного галстука, ни начищенной обуви…

«Бурчу, прямо как мой отец», – отметил про себя Майлз.

– Дамы и господа, спасибо, что пришли. Причина сбора вам наверняка известна. – Он присел на стол Себастьяна Фредерикса, оглядел юные лица. – Надо полагать, в вечер смерти Чарли все вы были с ним в пабе. Верно?

Компания дружно закивала.

– Хорошо. Для начала скажу следующее: все, сказанное вами, сохранится в тайне. Меня не интересуют ваши проступки, и я ни о чем не стану докладывать старшим. Я лишь хочу выяснить кое-что о Чарли и о том вечере, поэтому прошу всех быть честными. Первый вопрос: баловался ли Чарли наркотиками?

После недолгой тишины и нервных переглядываний ответила симпатичная блондинка:

– Нет, не баловался.

– Простите, вы?..

– Эмили Харрис. Я девушка Чарли… То есть была его девушкой.

Она потупила взгляд и закусила губу, явно пытаясь справиться с накатившими чувствами.

– Сочувствую, Эмили. Для вас это, наверное, страшное потрясение.

Девушка молча кивнула.

– Говорите, Чарли не употреблял наркотики? Уверены?

– Абсолютно. Он не был идиотом, детектив. Знал, что из-за эпилепсии ему опасно прикасаться к наркотикам.

– А они у вас… доступны? – Майлз внимательно следил за выражением лиц.

– Послушайте, детектив, – долетел мужской голос из дальнего конца комнаты. – Вряд ли хоть кто-то из нас поклянется, что ни разу не пробовал чего-нибудь запрещенного.

Послышалось смущенное, но согласное бормотание.

– С кем имею честь?

Густые темные волосы юноши доходили почти до плеч. Галстука он не носил, заменив его деревянными бусинами на кожаном шнурке. Запястья украшали плетеные хлопковые фенечки.

– Дад Симпсон. Из Флит-Хауса. Мы с Чарли дружили не один год. Часто вместе тусили. Я согласен с Эмили. Ни разу не видел, чтобы Чарли прикасался к наркотикам.

– Можно поинтересоваться, где их здесь добывают?

– Всегда находится кто-нибудь, готовый что-нибудь продать.

– В пабе?

– Господи, нет. В школе.

– Однако Чарли не приобщался?

– Нет. – Дад покачал головой. – Мамочка вбила ему в голову. Он был тот еще засранец, наш Чарли, но без помощи извне. У него это само собой получалось.

По комнате прокатился смешок.

– Значит, в тот вечер вы пили в пабе вместе с Чарли?

Помедлив, Дад кивнул.

– Хорош, Дад, – вмешался другой мужской голос. – Давай начистоту: вы с Чарли уже пару месяцев не разговаривали.

– Почему? Поссорились? – спросил Майлз.

Дад густо покраснел – от шеи к щекам.

– Ага, можно и так сказать, – ответил второй ученик.

– Вы кто?

– Джеймс Эрроусмит. Тоже из Флита. Сам просветишь детектива, Дад, или лучше я?

– Твою ж мать! Спасибо, Джеймс, – пробормотал Дад. – Слушайте, нечего тут рассказывать. Просто дурацкая ссора.

– Он у тебя девушку увел. Ты их застал перед Рождеством, они обжимались возле паба. Ты чуть не вышиб Чарли мозги, заявил – пусть скажет спасибо, что не прикончил. Я вас разнимал, если помнишь.

Девушка по имени Эмили вскочила, зажав рот ладонью. Выдохнула:

– Простите, – и убежала.

В комнате повисло напряженное молчание.

– Ладно. – Майлз вскинул руки. – Поедем дальше. Кто в пятницу вышел из школы вместе с Чарли и прогулялся с ним до паба?

– Я, – сказал Джеймс Эрроусмит. – Я, Эмили, Стоки… Ты ведь был, да?

– Ага, – подтвердил крупный рыжеволосый парень.

– Как Чарли вел себя по дороге?

– Классно. Как всегда, – ответил Стоки. – Мечтал поскорее свалить из школы, говорил о своих планах.

– То есть подавленным он вам не показался?

– Чарли? Нет, – покачал головой Джеймс Эрроусмит. – Он был душой компании, всегда веселился.

– Не из тех, кто хотел бы расстаться с жизнью?

На многих лицах отразилось недоверие.

– Вы что, думаете, Чарли сам на себя руки наложил?!

Низкий голос Дада прогремел по комнате, в которой вдруг наступила неуютная тишина.

– Нет, – заверил Майлз.

– Он ведь умер от эпилептического припадка? – уточнил Стоки.

– Нет.

– Боже, – наконец выдохнул Дад. – Тогда от чего?

– От анафилактического шока, вызванного приемом аспирина.

– Да вы что? Чарли знал, что аспирин может его убить, – поразился Джеймс.

– Вот потому-то и надо понять, каким образом Чарли проглотил таблетки аспирина. Есть мысли?

– Ну, он их не глотал бы, если б знал, что это аспирин, так? – пожал плечами Дад.

– Именно, – согласился Майлз. – Отсюда мой вопрос: мог ли в тот вечер Чарли принять какую-нибудь дрянь? Вместо которой нечестный дилер подсунул аспирин.

– Это не ты его в пиво Чарли подмешал, Дад? – съязвил Джеймс.

– Отвали, Эрроусмит, – огрызнулся Дад.

– Как думаете, хотел ли кто-нибудь избавиться от Чарли?

Джеймс с ухмылкой уточнил:

– Вы имеете в виду, кроме Дада?

– А ну заткнись! – вскочил тот.

– Да ладно, просто шутка. Хотя Дад со мной согласится: есть отдельные личности, которые не входят в число официальных членов фан-клуба Чарли Кавендиша. – Джеймс скрестил на груди руки.

– Кто-нибудь особо выделяется? – Майлз адресовал вопрос Даду.

– Нет. Все мы временами считали Чарли сволочью, но ненавидеть – вряд ли. Правда, младшие ребята его опасались.

– «Опасались»? – Стоки поднял брови. – Скорее, боялись до смерти.

– Я слышал, Чарли их терроризировал, – решил прощупать почву Майлз. – Вы с этим согласны?

– Ты согласен, Дад? – бросил Стоки. – Ты ведь был его закадычным другом и соучастником, пока Чарли не увел у тебя телку.

– Заткнись, придурок! – Дад опять вскочил, сверкая глазами.

– И правда, хватит! – вскинул руки Майлз. – Значит, младшие ребята его побаивались?

– Да, и недаром, – процедил Дад. – Один мальчишка, светленький такой, которого Чарли наметил в жертвы…

– Рори Миллар? – подсказал Стоки.

Дад кивнул:

– Мы все знаем, что это Чарли запер его в подвале на всю ночь пару недель назад. Бедный ребенок чуть не свихнулся от ужаса. Мистер Фредерикс услышал крики только утром – и выпустил беднягу.

– Кто-нибудь из вас сообщил старшим, что это сделал Чарли? – спросил Майлз.

– Нет. Честно говоря, если бы мы и сообщили, мистер Фредерикс ничего бы не сделал. Он считал Чарли святым. Странно, обычно за травлю Фредерикс готов был виновников в порошок стереть, а тут нет. Чарли не мог поступить плохо. Ему бы даже убийство с рук сошло… Черт! – Дад покраснел. – Извините.

– Кто в пятницу вернулся в школу вместе с Чарли?

– Те же, кто был с ним в пабе, – ответил Джеймс.

– Он чувствовал себя хорошо?

– Отлично.

– Во сколько вы вернулись?

– Около одиннадцати. Отметились внизу, и мы со Стоки пошли смотреть телик в общую комнату, а Чарли решил лечь пораньше: он вечно просыпал субботнюю службу, и ему бы запретили покидать школу, не приди он в часовню опять. Мы попрощались у лестницы, Чарли потопал наверх, и все.

– Кто спит в соседней с ним комнате?

– Я, – отозвался Стоки. – А с другой стороны – Дад. Ты ничего не слышал?

– Нет. – Дад покачал головой.

– Я тоже, – пожал плечами Стоки. – Хотя мы оба поднялись только в первом часу ночи. Мистер Данман это подтвердит, и мистер Фредерикс тоже. Он вернулся, как раз когда мы пошли спать.

– Это точно?

– Ага, спросите сами у мистера Данмана. Он заглянул в общую комнату, поторопил нас, сказал, мол, пойду и я спать, раз мистер Фредерикс вернулся.

– А сами вы видели мистера Фредерикса перед тем, как подняться к себе? – уточнил Майлз.

Дад посмотрел на Стоки, пожал плечами:

– Нет, но зачем мистеру Данману говорить, что Фредерикс вернулся, если тот не вернулся?

– Ясно. – Майлз кивнул. – Кто-нибудь хочет что-нибудь добавить?

Тишина.

– Хорошо. Спасибо за помощь. Если вспомните о том вечере что-нибудь необычное, любую мелочь, пожалуйста, сразу приходите ко мне или к инспектору Хантер. Дад, не задержитесь на минутку?

Майлз дождался, пока все выйдут, закрыл за ними дверь и повернулся к Даду:

– Значит, вы с Чарли были закадычными друзьями?

– Да.

– Пока тот не увел Эмили.

Дад молча кивнул.

– Ты узнал и хорошенько ему врезал.

– А вы бы не врезали? – вскинулся Дад.

– Наверное, врезал бы. Ты знал про его аллергию на аспирин?

– Конечно. Все одноклассники знали, и весь Флит. Это не тайна.

– Ты хорошо знал Чарли. Он точно не был подавлен, в депрессии? Например, из-за недавней ссоры с отцом?

– Боже, ну какая депрессия! – отмахнулся Дад. – Ну да, Чарли злился на отца. Тот немного отстал от жизни, эдакий зануда без фантазии, а Чарли – вольная душа. Они ругались. Если уж кто и был в депрессии, так это я. Эмили нравилась мне по-настоящему, о чем Чарли знал. Он увел ее будто специально.

– То есть тебе ничего не известно о последних днях его жизни, что могло бы пролить свет на эту внезапную смерть?

– Нет, простите, детектив. – Дад пожал плечами: – Чарли вел себя как обычно.

– Ну ладно. Спасибо за помощь.

Уже у двери Дад обернулся:

– Вы же меня не подозреваете?

– Думаешь, стоит?

– Вы считаете, у меня есть мотив.

– Есть.

– Да… Только я бы в конце концов успокоился. Я знал Чарли, он бросил бы Эмили совсем скоро. Я не желал ему смерти, ни капли не желал. Он был моим лучшим другом. Мне его не хватает.

Дад передернул плечами и вышел.

* * *

– Как успехи? – Джаз подняла взгляд от записей на вошедшего Майлза.

– Наркотики в любом виде можем исключить. Все как один приятели Чарли непреклонны: он не употреблял и употреблять не собирался.

– Ясно. Что еще?

– Ссора из-за девушки с Дадом, лучшим другом. Сама девушка в разгар нашего заседания убежала. Я ее отыщу, переговорю. Она очень расстроена. Еще одно: друзья подтвердили, что Чарли занимался травлей. Однако Фредерикс почему-то смотрел на это сквозь пальцы.

– Знаю. Сестра-хозяйка рассказала. Есть новая информация про интересующий нас вечер?

– По словам тех, кто возвратился с ним в школу, в одиннадцать часов Чарли был жив-здоров. Похоже, тогда-то его и видели живым последний раз. Соседи по этажу смотрели телевизор внизу и ничего не слышали. Когда они разошлись по комнатам, Чарли был уже мертв – время смерти мы знаем по результатам вскрытия.

– Так-так… – Джаз пожевала кончик ручки. – Похоже, я права насчет подмены эпилима.

– Да. Только вот про аллергию на аспирин знали все, мэм. Следовательно, любому был известен простой способ избавиться от Чарли.

– И способ этот сработал. Ладно. Успеть бы в дом Данмана до отъезда криминалистов. Вы пока займитесь девушкой Чарли. Я пообщалась с Нортоном и договорилась об аренде автомобиля. Его подгонят сюда к трем часам, пользуйтесь. Нас только двое, нужна мобильность, а значит – раздельный транспорт.

– Вы хотели сказать «трое»?

– Роланд до сих пор у стоматолога. Интересно, у них тут официально заведено уходить в пятницу пораньше? – Джаз вздохнула, собрала папки в портфель. – После Данмана я сразу поеду домой, там есть интернет. Скачаю все, что прислали на Хью из управления. Можно ключи от машины?

Майлз отдал ключи.

– Кстати, об уходе пораньше. Я бы тоже не отказался, а то пробки будут ужасные, сегодня ведь пятница.

– Возвращаетесь в Лондон?

– Если вы не против. Дождусь арендованной машины и рвану. В случае чего, домчусь обратно к вам за три часа.

– Будем держать связь по телефону. Если ничего не произойдет раньше, увидимся здесь в понедельник утром.

– Так точно. Хороших выходных.

– И вам. До скорого. – Джаз кивнула на прощание и вышла.

* * *

Джаз застала криминалистов уже на крыльце.

– Нашли что-нибудь? – спросила у Ширли.

– Ничего выдающегося, но обычные образцы взяли. – Ширли отдала ключ от дома.

– Спасибо.

– До свидания, мэм, – кивнула она, забираясь в фургон.

Джаз вновь отперла коттедж Хью Данмана. Ей всегда было жутковато входить в дом умершего, который еще недавно здесь жил и дышал, а теперь бездыханным трупом покоился в морге.

Она постояла у полок, забитых старыми книгами в кожаных переплетах. Вытащила одну. Книга оказалась на латыни. Джаз перевернула пожелтевшие страницы, в нос ударил характерный затхлый запах старой бумаги.

Поставив книгу на место, Джаз переключилась на обтянутый кожей письменный стол. Выдвинула ящики.

Внутри царил идеальный порядок. Канцелярские принадлежности – фирменные бланки, ручки, чернила, карандаши, ластики. Все разложено четко, по-военному. В ящиках, похоже, недавно прибрались. Джаз надеялась отыскать записную книжку с адресами, но увы.

В центральном ящике обнаружились связка ключей и конверт.

Джаз прочла адрес.

«Квартира 4, Шеффилд-Террас, дом 9».

И лондонский индекс – W8.

Она сразу поняла, где это: фешенебельный жилой квартал в Кенсингтоне.

Внутри конверта оказался листок с именем и адресом лондонского юриста, написанными каллиграфическим почерком Хью.

Казалось, конверт оставили здесь специально для Джаз.

Она поднялась по узкой лестнице, вошла в бо2льшую из двух спален. Чистота и порядок. Осмотрела ящики комода, в основном пустые. Распахнула гардероб, где увидела лишь три костюма на вешалках.

Спускаясь обратно на первый этаж, Джаз уже твердо знала: Хью Данман не только задумал покончить с собой, но и потратил время на то, чтобы привести в порядок дела. В этом доме не было ни намека на обычный кавардак, идущий рука об руку с понятием «жизнь».

Джаз встала на колени у камина. Топили в нем, видимо, знатно, вон какая гора пепла. Порывшись в очаге, Джаз нашла обрывки обгорелой бумаги.

Значит, Данман развел огонь и сжег все, что не предназначалось для чужих глаз.

Завтра утром надо съездить в Лондон.

Джаз покинула коттедж со знакомым чувством – жаль, что стены не умеют говорить и не могут поведать своих секретов.

Едва она села в машину, зазвонил телефон.

– Это Роланд, мэм. Мне удалили зуб. – Голос звучал глухо.

– О боже. – Джаз стиснула собственные зубы, гася раздражение. – Где вы сейчас?

– Сижу в машине перед офисом стоматолога, жду ваших указаний.

– Отправляйтесь домой, Роланд. Пейте обезболивающее и ложитесь в постель. Только не могли бы вы сначала организовать отправку в школу нескольких ваших ребят? В штатском, пожалуйста, и без лишнего шума, чтобы не перепугать обитателей. Поставьте одного сотрудника перед Флит-Хаусом. Пусть проверяет всех входящих и выходящих. Там нужен человек круглосуточно.

– Слушаю, мэм. Что-нибудь еще?

– Нет. Свяжемся завтра. Надеюсь, ваш зуб утихомирится.

– Спасибо, мэм. До свидания.

Отключив мобильный, Джаз тихонько застонала от досады и отъехала наконец от коттеджа.

В Фолтсхэме ее мысли вернулись к двум трупам. Какая между ними связь? Петляя узкими улочками Клея, Джаз краем глаза уловила знакомую женскую фигуру, выходящую из «Мерседеса»-универсала на другой стороне дороги. Джаз сбросила скорость до минимума, пригляделась. Это же Адель Кавендиш, мать Чарли! Та вынула из багажника дорожную сумку и несколько пакетов из супермаркета, затем исчезла из виду в узком проулке.

Пометив это происшествие как странное, Джаз прибавила газу и направилась домой.