Текст книги "Наказание за жизнь"

Глава 7
Последствия

Следующее утро стало самым ужасным для Леви Ферриджа. И олицетворял его управляющий имения Денби мистер Лонкхест. Сначала всё начиналось хорошо. Мистер Лонкхест спрашивал о молодом человеке, который имел привычку сопровождать Мэри Гибни. Леви сразу догадался о ком идёт речь.

– Верно, это Мэтью, помощник мельника. Он помогает Мэри носить муку! – воскликнул он. В тот миг он и представить не мог подлинного коварства вопроса.

Выяснив всё про Мэтью, мистер Лонкхест сообщил печальную новость, касающуюся смерти Стивена. Не успел Леви принять эту страшную новость, как за ней последовала ещё одна, не менее ужасная. Его сестра и племянница были арестованы за ограбление и попытку убийства Уильяма Денби. Первая часть, по действующим законам, грозила наказанием вплоть до пожизненного заключения. Вторая часть предусматривала только одно наказание – смертную казнь.

Прихватив потрёпанную шляпу и неизменную трость, Леви поспешил в центр города, к зданию суда. Там же во дворе, в подвалах, содержали заключённых перед вынесением приговора. Обычно такого рода дела решались очень быстро. В течение одного заседания выслушивались обе стороны, после чего судья сразу же выносил приговор. Времени совсем не оставалось, оттого и спешил Леви.

Подробности произошедшего Леви узнал у помощника судьи Коннел. Он же сообщил о том, что заседание суда по делу его сестры состоится завтра утром, а потом перепоручил его приставу, который и отвёл его к заключённым.

Леви не раз бывал в этих сырых и вечно холодных коридорах, но только сейчас осознал, насколько они мрачны в своей неумолимости. Его мозг начал лихорадочно искать пути спасения ещё до того, как пристав отодвинул засов и впустил его в тюремную камеру, которая больше напоминала огромный погреб с земляными стенами.

Леви не сразу нашел сестру и племянницу среди заключённых. Единственное крохотное окно с решётками, хотя и находилось у самого потолка, едва пропускало свет. Оттого приходилось идти на ощупь. Мужчины, женщины и даже дети сидели и лежали, прижимаясь друг к другу, чтобы как-то согреться.

– Леви! – раздался знакомый голос.

Леви увидел, как от одной из стен отделилась человеческая тень и медленно направилась к нему. Вскоре он различил лицо сестры. А ещё через мгновенье прижал к своей груди. Между ними сразу завязался приглушённый разговор посреди тюремной камеры.

– Что произошло, Мэри? В суде говорят, что ты пыталась убить сэра Денби. Это правда? – сразу же спросил Леви.

– Правда! – тихо ответила Мэри.

– Тебя же повесят. Даже мне не удастся тебя спасти! – с ужасом прошептал Леви.

– Этот негодяй заслуживает смерти! Я лишь жалею, что Мэтью не дал мне его убить.

– Даже так…что произошло, Мэри? И где Алайя?

– Сидит сзади нас. С ней бессмысленно разговаривать. Она ничего не слышит и никого не замечает. Она умерла, Леви. Умерла. Умерла вместе со мной.

– Да что случилось, Господи? – с дрожью в голосе спросил Леви.

– Уильям Денби обесчестил мою дочь. Я застала его в тот миг, когда он насиловал Алайю.

– Что? Негодяй! Мерзавец, – гневно вскричал Леви. – Я призову это чудовище к ответу. Он будет наказан. Жестоко наказан. Клянусь, Мэри. Я добьюсь, чтобы его повесили.

– Только Стивену не говори, – попросила Мэри. – Он убьёт Уильяма Денби и свою жизнь погубит.

– Даже не знаю, как сказать Мэри…и стоит ли говорить, но…может случиться всякое…Стивена нет. Он погиб на войне. Виктор Денби прислал письмо, в котором известил о его смерти. Он привезёт тело Стивена, чтобы похоронить здесь.

Мэри Гибни издала глухой стон и едва не упала. Её вовремя успел подхватить Леви.

– Мэри, Мэри, крепись, – с невыразимым участием шептал он, прижимая сестру к своей груди. – Не всё ещё потеряно…

Последовало короткое молчание, после которого раздался мучительный шёпот.

– Возможно это даже к лучшему. Он бы не вынес случившегося с Алайей. Я вскоре соединюсь с сыном…и мне придётся дать ответ за погубленную жизнь его сестры…

– Мэри! Мэри! Не думай о смерти. Мы будем защищаться. Я сделаю всё, чтобы вас спасти.

– Спасай Алайю. Только её судьба меня беспокоит. Меня в любом случае повесят, и ты это знаешь. Но Алайя…она останется одна… с погубленной душой. Ей некому помочь. Моя дочь пропадёт…

– Я сделаю всё, что только в человеческих силах, – пообещал Леви. – Как бы не развивались события, я буду защищать её до конца. Думай о себе.

– Моя жизнь уже близка к завершению. Завтра суд. Послезавтра меня отвезут в тюрьму и там повесят. Во всяком случае, именно так мне сказали. Поэтому не думай обо мне. Думай только об Алайе. Я не хочу, чтобы на суде упоминалось о том, что с ней произошло.

Леви ужаснулся её словам.

– Мэри, я должен рассказать, иначе просто не смогу вас защитить!

– Ты и так не сможешь нас защитить. Этот негодяй подбросил нам браслет своей жены и заявил, что якобы из-за него я пыталась его убить. Он обвинил Алайю в краже. Пусть так и будет. Я скажу, что сама его украла. Ты должен поддержать меня в этом решение.

– Мэри, – попытался было возразить Леви, но сестра не дала ему этого сделать.

– Позволь мне уйти к сыну со спокойной душой, – попросила она. – если люди узнают обо всём, моя дочь навсегда будет обесчещена. Я её хорошо знаю. Она не вынесет позора. У неё не будет матери, не будет брата, пусть хотя бы останется честное имя,…прошу тебя. Только так мы сможем её спасти…

– Не знаю, Мэри. Мне трудно принять твои слова, – откровенно признался Леви. – Мне надо подумать. Если на суде появится возможность защитить вас с помощью правды, я это сделаю. И не проси об ином. Но если…если я увижу, что спасения нет, тогда правда навсегда останется между нами. Обещаю.

– Нет! О том, что случилось, должен узнать ещё один человек. Сообщи обо всём Виктору. Я сама вскормила его своей грудью. Я знаю его так же хорошо как Стивена. Он поможет, когда у Алайи не останется никакой другой надежды. Расскажи обо всём Виктору и скажи, что несчастная мать перед смертью вверила ему свою дочь.

Леви ещё долго пытался переубедить сестру, но она оставалась непреклонной и твердила только о спасение дочери. Леви покинул тюрьму в сильном расстройстве. У него не оставалось ни единой возможности спасти Мэри.

После ухода брата, Мэри Гибни вернулась на место и сообщила Алайе о смерти Стивена.

– Хорошо, – прошептала в ответ Алайя. – Мы тоже скоро умрём. Он будет нас ждать, и мы снова встретимся.

Она взяла матушку под руку и положила голову ей на плечо.

Поздней ночью управляющий мистер Лонкхест привёз Мэтью в поместье Денби и отвёл перепуганного юношу в конюшню, где его уже ждал Уильям Денби.

– Буду краток, – сразу сказал Уильям Денби, – завтра на суде ты подтвердишь мои слова. Скажешь, что видел меня и слышал, как я требовал вернуть браслет. Именно браслет является причиной покушения на меня Мэри Гибни. Ни единого слова о том, что видел. В противном случае, мне придётся заняться тобой и твоей семьёй. Их участь буде куда хуже участи семьи Гибни. Я их тоже предупреждал, но они меня не послушали. И вот результат. Не повторяй ту же ошибку. Будешь послушным, получишь пятьдесят фунтов прямо сейчас и ещё столько же после суда. Вот первая часть, – он протянул Мэтью обещанную сумму в нескольких банковских чеках.

Мэтью никак не решался взять деньги, но заметив угрожающий взгляд, протянул руку.

– Всё будет как вы того желаете, сэр Уильям, – он покорно склонил голову.

– Вот и прекрасно. Завтра, к десяти утра приходи в суд, – сказал Уильям Денби, передавая ему деньги.

Глава 8
Суд над Гибни

Маленький зал суда. Обшарпанные стены с коптившими светильниками. Скамейки для посетителей с отчётливыми следами плесени. Один стол, покрытый красной материей, для судьи и ещё один, поменьше, для секретаря, которому надлежало вести запись судебного процесса. Обвинителю, равно, как и защите, предстояло провести процесс стоя. Не слишком обременительная обязанность, учитывая время принятия решений.

Не более двух десятков людей, среди которых обе семьи: Гренфелл и семья Денби в полном составе. Они пришли на заседание суда по просьбе самого потерпевшего, Уильяма Денби. Он просил их присутствия, на случай если преступники, под которыми он подразумевал Алайю с матерью, попытаются вывернуться или оболгать его. Могли пойти нежелательные слухи. Дабы избежать этих слухов, обе семьи должны были убедиться во всём сами.

Уильям Денби всё рассчитал. Он знал, что такое открытое поведение расположит всех в его пользу, вне зависимости от того, что будет сказано на суде. Он знал, что Мэри Гибни обвинит его в насилие над дочерью и готов был дать ответ, достойный человека такого высокого положения как он.

Суд начался ровно в десять утра в наполовину пустом зале. Мало кто успел узнать о его начала. А те, кто знал, не придали ему значения. Такие случаи происходили столь часто, что достопочтенные граждане Бедфорда давно перестали обращать на них внимания.

Видно от того, появление Алайи и Мэри Гибни встретили в зале почти без эмоций. На них не было ни кандалов, ни других предметов, способных сковывать движение. Их поставили напротив судьи Коннела. Леви сразу занял место рядом с ними.

Мэри Гибни выглядела решительно и всё время сдвигалась влево стараясь находиться как можно ближе к дочери, которая даже головы не решалась поднять от стыда.

После кратких представлений двух сторон, секретарь суда записал в журнал следующие слова:

«Четверг. 31 июня 1815 года. Слушается дело Мэри и Алайи Гибни, кои обвиняются в краже золотого браслета и попытке причинения насильственной смерти в отношении сэра Уильяма Денби».

Как и всегда в таких случаях, первым выступил обвинитель.

– Мой лорд! – обратился он к судье. – Мы столкнулись с типичным случаем неправомерного обогащения. Преступники, – он указал рукой на Алайю с матерью, – украли браслет из дома уважаемого сэра Уильяма Денби.

– Это я украла браслет! Моя дочь не имеет отношения к краже! – решительно заявила Мэри Гибни.

Уильям Денби оживился после этих слов. Он никак не ожидал получить поддержку со стороны этой женщины.

Судья постучал молотком и строгим голосом обратился к Мэри Гибни.

– Будете говорить, когда вас попросят!

Секретарь старательно записывал все слова в журнал. Появился такого рода запись: «Обвинитель насмешливо заявил Мэри Гибни, что именно её дочь приходила в поместье, когда пропал браслет. Есть множества тому свидетельств».

– Именно Алайя Гибни, – продолжал уверенно обвинитель, – именно она взяла браслет, купленный сэром Уильямом Денби за два месяца до того, к юбилею своей супруги, о чём свидетельствует дарственная надпись. Она украла браслет и принесла его домой.

В этот миг Леви уловил многозначительный взгляд сестры. Он сразу понял его значение. Всё происходило именно так, как она и предсказывала. Леви сам с каждым мгновением терял надежду на благополучный исход.

– Что же происходило дальше? – театрально провозгласил обвинитель. – Приходит письмо от Виктора Денби, в котором он сообщает о скоропостижной смерти Стивена Гибни. Сэр Уильям Денби, – обвинитель снова указал в его сторону уважительным жестом, который выразился в веерном взмахе руки. – Бросает всё, свою супругу, друзей и родственников, чтобы выразить сочувствие семье Гибни, о чём заявляет публично. Далее он отправляется к ним домой, и видит на руке Алайи Гибни украденный браслет. Он справедливо требует его вернуть. И за своё справедливое требование едва не лишается жизни. Желая оставить браслет себе, Мэри Гибни наносит удар ножом в спину Уильяма Денби. Уильям Денби немедленно обращается в полицию. Позже констебли находят в доме Алайи и Мэри Гибни тот самый браслет. Вина их настолько очевидна, что не подлежит никакому сомнению. Я требую для них самого строгого наказания.

Обвинитель поклонился судье и отошёл назад, уступая место защитнику.

– Мой лорд! – Леви хромая и волоча ногу, вышел вперёд. – Я заявляю о том, что Алайя и Мэри Гибни терпят величайшую несправедливость. Они невиновны, и мне предстоит доказать очевидную истину.

Секретарь продолжать записывать. В журнале появилась следующая запись: «Обвинитель вызвал на допрос сэра Уильяма Денби».

Так и было. В следующие четверть часа Уильям Денби давал свидетельские показания. Он полностью подтвердил слова обвинителя, приправив их деталями касающимися действий Мэри Гибни.

Во время выступления Уильяма Денби, Алайя пряталась за спиной матери. А в те мгновение, когда она поднимала голову, были видны глаза, полные неописуемого ужаса.

Мэри Гибни, как могла, успокаивала дочь. Она то сжимала её руки, то незаметно обнимала стан и прижимала к себе, то бросала на неё взгляд, полный материнской нежности.

Следующим к допросу Уильяма Денби приступил защитник.

– Какие отношения вас связывали с Алайей Гибни? – задал первый вопрос Леви.

– Нас не связывали никакие отношения. Она часто приходила к нам в имение и вам это известно. Я же считал своим долгом выразить соболезнование в связи с кончиной Стивена Гибни, и поэтому впервые поехал к ним домой.

– Я спрошу ещё раз, но несколько иначе, – Леви с трудом сдерживал накипавшую злость. Ему хотелось разорвать на куски стоящего перед ним человека, но останавливала мысль о том, что всё станет только хуже. – Какие чувства, а правильнее сказать, какие инстинкты вы испытывали по отношению к Алайе Гибни?

– Ваш вопрос оскорбителен! – возмущённо вскричал Уильям Денби.

– Уильям Денби! Вы находитесь в суде. Сейчас моё время, и я задаю вопросы. Извольте на них отвечать.

– Пожалуйста! – Уильям Денби равнодушно пожал плечами. – Никаких. Абсолютно никаких.

От следующего вопроса зал аж ахнул.

– Вы намекали или предлагали Алайе Гибни стать вашей любовницей?

– Следите за своими словами, мистер Леви! – предостерёг судья со своего места. – Мы понимаем, что вы пытаетесь защитить свою семью, но не переходите границы, иначе мне придётся принять меры.

Леви поклонился судье, а потом снова обратился к свидетелю с тем же вопросом:

– Я не стану отвечать на этот, в высшей степени оскорбительный вопрос, – последовал ответ.

– Следовательно, мы можем расценить ваш ответ, как утвердительный?!

– Нет! Я в своей жизни вообще никому не предлагал подобных вещей!

Леви собирался продолжить в том же духе, но уловил умоляющий взгляд сестры. Она никак не желала понять, что от этих вопросов зависели их жизни. На миг Леви овладела растерянность. Он взвешивал «за» и «против». Было совершенно понятно, что Уильям Денби ни в чём не признается. Без показаний сестры его вопросы имели бы последствия только для Алайи. И он сдался.

– Мой лорд! – обратился Леви к судье. – Я бы хотел ещё раз допросить Уильяма Денби, но после допроса Мэри Гибни.

Судья дал такое разрешение. Уильям Денби сел на место. На него сразу со всех сторон посыпались сочувствующие слова.

Секретарь суда сделал следующую запись: «Обвинитель вызвал свидетельствовать Мэтью Миллера».

Мэтью Миллер принёс клятву и встал на место свидетеля. Обвинитель подошёл к нему на расстояние двух шагов.

– Вы собственными глазами видели всё происходящее. Не расскажете нам, как всё начиналось, что происходило и чем завершилось.

Леви устремил на сестру недоумённый взгляд. Она кивком подтвердила его догадку.

– Но почему? Почему ты мне ничего не сказала? – едва ли не с отчаянием тихо спросил Леви.

Мэри Гибни отрицательно покачала головой.

– Мы ждём! – жёстко произнёс обвинитель, обращаясь к свидетелю.

– Тётушка Мэри часто…покупают у нас муку, – запинаясь, заговорил Мэтью, – я иногда помогаю ей донести…до дома.

– Тётушка Мэри? Вы имеете в виду Мэри Гибни?

– Да!

– И что происходило, когда вы пришли к ней домой?

– Мы услышали крики и сразу побежали!

– А кто кричал? – задал очередной вопрос обвинитель.

– Все!

– Все? Кого именно вы имеете в виду или скажем по-другому, что именно вы увидели.

– Сэр Уильям требовал свой браслет! – одним разом выдохнул Мэтью.

– Требовал свой браслет?! – с восторгом переспросили обвинитель. – Вы видели как Мэри Гибни ударила его ножом?

– Да, но она не хотела. Это получилось случайно.

– Полагаю, всё предельно ясно, мой Лорд!

Обвинитель отошел, уступая место защите. Леви подошёл к свидетелю.

– Мэтью, ты понимаешь, что сделал?! Ты только что отправил невиновного человека на виселицу.

– Протестую, мой лорд! – закричал обвинитель. – Защита пытается разжалобить свидетеля и изменить его мнение.

– Принято! – судья устремил жёсткий взгляд в сторону Леви. Тот поклонился и молча отошёл на своё место.

– Обвинение?!

– Мы закончили, мой лорд!

– Защита?

– Вызываю свидетельствовать Мэри Гибни!

Эти слова дались Леви с невероятным трудом, но оттягивать неизбежное уже не имело смысла. После свидетельских показаний Мэтью Миллера, её уже ничего не могло спасти.

Мэри Гибни оставила дочь и заняла место свидетеля.

– Что вы можете сказать по поводу случившегося? – спросил у неё Леви.

– Это я приказала дочери принести браслет. И да, я хотела убить Уильяма Денби. Больше мне сказать нечего.

В зале раздались возмущённые голоса. Леви же только и делал, что печально качал головой. Он мог бы попытаться их спасти. Но без показаний Мэри любая попытка не имела смысла.

– Я закончил, мой лорд!

– Что ж, – судья оглядел всех и только потом продолжил: – Мэри Гибни заслуживает самого строгого наказания, и я приговариваю её к смертной казни через повешение. Она будет сегодня же препровождена в тюрьму Бедфорд Каунти Гаоль и там прилюдно повешена. Вина Алайи Гибни не столь велика, но всё же она помогала матери и совершила воровство. Я приговариваю её к десяти годам каторги. Она так же будет препровождена в тюрьму Бедфорд Каунти Гаоль, где и будет отбывать заслуженное наказание. Дело закрыто. – Судья встал и ударил молотком по столу.

Алайя вцепилась в руку матери и ни на миг не отпускала её от себя. Так их и увели из зала.

В то самое время, когда выносили приговор, Виктор впервые поднялся с больничной кровати. Он едва мог передвигаться. Вся спина была накрепко перевязана. Его исцеление врачи иначе, чем чудом не называли. Пуля, полученная в спину, едва не отправила его на тот свет. Рана заживала, а вместе с ней и он начал понемногу поправляться.

Он не солгал, когда писал о том, что навещает Стивена каждый день. Он только не упомянул о том, что к нему его несли на носилках. Сегодня он впервые спустился в подвал госпиталя на собственных ногах.

Внизу, на полу, рядом с полками медикаментов стоял наглухо заколоченный гроб, обитый красной материей, с телом Стивена.

Виктор опёрся на край стеллажа. Его взор затуманился, когда он посмотрел на гроб.

– Потерпи ещё немного, – прошептал он, – скоро мы поедем домой. Ты будешь похоронен там, где и хотел, рядом с могилой своего отца. А о сестре с матерью не беспокойся. Я позабочусь о них даже лучше, чем ты бы мог это сделать. Клянусь тебе, клянусь…

Глава 9
Бессилие

Уильям Денби никогда не чувствовал себя лучше. И это состояние не имело ни малейшего отношения к здоровью. Раны на лице всё ещё неприятно ныли. Рана на спине почти зажила. Да и какая это рана? Всего лишь царапина, о которой вообще не следовало беспокоиться. Но и эта царапина давала о себе знать. Причины же его состояния крылись в суде. Вернее, в его итогах.

Всё завершилось для него самым лучшим образом. Не считая двух вопросов хромого адвоката, суд прошёл просто идеально. Ни мать, ни дочь, даже не упомянули о реальных событиях и уже канули в небытие. Он же получил то, чего желал много месяцев – Алайю. Он стал первым, кто овладел ею. Эта мысль окрыляла его. Она вполне могла претендовать на звание самой красивой девушки Бедфорда. Не считая Аннабель, разумеется. Аннабель! – на ней он и решил сосредоточить своё внимание. Случай с Алайей придал ему смелости. «А почему бы и нет? – думал он, расхаживая по своему кабинету. – Вот тогда уж точно можно считать жизнь удавшейся. Аннабель – вверх мечты любого мужчины. Владеть ею, значить владеть сокровищницей, на которую зарятся все без исключения. Но с ней не получится, так как с Алайей. Здесь нужен тонкий подход. Она выглядит неприступной, но кто знает, что у неё на уме? Ведь женщины столь порочны и столь ненасытны в утехах…стоит попробовать».

Аннабель являлась невестой его собственного сына, и вскоре могла стать ему супругой. Но это обстоятельство ничуть не смущало Уильяма Денби. Наоборот. Он рассчитывал на особое внимание будущей невестки, как на нечто само собой разумеющееся. Он продолжал строить свои коварные планы, когда услышал шум, свойственный подъезжающей карете. Следовало узнать, кто приехал. Он незамедлительно подошёл к окну. Внизу действительно стояла карета с открытой дверцей, но рядом кроме кучера никого не оказалось. Однако позже из дома вышла его супруга и села в карету.

Уильям Денби всполошился. Он предположил, что супруга хочет навестить Мэри Гибни, чего ни в коей мере нельзя было допустить. Он бегом бросился вниз и успел выйти из дома в тот самый миг, когда карета уже трогалась с места.

– Постой! – закричала он кучеру. Тот сразу натянул вожжи. Уильям подошёл к карете и сразу же дёрнул ручку дверцы. Супруга лишь мельком взглянула на него.

– Могу я узнать, куда вы направляетесь? – придавая голосу и всему облику возмущение, спросил Уильям Денби.

– Навестить Аннабель, – последовал короткий ответ.

– Вы могли и меня пригласить. Или, по крайней мере, поставить в известность, – Уильям Денби с трудом мог скрыть радость. Слава Богу, – с облегчением подумал он, – вздумай она ехать в тюрьму, мне пришлось бы очень нелегко…

– Я только что поставила вас в известность и попросила бы меня более не задерживать! – холодно ответила леди Денби.

– Я надеюсь, что ваша злость пройдёт в самое ближайшее время, и мы сможем восстановить наши добрые отношения, – он поклонился и закрыл дверцу.

Глядя на удаляющуюся карету, он с разочарованием обронил:

– Жаль! Я бы сам с удовольствием навестил Аннабель. Она с такой радостью подставляет лоб для поцелуя.

Неожиданно до него донеслось слово «Негодяй». Он вздрогнул, с удивлением огляделся вокруг себя, и никого не обнаружил. Но слово снова повторилось. Вернее, это даже был крик. Следом послышалась какая-то возня, весьма напоминающая шумом и голосами, драку. Уильям Денби затрусил к воротам. Именно оттуда доносились отчётливые и весьма откровенные ругательства. Перед ним вскоре открылась картина убогой драки. Иначе её назвать нельзя: Слева, за воротами, близ двух могучих буков, крутился тот самый хромой адвокат. Одной рукой он держал край крутки управляющего, а второй рукой пытался ударить его тростью и сыпал при этом ругательствами. Пытался, потому что, его самого держали двое мужчин из числа работников имения.

– Нечего с ним церемониться! – со злостью закричал Уильям Денби. – Поддайте ему и выкиньте отсюда.

Его слова придали драке совершенно другое направление. Эти двое отпустили Леви, но только для того, чтобы начать избивать. Следом к избиению присоединился и сам Уильям Денби. Он несколько раз ударил Леви ногой в живот. А когда тот упал, ударил ещё раз ногой в лицо. Избиение продолжалось ровно до того времени, пока Уильям Денби не выкрикнул: «Хватит!»

Леви лежал без движения. Часть лица была в крови.

– Пусть валяется здесь пока не сдохнет! – бросив эти слова, Уильям Денби ушёл. Работники тоже ушли. Оставшись один, управляющий Лонкхест помог Леви подняться, а потом поднял трость и передал ему.

– Клянусь, я ничего не знал, – тихо сказал он Леви. – Простите меня, если невольно стал причиной несчастий вашей семьи.

– Помогите мне добраться до дома. Сам я не смогу, – вытирая кровь с губ, ответил Леви.

Управляющий Лонкхест обхватил его за талию со стороны больной ноги и медленно повёл домой.

Часом позже состоялась встреча леди Денби с Аннабель в присутствии её сестры Лизи.

– Я ненадолго, – сразу сказала леди Денби. – Приехала сообщить о своём отъезде.

– Вы уезжаете? – вырвалось у Аннабель.

– Поживу в Лондоне. Мне невыносимо находится рядом с мужем после того, что он сделал, – призналась леди Денби. – Вернусь к приезду Виктора. Не раньше. Мне необходимо очень хорошо обо всём подумать, найти слова для сына, чтобы его успокоить.

– Матушка, Виктор не станет обвинять отца. Он не таков. Да и у него нет на то ни одной причины, – с пылом возразила Аннабель.

– Ты ошибаешься. После того, как Мэри казнят, Уильяма ждут самые неприятные последствия, – сказала перед уходом леди Денби.