Текст книги "Охота за спецслужбами"

Глава 9

Милицейские сирены не умолкали. «Десятка» и УАЗ, неслись на окраину города, к гаражному массиву рядом с новостройками. Андрей сидел в «десятке», на заднем сиденье, и смотрел, как мимо него пролетают огни.

– Как это произошло? – его голос прозвучал глухо и совершенно потерянно.

– Ничего не знаем, – с переднего сиденья ответил Хамзоев. – Иван позвонил мне и сказал, чтобы я приехал в отдел, взял ребят и выходил к месту преступления. Он сказал, что произошёл двойной убийства. Я приехал в отдел. Там ничего не слышал о двойном убийства. Я остался. Ждал, когда Иван снова позвонит. Я не знал, куда ехать. Информация не был. Потом в отдел позвонил один человек и сказал…что возле гаражей…лежит убитый милиционер…

Больше Хамзоев ничего не успел сказать. Машина свернула на узкую дорожку и по укатанной щебёнке помчалась между двумя рядами однотипных серых гаражей. Через мгновение показались вспыхивающие в темноте мигалки, а за ними около десятка автомобилей и большое скопление людей. Часть этих людей была в форме, другая – в гражданской одежде.

«Десятка», а вслед за ней и УАЗ, остановились. Андрей, Хамзоев, водитель, а затем и оперативная группа, покинули автомобили. Андрей увидел следователей из прокураторы. Рядом с ними стояла группа милиционеров. Чуть подальше какие-то люди в гражданском. Не обращая ни на кого внимания и расталкивая всех, кто оказывался у него на пути, Андрей устремился вперёд. Он не сводил взгляда с луча прожектора, который был направлен на один из гаражей. Скоро показалась ещё одна группа людей в белых перчатках. Разложив свои чемоданчики, они о чём-то тихо перешёптывались. Достигнув этой группы, Андрей увидел брата. Иван сидел на земле. Спина была прислонена к воротам гаража. Ноги раскинуты. Руки лежали на коленях, как он всегда любил делать. Голова повёрнута вправо. На левом виске зияло отверстие от пули. И две струйки засохшей крови на щеке. Вот и всё.

– Вот и всё, – прошептал Андрей, глядя на тело брата. – Вот и всё. Ты говорил, а я даже не услышал. Ты просил, а я не помог. Вот такой я брат…

Позади Андрея послышался участливый голос:

– Примите мои соболезнования в связи с утратой брата. Это был прекрасный человек. Мы обязательно найдём преступника. У нас уже есть ориентировка. Судя по всему, здесь скрывался тот самый террорист Арсентьев. Подполковник Шиповец обнаружил преступника, а тот убил его и скрылся.

– Откуда у вас эти сведения? – Андрей резко обернулся и посмотрел в лицо следователю из прокуратуры. Тот вначале замешкался, а потом сообщил, что у них есть свидетель, который видел, как в подполковника стрелял человек, по описанию похожий на Арсентьева.

– Я хочу поговорить с ним! Где он?

– Стоит ли, сейчас?

Андрей не дослушал следователя. Со своего места он видел два чёрных джипа и группу лиц в гражданских одеждах. Рядом с ними стояли несколько милицейских начальников из управления и следователи прокураторы. Все они смотрели на одного человека и задавали ему вопросы. Этот человек был одет в джинсы и спортивную куртку.

Андрей обошёл следователя и двинулся прямиком к этой группе. Через мгновение он уже слушал вопросы, которые задавали свидетелю. И видел лицо свидетеля. Тот отвечал быстро, уверенно, на все без исключения вопросы.

– Как ты здесь оказался? – громкий голос Андрея заставил всех повернуться в его сторону. У многих на лицах было написано удивление. Свидетель не был исключением. Все смотрели на Андрея, а он сверлил глазами свидетеля. – Так как ты здесь оказался? – в упор спросил у свидетеля Андрей. Свидетель устремил взгляд на милицейских чиновников, словно спрашивая, стоит ли ему отвечать. Один из них, грузный мужчина в генеральских погонах, обратился к Андрею.

– Я не знаю, кто вы, но думаю, что у вас нет права допрашивать…

– Да насрать мне на то, что ты думаешь, – Андрей бросил на него злой взгляд и достал удостоверение. – Я следователь Управления Федеральной Службы Безопасности. И этот человек будет отвечать на мои вопросы.

– Что вы себе… – начал было генерал, но тут к нему подошёл следователь прокуратуры и что-то зашептал на ухо. Генерал понятливо кивнул. И тут же стал перешёптываться с людьми в гражданской одежде. А Андрей, тем временем, приблизился к свидетелю на расстояние одного шага и жёстко спросил:

– Тебе ещё раз повторить?

– Машину пришёл забирать! – невозмутимо ответил свидетель.

– Хорошо. Пойдём, покажешь, где твой гараж!

– Меня попросили забрать машину. Сосед. Он должен был пригнать её сюда. Так что, у меня здесь нет гаража.

Ни намёка на смущение. Отвечает чётко.

– Тогда расскажи, что ты видел! – внешне спокойно спросил Андрей.

– Я уже рассказывал! Если вам нужны подробности, можете прийти в отдел милиции. Я напишу всё как есть. Сможете прочитать.

– Подробности? Свидетель? – Андрей злым взглядом оглядел присутствующих, затем обернулся к тому самому свидетелю, и сквозь зубы выдавил: – У тебя же на лбу написано «Гебешник»…сука. Может, это ты его и убил? А? Ты его убил?

– Вы не в себе. Потеря брата ещё не даёт право, – начал было следователь, но тут же все ахнули и отпрянули назад. Андрей, вытащил табельный пистолет и направил его на свидетеля.

– На счёт «три» ты покойник. Кто убил моего брата?

– Бросьте оружие, майор! Это приказ. Мы сотрудники госбезопасности.

Андрей повернул голову влево. Четверо гражданских вытащили пистолеты и направили в его сторону. Один из них показывал ему своё удостоверение. Группа милицейских чинов и следователи отхлынули в сторону, освобождая между ними пространство. Сбоку раздался насмешливый голос:

– Сам сука. Брат у тебя дерьмовый был, поэтому и подох.

Андрей почувствовал у своего виска дуло пистолета. Тот самый «свидетель», неизвестно откуда достал пистолет и приложил его к виску Андрея. Ему же принадлежали и слова.

– Опустил оружие, быстро!

Позади них щёлкнул затвор. Капитан Хамзоев направил дуло автомата в сторону сотрудников госбезопасности. За ним стояли ещё пять сотрудников. У всех в руках были автоматы. И все они были направлены в сторону сотрудников госбезопасности.

– Да вы что, охренели совсем? – заорал один из них. – Знаете, что мы с вами сделаем?

– Не сейчас, – вмешался второй, – мы потом с ними поговорим. Поехали.

«Свидетель» убрал пистолет и направился к джипу.

– Стой! – яростно закричал ему вслед Андрей. – Ты на мой вопрос не ответил.

«Свидетель» остановился у джипа. Затем обернулся и с издёвкой спросил:

– Ну и что ты сделаешь? Я не я, какая разница. Его уже нет. Живи, пока позволяют…

Он повернулся и вслед за остальными стал садиться в машину. Андрей развернулся и устремил взгляд в сторону Хамзоева. Тот, без слов, протянул ему свой автомат. Андрей взял его. Повернулся и…выпустил всю обойму в джип. Затем бросил автомат и с пистолетом в руках подошёл к джипу. Задняя дверца была полуоткрыта. Из неё наполовину вывались тело. Ноги торчали в машине, а голова лежала снаружи, на земле. Осколки стёкол валялись вокруг тела. Часть из них была окрашена в красный цвет. Андрей присел на корточки рядом с телом «свидетеля». Он всё ещё дышал. Глядя ему в глаза, Андрей тихо спросил:

– Это ты убил моего брата…сука…

Он прислонил дуло пистолета к виску и нажал на курок. Раздался ещё один выстрел. Вокруг гробовое молчание. Десятки людей из самых разных силовых структур, смотрели на Андрея и ждали, что он предпримет после расстрела сотрудников госбезопасности. Все понимали, что именно он сделал и почему он это сделал. Андрей выпрямился и, устремив ненавидящий взгляд в сторону группы людей из прокуратуры и управление внутренних дел, негромко, но с непередаваемой яростью, сказал:

– Придёт день, и вы все поплатитесь за свои преступления и за своё молчание…как поплатился сегодня… я…

Потом Андрей повернулся к Хамзоеву и вытянул вперёд руки.

– Арестуйте меня. Я отнял автомат у сотрудника милиции. Я совершил убийство!

– Я тебе автомат сам отдал, – спокойно ответил Хамзоев, – и зря. Надо был самому стрелять. Меня сколько раз хотели выгнать. Раз чеченец, значит преступник. А Иван меня уважал, и всегда поддерживал. Он и мне был брат. Вместе ответим.

Хамзоев вышел вперёд. Поднял свой автомат, вручил его одному из своих подчинённых, а затем достал из кармана удостоверение и бросил на землю.

Обоим надели наручники, посадили в автобус и увезли.

А к гаражам подъезжали всё новые сотрудники правоохранительных органов. Они видели не только следы преступления, но и угрюмые лица. Они не понимали этого странного молчания, которое был не чем иным, как обвинением самим себе.

Глава 10

Какой красивый лес…а деревья…какие красивые деревья…и какие высокие…верхушки не видно…даже солнце закрывают…и какие странные плоды, неужели ананасы? Нет, эти больше. Похожи на арбузы. Точно, арбузы. А почему они на ветках висят? Странные арбузы, но какие спелые…надо один сбить. Только чем? Ветку сломать? Жалко…лучше на дерево взобраться. Что это за странный звук? Кукушка? Точно. Она ест мои арбузы. Надо её прогнать…она так отвратительно кукует…

– Это мои часы! Вставай, утро уже!

Арсентьев с трудом раскрыл отяжелевшие веки. В глаза сразу бросились…часы с кукушкой. Они висели рядом с радиоприёмником. Где я? Конечно. В этой грязной дыре, которую Жора называет «каютой». Арсентьев свесил ноги на пол, принимая сидячее положение, и по привычке огляделся. Внезапно перед глазами возник…парящий орёл. Он был изображён на груди Жоры. Обнажённый по пояс Жора даже не заметил скептический взгляд Арсентьева. Он был занят приготовлением завтрака. Сама «каюта» состояла из двуярусной кровати, маленького стола, двух деревянных табуреток и продольный полки, на которой стояла старенькая электроплита, кусок сала, немного печенья и два гранённых стакана, наполненные красноватой жидкостью. Был ещё маленький сундук, в котором Жора хранил свои скудные продукты. Пока Жора перекладывал «завтрак» с полки на стол, Арсентьев поднялся и в одних трусах направился к трапу. Трап вывел на нос катера. Арсеньев на мгновение остановился и настороженно прислушался. Никаких посторонних звуков. Только щебетание птиц и однообразные глухие удары. Он опёрся руками о борт и посмотрел вниз. Вода тихо билась об борт катера. Это был всего лишь плеск воды. Вокруг стало совсем светло. Он проспал часов двенадцать, не меньше. Непростительная ошибка. Нельзя спать так долго в его положение. Оставалось ещё раз поблагодарить Жору за все эти спокойные часы и за…своё спасение. Он запрыгнул на мостик. И по нему прошёл на берег. Затем снова прислушался. Да, нет. Всё спокойно. Как только он снова повернулся к катеру, у него на губах появилась улыбка. Мало катер стоял в маленьком устье и был скрыт от постороннего взгляда ветвями нависавших деревьев, так ещё вся корма была укрыта сломанными ветками. Был виден лишь ржавый борт и гордая надпись «Посейдон».

– Вот уж, правда, «Посейдон», – пробормотал Арсентьев, входя в воду. Он долго и тщательно умывался, наслаждаясь прохладой воды. Затем ухватился обеими руками за борт и, подтянувшись, перебросил тело на катер. Когда он спустился в каюту, Жора уже потягивал чай. Арсентьев стал быстро одеваться.

– Прикинь, друг Петро, бабла немерено, а мы тут печенье засохшее рубаем, – он макнул печенье в чай и только потом отправил в рот. В отличие от Арсентьева, он почти не спал. Мысль о деньгах не давала заснуть. Два года мечтал, планировал и вот…получил. Жизнь-конфетка начнётся! Он покосился на Арсентьева. Тот сел рядом с ним и взял стакан с чаем.

– Летали ночью. Два раза. Вертолёты. Только, толку? Я тут всё как следует, прикрыл. Не найдут. Но выходить из укрытия нельзя. Поймают. Без вариантов. Надо пересидеть несколько дней, пока они не угомонятся. Когда перестанут рыскать, тогда и выйдем.

Арсентьев обхватил стакан ладонями и отхлебнул глоток горячего чая.

– Основная фаза поисков длится не более 48 часов. Если в течение этого времени преступник не найден в предполагаемой зоне поиска, объявляется федеральный розыск и даётся ориентировка во все отделения милиции и отделы ФСБ. В нашем случае это уже сделано. Плюс установка на уничтожение, учитывая серьёзность преступления. Иначе говоря, нас может застрелить любой и без предупреждения.

– Тебя! – поправил Жора с видимым наслаждением. Арсентьев бросил на него сочувствующий взгляд и выразительно ответил:

– Нас, Жора. Поскольку ты со мной, на тебя распространяется негласная директива.

– Что ещё за директива? – с неудовольствием спросил Жора.

– Таких, как я, ищет не милиция, а управление госбезопасности и специальные группы из управления разведки.

Жора побледнел, услышав эти слова. Арсентьев, ни слова не говоря, поставил стакан и поднялся с места. Через минуту перед Жорой легла стопка паспортов.

– Выбирай любой. Бери деньги и уезжай.

Жора взял наугад один из паспортов. Открыв первую страницу, он издал возглас недоумения.

– Это же не моя фотография!

– Заменим. Сделаем так, что никто и не заметит. Не сомневайся. Нужны только кое-какие химикаты.

Арсентьев вернулся за стол и взял стакан с чаем.

– А ты?

Услышав этот вопрос, Арсентьев резко помрачнел, и так же резко ответил:

– Я в своей стране. Буду биться до тех пор, пока сам не подохну или их не перебью. Я свой выбор сделал.

– Не глупи, – осторожно посоветовал Жора, – за тебя вон как взялись. Взрыв повесили, ограбление, а потом ещё и убийство группы захвата. Сам слышал по радио. Я бы сам поверил, если б собственными глазами не видел тебя, спящего.

– О чём это ты? – не понял Арсентьев. – Что за группа захвата?

– Да я откуда знаю? По радио слышал, в новостях. Вроде, какая-то группа твою банду засекла, хотела захватить, а вы их всех уложили. Вроде троих убили, а двоих ранили. Ещё говорили, что главарю, то есть тебе, – пояснил Жора, – удалось бежать. А двух твоих сообщников задержали. Вроде, они тоже из органов. Работали на тебя.

– Включи радио! – попросил Арсентьев. Жора молча выполнил его просьбу. В каюте зазвучала музыка. Арсентьев с недовольством посмотрел на Жору. Тот только и мог, что развести руками.

– Что есть. Другие волны не ловит. Переключить нельзя.

Следовало узнать, о чём идёт речь. Он должен быть в курсе всего происходящего, для того чтобы своевременно принимать ответные меры. Арсентьев снова встал. Он достал из сумки свой телефон и снова вышел на корму. Затем спустился по доске на берег, и сразу же стал углубляться в лес. Если они поймают сигнал в этом районе, то это место должно быть далеко от катера. Иначе его могут без труда выследить. Арсентьев шёл вперёд, время от времени оглядываясь на солнце. Его учили ориентироваться на местности в обстановке полного отсутствия каких-либо приборов и оборудования. Он снова и снова вспоминал занятия и чувствовал огромную благодарность к своим учителям. Ему придётся вспомнить всё. Придётся выжать всё из того, чему его учили. Ну что ж, вперёд и только вперёд. Страх ведёт к разложению и гибели, а смелость к победе.

Арсентьев шёл не менее получаса, когда услышал шум. Этот шум мог исходить только от автотрассы. «Надо подобраться к ней поближе, – подумал он, – так они точно меня не определят».

Сказано, сделано. Он, крадучись, двинулся меж деревьев. Он шёл прямо на шум, и вскоре сквозь просвет между ветвей деревьев увидел ряд автомобилей, скользящих по широкой дороге. Он ещё раз тщательно осмотрелся, а потом примостился в зарослях густого кустарника. Он вставил аккумулятор и включил телефон. Затем вышел в интернет и задал на поиск свою фамилию. Перелистывая сумасшедший поток информации, Арсентьев с горечью вспомнил былые дни. Как-то раз он задал на поиск свою фамилию, и не нашёл ничего, что имело бы к нему отношение. Тогда он расстроился, а сейчас…многое бы отдал за то, чтобы увидеть прежнюю картину.

Арсентьев быстро нашёл информацию, о которой упоминал Жора. И, действительно, всё так и было. На него повесили убийство некого подполковника милиции по фамилии Шиповец и троих бойцов спецназа. Какого именно, не уточнялось. И ни слова о дисках. Ни слова о записи, которая должна была быть обнаружена в банке. Но что больше всего заинтересовало Арсентьева, так эта информация о «сообщниках». Оба сотрудники правоохранительных органов. Один из них также носил фамилию Шиповец. Арсентьев очень внимательно прочитал всё, что было связано с этой фамилией. Упоминалось о том, что обоих отвезли в центральный тюремный изолятор. И ещё упоминалось, что на завтра назначены похороны. И пройдут они на Лазаревском кладбище.

Арсентьев выключил телефон, а затем разобрал и сунул в карман джинсов. Надо было возвращаться назад. Он поднялся и быстро пошёл в обратном направлении. Он узнал всё, что ему надо было узнать. Теперь следовало сделать выводы. Убиты сотрудники милиции. Он их не убивал. Следовательно, их убрали те же ребята, что охотятся за ним. Такой вывод напрашивался сам собой. А причина могла заключаться в…дисках. Возможно, они успели просмотреть диски. За это их и убрали. Осталось понять роль этих двоих. Их не могли взять без причины. Возможно, и им всё стало известно, но убрать их не успели. Милиция вмешалась. Если так, то их уберут в ближайшее время. Здесь не может быть сомнений. Последняя мысль заставила его глубоко задуматься. И эти размышления не оставляли его, вплоть до того мгновения пока он не оказался снова на катере. Облокотившись на борт катера, он смотрел на воду. В такой позе его и застал Жора. Он донельзя обрадовался, увидев Арсентьева, так как полагал, что тот оставил его и ушёл. Жора и себе не мог признаться в том, что присутствие Арсентьева вселяло в него уверенность.

– Знаешь, где находится Лазаревское кладбище? – не оборачиваясь, спросил Арсентьев.

– Да у нас в городе любой знает это кладбище, – ответил Жора. Он не понимал возникший интерес Арсентьева к местным кладбищам.

– Покажешь? – Арсентьев повернулся к Жоре и устремил на него проницательный взгляд. Жора поёжился от этого взгляда.

– Зачем? – только и мог спросить он.

– Надо, – последовал ответ, – заодно и химикаты раздобудем для паспорта.

– Ещё фотки. У меня дома… – Жора осёкся, заметив насмешливый взгляд Арсентьева, – нельзя? Ты же говорил 48 часов?

– Купишь хороший фотоаппарат и принтер. Тех марок, которые я скажу. Нет, лучше, я напишу тебе полный список. Пока я побуду на кладбище, купишь всё и вернёшься сюда. И ещё…у тебя есть иголка с ниткой?

– Зачем?

– Что у тебя за привычка задавать этот дурацкий вопрос. Есть или нет?

– В машине!

– Отлично. Я там ещё ножницы видел. Возьми с собой. И мою куртку. Она в кабине осталась. Надо приготовиться, как следует.

Глава 11

На следующий день, около 12 часов пополудни, группа российских туристов из разных городов, в сопровождение гида, молодой женщины в пёстром платье, двигалась по центральной дорожке Лазаревского кладбища. Арсентьеву удалось незаметно присоединиться к группе. По пути сюда он прикупил у уличных торговцев тёмные очки и спортивную кепку зелёного цвета. И сейчас он больше походил на зарубежного туриста. Стройный, в облегающих джинсах, кожаной куртке, очках и кепке – он неторопливо вышагивал по дорожке, обмениваясь ленивыми репликами с другими туристами. Уже в первые минуты такого поведения, он сумел стать «своим» среди туристов. То и дело к нему обращались с просьбами, протягивая при этом свой фотоаппарат. В таких случаях Арсентьев всегда открыто улыбался и выполнял просьбу. Иногда он и сам поражался древности захоронений. Некоторые захоронения датировались восемнадцатым веком, и при этом отлично сохранились. Да и вообще, всё кладбище больше напоминало парк. Везде деревья, дорожки, тропинки. Некоторые из захоронений скрывались за зелёной листвой. Гиду приходилось в буквальном смысле слова «продираться» сквозь заросли. Арсентьев замечал многое из того, что делали и говорили туристы, но главное внимание уделялось центральному входу и всему, что происходило вокруг него. Когда он исчезал из виду, Арсентьев выискивал взглядом возвышенность. Часто именно с таких мест он и фотографировал. С самого прихода его внимание привлекло громадное дерево, покрытое густой листвой. Это место как нельзя лучше соответствовало его планам. За то время, что он провёл с группой, Арсентьев сумел достаточно хорошо осмотреться, и сейчас с точностью представлял расположение кладбища. Он также просчитал возможные пути отхода, в случае, если его засекут. То, что на похоронах будут присутствовать люди Сивакова, не вызывало у него сомнений. Они должны убедиться в том, что всё идёт как надо. Похороны – это всевозможный выброс эмоций. И человек, который представляет опасность, может в такие минуты выдать себя с головой. План Арсентьева был прост. Он хотел определить людей Сивакова, а затем и отследить их. Он не собирался прятаться. Нет. Он хотел нанести удар. Удар по Сивакову. Только так можно было доказать свою невиновность и воздать ему за убийства невинных людей. Размышляя о Сивакове, Арсентьев, ждал момент, чтобы незаметно уйти. Ему следовало занять позицию. Время шло. И никто не знал, как будут развиваться события дальше. Он уже собирался свернуть на едва заметную тропинку, петляющую между могил, но в этот момент группа остановилась. Он увидел, как молодая женщина указала в сторону ограды, за которой выстроились роскошные особняки. Вслед за этим жестом послышался гневный голос:

– В 1993 году строительное управление Рязанского приборного завода начало строить дома. Вон там улица Ленинского комсомола. Вы видите? Дома примыкают едва ли не к самой ограде кладбища. Под всеми этими домами находится…братская могила. Именно там расстреливали наших с вами граждан в 1937 году. Когда начали рыть котлован, нашли сотни человеческих костей. И что вы думаете, сделали эти люди? Приказали втихомолку вывозить останки на свалку вместе с грунтом. Скоты… – простите, – гид оглядела туристов виноватым взглядом, и продолжила уже с откровенной горечью, – но как можно понять тех, кто строит своё благосостояние на костях мучеников? Люди всю жизнь ищут своих родных, а они…выбрасывают останки на помойку. Чем они лучше тех, кто убивал? А эти…живут припеваючи в центре города в своих…мавзолеях…

Арсентьев не стал дальше слушать. Он незаметно юркнул в проход между двумя могилами, а оттуда перебрался на тропинку. Перешагнув через кустарник, он быстро направился к дереву, который приметил для своей цели. К счастью, никого из посетителей кладбища сейчас не оказалось поблизости. По этой причине он без задержки приблизился к дереву. Арсентьев подпрыгнул, ухватился за ветку и, помогая себе ногами, бросил тело сквозь листву на ту же самую ветку. Затем встал на четвереньки и ухватился за следующую ветку, снова встал и стал карабкаться наверх, усиленно работая руками и ногами. Листва то и дело хлестала по лицу. Но не больно. Он старался издавать как можно меньше шума.

Через несколько минут он уже сидел на широкой ветке. Со всех сторон его окружала густая листва. Арсентьев поёрзал, устраиваясь как можно удобней. Скатился немного вниз, и обвил ногами ствол дерева. Он засел позади ствола, если смотреть с центрального входа. Именно это направление необходимо было защитить как можно лучше. Он перевернул кепку козырьком назад, снял очки и сунул их в правый карман куртки. Затем подёргал рукой тоненькую ветку, торчавшую справа от него на уровне глаз. Она оказалась достаточно прочной. После всех этих действий он распахнул куртку и разорвал узкую полосу подкладки подмышкой справа. Он её тут же расширил настолько, чтобы можно было вытащить…автомат. Для этого он и просил нитки с иголкой у Жоры. На катере Арсентьев разорвал подкладку куртки и спрятал там автомат. Приклад упирался в нижнюю часть пояса, а дуло прямиком в плечо. Это несколько мешало при ходьбе, но главное снаружи ничего не было заметно. Вслед за автоматом, распоров подкладку слева, он извлёк глушитель, снайперский прицел и обойму. Поразмыслив, он засунул обойму и глушитель обратно. Арсентьев разложил приклад, закрепил сверху прицел, а затем поставил автомат на ветку. Положение оружия было неустойчивым, по этой причине, он придвинул автомат поближе к стволу, но с расчётом на то, что такое действие не помешает ему отслеживать ситуацию на кладбище. Закончив с приготовлениями, он приложил правый глаз к окуляру прицела, а правой рукой стал регулировать сам прицел. Он продолжал делать это до тех пор, пока центральный вход и вся улица за ней, не оказались у него как на ладони.

– Серый дом, обшитый пластиком, прямо за входом на противоположной стороне улицы – пробормотал под нос Арсентьев, ведя наблюдение, – двенадцать окон на первом этаже. Все жалюзи закрыты. Второй этаж. Двенадцать окон. Часть окон открыто. Похоже на офис. Машины у здания. Одни дорогие марки. Стоянка огорожена цепью. Возле тротуара машин нет…прохожих мало. Слева и справа открытое пространство. Ничего не обычного. Теперь вход. Арка, забор из красного кирпича…площадка для стоянки автомобилей. Легковых автомобилей нет. Только один микроавтобус. Рядом стоят три женщины…. Все торгуют цветами. Ничего. Ни намёка. Если только здание, и машины у здания…нет, все номера местные. Не то…значит надо ждать. Они должны появиться. Арсентьев, отстранился от прицела и слегка расслабился. Затем достал из кармана рубашки жвачку и засунул себе в рот. Неожиданно, вспомнились слова молодой женщины – гида.

А ведь она права, – думал Арсентьев, – тысячу раз права. Ничего не изменилось. Нас и сейчас уничтожают. Морально и физически. Та же верхушка уничтожает. Только методы другие. Скрытые. Невидимые. Затем, включается информационная машина и перемалывает сознание людей. В итоге, верхушка оказывается едва ли не самой праведной, а такие как я – отверженными. Они, хозяева жизни. Для них наша жизнь – пыль. Стряхнул с себя и пошёл дальше уничтожать. Ничего не меняется. Ничего. Тот же римский метод…хлеб, развлечения и войны. Ещё древние патриции говорили: «У народа должен быть хлеб, развлечения и враг, которого нужно уничтожить. И тогда, мы сможем делать всё что угодно с этим народом». Но я не игрушка, которую можно использовать и выбросить, – с внезапной злостью подумал Арсентьев, – хотят войны? Они её получат. Сиваков…гнида, а не генерал. Ещё посмотрим, чья возьмёт.

Он снова приложился к прицелу. Справа к кладбищу, приближались два чёрных джипа. Вскоре, Арсентьев, ясно разглядел…московские номера. Джипы, миновали центральный вход, проехали метров двести и остановились. Окна джипов было наглухо затемнены, по этой причине, он не мог рассмотреть, кто именно находится внутри автомобиля. Но вот, водительская дверь переднего джипа открылась. Из неё вышел мужчина средних лет в спортивной одежде. Он, прошёлся вокруг джипа, оглядывая колёса. Арсентьев, видел как несколько раз за время это прохода, мелькнул напряжённый взгляд. И каждый раз этот взгляд был устремлён в сторону кладбища.

– Они, – пробормотал Арсентьев, наблюдая за джипами, – не меньше четырёх человек. Нет больше, – он увидел, как из переднего джипа вышел ещё один человек в чёрном костюме. А затем, заднее, ближнее к нему окно второго джипа опустилось, и показались клубы дыма.

– Курят? – удивлённо пробормотал Арсентьев, – странно. Неужели я ошибся?

Но тут все его сомнения отпали разом. Заднее стекло, из которого выходили клубы дыма, опустилось ещё ниже. Он увидел, как из окна высунулась рука и стала стряхивать пепел с сигареты. Рука дрожала. Затем стекло опустилось ещё ниже, и он увидел…профиль мужчины, погоны и милицейскую фуражку. Окно сразу же закрылось, оставив Арсентьеву множества вопросов. Кто этот милиционер? И почему он находится с ними в машине? Что они задумали? Что хотят сделать? У Арсентьева появилось чувство, что этого милиционера собираются использовать. Он был напуган. Об этом ясно говорили дрожащие руки. Что происходит? – задаваясь этим вопросом, он продолжал вести наблюдение. Очень скоро с той же стороны, откуда появились джипы, появилась длинная процессия. Впереди шли несколько сотрудников милиции в парадной одежде. За ними, шесть человек, тоже в милицейских мундирах, несли гроб. За гробом шли люди. Много людей. До Арсентьева, стали доноситься звуки похоронного марша. Он сосредоточил всё своё внимание на двух джипах. Оба, вернулись обратно в джип и закрыли двери. Заднее окно второго джипа, так же закрылось. И оставалось закрытым даже тогда, когда процессия вошла на территорию кладбища и сгрудилась вокруг свежевырытой могилы. До Арсентьева, явственно доносился тихий плач и громкие слова священника. Он не следил за похоронами. Только за улицей, где стояли джипы. И тут, Арсентьев увидел, как к центральному входу кладбища, подъехал милицейский уазик. Из него вышли два человека в милицейской форме. У обоих на поясе висела кобура с пистолетом. Один из них открыл заднюю дверцу уазика и выволок оттуда человека в наручниках. Наручники были застёгнуты за спиной. Арестованный был смуглый, небольшого роста. Милиционер, передал арестованного второму конвоиру. А тот сразу взял его за руку. После этого, первый конвоир вытащил из машины второго арестованного – высокого, худощавого мужчину с осунувшимся лицом. У того тоже, руки были за спиной застёгнуты в наручники. Вытащив его из машины, он закрыл дверцу автомобиля, взял за руку и повёл на кладбище. Вторая пара последовала за ними. Такое действие вызвало удивление у Арсентьева. Всего два конвоира. По одному на каждого арестованного. Было понятно, что их привезли на похороны. Но почему так мало охраны? Или расчёт делался на других сотрудников милиции, которых здесь находилось предостаточно? Непонятно. Арсентьев, оставил в покое арестованных и продолжал наблюдать за джипами, возле которых, по-прежнему ничего не происходило. Но вскоре, ему снова пришлось отвлечься. Это произошло, когда воздух буквально разорвал душераздирающий крик наполненный дикой яростью.

– Сволочь…гадина. За что? Родного брата убить…

Арсентьев, повернул прицел в сторону процессии. Арестованных вывели к самому краю могилы. Гроб уже опускали в землю. В этот миг, какая-то женщина набросилась на одного из заключённых и стала бить его руками по лицу. К ней бросились сразу несколько человек. Они, с трудом оттащили женщину в сторону. Она билась в истерике и, не переставая кричала. Арсентьев, перевёл прицел снова на джипы. И вовремя. Он увидел, как задняя дверца второго джипа открылась. Из неё вышел мужчина в форме лейтенанта милиции. Он поправил кобуру с пистолетом, одёрнул китель, поправил фуражку, и после этого, неторопливо направился к входу на кладбище.

Пошла основная фаза операции, – понял Арсентьев. Он лишь на мгновение задумался. Но тут же снял автомат с ветки, достал обойму, вложил её в ствол. Перезарядил, и закинув за плечо, стал быстро спускаться с дерева. Через мгновение, он достиг земли. Спрятав автомат под курткой и, прижимая его правой рукой, он едва ли не бегом направился в сторону похоронной процессии.