Текст книги "Комитет Присяжных"

– И каким образом все эти ваши фирмы смогут строить дороги? С помощью своих легковых машин? – насмешливо спросил другой оппонент.

– А кто нам мешает снабдить их спецтехникой? – спросил в ответ Фёдор. Эта реплика заставила оппонента замолчать. Но раздался ещё один голос:

– А как же они будут строить дороги? Здесь же нужны высококлассные специалисты. Учить всех будете?

– А кто нам мешает создать группу экспертов в каждом отдельном субъекте Федерации? Они будут отслеживать всё дорожное строительство от начала и до конца. Помогать в любых вопросах. Их труд будет оплачиваться сообща, всеми фирмами, которые будут принимать участие в укладке дорог.

– Всё это просто здорово, – вмешался в разговор Бочкарёв, – но вы забываете очень важный момент. А именно: потерю рабочих мест. Те рабочие, которые сегодня строят дороги, останутся без работы.

– Да, нет, – спокойно возразил на это Фёдор, – без работы останутся только те, кто сегодня участвует в коррупционных схемах и намывает государственные деньги в собственные карманы. Все остальные специалисты найдут своё место. Они смогут стать экспертами, либо создать свою фирму, либо работать в одной из новых фирм. В итоге мы не только не потеряем рабочие места, но и увеличим их. Но самое важное, что у нас появятся тысячи новых стабильно развивающихся предприятий. И это резко улучшит жизненный уровень многих и многих наших граждан. Плюс к тому, речь идёт о людях, которые живут там, где будут строить дороги. У них будет прямой интерес вкладывать деньги в свой район.

Студия ушла на рекламу. Все четверо оживились и обменивались мнениями по поводу программы.

– Фёдор их просто уделал. Всех до единого, – возбуждённо говорила Юля, – а я и представить не могла, что он на такое способен. Никогда ничего не говорит, когда спросишь. А мысли вон какие…

– Безоговорочная победа! – согласился Евгений. – То, о чём говорит Фёдор понятно каждому.

– Это мой сын! – с гордостью повторяла Анастасия Дятлова.

– Он молодец! – соглашалась с ней Настя. Конечно, она была рада, хотя и не особо понимала, для чего нужны все эти скучные разговоры про дороги.

Реклама закончилась. Появилось изображение эксперта, который выступал первым. Ему снова задали тот же вопрос:

– Я ошибался насчёт Дятлова, – признал он. – Это, безусловно, один из самых талантливейших политиков. То, что он предложил, просто революция в дорожном строительстве. И что самое главное, она очень понятна. Он предложил то, чего никто никогда не предлагал – детализированную схему от первого и до последнего звена. При этом все его ответы абсолютно вписываются в ядро этой схемы. Я никак не ожидал, что он сможет меня удивить…но ошибался.

Картинка сменилась. Появилась студия. На экране, установленном в студии, появилась женщина.

– Ой, Зойка! – вскричала Юля, вскакивая с кресла. Правда она тут же опустилась обратно и устремила на телевизор заинтригованный взгляд.

– С нами на видеосвязи Зоя Каганцова. Здравствуйте, Зоя! – поздоровавшись, Бочкарёв отошёл немного в сторону, чтобы не закрывать обзор.

– Здравствуйте! – раздался мягкий женский голос с экрана.

– Зоя, – Бочкарёв сделал два шага по направлению к экрану и указал рукой на Фёдора. – Господин Дятлов тут нас всех впечатлил. А что вы можете о нём сказать? Что это за человек? Вы же работали вместе?

– Пять лет. Пять лет назад я устроилась к нему на работу. С того времени, мы вместе работали, – раздалось с экрана.

– Он часто вас ругал? Может приставал или руку поднимал на вас или других своих работников?

С экрана раздался смех.

– Что вы?! Только не Фёдор Матвеевич. Он ругался только тогда, когда бумаги для отчётов перебирал. Всё время повторял: это нужно, а это не нужно. Я ему: как же не нужно, если это форма отчетности, и мы обязаны её сдать в налоговую.

– А что Дятлов?

– Обязаны, но не нужно. Это лишнее. Можно было сделать гораздо проще.

– И часто он повторял такие слова: «можно сделать гораздо проще»?

– Да, всегда. За ним даже прозвище закрепилось: «Господин Проще». Он в работе всегда такой. Как бы хорошо всё ни работало, он ищет возможность сделать лучше. Сокращает процессы, ищет самые короткие пути. С ним всегда было интересно. Я многому у него научилась, пока вместе работали.

– Пока? Он вас уволил?

– Нет, что вы?! Даже в самые тяжёлые времена все двенадцать человек работали. Фёдор Матвеевич ушёл сам. А свою фирму оставил нам, тем, кто у него работал.

– Вы хотите сказать, продал? – уточнил Бочкарёв.

– Ну, если один рубль считать продажей, тогда да. Продал.

– Он вам продал бизнес за один рубль?

– Да. Я ему сама отдала этот рубль. Но на момент его ухода только на складе лежала продукции на четыреста тысяч. Ещё восемьсот тысяч мы должны были получить от дилеров, которые занимаются продажами нашей обуви. Ну и материала очень много осталось.

– И всё это он отдал вам за один рубль?

– Да.

Бочкарёв зааплодировал Фёдору.

– Вы не перестаёте удивлять. Я выскажу своё мнение: у нас в стране, наконец, появился политик, который не кивает на ошибки действующей власти и за счёт этих ошибок не строит свою политическую карьеру. Он предлагает понятные решения. И это вселяет оптимизм. Я надеюсь, что мы снова с вами встретимся, господин Дятлов.

Картинка со студией исчезла. Началась реклама шампуня. Не оставалось сомнений, что дебют Фёдора на телевиденье прошёл удачно. Поэтому не удивительно, что все четверо решили его отпраздновать.

Габушкин смотрел передачу по телевизору. Впечатление от слов Дятлова у него осталось двоякое. С одной стороны, он осознавал, что они определённо поставили на правильную лошадку. С другой стороны, революционные идеи всегда пугали его своей непредсказуемостью. Конец сомнениям положил телефонный звонок Коврова.

– Оппозиция в заднице после выступления Дятлова, – сообщил он. – Мы наблюдаем в реальном времени шквал критики, в том числе и от оппозиционных СМИ. Все социальные сети забиты сообщениями о Дятлове.

– Он отлично справился, – признал Габушкин, – но…

– Нам нужна победа на выборах, Аркадий Николаевич. Всё остальное рассосётся.

– Золотые слова! Действуй, Лёня!

Чуть позже раздались несколько звонков. Те избранные, которые были в курсе дела, поздравили Габушкина с удачным стартом.

– Обращайся в любое время. Поможем! – говорил каждый из них.

Глава 10
В пути

Фёдор лежал на нижней полке в купе и просматривал на планшете отзывы различных политиков о себе. В целом, они были большей частью положительными. Но некоторые называли его «мечтателем» и с откровенной иронией комментировали его планы.

За окном то и дело мелькали ночные огни. Поезд неторопливо приближался к Ульяновску. Время было около четырёх ночи. На соседней стороне спала полная женщина. Сверху то и дело раздавался храп, но он никак не мог уснуть. Вспоминалась последняя перед отъездом встреча с Ковровым, и темы, которые они обсуждали. Увеличивалось финансирование. Появились первые запросы на принятие в партию. Сайт его партии должен был появиться с лёгкой руки Коврова со дня на день. Горизонты будущего уже открывались перед Фёдором. И они приводили его в восторг. Он уже сам начал верить в то, что ему удастся стать одним из депутатов Парламента. Во всяком случае, после передачи Бочкарёв ему так и сказал: «Я не сомневаюсь, что вы войдёте в состав Государственной Думы».

Раздался писк, сигнализирующий о том, что пришло сообщение. Взглянув на экран, Фёдор поморщился. Оно было от Жасмин и состояла всего из одного слова: «Сволочь!». И ссылка.

– Никак не угомонится! – с недовольством пробормотал под нос Фёдор, нажимая ссылку. В следующую минуту он подпрыгнул так высоко, что ударился головой. Пассажир сверху что-то с недовольством отпустил в адрес беспокойного соседа.

Фёдор извинился, не сводя с экрана ошарашенного взгляда. На фотографии были изображены четыре человека в обнимку. Он знал всех, но никак не ожидал увидеть их вместе. Главным элементом растерянности являлась…Папашкина дочка. Она каким-то непостижимым образом оказалась у него дома. И не только: судя по фотографиям, она там что-то праздновала вместе с матерью, сестрой и Женей. Фёдор листал одну фотку за другой. И всюду Папашкина дочка. То она с матерью обнимается, то с Юлей. То с Евгением пьёт на брудершафт. Последним шоком стало короткое видео, на котором его мать и Папашкина дочка, пьяные изъяснялись в нежных чувствах друг к другу. Мать говорила ей: «Дочка! Это моя дочка!», а та в ответ называла её «мамой». В конце обе обнялись и расплакались.

– Да что у них там происходит? – гневно пробормотал Фёдор. С планшетом в руках он вышел из купе и бесшумно затворил за собой дверь. Потом, невзирая на ночь, стал набирать номер матери. После длительных гудков раздалось бормотанье:

– Твоя…девушка ушла. Я не пускала…но она всё равно ушла.

– Какая ещё девушка? – закричал Фёдор. – Вы чем там вообще занимаетесь?

Из купе вышла проводница и показала рукой себе за спину. Фёдор послушно вышел в тамбур. И только там продолжил разговор:

– Мама! Ты меня слышишь? Откуда Папашкина дочка взялась? Что у вас там происходит?

– Не называй её так…у Настеньки золотое сердце…тебе должно быть стыдно за своё поведение…

По голосу и интонации Фёдор понял, что с матерью сейчас разговаривать бесполезно.

– Ладно. Выспись. Приди в себя. А потом мы поговорим насчёт поведения.

Он нажал отбой, но поскольку гнев только нарастал, быстро набрал номер сестры, и сразу включил запись разговора, чтобы после сестра не отнекивалась. Как ни странно, она сразу ответила на звонок. В ушах зазвенел пьяный крик:

– Фёдор! А мы тут с Настей празднуем твоё выступление. Ты молодец!

– Где Женя? Дай ему трубку! – потребовал Фёдор.

– Женя уехал…домой, – в трубке раздалась икота. Фёдор поморщился.

– Нахрюкалась?!

– Я не на…хрю…калась…хрю…, – раздался в ответ неровный голос. – Я приехала к Насте домой. Решили немного…от…праздно…вать… подожди…Настя хочет…

– Не смей давать ей трубку! – закричал Фёдор, и в этот момент услышал слезливый голос:

– Ты…сделал мне очень больно…я была в тебя влюб. лена всю свою жизнь…с самого детства…мечтала…а ты эту Шмындру…на твоих коленях…изменил…всю жизнь любила…только тебя…и сейчас люблю… – в трубке раздались громкие всхлипы. Фёдор поморщился, но выключать телефон не стал. Единственно из-за возможности дать прослушать запись Папашкиной дочке.

– Ты меня…убиваешь…медле. но и же…стоко…ты убиваешь мою лювобь…

– …любовь… – зачем-то поправил её Фёдор.

– Да…ты сам прекрасно…всё понимаешь…я страдаю…а ты бесчув…но твоя мама хорошая…она самая… самая мама…и Юля…она мне как сестра…и ты…как муж…но ты плохой муж…очень плохой…ты меня не…любишь…ты с этой Шмындрой… связался…тебе…не стыдно? Пока я…училась…ты изменял…мне…а я…вер…ность…хранила…только… тебе… у меня кроме…тебя…никого не…только ты у меня…единс…тве… – раздалсь икота, – у нас…скоро ребёночек…твоя мама…сказала…

– Мы все решили, что вы с Настей поженитесь! – раздался голос Юли, а вслед за ним прозвенел пьяный смех. – Её мама тоже согласна. Наша мама тоже согласна. И я согласна. Настя согласна. Поэтому поженитесь. Мы так решили.

– Да. Я тоже так решила, – раздался голос Насти. Она пыталась говорить так же твёрдо как Юля, но у неё плохо получалось. – Я не хотела…нет, нет…семья не для меня…я не люблю…детей…бле…как вспоминаю подгузники…с какашками…рвота начинается…но раз ты будешь…чистить…тогда можно…

У Фёдора терпение закончилось. Он просто не мог слушать весь этот пьяный бред. Сколько же она выпила, если всю свою жизнь переписать успела?!

– Это прост п…ц какой-то!

Фёдор выключил телефон и разразился потоком ругательств. В тамбуре показалась голова проводницы.

– Жена?! Изменила? – с участием спросила она.

– Я просто с ума сойду от всего этого дурдома!

Фёдор отодвинул проводницу и прошёл в своё купе. Там он с шумом поднял полку, и начал вытаскивать свои немногочисленные пожитки.

– Вы не могли подождать до утра? – раздался сверху гневный голос.

– Да, заткнись ты! – в сердцах ответил ему Фёдор. – На душе и так тошно. Ещё и ты со своими нытьём.

Глава 11
Семья с маленькими проблемами

Как и ожидал Фёдор, на перроне его никто не встречал. Хотя Женя с Юлей едва ли не клялись, что встретят его по возвращению домой. Он не стал никого ждать и прямиком отправился на квартиру матери. Судя по лицу, она только встала с постели.

– Ой, Фёдор! – радостно вскричала она при виде сына. Но тот даже обнять себя не позволил.

– Вы что делаете? – закричал Федор, едва переступив порог. – Я, публичный человек. Публичный. А вы выставляете пьяные фотки и видео напоказ в социальных сетях. Я уж не говорю о том, что вы приняли в доме эту…сумасшедшую дочку губернатора и пообещали ей чёрте что…какая дочка? Ты что, совсем из ума выжила? Как ты можешь говорить такие вещи, не посоветовавшись со мной? Ещё раз увижу тебя с ней, можешь обо мне навсегда забыть! Понятно!

Фёдор хлопнул дверью и ушёл. Некоторое время мать испуганно смотрела сыну вслед, а потом побежала звонить дочери.

От матери Фёдор поехал прямиком к сестре. По пути ему позвонил Ковров и сообщил, что офис партии готов. Сообщил адрес офиса и попросил, чтобы Фёдор неотлучно находился там.

– Сейчас очень важный период. После твоего выступления мы фиксируем ощутимые перемены. Уже несколько человек из разных партий публично высказались о переходе к тебе. К нам уже поступают десятки заявлений о приёме, хотя сайт заработал только два часа назад. Не упусти момент, Фёдор.

– Не беспокойтесь! Всё будет в порядке. Сегодня я заеду в офис, а с завтрашнего дня буду ходить туда как на работу. И юристов туда подтяну.

– И ещё… – Фёдор различил в голосе некоторую напряжённость, поэтому и сам напрягся. – Ты поаккуратней с дочкой губернатора. Хорошо? Она выставила все эти фото и видео, но в них нет ничего плохого. Наоборот. Всем даже нравится…

– Что вы пытаетесь сказать?

– Вы отлично смотритесь вместе. Ваш союз придал бы политической компании романтический характер.

– Не может быть и речи! – Фёдор выключил телефон и с раздражением засунул его в боковой карман пиджака.

На звонок откликнулся Женя. Он стоял на пороге в одних трусах и усиленно протирал глаза. Фёдор вошёл в квартиру и затворил за собой дверь.

– От тебя я такого не ожидал, Женя!

Евгений ещё не проснулся, но сразу понял, о чём речь.

– Я пытался всё объяснить…прости. Мне надо одеться. Одну минуту. Только одну минуту…

Фёдор прошёл на кухню, и включил электрический чайник. В ожидание, когда он вскипит, он достал из холодильника немного еды, а потом с раздражением поставил её обратно и закрыл дверцу. Есть не хотелось. Он был зол. Очень зол. Да ещё этот звонок Коврова…создавалось ощущение, что все на стороне Папашкиной дочки, а значит, против него. Значит, принуждают его сделать шаг ей навстречу.

– Этого не будет! – сквозь зубы процедил Фёдор. – Я ей такой урок преподам, что она напрочь забудет дорогу к моим родным.

Он настолько погрузился в размышления, что не заметил появления Евгения. Евгений налил кофе и поставил чашку перед Фёдором.

– Будешь работать один. И один наберёшь команду. На одного юриста больше. Вместо Юли.

– Фёдор! Ты что? – Евгений едва ли не с ужасом смотрел на него.

– Я не собираюсь с вами миндальничать! – закричал Фёдор. – Если вы не понимаете всей ответственности, тогда вам не место рядом со мной. Тут уже сегодня сотни людей задействованы. Завтра их будут тысячи. Интернет-издания, телевидение…а вы себя ведёте как дети, которым всё дозволено да ещё и выставляете всё напоказ. Я никому не позволю уничтожить наш общий труд и политическое будущее. В общем, если хочешь поддержать Юлю, тогда увольняйся. Если ты со мной, тогда забудь обо всём, кроме работы, и будь завтра здесь… – Фёдор быстро набросал адрес. – Это новый офис нашей партии. Офис далековато от твоего дома, но в центре снимать было нельзя. Показуха ни к чему. Поэтому сняли в Заволжском районе.

Евгений ничего не ответил.

– Я очень серьёзен, Женя. Ты мне, и правда, нужен. Но Юля со мной работать не будет. Это решение окончательное. Ни ты, ни она, ни мама меня переубедить не сможете. Поэтому решай прямо сейчас.

– Я всё понимаю, – тихо ответил Евгений, – это было очень некрасиво по отношению к тебе. И я в любом случае буду с тобой работать. Потому что мне это интересно в первую очередь. Ну и деньги…конечно. Речь не обо мне…речь о Юле. Может, поговоришь с ней? В последний раз?

– Нет! Завтра в девять утра приезжай в офис, – Фёдор, даже не притронувшись к кофе, собрался уйти, но в этот миг в квартиру ворвались запыхавшиеся Юля с Настей. Они обе вошли на кухню и разом принялись каяться:

– Мы были пьяны, – начала, было, Юля, но Фёдор не дал её договорить. Он достал телефон, положил его на стол и включил запись с ночным разговором. Никто и слова не проронил, пока шла запись. Как только она закончилась, Фёдор убрал телефон и коротко сказал, обращаясь к сестре:

– Я тебя предупреждал много раз, но ты меня так и не услышала. Мало того, уже и решаешь на ком мне жениться.

– Я… – начало было Юля, но Фёдор её оборвал.

– Замолчи! Лимит исчерпан. Я тебе запрещаю вмешиваться в мою жизнь. Слышишь?! Запрещаю. И работать со мной ты тоже не будешь. Я тебя увольняю.

Юля побледнела. Она не ожидала, что Фёдор займёт такую жёсткую позицию.

– Это несправедливо! – не выдержала Настя. – Виновато только я одна. Юля не должна…

– Замолчи! – закричал на неё Фёдор. – Ты уже за всех всё решила?! Я тебя о чём просил? Чтобы ты меня не беспокоила! А ты что сделала? Пришла ко мне домой, устроила пьяную вечеринку, а потом разместила фото и видео на своей страничке. Думала, таким образом заставить меня изменить мнение о себе? Чего ты добиваешься? Чего? Игрушку себе нашла, а она не хочет работать?

– Нет! Правда, нет. Мне просто понравилась тётя Настя и Юля, – Настя слегка отодвинулась назад под натиском грозного взгляда Фёдора.

– Ты это можешь наивным дурочкам вроде Юли рассказывать, – закричал Фёдор. – Если б они тебе понравились, не стала бы выставлять их напоказ в таком виде. Или бы хотя бы меня спросила. Пьяная в хлам, а сообразила, что и куда выставить. Значит, ты это планировала изначально. Специально пошла знакомиться. И специально выставила совместные фотки напоказ.

Настя пыталась ответить, но не смогла. Она не могла соврать, глядя в глаза Фёдору и Юле.

Юля обо всём догадалась по выражению её лица, но ни слова ей не сказала. Ну, а Фёдор тем временем, злился всё больше и больше.

– Да на тебе печать негде ставить, лицемерка. Одеваешься так, что каждый мужчина хочет тебя поиметь. Разговариваешь и ведёшь себя так, что от тебя просто воротит. Ты уж извини, но я не такой представляю свою жену. Не такой! – закричал Фёдор. – Она не будет говорить про какашки, она не будет ненавидеть детей, она будет знать, что семья – это прежде всего ответственность и обязательства. Что нельзя играть чувствами людей во имя собственной прихоти. Ты могла отступить, но не отступила. Ты не успокоилась, пока не рассорила меня с сестрой и матерью. Жена?! – Фёдор снова сорвался на крик. – Какая жена? Да мне тошно только от одной мысли, что ты ко мне прикоснёшься. Слышишь?! Мне от тебя тошно! Уйди! Прочь из моей жизни!

Фёдор ушёл, оставив после себя тяжесть. И она повисла над всеми, кто оставался на кухне. Юля видела, что Настя расстроена. Но она не могла не задать вопрос, просто обязана была задать:

– Это правда? Ты действительно пришла к нам с умыслом?

– Да, – Настя кивнула. – Я разозлилась на Фёдора. Поэтому и решила познакомиться с вами, сфотографироваться и разместить фото. Но потом всё изменилось. Вы мне очень понравились. Когда мы праздновали, я…у меня было чувство, что рядом со мной моя семья. Пожалуйста, верь мне, Юля. Я не лгу.

– Почему же ты разместила фото?

– Не знаю, – прошептала Настя, – пьяная была и ничего не соображала. Сейчас бы не стала…

– Фёдор абсолютно прав, когда злится! – подал голос, дотоле молчавший Евгений. – Они там скалы сдвигают, завоёвывают авторитет, а мы своими поступками всё эти усилия можем свести на нет. Это серьёзные вещи. К ним нельзя относиться с подобным легкомыслием. Мы все имеем отношение к Фёдору, и должны вести себя соответственно его новому положению. Если хотим оставаться рядом с ним.

– Я всё понимаю. И не обижаюсь на брата, – ответила на это Юля. Потом бросила взгляд на Настю и негромко проронила: – А ты что будешь делать? Поговоришь с ним?

Настя отрицательно покачала головой.

– А как же любовь? Ты всю ночь твердила о своей любви к Фёдору. Лгала?

Настя кивнула.

– Это спьяна…ничего такого нет…хотела его разозлить…

– У тебя получилось!

Настя повернулась и молча ушла. Она осознавала, что ей здесь делать больше нечего.

Евгений укоризненно покачал головой, показывая, что осуждает Юлю.

– Фёдор осадил Настю, поэтому она на него обозлилась. А ты чего влезла между ними?

– Обозлилась? – переспросила Юля. – Да она втрескалась в него по уши.

– Ты принимаешь желаемое за действительность, милая.

– Да что вы вообще понимаете? – огрызнулась Юля. – Любить можем только мы, женщины, а вы, блин…только на первой встрече о любви говорите. Настя мне все уши прожужжала…Фёдор да Фёдор…лучше меня его знает. И зачем она вообще пришла к нам? Отомстить хотела? Как? Познакомившись с нами? И как это повредит Фёдору? Наоборот. Это показывает её уважение по отношению к Фёдору. Она сама себя обманывает. Фёдор её зацепил. И здорово зацепил. Она слова ему в ответ не сказала…но видно, что ей больно…а кому не будет больно после таких слов? В общем, я поеду сейчас к ней. Насте нужна моя поддержка.

Евгений не стал её удерживать. Когда Юля говорила так решительно, её бесполезно было удерживать. Да и зачем? Пусть сами со своими женскими проблемами разбираются. У них всегда что-то не так. Даже если каждый день будешь признаваться в любви, не поможет. То сказал не так, то не к месту, то звучит неискренне, то не вижу на деле…а как это сделать на деле? Начинаешь целовать, одёргивает и требует романтичности. Да, блин, ты хотя бы напиши, чего надо сделать…тогда не придётся всё время гадать… – Евгений тяжело завздыхал и решил, что самое время доспать.