Текст книги "Ключевые идеи книги: Тело помнит все. Какую роль психологическая травма играет в жизни человека и какие техники помогают ее преодолеть. Бессел ван дер Колк"

Ключевые идеи книги: Тело помнит все. Какую роль психологическая травма играет в жизни человека и какие техники помогают ее преодолеть. Бессел ван дер Колк

Автор:

Bessel van der Kolk

Оригинальное название:

The Body Keeps the Score: Brain, Mind, and Body in the Healing of Trauma

www.smartreading.ru

Тело действительно помнит

Диагноз «посттравматическое стрессовое расстройство» (ПТСР) впервые стал применяться в отношении солдат, переживших сильнейшее потрясение на войне. По возвращении к нормальной жизни они испытывали сложности адаптации и целый букет физических и психосоматических симптомов. Но чем глубже специалисты изучали этот вопрос, тем чаще приходили к выводам, что данное расстройство настигает не только тех, кто пережил войну. Схожие проблемы испытывали и дети, подвергшиеся насилию, и взрослые люди, попавшие в ситуацию, когда их жизни или здоровью что-то угрожало.

Многие из нас так или иначе попадали в стрессовые ситуации. Наши соседи, знакомые, друзья становились участниками автомобильных аварий, стихийных бедствий или уличных драк. Одним удавалось справиться с тяжелым опытом, «переварить» его и жить дальше. Другие же на целые десятилетия застряли в состоянии стресса. Отличить таких людей с первого взгляда довольно сложно: внешне они могут выглядеть как все – растить детей, строить карьеру и добиваться успехов в профессии. Однако в глубине души травмированных людей живут демоны, имя которым Страх, Обида, Стыд, Недоверие, Агрессия, Ненависть к себе. На телесном уровне это выражается мышечными зажимами, болями и спазмами, приступами мигрени, нервными тиками и другими характерными признаками. Стресс словно консервируется в теле этих людей, порой превращая их жизнь в кошмар. Они часто страдают бессонницей и другими нарушениями сна. Им с трудом дается взаимодействие в коллективах. У многих проблемы в сексуальных отношениях и общении с собственными детьми.

Широко обсуждать это не принято. Кроме того, больные ПТСР испытывают сложности с доверием – часто им попросту некому открыть душу, потому что кажется, что кругом враги. Свою тревогу они глушат наркотиками или алкоголем, некоторые занимаются самоповреждением – например, режут себе лезвиями руки. Как ни странно, это дает людям с ПТСР иллюзию контроля над собственным телом, которое когда-то давно пережило и запомнило ощущение полной беспомощности.

Вот почему эта книга называется «Тело помнит все». Доктор Бессел ван дер Колк на протяжении 30 лет проводил клинические исследования пациентов с ПТСР. Он помог сотням людей избавиться от тяжести пережитых травм и снова обрести радость жизни. Обычно людей с психологическими проблемами отправляют на разговорную терапию. Автор книги хотя и признает заслуги коллег-психотерапевтов, но сам делает упор в лечении именно на телесные практики. Как показал его опыт, они гораздо эффективнее антидепрессантов и традиционных психотерапевтических подходов.

Истоки и признаки психологической травмы

След в памяти

Согласно исследованию Центра по контролю и профилактике заболеваний в США, каждый пятый американец подвергался сексуальному насилию в детстве. Каждого четвертого избивали родители. В каждой третьей семейной паре случаются драки и жесткие перепалки. У 25 % из нас в детстве были родственники-алкоголики. Каждый восьмой становился свидетелем избиения матери. Страшное событие, потрясшее нас, пусть даже оно случилось 20 или 30 лет назад, оставляет след в памяти и негативно отражается не только на психическом здоровье, но и на состоянии всего организма.

Многие травмированные в детстве люди, вырастая, не помнят о произошедшем с ними. Так действует механизм вытеснения, защищая психику от непомерной нагрузки. Иными словами, чтобы не сойти с ума, мы «забываем» детали страшного эпизода. Однако воспоминания могут прорываться к нам во снах или наяву – смутными ощущениями дискомфорта, тревоги или страха. Причем в самых, казалось бы, безобидных ситуациях, когда нашей жизни ничего не угрожает.

Все эти годы тело продолжает жить в напряжении, атакуемое гормонами стресса[1]1
  Читайте саммари книги Роберта Сапольски «Почему у зебр не бывает инфаркта».


[Закрыть] в таких количествах, словно вы прямо сейчас убегаете от насильника или дрожите от страха под одеялом, пока отчим расправляется с вашей мамой в соседней комнате. Лимбическая система мозга снова и снова выдает примитивную программу «бей или беги» в ответ на малейший триггер. Запах, громкий звук, невзначай брошенная фраза, обстановка в помещении, рисунок на обоях…

Ван дер Колк вспоминает, как однажды пациентка у него на приеме случайно опрокинула стакан с водой. Доктор сказал: «Давай-ка я вытру за тобой». После этой фразы девушка затряслась. У нее участилось сердцебиение, зрачки расширились от ужаса. С большим трудом терапевту удалось ее успокоить. Затем она поведала, что ту же самую фразу она услышала от отца в возрасте четырех лет – сразу после того, как тот ее изнасиловал. С тех самых пор нахождение с мужчиной в замкнутом пространстве порождает в ней панику и желание убежать. В 28 лет у девушки нет никакой личной жизни. Все попытки встречаться с парнями заканчиваются очередным ее приступом.

Другая пациентка Ван дер Колка (назовем ее Мэри) застряла в машине во время крупной аварии с участием двух десятков автомобилей. Ее зажало между покореженным грузовиком и легковым авто, в котором заживо горела женщина. Несчастная истошно кричала и просила помочь ей. Мэри обуял такой ужас от увиденного, что она застыла, вцепившись мертвой хваткой в руль. Спустя час, когда спасатели извлекали ее, самым сложным было отцепить ее руки от руля. Теперь, когда Мэри слышит пронзительный женский крик, ее охватывает паралич, как в тот злосчастный день.

Особенность ПТСР в том, что, даже не помня в точности событий прошлого, люди страдают от непредсказуемых и неконтролируемых приступов. Они не понимают, почему, допустим, учуяв запах жареного мяса, испытывают сильнейшую паническую атаку. Многие ходят по врачам, принимают лекарства без каких-либо значимых результатов и считают себя ненормальными. А врачи, в свою очередь, навешивают на пациентов ярлыки: «шизофрения», «острый психоз», «биполярное расстройство». Несмотря на то что ПТСР пристально изучается с 60-х годов прошлого века, до сих пор очень мало специалистов, способных правильно распознать этот синдром, и еще меньше – способных помочь.

ПТСР и сила эмпатии

Будучи существом социальным, человек за тысячи лет эволюции приобрел ценнейший навык – умение распознавать чужие эмоции и соединяться с ними. Маленькие дети с первых дней жизни считывают и копируют мимику родителей. Становясь чуть постарше, мы учимся сострадать чужому горю или радоваться чужому счастью.

За эмпатию отвечают зеркальные нейроны в нашем мозге. Благодаря им мы можем обучаться, повторяя действия окружающих, и испытывать те же эмоции, что наша близкая группа, семья, сообщество. Все это очень важно для ощущения сопричастности своей группе и, в конечном счете, для биологического выживания. Вот почему зеркальные нейроны стараются выхватить из внешнего мира как можно больше информации о происходящем и как можно глубже впечатать ее в нашу память.

Мельчайшие изменения мимики собеседника дают нам понять, насколько ему комфортно, страшно, спокойно или неприятно. Тело тут же изнутри подстраивается ко всему, что мы замечаем. Добрая улыбка и ласковый голос могут в одну минуту изменить наше настроение и даже физическое самочувствие. Мы испытываем спокойствие, когда на нас одобрительно смотрят значимые люди. И наоборот, если близкие нас игнорируют или злобно одергивают, мы обижаемся, впадаем в отчаяние или ярость. Таким образом, в центре психологической травмы всегда лежат социальные отношения.

Для развития ПТСР не обязательно самому становиться объектом насилия. Достаточно стать свидетелем события, которое нас потрясло, и солидаризироваться с ним. Наблюдение за насилием (например, когда ребенок видит, как бьют его мать) активизирует зеркальные нейроны и заставляет человека переживать это событие так, словно оно происходит с ним. Всепоглощающие переживания затем распадаются на отдельные фрагменты, в результате чего эмоции, звуки, образы, мысли и физические ощущения, связанные с травмой, начинают жить собственной жизнью. На языке специалистов этот феномен называется диссоциацией.

Так как находиться долгое время в эпицентре болезненных переживаний слишком разрушительно, психика начинает выстраивать фильтры, сквозь которые реальность кажется не такой пугающей. Обратная сторона медали ПТСР – оцепенение. После пережитого люди замыкаются в себе. Их способность к эмпатии резко падает, вследствие чего они могут начать равнодушно относиться к близким.

У травмированных женщин после родов порой развивается «синдром мертвой матери» – когда собственный ребенок не вызывает никаких эмоций. Нет желания взять его на руки, успокоить, когда он плачет. На самом деле за подобным «бездушием» скрывается крайний упадок сил. Все резервы организма тратятся на подавление болезненных переживаний.

Ядовитый коктейль

Итак, задача нашего мозга – непрерывно отслеживать происходящее внутри и вокруг нас. Результаты этих оценок передаются с помощью химических сигналов в крови и электрических сигналов в нервах, провоцируя изменения по всему телу. Большинство процессов происходит без нашего сознательного участия. Например, регулирование дыхания и сердцебиения, гормональная секреция, пищеварение и реакции иммунной системы.

Если же нам в какой-то момент приходится иметь дело с опасностью, системы организма многократно ускоряют работу. В кровь выбрасывается повышенная доза адреналина, сердечный ритм возрастает, температура тела повышается. Все это нужно для того, чтобы мы среагировали и спасли себе жизнь – либо быстро убежали от опасности, либо вступили в схватку с врагом. После того как угроза миновала, системы возвращаются в привычный ритм работы.

Но что, если мы не можем бежать или драться? Есть еще одна программа выживания, заложенная в наш организм, она называется «замри». Именно это делают люди, когда находятся в безвыходной ситуации. Допустим, оказываются зажатыми в машине, как Мэри из примера выше. В этом случае сигнальные системы мозга дают сбой: они снова и снова посылают организму химические сигналы об опасности. Однако разрешения ситуации не происходит, и стресс консервируется в теле. Даже много лет спустя, когда нам уже ничего не угрожает, тело помнит пережитый ужас и безысходность. К этому времени нейронные контуры мозга нарушены настолько, что активируются при малейшем намеке на опасность, провоцируя выделение огромных доз гормонов стресса.

Это приводит к широкому разнообразию проблем. Вот лишь неполный список симптомов посттравматического расстройства:

▶ чувство опустошенности, бессмысленности жизни;

▶ неконтролируемые вспышки гнева;

▶ депрессивные состояния;

▶ сексуальное бессилие;

▶ застревание в прошлом, болезненные воспоминания, яркость которых не снижается со временем;

▶ ночные кошмары;

▶ замкнутость, эмоциональная черствость по отношению к близким;

▶ невозможность наслаждаться простыми мелочами, например вкусной едой;

▶ зависимости – от алкоголя, наркотиков, психотропных препаратов, азартных игр;

▶ чувство стыда за прошлые реакции и поступки;

▶ аутоагрессия (причинение себе вреда тем или иным способом, попытки суицида);

▶ головные боли;

▶ кожная сыпь;

▶ ожирение;

▶ пищевые расстройства (анорексия, булимия).

Многие ветераны вьетнамской войны во время терапии отмечали, что не могут нормально общаться со своими детьми. Как только те начинали плакать, отцы ощущали агрессию к ним. Таким образом давали о себе знать воспоминания о войне, на которой солдатам приходилось убивать людей, наблюдать ужасные картины чужого горя и слышать детский плач. Причем вытащить эти признания было очень тяжело. Гораздо охотнее ветераны рассказывали, как вонзили врагу кинжал в сердце или как их вертолет падал во вьетнамские джунгли. Самые кошмарные вещи им было легче описать, чем свои взаимоотношения в семье.

Это классический случай застревания в прошлом. Спустя десятилетия после окончания войны солдаты все еще продолжали жить на поле боя, разрушая себя и своих близких. Событие, причинившее им столько боли, одновременно стало для них единственным смыслом в жизни.

К сожалению, традиционная (разговорная) психотерапия мало чем могла помочь этим людям. Организм, который приучился генерировать лошадиные дозы адреналина и кортизола, не мог начать работать нормально только лишь от разговоров с психологом. Более того, многие пациенты замыкались в себе настолько, что вытащить из них хотя бы слово было очень сложно.

Некоторый положительный эффект давало комбинированное лечение с применением лекарственных препаратов. Под действием антидепрессантов и транквилизаторов больные с ПТСР чувствовали себя спокойнее, избавлялись от ночных кошмаров. Но вскоре они обнаруживали, что полностью зависят от таблеток. Стоило лишь от них отказаться, как все симптомы тут же возвращались.

Проблема в том, что со временем мозг, который получает синтетические гормоны радости из таблеток, утрачивает способность производить их самостоятельно[2]2
  Читайте саммари книги Лоретты Бройнинг «Гормоны счастья. Как приучить мозг вырабатывать серотонин, дофамин, эндорфин и окситоцин».


[Закрыть]. По сути, выписывая антидепрессанты, врачи выдают своим пациентам «билет в один конец». Вы либо пожизненно сидите на лекарствах, либо страдаете от сильнейших эмоциональных откатов.

Чтобы произошли стойкие изменения, тело должно понять, что опасность миновала, и научиться жить в реалиях настоящего. Цель – не заглушить тревожные симптомы, а полностью избавиться от них. Для этого пациент должен перестать быть пассивным объектом, которого лечат. Он должен стать активным и заинтересованным участником процесса своего излечения.

А если меня не били?

Несмотря на ужасающую статистику по США, все же на одну неблагополучную семью, где процветают пьянство и разврат, приходится как минимум 5–6 семей, где все относительно хорошо. Детей не бьют и не насилуют, вовремя кормят, содержат в чистоте, водят в приличную школу. Почему же многие из этих благополучных детей сегодня могут распознать у себя описанные симптомы ПТСР?

Важно, насколько надежным источником комфорта и силы были для вас родители. Холодный (или слишком требовательный) отец, вечно отсутствующая (или эмоционально мертвая) мать, чуть что переходящие на крик бабушки и дедушки вполне могли восприниматься вами как источник опасности. Например, отец орал на вас за двойки и грозился выгнать из дома, а мать в это время уходила в соседнюю комнату, чтобы не мешать процессу воспитания «настоящего мужчины».

«Хроническое моральное унижение и пренебрежение могут быть не менее губительными, чем физическое насилие и сексуальное совращение. Если на человека никогда не смотрели любящими глазами или не улыбались ему при встрече, если никто не спешил ему на помощь (а вместо этого он лишь слышал: „Хватит плакать, а то я тебе сейчас поплачу”), то ему приходится искать другие способы заботиться о себе. Он наверняка начнет экспериментировать со всем подряд – наркотиками, алкоголем, обжорством или самоистязанием, – что приносит хоть какое-то облегчение», – пишет Ван дер Колк. Он лично наблюдал сотни морально раздавленных пациентов, страдающих наркоманией и алкоголизмом и уверяющих при этом, что у них были прекрасные родители и благополучная жизнь.

ПТСР: как перезагрузить психику

Людей спасают люди

Там, где бессильны доктора и лекарства, творит чудеса социальная поддержка. Многочисленные исследования подтверждают: если в момент катастрофы рядом с нами находится кто-то близкий или просто человек, готовый нас поддержать, стресс переносится в разы легче.

Нам очень важно чувствовать свою значимость, видеть, что для нас есть место в чьей-то голове и чьем-то сердце, что за нас искренне переживают. Но даже если физически рядом никого нет, мы можем знать, что такие люди где-то существуют. Что мы получим помощь, когда придем домой, расскажем о произошедшем своим родителям или поплачемся другу.

Спокойствие и исцеление при поддержке значимой для нас группы людей приходит довольно быстро. И вот уже человек, побывавший в страшной аварии, спустя два-три месяца снова садится за руль, не испытывая при этом приступов паники.

Первая помощь при стрессе

После острой травмы (нападения, несчастного случая, стихийного бедствия) жертве необходимо присутствие знакомых людей, физический контакт, еда, кров и безопасное место. Также очень важна возможность выспаться. Если вы пострадали, как можно скорее свяжитесь с близкими и воссоединитесь с ними в знакомом безопасном месте. Наша привязанность – лучшая защита от угрозы.

Исследования в Британии в годы Второй мировой войны показали, что дети, которые остались в Лондоне под бомбежками со своими родителями, не получили психологической травмы! И это несмотря на то, что они ежедневно сталкивались с пугающим зрелищем убитых людей и разрушенных зданий. Те же, кого эвакуировали, разлучив с близкими, впоследствии страдали от ПТСР.

Исцеление травмированных людей всегда происходит в социуме: в кругу семьи, рядом с близкими, на собраниях общества анонимных алкоголиков, ветеранских организаций, в религиозных коммунах либо на сеансах с психотерапевтом. Цель таких отношений – обеспечить физическую и эмоциональную защищенность от чувства стыда и боязни осуждения.

Вернуть способность к доверию

В этом и кроется главная трудность тех, кто подобной поддержки никогда не имел. Если ребенка избивал отчим при молчаливом бездействии матери, он навсегда утрачивает способность кому-либо доверять. Одновременно с этим ребенок убеждает себя в том, что такой, как он, недостоин любви и защиты. Становясь взрослым, он продолжает жить с этим убеждением: не просит поддержки, даже когда отчаянно нуждается в ней. А любые добрые проявления встречает настороженно. Попытки психологов пробиться сквозь эту скорлупу ничего не дают. Память о предательстве близких заставляет человека с ПТСР сторониться людей вообще.

Решение 1: общение с животными. Прекрасный психотерапевтический эффект на слишком застенчивых детей и замкнутых взрослых оказывает уход за животными. Общение с собаками, лошадьми или дельфинами постепенно приучает мозг травмированного человека к ощущению безопасности. Собака неспособна обидеть колким словом, лошадь не будет настаивать, чтобы вы открыли ей душу и выложили все о своем детстве. От них не исходит угрозы. Поэтому общение с животным часто становится единственным островком безопасности для страдающего ПТСР.

Мозг расслабляется, перестает атаковать организм гормонами стресса. Вместо этого в кровь активно поступают гормоны радости. Расчесывая гриву лошади или играя с дельфином, пациент ощущает умиротворение. Очень важно, чтобы он находился в таком состоянии как можно чаще: так постепенно в его мозге начнут формироваться новые нейронные связи, отвечающие за доверие.

Решение 2: взаимодействие без слов. Главная ценность животных для больных ПТСР в том, что они безмолвны, безобидны и не лезут в душу, в то время как двуногие существа для них априори опасны. Очень важно развенчать эту установку, действуя постепенно и ненавязчиво.

Американский доктор Стив Гросс, разработчик игровой программы в Центре травмы, придумал, как обойти эту разрушительную программу в мозге детей, подвергшихся насилию. Гросс часто прогуливался по клинике с ярким пляжным мячом и каждый раз, когда он видел озлобленного или оцепеневшего ребенка в приемной, подходил и широко ему улыбался. Дети редко как-то реагировали. Затем спустя несколько минут Гросс возвращался и «случайно» ронял мяч рядом с сидящим ребенком. Нагнувшись, чтобы его поднять, он слегка подталкивал мяч в сторону ребенка, который, как правило, безразлично пинал его обратно. Тогда доктор брал мяч в руки и специально кидал по направлению к ребенку. Тот уже был вынужден поймать мяч руками. Так постепенно Гросс вовлекал ребенка в игру, и вскоре уже оба улыбались.

Тот, кто работал с травмированными детьми, знает, как тяжело заставить маленького пациента хоть немного оттаять, особенно в условиях медкабинета, напротив «страшного» доктора в белом халате. С помощью простых физических действий с мячом доктору Гроссу удавалось снять напряжение и создать небольшое безопасное пространство, в котором на ребенка никто не наседал с требованиями или претензиями. Просто мяч. Просто игра.

Этот принцип работает и со взрослыми пациентами. Ван дер Колк рассказывает, как долго бился, чтобы участники его групповых сеансов заговорили о том, что для них важно. Но люди делали все, чтобы не касаться больных тем. Одни нехотя что-то из себя выдавливали, а затем замолкали. Другие и вовсе молча сидели на стульях, ссутулившись и скрестив ноги, стараясь не встречаться ни с кем глазами.

На одном из собраний Колк предложил участникам самим расставить стулья в зале. Когда они это сделали, он попросил их сесть и начать выстукивать ногой общий ритм. Так продолжалось 40 минут в полном молчании. В конце концов один из участников поднял глаза и заговорил о том, что произошло в его семье, когда он был пятилетним мальчиком.

Когда на душе невыносимо тяжело, простые физические действия помогают почувствовать себя лучше.