Текст книги "Ключевые идеи книги: Конец света – только начало. Коллапс глобализации. Питер Зейхан"

Ключевые идеи книги: Конец света – только начало. Коллапс глобализации. Питер Зейхан

Автор:

Peter Zeihan

Оригинальное название:

The End of the World Is Just the Beginning: Mapping the Collapse of Globalization

www.smartreading.ru

Что ждет нас за поворотом?

Как мы пришли к цивилизации

Земля. Вначале мы все были странниками – мы мигрировали в поисках пищи. Первая революция – это наступление эры оседлого земледелия. До этого «географически успешными» (термин Питера Зейхана) были те, кто находился на территориях с наиболее разнообразными флорой и фауной. Теперь же важную роль стала играть плодородная земля.

Вода. Реки не только обеспечили поля необходимым поливом, но также дали возможность быстро передвигаться. И это стало второй революцией. А еще вода позволила варить – превращать малосъедобное в съедобное. И – не менее важно – привилегией тех, кто жил возле речных систем, стал излишек рабочей силы.

Ветер. Мощь рек поставила нас на путь цивилизации. Но мощь ветра расширила территории, где было возможно получить излишек рабочей силы. Это позволило людям посвящать себя другим делам. А в плане конфликтов с соседями возникла новая парадигма.

Впервые в истории население могло быть уничтожено путем разрушения инфраструктуры: разрушьте мельницы, и людям будет нечего есть.

«Эпоха ветра» также характеризуется развитием судоходства. Мало-помалу форма паруса обрела нужные очертания, и люди стали свободно плавать по морям – мероприятие, ранее немыслимое.

За «какие-то» восемь столетий новыми «географиями успеха» стали страны, которые, во-первых, могли построить корабли, во-вторых, могли не беспокоиться о сухопутном нападении, – например Португалия и Испания, а затем Англия и Япония.

Ископаемое топливо. Сжигание первого угля (а позже – нефти) позволило людям производить столько энергии, сколько нужно, и там, где нужно. Сила мышц человека стала еще менее необходимой для хозяйства. Теперь определяющим фактором развития стал капитал.

После первых конфликтов промышленной революции (Крымская война, Американская гражданская война, Австропрусская война) потребовалось всего два поколения, чтобы устроить самую ужасающую бойню в истории – сто миллионов смертей за две мировые войны.

Но география все еще имела значение. Пока во время мировых войн Великобритания, Германия, Япония, Китай, Франция и Россия были заняты разрушением инфраструктур друг друга, одна относительно молодая нация использовала войну, чтобы масштабировать технологии воды, ветра и судоходства на своей территории, делая это зачастую впервые. Это были США.

Место США в мире

Идеальная «география успеха». Америка построила свою экономику на специализации регионов благодаря грузовому судоходству по реке Миссисипи. Кроме того, ее порты на восточном побережье прекрасно защищены извилистой береговой линией и островами. Экономика здесь начала процветать благодаря торговле, в том числе трансокеанской. США почти не воевали с соседями во многом тоже по географическим причинам: единственная война с Канадой была скорее войной с ее колонизатором, а война с Мексикой закончилась плохо для последней – мексиканская армия с трудом преодолела пустынные приграничные территории и была разгромлена.

Стабильная промышленная держава. Промышленные революции ни одной стране не дались легко – кроме США. Американцы только начинали свой путь, когда промышленная революция пришла в мир. При этом цена на землю не росла, как в Европе, цена на труд – тоже, благодаря иммиграции. Капитал был дешев благодаря развитой речной сети. И не было внешней угрозы, которая бы подталкивала индустриализацию.

Без пяти минут империя. После Второй мировой войны на краткий миг Америка имела шанс превратиться в империю, но не пошла по этому пути, потому что в долгосрочной перспективе просто не смогла бы ей стать. Вместо этого США предложили другим странам сделки и купили их поддержку, заменив вражду свободной и безопасной торговлей.

В конце войны американцы использовали Бреттон-Вудскую систему[1]1
  Бреттон-Вудская система – международная система организации денежных отношений и торговых расчетов, установленная в результате Бреттон-Вудской конференции в 1944 году в США. Основные характеристики системы: цена золота жестко фиксирована, установлены твердые обменные курсы к доллару. Одновременно были учреждены МВФ и МБРР.


[Закрыть], чтобы создать «глобальный порядок» и фундаментально изменить правила игры в мире.

Современность

После распада Советского Союза политика США перестала отвечать потребностям миропорядка – угрозы, ради противостояния которой Америка создала НАТО, больше не существовало.

То, к чему мы привыкли относиться как к данности, – отсутствие войн, свободная торговля и все, что из этого вытекало, – на самом деле наиболее неестественный момент в истории, и потому он очень хрупок.

Индустриализация «на экспорт». По мере развития международных связей процесс индустриализации некоторых стран ускорялся. То, на что британцам потребовалось семь поколений, в Германии уложилось в четыре, а в Китае – в одно. Потому что эти страны шли по проторенному пути. Появление электроэнергии ускорило индустриализацию, а затем все ускорилось еще сильнее благодаря цифровизации. Знания теперь распространялись по нажатию кнопки. И это обеспечило создание глобального мира.

Несмотря на множество незапланированных перемен, глобальная мировая система работала. Это был восхитительный момент после холодной войны, когда голод и кровавые битвы практически исчезли с лица Земли.

Мировое разделение труда. Технологии распространялись все быстрее, свободная торговля сделала возможным их экспорт, и теперь целые страны обрели свою специализацию и полностью полагаются на импорт товаров других отраслей. Точно так же и большинство людей стали полностью некомпетентны в задачах, которые раньше были жизненно важными.

Гиперспециализация труда – сегодня норма, а торговля стала настолько сложной, что существуют отдельные экономические подсекторы для ее обслуживания (например, планирование складского хранения).

Если по той или иной причине – проблемы с инфраструктурой, климатом, ресурсами, пищей или безопасностью – система перестанет работать, политическая и экономическая карта мира изменится.

В постглобальном мире одни страны пострадают меньше других. Но представьте себе Шанхай без нефти, Берлин без стали или Эр-Рияд без продуктов питания.

Децивилизация

Разрыв экономических связей. Все, на чем стоит цивилизация, – это организационные принципы. Нехватка чего-либо заставляет страны искать способы удовлетворения своих нужд. Все это снижает производительность, то есть в итоге становится меньше всего: не только электроники, но и электричества, не только автомобилей, но и бензина, не только удобрений, но и еды. Части по отдельности представляют из себя меньше, чем сумма.

Неудачное управление уже привело к постглобальному коллапсу в Зимбабве и Венесуэле. Обе страны потеряли возможность экспортировать то, что у них есть – продукты питания и нефть, и покупать то, что им нужно. В Зимбабве это вылилось в десятилетие отрицательного экономического роста, когда часть населения стала вынуждена жить натуральным хозяйством. В Венесуэле производство нефти упало настолько, что ее не хватает для собственных сельскохозяйственных нужд. И это приводит к самому большому голоду в истории Западного полушария. «Слово, которое потребуется, чтобы описать происходящее в этих странах, – это не „деглобализация” и даже не „деиндустриализация”. Это „децивилизация”», – пишет Питер Зейхан.

Децивилизация означает каскад разрывов, которые не просто наносят ущерб, но разрушают то, на чем держится современный мир.

Даже небольшие проблемы в таких странах, как Бразилия, Германия или Китай, настолько нарушат спрос на сырье из Боливии, Казахстана или Демократической республики Конго, что более слабые страны потеряют доход, необходимый для импорта продуктов, обеспечивающих базовые потребности населения.

Проблемы демографии. Индустриализация обеспечила рост населения – медицинская помощь становилась доступнее, продолжительность жизни увеличивалась. Однако люди покидали фермы, переезжали в города, женщины тоже стали работать – все это привело к снижению рождаемости. Население мира начало стареть.

Более зрелое население накопило больше капитала – больше денег сохранялось и инвестировалось. Но теперь нам нужно больше молодежи, чтобы потреблять все то, что было произведено.

Увы, молодежи не становится больше – население мира стремительно стареет. Мир прошел точку невозврата в плане демографии от 20 до 40 лет назад. В 2019 году на Земле впервые в истории было больше людей в возрасте старше 65, чем людей младше пяти. 2020-е – это десятилетие, когда мировой порядок начнет распадаться.

Китай в 2022 году – наиболее быстро стареющая страна в мире. То, в чем многие видели угрозу – быстрый экономический, военный и демографический рост, – просто результат двухвековой трансформации, сжатой в четыре десятка лет.

Политические системы. Того, что нас ждет, никогда не бывало ранее, и вряд ли имеющиеся экономические системы способны стать ключом к решению вопроса. Капитализм, социализм, коммунизм или корпоративный фашизм не помогут. Возможно, нам придется изобрести новые «-измы», и это произойдет не централизованно.

Разные страны ощутят распад старой системы по-разному, и они будут реагировать на возникающие стимулы в соответствии со своими сильными и слабыми сторонами, культурными и географическими обстоятельствами.

Уже сейчас некоторые страны в силу обстоятельств вынуждены иметь дело с трансформациями, которые ждут всех нас. Это, например, Россия и Япония.

К 1980-м годам Советский Союз демографически и экономически был в тупике. Экономический рост напрямую зависел от роста населения, поскольку инновации не были сильной стороной государства. Но население не росло. Сегодня Россия деиндустриализуется одновременно с тем, как уменьшается ее население. Питер Зейхан пишет, что Россия тем не менее в будущем окажется далеко не в самой плачевной ситуации, потому что может сама обеспечить себя сырьем, топливом, едой и электричеством – в отличие от многих других стран, которые полагаются на импорт.

Главная особенность Японии – демографический кризис длиною в 50 лет. Путь, который выбрали японцы, Питер Зейхан называет «десорсинг»: местные компании строили заводы на территориях тех стран, где продавали свои товары, а прибыль поступала назад в Японию, чтобы поддерживать стареющее население. Но Япония – островное государство с уникальной историей и культурой, этим определяется ее путь, поэтому опыт этой страны вряд ли можно транслировать на большинство других.

Кто проиграет меньше всех

Поскольку основная часть проблемы – это стареющее население и недостаток молодой рабочей силы, в относительном выигрыше будут страны, которые пока «моложе» других. Это США и Мексика, причем США в значительной степени благодаря волнам миграции из Мексики в 1980-х – 2000-х годах. Кроме того, по причине своей экономической стабильности США будут привлекать еще больше молодой рабочей силы из других стран по мере того, как будет разворачиваться коллапс деглобализации. А культура США, где каждый приезжий может найти свое место, будет этому только способствовать.

Америка сохранит контроль над мировыми океанами. И у американцев есть время, чтобы адаптировать свою экономическую систему к постглобальному миру.

Если в среднем по миру Питер Зейхан прогнозирует падение ВВП на 2 %, а в некоторых странах до 5 %, то в США – всего на 1 %. Причем еще пару лет назад Питер Зейхан считал, что у мира есть порядка 15 лет, чтобы подготовиться к переменам. Но пришла пандемия.

Каждая из тридцати крупнейших экономик мира получила опыт локдаунов и разнообразных трудностей. На момент написания книги – февраль 2022 года – промышленники всего мира были заняты уже девятым по счету переоснащением производств, вызванным пандемией. Питер Зейхан считает, что все происходящее сегодня уже не столько случайность, сколько свойство современного мира – того, в котором нам предстоит жить. Коллапс глобализации неизбежен, и вот как он будет выглядеть.

Коллапс деглобализации и отрасли экономики

Транспорт

Транспорт обеспечивает нас практически всем, что мы знаем. На протяжении веков человеку было доступно лишь то, что находится на расстоянии, которое он может пройти за день с тяжелым грузом. Города были маленькими, и торговля по дорогам оставалась очень трудным делом – даже там, где дороги были отличными, как в Римской империи.

Ингредиенты сегодняшних промышленных и потребительских товаров доступны нам только потому, что их можно переместить через полмира по низкой цене и на большой скорости. Телефоны, удобрения, пропилены, вишни, односолодовый виски – что угодно.

При «глобальном порядке», введенном США после Второй мировой, международная торговля выросла в три раза по сравнению с пиками имперской торговли 1919 года – потому что торговля стала безопасной.

К 1960-м годам люди придумали контейнеры, которые вывели торговлю на еще более эффективный уровень. К 2019 году товары в контейнерах, которые в разы быстрее загружать и разгружать, составили половину стоимости всех товаров мировой торговли. Изменились порты, а с ними и города.

Современные города стали настолько большими, а их экономики настолько специализированными, что им нужен регулярный доступ ко всему миру.

Определяющая черта сегодняшнего мира – дешевый и безопасный транспорт. Остановить его – и все просто развалится на части.

Ирано-иракская война в 1980-х привела к тому, что страны начали атаковать торговые суда друг друга. Всего было поражено около 300 кораблей. В масштабе мировой торговли это немного, но внезапно из-за этого чуть не обанкротился мировой страховой сектор.

Страховым компаниям незачем иметь в запасе крупные суммы для единовременного покрытия огромных убытков. Но посыпались иски, и вся страховая система была спасена только решением Рональда Рейгана сопроводить иранские суда в Персидский залив под американским флагом.

С 1970 по 2008 год американские военные корабли сопровождали торговые суда в этом регионе на регулярной основе. Но к 2021 году США вывели все войска из Персидского залива. Теперь только несколько стран могут в случае кризиса обеспечить защиту транспортной системе в регионе. А ведь локальный кризис может случиться и в других областях мира.

Питер Зейхан предсказывает образование протекционистских альянсов наподобие ЕС – нескольких мини-Европ, в рамках которых крупные государства будут пытаться набросить экономическую, культурную, а в некоторых случаях и военную сети на близлежащие территории. Вряд ли это выльется в войну «всех против всех», но некая региональная кластеризация неизбежна. Определяющая характеристика будущего, однако, в том, что все мы больше не будем на одной стороне. В итоге не заставят себя ждать экономические и военные последствия – например международное пиратство.

Финансы

В 1971–1978 годах администрация президента Никсона сменила Бреттон-Вудскую систему на систему свободной конвертации валют. Это значило, что доллар, к которому была привязана вся мировая торговля, больше не был в дефиците. И каждый регион по-своему взялся осваивать новую экономику.

Ранее деньги существовали в конечном количестве и поэтому нуждались в тщательном подсчете, но теперь не стало практического ограничения на доступ к капиталу.

Азия. Тренд по превращению финансов в инструмент достижения целей государств запустила Япония. После Второй мировой войны стране нужно было поддержать обнищавшее население, поэтому правительство на протяжении нескольких десятков лет вливало огромные деньги в разнообразные проекты. Сингапур, Гонконг, Южная Корея, Таиланд следовали той же политике, и в каждой стране она увеличивала государственный долг.

Азиатские государства в конце концов смирились с характером японской модели «огромный долг, который в итоге ведет к потере контроля». Япония потерпела крах в 1989 году, и ей потребовалось тридцать лет, чтобы выбраться из долгов.

Китай. Китайская коммунистическая партия тоже следовала этому тренду, но довела его практически до абсурда. По приблизительной оценке, в 2022 году общий непогашаемый корпоративный долг в Китае достигнет 350 % ВВП ($58 трлн).

Китай принял фиатную валюту[2]2
  Фиатная валюта (от лат. fiat – да будет так) – это валюта, стоимость которой обеспечивается не золотом, а государством, которое ее выпускает.


[Закрыть] так же тепло, как и азиатскую финансовую модель.

Европа. В ЕС входит почти 30 государств, и в каждом из них своя традиция управления долгом. Поэтому каждая страна стала распоряжаться открывшимися с введением евро возможностями по-своему. Австрия давала в долг Венгрии, Испания – своим влиятельным политическим фигурам, Италия – мафии, Греция – вообще всем своим гражданам.

Только в 2018 году европейцы наконец привели свой банковский сектор к уровню кризисного управления, которого достигли США в первую неделю финансового кризиса 2007 года.

COVID-19 вынудил европейские государства печатать и давать в долг еще больше денег, увеличив госдолг еще на 5,6 % ВВП.

США. В США после 1971 года стали появляться множественные компании, которые становились посредниками между крупными корпорациями, фондовым рынком и потребителями. Это породило такой феномен, как корпорация Enron, которая продавала бонды на погоду, а потом и на долговой кризис 2007–2009 годов. Затем последовала сланцевая революция. Компании, которым активно выдавали займы, далеко не всегда их возвращали. Но потом им удавалось снова убедить кредиторов, что добыча сланцевой нефти – перспективное дело, и они снова получали деньги. Инвестиции в сектор текли рекой.

Последний президент, который привел бюджет США в относительное равновесие, – Билл Клинтон. При Джордже Буше – младшем образовался самый большой дефицит со времен Второй мировой. Барак Обама удвоил этот дефицит, то же самое сделал и Дональд Трамп. Нынешний президент Джо Байден построил свою политическую карьеру на проектах таких трат, что, вероятно, госдолг будет снова удвоен.

«Ничто из этого – Enron, ипотечные кредиты, сланцевая нефть или дефицит федерального бюджета, не говоря уже об общей европейской валюте или современном Китае, – не было бы возможно без почти безграничного капитала эпохи фиатной валюты», – пишет Питер Зейхан.

Мир. И снова стоит вернуться к демографической проблеме, поскольку она тесно связана с проблемой капитала. Население в возрасте от 40 до 65 аккумулирует наибольшее богатство, больше всех инвестирует и больше платит налоги.

В 2020–2030 годах большая часть этих людей выйдет на пенсию и начнет забирать деньги из системы: на жизненные нужды и здравоохранение. Это поднимет цену капитала, и дешевые кредиты станут просто недоступны тем, кто моложе.

«В будущем нас ждет не столько история богатства развитых стран и бедности развивающихся стран, сколько история богатства нескольких развитых стран и полного „ничего” для остальных», – отмечает Зейхан.

Энергия

Ловушка политики США. Главной изюминкой Бреттон-Вудской системы, которая сделала ее столь успешной в привлечении и удержании союзников, была идея безопасного, стабильного и надежного экономического роста за счет доступа к американскому рынку и глобальным системам.

По мере роста экономик союзников росло потребление нефти и в Америке. Нефть поставлялась из все более и более удаленных уголков мира. К 1971 году спрос на энергию в США превысил предложение, и в стране начали принимать меры. США и Великобритания атаковали Иранское полудемократическое правительство в 1953 году, сместив его в пользу проамериканской монархии. В 1965–1966 годах то же произошло в Индонезии, в 1968 году – в Мексике. В 1992 году американская военная операция изгнала иракские войска из Кувейта.

С концом холодной войны новые страны стали содействовать росту спроса на нефть, и цена к 2008 году достигла рекордных $150 за баррель – в 15 раз больше, чем всего за 10 лет до этого.

С развитием сланцевой добычи американцы и хотели бы уже играть меньшую роль в глобальных процессах, но это означало бы нестабильность, снижение поставок и рост цен до непосильных для экономики уровней. США оказались в ловушке собственной устаревшей политики.

Особенности рынка. Нефть – не обычный продукт, цена на который регулируется спросом и предложением. Из нефти так или иначе сделано все: от кровельного покрытия до смартфона в вашей руке, от лопатки на кухне до подгузников, от краски на стенах до вашей ежедневной дороги на работу. Небольшое снижение предложения приведет к непропорционально высоким колебаниям цен.

При этом регионы, поставляющие больше всего нефти, – это Ближний Восток, страны бывшего СССР и Северная Америка. В постглобальном мире поставки энергоносителей как из Персидского залива, так и из окраин бывшего Советского Союза окажутся в центре серьезной стратегической борьбы.

Даже если ни одна из многочисленных внутренних проблем нефтяных регионов не перерастет в реальную войну, их нестабильность и незащищенность почти гарантируют, что поставки нефти и природного газа будут нарушены на годы. Или, что более вероятно, десятилетия.

Прогноз. Нефть в первую очередь используется на транспорте, перебои с ней замедлят глобальные торговые процессы. Не будет хватать и электричества, особенно в таких регионах, как Центральная Европа, в частности Германия, и Северо-Восточная Азия, в частности Китай и Корея, которые используют импортные нефть, газ и уголь как свои основные источники электроэнергии. Дни надежных и недорогих поставок нефти подходят к концу.

Промышленные материалы

Все промышленные материалы обладают одной общей характеристикой – для их производства требуются технологии индустриальной эпохи. Если что-то случится с доступом к промышленности или непосредственно производством, материалы исчезнут вместе со всеми их разнообразными свойствами.

Доступность материалов – это не просто то, к чему мы привыкли, это замкнутый круг.

Глобальный порядок обеспечил стабильность, которая обеспечила экономический рост, который обеспечил технологические прорывы, которые обеспечили еще большую доступность материалов.

Прогноз. За последние 75 лет глобального порядка список материалов, критически необходимых для современного мира, расширился в десятки и сотни раз. США, скорее всего, сохранят доступ ко всему Западному полушарию и Австралии, а также способность военно-морских сил дотянуться до любого уголка мира. Но больше ни у кого не будет доступа ко всем необходимым материалам.

Месторождения и производственные мощности слишком разбросаны по миру или, наоборот, слишком сконцентрированы в отдельных районах.

Но некоторые страны, у которых есть свои ресурсы, выходы к океанам и армия, смогут добывать то, чего им не хватает. Такими странами могут стать Великобритания, Франция, Турция, Япония и Россия.

Для остальных весьма велик риск вернуться к уровню развития до промышленной революции.

Производство

Примерно 95 % продукции с добавленной стоимостью производится в Восточной Азии, Европе или Северной Америке. Питер Зейхан ссылается на исследования, которые показывают, что к 2021 году бо́льшую часть производственных процессов будет дешевле осуществлять на североамериканской стороне, чем в Европе или Азии.

Североамериканская система (в которую входят Мексика и Канада) имеет большее разнообразие трудовых ресурсов, низкие цены на энергию, низкую стоимость транспортировки товаров до конечного потребителя, возможности размещения производств, стабильные поставки промышленного сырья, высокое и стабильное предложение капитала.

Прогноз. В среднем в Северной Америке проблем с поставками будет на треть меньше, чем в Европе, и в десять раз меньше, чем в Азии. И Европа, и Азия работают на экспорт. Собственное стареющее население этих регионов будет не в состоянии обеспечивать потребление всех произведенных товаров.

Чем длиннее и сложнее цепочка поставок, тем с большей вероятностью ее ждут катастрофические, необратимые поломки.

Деглобализация, подталкиваемая уходом Америки «в себя» и демографическим коллапсом, разорвет цепочки поставок, которые делают возможными бо́льшую часть мирового, на данный момент китаецентричного производства.

Демографический спад означает, что мы больше не достигнем пиков потребления, зафиксированных в допандемийную эру, в 2019 году. А раскол мировой системы будет и дальше снижать глобальные доходы и уровни глобального благосостояния. В конечном счете многие локации окажутся просто отрезаны от доступа к необходимым вещам.

▶ Многие линии массового производства перестанут функционировать.

▶ Сокращение масштаба производств снизит возможности автоматизации.

▶ Темп технологического развития производства снизится.

▶ Цепочки поставок станут гораздо короче.

▶ Производство будет территориально совмещено с потреблением.

▶ Новые системы будут нацелены на простоту и безопасность так же, как старая система была нацелена на стоимость и эффективность.

▶ Рабочая сила изменится, узкая специализация больше не будет решать задачи выживания.

▶ Каждый кусочек нового мира будет нуждаться в своей внутренней промышленности, и у многих не будет для этого возможностей.

Есть большая разница между возрастающей ценой чего-либо и полной невозможностью это получить. Первое ведет к снижению индустриальных мощностей. Второе – к полной деиндустриализации.

Увеличение стоимости транспортировки какой-либо запчасти всего на 1 % значимо нарушает экономику существующей цепочки поставок. Основная часть регионов в мире будет считать себя удачливыми, если для них затраты на транспортировку вырастут всего лишь на 100 %.

Сельское хозяйство

Деиндустриализация означает не просто конец промышленности. Это означает также и конец масштабному производству еды и возвращение масштабного голода.

Питер Зейхан предсказывает, что около 1 млрд людей умрут от голода и около 2 млрд будут страдать от недоедания. Если разрушатся цепочки поставок еды, не получится просто «сразу же произвести больше». Производство еды требует времени.

Ситуация сегодня. Примерно две три мирового населения живет в умеренных температурах Северного полушария. Это полушарие – чистый импортер продуктов питания. При этом Южное полушарие населено гораздо менее плотно, а площади, подходящие для сельского хозяйства, составляют всего лишь одну десятую от всей площади Северного полушария. Юг просто не сможет обеспечить весь Север едой.

Любые перебои с поставками либо непосредственно пищевых продуктов, либо продукции поддерживающих индустрий приведут к мировой нехватке продовольствия. Например, нарушение цепочек поставок вТихом океане приведет к тому, что Новая Зеландия останется с избытком молочной продукции, но ей не из чего будет печь хлеб. Та же проблема в Средиземном море оставит Египет с избытком хлопка и дефицитом продуктов питания.

Мир, в котором мы живем сегодня, – это мир благосостояния и безопасности. Но движемся мы в сторону бедности и конфликтов. Кроме того, мир, в котором меньше еды, – это мир, в котором меньше людей. История следующих 50 лет будет историей того, как человечество будет решать проблему нехватки еды, или того, как нам это не удастся. Источником надежды могут служить два фактора:

▶ Нам удастся придумать и внедрить технологию, которая повысит урожайность. С 1945 года индустриализация позволила нам выращивать в семь раз больше калорий на единице земли. Очередь за следующим прорывом.

▶ Мы научимся производить пищу в большем соответствии с локальным, а не глобальным спросом. Страны, в которых есть для этого рабочая сила, будут в этом преуспевать.

Никогда раньше в человеческой истории междуцарствие не сокрушало столько стран и культур на такой большой части планеты, как в мире после глобализации. XX век следует назвать «американским», потому что США стали глобально доминирующей державой после 1945 года. В будущем разрыв между Северной Америкой и остальными частями света будет только нарастать. Но настоящий вопрос в том, в начале какой эпохи мы сегодня находимся.