Текст книги "Страна древних ариев и Великих Моголов"

Быт и занятия хараппцев

Что же ели жители Хараппы и других древних городов долины Инда? Археологам известно, что древние земледельцы этой цивилизации выращивали пшеницу двух сортов, просо, ячмень, кунжут, бобы. Первыми в истории жители долины Инда стали выращивать сахарный тростник. А вот зерна риса нигде обнаружены не были. Однако в городах Саураштры, таких как Лотхал и Рангпур, была найдена рисовая шелуха, а это означает, что по крайней мере в этой более дождливой области индийской цивилизации рис культивировали.

Возделывание риса существенно отличается от возделывания пшеницы, ячменя и других злаков Старого Света, поскольку рис требует особой ирригации. Народы Месопотамии и других соседних с Хараппой стран, кроме, пожалуй, Китая, не знали риса. Некоторые исследователи даже задавались вопросом, а не является ли возделывание риса важным моментом в решении вопроса о местном или пришлом происхождении хараппской цивилизации. Однако Хараппа и земледельческие поселения Китая в то время были отделены не просто тысячами километров, но и сложными природными условиями – высокими горами Тибета, сухими пустынями, – которые делали миграцию народа «рисоводов» невозможной. Кроме того, в Индии того времени не известно ни одного монголоидного черепа, а значит, нет ни одного реально существующего факта, указывающего на то, что хараппцы пришли из Китая.

Жители долины Инда умели выпекать хлеб и варили каши из пшеницы, ячменя или бобовых. К такому гарниру обычно добавлялись мясные блюда из одомашненных животных – овцы, козы, индийской «горбатой» коровы (зебу) и курицы. В качестве десерта на хараппском столе были фрукты и ягоды: финики, манго, сливы, абрикосы, персики, вишни, алыча, терн, айва, миндаль, виноград, клубника, гранат, инжир, плоды сахарной пальмы, орех. В качестве приправ использовались различные соусы и подливы из горчицы, лука и других индийских прянностей. Особой популярностью пользовались у хараппцев плоды лотоса, которые, согласно древним трактатам, считались омолаживающим и поднимающим потенцию средством.

Что же носили древние индийцы 4–5 тысяч лет назад? Найденные в Мохенджо-Даро небольшие кусочки хлопчатобумажной ткани говорят нам о том, что они выращивали хлопчатник. А значит, их одежды были очень удобными для этого влажного и жаркого климата.

Важнейшими ремеслами Древней Индии были также металлургия, керамика и ювелирное дело. Металлурги научились добывать медную руду. Железа хараппцы не знали. Технология добычи железной руды будет открыта лишь спустя 500 лет после гибели хараппской цивилизации. Отсутствие оловянных руд привело к тому, что в Индии хараппского времени не было и настоящей бронзы. Те изделия, которые часто называют «бронзовыми» даже в солидных научных изданиях, на самом деле медные. Для упрочнения меди в расплав добавляли минералы, содержащие никель и мышьяк, поэтому такую бронзу называют «мышьяковой». Понятно, что производство такой бронзы представляло большую опасность и для самих металлургов, и для окружавших их людей. Поскольку металлургические цеха не были вынесены за пределы городов, все жители вдыхали ядовитые испарения мышьяка.

Древними индийцами были освоены такие сложные технологические операции, как плавка, литье и ковка металла. При этом они умели делать не только орудия труда и оружие, но и настоящие произведения искусства, такие как, например, знаменитая бронзовая фигурка танцовщицы. Очень высокого уровня достигло изготовление металлических сосудов. Их делали из меди, золота и серебра.

Столь совершенные изделия получались благодаря тому, что хараппскими ремесленниками была открыта технология «потерянного воска». Вначале мастер лепил модель из воска, потом обмазывал ее глиной, оставляя вверху отверстие. Затем он обжигал глиняную обмазку в печи таким образом, что воск вытапливался, а занимаемое им место образовывало фигурную пустоту, в которую мастер заливал расплавленный металл. Когда металл остывал, керамическую форму разбивали и вынимали почти готовую вещь – ее нужно было лишь слегка зачистить. Конечно же, получившиеся в результате такого литья изделия были совершенно уникальны, ведь ни одна восковая модель не походила в точности на другую, и богатый заказчик мог быть полностью уверен, что он является обладателем уникальной вещи. С помощью технологии «потерянного воска» мастера отливали предметы не только из меди, но и из драгоценных металлов.

Другим важным материалом был камень. Из камня делали сосуды, бусы, подвески. Как же добывали камень в глубокой древности? Ведь в распоряжении людей не было прочных орудий – ни стального долота, ни отбойного молотка. Оказывается, добыча камня возможна и при использовании примитивных орудий труда. Требовались лишь сметка и проницательность. Древние индийцы извлекали камень из горной породы таким способом: сначала перед скалой разводили костер, потом скалу поливали холодной водой. От резкого перепада температур скала трескалась, и тогда в трещины забивали деревянные колья. Колья тоже поливали водой. Дерево впитывало воду, расширялось, и от скалы откалывались огромные глыбы. Они были очень большими, но все же обрабатывать их – отсекать пустую породу от полезной – было легче. Отсеченные куски ценного камня везли в специальные мастерские, где ремесленники превращали их в разные предметы. Одна такая мастерская снабжала изделиями из камня поселения на многие километры в округе. Интересно, что описанным способом хараппцы умудрялись добывать даже очень твердые породы камня – кремень и обсидиан, а ведь эти минералы тверже бронзы.

Жители долины Инда были искусны в прядении и ткачестве. Во время раскопок археологи во многих домах обнаружили пряслица. Это говорит нам о том, что прядением и ткачеством хараппцы занимались на дому, и местные мастерицы похвалялись друг перед другом, соревнуясь в своем ремесле.

До сих пор остается загадкой, знали хараппцы шелк или же нет. Остатки шелковых тканей или хотя бы ниток обнаружены не были, но шелк известен в послехараппских поселениях на Катхияварском полуострове и в центральной Индии. Судя по тому, что обитатели этих поселений жили в маленьких домах, напоминающих своей круглой и овальной формой жилища кочевников, они лишь недавно перешли от кочевого образа жизни к оседлому. А значит, вряд ли к моменту своего появления в здешних краях умели делать шелковые ткани. Поэтому есть вероятность, что изготовление шелка было позаимствовано ими у предшественников – хараппской культуры.

Керамика, в отличие от общедоступных занятий – прядения и ткачества, – была занятием мастеров. По всей стране была распространена керамика одного типа, которую невозможно спутать с керамикой других культур. Посуду, которая после обжига в специальных печах приобретала красноватый цвет, украшали геометрическими и растительными узорами преимущественно черной краской.

Особым ремеслом было изготовление терракотовых фигурок. Терракота представляет собой разновидность керамики, изготовляемой не из обычной, а из цветной глины, благодаря чему полученные изделия приобретают различные оттенки – от черного и красно-коричневого до светло-кремового. Терракотовые фигурки хараппской цивилизации интересны не только искусствоведам, но и историкам, поскольку они могут рассказать многое о том, как жили хараппцы. Древние мастера передавали даже орнаментальные узоры на одежде мужчин и женщин. Наряды, которые мы можем видеть на хараппских статуэтках, свидетельствуют, что жители протоиндийской цивилизации носили практически то же, что и индийцы времен завоевания Индии англичанами, а именно: сари и дхоти – широкие отрезы хлопкового полотна, которые несколько раз особым образом оборачиваются вокруг тела.

Терракотовые модели домов позволяют нам увидеть, как выглядели жилища хараппцев, ведь почти все дома были уничтожены завоевателями или же разрушились от времени, и до нас дошли в лучшем случае фундаменты некогда величественных построек. В одном из слоев Мохенджо-Даро, относящемся к доарийскому времени, обнаружена глиняная модель двухколесной повозки. Традиционно считается, что колесный транспорт изобрели арии. Однако возможно, что первенство и в этом изобретении принадлежит хараппцам.

Поскольку хараппская письменность до сих пор достоверно не расшифрована, социальная структура хараппского общества остается загадкой. Археологи открыли в цитаделях Мохенджо-Даро, Хараппы и Калибангана дворцы правителей и административные учреждения городских властей. О наличии административного аппарата косвенно свидетельствуют и хорошо налаженные работы по строительству жилых кварталов и крепостей, а также системы водоснабжения и канализации. Общественные амбары, открытые в различных городах долины Инда, указывают на наличие целой группы чиновников, ведавших распределением общественных запасов, однако каким образом распределялись эти запасы, для нас остается загадкой. В пользу существования особых социальных групп чиновников и ученых говорит и то, что многие стороны жизни хараппской цивилизации были строго унифицированы – существовала единая система мер и весов, общая письменность, общая система городской планировки и городских коммуникаций.

Дворцы в городах долины Инда скрывают много тайн. И действительно, был ли в каждом городе свой царь или же все дворцы были сезонными резиденциями верховного царя. Климат Индии таков, что в нем четко выделяются три сезона – лето, зима и сезон дождей. В каждом из дворцов верховный царь мог жить один сезон. А если царей было несколько? В каких отношениях находились правящие династии Мохенджо-Даро, Хараппы и Калибангана? И были ли это династии?

Может быть, после смерти прежнего правителя народ избирал себе нового царя путем испытания претендентов на силу, ловкость и выносливость, как это происходило у народов Европы? А может быть, это были не царские дворцы, а резиденции верховных жрецов и вся система власти в цивилизации долины Инда была теократической? В таком случае строительство цитадели из обожженного кирпича (т. е. ритуально чистого материала), значительно возвышающейся над нижним городом, должно было означать и возвышение жречества как посредников между миром небесных богов и миром людей.

Предположительно, в каждом городе, помимо правителя, существовал и городской совет. Но его роль до сих пор остается неизвестной. Любопытное, но совершенно недоказуемое предположение высказал французский археолог Ж.-М. Казаль. В крупных городах, таких как Хараппа и Мохенджо-Даро, заметно имущественное расслоение: двух-трехэтажные дома и царские дворцы в этих городах соседствуют с однокомнатными лачугами. А в небольших городах, таких как Калибанган и Лотхал, такого имущественного расслоения не обнаружено. Напротив, в небольших городах, например в Калибангане, здания мало различаются по размерам и убранству, а дворец правителя не очень отличается от домов рядовых жителей. Значит, предположил Ж.-М. Казаль, на территории хараппской цивилизации относительно мирно уживалось два типа социального устройства: авторитарная власть в столичных городах и либеральные общины небольших городов.

Существовало ли в протоиндийской цивилизации рабство? Советские ученые по аналогии с месопотамским и египетскими обществами III–II тыс. до н. э. предположили, что в хараппском обществе тоже были рабы и рабовладельцы. Однако доказать это предположение невозможно, пока не будут прочитаны хараппские тексты. Тот же Ж.-М. Казаль выдвинул еще одну гипотезу. Он выделил миниатюрные печатки с простым и очень кратким текстом в особую группу и предположил, что они представляют собой «удостоверения личности» рабов или наемных работников. Но поскольку мы не можем прочитать написанный на этих табличках текст, то невозможно и сказать, прав Ж.-М. Казаль или же выдвинутая им гипотеза беспочвенна. Еще одна любопытная гипотеза была высказана английским археологом Д. Гордоном. Он утверждал, что терракотовые фигурки людей в круглых шапках, сидящих на корточках и сжимающих руками колени, изображают рабов. Аналогичные изображения рабов известны и в Месопотамии, и в Древнем Египте, но возможна ли такая параллель? Да, действительно, приток рабов из числа захваченных в плен мигрантов возможен, но был ли он в действительности?

Различие в размерах домов в нижнем городе однозначно говорит об имущественном расслоении жителей городов, но каким образом происходило такое расслоение? Становились ли богачами торговцы, ремесленники, воины и охотники, или же привилегированным слоем были только жрецы? Какие священные предметы служили символами власти и богатства для жителей долины Инда? Кто владел земельными наделами и садами – отдельные семьи, родовые общины, жрецы, жреческие корпорации, цари городов, городской совет или же верховный царь? И была ли земля вообще ценностью в этой цивилизации?

Что представляли собой деревни в округе городов? Как выяснилось, они поставляли снопы в города, где снопы обмолачивали. Зерно хранили в общественных зернохранилищах, но были ли эти крестьяне хараппцами, или же они были местным населением, которое покорили и обложили налогами хараппцы?

Проживали ли жители Хараппы, Мохенджо-Даро и других поселений в своих городах почти всю свою жизнь, или же они обитали в окрестных деревнях, а в свои дома в городах появлялись лишь на ежегодные праздники и по другим светским потребностям? Возможно, города хараппцев были лишь культовыми столицами, в которых собиралось все население окрестных поселений только в особые календарные даты, подобно затерянным в джунглях городам майя.

Поскольку в хараппском обществе можно обнаружить некоторые социальные группы – торговцев, жрецов, ремесленников, воинов, чиновников, а, возможно, также земледельцев и рабов, то некоторые ученые утверждают, что уже в протоиндийской цивилизации зародилась система каст.

К сожалению, ни эти, ни другие гипотезы на современном уровне знания невозможно ни доказать, ни опровергнуть. Все поставленные вопросы так и остаются без ответа… Письменность древней цивилизации надежно хранит свои тайны.

Как уже отмечалось, одной из самых сильных сторон протоиндийской цивилизации была торговля, которая велась как морским, так и сухопутным путем. Торговля в долине Инда была распространена с древнейших времен. В одном из слоев Мохенджо-Даро, относящемся к доарийскому времени, обнаружена глиняная модель двухколесной повозки. Аналогичные повозки известны по всему Ближнему и Среднему Востоку исторического времени и носят название «арба». Такие же повозки использовали хараппские торговцы в своих сухопутные поездках. Как показали раскопки советского археолога В.М. Массона в Алтын-Тепе, хараппские торговцы доходили до Каспийского моря. Их путь пролегал через Белуджистан и Афганистан в Южную Туркмению, в то время представлявшую собой благодатный край плодородных степей и долин. Туда хараппские торговцы вывозили ремесленные изделия, а оттуда везли зерно, скот, а также пищевые продукты, поскольку весьма сомнительно, чтобы долина Инда могла прокормить такое значительное население, ведь только в одном Мохенджо-Даро, по некоторым оценкам, проживало 100 тысяч человек[3]3
  Зависимость от импорта продовольствия из Южной Туркмении могла стать одной из причин упадка культуры долины Инда: нашествие арийских племен, шедших вдоль Каспия в Иран и разрушивших богатые поселения Туркмении, привело к голоду в долине Инда.


[Закрыть]

В Лотхале была обнаружена терракотовая модель корабля, с углублением для мачты. Таким образом, можно говорить, что хараппцы ходили под парусом, используя сезонные изменения ветров.

Один из важных маршрутов хараппских торговцев пролегал во внутренние районы Южной Индии, где находились места добычи золота и серебра. Торговцы морем шли вдоль западного берега полуострова Индостан, а затем высаживались на берег и двигались к серебряным рудникам и золотоносным рекам сухопутным путем.

Исследования хараппских городов в долине Ганга еще только начинаются, поэтому пока трудно оценить значение восточной торговли протоиндийской цивилизации. Но уже сейчас можно уверенно говорить о том, что хараппские торговцы проникли в Бенгальский залив.

Самым важной и хорошо документированной является для историков торговля с Месопотамией. В месопотамских источниках есть три загадочные страны, которые не поддаются однозначной идентификации – Дильмун, Маган и Мелухха. Из этих стран приходили торговые корабли, груженные разными диковинками, например слоновой костью. Договоры, которые заключали жители Месопотамии, обозначают страны Маган и Мелухха как расположенные где-то далеко за Дильмуном.

Страна Мелухха почти достоверно отождествляется с протоиндийской цивилизацией. А вот локализация страны Маган остается тайной. Некоторые историки считают, что это Белуджистан. Другие полагают, что и Маган, и Мелухха – это различные города долины Инда (например, Лотхал, морской порт, и Мохенджо-Даро, культовая столица). Иногда считают, что и Дильмун – тоже название одного из индийских городов (например, Лотхала, в таком случае Маган, и Мелухха – два крупнейших города долины Инда – Хараппа и Мохенджо-Даро). Но поскольку Дильмун иногда описывается в шумерских текстах как древняя прародина шумеров, то большинство исследователей считает, что Дильмун – это Бахрейн. Там около 40 лет назад были обнаружены поселения культуры, очень похожей на шумерскую. Бахрейн был перевалочным пунктом на пути из Хараппы в Шумер и назад.

В Двуречье археологами найдено много хараппских изделий – бусы, печати, морские раковины, ткани. Список товаров, привозимых из Мелуххи, согласно документам, еще более богат и разнообразен: полудрагоценные камни (халцедон, сердолик, лазурит), медь, золото и серебро, эбеновое и мангровое деревья, тростник, павлины, петухи, искусно инкрустированная мебель и многое другое.

Хараппские купцы отправлялись в плавание в зимние месяцы и, гонимые ветрами, которые дули с континента, подходили к Аравийскому полуострову, а оттуда, двигаясь вдоль берега, достигали Бахрейна и затем Месопотамии. Летом направление ветра изменялось на противоположное – теперь уже ветры дули с океана на материк, и купцы возвращались в Мелухху. Они выходили из шумерских городов и двигались вдоль северного берега Персидского залива, проходили Ормуз и шли в долину Инда, а сбиться с курса им не давали летние ветры, прибивавшие суда к азиатскому берегу.

Шумеры не знали секрета муссонов (так ученые называют эти сезонные ветры), поэтому никогда не совершали плаваний в Мелухху, а вся торговля в Персидском заливе и Индийском океане находилась в руках хараппских (мелуххских) мореходов, которые безраздельно господствовали в Аравийском море и Персидском заливе. Это утверждение основано на том, что во всех известных историкам городах этого региона обнаружено множество хараппских предметов, тогда как месопотамский импорт скуден.

Но некоторые месопотамские торговцы, возможно, плавали в Индию на индийских кораблях. Вероятно, один из таких торговцев, будучи в Лотхале, случайно обронил свою цилиндрическую печать, которая три тысячелетия спустя была обнаружена археологами.

Торговля способствовала появлению и унификации системы мер и весов. Во многих городах археологами были открыты гири различных типов, имеющие одинаковый и кратный вес. Другим важным следствием торговли было создание письменности как системы учета имеющихся богатств.

Письменность

Главная загадка хараппской цивилизации – письменность. Ее расшифровка прольет свет на множество других тайн. Археологи нашли большое число предметов с надписями на неизвестном древнем языке. Среди них тысячи печатей, изделия из металла и керамики. Ученые высказали много различных предположений о содержании этих надписей, однако, как это часто бывает в исторической науке, один и тот же факт служит основанием для различных, порой противоречивых, гипотез. Приведем такой пример. Известно, что большинство предметов, сопровождаемых надписями, имеют отверстия для продевания нитки или веревки. Дальнейшая интерпретация сильно различается: одни историки считали такие предметы товарными расписками, другие – амулетами. Кто из историков прав, или же отверстиям в предметах можно дать какое-то иное объяснение, решит время.

Основная сложность дешифровки хараппской письменности состоит в том, что «тексты» хараппцев очень невелики по объему, в среднем каждый состоит из 5–6 знаков. Всего же таких надписей известно несколько тысяч. Если бы перед учеными был слитный хараппский текст из 10–15 тыс. знаков, он был бы прочитан и переведен очень быстро. Но, поскольку каждый из известных памятников хараппской письменности очень мал, это не позволяет понять внутреннюю логику его автора.

В том, что письменность еще не расшифрована, вероятно, повинен и влажный и жаркий климат долины Инда. Похоже, что хараппцы, как и индийцы намного более позднего времени, писали также на свитках из пальмовых листьев – во всяком случае, в одном из хараппских городов археологи обнаружили каменную чернильницу. Однако сами свитки, по-видимому, были уничтожены во время арийского нашествия, а те, что не погибли тогда, разложились с течением времени во влажной земле Индии. Многие памятники древней письменности, такие как египетские папирусы или кумранские свитки, сохранились именно благодаря сухому жаркому климату. А вот к хараппским текстам, увы, природа была не так милостива…

Ученые относят хараппскую письменность к иероглифической. Что же такое иероглифы? Впервые это слово употребил теолог Климент Александрийский. Так он назвал «священные высеченные знаки». Он не относил их к какому-то определенному виду письма, а обозначал этим словом любой письменный знак, имеющий божественную природу. В средние века ученые часто сталкивались с египетской письменностью, а поскольку к тому времени умение читать по-древнеегипетски было утрачено, то все египетские тексты казались «иероглифами», т. е. текстами, данными египетскими богами. В Новое время значение слова «иероглиф» изменилось – так стали называть особый тип письма, характерный не только для Древнего Египта, но и для других стран – например Китая. Иероглифической считается письменность с большим количеством знаков, среди которых есть знаки, обозначающие какие-то целые слова или понятия (их называют идеограммами), и знаки, обозначающие один или несколько слогов (такие знаки называют фонетическими).

Как же появилась иероглифика? В глубокой древности люди рассказывали о каком-то важном событии, пытаясь зарисовать его. Так, в одной из пещер Франции археологи обнаружили наскальный рисунок, изображающий дикого быка и лежащего рядом с ним охотника. Таким образом древний человек пытался описать значимое для его племени событие. Мы бы написали: «В такой-то день такого-то года дикий бык убил охотника X». Но 15 тыс. лет назад возможно было лишь рисуночное описание события.

В дальнейшем люди стали изображать события, о которых они хотели рассказать, при помощи пиктограмм. Пиктограммы – тоже рисунки, но в целом они образуют не картинку, а надпись. Вроде бы это очень удобный способ. Хочешь написать слово «дикий бык» – рисуешь дикого быка, хочешь написать «охотник» – рисуешь человечка с луком. Однако мир слов любого языка включает в себя не только изобразимые, но и неизобразимые – абстрактные или общие – понятия. Например, такие как «любовь» или «бог». Древние египтяне в таком случае поступали следующим образом. Слово «бог» обозначалось в виде «флага». Такой «флаг» вешался над деревянными или каменными обелисками у входа в храм любого божества. У каждого бога было свое изображение на «флаге», но при письме значок «флага» обозначал любое божество, а уже после такого знака указывалось имя конкретного бога, упомянутого в тексте. Часто после неизобразимых слов ставился еще один иероглиф, указывающий на то, что это слово можно не читать. Нечитаемый иероглиф ученые называют «детерминативом» или «указателем», поскольку он указывает на то, что следующее слово принадлежит к какому-то классу предметов или понятий. Кроме того, существовали и особые иероглифы, которые самостоятельного значения не имели, но уточняли прочтение того или иного иероглифа. Нечто подобное сохранилось и в современных языках: таковы, например, две точки над буквой «е», без которых эта буква читалась бы иначе.

Важнейший принцип иероглифического письма – образность. Так, например, древние египтяне изображали отрицание «не» («ни», «нет», «отсутствует») при помощи иероглифа «разведенные в стороны руки». Эти руки как бы показывают отсутствие чего-то, о чем будет сказано в последующих словах текста. В современном китайском языке один и тот же иероглиф обозначает и глагол «любить», и производное от него наречие «хорошо».

При передаче иероглифами абстрактных понятий часто использовалось созвучие слов. Так, если бы нужно было написать слово «порок», то пришлось бы написать иероглиф «порог (дома)», а если бы нужно было написать слово «нес», то изобразили бы человеческий нос. Еще одна сложность для иероглифического письма – передача форм глагола. Изображение идущей пары ног в любой иероглифической системе письма имеет значение: «ходить, идти». А вот как быть дальше?

Я иду.

Ты идешь.

Он идет.

В таком случае поступают следующим образом. С помощью смыслового рисунка передается только корень слова, в данном случае – «ид-», а за ним следуют слоговые иероглифы. То есть: «ноги + утка» = иду, «ноги + еж» = идешь, «ноги + еж + тарелка» = идет.

С помощью слогов легко передавать вспомогательные части речи – предлоги, союзы, частицы. Вместо слова ставится иероглиф понятия, первый звук или первый слог которого такой же, какой нужен для письма. Так, если бы у нас не существовало кириллицы и нам пришлось бы изобретать иероглифическую письменность, то вместо слова «в» или «во» мы бы написали иероглиф «волк», вместо «к» – иероглиф «кот», вместо «после» – целых 3 иероглифа «поле», «слон» и «лев». Такая письменность относительно удобна. Но и в этом случае возникают трудности, поскольку подходящих иероглифов намного больше, чем слогов или букв, которые мы хотим передать на письме. Например, чтобы написать «в», один человек захочет использовать иероглиф «волк», другой – «ведро», третий – «вилы». Но когда грамотных (т. е. знающих иероглифы) людей много, постепенно они договариваются между собой, каким именно иероглифом обозначаются те или иные слоги. Такой процесс ученые называют «акрофонией». Именно благодаря ей иероглифика постепенно становилась алфавитом. Интересно, что акрофония продолжается и в наши дни, но теперь она связана с образованием новых – кратких – слов из больших словосочетаний. Например, «высшее учебное заведение» благодаря акрофонии сократилось до короткого и понятного слова «вуз».

Иероглифы могут существовать только в условиях одного языка или нескольких сходных диалектов, поскольку они одновременно содержат в себе и определенное произношение, и определенный смысл[4]4
  Так, когда пришедшие в Шумер аккадские племена стали пытаться передавать слова своего языка при помощи шумерских иероглифов, у них ничего не получилось одно и то же слово в аккадском и в шумерском звучало по-разному, а значит, передавать понятия с помощью сходных по звучанию слов или слогов было невозможно. Правда, нет худа без добра. В результате на Ближнем Востоке была создана универсальная слоговая письменность. Эта письменность учитывала только фонетическое значение иероглифа и игнорировала его смысловое значение. Эта письменность хорошо передавала не только аккадский язык, но и языки других семей – хеттский, хурритский, эламский. Благодаря записи египетских слов, сделанной при помощи этой письменности хеттами, мы можем сейчас произнести несколько слов по-египетски так, как они звучали три с половиной тысячи лет назад.
  Алфавитная система письма появилась позже. Ее придумали финикийцы. Благодаря одному из «внуков» финикийского алфавита вы и можете прочесть эту книгу.


[Закрыть]. В тех случаях, когда сохраняется историческая преемственность народов, пользующихся одной письменностью, иероглифика может сохраняться тысячелетиями. Так египетская письменность просуществовала практически без изменений три тысячи лет, китайские иероглифы существуют более двух тысяч лет.

Однако вернемся к хараппской иероглифике и, несмотря на то, что древнейшая индийская письменность не расшифрована, попытаемся разобраться с тем, что же она собой представляет.

Как утверждают ученые, всего в хараппской письменности было 400 знаков. Особые знаки-черточки служили для обозначения цифр. Остальные хараппские иероглифы представлены двумя группами – слоговыми иероглифами и детерминативами, то есть указателями на то, что следующее слово принадлежит к какому-то классу предметов или понятий. В то же время почти каждую хараппскую надпись сопровождает картинка, в той или иной степени ее поясняющая. Кому же предназначались эти изображения? Возможно, неграмотным хараппцам. А возможно, в долине Инда кроме хараппцев жил и другой народ. Именно представителям этого народа, бесписьменный язык которого отличался от хараппского, и были адресованы поясняющие рисунки. Есть надежда, что именно эти поясняющие рисунки помогут в будущем разгадать тайну хараппской письменности.

Судя по обнаруженному в Калибангане керамическому обломку с частью надписи, писали хараппцы справа налево. Это выяснилось вот каким образом: ученые обратили внимание на заметное сжатие знаков, стоящих слева. Так мы сужаем и тесним буквы, когда нам не хватает места, чтобы уместить в строке все слово целиком.

Самое лучшее, что могло бы помочь в дешифровке протоиндийской письменности, это если бы археологам удалось обнаружить текст, написанный на двух языках – хараппском и каком-то другом, уже известном современной науке. Именно такой двуязычный текст (ученые называют его билингвой) помог Ж.-Ф. Шампольону расшифровать египетские иероглифы. Но, увы, до сих пор билингвы с текстом на хараппском археологам не попадались. Впрочем, ученые не теряют надежды, ведь торговые контакты Хараппы-Мелуххи с Месопотамией были достаточно тесными, и очень может быть, что такой двуязычный текст лежит в земле и ждет первооткрывателя.

А пока расскажем о нескольких попытках прочтения древнеиндийской письменности. Многие ученые пытались прочитать ее с позиций известных им языков. Хараппскую письменность пытались расшифровать, привлекая различные древние и современные языки – хеттский, санскрит, шумерский, хурритский, эламский и даже такие экзотические дравидские, как мунда и бурушаски.

Так, известный лингвист Б. Грозный посчитал, что хараппская письменность очень похожа на хеттские иероглифы, и попытался прочитать ее по принципам чтения хеттского языка. Попытка закончилась неудачно, что, в общем-то, и неудивительно: хеттский язык относится к индоевропейским языкам, а протоиндийский – к дравидским, поэтому вероятность правильного прочтения по методу Грозного (безусловно, замечательного специалиста в своей области) примерна такая же, как если бы кто-нибудь попытался прочитать японские иероглифические тексты, пользуясь русским языком, или, скажем, румынским.

Хараппские статуэтки и рисунки на печатях однозначно изображают людей дравидского антропологического типа. Поэтому логично предположить, что хараппский язык должен принадлежать к той же языковой семье, что и языки дравидов современной Индии. Это подтверждают и исследования лингвистов, таких как Т. Барроу и М. Эмено, которые определили, что в санскрите есть ряд заимствований из дравидских языков.

Первым шагом в дешифровке стало бы выявление основных закономерностей и типичных конструкций языка. В последние десятилетия к расшифровке были подключены компьютеры, но результат по-прежнему нулевой. Но путем машинного анализа было выяснено, что грамматическая структура языка Хараппы полностью совпадает с протодравидским языком. Так была окончательно похоронена попытка некоторых историков представить хараппскую цивилизацию как арийскую. Однако язык протоиндийской письменности значительно древнее современных дравидских языков, поэтому прочесть эти тексты, используя их, нельзя. Приведем пример. Между нами и древнейшими памятниками, написанными на церковно-славян-ском языке, пропасть почти в тысячу лет, и тексты эти понимаются без перевода далеко не всеми и не всегда. А в случае с хараппским речь идет о временном промежутке в 3–4 раза большем.