Текст книги "Династия Тан. Расцвет китайского средневековья"

Глава 3. Император Гао-цзун: котенок, родившийся от тигра

Императору Гао-цзуну было далеко до его великого отца, он был котенком, родившимся от тигра[61]61
  Китайское выражение, используемое для характеристики человека, сильно уступающего своему отцу в талантах.


[Закрыть]. Разумеется, о любом правителе его придворные будут отзываться как можно лучше, но есть один способ, который расставляет всё по местам и показывает истинное качество правления и подлинные качества правителя: нужно посмотреть, какие события происходили во время его правления. Одно лишь подчинение Восточного тюркского каганата свидетельствует о достоинствах императора Тай-цзуна нагляднее, нежели похвальные отзывы, которые можно встретить в исторических документах.

«Хорошая повозка в починке не нуждается», – говорят китайцы. Если правителю достается в наследство разумно устроенный и хорошо отлаженный государственный аппарат, а в стране царит спокойствие, то можно управлять и при отсутствии необходимых качеств. Важно лишь одно: ничего не менять, не затевать никаких кардинальных реформ. Ханьский император Юань-ди, подобно Гао-цзуну не обладавший выдающимися способностями, смог просидеть на престоле в течение пятнадцати лет, не особо вмешиваясь в правление государством, которое привел в порядок его отец, император Сюань-ди[62]62
  Сюань-ди (личное имя Лю Бинъи; 91 до н. э. – 49 до н. э.) – десятый император империи Хань, правивший с 74 до н. э. до 49 до н. э. Его правление считается образцовым. Юань-ди (личное имя Лю Ши; 75 до н. э. – 33 до н. э.) – сын и преемник Сюань-ди, правивший с 49 до н. э. до 33 до н. э.


[Закрыть].

Помимо письменного наставления, император Тай-цзун оставил сыну хорошо подобранных сановников, честно заботившихся о благе государства, а также полную денег казну. Единственной более-менее крупной проблемой, доставшейся в наследство Гао-цзуну, было противостояние с Когурё, но при должной подготовке и наличии талантливых военачальников решить эту проблему было несложно, что и было сделано в 668 году, правда, сам Гао-цзун непосредственного отношения к этой победе не имел, поскольку его правление очень скоро превратилось в номинальное пребывание на престоле. К месту можно вспомнить пословицу: «Любовь – как вода: и жажду утоляет, и погубить может».

Первой женой Гао-цзуна была императрица Ван, дочь правителя округа Луошань Ван Рэнью. Этот брак был заключен по инициативе бабки Гао-цзуна гунчжу Тонгань, которая приходилась родной сестрой основателю династии Гао-цзу. Тонгань была замужем за дядей Ван Реньюя Ван Юем. Ей понравилась красивая внучатая племянница мужа, и она решила женить на ней Ли Чжи, который в то время еще не был наследным принцем. Император Тай-цзун одобрил этот брак, а мнением самого Ли Чжи вряд ли кто-то соизволил поинтересоваться[63]63
  Согласно китайской традиции, браки заключались по договоренности между семьями жениха и невесты. Считалось, что родители, обладающие жизненным опытом и желающие своим детям добра, способны сделать наилучший выбор, в отличие от детей, толком не знающих жизни.


[Закрыть].

С одной стороны, императрице Ван повезло: волею судьбы она стала женой императора, хотя при заключении брака не могла надеяться на такую удачу. С другой стороны, у императрицы не было детей, что делало ее положение весьма непрочным[64]64
  У императора, помимо супруги-императрицы, было неограниченное количество наложниц, которые подразделялись на пять рангов (гуйжэнь, бинь, фэй, гуйфэй и высший ранг – хуангуйфэй). Родив императору сына, наложница получала повышение в ранге. Если у здравствующей императрицы не было сыновей, то хуангуйфэй могла стать императрицей. Ранги также могли присваиваться и супругам императора, не назначенным императрицами, там в разное время были свои шкалы.


[Закрыть]. Вдобавок Гао-цзун был равнодушен к императрице, его фавориткой стала некая наложница по фамилии Сяо, которая имела шансы на то, чтобы стать новой императрицей. Воздействовать на мужа упреками Ван не могла, поскольку это бы вызвало с его стороны окончательное охлаждение. Следовало действовать тоньше, например вспомнить, что «маленькая птичка может отвлечь тигра от преследования крупной добычи»[65]65
  Известное китайское выражение.


[Закрыть].

На роль «птички» подходила некая У Мэй – наложница покойного императора Тай-цзуна, пытавшаяся обратить на себя внимание Гао-цзуна. Предание гласит, что У Мэй заговорила с императором во время посещения им буддийской обители Ганье, в которую она была отправлена после смерти Тай-цзуна. Император настолько впечатлился, что рассказал об этой встрече императрице Ван. Ход мыслей императрицы был понятен: эта негодница Сяо уже успела родить императору сына и двух дочерей, надо поскорее выпускать «птичку»… По приказу императрицы У Мэй начали содержать в привилегированных условиях и позволили ей отращивать волосы[66]66
  Буддийские монахи и монахини бреют головы и сбривают брови, поскольку избавление от волос является символом их отрешения от всего мирского.


[Закрыть]. Когда волосы отросли, У Мэй привезли во дворец, где она была преподнесена императору в качестве дара от императрицы…

Вполне возможно, что всё было не так: У Мэй могла оказаться во дворце по приказу императора, а пассаж с императрицей Ван могли присочинить позже для пущей мелодраматичности, как пример черной неблагодарности. Есть упоминания о том, что Ли Чжи проявлял внимание к У Мэй еще при жизни отца, а также о том, что он регулярно навещал ее в монастыре, прежде чем забрать во дворец. Но, так или иначе, в 654 году, на четвертом году своего правления, Гао-цзу сделал У Цзэтянь своей наложницей. Ему тогда шел двадцать седьмой год, а ей было тридцать, так что любовь императора представляла собой чувство зрелого мужчины к зрелой женщине, а не безумную вспышку страсти, свойственную юному возрасту.

Очень скоро, благодаря расположению императора, У Цзэтянь получила второй ранг гуйфэй. Наложница Сяо, не сумевшая подняться выше третьего ранга фэй, лишилась высочайшего внимания и на этой почве сблизилась с императрицей Ван – известно же, что ничто не сближает так, как наличие общего врага, и история служит тому порукой. По китайским традициям интимные отношения отца и сына с одной женщиной приравнивались к инцесту. Можно представить, насколько сановники императора были возмущены тем, что дворец Сына Неба, которому пристало служить для подданых образцом добродетели, превратился в гнездо разврата, но в данном случае император проявил твердость характера (пожалуй, единственный раз за все время своего правления).

Первым ребенком, рожденным У Мэй от императора, стала дочь. «Война – это путь обмана, – учил Сунь-цзы.[67]67
  Сунь-цзы (имя при рождении Сунь У) – китайский полководец, живший в VI веке до н. э. и написавший знаменитый трактат о военной стратегии «Искусство войны».


[Закрыть] – А самое главное в войне – это быстрота». Устранить императрицу Ван следовало как можно скорее, пока она не устранила опасную соперницу. Ждать, чем закончится следующая беременность, было бы слишком долго и опасно, поэтому У Мэй придумала хитрый способ, позволивший ей избавиться и от императрицы Ван, и от совершенно ненужной дочери (чадолюбие этой хули-цзин[68]68
  Хули-цзин – девятихвостая лиса-оборотень, способная превращаться в обольстительную женщину. Способна творить как зло, так и добро, но чаще всего хули-цзин соблазняет мужчин с недобрыми намерениями.


[Закрыть] было несвойственно).

Будучи императрицей, Ван была обязана проявлять хотя бы формальные знаки внимания к наложницам, родившим ребенка от императора. Когда императрица посетила У Мэй, та устроила так, чтобы гостья ненадолго осталась наедине с ее дочерью. Проводив гостью, У Мэй задушила дочь и обвинила в этом императрицу. Согласно другой версии, ребенок умер по каким-то естественным причинам, но У Мэй использовала это как повод для низложения соперницы. Так или иначе, но император Гао-цзун сильно разгневался и собрал приближенных для того, чтобы обсудить с ними замены императрицы Ван на У Мэй. Есть упоминание о том, что во время этого совета У Мэй сидела за ширмой и осмеливалась отпускать угрозы в адрес тех, кто выступал против ее возвышения. Советники «сохранили лицо», предоставив принятие решения императору на том основании, что посторонним не подобает вмешиваться в дела семьи Сына Неба. Гао-цзуну не требовалась их поддержка, достаточно было того, что они не возражали.

В ноябре 655 года императрица Ван и наложница Сяо были понижены в достоинстве до простолюдинов. Их матери и братья были сосланы, а сами несчастные женщины содержались под стражей в суровых условиях – в здании, не имевшем другой связи с внешним миром, кроме окна, в которое узницам подавали еду. Император Гао-цзун, в глубине души сознававший, что он поступил с теми, кто когда-то был ему дорог, не очень-то хорошо, однажды решил навестить узниц и пришел в смятение при виде их страданий. Пообещав Ван и Сяо, что их участь будет смягчена, император удалился. О случившемся сразу же узнала У Мэй, имевшая повсюду своих соглядатаев. Пользуясь полномочиями императрицы, она приказала дать Ван и Сяо по сто палочных ударов, а затем отрубить им руки и ноги и засунуть тела в кувшины для вина. Предание гласит, что в таком состоянии обе женщины прожили несколько дней в жутких страданиях, но в это трудно поверить. Но, так или иначе, новая императрица окончательно устранила своих соперниц, а в ноябре следующего года она родила императору сына, получившего имя Ли Сянь. Что же касается сына, рожденного наложницей Сяо и звавшегося Ли Суджи, то он занимал различные должности средней руки, а после смерти отца был задушен по приказу У Мэй.

У Гао-цзуна был еще один сын, самый старший, рожденный в 643 году наложницей низкого происхождения по фамилии Лю. Звали его Ли Чжун. В 652 году Гао-цзун назначил Ли Чжуна своим преемником (как говорится, за неимением лучшего). Но уже весной 656 года императрица У вынудила императора лишить Ли Чжуна права наследования. В 660 году император Гао-цзун понизил Ли Чжуна в достоинстве до простолюдина и держал его в провинции под домашним арестом (к Ли Чжуну мы чуть позже еще вернемся).

С именем Гао-цзуна связывают два значительных события: завершение строительства дворца Дамин, который император Тай-цзун начал строить для своего отца, и победу над Когурё. В обоих случаях из-за ширмы видна тень императрицы У, ведь это именно она приказала возобновить строительство дворца, остановленное после смерти Гао-цзу, причем по новому проекту – вместо летнего дворца строили величественную императорскую резиденцию. Строительство возобновилось в 662 году, а в середине следующего года двор переехал во дворец, не дожидаясь полного завершения работ. «Стержнем» дворца Дамин стал комплекс, известный как «Три великих зала» – в зале Ханьюань проводили парадные церемонии и принимали иностранных послов, в зале Сюаньчжэн император вершил государственные дела, а в зале Цзичэнь работали высшие сановники. Дворец Дамин сгорел во второй половине IX века в ходе восстания, поднятого Хуаном Чао[69]69
  Хуан Чао (погиб в 884) – один из предводителей восстания 874–884 годов, провозгласивший себя императором государства Великое Ци под именем Сюань Ю.


[Закрыть]. Место, на котором находился дворец, было обнаружено в 1957 году, а с 2010 года Парк национального наследия «Дворец Дамин» открыт для посетителей.

В 649 году Гао-цзун заключил союз с Силла против Когурё и Пэкче. В 660 году началась новая война на Корейском полуострове. К сентябрю 663 года было завершено завоевание Пэкче, параллельно танцы вели боевые действия против Когурё, с которым пришлось повозиться дольше. После того, как весной 668 года был взят столичный город Пхеньян, сопротивление когурёсцев пошло на спад. Империя Тан и Силла разделили между собой Корейский полуостров, но каждый из союзников хотел быть здесь единовластным хозяином.

Конфликт интересов привел к войне между Танской империей и Силла, которая началась в 675 году, а закончилась к концу следующего года победой Силла. Ничего удивительного в том, что корейская кошка смогла одолеть танского тигра, не было. При Гао-цзуне могущество Танской империи ослабло, кроме того, воевать приходилось не только с Силла. С севера империи традиционно угрожали кочевники, а на западе часто приходилось воевать с Тибетской империей и усмирять восстания местных народов. Дело закончилось тем же, что и прежде, – разделом Корейского полуострова по реке Тэдонган, иначе говоря бо́льшая часть полуострова досталась Силла.

К 660 году реальная власть была сосредоточена в руках императрицы У, правившей из-за ширмы[70]70
  «Правление из-за ширмы» – китайское выражение, означающее теневое правление женщины.


[Закрыть]. Влияние императрицы У на императора можно было сравнить со шнуром, который всё туже и туже затягивается на шее. В 664 году Гао-цзун попытался освободиться от контроля, который к тому времени принял тотальный характер. Повод подвернулся удачный – один из евнухов сообщил императору, что императрица У занимается колдовством в обществе даосского монаха.

Чэнсян Шангуань И поддержал Гао-цзуна в намерении сместить императрицу и занялся подготовкой соответствующего указа. Разумеется, императрице У сразу же доложили об этом, и она сразу же начала действовать. Представ в разгневанном виде перед Гао-цзуном, У нагнала на него такой страх, что он не решился подписать уже готовый указ. Для того, чтобы примириться с женой, император сказал, что мысль о ее смещении внушил ему чэнсян.

Шангуань И в свое время служил при дворе бывшего наследного принца Ли Чжуна, и это обстоятельство было использовано императрицей У для того, чтобы обвинить обоих в заговоре с целью убийства императора. Заодно «попал под разадчу» и евнух, донесший императору о занятиях колдовством. В январе 665 года чэнсян и евнух были казнены, а пребывавший в ссылке Ли Чжун совершил самоубийство по приказу императора[71]71
  Принудительное самоубийство циси (в дословном переводе «высочайше позволить умереть») считалось в императорском Китае наименее жестоким и привилегированным способом смертной казни. Наихудшим же видом казни считалось обезглавливание с выставлением головы напоказ (то есть с отделением ее от тела навсегда). По китайским поверьям, дух человека, похороненного обезглавленным, обречен на тяжелые страдания в загробном мире – он не может опознать своих предков, поскольку не видит их, и его никто не может опознать, а отсутствие слуха не позволяет ему слышать молитвы, которые возносят за него живые родственники.


[Закрыть].

В «Старой истории Тан»[72]72
  «Старая история Тан», она же – «Книга Тан», представляет собой официальную историческую хронику периода правления династии Тан, входящую в число «Династийных историй императорского Китая» из двадцати четырех книг. Составлена в 941–945 годах по повелению позднецзиньского императора Гао-цзу группой придворных историков под руководством сановника Лю Сюя. В середине XI века по повелению сунского императора Жэнь-цзуна была составлена «Новая история Тан», дополняющая старую.


[Закрыть] говорится: «Императрица Неба [У] находилась у кормила правления долгие годы, и ее власть ничем не отличалась от власти императора. Когда император не мог выслушивать доклады придворных, всеми делами занималась Императрица Неба. Со времени казни Шангуаня И всякий раз, когда император восседал на престоле, Императрица Неба вешала позади занавес, и все государственные вопросы, как большие, так и малые, решались ею. И их [императора и императрицу] называли «Двое Святых». Было так, что император собирался издать указ, согласно которому Императрица Неба официально заняла бы имперский престол [указ о назначении регента], и Хао Чуцзюнь убедил его не делать этого».

Император Гао-цзун не отличался крепким здоровьем – его часто беспокоили головные боли. Есть мнение, что болезнь императора была вызвана какими-то снадобьями, которые давала ему Императрица У, любившая, когда ее называли Императрицей Неба. Больным человеком легче управлять, чем здоровым, но еще лучше править не через больного человека, а вместо него. В 675 году император Гао-цзун всерьез задумался о том, чтобы назначить императрицу У регентшей. Этот статус дал бы императрице возможность править официально, не используя своего мужа в качестве «передаточной инстанции». Против этого возразил чэнсян Хао Чуцзюнь – честный чиновник, прославившийся тем, что, подобно Вэй Чжэну, не боялся говорить правду в лицо императору. «Для императора естественно управлять государством, а для императрицы – управлять дворцовыми делами, – сказал Хао. – Император и императрица подобны солнцу и луне, подобны инь и ян[73]73
  Инь и Ян – две противоположности в традиционной китайской философии, два Великих начала. Инь олицетворяет мрак, женщину, пассивность, Луну, воду, а Ян – свет, мужчину, активность, Солнце, огонь.


[Закрыть], у каждого есть соответствующие обязанности. Если Ваше Императорское Величество нарушит эти естественные законы, то Вы оскорбите небеса и удивите людей. В старые времена вэйский император Вэнь приказал, чтобы императрицам не дозволялось быть регентами после смерти их мужей, и теперь Ваше Императорское Величество хочет передать престол Императрице Неба? Эта империя основана императорами Гао-цзу и Тай-цзуном, а не Вами. Вашему Императорскому Величеству необходимо чтить память предков и, проявляя заботу о них, передать престол своему сыну, а не кому-то другому».

Гао-цзун внял увещеваниям Хао и отказался от своего намерения. Примечательно, императрица не смогла расправиться с Хао Чуцзюнем – он вел себя настолько безупречно, что его невозможно было обвинить в чем-то порочащем. Однако после смерти Гао-цзуна, который пережил Хао Чуцзюня на два года, императрица отыгралась на внуке строптивого чэнсяна Хао Сянсяне. Расправа была стандартной – казнь по обвинению в государственной измене, – но Хао Сянсянь внес в стандартную процедуру некоторые коррективы. Когда его везли на казнь, он сначала проклял вдовствующую императрицу У, перечислив основные ее прегрешения, а затем выпрыгнул из повозки и сразился со стражниками, которые его убили. Разгневанная императрица приказала разрубить тело Хао Сянсяня на куски, а заодно с ним подверглись наказанию его отец и дед – их могилы были вскрыты, гробы разбиты, а останки сожжены. После этого случая императрица приказала, чтобы перед казнью всем осужденным затыкали рот деревянным кляпом.

Император Гао-цзун скончался 27 декабря 683 года в возрасте пятидесяти пяти лет. Императрица У запретила доступ посторонних лиц к телу умершего императора, что сразу же породило слухи об отравлении. А что? Вполне возможно, что Гао-цзун был отравлен. Императрица У находилась на пороге своего шестидесятилетия, и ей, конечно же, хотелось вкусить всю сладость абсолютной власти, пока есть возможность наслаждаться этим приобретением.

Престол унаследовал Ли Сянь, который шестью годами ранее сменил имя на Ли Чжэ. В историю он вошел как император Чжун-цзун. В завещании, оставленном Гао-цзуном, было сказано о том, что «все важные вопросы должны обсуждаться с Императрицей Неба, если в армии и правительстве есть что-то, что нельзя решить быстро, то принятие решения предоставляется Императрице Неба». По сути, вдовствующая императрица У стала регентшей при своем тридцатилетнем сыне-императоре.

Первое правление императора Чжун-цзуна было не коротким, а поистине молниеносным – 3 января 684 года он надел на голову мянгуань с двадцатью четырьмя подвесками, а уже 26 февраля был вынужден передать этот головной убор своему двдацатидвухлетнему младшему брату Ли Даню (он же – Ли Лун), известному как император Жуй-цзун. После этого Чжун-цзун отправился в ссылку, а Жуй-цзун просидел на престоле до октября 690 года. Императрица У совершенно не считалась с младшим сыном – она сама принимала сановников и послов, подписывала указы своим именем, и вообще, имя ее фигурировало во всех официальных документах того периода. Император Жуй-цзун был лишен не только права управления государством, но и элементарной свободы передвижения – он содержался под стражей в своих покоях и доступ к нему имел ограниченный круг лиц, выбранных императрицей У – таким образом императрица пыталась предотвратить возможность переворота.

Узурпация полномочий вдовствующей императрицей вызывала сильное недовольство среди подданных, что не раз приводило к восстаниям. Любое бедствие, будь то засуха или наводнение, в народе объясняли нарушением установленного порядка. В 690 году императрица У решила официально превратить нарушение порядка в новый порядок и возвела себя на престол под именем У Цзэтянь. Она стала использовать мужской императорский титул «хуанди», создав единственный в своем роде прецендент в китайской императорской истории, и провозгласила правление новой династии Южная Чжоу. Название династии стало отсылкой к древней династии Чжоу, правившей с 1045 года до н. э. по 221 год до н. э. (это правление, протяженностью в семьсот восемьдесят девять лет, стало самым продолжительным среди китайских династий). Намека на родство с древними правителями было недостаточно для обретения легитимности, поэтому буддийские монахи, которым покровительствовала императрица (один из них был ее фаворитом), создали легенду, согласно которой У была дочерью Будды. Даосы, в свою очередь, начали сравнивать У с матерью Лао-цзы, но это не помогло им сохранить былое влияние – в правление У Цзэтянь буддизм широко распространился по всей империи, сильно потеснив даосизм.

Глава 4. У Цзэтянь-хуанди – женщина-император

Императрица У была дочерью лесоторговца средней руки из уезда Вэньшуй провинции Бинчжоу[74]74
  Эта провинция находилась на севере современной восточной китайской провинции Шаньдун.


[Закрыть]. Ли Юань сблизился с семьей У еще при императоре Ян-ди и после своего возвышения не забыл старых друзей. Благодаря его покровительству отец императрицы У Шихоу занимал высокие должности (в том числе и губернаторские), а тринадцатилетняя У удостоилась чести стать императорской наложницей. Будучи умной и образованной, она находилась при дворе на особом положении, исполняя при Тай-цзуне секретарские обязанности вместо обычных обязанностей наложницы. Впрочем, версия о том, что У не делила ложе с Тай-цзуном, могла быть создана уже при императоре Гао-цзуне для того, чтобы избежать обвинений в инцесте. Но нельзя исключить и того, что Тай-цзун сделал У наложницей только для того, чтобы выказать свое расположение к ее отцу, а не потому, что был охвачен страстью. Но так или иначе, в двадцать пять лет У овдовела и ей светила весьма незавидная перспектива скоротать остаток жизни в буддийской обители (как говорится: «сытость и кров – это еще не полное счастье»). Однако надо отметить, что пожизненное пребывание в буддийском монастыре было не самым плохим вариантом для наложницы умершего правителя. В худшем случае наложница могла последовать за императором в загробный мир в рамках традиции сюньцзан[75]75
  В дословном переводе – «последовать за умершим в могилу».


[Закрыть], чтобы продолжать служить своему повелителю там. В не самом худшем случае наложница могла стать хранительницей императорской гробницы и жить при ней, запивая неочищенный рис водой[76]76
  Китайское выражение «запивать неочищенный рис водой» аналогично русскому «на хлебе и воде».


[Закрыть]. Ну а самой большой удачей было проживание при дворе нового императора в качестве приживалок или служанок высокого ранга. Практика возвращения овдовевших наложниц в свои семьи прекратилась еще при суйском императоре Вэнь-ди, а о том, чтобы наложница могла бы выйти замуж, как это было в эпоху Троецарствия[77]77
  Эпохой Троецарствия называется период древней китайской истории, длившийся с 220 по 280 год. Название эпохи обусловлено противостоянием трех существовавших в то время государств – Вэй, У и Шу.


[Закрыть], нельзя было и помыслить, поскольку такой поступок наносил урон престижу покойного императора.

Кстати говоря, имя Мэй[78]78
  В переводе – «очаровательная».


[Закрыть] дал У император Тай-цзун. Как ее звали дома, неизвестно, потому что имена девочек обычно не записывались и официально звались они по имени отца («дочь господина У Шихоу»).

Учреждение новой династии было сделано У Цзэтян не в декларативных целях, сугубо для того, чтобы отделить себя от династии Тан, а всерьез. Имелись и кандидаты в наследники – племянники из рода У. Всего у императрицы было два старших сводных брата – У Юаньцин и У Юаньшуан, и две единоутробных сестры – старшая У Шунь и младшая У Го. Отношения императрицы со сводными братьями оставляли желать лучшего. Они возвысились после того, как У стала женой императора, но впоследствии она удалила обоих от двора, отправив их вместе с семьями в ссылку.

Сначала У Цзэтянь приблизила к себе сына своей старшей сестры Хэлана Минчжи, но тот вскоре навлек на себя подозрения и был отправлен в ссылку, где и умер. Новым кандидатом в наследники стал У Чэнси, сын брата императрицы У Юаньшуана.

Еще в 674 году, при жизни Гао-цзуна, императрица вернула У Чэнси из ссылки (отец его к тому времени умер), дала ему титул князя Чжоу и назначила на должность цзунчжэня – министра императорского рода. Должность была высокой – как-никак, один из девяти министров[79]79
  Имеются в виду девять министерских должностей, установленные в правление династии Хань: министр церемоний, министр дворцового хозяйства, военный министр, министр-конюший, министр юстиции, министр императорского рода, министр финансов, министр иностранных дел, министр по делам государственной службы (для удобства восприятия названия ведомств изменены на современный лад).


[Закрыть], – но не давала никакой реальной власти. Цзунчжэнь вел учет членов императорской семьи, следил за тем, чтобы каждому из них оказывались сообразные почести, ведал расходами на их содержание, занимался текущими делами, но никаких ключевых решений не принимал. У Чэнси оправдал оказанное ему доверие и со временем стал одним из ближайших помощников императрицы. В середине 684 года он был назначен на должность министра церемоний, считавшуюся высшей из министерских должностей[80]80
  Конфуцианская традиция придает церемониям и их правильному проведению огромное значение.


[Закрыть]. Заодно У Чэнси был наделен полномочиями чэнсяна, которые были отобраны у него спустя несколько месяцев.

О том, как У Чэнси умел угодить своей тетке, можно судить хотя бы по вот этой истории. В 688 году он приказал высечь на камне слова «Небесная мать пребывает на земле, и империя будет процветать вечно», а затем бросил этот камень в реку Ло, недалеко от Лояна, в который императрица переехала из нелюбимого ею Чанъаня (так в империи Тан появилась вторая столица). Затем У Чэнси приказал одному простолюдину «случайно» найти камень. Камень был преподнесен императрице в качестве знака Небесного благословения. По этому поводу императрица решила провести церемонию принесения жертв богу реки Ло (надо же было отблагодарить за такой дар) и повелела всей знати собраться в Лояне. Брат императора Гаоцзуна Ли Чжэнь и его сын Ли Чон заподозрили, что истинной целью церемонии является истребление членов рода Ли, и надо сказать, что подобные подозрения были небезосновательны. В середине сентября 688 года Ли Чжэнь и Ли Чон подняли восстание, целью которого было провозглашено возвращение власти императору Жуй-цзуну, который в то время занимал престол. Они надеялись на широкую поддержку, в первую очередь на поддержку всех своих родичей, но эти надежды не оправдались, потому что страх перед императрицей У был очень высок. В первом же сражении с правительственными силами, которое повстанцы проиграли, был убит Ли Чон. Вскоре после этого Ли Чжэнь осознал, что шансов на победу у него нет, и покончил с собой. То же самое сделали его ближайшие сподвижники. Головы руководителей восстания были выставлены напоказ в Лояне, а само восстание императрица использовала как предлог для истребления членов рода Ли. Репрессии сопровождались исключением из списков императорского рода и сменой фамилии на «Хуэй» («Ядовитая тварь»). После этой «чистки» позиции императрицы окрепли настолько, что она решила взойти на престол.

У Чэнси активно помогал императрице в истреблении членов императорского рода. Он старался изо всех сил, поскольку рядом находился конкурент – двоюродный брат У Санси, сын У Юаньцина, также принадлежавший к числу высших сановников государства. Однако ни тот и ни другой так и не были назначены наследниками престола. В конечном итоге императрица остановила выбор на своем сыне, императоре Чжун-цзуне, который был назначен наследником престола в 698 году. Императрица вернула сына ко двору из ссылки, заставила изменить имя на У Сян и посадила под домашний арест во дворце. Выбор был логичным, поскольку слабохарактерный и недалекий Чжун-цзун не представлял для императрицы никакой опасности, в отличие от умных, энергичных и опытных в делах племянников. Вечная дилемма: для блага династии следует выбирать в преемники наиболее способного из кандидатов, а ради собственного спокойствия – наименее одаренного.

У Чэнси умер вскоре после того, как Чжун-цзун был назначен наследником престола. Его смерть объясняли разлитием желчи от сильного огорчения (весьма распространенный диагноз в традиционной китайской медицине), но можно с уверенностью предположить, что он был отравлен по повелению императрицы, – не стоило оставлять в живых столь опасного человека, способного превратиться из преданного слуги в заклятого врага. Что же касается У Санси, то он впоследствии стал доверенным советником вернувшегося на престол императора Чжун-цзуна, получил должность чэнсяна и был убит в 707 году в ходе восстания, поднятого сыном Чжун-цзуна и наследником престола Ли Чуньцзюнем.

Современные авторы исторических (точнее – псевдоисторических) романов, а также сценаристы любят эксплуатировать тему любвеобильности У Цзэтян, выставляя ее этакой китайской Мессалиной[81]81
  Валерия Мессалина (около 17/20–48) – третья жена римского императора Клавдия, имя которой стало нарицательным из-за её многочисленных любовных похождений. Мессалина не скрывала свое распутство, а, напротив, выставляла его напоказ. Ее похождения шокировали древних римлян, весьма свободных в вопросах морали. Предание гласит, что однажды Мессалина устроила состязание с известной римской проституткой Сциллой – кто сможет ублажить подряд больше мужчин. Сцилла смогла принять двадцать пять клиентов, а Мессалина – вдвое больше.


[Закрыть]. Но надо понимать, что Китай, тем более Древний Китай, кардинально отличается от Древнего Рима. Для китайцев приличия имеют крайне важное значение, и даже правящая императрица не рискнет их нарушать. Одно дело – сесть на престол, не имея на это права, и совсем другое – выставлять напоказ свою интимную жизнь. Да, у любвеобильной У Цзэтян были фавориты, которых она одаривала своей благосклонностью, и эти фавориты пользовались определенным влиянием при дворе, но внешне всё обставлялось в рамках приличий, без оргий в древнеримском стиле[82]82
  Если в Европе Древняя Греция и Древний Рим считаются очагами культуры, то китайцы считают древних греков и римлян варварами, не знающими приличий.


[Закрыть].

Одним из фаворитов императрицы был буддийский монах Сюэ Хуайи. От рождения он звался Фэн Сяобао и зарабатывал на жизнь продажей лекарств на улицах Лояна. Для того чтобы Фэн мог беспрепятственно проходить во дворец, императрица заставила его постричься в монахи, а заодно и повысила его положение, включив в род Сюэ Шао мужа своей дочери гунчжу Тайпин. Фэн стал считаться дядей Сюэ Шао, который приходился внуком императору Тай-цзуну, – матерью Шао была гунчжу Чэнъян, любимая дочь императора (так безродный торговец был причислен к высшей знати империи).

Влияние Фэна, после пострига принявшего имя Хуайи, было настолько большим, что перед ним заискивали даже племянники императрицы У Чэнси и У Сэнси. Хуайи отличался невоздержанным характером; впрочем, возможно, что таким его сделала вседозволенность. Он мог без стеснения избить неугодного ему сановника или затоптать насмерть человека, не успевшего уступить дорогу его коню. Монахи, составлявшие личную охрану Хуайи, на деле были отъявленными головорезами, не соблюдавшими пяти буддийских правил[83]83
  Основными нравственными нормами в буддизме являются Пять правил: воздерживаться от лишения жизни; воздерживаться от взятия того, что не дано; воздерживаться от половой распущенности; воздерживаться от лжи; воздерживаться от приема опьяняющих средств.


[Закрыть]. О доверии, которое испытывала к Хуайи императрица, можно судить по важности даваемых ему поручений: руководство строительством монументального церемонального павильона Минтан в Лояне или командование армиями, направляемыми против вторгнувшихся кочевников.

Причиной гибели Хуайи послужила его самонадеянность – он возомнил себя равным императрице, счел себя вправе предъявлять ей претензии и даже пытался ее запугать. Когда в 694 году у императрицы появился новый фаворит, придворный врач Шэнь Наньцю, Хуайи со злости сжег Минтан и Небесный зал, а когда поджог дворца сошел ему с рук, окончательно распоясался и продолжал вести себя вызывающе. Дело кончилось тем, что по приказу императрицы его забили насмерть.

В 697 году фаворитами императрицы стали братья Чжан Ицжи и Чжан Чанцзун. Оба были чиновниками. Сначала императрица обратила внимание на Чанцзуна и осталась довольна. Чанцзун рассказал, что его брат более искусен в любовных делах, и императрица сделала Ицжи своим вторым фаворитом. Братья Чжан заменили императрице братьев У, став ее доверенными лицами. В старости чувства императрицы начали преобладать над разумом, и Чжаны стали при ее дворе тем же, чем была она сама при императоре Гао-цзуне, – реальными правителями государства.

В начале 705 года, когда восьмидесятилетняя императрица в очередной раз тяжело заболела, придворные составили заговор с целью возвращения престола императору Чжун-цзуну. Во главе заговора встал чэнсян Чжан Цзяньчжи. Заговорщики убили братьев Чжан и вынудили императрицу передать власть сыну. 23 февраля император Чжун-цзун повторно взошел на престол. Так было восстановлено правление династии Тан. Императрица, получившая титул Совершенномудрой императрицы-регентши Цзэтянь, была отправлена в пригородный дворец Шанъян, где содержалась под стражей до своей кончины, наступившей 16 декабря 705 года. Похоронили ее в мавзолее Цяньлин[84]84
  Впоследствии Цяньлин из мавзолея превратился в погребальный комплекс, где похоронены не только члены правящей династии, но и некоторые высокопоставленные чиновники.


[Закрыть] рядом с Гао-цзуном.

У Цзэтянь – одна из наиболее противоречивых личностей в китайской истории. Жестокость, несправедливость и готовность идти на любые злодеяния ради достижения собственной выгоды сочетались в этой женщине с мудростью, дальновидностью и решительностью, то есть с теми качествами, которые необходимы каждому правителю (но далеко не у каждого правителя они имеются). Когда историки пишут о том, что «император Гао-цзун во многом уступал своему великому отцу, но тем не менее продолжил намеченный им курс по укреплению империи», то они пишут не полную правду – Гао-цзун действительно был всего лишь бледной тенью своего отца, но курс, намеченный Тай-цзуном, продолжила императрица У. Образно говоря, если основатель династии Тан Гао-цзу заложил фундамент империи, а император Тай-цзун построил на этом фундаменте крепкое здание, то императрица У укрепила крышу и произвела внутреннюю отделку. Все, что ей не нравилось, она перекраивала на свой лад, и, надо признать, делала это весьма успешно. Многие гениальные стратеги грешат тем, что не уделяют должного внимания мелочам, а ведь большое складывается из мелкого. У Цзэтянь же вникала в каждую деталь, и взгляд ее был таким же цепким, что и ум. Чего стоила одна только реформа имперской экзаменационной системы, которая увеличила приток на государственную службу одаренных людей незнатного происхождения.