Текст книги "Поединок страсти"

Кайл опять лежал с закрытыми глазами, неправдоподобно длинные ресницы как бы овевали его загорелые щеки.

– Как хотите. Удивительно, но мне кажется знакомым не только ваше лицо, но и голос, – сказал он все тем же небрежным тоном. – Ваш голос напоминает мне другую женщину даже больше, чем лицо. Но не могу себе представить, кого.

Софи сидела не шелохнувшись.

– Похоже, у вас было много знакомых женщин? – весело спросила она.

– Было несколько.

С кошачьей грацией он перевернулся на живот. Теперь его глаза были широко открыты, и он пристально смотрел ей прямо в лицо. Она еще раньше сняла свои пляжные очки, и его жгучий взгляд, казалось, проникал в самую душу, пытаясь найти в ней ответ на свой вопрос.

В какой-то момент она в смятении подумала, что он наверняка узнал ее. Есть ли на свете женщина, способная что-либо скрыть от человека с такими глазами? Замерев, она сидела в ожидании развязки.

Но его чувственные губы изогнулись в кривой усмешке, и он покачал головой.

– Кем бы вы ни были, – сказал он хрипло, – я рад, что вы здесь. Без вас утро не было бы таким прекрасным.

Она потянулась за очками. Надевая их, она пыталась унять дрожь в руках.

Длинные пальцы обхватили кисть ее руки, пытаясь не дать ей надеть очки.

– Не надевайте их, пожалуйста, – попросил Кайл.

– Почему?

– Потому что у вас замечательные глаза. Холодные, серые и спокойные. Смиритесь на время с солнцем. Ради меня.

Она почувствовала, как краска залила ее лицо, когда она высвободила свою руку, и, не обращая внимания на его просьбу, надела очки.

– Если бы я не знала вас как респектабельного банкира, – сухо сказала она, – я бы заподозрила, что вы пытаетесь флиртовать со мной, мистер Харт.

– Для этого я слишком разумный человек, мисс Уэбб. – Лишившись возможности видеть ее глаза, он любовался ее нежными губами, слегка прикрыв веками глаза. – Вы сами не из тех, кто любит флиртовать.

– Вы уверены?

– Уверен. Флирт присущ людям легкомысленным. Вы же как глубокий колодец. Для вас возможно лишь по-настоящему сильное чувство.

Софи открыла книгу – довольно объемистый бестселлер – и уставилась в открытую страницу.

– А для вас? – услышала она свой вопрос. – Какой вы человек, мистер Харт?

– Я? – усмехнулся он. – Скажем так, с каждым годом я становлюсь все более серьезным человеком.

– Но все же пока вы довольно легкомысленны?

– Я стал другим. Но в вашем возрасте определенно я не был таким серьезным и мрачным. Она продолжала смотреть в книгу.

– Вообще-то я уже не ребенок.

– Сколько вам лет? Двадцать два? Двадцать три?

– Двадцать три.

– Я почти на пятнадцать лет старше вас – мягко сказал Кайл. – Несмотря на это, в вашем присутствии чувствую себя каким-то… растерянным.

– Звучит очень странно.

– Я всегда теряюсь перед недоступным. Вы напоминаете мне одну воспитательницу в детском саду. Ее звали мисс Уиллоуби. Мы называли ее мисс Уиллоуи[2]2
  Willowy (англ.) – гибкая как ветка ивы.


[Закрыть]. Настолько она была грациозной и неприступной. В ней была такая же холодная уверенность в себе, как и в вас.

Софи наконец оторвалась от книги и посмотрела на него. Он изучал ее фигуру с такой вызывающей откровенностью во взгляде, как будто хотел, чтобы в этот момент на ней ничего не было. Его глаза неспешно вбирали в себя алый треугольник бикини внизу живота, ласкали ее стройную талию и наконец остановились на мягких и в то же время четких очертаниях груди в обтягивающем, с металлическим отливом купальнике. Если он смотрел такими глазами на свою воспитательницу, подумала она, усмехаясь про себя и слегка отворачиваясь от него, то для своих лет он был не по годам развитым ребенком!

– Жаль, что я представляюсь вам такой, – сказала она, возвращаясь к книге, хотя так и не смогла прочесть ни одной строчки из последних десяти страниц. – Хотя не хотелось бы, чтобы меня считали слишком доступной.

– Вам это не грозит, – уверил он ее; в лучах солнца его глаза казались двумя изумрудами в тени черных ресниц. – Меня интригует ваша манера говорить, Софи. В ней я слышу безупречно правильную речь диктора новостей. Вернее, не диктора… а скорее актрисы.

– Как странно, – сказала она, стараясь чем-нибудь не выдать себя. – Мне никогда не приходилось играть на сцене.

– Мне никогда не приходилось играть на сцене, – повторил он за ней, пытаясь своим голосом сымитировать ее акцент. – Вы так решительно сжимаете губы в конце каждого предложения, как будто боитесь выдать какой-нибудь секрет.

– Как вы сказали недавно, каждому хочется иметь свою маленькую тайну. Кайл тихо рассмеялся.

– Вы действительно так поглощены своей книгой?

– Как ни странно, это очень увлекательный роман.

– Вероятно. Вы умудрились проскочить сразу две страницы, не заметив этого. – Он протянул руку и отделил склеившиеся страницы. – Вот так, – сказал он, насмешливо глядя на нее. – Возможно, теперь сюжет станет более понятным. Если вам никогда не приходилось играть, то мой вам совет как-нибудь попробовать в этом свои силы. У вас есть все необходимое – красота и женское обаяние.

– Вы считаете, что красота очень важна для женщины, не так ли? – сухо спросила она.

– А разве нет? – улыбнулся Кайл.

– Не так уж много женщин обладают ею. – Она уже не притворялась, что ее очень занимает книга. – Означает ли это, что вас интересуют только красивые женщины? Независимо от их человеческих качеств?

– Послушать вас, так любить красивый женщин настоящее преступление, – рассмеялся он. – Честно говоря, я всегда считал, что внешность – это зеркало души.

– Вот уж нет! – с жаром возразила она. – Красивая внешность всего лишь случайный дар природы, тогда как ум, порядочность и доброта зависят от человека. По-вашему, уродство всегда достойно осмеяния, а внутренняя мерзость в красивой оболочке – всяческого уважения!

– Ну, святых в своей жизни я не встречал, ни красивых, ни уродливых, – сказал он, забавляясь ее запальчивостью. – Но могу поспорить, что ум, порядочность и доброта такой же случайный дар природы, как и прекрасная наружность.

– Все это пустое словоблудие.

– Не думаю. Во всяком случае, вы слишком прямолинейно понимаете мои слова. Я не такой уж простак, каким вы хотите меня представить. Иначе я мог бы, подобно Пигмалиону, полюбить прекрасную статую. Женщина может обладать всеми приманками того, что обычно называют красотой. Однако, если ее лицо не озарено внутренним светом, ее нельзя назвать по-настоящему прекрасной. Она может быть смазливой, но в то же время пустой и неинтересной. – Их взгляды встретились. – Таково мое мнение. В то же время некрасивое лицо может стать прекрасным благодаря выразительности глаз или рта.

– Вы смешиваете внешнюю и внутреннюю сторону вещей.

– А разве можно отделить одно от другого? – вскинулся он. – Милая Софи, мне жаль, если в моих комплиментах вам прозвучала покровительственная нота. Говоря о том, что ваша красота поможет вам преуспеть на сцене, я имел в виду, что помимо нее у вас есть природный талант.

– Как вы можете судить о том, есть ли у меня природный талант? – насмешливо спросила она.

– Это бросается в глаза. Вы ведь все время играете.

Улыбка погасла на ее лице.

– Не понимаю, что вы имеете в виду.

– Прекрасно понимаете, – невозмутимо возразил Кайл. – Кем бы вы ни были, Софи Уэбб, вы так же хорошо прячетесь за вашим красивым фасадом, как самка леопарда в высокой траве. Или как актриса, скрывающая свое «я» за фасадом своей роли. – Несмотря на улыбку, выражение его глаз было жестким и вызвало в ней внутреннее беспокойство. – Вы обвиняете меня в поверхностности, в том, что меня интересует лишь ваша внешность. В то же время вы почему-то не хотите, чтобы я добрался до вашего настоящего «я», и прилагаете массу усилий к тому, чтобы держать меня как можно дальше от того, что скрывается за вашими темными очками.

– Как можно дальше? Вы ведь лежите рядом со мной, – поправила его Софи. Внезапно у нее пересохло в горле.

– Что касается моей близости к вам, с таким же успехом вы могли бы находиться за тысячи миль отсюда. – Он попытался переменить позу. Она видела, как пришли в движение его упругие мышцы. Кайл продолжал неотрывно смотреть на нее. – Конечно же, вы прирожденная актриса. Очень умелая к тому же. В вас есть нечто неуловимое, некое качество, приходящее либо с опытом, либо данное от природы.

Софи вытянула свои длинные стройные ноги, пытаясь сохранить внешнюю видимость полной свободы.

– Ваши слова выдают в вас знатока театра.

– Я очень люблю театр. У меня действительно есть знакомые актрисы, – добавил он, прищурившись. – Вы чем-то похожи на одну мою знакомую, Элен ле Бон – прекрасную актрису.

Ее внезапно испугало то, как он, закончив фразу, посмотрел на нее пристальным, сосредоточенным взглядом. Сердце у нее забилось где-то под горлом. У него было такое лицо, как будто он вот-вот узнает ее.

Во второй раз за последние двадцать минут она почувствовала с неотвратимостью, что ее игре пришел конец. С трудом она заставила себя стряхнуть оцепенение и томно повела головой.

– Как вы сказали? Элен? – беззаботно спросила она.

– Элен ле Бон, – раздельно отчеканил он, недовольно нахмурив брови.

– Ах, да. – Софи изобразила полнейшее равнодушие. Затем поднялась и, усевшись на песке и чуть отвернувшись от него, потянулась за кремом от загара. Покрывая руки и плечи прохладным, ароматизированным веществом, она как бы мимоходом обронила: – Я видела ее в одной или двух пьесах. Прекрасная актриса. Ваше сравнение мне льстит, но я думаю, что на самом деле вы просто смеетесь надо мной.

Она чувствовала на себе его недоуменно-пристальный взгляд, и ее сердце отчаянно забилось. Ей казалось, что под загаром она сильно побледнела.

В этот момент к ним подбежала Эмма.

– Дядя Кайл, пойдем посмотрим на мой дворец! – Она схватила его за руку и потянула к песочному замку.

Он с улыбкой уступил ей, и напряжение рассеялось.

Видя уходящего с девочкой Кайла, Софи медленно приходила в себя. О Господи! В который раз она была на краю разоблачения! Хватит ли у нее выдержки продолжать разыгрывать этот спектакль?

Он оказался намного более восприимчив, чем она думала. Правда, он не узнал ее, хотя несколько раз был близок к этому, но в то же время Кайл очень быстро раскусил, что она что-то скрывает от него. Довольно лишь маленького намека, и тогда, она чувствовала, он наконец поймет, что она такое. Она должна быть сверхосторожной с ним. Чем ближе подходил он к разгадке, тем более решительную оборону занимала она. Ее по-настоящему увлекла эта игра. В моменты, когда ей казалось, что она разоблачена, она холодела от страха и одновременно испытывала какое-то острое наслаждение. Для нее удерживать Кайла в неведении было такой же трудной, но заманчивой задачей, как играть Мэйзи Уилкин.

Если Кайл действительно был таким знатоком актерской игры, как утверждал, он наверняка должен будет оценить качество исполнения ее теперешней роли, выбранной специально для него, в течение этих трех недель на Ямайке.

Но это произойдет в том случае, если она сама того пожелает. Софи была полна решимости не раскрывать карты до самого отъезда и хотела, чтобы его прозрение было режиссировано ею самой. Возможно, однажды утром она исчезнет, оставив для него насмешливую записку, из которой он наконец узнает, кто она такая, и которая напомнит ему о том, что когда-то он находил ее смешной и нелепой.

Да, это было бы забавно.

Она хотела уехать, вызвав в нем чувство того самого гнева и унижения, какое она когда-то испытала сама.

Как бы хотелось оставить Кайла Харта скрежещущим своими великолепными зубами!

ГЛАВА 3

В тот вечер, приняв душ, Софи растиралась специальным жидким кремом от солнечных ожогов. С самого приезда сюда она с особой тщательностью ухаживала за своим телом. Приятно холодящий, увлажняющий кожу крем должен был придать коже упругость, предохраняя ее от жаркого карибского солнца.

Софи повернулась к большому, в человеческий рост, зеркалу и стала бесстрастно разглядывать свое отражение. Отпуск в Очо-Риос явно пошел ей на пользу. Теперь она была совсем не той женщиной, которую Кайл знал раньше.

На ее стройном теле не осталось ни капли лишнего жира. Ее лицо, грозившее стать лунообразным из-за прибавки в весе, теперь приобрело очертание нежного овала в обрамлении рыжевато-каштановых волос, чуть вьющихся под влиянием морской воды и целого дня, проведенного на пляже. Ее грудь опять стала красивой и упругой. Она всегда считала ее слишком маленькой и неприметной, единственным достоинством которой были подобные лепесткам розовые соски. И все же она рада была избавиться от непривычной тяжести и почувствовать себя прежней Софи.

Она повернулась к зеркалу спиной и стала изучать свое тело, глядя на себя через плечо:

стройные ягодицы, длинные ноги, прелестная, гладкая, блестящая от крема спина. Все тело покрыто ровным, цвета жженого меда, загаром.

Они прекрасно провели время после обеда. К ее облегчению, Кайл ни разу не возвратился к прежнему разговору. Им втроем было просто не до этого.

Поездка на водопад, предпринятая якобы ради Эммы, удалась на славу. Место действительно оказалось удивительно красивым. Первозданно прелестный уголок, чудом уцелевший со дня сотворения мира. Они промокли насквозь, карабкаясь по уступам, наслаждаясь прудками с прозрачной, свежей водой и открывая пещеры и гроты, в которых во множестве рос великолепный папоротник.

Оттуда они поехали к Беглой бухте, где также было множество пещер, таких таинственно-романтичных, что Эмма просто визжала от восторга. Когда они возвратились назад, девочка еле стояла на ногах от усталости и радостно заявила, что это был самый лучший день в ее жизни.

Что касается Софи, то для нее этот день определенно стал одним из лучших.

Весь день она чувствовала на себе взгляд Кайла. Раз или два, когда он помогал ей одолеть особенно трудное место, его сильные руки прикасались к ее телу с такой уверенной нежностью, что ее кровь начинала убыстрять свой бег.

Когда они возвращались, он как бы мимоходом пригласил ее провести с ними завтрашний день, обещая в качестве приманки увлекательную поездку по острову. Немного поколебавшись, она согласилась. Софи было легко убедить себя, что это станет частью ее плана мести. Может быть, не мести, а своего рода возмездия.

По сути, он уже оказался в ловушке, и ей не нужно было особенно напрягаться, чтобы захлопнуть ее. Ирония сложившейся ситуации была настолько очевидной, что у нее было непреодолимое желание разделить ее с кем-нибудь еще. Единственное, что ей оставалось, – это найти подходящий момент и рассказать ему о подслушанном тогда на брайтонском пляже.

После этого она уйдет, чтобы никогда больше не вспоминать о Кайле Харте.

А пока с какой стати ей испытывать чувство вины из-за того, что она предательски пользуется его доверием и гостеприимством? Если ему нравится роль ее личного гида на Ямайке, это его дело. В конце концов, он должен возместить ей некоторый моральный ущерб!

К обеду она надела неяркую шифоновую блузку и узкую серую юбку. Одним из приятных моментов в «Сан-Антонио» было то, что для его гостей ужин представлял собой хорошую возможность появиться в шикарных нарядах, а отличный ресторан и прекрасная столовая с видом на залив являлись естественным антуражем для празднично разодетой толпы.

В столовой не было ни Кайла, ни Эммы. Кайл говорил, что поужинает с друзьями в Кингстоне, и, видимо, взял Эмму с собой. Очевидно, он хорошо знал Ямайку, и у него было много друзей на острове – без всякого сомнения, из его не очень благовидного прошлого.

Она ужинала в одиночестве, думая о сегодняшней поездке и о том, что значит для нее опять быть рядом с Кайлом.

Это было довольно странное чувство. В нем неизбежно был привкус чего-то испытанного однажды. Все же тот факт, что она знала его, а он ее нет, придавал всему оттенок своеобразной эротичности. Софи не могла понять, почему это так. Но во всей ситуации было что-то забавное и возбуждающе-сексуальное. Чувство растерянности, испытанное ею, когда она снова встретила его здесь, исчезло, и сейчас она наслаждалась необычным состоянием человека, наполовину владеющего обстановкой и наполовину зависящего от поворота событий.

Она, должно быть, одна из немногих, подумала с улыбкой Софи, которым удавалось быть на один шаг впереди Кайла Харта.

– Что бы вы хотели заказать на сегодня, мисс Эспен? – Франклин, ее любимый официант, излучал доброжелательность, и она улыбнулась ему в ответ. Это был мужчина средних лет, похожий на почтенного отца семейства. Он самого начала проникся расположением к ней а всегда обслуживал ее сам.

– А что вы мне порекомендуете? – спросила она.

– Сегодня отменная морская кухня, – уверен он ее. – Очень хорошие раки, доставленные после обеда из порта Мария. И множество креветок, таких, как вы любите.

– Звучит очень заманчиво.

– Как насчет вина?

– Пожалуй, нет, – решила она. – Обойдусь минеральной водой, спасибо.

Через пару минут он принес прекрасно сервированное блюдо. По мере того как она становилась чем-то вроде любимицы здешнего персонала, яства, которые ей приносили, были все исключением.

– Ух ты! – выдохнула она при вице целой горы моллюсков. – Мне никогда со всем этим не справиться!

Франклин взял серебряные щипцы для разделки крабов и стал отделять для нее клешни.

– Я вижу, вы подружились с мистером Хартом и его малышкой.

– Да, мы иногда беседуем с ним, – сказала Софи, не поддаваясь на приманку.

– На удивление красивый мужчина, – сказал Франклин, ловко управляясь с жестким панцирем краба. – Видно, неплохо знает Ямайку. Говорят, одно время он жил здесь.

– В самом деле? А что еще говорят о нем?

– Говорят, что на Ямайке хорошо знают его, – усмехнулся Франклин.

– Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду, что он пользуется большим успехом у женщин. – Франклин распрямился и стал раскладывать принесенные яства. – Большой любитель хорошеньких мордашек. Поэтому, думаю, он и заинтересовался вами, мисс Эспен.

Софи быстро вскинула на него глаза.

– Он что-нибудь спрашивал у вас обо мне?

– Сегодня утром, – подтвердил Франклин, лукаво посмотрев на нее своими темными глазами. – Видел, как я разговаривал с вами вчера вечером, и, наверно, подумал, что я могу сообщить ему некоторые подробности о вас. Кажется, он называл вас мисс Уэбб.

Софи закусила губу.

– И вы ему?..

– Я не разубеждал его, – сказал, посмеиваясь, Франклин. – Я вообще ему ничего не сказал, кроме того, что на этой неделе он уже десятый, кто интересуется вами.

– Благодарю, что не выдали меня, Франклин. – Софи вздохнула. Она пыталась найти правдоподобное объяснение, почему она водит за нос Кайла. – Я хочу подготовить некий сюрприз для Кайла Харта.

– Вам не нужно ничего объяснять, мисс Эспен. – Он перебросил через руку безупречно белую салфетку и одарил Софи доброй улыбкой. – Скажу вам, что этот господин просто помешался на вас.

– Как это?

– По всему видно, что ему не миновать кипящего котла, и тогда он станет совсем как этот старый рак у вас на тарелке.

Очень довольный своей шуткой, Франклин заскользил от ее стола.

На следующее утро Софи разбудило настойчивое постукивание в дверь ее комнаты. Завернувшись в легкий халат, она, зевая, пошла открывать.

На нее застенчиво смотрело милое лицо Эммы.

– Вы не забыли? Вы обещали поехать с нами.

– Нет, не забыла, – улыбнулась Софи, потрепав ее взлохмаченную головку. – А где твой дядя?

– Одевается, – ответила Эмма. Ее темные волосы были украшены широкополой соломенной шляпой, а хорошенькое личико светилось от радостного возбуждения.

– Ну ладно, – сказала Софи, подавляя зевоту. – Я быстро. Может, войдешь, пока я буду приводить себя в порядок?

Малышка кивнула, и Софи провела ее в комнату. Она запрыгнула на измятую постель Софи и радостно защебетала. Софи пошла в ванную комнату и стала под душ.

– Мы будем копать сокровища, – объявила Эмма. – А потом мы будем нырять за жемчугом. А потом будем есть раков. – Софи улыбалась про себя, стоя под тугой струей душа и слыша доносившийся из комнаты голос Эммы. Она радовалась предстоящей поездке, хотя ее ожидания не были столь неумеренными, как у Эммы.

Ополоснув свое стройное тело, она вытерлась насухо полотенцем и натянула купальник. Как и вчера, он был цельным, на этот раз – безразмерный купальник фирмы «Спандэкс»[3]3
  Известная фирма по производству одежды.


[Закрыть] светло-лилового цвета, выгодно подчеркивающий контуры ее фигуры, слишком откровенный, что давало ей возможность со скрытым удовольствием продемонстрировать Кайлу прелести, которые он когда-то с презрением отверг.

Она вернулась в комнату, чтобы завершить свой туалет.

– У вас такие красивые платья, – вздохнула Эмма. В ее восемь лет она была уже неравнодушна к моде и любила все яркое. – У моей мамы тоже красивые вещи.

– Вот как? – сказала Софи, влезая в темно-синее пляжное платье и застегивая молнию.

– Да. Знаете, мама и папа собираются развестись.

Софи вздрогнула, услышав столь откровенное заявление.

– О, мне очень, очень жаль.

– Поэтому дядя Кайл и привез меня сюда. Он думает, что я ничего не знаю, а я знаю.

Софи положила в корзину кое-что из нижнего белья, платье и еще одно полотенце, а также темные очки, щетку для волос и другие женские принадлежности.

– Я думаю, что ты бы в любом случае узнала об этом, – медленно протянула она.

– Может, они уже разведутся, когда я вернусь. – По всей видимости, у Эммы было довольно смутное представление о том, что это значит для нее. Ну что ж, это и к лучшему. Она не особенно печалилась по этому поводу. – У моей лучшей подруги мама с папой развелись в прошлом году. У нас в школе у многих девочек родители развелись.

– Давай будем надеяться, что с тобой этого не случится, – улыбнулась Софи. – Подождешь, пока я заплету себе косу?

– Я всегда помогаю маме заплетать косу.

– Хорошо. – Софи села на постель рядом с ней и, положив ногу на ногу, предоставила девочке свободу заняться своей густой каштановой копной волос. – Тебе нравится твой дядя Кайл? – спросила она.

– Конечно, он просто замечательный! – заверещала Эмма. – Он самый красивый мужчина в Лондоне.

– В самом деле? – усмехнулась Софи.

– А вы разве так не думаете?

– Думаю, он красивее многих. По-моему, он к тебе очень привязан. Непонятно только почему.

Эмма хихикнула.

– Папа говорит, что он был белой вороной в семье. Но теперь все в порядке. А что значит быть белой вороной в семье?

– Тебе лучше спросить об этом у дяди Кайла, – осторожно сказала Софи.

– Моя мама говорит, что ему нужно жениться и остепениться. Только он пока еще нс нашел нужную ему женщину, – добавила она.

Софи постаралась спрятать улыбку. Странно было слушать столь взрослые речи из уст маленькой девочки.

– Вы хорошо провели время вчера вечером?

– Да, просто чудесно! – затрещала Эмма. – Мы поехали повидаться с друзьями дяди Кайла. Там была музыка и танцы. И еще праздник.

– Праздник?

– Они гак называют его в Кингстоне. Когда вся еда на столах и все подходят и берут, что им нужно.

– Вроде буфета?

– По-моему, да. Но все равно, это было не очень вкусно.

– Много интересных дам в красивых платьях? – допытывалась Софи.

– М-м-м! Там была одна потрясная местная дама, которая танцевала с дядей Кайлом. Она похожа на манекенщицу, но не на такую, как вы. Другую.

– Красивее? – небрежно спросила Софи.

– Н-ну, – дипломатично сказала она, продолжая заплетать косу, – может быть, чуть-чуть. Она такая вся высокая, нарядная и с красивой фигурой. И еще у нее очень красивые волосы, а прическа такая, вы знаете, в стиле «афро». Как показывают в кино.

– Ясно.

– Ее зовут Фрэнси. Они с дядей Кайлом давние друзья.

– Вот как, – сказала Софи, чувствуя, как в ней просыпается ревность. – Он танцевал с этой прекрасной Фрэнси всю ночь?

– Не знаю, – отвечала Эмма с обезоруживающей честностью. – Меня уложили спать в десять. Но мне показалось, что она ему очень нравится. Так хорошо?

Укладывая косу, Софи посмотрела на себя в зеркало. Она была заплетена на удивление умело, волосы на затылке отливали тусклым блеском.

– Очень мило – улыбнулась она. – Ну, пошли!

Они спустились вниз, где у машины их уже ждал Кайл, одетый в плотно облегающие джинсы и свободного покроя рубашку. Он приветствовал ее небрежной улыбкой, и Софи с горечью подумала, что сегодняшнее самодовольное поведение – результат вчерашнего вечера, проведенного с Фрэнси, у которой такая красивая фигура и не менее красивая прическа «афро».

– Как спалось этой ночью?

– Прекрасно, – сказала она. Красота Кайла опять выбила ее из состояния спокойной уверенности в себе. Его загар стал заметно темнее после нескольких дней на солнце, а обтягивающие бедра джинсы и жесткая хлопчатобумажная рубашка делали его похожим на кого угодно, только Не на лондонского банкира. Скорее на голливудского красавца, решившего немного поразвлечься на фешенебельном пляже.

Он взял ее руку и поднес к своим губам. От их легкого прикосновения у нее поползли мурашки по коже.

– Вам очень идет синий цвет, – сказал он, спокойно и внимательно глядя на нее. – Вы просто обворожительны. И могли бы сыграть Афродиту, появляющуюся из морской пены.

– Благодарю вас, вы очень любезны, сэр, – сказала она, проклиная себя за краску, залившую ее лицо.

Кайл открыл перед ней дверцу автомобиля. На его загорелом лице было написано, что его явно забавляет ее смущение.

– Для знаменитой манекенщицы вы держитесь не слишком уж уверенно, – сказал он. – Разве вы не привыкли к комплиментам?

– Вы говорите возмутительные вещи, а вовсе не комплименты.

Садясь в машину, Софи испытывала странное ощущение. Они очень напоминали собирающуюся на загородную прогулку молодую семью. Если не считать того, что он не был ее мужем, а ребенок был не их.

Они направились в глубь острова, пересекли его центральную часть, поехали в сторону Мэндевилла, небольшого, по-английски чопорно-элегантного городка, расположившегося на вершине холма. Его дома сверкали белизной в лучах утреннего солнца. Побродив по старым улицам, обрамленным домами в стиле короля Георга, и купив Эмме стакан охлажденного кокосового сока, они отправились дальше в сторону моря, на знаменитый Берег Сокровищ.

Протяженная полоса золотого песка, по одну сторону которой неправдоподобно ярко голубело море, а по другую буйствовала густая тропическая зелень, представляла собой поразительно красивое зрелище. Софи была зачарована пейзажем, в то время как Эмма в ужасе схватилась за ведерко с лопаткой.

– А где зарыты сокровища? – разревелась она.

– Это уж ты должна выяснить, – улыбнулся Кайл. – Разве я говорил тебе, что это будет легко?

– Но ведь они могут быть где угодно!

– Никогда не знаешь, когда тебе повезет, – торжественно изрек Кайл. – Кстати, у меня есть ключ. Сокровища зарыты на берегу под самой высокой пальмой.

– Это, наверно, вон под той! Или под той!

– Прежде чем начать копать, нужно освежиться в море, – предложил он.

Песок был уже обжигающе горячим, когда они направились к морю через дюны, и Софи не могла противиться желанию окунуться в эту восхитительно-изумрудную воду. Не успели они расположиться, как она скинула платье и бросилась в воду.

Почувствовав упоительную прохладу ласкающей ее тело воды, она энергично поплыла к горизонту, радостно поднимая вокруг себя целый веер брызг. Что за чудный день! Небо над головой походило на ярко-голубой свод, и солнечные лучи струились на землю золотыми нитями. Вскоре к ней присоединились Кайл с Эммой. В воде Кайл чувствовал себя как дома, рассекая волну с непринужденной грацией большой рыбы. Он улыбнулся Софи, и в зелени его глаз отразилась небесная синева, придав им цвет моря.

– Похоже, вам здесь нравится.

– Я люблю Ямайку, – зачарованно вздохнула Софи. – Я твердо знаю, что когда-нибудь приеду сюда снова.

Они плавали почти час, наслаждаясь морем и красотой окружающей их природы.

Когда они уже лежали под палящим солнцем и полная надежд Эмма раскапывала свои сокровища под самой высокой из пальм, какую ей удалось найти, Кайл повернулся к Софи.

– Когда вы намереваетесь уезжать – Не знаю, – лениво протянула она.

– Вас ждет работа? – допытывался Кайл. – Что-нибудь интересное?

– В настоящий момент нет, – ответила она.

– Это должно означать, что я могу наслаждаться вашим обществом, так сказать, на неопределенной основе? – В его голосе звучала мягкая ирония.

– Вряд ли вообще стоит говорить о какой-то основе, – резко сказала она.

Софи подняла глаза. Он внимательно смотрел на нее. Ее мокрый, прилипший к телу купальник довольно откровенно обрисовывал фигуру. Кайл и не пытался скрыть любопытство, с которым ее разглядывал. Она пересилила стыдливое желание чем-нибудь прикрыться. В конце концов, ей тоже доставляло удовольствие любоваться его телом. Почему ей должно быть неудобно? Перестань быть Мэйзи, сказала она себе, и помни, что ты снова Софи!

Рядом возник жизнерадостный продавец фруктов с целой корзиной товара на голове. Кайл купил бананы, ананасы и несколько странного вида шишковатых плодов под названием суит-соп. Он обмыл ананасы в морской воде и стал снимать с них кожуру.

– А вы? – спросила она, наблюдая, как он разрезает истекающие соком фрукты. – Как долго вы собираетесь оставаться здесь?

– Я не спешу уезжать, – сказал он, удерживая взглядом ее глаза. – Но если мой брат и его жена так ничего и не решат со своим браком, я думаю зафрахтовать яхту и совершить путешествие с Эммой на Гаити и в Доминиканскую Республику. А также на Кайманские острова, если будет время. Может быть, даже на Кубу.

– Не скажешь, что это избитый туристский маршрут, – заметила Софи, глядя на него.

– Вы правы, – согласился Кайл. – Но он стоит того, хотя бы из-за креольской кухни. Продолжая разрезать ананас на сочные доли, он сверкнул белозубой улыбкой. – К тому же я знаю эти острова достаточно хорошо, чтобы не бояться за себя и за Эмму.

– Знания, приобретенные а дни беспутной юности – М-м-м.

Оценивающим взглядом, брошенным из-под густых ресниц, она посмотрела на его мускулистую грудь и мощные плечи.

– Вы очень скрытны в отношении своей юности. Неужели она действительно была столь предосудительна?

– Я ведь не всегда был скромным конторским писакой из Сити, – добродушно улыбнулся он.

– Так что же привело вас на Карибы?

– Это долгая история.

– А у нас впереди утро, – напомнила она.

Он протянул ей дольку ананаса, и она вонзила зубы в сочную мякоть. Это был настоящий нектар, совершенно лишенный кисловатого привкуса ананасов, продающихся в Англии.

– Вкусно? – спросил он, глядя на нее.

– Божественно. – Она вся облилась соком, но это не имело значения, так как море было всего в двух шагах. Тыльной стороной руки она вытерла подбородок. – Все же мне хочется услышать, что привело вас на Ямайку.

– Суть в том, что мой отец является одним из директоров коммерческого банка в Лондоне. Это не очень большой банк, – улыбнулся он, заметив выражение ее лица, – но дело в нем поставлено очень хорошо, и у него отличная репутация в Сити. Он был учрежден сто тридцать лет назад. – Он откусил кусок ананаса, сделав это намного аккуратнее Софи. – По установившейся в нашей семье традиции старший сын обязательно должен работать в банке. Из троих братьев я был самым старшим, но когда окончил университет, то был просто не готов к тому, чтобы запереть себя в банке.