Текст книги "Надежда"

Ян отошёл метров на десять, осторожно двигаясь на юг, как Данила осознал всю плачевность ситуации и поспешил присоединиться к этому странному человеку. Вместе выжить проще.

Может быть.

* * *

В этих местах горячий сухой ветер порой задувал так, что двигаться вперёд было невозможно! Приходилось все силы тратить на то, чтобы противостоять сумасшедшему напору воздушных масс и не упасть, покатившись по велению стихии куда-нибудь в кипящие ядовитые воды, или, того хуже, в поток лавы, тёкшей в огромных расщелинах со всех сторон. Стражи не часто ходили этими путями, и все рейды, прошедшие по столь неприветливым дорогам, обошли Найджела стороной. Он, в основном, путешествовал по туманам, да несколько раз по горным тропам, в окрестностях разрушенной цитадели Кануак, а остальное время торчал в караулах да играл в карты. Теперь же, терпя боль в натёртых до крови ногах и безумное жжение на коже лица от раскалённого ветра, он должен был идти чёрт знает куда и чёрт знает с кем!

Проклятому незнакомцу были нипочём ни жар, ни яд, ни отравленный пылью воздух. Он уверенно двигался вперёд, увлекая за собой бедного Найджела, который всё чаще и чаще вспоминал маму и добрую сердцем сестрёнку, со временем заменившую мать. Порой хотелось упасть и заснуть, свернувшись в клубок страхов и жалости, но Страж должен быть сильным, этому их учили в Цитадели. Здесь нет места простым человеческим чувствам. Здесь война. Странно, но даже сейчас Найджел думал, что исполняет свой долг, хотя и ведёт спутника к врагу, попутно выкладывая всё, что знает. Найджел не мог представить иного. Он хотел верить, что если умрёт, то умрёт за дело, а не как ничтожная трусливая тварь.

– Так ты уверен, что нынче в мире нечто происходит, Найджел? – громыхал голосом ужасный спутник.

– Да. да, хозяин.

– И твой Орден недавно достиг некоторых успехов, не так ли?

– Так! Так!

– И сейчас он приступил к очищению неверных на захваченных территориях?

– Да, так оно и есть. Мои лидеры создали какое-то новое оружие, которому не может противостоять ни магия, ни сталь.

– Что ты такое говоришь, дурак?

– Я… я что слышал.

– Тогда вырежи себе уши, глупец. Что создано магией, то от неё и погибнет.

– Да, несомненно! Не смею спорить.

– Ну, так и?

– Так вот. Сейчас Север очищается, мой лорд. Враги падут рано или поздно. У них не найдётся средств, чтобы противостоять великому Ордену! А теперь, когда вы с нами, час неверных предрешён! – завывал Найджел, уподобляясь проповедникам Ордена, полоскавшим мозги малефикам тёмного клана каждый день.

– Слушай, давай без этой твоей орденской дряни, усёк? – раздражённо бросил Мерлон, потирая странный знак на лбу. – Ещё раз, и тебе конец.

– Да, Хозяин! – воскликнул уничтоженный и втоптанный в землю Страж. Он проклинал тот день, когда попал в проклятый Орден. Хотя, кто знает, быть может, это спасло ему жизнь.

– Однако не думаю, что вашим малефикам долгое время удастся скрывать кровавые расправы. Главам кланов это может сильно не понравится.

– Не понравится и уже давно не нравится. Однако что они могут сделать? Кроме того, все видят не Орден, а сильные кланы (Ренессанс, Реньюн, их союзников), озабоченные своими меркантильными интересами. К тому же все знают – Ренессанс не гнушается любых средств. Что же касается отношений сильных мира сего между собой, то вот, например, Сюреал и Элита не переносят друг друга ещё с Войны Трёх Кланов, Нейтралз недавно потерпели сокрушительное поражение от войск Ренессанса на левом береге реки Темерны, и теперь зализывают раны. Хранители… Чёрт их знает. Возможно, попытаются помутить воду в Совете Бангвиля, но скорее закроются в своих мрачных замках и будут ждать лучших времён. Воевать с ренами им нечем – последняя война обескровила их тщеславные ряды. Остальные же кланы… У них бесконечные усобицы за контроль тех или иных территорий, и бить их поодиночке – самое простое. Быть может, варвары Остермана, из Восточных Степей могут представлять кое-какую силу, особенно если Нейтралз решатся бросить в бой остатки войск им на помощь, исполнив союзнические обязательства, но всегда можно сыграть на недовольстве той же Элиты нарушениями её торговых сфер влияния, в которые будут вынуждены ворваться варвары, воюя с Ренессансом. Да, да, это касается напряжённой обстановки вокруг владений Купеческой гильдии на Перекрёстке, что к северо-западу от Честорского леса. Но там также вплетены интересы вездесущего Сюреала. В общем, состояние разрозненности приведёт неприятелей к неминуемому поражению. Во времена Войны Сил ещё жили кое-какие остатки братства, продиктованного необходимостью защищаться от диких племён. Но теперь, когда гегемоном стал человек, каждый хочет урвать кусок у другого, да побольше.

– Слишком у тебя просто выходит. С такой логикой можно хоть весь мир завоевать, – прогремел Мерлон. – Помолчи пока, я обдумаю то, что ты сказал.

Они брели по выжженным холмам и туманным равнинам. Они дышали отравленным воздухом и медленно жарились в безумном пекле, исходившем от лавных потоков, тёкших в глубоких расщелинах. Гейзеры чистой кислоты выбрасывали смертельное нутро на десятки метров вверх, поливая голые камни, плавившиеся под неукротимой силой разрушения. Здесь был настоящий ад! Найджел задыхался, он слабел на глазах. Но проклятый незнакомец неумолимо шёл вперёд, не обращая внимания на муки спутника. Вскоре запасы воды иссякнут, и начнёт мучить жажда.

От невыносимой боли в груди бывший Страж скинул с себя доспехи, разорвал рубаху, и тёр, что было сил, грудную клетку, сдирая поражённую кожу в кровь. Ему было дико больно, но он молчал и не давал повода тёмному отродью усомниться в его способности идти дальше. Он знал: если сейчас он упадёт и не встанет, то его просто оставят здесь умирать. Или, хуже того – бросят на съедение всякой живности в этих ужасных местах. Сейчас мерзкие твари скрылись, расступившись перед сыном Хаоса и Тьмы, но как только простой человек лишится его покровительства… Найджел кусал губу, глотая солёную кровь, но молчал и шёл дальше, покуда в глазах не стало темнеть. Но тут незнакомец остановился, поводил носом в разные стороны, громко втягивая воздух, и резко сменил направление, вскоре набредя на небольшую пещеру. Одним взмахом руки он выжег всё и всех внутри и приказал Найджелу спать. Тот лишь кивнул, и, упав на голые камни, заснул.

Когда он проснулся, то обнаружил себя лежащим на подстилке из грубой ткани рядом с небольшим костром, над которым незнакомец водил руками, заворожённо глядя на пляску огня.

– Ты отдохнул? – громыхнул голосом хозяин.

– Да, спа…

– Не за что меня благодарить. Мне нужно ещё чуть-чуть информации. А если б ты сдох, то. было бы немного обидно. Хотя путь к Башне Культа я вызнал… не знаю откуда, но вызнал. Пришло, словно наваждение. А может, из твоей головы. Проклятая карта теперь перед глазами, – хозяин гневно сжал искалеченные огнём кулаки, на которых частично обгорела и полопалась кожа. – Мне хочется немного тебя послушать. Совсем чуть-чуть.

Найджел сглотнул. Повинуясь порыву, он хотел спросить, что с ним будет, когда он закончит рассказ, но осёкся. С таким сумасшедшим нельзя столь прямо строить диалог.

– Что вы хотите знать? – пролепетал он. Он чувствовал себя немного лучше, но голова кружилась от усталости.

– Всё. Говори. Ну!

– Эм. – запнулся Найджел, сбитый с толку неожиданно резким ответом незнакомца. – Не всё, конечно, так хорошо, как хотелось бы. На Фебе, там, где, по сути, были все свои, кто-то начал играть по своим правилам, и сильно подпортил развитие планов. Главнейший союзник Ордена, адепты Тавро, коих неразумно называют варварами Одера-Табу, попали в щекотливую ситуацию. Мощнейшая боевая машина Сюреала по договору с Республикой обратилась против них. Сейчас их войска победоносно движутся вглубь земель наших собратьев, сметая заградительные посты. У них новая тактика. Теперь их ни лёгкими уколами, ни сильным кулаком, не взять. Раньше, когда Республика опрометчиво отправляла бойцов на смерть, повинуясь общественным настроениям, война шла по классическому сценарию вторжения и поиска генерального сражения. Но никто им такого удачного шанса не давал, и летучие отряды адептов Тавро спокойно разрывали по кускам неприятеля, в конце концов лишив его припасов, подкреплений и сил. Теперь враги действуют по иному. Разбившись на мелкие отряды, войска Республики и Сюреала надвигаются шквалом, выжигая всё на пути и пополняя запасы за счёт захваченных деревень. Прошёл всего день после вторжения, а войска адептов уже отброшены на пятьдесят километров. Противник наступает, как заведённый.

– Постой. А как же ты обо всём узнаешь? – нехорошо поинтересовался незнакомец.

– Так в Ордене хорошо налажена поточная передача информации по каналам трансферанса! Каждый малефик должен быть в курсе дел. Хотя бы в тех рамках, в которых позволено. Просто наша деятельность такова, что, будучи неосведомлённым в политической жизни, можно наделать много глупостей, причинив клану уйму вреда, разгребать который придётся всем Орденом.

– А как же вы пресекаете утечки важной информации?

– Дело в том, что все данные поступают под строгим контролем специальных заклятий, разработанных великими умами современности! Когда сознание кого-либо из соклановцев обращается к информации, полученной под такой магией, об этом тут же узнают Старшие или Наблюдатели.

– А потом и самого болтливого, и того, кто сведения от него получил, убирают? – дико улыбаясь, спросил Мерлон.

– Да. – прохрипел Найджел, жалея, что рассказал всё начистоту. Хотя куда там! Разве он смог бы соврать на лету? Да ещё и кому…

Незнакомец рассмеялся раскатами настоящего грома, содрогнув своды пещеры.

– Ну, в таком случае рассказывай ещё! – потребовал он, улыбаясь во всё обезображенное лицо. Бывшему стражу захотелось вырвать.

– Это самая последняя информация. – тихо ответил Найджел и вжал голову в плечи, ожидая развития событий.

– Ну да… Что ещё можно ожидать от простого посыльного. Ну а скажи, что интересного тебе известно о Культе?

– Ничего большего, чем написано в пергаментах по истории и ничтожно мелких брошюрках Ордена. Знаю лишь то, что от самого Культа давно нет никаких ответов, приказов и распоряжений. Все гонцы пропали.

– Ясно, – пробормотал Мерлон и посмотрел Найджелу в глаза. – По сути, теперь ты мне и не нужен. Однако почему-то не хочу я с тобой ничего делать. Дурак ты какой-то. Сдохнешь всё равно, от моей руки, или нет. Предавший всё и вся не имеет приюта. Как, например, я. Отдохни ещё, я пока поразмыслю. Учти, остановки будут очень редкими, и лишь по самым крайним случаям. Усёк? Помрёшь – горевать не стану, поверь.

Услышав эти слова, Найджел медленно опустился на подстилку и закрыл глаза. В его душе творилась буря, но ему почему-то казалась, что она где-то в стороне. Словно внутри его двойника. Всё это происходит не с ним! Не с ним! Ведь будущее всегда казалось таким светлым! Ведь мама всегда пророчила ему вселенские блага…

– Эй, Найджел, – вдруг окликнул его хозяин. – Осторожнее с желаниями. Они имеют привычку исполняться. Только не так, как хотелось бы.

* * *

За свою достаточно долгую жизнь Даратас побывал на многих процедурах вручения суверену верховной власти, и мог уверенно заключить, что эти процессии похожи друг на друга напыщенностью, яркостью и глупостью, чарующие людей сладким дурманом богатства и всеобщей покорности. Но то, что узрел мудрый чародей в огромных подземельях Золотых Ручьёв, поразило его оригинальностью! Однако перед тем, как стать не только свидетелем, но и реальным участником потрясающего события в жизни дивного народа, Даратас успел заиметь пару лишних причин для укорочения его земного срока.

На следующий день, как он умудрился встать с постели и кое-как собрать остатки своего духа и разбитого тела, Мильгард стал готовить его к церемонии возведения на Престол. Несмотря на протесты вымученного мага, эльфийский принц лишь упрямо мотал головой, летая со скоростью молнии от одного ответственного лица к другому, успевая на лету рассказывать необходимые подробности роли Даратаса в самом действии. Поначалу тот пытался что-то запоминать, записывать, зубрить, но постоянно путался, оговаривался, и в конце концов послал всех в самые далёкие места. Принц, пожав плечами, согласился взять все формальности на себя, попросив лишь запомнить пару фраз на эльфийском, которые необходимо сказать Жрицам.

Безумно злой Даратас махнул рукой, взяв пергамент со словами, и удалился к себе в уютный уголок, где предался самым грустным размышлениям. А работа по приготовлению тем временем кипела.

Во все стороны эльфийского царства неслось эхо ударов молотков и кувалд, визги сотен тяжёлых пил и рубанков. Даратас начал заметно нервничать, внутри своего любопытного сознания интересуясь происходящим, но он предпочёл оставаться в уединении, думая, что ему делать дальше. Но сие удовольствие продлилось недолго.

Вскоре к магу постучалась армия всевозможных писарей, принёсших ворох государственных бумаг, требовавших исследований и подписей. Опешивший Даратас с выпученными глазами принялся разбираться с государственной макулатурой, уйдя в это дело с головой. Тут были и подписные листы о состоянии арсенала, складов провианта, всевозможного сырья и готовой продукции для продажи на внешних рынках (в основном, табак); сотни дарственных грамот, вручавших памятные награды семьям погибших храбрецов, ещё сотни листов со сводками потерь; указы и распоряжения о назначении лиц на всевозможные государственные посты, на прочтении названий которых у Даратаса заплетался язык. Поначалу он пытался вникнуть в суть всех дел, но от объяснений облепивших его должностных лиц становилось ещё хуже.

– Какой ещё Кантобрий Восьмой Руки? – орал заведённый Даратас. – Где ты видишь у меня восьмую руку? Да хотя бы третью? Что за бред вообще? Расформировать!

– Как же так, алахоэ? – возмущался один из эльфов, с трудом выговаривая фразы на человеческом языке. – Как расформировать?

– Да не расформировать. ладно. Бездна! А это что? Леган Второго Откровения Остараама. Ну а это просто писк: Артадунтийская Академия Мудрых Слов Андрианы, если я вообще это правильно перевёл. Вы что? С ума посходили? Зачем нести мне всю эту бумагу, если я толком не знаю вашей системы управления. Так! – решительно воскликнул Даратас и вскочил с занимаемого до этого табурета. – Ольвен! Ольвен!

В забитом писарями проходе началось оживление, и вскоре в келью втиснулся облачённый в мифрил принц, отталкивая мешавших деятелей государства.

– Выгони всех отсюда! Вон! Выбери самых толковых, и пускай мне доходчиво объяснят суть вашей, эм, администрации.

– Адми чего? – изумился эльф.

– О боги! – схватился за голову маг. За что ему такое проклятье? Как он будет управлять этой сворой? – Так, ладно, всех отправь готовиться к церемонии, все бумажки в печку, а меня на уединённый отдых и спокойствие. Никого не впускать! Ну, разве что церемония начнётся.

– Как прикажете, алахоэ! – поклонился эльф. – Все слышали? Ну! Чего стоите?

Несколько минут топота и недовольного ропота, и маг снова остался один. Осталось надеяться, что слова насчёт печки они восприняли в качестве шутки.

– И как же теперь наладить всё в этом государстве? – рассуждал вслух Даратас. – Когда Мильгард говорил, казалось всё просто. М-да, век живи – век учись. И какого… это свалилось ему? Нет, ну это нонсенс! Какой смысл вручать бразды правления тому, кто ни черта не смыслит в этом деле? Я вольный исследователь, люблю магию, но терпеть не могу публику, лишнее внимание и уж тем более государственную суету. Политика никогда меня не интересовала, надо признать, порой до крайностей. Ха! Да из-за меня иной раз некоторые кланы выигрывали и проигрывали войны лишь потому, что я по рассеянности просто брал и продавал новое изобретение на сторону, которое тут же хорошенько пристраивалось как мощное оружие. Проклятье… Однако я люблю мир и ценю добро, хотя воспринимаю эти явления как некоторые абстракции. Для меня ценна жизнь, причём не только моя, но и чужая, хотя первое намного перевешивает все вторые. Но! Такова жизнь. Все мы попали в стремительный водоворот событий, и теперь остаётся гадать, куда нас выкинет. Отправляясь на поиски Дарли, я и не думал, что такое может произойти. А ведь казалось, что судьба в моих руках. Лишь казалось. Как там, интересно, мой шалаш? Не разграбил кто? Вряд ли, конечно. Слишком мощны заклятия охраны. Но повидать его очень хотелось бы…

В раздумьях он просидел несколько часов, когда неожиданно в дверь громко постучались.

– Кто? – сухо спросил Даратас, пребывая в мирах своих мыслей.

– Я, Дариана, – послышался женский голос.

– Входи.

Дариана протиснулась через узкий вход, держа в руках кучу каких-то тряпок.

– Что это за мусор? – холодно спросил маг.

– Это твои парадные одежды, – улыбнулась девушка.

– Забери и разрежь себе на чулки, – махнул рукой Даратас.

– Думаю, меня за такое в политические преступники запишут.

– Нет, я не разрешу. Режь!

– Ладно, перестань! – надулась она. – Эту мантию, перчатки и довольно элегантные портки, тебе придётся надеть на время церемонии. Того требует этикет.

– Знаю, давай сюда, – сказал Даратас и принял одежду от Дарианы, попутно развязывая узлы на серой робе, которую получил взамен своего превосходного магического обмундирования (эльфы смастерили рубаху специально на человеческий рост, пока маг пребывал без сознания). – Посох, надеюсь, можно взять свой.

– Даже нужно. Для многих он символ власти.

– А когда-то для Франческо он был просто инструментом, – пробормотал маг, обнажая торс, перевязанный тряпками, смоченными лечебными эликсирами.

– Болит? – задумчиво спросила девушка, осматривая тело мага.

– Немного. Не суть важно, – отмахнулся он, принявшись застёгивать огромное количество креплений. Вышитый золотом пурпурный «доспех» вступал в некоторое противоречие с эльфийской сдержанностью.

– Что ты будешь делать? – спросила Дариана, когда маг закончил одеваться.

– Отправлюсь на Харон, – пожал плечами чародей.

– А эльфы?

– А что эльфы? Они лучше меня разберутся. Назначу уполномоченного. Думаю, им будет Мильгард. Пускай у них лидер останется в лице меня, но мне нужен управляющий. Это государство совсем не такое, как у людей. Здесь совсем иные порядки. Пока я буду изучать эту галиматью, наши враги нанесут удар в спину. Всё не так просто, как хотелось бы.

– Ты уверен, что наша цель на Хароне?

– Наша?

– А ты думал, я брошу тебя одного? – дёрнула волшебница бровью.

– При чём здесь брошу?

– Хватит. Этот разговор не имеет смысла, – строго отрезала девушка.

– Знаю, – легко согласился маг.

– Тогда зачем подмечаешь?

– Настроение плохое, – нахмурился Даратас.

– Да.

Они помолчали. Даратас сел на кровать и уставился на своды низкого потолка. Девушка села рядом с ним, взяв его облачённую в перчатку руку. Она старалась быть осторожной, ведь за красной шёлковой тканью скрывались перевязанные раны.

– Скоро начнётся? – спросил маг.

– Насколько мне кажется, да.

– Кажется! Ха! Этих эльфов не всегда поймёшь.

– Перестань.

Маг вновь махнул рукой. Дариана подобралась поближе и легла головой ему на грудь, стараясь не задеть больные места.

– И что дальше? Ты уверен, что принц справится? – поинтересовалась она.

– Да, я думаю. Да. Ведь если ты внимательно слушала его аргументы, вся проблема заключалась в духе перемен, а не в самих переменах. Он справится.

– А что будем делать мы?

– Отправимся на аудиенцию к старым друзьям, – ехидно улыбнулся маг.

– И что? Скажем им – привет! Мы вернулись?!

– Нет, разнесём им головы, а потом станем задавать вопросы.

– Великолепная тактика! – сплеснула руками девушка.

– А что ты можешь предложить? Вести переговоры?

– Да тебе понадобится армия! Башня Культа! Ты решился биться в одиночку с целым войском?

– Да нет, как минимум втроём. – улыбался маг. – Ольвен ведь увяжется за нами, подчиняясь наказу отца.

– Ты сумасшедший!

– Нет. Просто я знаю, чего стоит Культ. Без Первого Мастера они никто.

Глаза девушки сузились и на скулах заиграли желваки.

– Конечно, никто не будет штурмовать Башню, ибо смысла нет, – продолжал размышлять Даратас. – Как ты видела, армии в этой войне не решают ровным счётом ничего. Разве что только в деле сдерживания и выигрыша времени. А так – это просто мясо. Боюсь, мы можем стать свидетелями, как через Харон на живой материк станут прорываться орды тварей. Рази их сотнями тысяч – это не исправит положения. Ты знаешь, что такое рекогносцировка?

– Да. в позапрошлой жизни я – студентка военного факультета, в прошлой – гордая воительница. Однако, несмотря на то, что сейчас я просто милая девушка, сие слово мне известно.

– Ну, так вот, – пробормотал Даратас, несколько озадаченный длинным монологом Дарианы. – Для начала необходимо отправится на место и все хорошенько разузнать. Но сейчас…

В дверь постучались.

– …. сейчас настало время для некоторых официальных мероприятий.

Лёгкой простотой идеи лилась гармония эльфийской мелодии сквозь пространство Золотых Ручьёв, гордо и непоколебимо возносясь к сводам тёмной твердыни, постепенно покорно растекаясь по углам, спускаясь затем обратно и замирая в крохотных ямах и руслах высохших подземных рек. Она неслась сквозь воздух, она неслась сквозь время. она парила в сознании и играла всердцах! В безумной пляске сотен огней, бросавших блики с огромных столбов на каменные стены, музыка древнего народа рождала нечто, что хотелось называть чувством, но нельзя было назвать эмоцией. Это было чистым откровение тех, кто исполнял, и всего того, что внимало, трепеща сердцем и струнами души, даже если этим был просто камень, рождённый из пыли Хаоса.

Даратас лишь несколько раз в жизни слышал музыку эльфов, но сейчас, выйдя на широкий пурпур Царского пути, он был бесповоротно захвачен силой и наивной чистотой, звучащими в каждом звуке, в каждом вздохе, в каждом чувстве. Играющие во всех концах огни, размещённые на гигантских помостах по всем Золотым Ручьям, добавляли некой проникновенности, некоторой глубины. Маг знал, что это – лишь игра его внутренних мозговых процессов, но в те минуты ему было всё равно. Наслаждаться сутью невозможно. Наслаждаться тайной сути можно долго. Наслаждаться образами и иллюзиями сути – вечно.

В окружении бронированных мифрилом стражей будущий царь эльфийского племени медленно брёл по выложенному под ногами полотну. Стараясь сохранять прямую гордую осанку, Даратас был не в силах удержаться, чтобы не покрутить головой, будучи зачарованным происходящим. Конечно, и у людского племени есть талантливые музыканты, способные сотворить переполох в душах слушателей одним движением лёгких пальцев по струнам; есть и кудесники иллюминации. Но в подземных чертогах, на фоне огромных статуй Вождей, под покровительственным взором которых творилось действо, когда со всех сторон оживает воздух и искрится пыль, всё кажется немного иным.

Сначала маг не заметил, что происходило высоко над головой, но затем, резко подняв голову, узрел тысячи сменяющихся световых образов, повествующих о тех или иных событиях из истории эльфийского царства – от восшествия на Престол новых царей до великих сражений. Но это могло бы показаться в некотором роде избитым, если бы не один оригинальный факт. Проходя в окружении стражи по середине пурпурной дорожки, Даратас сначала не обратил внимания на то, что творились вблизи, по обоим бокам процессии. А там царила самая настоящая вакханалия плоти. На специально изготовленных выгнутых лежанках, под светом нежно-розовых магических огней, в ворохе пурпурных перин и одеял, сотни эльфов соединяли тела в актах самой откровенной любви. Глаза мага расширились от удивления, но он постарался не подать виду, сконцентрировав внимание на приближавшейся скульптуре Тиры, вокруг которой собралась официальная публика, но сладострастные стоны, доносящиеся более отчётливо после того, как маг сосредоточил на этом внимание, привлекали, и глаза порой безвольно отрывались от намеченной цели и принимались блуждать по развратным картинам. По сути, ничего нового, но по факту природа брала своё.

Ароматы, звуки, шикарные картинные позы. Для человеческого сознания официальные мероприятия исключали интимность, но для эльфов сие действо представляло настоящий акт счастья. Всеобщего счастья, открывающего все стороны сложной эльфийской души.

У освещённого множеством факелов монумента стояли всевозможные государственные чины, представленные, в основном, дряхлыми стариками, не сумевшими принять участие в прошедших сражениях, жреческие компании, сиявшие милыми мордашками. Вся братия стояла строго под стягами своих домов. Дружная процессия стала послушно расступаться перед движущейся охраной, пропуская кандидата на Престол. Даратас, внимательно вглядываясь в суровые лица придворных мужей, проследовал к каменному изваянию обольстительной Тиры, где не обнаружил никакого Престола в своём понимании. а лишь роскошное ложе на несколько персон, стоявшее на позолоченном помосте и увенчанное пурпурными одеялами. Сохраняя небольшую надежду, что главное действие не здесь, маг обернулся, внешнее выказывая полное спокойствие.

Он осторожно скользил взглядом по сомкнувшемуся ряду важных лиц, надеясь предугадать последующее развитие событий. Все они, разодетые в парадные искрящиеся наряды, безмолвно ждали, внимая звукам любовных утех у себя за спиной. Почти все хранили каменное выражение лица. Кроме Жриц. Эти маленькие проказницы так и стреляли глазками в сторону замершего Даратаса. Приглядевшись, маг различил множество пустых лож чуть левее от места церемонии. Неужто они – для занятых пока скучным долгом государственных мужей и жён?

Вдруг строй молчаливых эльфов заколыхался, и к Даратасу вышел Мильгард, облачённый в малиновый доспех с фиолетовым плащом, висящим за спиной. В руках он держал большую тяжёлую корону, искрившуюся дождём всевозможных огоньков и блёсток, и деревянный посох с огромной жемчужиной в роли набалдашника. Магу показалось, что посох символизировал некоторую часть мужского тела.

Подойдя к магу, эльф поглядел ему в глаза, заметив некоторое смущение, и еле заметно кивнув, развернулся к остальным, подняв над головой принесённые предметы.

– Братья и сёстры! – воскликнул он по-эльфийски мощным голосом, перекрывшим звучавшую музыку. – Настал час великого Откровения! Настало время Великих Перемен, предсказанных Остараамом в незапамятные времена. Наш прежний царь скончался. Старый уклад рушится на глазах, а привычные идеалы втоптаны в каменные полы пещер! Враги точат клинки, переполняясь мыслями о нашем скором сокрушении. Отечество в крайней опасности! – здесь принц сделал маленькую паузу, давая собравшимся прочувствовать сказанное. – И что же велит нам наша гордость? Велит сражаться! Что шепчет нам вера? Стоять и верить крепко! Что твердит наш закон? Принять силу сильного! Храбрые воины на совете приняли решение, что царём будет тот, кто сразил врага. Мы знаем, что битва была выиграна не под сводами Старинного Зала, а в измерениях, о которых нам трудно помыслить. С врагом, который никому из нас не под силу! И кто же нас спас? А спас нас этот человек, которого мы нарекли кандидатом на Престол. Лишь благодаря его мужеству мы сегодня можем праздновать победу, предаваясь мирским утехам и простому счастью! Тогда ж восславим лучшего из лучших! Сильнейшего из сильных, руками которого принесена слава в наш дом! И возложим в его десницу нашу судьбу. Жрицы! Прошу начать обряд!

Повернувшись в пол-оборота к магу, эльф загадочно улыбнулся и уступил дорогу целому отряду обольстительных жриц. Стражи, двигаясь за девушками, стали охватывать Даратаса, служительниц культа и приготовленное ложе со всех сторон, замыкая в кольцо и разворачиваясь к остальным сплошной стеной щитов. Чуть неподалёку, где-то справа, кто-то запел нежным голосом, подхватил плавную мелодию арфы. Уже сообразивший, в чём дело, Даратас внимательно рассматривал похотливых служительниц Тиры, облепивших его со всех сторон и медленно тянувших на мягкие одеяла. Их было столько, что маг испугался за своё здоровье. Он не знал, чем продиктована возбуждённость девушек, но глаза их пылали безумством, игравшим огоньками в нежных душах.

Поначалу маг был несколько неуклюж и неповоротлив по сравнению с извивавшимися вокруг него Жрицами, стянувшими с него почти всю одежду, но когда окружающее заполнил сладковатый туман, задурманивший сознание, страсть в его сердце разгорелась неукротимым огнём. Он вспомнил, что суть возведения на Престол – отдача мужчины во служение Тиры. Эльфы понимали это так. Что ж, никто и не видит ничего плохого!

– Вернен, Аль ту на вир, эль ту ар! – прошептал Даратас требовавшиеся слова и полностью отдался чувствам.

В этот день стены Золотых Ручьёв содрогнулись под мощной волной всеобщего экстаза!

* * *

Бывший отряд Гвоздя, а ныне Мердзингера, продвигался медленно, прислушиваясь к каждому шороху и останавливаясь перед каждым поворотом: в любой момент можно ждать засаду. Идти по пропахшему смертью коридору представлялось далеко не самым приятным занятием, но всё приняло совсем плохой оборот, когда одежда на теле пропиталась омерзительным ароматом разложения, и избавиться от него в данных условиях было невозможно! Какое-то время Ромунд делал всё возможное для борьбы с недугом, но затем его стало тошнить, причём так, что тело начинало сжиматься в комок. Он взмок. Голова кружилась, и мысли путались. Не выдержав, он попросил отряд остановиться, дать передохнуть, смочить горло.

– Блюй, парень, станет легче, – говорил Бочонок, подавая мех с остатками воды. – Мы, знаешь, однажды семь дней в траншее лежали, головы поднять не могли. Таргосовские ублюдки вели по нам обстрел Большим Огнём и пушками, не давая передохнуть. Многих сносило волной, не зажаривая. Они лежали вокруг нас, и… А впрочем… Ладно.

Ромунд старался не слушать бредни бывалого вояки, от которых становилось ещё хуже, и держал всё в себе, пытался, по крайней мере. Но, в конце концов, не справился, и его согнуло пополам в приступе дикой рвоты. По характерным звукам он понял, что одновременно с ним стало плохо ещё кому-то из отряда. Пока его выворачивало наизнанку, эльф внимательно осматривал карту, стараясь обнаружить хоть какие-то намёки на дополнительные проходы, тайные ходы, скрытые двери.

– Проклятая бумажка, – злобно ворчал он. Даже у него стали сдавать нервы. – Ни черта полезного нет!

– Сколько ещё до прохода вглубь? – спросил Медведь, вытирая пот со лба. Почему-то в подземельях вдруг стало душно и жарко.