Текст книги "Захоронение"

Бусс закрыл глаза, постоял так немного, затем кивнул.

Бреннан ожидала, что агент рассердится и начнет требовать результаты прямо сейчас, по принципу «вынь да положь», как он всегда делал раньше. Но Бусс ничего не сказал, и видно было, что думает он совсем не об этом.

– Ты собираешься здесь оставаться? – спросил он.

– Да, – ответила Бреннан. – Я должна разобрать скелет и точно выяснить, сколько человек послужило для него материалом. Это отнимет большую часть ночи.

– И как же ты собираешься возвращаться в отель?

Бреннан об этом не подумала.

– Я вызову такси, – ответила за нее доктор By. – Это не проблема.

– Хорошо, – отозвался Бусс. – Значит, у меня будет время еще раз пробежать глазами дело Мюсетти. Подниму свидетельские показания. К тому времени как я приеду в офис, мой босс уже отправится баиньки, и офис будет в моем полном распоряжении. Но первое, что он от меня потребует завтра, – это результаты. – Бусс зевнул. – А до того времени, как он решит отложить дело Мюсетти в долгий ящик, у меня осталось двенадцать часов.

Бреннан наблюдала, как Бусс, пользуясь ее щипцами, пытается подцепить записку и отправить ее в пластиковый пакетик для улик. Затем агент повернулся и зашагал прочь.

Бреннан несколько раз доводилось работать с Буссом, но никогда еще она не видела его в таком состоянии, как сейчас. Раньше он выглядел крайне самоуверенным, настолько, что это резало глаза.

Но это было раньше.

Нечто подобное Бреннан приходилось видеть на школьных соревнованиях: все еще не отошедшие от спортивного азарта лихорадочно блестящие глаза тех, кого неожиданно срезали на предпоследнем этапе.

Дело о пропавшем Мюсетти подтачивало Бусса изнутри. Он проигрывал эту битву, а тут еще и неожиданно свалившийся ему на голову серийный убийца…

Бреннан посмотрела на скелет, все еще лежащий на столе. Бусс мог думать, что проигрывает, но теперь он был не одинок.

И она приложит все силы к тому, чтобы они оба смогли и выиграть.

Глава 3

Сейчас Силли Буссу больше всего на свете хотелось кому-нибудь от души врезать. И не обязательно «кому-нибудь», стенка тоже вполне подошла бы.

Держать в узде свой характер было для Бусса чем-то из разряда его снайперского мастерства – не только необходимым для работы условием, но и целым искусством. Но в такие дни, как сегодня, и дзэн-буддист вряд ли смог бы сохранять полное спокойствие.

Специальный агент Роберт Дилан – начальник Бусса по делу Мюсетти/Гианелли и глава чикагского отделения, – как и предполагал Бусс, приказал ему оставить дело против организованной преступности, которое успешно «зависло» после исчезновения свидетеля, и сосредоточиться на деле серийного убийцы, любителя скелетов с записочками.

Того обстоятельства, что скелет был собран из костей нескольких человек, для Большого Начальника Дилана было достаточно, чтобы важность дела перекрыла все формальности: Дилану, как, впрочем, и Буссу, было совершенно ясно, что появление серийного убийцы в Чикаго вызовет такую вонь, по сравнению с которой забастовка мусорщиков покажется легким бризом.

И что на этом фоне значит дело об исчезнувшей бандитской крысе, которая наверняка уже отдыхает на дне реки Чикаго (или озера Мичиган, или Бог знает где еще).

Бусс понимал ход мыслей своего начальника. Черт, на месте Дилана он сам думал бы точно так же.

Но от такого признания легче ему не становилось. Из кабинета Дилана Бусс отправился в свой, где его дожидался видеомагнитофон.

Этой ночью Бусс спал не больше четырех часов.

Оставив доктора By и Бреннан в музее, он вернулся в свой кабинет и до полуночи сидел над свидетельскими показаниями по делу Мюсетти.

Когда глаза начали слипаться, Бусс отправился в отель, проспал от трех до семи, затем принял душ, переоделся и к восьми часам снова был на рабочем месте.

Дилан пришел ненамного позже Бусса и потребовал от него отчета за прошедшие двадцать четыре часа.

Отправив дело Мюсетти отлеживаться в подсознании, Бусс вошел в свой кабинет исполненным решимости поймать убийцу.

В конце концов, чем скорее этот чокнутый маньяк окажется за решеткой, тем быстрее Силли Бусс сможет вернуться к розыску своего пропавшего свидетеля.

Агент закрыл дверь кабинета, вставил в магнитофон первую из кассет с записями камеры слежения, расположенной на фасаде их офиса, включил телевизор и опустился в кресло. К этому времени он уже был спокоен, как будто вернулся с получасового сеанса хорошего массажа.

У бывшего снайпера сохранились многие умения, и среди них простейшим было управление своими эмоциями. Умение держать эмоции под контролем было одной из заповедей снайпера. Эмоциональный стрелок – плохой стрелок.

Бусс выжил в отвратительных условиях тех мест, куда его забрасывала служба в армии, благодаря умению сохранять спокойствие вне зависимости от окружения и обстоятельств.

Перемотав кассету на начало, он нажал на пульте кнопку воспроизведения.

Видеомагнитофон ожил. Черно-белое изображение было зернистым и показывало вестибюль здания имени Дирксена сверху, со стороны стола охраны, за которым в ту ночь сидел Барни. Стол охраны в объектив не попадал, так что Бусс не смог определить, находился ли охранник на своем месте.

Вестибюль был пуст, но Бусса больше интересовал не он, а то, что происходило за окнами. Включив замедленное воспроизведение, Бусс старался уловить малейшие признаки движения за окнами, снаружи здания.

В углу экрана, под датой, было время, в которое велась съемка. Бусс не рискнул перемотать кассету, боясь пропустить нечто важное.

Прошло около семи минут записи, и внезапный стук в дверь заставил Бусса подскочить на месте, несмотря на все его спокойствие.

Нажав на паузу, он спросил:

– Что?

Дверь открылась, явив физиономию Вулфолка, который, убедившись, что Бусс один, вошел в комнату.

Как обычно, прическа специального агента была безукоризненной, а вид – измученным. Он был одет в темно-синий костюм, чуть более светлую рубашку, консервативный галстук в синюю полоску, а на левом лацкане пиджака виднелся значок с изображением американского флага.

Бусс, который всегда старался выглядеть профессионалом, рядом с Вулфолком чувствовал себя подростком, поскольку был одет в свободную рубашку и потрепанные джинсы.

Да и Вулфолк, который был едва ли на пять лет старше Бусса, вел себя с ним, как с новичком, которого почтил присутствием он, вашингтонский агент, старый профи.

– Что случилось? – спросил Бусс.

Вулфолк немного помедлил и ответил:

– Дилан сказал, что над «Делом скелета» мы работаем в паре.

Так, дело уже приобрело собственное название.

– Бери стул и садись, – сказал Бусс.

Вулфолк последовал его совету, а затем поинтересовался:

– И что мы делаем?

– В данный момент смотрим телевизор.

Бусс объяснил, зачем они это делают, и снова нажал на воспроизведение.

Минут через десять оба агента подались вперед, заметив и кадре темную фигуру, волочащую за собой нечто.

Изображение было таким зернистым, а движущаяся фигура – такой далекой, что понять, что именно происходит, было довольно сложно, но Бусс про себя отметил время и нижнем углу экрана.

Это был без сомнения их клиент.

Одежда незнакомца была преимущественно темной, он Косил широкополую шляпу, рубашка была, скорее всего, хлопчатобумажной и более светлого оттенка. При таком изображении и под этим углом никаких иных деталей агентам разглядеть не удалось.

Расположив скелет на видном месте, незнакомец покрутился вокруг него несколько секунд, очевидно придавая ему нужное положение. А затем исчез.

Все действие заняло у него не более двадцати секунд.

– Так значит, он у нас на кассете? – спросил Вулфолк.

– Я бы предпочел, чтобы он был у нас в камере. Тюремной, – ответил Бусс. – Но для начала неплохо.

Кассета продолжала крутиться. В кадр вошел охранник, Барни, потом он отпрыгнул от окна, подбежал к своему столу, снова исчезнув с экрана, – видимо, звонил Буссу. Менее чем через пять минут после «активных действий» охранника оба, Бусс и Барни, прошли через холл и вышли на улицу.

– Хватит, – сказал Бусс, – вставляй следующую кассету. Вулфолк послушался.

Эта кассета была отснята камерой слежения, расположенной снаружи здания и направленной сверху вниз на Плимут-сквер. Бусс включил перемотку и стал смотреть запись не сначала, а со времени интересующего их момента.

Вот и он, их фигурант, устанавливающий скелет перед зданием, поправляющий свой «подарок», а затем шагающий прочь.

На этот раз агенты смогли увидеть, как он скрылся за углом.

Бусс отмотал пленку немного назад, и они снова просмотрели запись, уделив особое внимание тому, как незнакомец ставил на место скелет и разворачивал его.

Бусс ткнул пальцем в экран:

– Ты это заметил?

– Что именно? – спросил Вулфолк, подавшись вперед и всматриваясь в изображение.

– Здесь, – сказал Бусс, снова отмотав пленку на несколько секунд назад и нажав на паузу в тот момент, когда их неизвестный подозреваемый придавал руке скелета нужное положение.

– Ну и что я должен был заметить? – все еще недоумевал Вулфолк.

– Вот здесь, – ответил Бусс, вставая и показывая на экран.

– Где?!

Обойдя экран, Бусс показал на руку подозреваемого.

– Его рукав соскользнул, и между ним и перчаткой видна полоска кожи. Вот это белое пятно. Так что мы имеем дело с белым парнем.

Вулфолк кивнул:

– Вот теперь вижу.

Бусс скорчил рожу.

– Да уж, примета очень индивидуальная. Она позволит нам его опознать.

– Ну, надо же с чего-то начинать, – пожал плечами Вулфолк.

Они еще несколько раз просмотрели кассету, но ничего нового не обнаружили. Просмотрев видео с камер слежения на других зданиях и окрестных светофорах, агенты отследили движения неизвестного на протяжении трех кварталов. В любом случае, заканчивалась запись тем, что злоумышленник заворачивал за угол и исчезал.

И ни на одной пленке не было ничего, кроме фигуры в черном, в шляпе, скрывающей прическу, и в широкой рубашке, скрадывающей телосложение.

– Ну и куда же он потом, черт его подери, делся?

Бусс снова прокрутил запись, отмотал назад и снова прокрутил, снова отмотал, снова прокрутил…

– Кассеты не подскажут нам ответ на этот вопрос, а у меня идей нет, – ответил он наконец.

– Но куда-то же он шел!

Они просмотрели записи с разных кассет еще несколько раз.

– Куда-то в обход этого здания, – Вулфолк показал на причудливо украшенное здание на углу улиц Адамса и Ла-Салле.

Бусс поставил черно-белое изображение на паузу. Он понял, что его коллега не смог разглядеть характерные пятна на кирпичной кладке здания, пятна, по которым этот дом легко было идентифицировать как работникам различных служб, гак и рядовым гражданам.

– Это Гнездовье, – сказал он.

– Никогда о таком не слышал.

– Ты же работаешь в центре Чикаго! Как тебе это удалось?

– Я ведь не вырос здесь, Силли. Я на посту всего лишь с февраля.

Бусс откинулся на спинку кресла, снисходительно улыбнувшись напарнику. Затем хорошо поставленным голосом профессионального экскурсовода он начал просветительскую работу:

– Гнездовье находится на месте временной застройки, заселенной после большого пожара в Чикаго. Это место привлекло множество голубей. Жители дома обозвали его Гнездовьем, или Голубятней, и название прижилось. Резиденция архитекторов Дэниела Бернхема и Джона В. Рута, которые спроектировали большинство известных в городе зданий.

Вечно усталые глаза Вулфолка широко раскрылись.

– Ты-то откуда это знаешь?

Бусс пожал плечами.

– Мне нравится архитектура. В детстве я мечтал ею заняться.

– Что-то я совсем не представляю тебя архитектором.

– Мне нравится сама идея того, как это работает: это ведь благодатное поле – придумываешь что-то и превращаешь картинку, возникшую в твоем мозгу, в нечто реальное, нечто нужное людям – дом, церковь.

Вулфолк задумался над его словами.

– Ну, возможно, это не так уж и отличается от нашей работы.

Бусс не понял причину такого вывода, в чем и признался.

– Мы ищем улики и собираем из кусочков общую картину, а затем поднимаем свои задницы и носимся со своей абстрактной идеей до тех пор, пока она не превратится в нечто достаточно конкретное, чтобы поймать плохого парня. И посадить его.

Бусс улыбнулся:

– Джош, в тебе есть глубины, о которых я даже не подозревал.

Вулфолк улыбнулся в ответ:

– В тебе тоже. Ну и что за картинка появилась в твоем мозгу, Силли, в результате просмотра этого поганого видео?

Бусс указал на замершую на экране фигуру.

– Подозреваемый исчез либо войдя в здание, которое к тому времени должно быть уже закрыто, так как дело было ночью… либо прошел дальше по аллее и нырнул в канализационный люк. Либо сделал что-то еще.

– Наш следующий шаг?

– Найди мне видеокассеты с камер слежения всего этого района, на здании Гнездовья есть камеры охраны. Нужно поговорить с ночными сторожами, дежурившими в тот день.

Вулфолк был уже на ногах.

– А ты чем займешься?

– Я встречусь с нашими экспертами в музее и узнаю, что они выяснили касательно скелета. Когда вернусь, начну собирать информацию обо всех пропавших без вести и серийных убийцах на нашей территории, особенно маньяках того типа, что оставляют визитные карточки, любят бросать вызов и хотят, чтобы их ловили.

– Понял, – ответил Вулфолк.

– И помни: чем быстрее мы поймаем этого парня, тем быстрее займемся пропавшим Мюсетти.

Ответив быстрым кивком, Вулфолк вышел из комнаты.

Когда Бусс приехал в музей Филда, ему пришлось подождать, пока кто-то из персонала не проведет его сквозь все запертые для обычных посетителей двери. Наконец он оказался на территории, отныне принадлежащей доктору By и Бреннан.

Если бы они не переоделись, Бусс подумал бы, что они провели в музее всю ночь.

Бреннан выглядела свежей и отдохнувшей. На ней были черные слаксы и серая блузка. Доктор By надела серые брюки и синюю безрукавку и, так же как и Бреннан, находилась в состоянии полной боевой готовности.

Бусс адресовал доктору By широкую улыбку, и она с удовольствием ответила ему тем же.

– Доброе утро, доктор By, Бонз. Что нам известно?

Бреннан приподняла брови, и ее улыбка лишь наполовину была именно улыбкой:

– Нам известно то, что некоторые, начинающее утро с того, что называют меня «Бонз», делают это утро гораздо менее добрым.

– Извини, – почти серьезным тоном сказал Бусс.

Доктор By вскинула руки в жесте миротворца.

– Шерлок Бонз простит вас, учитывая всю ту работу, которую она проделала с того момента, как вы нас покинули.

Бусс хмыкнул, а улыбка Бреннан стала куда более искренней.

Возвращаясь к делу, Бусс спросил:

– Ну так что вы узнали о подарочке, который я нашел Под дверью?

Доктор By передала инициативу Бреннан, и та подвела их ближе к рабочему столу.

Скелет был разобран на составные части, и большинство костей грудой лежали на другом столе, словно олицетворение щенячьей мечты.

Однако на том столе, к которому их подвела Бреннан, кости были сложены приблизительно по форме тела.

– Зачем вы его развязали? – спросил Бусс, чей инстинкт требовал, чтобы улики сохранялись в целости и сохранности.

– Мы свяжем его обратно, как рождественскую индейку, – успокоила Бусса Бреннан.

Она указала на место рядом со скорбной кучкой.

– Мы сохранили всю проволоку, не разрезая, и очень бережно с ней обращались, пока работали, – сказала она. – Думаю, отпечатков пальцев на ней вы не найдете, но все же отошли ее в лабораторию, вдруг экспертам улыбнется удача?

– Считай – сделано, – ответил Бусс.

Бреннан снова выразительно приподняла брови.

– Так что насчет останков? Мы уже выяснили по берцовым костям, что у нас в наличии как минимум два разных тела.

– Да. Которые играли роль одного.

– Правильно, – сказала доктор By. – Теперь же мы твердо уверены, что вы можете удвоить подозрения.

– Четыре источника? – переспросил Бусс, разглядывая разложенные на столе кости. – У нас четыре потенциальных жертвы?

Бреннан предупреждающе подняла ладонь.

– Мы не можем быть в этом уверены, пока не получим результаты всех необходимых тестов.

Доктор By продолжила ее мысль:

– Однако результаты предварительного исследования заставляют нас склоняться к этой версии.

Женщины обменялись взглядами и кивками.

Удивленный Бусс выпалил:

– Но, Бонз, ты же не «склоняешься»! Ты ведь всегда была сухим практиком. Если ты не могла чего-то доказать, ты в это не верила.

– Я знала, что сегодня ты потребуешь от нас максимум из того, что мы можем сказать. Так что я немного отступила от своих убеждений.

Бусс только пристально на нее посмотрел.

Она указала на часть скелета на столе.

– Вот, посмотри сюда, на позвоночник.

Бусс наклонился вперед:

– На спину?

– На большую ее часть, – ответила Бреннан. – Верхние семь позвонков называются шейными, следующие двадцать – грудными позвонками, затем идут пять поясничных, крестец и копчик.

– О'кей, – сказал Бусс, не понимая, к чему она ведет и чем вызван этот урок анатомии.

– Пока что можно игнорировать крестец и то, что находится ниже.

«Без проблем», – подумал Бусс. Со времен колледжа он успешно игнорировал все эти понятия. Точнее, со времен поступления в колледж…

– Семь шейных позвонков, – продолжала Бреннан, – взяты из одного тела.

– По крайней мере, так мы полагаем, – вставила доктор By.

– Да, – подтвердила Бреннан, склонив голову набок и снова подняв ладонь. – В ожидании наших тестов… Но, по крайней мере, позвонки настолько подходят друг к другу, словно действительно составляли раньше единое целое – так понятно?

Бусс пожал плечами.

– Характер износа идентичен для всех семи позвонков. Они прилегают друг к другу так, словно проработали рядом долгое время.

Бусс попытался осмыслить это:

– Как болт и гайка, которые несколько лет были свинчены вместе?

– Вот именно, – ответила доктор By. – Если попытаешься закрутить другой болт, окажется, что он немного не подходит. Но берешь старый – и вуаля, великолепно становится на место.

Бусс кивнул, и эксперт музея Филда улыбнулась ему.

Они понимали друг друга с полуслова. Неужели она с ним флиртует? Обычно парни сразу догадываются, когда женщина флиртует с ними, но Буссу как-то удавалось в упор не замечать подобных вещей.

Тесса, юрист, с которой он раньше встречался, практически набросилась на него, и только тогда он понял, что происходит. Вынырнув из своих размышлений, Бусс заметил, что Бреннан посмеивается над ним.

– Что? – вскинулся Бусс.

– Ничего, – ответила она тем тоном, который всегда означал, что «ничего» на самом деле может подразумевать что угодно. – Ты слушаешь?

– Конечно же, я слушаю!

Бреннан вернулась к скелету, указывая на нужные участки по мере того, как рассказывала о них:

– На самом деле, это относится как к семи шейным позвонкам, так и к двадцати грудным. Характер их изношенности говорит о том, что они были взяты из одного тела.

– Подожди-ка, – перебил Бусс. – Ты хочешь сказать, что и шейные, и грудные позвонки принадлежат одному и тому же человеку?

– И да, и нет, – ответила Бреннан. – Шейные позвонки взяты из одного тела, и грудные позвонки взяты из одного тела, но сами тела могут принадлежать разным людям.

– У тебя голова не болит? Нет? А вот у меня заболела.

Доктор By озабоченно повернулась к Буссу:

– Дать вам аспирин?

Тот отказался, склонившись над скелетом, и продолжил:

– Шейные позвонки принадлежат одному человеку, грудные – тоже одному человеку, но ничто не указывает на то, что это один и тот же человек?

Бреннан кивнула.

– Причем характерные признаки на грудных позвонках указывают, что у их бывшего хозяина явно были проблемы с одной из ног. Позвонки сточены неровно, так обычно не бывает.

Она указала на участок, о котором говорила.

– Видишь эти утлы? – спросила она. – Они должны быть более плавными на стыке. Кроме того, межпозвоночных дисков нет, а они должны были находиться вот здесь, взгляни. Из-за их отсутствия позвонки начали тереться друг о друга. Что бы там ни произошло с его ногой, но каждое движение этого человека отдавалось болью в спине – особенно когда он ходил. И боль эта должна была быть необычайно сильной.

– А что не так с его ногой? – спросил Бусс.

– С ней могло случиться что угодно, – ответила ему доктор By.

– Например?

– Например, к такому результату мог привести сбой работы эпифиза…

– Сбой работы чего?

Бреннан указала на концы берцовой кости.

– Помнишь, что мы вчера говорили тебе об участии эпифиза в формировании растущих костей?

– Помню.

– Так вот, это та же ситуация. Это чаша хрящевой ткани на конце сустава берцовой кости. Она отвечает за правильное развитие кости и работает как амортизатор. Если в работе эпифиза по каким-то причинам происходит сбой, сустав расшатывается и кость в суставе двигается из стороны в сторону.

Она подняла берцовую кость со стола.

– Нога движется неправильно, поэтому каждый шаг сопровождается болью в суставе и спине.

Доктор By добавила:

– Возможно, нога была сломана, а затем неправильно срослась. Кроме того, мы можем иметь дело с родовой травмой, которую не удалось вылечить. Объяснений может быть множество.

– А в итоге? – спросил Бусс.

– А в итоге, – ответила доктор By, – если обе эти берцовые кости полностью здоровы, а неправильный износ грудных позвонков все же имеет место, то резонно предположить, что они не могут принадлежать одному скелету.

– О'кей, – сказал Бусс, испуская свой самый тяжелый вздох за весь сегодняшний день. – Так что у нас как минимум три жертвы.

– Шейные позвонки принадлежат жертве, которая умерла гораздо раньше, чем та, кому принадлежат все остальные кости, в том числе и позвоночник в целом. Поэтому мы можем только предполагать, поскольку… – начала Бреннан.

– Нужно провести больше тестов, – прервал ее Бусс.

– Верно.

Бусс снова указал на скелет.

– Так что там с шейными позвонками?

– Первое, – сказала Бреннан чересчур менторским, на взгляд Бусса, тоном, – ты должен понимать, что разложение этих трупов могло происходить в разных условиях, но стадии разложения неизменны.

– Понял.

– Таким образом, первое, – кости разлагаются медленнее остальных тканей и в процессе разложения на них остаются следы разложения тканей. Кости выглядят грязными и как бы засаленными – на большинстве костей это видно.

– И это понятно.

– Следующая стадия характерна тем, что на костях все еще сохраняется часть мумифицировавшихся или гниющих тканей, но они покрывают меньше чем половину скелета.

Бусс кивнул.

– На третьей стадии с костей исчезают все ткани и большинство органических остатков, но кости сохраняют засаленность. Грудные позвонки и большинство костей ее сохранили. Затем, на четвертой стадии, кости становятся совершенно сухими, шейные позвонки, похоже, уже прошли эту стадию и начали пятую – когда кости белеют и начинают шелушиться. На шестой стадии высохшие кости изнашиваются быстрее, поскольку утрачивают упругость и становятся губчатыми, но ни на одной из костей мы не нашли признаков шестой стадии.

– Таким образом, – сказал Бусс, – шейные позвонки старше?

– Да. Я бы сказала, что жертва, которой они принадлежат, мертва уже около… – Бреннан взглянула на доктора By, которая кивнула, – сорока лет.

Бус присвистнул.

– Назад в шестидесятые?

– Возможно. Очень возможно.

– А также возможно, что кто-то использовал настоящие кости, но все-таки обманул нас, знаете, сфабриковал дело, – чтобы ввести нас в заблуждение качеством подделки.

Покачав головой, доктор By ответила:

– Думаю, это исключено. Такие кости на дороге не валяются. Сорокалетние шейные позвонки – это не череп индейца, который можно найти в городском парке.

Ее мобильный зазвонил, и, извинившись, доктор By достала его из кармана, нажала на кнопку соединения и сказала: «Джейн By». Затем несколько минут она молча слушала собеседника, после чего ответила: «Хорошо, я сейчас поднимусь», – и прервала разговор.

– Извините, – обратилась она к Бреннан, – но наверху кое-что требует моего присутствия. Я вернусь, как только смогу.

Бреннан и Бусс кивнули ей, и доктор By вышла. Бусс любовался ее походкой, пока она не скрылась за дверью.

Переведя взгляд на Бреннан, которая снова усмехалась, глядя на него, Бусс спросил:

– Так вы с доктором By утверждаете, что мы имеем дело с серийным убийцей, который орудует уже сорок лет?

– Я знаю, что эта версия кажется притянутой за уши, – ответила Бреннан, снова переходя к делу, – но по результатам исследования так и выходит.

Престарелый убийца?

Убийце, насмехавшемуся над Буссом, уже, как минимум, шестьдесят?

Бусс скрипнул зубами. Его боссу такое вряд ли понравится.

Голос Бреннан вывел его из задумчивости:

– Это ведь подтверждает и записка. – Она указала в сторону стола. – Там говорилось что-то о прощальном жесте или о чем-то в этом роде. Так чему ты удивляешься?

– Ты упоминала об оставшихся тестах, – сказал Бусс, игнорируя вопрос. – Что они в себя включают?

– Останки нужно переправить в Джефферсон, чтобы мой персонал смог осуществить анализ ДНК, отследить записи дантистов… выяснить, что принадлежит одному человеку, а что нет, и все в этом роде. Кроме того, Анжела сделает голографическую реконструкцию. – Бреннан улыбнулась. – Там есть свои профессиональные тонкости.

– Сколько времени вам понадобится? – спросил Бусс, не обращая внимания на внезапное дружелюбие.

– Сложно сказать, – ответила Бреннан, – но чем скорее мы приступим, тем лучше.

– Мы? – переспросил он, догадываясь, к чему это может привести, и не обрадовавшись перспективе. – Ты же не имеешь в виду «ты и я»?

– Нет, – возразила Бреннан, – я имею в виду «я и скелет». Вот что значит «мы». Чем быстрее мы окажемся в Вашингтоне, тем быстрее я позвоню и скажу тебе результат.

– Ты… возвращаешься?

Она кивнула.

– Конечно, а почему бы нет? Больше я тебе здесь не нужна. Дело крутится вокруг скелета, а скелет должен быть в моей лаборатории.

Бусс не мог бы сказать почему, но он вдруг почувствовал, как на него свалилась вся тяжесть последних дней. Они с Бреннан вместе занимались этим делом. Они были… Ну, себе-то он может в этом признаться… Они были командой.

– Ты же только что приехала, – сказал он, хотя и знал, что это прозвучит неубедительно, еще до того как слова были произнесены.

Бреннан взглянула на него с притворным снисхождением.

– Да, и не пожалела об этом… но теперь мне нужно быть там, где меня ждет работа.

– Ara, – сказал Бусс, опустив голову. – Конечно, ты права.

– Когда вернется доктор By, мы упакуем останки, – Бреннан указала через плечо на стол с костями, – и я буду готова к дороге.

Бусс кивнул.

– Ты можешь заказать мне билеты на ближайший рейс? До него осталось совсем немного времени.

Бусс достал мобильный и ответил:

– Сейчас напрягу кого-нибудь из офиса.

– Хорошо. Спасибо.

– Ты же знаешь меня, Бонз. Я всегда к твоим услугам.

Через пять минут он объяснил проблему одному из агентов, который обычно занимался такими заданиями. Положив трубку в карман, Бусс ждал теперь ответного звонка с информацией о билете.

Он наблюдал за Бреннан, которая паковала кости ноги, сначала осторожно заворачивая их в вату, а потом помещая в картонную коробку, которой наверняка придется путешествовать в качестве ручной клади.

Буссу было непонятно, почему он так хочет, чтобы Бреннан осталась. Ничего личного между ними не было, они были разными, как небо и земля, и назвать их друзьями было бы неверно, – до дружбы их отношения не добирали баллов.

Так в чем же эта чертова проблема?

Бусс тряхнул головой, отгоняя эти мысли.

Проблемой был серийный убийца, вот это действительно была проблема, пусть и не единственная, но этот урод опасен по определению, как сам Сатана.

Если Бусс не ошибся в своих предположениях, этот киллер не попался ни разу за свою сорокалетнюю карьеру, в течение которой он убил минимум четверых, а максимум – Бог знает сколько людей.

Доктор By вернулась, и Бусс наблюдал, как обе ученых продолжают оборачивать и паковать кости. Не успели они закончить свое занятие, как зазвонил мобильный и агент, которому Бусс давал указания, отчитался о том, что билет для Бреннан забронирован.

– Тебе досталось место на самолет, отлетающий в девять, – сообщил ей Бусс.

Бреннан посмотрела на часы.

– Отлично, спасибо. Я надеюсь, ты подбросишь меня к отелю, чтобы я забрала оттуда свои вещи.

– Конечно.

Бусс намеревался вызвать ей такси и вернуться к работе, но она, видимо, уже решила, что он повезет ее в аэропорт, и, в качестве исключения, он решил не сопротивляться.

Он просто кивнул, и Бреннан продолжила свой разговор с доктором By.

Это меньшее, что ты можешь для нее сделать, – сказал себе Бусс.

В конце концов, это он вытащил ее в Чикаго, не встретив по приезде, и лучше сейчас оказать ей услугу, чем потом расплачиваться за свою невежливость.

Опыт Бусса подсказывал, что женщины таких вещей никогда не забывают, в то время как мужчины с трудом понимают, как можно помнить такую ерунду.

Но Бусс знал еще одно: Бреннан помогала ему, и он должен оказать ей ответную любезность, хотя бы исходя из профессиональной этики.

Бреннан подняла коробку, и Бусс шагнул ей навстречу, но она покачала головой. Она сама понесет это, и помощь с его стороны вовсе не так нужна, как ему кажется. Бреннан знает, что он считает себя гораздо сильнее и поэтому уверен, что должен таскать тяжести вместо нее.

Ладно, может, она неправильно его поняла, но и в этом случае ей не нравился подтекст. Может, он и не считает ее слабой, может быть, он просто привык помогать людям, даже научно-ориентированным дамочкам, которые на каждом шагу доказывают свою значимость.

Доктор By протянула Буссу свою визитку:

– Если у вас возникнут какие-нибудь вопросы, специальный агент Бусс… любые вопросы… вы можете без стеснения звонить мне.

Он взял визитку, и рука доктора скользнула по его руке.

Бусс улыбнулся, благодарный за такой дружеский жест со стороны привлекательной женщины.

Доктор By улыбнулась ему в ответ.

– Звонить можно в любое время. Мой домашний номер записан на обороте.

– Я учту это.

Бреннан с вежливым нетерпением вклинилась в разговор:

– Эта коробка легче не становится, знаете ли.

Пожимая руку доктора By, Бусс сказал:

– Спасибо вам за все. В особенности за гостеприимство.

– Нам было приятно с вами работать. – Она произнес ла это так, что Бусс услышал «мне было приятно».

От двери донеслось нечто вроде тихого рычания в исполнении Бреннан, и Бусс поспешил открыть перед ней дверь. Его мысли крутились вокруг того, что из старых правил поведения верно для современных женщин, а что нет…

Оказавшись возле машины, Бусс открыл багажник, и Бреннан осторожно поставила туда коробку. Затем она забралась на пассажирское место быстрее, чем он решил, стоит ли рискнуть и придержать дверь, пропуская ее в машину.

Скоро Бусс уже пробивался по Лейк-шор-драйв в сторону отеля. Поездка прошла в полной тишине: и водитель, и пассажир были заняты собственными мыслями. Бусс размышлял о том, как ему подступиться к поимке этого чертова убийцы, о котором известно только то, что о нем ничего не известно…