Текст книги "Небо Титана"

10
Так мы остались без связи с Землей

Дождь, кажется, не собирался прекращаться. Когда мы доехали до Сферы, стемнело до уровня земной ночи в разгар полнолуния. Ветер усилился. Саид взял свой лазерный сканер и пошел снова делать съемку. А мы вчетвером залезли в багажник и принялись рассматривать паука.

– Надо бы мой коптер достать, – заметил я.

– Достанем, – сказал Жорж и схватил руками зверя за клюв. Попытался раскрыть пасть, но животина в предсмертном спазме крепко сжала свои челюсти.

– Эх… никак, ладно. Вернемся, вскрою.

– Что это может быть за покров? – спросил Мингли, постукивая пальцами по твердому сочленению конечности.

– Навскидку сказать не могу, – сказал Жорж, – но похоже, какая-то аналогия нашего хитинового экзоскелета.

– Он напал на коптер. Значит, он охотился? – рассуждал я. – Возможно, сидел на потолке в засаде. Но на кого?

– Что-то мне подсказывает, – сказал Жорж, рассматривая шипастые концы лап паука, – что в этой пещере богатая фауна.

Минут десять мы обсуждали то, какими еще могут быть местные обитатели, пока в кузов не заглянул Саид.

– Я закончил, поехали.

– Есть какая-то информация? – спросил Мингли.

– Обработать надо. Как вернемся, все расскажу.

Вернулись мы через час. Тело паука затащили в лабораторию к Жоржу. Войти в нее можно было только с улицы. Это помещение было отгорожено стеной от научного ангара. Инженеры специально так задумали, проектируя ракету, чтоб, если вдруг инфекция какая окажется в теле местного животного или еще чего… В общем, чтоб вся эта гадость не попала к нам в модули.

Саид пошел к себе обрабатывать данные лазерной съемки, а Мингли докладывать о происходящем на Землю. Мы вдвоем со Стивом уставились на Жоржа и на его мертвого подопытного, лежащего на операционном столе. Несколько минут биолог снимал на видео паука, а потом надел перчатки.

– Я тут надолго, – сказал он, и уже не воодушевленно, как разговаривал буквально час назад, а недовольно, как обычно, – часов десять буду вскрывать, снимать, записывать, снова вскрывать, снова снимать, снова записывать. Может, не десять, может, двадцать, может, тридцать. Вы собираетесь все это время наблюдать?

– Мы тебе мешаем? – вежливо спросил Стив.

– Я бы посмотрел, – сказал я.

– Не то чтобы мешаете, господа, но я не могу работать, когда стоят так вот… сзади. Будет отчет со всеми данными об этом существе. Будет собрание, на котором я все устно изложу и отвечу на все ваши вопросы. Фото и видео будут приложены к текстовому отчету.

– Ладно, Стив, – сказал я, – мне надо еще спутник связи запустить, а то завтра уже контакта не будет.

– Мы тогда, наверное, пойдем, – поддержал Стив.

Надев шлемы скафандров, мы вышли из лаборатории. На улице полностью стемнело, а порывы ветра были такие, что нас со Стивом сносило в сторону. Метановый дождь барабанил по металлическим крышам ангаров. Ночью на Титане было темно, хоть глаз выколи, но налобные фонари мы включать не собирались, потому что в радиусе двадцати метров от базы все было освещено прожекторами.

– Не уверен, что в такую погоду мы сможем что-то запустить, – сказал я, – придется пережидать.

Так мы остались без связи с Землей.

11
Собрание: Необъяснимые свойства Сферы

– А раньше нельзя было запустить этот спутник? – Мингли был недоволен. Капитан так и не успел отправить сообщение на Землю.

– Можно было запустить его, как только мы приземлились, – ответил я, стоя в дверях его кабинета, – но кто же знал, что гроза эта затянется на десятки часов. Да и потом, как-то не до этого стало после геологов.

– Да уж, – согласился Мингли, – с погодой аномалия какая-то.

– У нас по регламенту запуск спутника связи планировался на сегодня. Случился форс-мажор. Переждем грозу и запустим.

– А я ведь и не сомневался, что все пойдет наперекосяк, – сказал он, вылезая из-за своего стола. – Пойдем, Саид просил организовать собрание.

– По поводу Сферы, видимо. Наверное, что-то важное выяснил.

– Судя по всему.

* * *

Мы сидели в кабинете Саида: я за столом напротив него, справа от меня Стив, слева Жорж (он один не снял комбинезон скафандра, наверное, надеялся быстро выслушать тему и бегом к себе, препарировать паука дальше), а Мингли стоял возле монитора, около археолога.

– Я буду краток, – сказал Саид. – Сфера имеет огромную массу. Из-за этого она медленно погружается в грунт. Тонет, так сказать, в Титане. У меня все. Вопросы?

Мы все переглянулись. Жорж нахмурился и положил шлем скафандра на стол. Видимо, понял, что придется задержаться тут. Мингли сложил руки на груди и задумчиво уставился вверх. Саид окинул нас всех по очереди взглядом и остановился на мне. Я молчал.

– Тонет, как какой-нибудь металлический шар в воде? – нарушил тишину Стив.

– Да, – ответил Саид.

– На сколько Сфера ушла в грунт за сутки? – спросил Мингли.

– Между двумя съемками дельта аш составляет девяносто три сантиметра.

– Я, уж простите, врач и не сильно разбираюсь в ваших геодезических измерениях, – сказал Стив, – и потому хотел бы уточнить: то есть ты померил в прошлый раз высоту Сферы, а сегодня померил ее снова, и выяснилось, что высота уменьшилась почти на метр?

– Да, Стив, все верно.

– А может быть такое, что Сфера не тонет в Титане, а сжимается? – спросил я.

– Нет, – ответил Саид, – диаметр Сферы остался прежним. Изменилась только ее высота.

– Значит, она очень плотная, – заметил я, – понятно, почему ты не смог отколоть от нее кусок.

– И понятно, почему у нее такая гладкая структура, – добавил Стив.

– Надо рассчитать ее массу по скорости погружения в Титан. Дай-ка я прикину. – Капитан положил руку на мышку.

– На тонущее тело кроме силы тяжести и архимедовой силы действует еще сопротивление среды, – сказал я, – это достаточно сложные вычисления. Они зависят от огромного количества факторов.

– Точно посчитать не получится, – подтвердил Саид, – для этого надо знать все свойства среды под Сферой. А мы даже не знаем, какие там слои грунта на глубине более метра.

– Тут фактор сопротивления среды будет самым значимым, – заметил я.

– Что, если у нее внизу есть какие-то механизмы, позволяющие зарываться в грунт? – предположил Жорж. – Например, как у мидии.

– Исключено, – ответил Саид, – радиолокация показала, что это просто шар. Нет там внизу никаких конструктивно выделенных элементов.

– Я могу назвать примерную массу этого шара, – сказал Мингли, – у меня получилось, по грубым прикидкам, тридцать миллиардов тонн. Но я не брал многое в расчет, например скорость погружения. Может, он весит три миллиарда тонн, а может, триста, но категории такие.

– Миллиарды тонн заключены в шаре диаметром пятьдесят метров? – удивился я. – Это какая же у него плотность?

– Как астрофизик, могу сказать, что плотность относительно немногим меньше, чем у нейтронной звезды, – сказал Мингли, – подчеркиваю: относительно.

– Самый плотный известный элемент – это осмий, – заметил я, – его плотность примерно двадцать граммов на кубический сантиметр.

– А тут в тысячу раз больше.

Я принялся прикидывать в уме плотность Сферы: диаметр пятьдесят метров… масса, если… ну… для простоты счета пусть будет десять миллиардов тонн, объем шара – это у нас… четыре третьих на пи эр в кубе… потом массу делим на объем…

– Да, – сказал я, – если я в уме с нулями не напутал, то там сколько-то тысяч граммов на кубический сантиметр получается.

– Сантиметровый кубик вещества Сферы будет весить несколько десятков килограммов? – Стив вдруг решил удивиться именно сейчас.

– Примерно да, – подтвердил Мингли и отошел от компьютера, – а кубический метр будет весить десятки тысяч тонн.

– Не может существовать такого объекта в природе. – Саид покачал головой.

– Черные дыры и нейтронные звезды же существуют, – сказал Жорж.

– В черных дырах и нейтронных звездах огромная плотность достигается гравитационным сжатием, – ответил Мингли, – массы этой Сферы недостаточно, чтоб сжать саму себя до таких плотностей.

– Должны быть какие-то другие силы, – произнес я. – Что, если эту штуковину искусственно создали? Сжали под каким-нибудь невероятным прессом?

– Более развитая цивилизация, – дополнил Стив.

– Да, вполне, – начал я рассуждать, – наличие такого плотного объекта не нарушает законы физики. Сжать материю можно разными способами, не обязательно гравитацией. Мощного пресса вполне хватит. Очень мощного пресса. Такого мощного, который невозможно вообразить человеку.

Мы все замолчали. А ведь и прав был Саид, когда сказал, что Сфера эта более удивительна, чем паук. Паук несознательный, а вот Сферу, очень даже вероятно, создали братья по разуму. А может, и не братья? Может, отцы? Явно их технологии на порядок выше наших.

– После того как Сфера пройдет зону промерзания, скорость ее погружения увеличится, – подметил Саид, – там плотность грунта станет меньше.

– Н-да… И скоро она скроется, – сказал я.

– И ничем ее движение не остановить, – задумчиво произнес Стив. – Если мыслить земными категориями, то кажется, что ее можно подпереть чем-нибудь или… может, как-то еще не дать ей двигаться… ну не знаю, у вас, наверное, нет таких мыслей, я просто не физик… Но когда понимаешь, что она плотнее и тяжелее любого созданного нами объекта, то ощущаешь какую-то беспомощность перед ней.

– Как она могла тут оказаться? – спросил Жорж.

– Очевидно, ее или сделали прямо на месте, – сказал Мингли, – или аккуратно положили, чтобы не повредить сам Титан.

– Но какой в этом всем смысл? – задался вопросом Стив.

– Очевидно, смысл есть, – ответил я, – слишком это сложная штуковина, чтобы быть просто какой-то бессмысленной чепухой. Но для того, чтобы понять замысел, нужны знания.

– Посмотрит пещерный человек на адронный коллайдер и спросит – что это за тоннель? Какой в нем смысл? – Саид, кажется, впервые за всю экспедицию улыбнулся.

– Да-да, – поддержал я, – решит, что бессмысленное сооружение. Если непонятно, значит – нет смысла? Нет, товарищи, так рассуждать нельзя.

– Но в чем-то он будет прав, – заметил Жорж, – для него и не будет смысла в коллайдере.

– Давайте немного оптимистичнее, – сказал я, – мы все же не такие отсталые.

– С чего ты взял, что у нас не такая же разница в понимании Сферы, как и у пещерного человека в понимании коллайдера? – спросил Стив.

А ведь и правда, с чего я взял? Я не стал ничего отвечать.

– Можно попробовать понять смысл вещи, исходя из действий, совершаемых ею, – сказал Саид. – Если мы видим, как молотком забивают гвоздь, становится понятно, зачем нужен молоток. Тут мы видим, что Сфера уходит в глубь Титана.

– Но с чего мы взяли, что это ее конечная цель? – спросил Мингли.

– Если все не просто так, все не случайно, – произнес я, – то можно констатировать, что одна из целей этой штуки – погрузиться в недра спутника.

– А зачем кому-то что-то погружать в недра спутника? – продолжил Мингли.

– А зачем мы буримся? – спросил в ответ я. – Чтобы исследовать.

– Не слишком ли это сложное устройство для простого исследования? – засомневался Мингли. – Цивилизация, которая смогла сделать эту Сферу, скорее всего, давно уже все исследовала.

– Может, это бомба? Они хотят взорвать Титан? – предположил Стив.

– Тогда они бы разогнали этот шар и просто столкнули его с Титаном, – ответил Мингли, – на околосветовой скорости кинетической энергии Сферы хватило бы, чтобы разнести на куски любое небесное тело, даже звезду.

– Погодите, коллеги, мы уже в какие-то фантазии углубляемся, – прервал нас Жорж. – У нас есть факт: одна из задач Сферы – это погружение в спутник. Версии взрыва и исследования нелогичны по уже высказанным причинам. Какие еще могут быть причины погружения? Ведь Сфера-то дойдет рано или поздно до центра масс Титана.

– Спрятаться? – предположил я.

– От чего-то, что может представлять для Сферы опасность? – дополнил Стив.

– Мне сложно представить, что это может быть за угроза, – сказал Мингли.

– Но это не значит, что нет во Вселенной созданий, которые представляют для нее опасность, – произнес я.

– Или для того, что сидит внутри нее, – снова дополнил Стив.

– Пустое пространство там тоже кем-то должно было быть спроектировано, – предположил Саид.

– Может, это и правда кабина, каюта, рубка? – сказал я.

– Тогда в нее должен быть вход, – ответил Саид.

– Может, там есть вход, просто мы не поняли, как он выглядит, – заметил я.

– Сфера за сутки опустилась на метр, – сказал Мингли, – торчит из грунта она на тридцать метров, да?

– Да, – подтвердил Саид.

– Если скорость погружения не изменится, – продолжил Мингли, подойдя к выходу из кабинета Саида, – то через тридцать дней она уйдет под поверхность. Но, скорее всего, быстрее. Итак, план следующий, выскажусь немного сумбурно, но все же… Мы должны собрать любую доступную информацию по Сфере, включая вроде бы бесполезную, мало ли как после нас эту информацию будут интерпретировать. Надо измерить температуру, радиационный фон, скорость прохождения звука по материалу Сферы, проверить твердость с помощью алмазного бура. Попробуем сверлить ее, чтоб собрать стружку, попробуем резать лазером. Соберем образцы породы, контактировавшей со стенкой Сферы под давлением, может, был перенос материала Сферы при сильном взаимодействии. Проверим электропроводность и еще желательно…

Внезапно раздался оглушительный грохот, и кабинет начал заполняться дымом! Мы все подскочили со своих мест. Из динамика доносилась зацикленная фраза – разгерметизация, разгерметизация, разгерметизация… Я делал вдохи, но воздуха не хватало, чтоб насытить тело кислородом. Дым быстро рассеялся. Я увидел Мингли, лежащего на полу в конце комнаты. Увидел черное небо. Метановый дождь бил по моему лицу. Остатки кислорода пожирал огонь. Жорж стоял передо мной в скафандре. Схватил меня за предплечье. Легкие мои горели от холода. Я задержал дыхание, чтоб не обморозить их. Зажмурил глаза. Жжение на коже было невыносимо. Жорж вел меня за руку. Я чувствовал, что если сейчас не сделаю вздох, то потеряю сознание. Сколько прошло времени – непонятно. Когда нечем дышать, секунды тянутся мучительно долго.

– Осторожно! – слышал я низкий голос Жоржа и понимал, что низкий он, потому что мы находились в атмосфере Титана! В домашних штанах и майках! Уши заложило от мороза. Я шел мелкими шажками. Только сейчас я осознал, что кто-то держал меня за вторую руку. Больше не было сил терпеть удушье и боль. Я хотел закричать, но сознательно сдерживал себя, ведь в легких оставалась щепотка драгоценного воздуха. Нельзя просто выплюнуть его. Я упал.

– Надевай! – слышал все такой же низкий голос биолога. Пальцы мои горели и коченели. Кончики пальцев онемели. Я почувствовал ткань скафандра. Вслепую я залез в него, наверное, за доли секунды! Услышал голоса из своего динамика: – Юре! Юре наденьте!

Кто-то водрузил мне на голову шлем скафандра, а через секунду я почувствовал лицом тепло. Я попытался открыть глаза, но сделать это оказалось непросто из-за примерзших век. Кое-как я разлепил ресницы и сквозь застывшие слезы в мутном тумане увидел, что мы находились в комнате стабилизации. Я сидел на полу, рядом на корточках сидел Жорж. Он обнимал меня за плечо. Передо мной стояли Стив и Саид, за ними лежал Мингли. Все было как во сне… в кошмарном сне.

– Все живы?! – спросил Жорж.

– Да, – отозвался Саид.

– Мингли, ты ранен? – прохрипел Стив, пытаясь отдышаться.

– Кажется, нет, – ответил капитан и сел.

– Что произошло?! – спросил Саид.

– Похоже, что-то взорвалось, – ска-зал я.

Осознание того, что взорвался топливный бак, постепенно заполнило мой разум. Вслед за этим пришло и понимание, что нам отсюда теперь не улететь. Я не проговаривал эти ужасные тезисы в голове, но образ того, что мы навсегда останемся на Титане, встал перед глазами в виде замерзших тел космонавтов, лежащих на желтой ледяной корке.

– Надо проверить, что уцелело! – сказал я. – Пошли на склад.

– Мингли, ты можешь встать? – Стив сел возле капитана. Тот, опершись на плечо товарища, медленно поднялся.

– Ракетное топливо сдетонировало? – предположил Жорж.

– Сейчас не время обсуждать причины, – сказал капитан. – Юра прав, надо идти на склад, вынести модули, кислородные баллоны, оборудование, воду, еду. Разложить шатер. Перенести все туда. После обсудим ситуацию и решим, как действовать дальше.

12
Казнь на гильотине

Космонавты вышли на улицу. Пожар стих, толком не успев начаться. Взрыв топливного бака раскурочил прилегающие стенки всех трех ангаров. База «Титан-1» была полностью разрушена.

Гречкин занялся разложением геологического надувного модуля, который лежал в кабине буровой. Стив остался помогать. Мингли, Жорж и Саид отправились на склад, зашли через дыру в стене. Творился там настоящий хаос. После взрыва все было раскидано по полу. Ученые с траурным видом стояли возле уничтоженной системы «Электрон» – генератора, преобразующего воду в кислород.

Жорж в отчаянии сел, а скорее, рухнул на пол.

– Первым делом надо собрать все уцелевшие баллоны, – сказал Мингли.

– А смысл? Что нам дадут эти дополнительные часы жизни? – спросил биолог.

– Ты же ученый, Жорж, – ответил Мингли.

– И что?

– Как что? Ты наверняка слышал про Антуана Лавуазье.

– Слышал. Наш химик, француз.

– А ты знаешь историю его смерти?

– Нет.

– Так вот, Жорж, – невзирая на осознание скорой мучительной смерти от удушья, Мингли говорил уверенно, как и подобает настоящему капитану, – Лавуазье жил во второй половине XVIII века и был приговорен к смерти через гильотинирование. Обвиняли его в революционном заговоре. Он был настоящим ученым. Ученым до мозга костей, Жорж! Он умолял о помиловании, ведь его будущие открытия могли продвинуть науку вперед. Ему отказали. После года заключения его доставили к гильотине. Лавуазье сказал, что после казни поставит последний в жизни эксперимент – проверит, сможет ли он моргать после того, как ему отрубят голову, и если да, то как долго. По разным данным, глаза на отсеченной голове ученого моргали еще от пятнадцати до тридцати секунд, к потехе и удивлению зрителей и палача.

– К чему ты клонишь? Продолжать, невзирая ни на что?

– Да. Мы должны продолжать заниматься тем, для чего нас сюда отправили. Наши жизни не имеют значения в масштабах тех открытий, которые тут совершаются. Мы творим историю, Жорж. Сколько людей просто рождаются и умирают?

– Все?

– Все. Но сколько из них могут принести пользу миру?

Биолог посмотрел в глаза капитану.

– Надо продолжать, – повторил Мингли и слегка улыбнулся уголком рта, – чтобы наши смерти не оказались напрасны, мы должны собрать максимальное количество данных и отправить их на Землю.

– Давайте уже искать баллоны, – произнес Саид без каких-либо эмоций, – в этом бардаке черт ногу сломит.

Мингли протянул руку биологу и помог ему встать.

– Моргания Лавуазье после смерти никак не продвинули науку, – недовольно произнес Жорж.

– Дело не в этом, дорогой мой друг, а в том, что…

– Да понял я… – Жорж перебил капитана, – он оставался ученым до самой смерти.

– Чем мы хуже? – спросил Мингли.

13
Пять дней до смерти

Мингли, Жорж и Саид переносили со склада все необходимое в шатер, который уже был надут. Юра проверил солнечные панели. Они не были повреждены. Команда работала молча. Единственный вопрос, который задал Гречкин, был про систему генерации кислорода.

– Уничтожена, значит, – повторил Юра слова командира, после того как тот ему ответил, – ясно… понятно…

Гречкин подсоединил шатер к аккумулятору, на который в светлое время шла энергия с солнечных панелей. Систему подачи воздуха монтировать не пришлось, и поэтому новый дом был готов менее чем за тридцать минут. После этого Юра сходил к ракете и удостоверился, что система «Электрон» и правда полностью разрушена и восстановлению не подлежит. Шатер стоял в пятидесяти метрах от бывшей базы «Титан-1».

Хотя в новой базе было три комнаты, космонавты обосновались в самой геолаборатории, которая являлась основным, самым большим помещением. Туда они принесли стол, стулья, кровати, компьютеры, личные вещи и все уцелевшее исследовательское оборудование. В жилую комнату установили переносной биотуалет, благо что скафандр позволял справлять нужду, полностью не раздеваясь. Консервы и контейнеры с водой тоже сложили в лаборатории, и только после того, как Саид поставил последнюю десятилитровую емкость с водой, Юра задался вопросом… Нет, не о том, на сколько времени у них остается кислорода, с кислородом всё всем было понятно, есть по три баллона на каждого и еще баллоны Данте и Леонардо, на дней пять-шесть хватит, вопрос звучал так:

– А как мы будем пить?

Юра понимал, как они будут пить, но ему вдруг стала интересна реакция коллег. Все застыли в легком недоумении.

– Я посчитал, на сколько нам хватит кислорода, – продолжил Юра, – получается примерно на шесть дней. Но все это время надо как-то потреблять воду.

– Как пить? – начал Мингли. – Придется задерживать дыхание, снимать шлем и пить.

– Предлагаю отработать схему, – сказал Жорж.

Температура в шатре к этому моменту поднялась до минус тридцати градусов.

– Давайте попробуем, – Саид взял полулитровую бутылку, вода в которой уже частично перешла в состояние льда, – помогите со шлемом.

Стив подошел к археологу.

– Снимаю? – спросил врач.

– Давай.

Стив отстегнул шлем скафандра. Саид постоял несколько секунд, затаив дыхание, а потом сделал глоток. Показал большой палец вверх и жестом дал понять Стиву, чтоб тот вернул шлем на место.

– Я думаю, эту процедуру можно производить и без посторонней помощи, – сказал Саид, – ничего сложного. Держи.

Археолог передал бутылку Жоржу. Биолог поставил воду на пол и сел. Большими пальцами он нащупал на затылке две кнопки и нажал их одновременно три раза. Шлем отстегнулся от костюма. Жорж положил его на пол, сделал несколько глотков и надел защиту обратно.

– Да, – произнес он, – вполне себе удобно. Таким образом можно и поесть.

Оставшиеся члены команды повторили процесс.

* * *

Космонавты сидели за круглым столом в центре комнаты.

– Я так полагаю, – начал Мингли, – молния ударила в бак с горючим.

– Похоже на то, – сказал Юра, – громоотвод сгорел. Разряды молнии тут оказались намного мощнее, чем предполагалось.

– Ну да… – протянул Саид себе под нос, – а учитывая, что мы торчим одни среди этой пустоши на двадцать метров, куда еще молнии бить…

– Как он мог сгореть? – Жорж был зол. – Как они там вообще рассчитывали это все? Идиоты!

На несколько секунд все замолчали.

– Юра навскидку сказал, что кислорода у нас на шесть дней, – произнес Мингли. – Давайте прикинем поточнее. У нас двадцать один баллон, если предположить, что они полные, то их хватило бы на… один баллон, значит, на тридцать часов рассчитан, умножаем на двадцать один баллон, получается, шестьсот тридцать часов мы можем дышать впятером. Делим на пять… это у нас… сто двадцать шесть часов жизни каждому. Делим на двадцать четыре часа, и выходит чуть более пяти суток. Но баллоны не полные, так что… предположим, что ровно пять суток мы тут протянем.

– Связь с Землей появится с местным рассветом, – сказал Жорж, – это будет через семь суток! А значит, мы тут сдохнем, и никто даже не узнает, что с нами случилось!

– Подождем, может, погода прояснится, и запустим ретранслятор, – сказал Гречкин, – если не прояснится, то попробуем запустить в любом случае, терять нам нечего.

– С картографическим спутником у нас есть связь? – спросил Стив.

– Он сейчас в южном полушарии, – ответил Мингли, – в северное прибудет нескоро. Не знаю точно через сколько, но там счет на недели.

– А связи с ним нет?! – возмущенно спросил биолог. – Может, как-то направить через него сигнал на Землю?!

– Нет, Жорж! – Казалось, Мингли впервые за всю экспедицию повысил голос. – Он находится сейчас под нами, под тобой! Под твоими ногами! На другой стороне Титана! Как ты себе представляешь отправить на него сигнал сквозь толщу?

Жорж отвел взгляд от командира.