Текст книги "Человек, который хотел всё исправить"

Купил небольшой нагрудный рюкзачок, нашел в этом огромном здании туалет и закрылся в самой дальней кабинке. Следующие полчаса ушли на пересчет и перекладывание денег. Считать было легко, наличность была упакована в одинаковые пачки. Девять пятисотенных пачек евро и четырнадцать – пятитысячных рублей. Несложная математика, но я пересчитывал и пересчитывал, не веря в суммы, которые получались. А получалось ровно 7 миллионов рублей и 450 тысяч евро. Сложенные в одну большую стопку они заняли едва ли половину объема небольшого рюкзачка. Но стоило представить сумму и еще раз мысленно озвучить ее себе, как начинала кружиться голова. Я сделал это! Я взял кучу денег! И это было совсем несложно!

В туалете я просидел еще долго, но, когда все же вышел, не знал куда пойти и что делать. Что делать с таким количеством денег? Я слонялся по торговому центру, переходил с этажа на этаж, бесцельно заглядывал в торговые отделы. А с лица не сползала до неприличия широкая улыбка. Я мог купить любую вещь в этом огромном комплексе, включая две красивые машины, выставленные в большом зале первого этажа. Но ничего не хотелось. Мне просто было в кайф ходить туда-сюда, обняв рюкзак, в котором лежало целое состояние, и понимать, что теперь могу ни в чем себе не отказывать.

Глава 12

Так ничего не купив, я вышел на улицу. Вечер погружал дома и улицы в сумерки, но город не сдавался и зажигал в ответ лампы, фонари, световые вывески и неоновые огни. Я поймал такси и попросил отвезти меня в какой-нибудь душевный паб. По дороге туда я вытащил две пачки, рублей и евро, распотрошил их и разложил по карманам. Остальные деньги запихал поглубже в рюкзак. Наверное, ехать с кучей налички в питейное заведение не самая лучшая мысль, но душа требовала праздника. Да и, собственно, напиваться я не собирался. Так, посидеть в приятной обстановке за кружкой хорошего пива. Может, это мне поможет понять, чего я теперь хочу от жизни.

Таксист привез меня в паб под названием «Дохлый енот». Вечер только начинался, и внутри посетителей было немного. Но обстановка именно та, что надо: массивные дубовые столы, приглушенный свет, приятная музыка, вкусная еда и качественная выпивка. Сидя за столиком в углу, я отлично поужинал, выпил две кружки вкуснейшего пива и сейчас допивал третью. Жизнь была прекрасна. На меня снизошли благодать и умиротворение. Я уже построил планы на ближайшее будущее и теперь, смакуя, лениво обдумывал детали. К черту шиномонтажку! Уволюсь завтра же. К черту вообще работу! Тех денег, что есть, мне хватит на полгода жизни, в которой будет все, что захочу. А закончатся, схожу снова в банк, заставлю поделиться еще какого-нибудь лысого. Квартиру, которую я снимал уже несколько лет – на фиг ее. Перееду в центр города, в классный пентхаус. А может, и нет. Может, просто поеду туда, где море, солнце и песок. Да, точно! На месяц. Нет, лучше на два! Да и вообще никогда не вернусь, что меня тут держит, в конце концов?

Возможно, я бы пребывал в сладких пьяных грезах до глубокой ночи, но внезапно двери заведения распахнулись, впустив целую толпу пестро разодетых и раскрашенных людей. Это были футбольные фанаты. И зал, темный, теплый, сонный, внезапно заполнился гулом веселых голосов, засветился десятками огней, заиграл веселой музыкой, гулко застучал барабанами. Молодые и пожилые, толстые и худые, бедные и богатые – вся эта шумная толпа одной огромной семьей заполнила сразу все пространство. Я ни черта не смыслю в футболе, но незамедлительно заразился их ярким настроением и с интересом наблюдал, что будет дальше.

Народ расселся где попало, в абсолютном хаосе, но каждому нашлось место. К моему столику подскочил парень с кривым носом, в ярко красной куртке, поверх которой висел голубой шарф и, глядя мне прямо в глаза, вдруг весело спросил:

– Зенит чемпион?

– Конечно! – ответил я.

Разумеется, мне было неизвестно – чемпион их «Зенит» или не чемпион, но это ж футбольные фанаты, как я еще мог ответить? Парень расцвел, обернулся, замахал кому-то в толпе:

– Дэнчик, Катюха, давайте сюда!

Перед столом нарисовались его друзья. Толстый Денис в огромных очках и хрупкая Катюха с миловидным лицом, полностью разрисованным цветными красками.

– Мы тут упадем, ты же не против, друг?

Я был не против. Того, кто первым подошел ко мне, звали Игорем, как и меня. Узнав, что мы тезки, он тут же полез обниматься, затем исчез и вернулся с пивными бутылками, по две на брата. Денис с Катей в это время, перебивая друг друга, взахлеб рассказывали мне, как их команда только что «раскатала этих кривоногих из Италии».

Я не был футбольным фанатом. Более того, я никогда не интересовался этим видом спорта (как, впрочем, и любым другим) и ничего не знал о главном футбольном клубе города, в котором живу. Мне было абсолютно неинтересно смотреть на то, как два десятка человек бегают и пинают мячик. Все это было так ровно до того момента, как за стол присела эта троица. И атмосфера праздника, мягко коснувшаяся меня несколько минут назад, поглотила полностью.

Уже через полчаса я вместе с ними горланил фанатские кричалки. Еще через час, обмотавшись голубым шарфом, пробивался к барной стойке, требовал лучшего пива для меня и моих друзей. Через три часа я был совершенно пьян, но жаждал продолжения праздника. И праздник продолжался. Все, что было после одиннадцати часов вечера, я помню очень смутно, обрывками.

Помню, как возомнил себя гусаром и, размахивая деньгами, кричал, что всех угощаю. И угощал. Помню, меня носили на руках. И, кажется, роняли. Помню, как появился какой-то крутой дед с электрогитарой и играл различные футбольные мотивчики, а мы пытались под них танцевать. Помню, как показывал автомобильный брелок Кате и пьяным голосом повторял, что главное – не открывать багажник. Она смеялась и спрашивала, как я собираюсь ехать домой в таком виде. Помню, как началась драка с соседним столиком, которую быстро растащили. Помню, как обнимались с Игорем и менялись футболками. Помню, как целовались с Катей под веселые улюлюканья парней. Помню, как вместе с толстым Денисом блевали вдвоем на улице, за углом паба. Помню, как потом мы решили покататься по городу на такси и я, утверждая, что нам будет тесно в маленькой машине, решил заказать лимузин. Вот как заказывал – не помню. Но лимузин приехал. И мы катались на нем до утра. Наверное, до утра, потому что после двух часов ночи память отключилась окончательно и перестала сохранять события.

На следующий день я проснулся дома. Пробуждение было мучительным. Пытаясь справиться с дичайшей головной болью, я напрягся, по крупицам восстанавливая события прошлой ночи. После чего, ожидая худшего, поплелся осматривать вещи. Был уверен, что все потерял самым обычным и тупым образом – по пьяни. Но, толи мне повезло с новыми случайными друзьями, толи даже в пьяном угаре я сохранил частицу разума, но все важные вещи оказались на месте. В коридоре висела купленная вчера куртка. В кармане лежал ключ от машины. На полу мирно стоял рюкзачок. Все запечатанные пачки денег оказались нетронутыми. В карманах джинсов обнаружились купюры. При попытке их сосчитать, головная боль нахлынула с новой силой и я, бросив одежду и деньги на пол, снова завалился спать. Моя карманная машинка времени была на месте. Это главное.

Разбудил меня настойчивый стук в дверь. Все еще борясь с похмельем и, проклиная незваных гостей, я доплелся до двери и открыл ее. На пороге стояли два человека в форме полиции. Тот, что моложе, сразу шагнул в квартиру, профессиональным движением мягко подвинул меня, лишая возможности захлопнуть дверь.

– Добрый вечер. Кремин Игорь Владимирович?

– Да. А что, собственно… – я отступил, всем своим видом показывая свою законопослушность.

– Меня зовут Ноздрин Сергей Иванович, я ваш участковый, – представился молодой полицейский и указал на своего усатого коллегу, – а это Петр Александрович, следователь. Позвольте войти?

– Да, пожалуйста. Можно одеться?

– Одевайтесь.

Они вошли и встали в коридоре. Следователь принялся бегло осматриваться, а участковый пристально наблюдал, как я натягиваю штаны и футболку.

– Боюсь, вам придется одеться теплее.

– Для чего? – мне уже было ясно, что надвигается беда, но еще непонятно откуда.

– Для прогулки в отдел, – участковый по-хозяйски прошелся по квартире, заглянул на кухню и в ванную.

– А по какому поводу?

И тут в разговор включился следователь:

– По поводу сбыта поддельных денег. А, возможно, и изготовления. Ордер на обыск скоро подвезут.

Я лихорадочно обдумывал услышанное. Какие поддельные деньги? Все что потратил ночью, я взял у того лысого олигарха, будь он неладен. Но он же их получал при мне в банке. Да нет, ну не мог банк ему выдать фальшивки. Тут явно какая-то ошибка. Пытаясь дать шанс этой спасительно мысли, я обратился к следователю:

– Послушайте, а вы меня не перепутали?

Тот жестко посмотрел на меня:

– Мы никогда ничего не путаем. Вы собирайтесь, собирайтесь. У нас есть записи с камер магазина, а также копии оставленных вами, – он решил сделать упор на этом, – именно вами, поддельных денежных знаков.

С этими словами он достал распечатанный лист бумаги, с весьма четким снимком двух одинаковых рядов купюр по одной и пять тысяч рублей. На всех купюрах ручкой были обведены номера. У денежных знаков из обоих рядов номер были одинаковые. Я обреченно присел на тумбу в коридоре. Увидев мою реакцию, следователь довольно усмехнулся сквозь усы:

– С другими доказательствами вы сможете ознакомиться в отделе. Собирайтесь и документы не забудьте. Чего уж теперь тянуть кота за яйца.

Последнюю фразу, как мне показалось, он произнес даже с некоторым сочувствием. Мне, впрочем, это ничуть не помогло. Я не мог найти в себе силы подняться. Голова раскалывалась после ночных гуляний, а сердце бешено колотилось. Как же так? Как же так глупо-то? Ведь… Копии вещей, они на то и копии, чтобы быть полностью одинаковыми. Это же так просто и логично. А я не придумал ничего лучше, чем взять деньги из кассы магазина и там же расплатиться их же копиями. И, конечно, при следующей передаче в банк тут же обнаружились купюры с совпадающими номерами. А при просмотре записей с камер магазина, бдительный участковый опознал местного жильца. Потому что этот дурак для своего первого дела поленился сходить хотя бы в соседний район. Он просто пошел в магазин рядом со своим домом, выгреб деньги из кассы, раскопировал их и вернул в ту же кассу. Купив при этом самую дорогую бутылку виски, чтобы лучше запомнили. Господи, какой феноменальный кретин…

Глава 13

Я выпрямился:

– Ну, что ж, пойдемте. Наручники одевать не будете?

– А ты не буйный? Козлить не станешь?

– Я вчера победу Зенита отмечал, у меня сил нет…

– Ну, тогда не будем. Одевайся, футболист.

Я обулся, накинул куртку. Вышли. Участковый закрыл дверь и принялся ее опечатывать. «Да, влип ты, парень…» – подумал я. Пальцы нащупали в кармане активатор прыжка. Но чем он мне мог сейчас помочь? Отправиться в прошлое на десять минут и подождать, пока в дверь снова постучат? Можно было не открывать, но было ясно, что это не выход. Они будут ждать, наблюдать, потом получат ордер на обыск и просто войдут в квартиру, закрытая дверь не помеха. Попробовать сбежать? А если не получится, «прыгнуть» назад, в прошлое, и попробовать снова. Прикинув все за и против, я оставил этот вариант как основной и решил дождаться подходящего случая.

Мы гуськом вышли из подъезда: следователь впереди, потом я и участковый. Полицейский, шедший сзади, почти неощутимо придерживал меня за локоть, готовый в любой момент усилить хватку. Возле подъезда стояла полицейская «Газель» с открытой боковой дверью – нас ждали. А в двадцати метрах справа – фургон «Форд» синего цвета с белой надписью: «ТрансТелекомСервис». Рядом с ним никого не было, но я мог руку дать на отсечение, что за нами наблюдали люди, скрывающиеся за стенами этого микроавтобуса. Да уж, жизнь становится интереснее с каждой минутой…

Пригнувшись, я забрался в салон. На заднем ряду сидели два бойца в балаклавах, вооруженные укороченными «калашами». Ну, надо же, как все серьезно. А почему не их отправили меня забирать? Словно услышав мой мысленный вопрос, следователь по-отечески хлопнул меня по плечу и сказал:

– Не ссы, это не за тобой. Ребята со смены возвращаются, подбросить попросили.

Что-то больно подозрительно по-доброму он ко мне относится. Может, надеется, что я помогу ему раскрыть подпольную банду фальшивомонетчиков? Ну, пусть надеется. А я пока буду думать, как сбежать. Правда, теперь еще предстояло думать и том, куда бежать. Домой нельзя. Там будут ждать. И теперь уже не только полиция. В квартире, по большому счету, кроме оставленного в коридоре рюкзака, мне скучать было не по чему. Да и он сейчас был вовсе не спасением, а дополнительной проблемой. Резко поумнев за последний час, я понимал, что стоит ему попасть в полицию, и я пропал окончательно. По лентам, которыми обернуты купюры, определят банк. Увезут туда для проверки и снова обнаружат дублирующиеся номера. Только теперь уже в деле будут фигурировать не несколько тысяч, а миллионы.

Поездка продолжалась недолго. «Газель» остановилась, участковый открыл дверь, вышел сам и жестом позвал меня. Следом за нами вышел следователь, и втроем мы вошли в здание ОВД. На входе дежурный нас встретил вопросом:

– Куда его?

– Пока ко мне, пусть с ним побудет кто-нибудь, я скоро буду, – сказал усатый и, не дожидаясь ответа, пошел к лестнице на второй этаж.

Мы прошли чуть дальше в коридор. Решетчатая дверь общего входа все еще оставалась открытой – сразу следом за нами люди в рабочих комбинезонах начали заносить картонные коробки. Меня усадили на скамью.

– Обыскали? – дежурный вопросительно посмотрел на участкового.

– Да он при нас одевался, мы его разбудили, – пожал тот плечами.

– Ну, блин, Серега, что за, по***зм? – выругался дежурный и жестом велел мне подняться, – проверь, давай.

Я напрягся. Сейчас у меня заберут активатор прыжка и на этом история закончится. Быстро глянул на вход: дверь все еще открыта, ее придерживают, чтобы было удобнее проносить тяжелые коробки. До спасительного выхода от места, где мы стояли, метров пять, не более. Но все это пространство было наполнено людьми в форме.

– Давай, парень, снимай куртку, – обратился ко мне участковый.

Всё. Больше медлить нельзя. Я обеими руками оттолкнул полицейского и дернулся в сторону выхода. Но тот оказался на удивленье ловким и, падая, таки успел ухватиться за рукав моей куртки. Мне удалось сделать пару шагов, протащив его за собой, после чего я получил удар дубинкой по голове. В глазах потемнело, но сознание не покинуло меня. Я упал на колени и почувствовал, как меня отпустили. Видимо, решили, что на этом все кончилось. Ага, сейчас! Вскочив и, не разгибаясь до конца, головой вперед, я побежал прямо на людей с коробками. Сбил одного, тут же схватил и оттолкнул за спину второго. Упал сам, но быстро поднялся и побежал дальше. Сзади возникла небольшая суматоха, полицейские пробирались через внезапный завал из грузчиков и коробок. Дверь! Открытая! Выскочил в небольшой тамбур, пересек его и выбежал на улицу. Сзади раздались крики: «Стоять!». Я на миг остановился, в отчаянии огляделся. На крыльце, совсем рядом стояли два патрульных. Чуть дальше у дороги урчал двигателем джип с мигалками, внутри явно тоже кто-то был. Бежать, бежать, что есть сил! Я спрыгнул с крыльца и припустил по газону так, как не бегал никогда в жизни. Патрульные, не сговариваясь, сорвались за мной.

Мне удалось почти покрыть спринтерскую дистанцию, когда я почувствовал, что сил больше нет. Дыхание сбилось, сердце готово было выскочить из груди. Мельком обернувшись, я увидел преследователей – пять человек. Четверо сильно отстали, но один явно меня нагонял. И, конечно, его физическая форма не чета моей. Слева находился небольшой парк. Перемахнув через забор, я начал пробираться сквозь кусты, покрытые редкой листвой. Там он меня и настиг. Сбив с ног, крепкий парень легко заломил мне левую руку за спину и прижал коленом к земле. Закричав от боли и отчаяния, я начал беспорядочно шарить свободной рукой по сырой земле. Вокруг не было ничего, что могло бы как-то помочь. Продолжая извиваться под весом полицейского, мне удалось дотянуться до кармана с правой стороны. Пальцы нащупали смятые купюры. В этот момент я их ненавидел всей душой. Конечно, Игорек, ведь это они, эти проклятые бумажки, виноваты в том, что ты валяешься сейчас на грязной земле, а на тебе сидит бугай в форме и ждет, когда подбегут его товарищи. Это все деньги, а вовсе не ты, жадный придурок.

Ткнувшись пальцами в твердый картон, перемотанный толстой нитью, я сначала даже не понял, что это. Но затем нащупал пластиковую рукоять. Нож! Средство для запугивания, которым так и не довелось воспользоваться. Я медленно выдохнул.

Рука легко выскользнула из кармана вместе с зажатым в ней блестящим лезвием. И тут же метнулась по короткой дуге назад, за спину. Я не мог видеть, куда бью, но сразу почувствовал, что попал – нож легко вошел во что-то мягкое. Парень отпрянул и скатился с меня. Мне стоило некоторых усилий подняться, все тело болело, зато, внезапно, головная боль прошла. Мысли стали ясными и четкими. Полицейский стоял на коленях, обеими руками зажимая рану на шее. Кровотечение было настолько сильным, что между его пальцев проскакивали небольшие фонтанчики, разлетаясь красными брызгами и заливая все вокруг.

Я отбросил нож в сторону. Достал из левого кармана активатор прыжка. А дальше просто стоял. Глядя то на умирающего парня перед собой, то на ладонь, в которой лежал черный брелок. Время опять максимально затормозило свой ход, словно давая мне возможность найти выход из сложившей ситуации. Но выхода не было. Я не хотел, не хотел, не хотел, чтобы все так получилось. Просто желал немного изменить свою жизнь в лучшую сторону. Разве это плохо?

У забора, отделявшего парк от улицы, появились отставшие стражи порядка. Они видели меня, видели истекающего кровью товарища. Я смотрел на них. Мой шанс уже ушел. Но у этого парня на земле, он еще был. Потерпи, я все исправлю. Палец лег на кнопку брелока и в этот момент раздался выстрел.

Боли не было. Было лишь горькое чувство сожаления, когда я, падая на спину, видел, как выскальзывает из моей руки черная пластиковая коробочка с автомобильным логотипом. Удар затылком. Темнота.

Глава 14

В сознание меня вернули быстро и довольно грубо – двумя мощными оплеухами.

– Живой, падла? – надо мной нависло лицо участкового.

Левая рука онемела, но я все же чувствовал, как он обеими руками давит на плечо. Повернув голову на бок, я увидел раненого мной полицейского. Он лежал, не шевелясь, в луже собственной крови с совершенно белым неподвижным лицом. Рядом с ним суетились двое товарищей. Один прижимал к шее сверток ткани, который настолько пропитался кровью, что было непонятно, что это. Второй быстро кому-то объяснял случившееся по рации и требовал прислать скорую.

Если рядом и был еще кто-нибудь, я их не видел. Я шарил глазами по пожухлой траве и искал активатор прыжка. Только бы успеть. Или уже поздно? Ужасное осознание того, что я провел без сознания больше десяти минут, придало мне сил. Я схватил за руки участкового и закричал:

– Сколько времени прошло? Сколько прошло? Сколько я тут лежу?

Тот отпрянул, но не отпустил меня. Я продолжал кричать и колотиться под ним. Он ударил меня по лицу и со злостью рявкнул:

– Заткнись, сука! Лучше заткнись, или останешься здесь! Поверь, только спасибо скажут!

Продолжая кричать, я вдруг увидел черный брелок. Он лежал совсем недалеко, в метре от моей головы. В уютной ложбинке у корней одного из кустов. Я рванулся, переворачиваясь на живот. Онемение на плече сменилось жгучей болью, майка на груди моментально намокла. Не обращая внимания на эти мелочи, я пополз, опираясь на локти. Кажется, что-то еще кричал. Чувствовал, как меня хватают за плечи, за ноги. И не могут удержать. Буквально вспахивая землю локтями, я прополз метр, волоча за собой двух полицейских. На помощь подбежал третий и наступил ботинком на мою голову, обдирая ухо и вдавливая лицо в грунт. Но я уже тянулся за черной коробочкой. Не видя ее, но точно зная, где она лежит. Еще секунда и мне удалось нащупать ее. Вот и кнопка. Только бы успеть! Вспышка.

Десять минут. Много это или мало? Давным-давно я слышал шутку, что длительность минуты зависит о того, с какой стороны запертой двери туалета ты находишься. Ее смысл в полной мере раскрылся передо мной за последние дни. У меня всегда было много свободного времени, но в те моменты, когда оно мне действительно было нужно, всего минута – его не хватало. Казалось бы, обладая устройством, возвращающим в прошлое на 10 минут, можно укротить время. Сделать его бесконечным. Но нет. Время неподвластно. И за безумные попытки вмешаться в его ход, оно наказывает. Изощренно. С издевкой.

Я не успел. Десятиминутный отрезок пересек критическую линию. Молодой полицейский стоял на коленях, сжимая руками шею. Кровь еще только начинала, пузырясь, вытекать из-под его ладоней, но скоро хлынула в полную силу. Я исступленно продолжал нажимать на кнопку активатора прыжка, умоляя его сработать еще раз, но все было бесполезно. Бездушное устройство ярко светило красным огоньком и никак не реагировало на мои мольбы. Продолжая лежать, я уткнулся лицом в мокрую траву и, сжав брелок в кулаке, принялся в ярости колотить им по земле.

Не в силах совладать с собой, я бился в истерике, пока не почувствовал, как меня поднимают чьи-то сильные руки. Затем услышал:

– Ах ты тварь!

После чего сокрушительный удар в скулу вновь отправил меня лицом в грязь. В голове зазвенело. Уши словно заложило плотным куском ваты, сквозь которую я слышал отдельные выкрики и фразы:

– … При вас одевался, да?! Разбудили вы его, да, сволочи? Нож откуда? Мэ, мэ! В рапорте мычать будешь!

– … Димон, Димон! Не помирай, брат! Держись, едут уже!..

– … Смотри, он ему успел плечо прострелить… Да, похоже, без сознания, пусть дохнет, скотина.

– … Нет, в руках ничего. Вон нож, у камней…

Голоса слились в один неразборчивый гул. Через какое-то время меня перевернули на спину. Надавили на рану. От новой вспышки боли в голове сразу прояснилось, вернулся слух. Я открыл глаза. Участковый задрал полу моей куртку до самой шеи, свернул ее и, накрыв рану, прижимал обеими руками.

– Живой, падла? – его глаза излучали ненависть.

– Это из-за вас я не успел. Не надо было меня держать, – я произнес это так тихо и спокойно, что даже сам немного удивился. Может, это из-за потери крови?

– Не успел? Ты, теперь, гнида, никуда уже не успеешь.

Желая хоть как-то сделать мне больно, полицейский сильнее надавил на рану. Но плечо снова онемело и, кажется, даже кровь перестала идти. Я склонил голову на бок и посмотрел на лежащий прямо у лица брелок. Индикатор светился. Заметив мой взгляд, участковый тоже посмотрел на него, но никакого интереса не проявил. Ну, разумеется, нож они уже нашли, а какую опасность таит ключ от автомобиля? А вдруг я его схвачу и уеду отсюда? Уеду. Ха-ха! Не сумев побороть внезапное желание, я хрипло засмеялся. За что незамедлительно получил по лицу. Видно было, что участковый ударил меня с удовольствием, как только я дал повод. Ну, ладно, хоть так вас порадовать. Я снова покосился на брелок. Все еще светится. Будем ждать.

Суета рядом с нами продолжалась. Я знал, что там пытаются спасти раненного мной человека, но видеть ничего не мог. Держащий меня мужчина загораживал весь обзор. Оставалось лежать и смотреть либо на него, либо на небо. И еще поглядывать на красный огонек, не потух ли?

Наконец индикатор погас. Я медленно потянулся к нему, ведя рукой по земле. Полицейский видел это движение, но рука двигалась настолько слабо, что со стороны, вероятно, это не выглядело опасным. И даже когда я взял автомобильный ключ, участковый все еще продолжал просто наблюдать. Со злостью, но и с любопытством в голосе спросил:

– Чья машина-то? Не ври, что твоя. Ты же нищеброд.

– Моя, – тихо ответил я и нажал кнопку.

Вспышка.

Парень снова был жив. И снова мучительно умирал, в тщетных попытках остановить поток собственной крови. Я поднялся на ноги. Болело все: ушибы на теле и лице, простреленное плечо, ободранное ухо. Кроме того, после этого «прыжка» сильно шумело в ушах и перестал видеть левый глаз. Из носа закапала кровь. Времени у меня было полминуты, не более. Уходя вглубь парка, я обернулся и тихо сказал, обращаясь к раненному полицейскому:

– Прости, что мучаю. Больше не вернусь.

Он не слышал меня.

Осень еще не успела полностью оборвать листья с многочисленных кустов, и это позволило мне скрыться от полиции. Хромая, но стараясь идти как можно быстрее, я прошел около сотни шагов. Услышав голоса, спрятался в низине, укрывшись за старыми корягами, собранными в кучу для поджига. Видел, как пробежали двое: участковый и второй патрульный. Дождавшись, пока они скроются из виду, я пошел в противоположную сторону.

Через несколько минут добрался до металлического забора, перелез через него и оказался у дороги. Зрение к этому времени вернулось полностью, но в ушах все еще шумело. Заметив приближающееся такси, остановил его, для верности выйдя на дорожное полотно.

– Чего тебе, рвань? – водитель с неприязнью смотрел через чуть приоткрытое окно.

Я вытащил из кармана мятую пятитысячную купюру и сунул ему.

– Увези меня отсюда.

– Ну, садись.

Я сел на заднее сидение. Закрыл дверь. Посмотрел в сторону парка. Никого.

– Куда? – обернулся ко мне таксист.

– Пока прямо.

Машина мягко тронулась с места. Надо было срочно сообразить, куда ехать. Неизвестно что у меня с плечом. Но в больницу нельзя. И домой нельзя. А куда мне теперь можно? Внезапно меня осенило. Мой школьный товарищ, моряк, на суше проводил максимум три месяца в году. Все остальное время его домом был океанский сейнер. Он был холост и нелюдим. Здесь, в городе, общался только со мной. Ну и, по этой же причине, я был тем человеком, которому было предложено пару раз в месяц посещать его квартиру. Проверять, не случилось ли чего. Бывал я там, конечно, гораздо реже, от случая к случаю. Но сейчас был тот самый случай. Я с кряхтением порылся правой рукой в левом кармане. Нащупал связку ключей. Все были на месте: от дома, от работы и от квартиры приятеля-моряка. Замечательно, хоть тут проблем нет. Я назвал адрес. Ехать надо было всего четверть часа, и мне очень хотелось верить, что за это время не успеют организовать какой-нибудь план «Перехват».

Глава 15

И все-таки я стал слишком опасным преступником, чтобы меня так просто отпустили. В этом довелось убедиться очень скоро. Мы проехали парк, затем по параллельной улице мимо здания ОВД, пересекли дорогу с односторонним движением и на следующем перекрестке выехали на широкий проспект. Когда сзади послышался вой сирен, я сполз по креслу, стараясь оказаться ниже уровня окон. Таксист покосился на меня в зеркало, но продолжил путь, не снижая скорости. Два автомобиля полиции на большой скорости обогнали нас и унеслись вперед. Следующие несколько минут все было тихо, мы подъезжали к нужному кварталу, и я почти успокоился. Засада ожидала в конце пути, на последнем перекрестке. Попутные нам полосы движения перед ним были перекрыты усиленным нарядом ГИБДД. Сразу два инспектора останавливали все машины подряд и отправляли к обочине, где их быстро осматривали сотрудники патрульно-постовой службы. Все были в полной боевой экипировке: бронежилеты, шлемы, оружие. Таксист замедлил ход, заранее перестраиваясь в правый ряд. Активатор прыжка уже давно перезарядился, поэтому ждать я не стал и сразу нажал кнопку. Вспышка.

Все время было интересно – как это выглядит со стороны? Ну, когда я «прыгаю» в прошлое. Как это видят другие люди – я просто исчезаю? Но это же как-то странно. А может, я копирую себя, как и вещи, и в прошлое отправляюсь не я, а мой клон? Или, наоборот, клон остается, а оригинал прыгает «назад»? Но, позвольте, в прошлое я возвращаюсь в своем теле. Меня же не становится два штуки.

Наше такси снова было в десяти минутах от перекрестка с кордоном. Само мое «возвращение» осталось незамеченным таксистом, но не мной. В этот раз я натурально оглох и ослеп. Из чувств остались только боль и вкус. Я провел несколько мучительных минут, прислушиваясь к ощущениям. Ноющая боль в плече, вкус крови во рту и вибрация движущегося автомобиля — вот и все, что удалось распознать. Было страшно, но я старался сохранять спокойствие, повторяя про себя, что такое уже было и скоро все пройдет. И, действительно, темнота в глазах начала постепенно рассеиваться. Слуха не было, но он тоже вернется.

До перекрестка оставалось около полукилометра, и я начал озираться в поисках вариантов. Наконец, заметив впереди въезд в узкий проулок, попросил водителя свернуть там. Тот пожал плечами и что-то сказал. Я не слышал, но на всякий случай повторил просьбу. Таксист кивнул головой и снова ответил. Оставалось надеяться, что он понял и согласился. Иначе снова придется воспользоваться активатором прыжка, но в этом случае у меня, наверное, уже просто лопнет голова.

Водитель выполнил мою просьбу и, свернув в проем между домами, сразу остановился – проезд был завален ржавыми трубами и арматурой.

– …альше не п… хать… ам… идишь, – мне удалось расслышать некоторые его слова, слух возвращался, как всегда, с запозданием.

Кивнув таксисту, я вышел из машины и, сгорбившись, прошел во дворы. Так, теперь бы только хватило сил добраться до нужного дома. А ведь его еще надо найти, с этой стороны я сюда не приходил.

Мне пришлось долго слоняться между старыми домами, изредка пугая внешним видом прохожих, но, в конце концов, удалось выйти к знакомому магазинчику. От него добраться до нужного адреса уже было несложно. Я немного задержался на автомобильной стоянке перед домом. Подождал момента, пока во дворе не окажется людей, и прокрался в подъезд. Поднялся на третий этаж, открыл дверь и, старательно не наступая на пыльный коврик у двери, вошел в квартиру моряка.

Здесь все было так же, как и в мой последний визит, месяца полтора назад. Дощатый пол с облупившейся краской, выцветшие обои, минимум мебели и всякие морские штуки, сваленные в углу одной из двух комнат. Я запер дверь, прошел в зал, выглянул в окно и приоткрыл форточки, чтобы выветрился затхлый запах. Так, теперь надо посмотреть, что там с моей рукой. Онемение прошло, но плечо ужасно распухло. А ноющая боль, казалось, разошлась по всей левой половине тела. Порывшись в настенном ящичке в ванной, я нашел йод, бинты и аспирин. Других таблеток на роль обезболивающего не было, но, подумав, решил отказаться и от этих. Вроде как аспирин кровь разжижает, а мне сейчас нужен был обратный эффект. Ладно, потерплю.