Текст книги "Три мушкетера. Миледи"

Глава III

Сумерки опустились на замок графа де Шале. Наемник Арданза и его люди прочесывают лес в поисках сбежавших пленников, в руках которых важный документ. Вооруженные с ног до головы всадники обыскивают каждый куст. Они знают, что с наступлением ночи продолжить поиски будет гораздо сложнее.

Арданза рявкает приказания, заклиная солдат не пропустить ни одного клочка земли.

Неподалеку двое беглецов слышат их голоса, пробираясь сквозь густые заросли. И д’Артаньян, и Миледи не догадываются, какие раны наносит им лесная растительность. Сейчас они должны уйти от своих преследователей как можно дальше. Их путь очень долгий. Они карабкаются, перелезают, скатываются, взбираются, перепрыгивают… В потемках невозможно разглядеть ловушки, расставленные для них лесом.

Заблудившись и обессилев, они натыкаются на грот, освещаемый луной. В нем они укроются на ночь, ведь им так необходим отдых.

После короткого заплыва, совершенного несколько часов назад, они дрожат от озноба. Без солнечного тепла мокрая холодная одежда липнет к коже.

Д’Артаньян собирает хворост и пытается высечь искры. Скромные языки пламени начинают лизать ветки – и вот уже полыхает спасительный костер.

Долгожданное тепло растапливает их ледяное оцепенение и вселяет надежду. Жизнь возвращается в их промерзшие и измученные тела. Они стараются держаться к огню как можно ближе. Краем глаза д’Артаньян следит за своей попутчицей: она вынула из украденного мешочка несколько листов и разложила их сушиться на камне. Текст на них кажется неразборчивым, составленным с помощью шифра.

Еще более таинственная, чем шифр, сама Миледи. Невозможно догадаться, о чем она думает: ее взор из‑под густых ресниц непроницаем, на губах все время гуляет ироническая улыбка. Кардинал Ришелье не ошибся: эта женщина со зловещим шармом – настоящая загадка. Д’Артаньян невольно восхищается гармонией ее лица, ее кошачьими повадками, темными до плеч волосами. Пламя костра отражается в ее светлых глазах, скрывающих черные мысли. Д’Артаньян не может не рассматривать ее украдкой. Однако она прямая противоположность Констанции, живущей в его сердце.

Смущенный, он качает головой. Он сравнивает свою возлюбленную с привлекательной женщиной, которая сидит у костра. Миледи, должно быть, это поняла, потому как время от времени бросает на него язвительно-насмешливые взгляды. Чтобы развеять опасную очарованность ею, он грубо спрашивает:

– Что вы делали у де Шале?

Молодая женщина соглашается утолить его любопытство. Движением плеч она поворачивается к нему:

– Я получила приказ как можно быстрее добыть доказательства. Я повела себя неосмотрительно.

Значит, ей не удалось обмануть бдительность тех, за кем она пришла шпионить. Ее схватили и отправили в тюрьму. Д’Артаньян кивает на зашифрованные бумаги:

– Вы понимаете, что там написано?

– Пока нет, – признается Миледи.

И к огромному изумлению д’Артаньяна, который не ожидал увидеть ее наготу, она принимается скидывать с себя мокрую одежду. Его смущенный вид забавляет шпионку. Она дает ему совет:

– Если вы не разденетесь, то умрете от переохлаждения.

Чувствуя себя неловко, он делает неопределенный жест:

– Не беспокойтесь за меня.

Мушкетер наотрез отказывается снимать с себя сорочку, невзирая на неприятное ощущение сырости. Его спутница неодобрительно смотрит на него:

– Если они вернутся, вы мне понадобитесь живым.

Д’Артаньян силится не обращать внимания на прекрасную Миледи и сосредоточиться на заговоре против короля. Вспомнив слова графа де Шале, он спрашивает:

– Зачем главе католической лиги примыкать к протестантам? В этом нет смысла.

– Оба лагеря хотят войны, – бесстрастно размышляет Миледи. – Только король хочет мира.

– А ваш Ришелье? – гасконец все еще считает кардинала главным заинтересованным.

– Власть Ришелье – это власть короля. Если короля свергнут, ему придется уйти. Зачем ему убивать короля?

Беглецы смотрят друг на друга. Мушкетер, промокший и смущенный, опускает глаза. Миледи же вглядывается в него еще пристальнее.

– Вы смущены, д’Артаньян?

Его ответ не убеждает. Он бормочет:

– Ах, нет… Я… я… я вовсе не смущен.

Миледи явно забавляется: в игре в кошки мышки она не знает равных.

– Кого вы боитесь? Себя или меня?

– А вы самонадеянны, – замечает мушкетер, поднимая голову. – Что же вам указывает на то, что…

– Всё: ваши глаза, ваш голос, ваше тело.

– Мне жаль, но мое сердце принадлежит Констанции.

Миледи не слышит. Ее рука скользит по его груди.

– Перестаньте… Перестаньте… – он пытается возражать.

Щеки д’Артаньяна горят, но не от танцующего пламени костра. Голос шпионки раздается в его ушах:

– Если вы любите Констанцию, забудьте ее. Так вы, может, спасете ее жизнь.

Этот довод будоражит д’Артаньяна еще больше. Желая защитить свою возлюбленную, не подвергает ли он ее и в самом деле опасности?

Миледи, видя, что зародила в нем сомнение, наседает сильнее:

– Мы оба убийцы, д’Артаньян. Нравится вам это или нет. Где мы – там и смерть.

Не так себя видит мушкетер. Он вздрагивает:

– Я не такой, как вы, – высокомерно отвечает он.

– Вы хорошо знаете, что это так, – кокетничает Миледи, а затем шепчет: – Позвольте дьяволу завладеть вами.

У д’Артаньяна кружится голова. Он чувствует, как растет над ним власть Миледи.

Констанция. Он должен думать о Констанции. Потому что эта женщина стоит всех танцев с дьяволом.

– Прекратите! Оставьте меня! – с жаром сопротивляется д’Артаньян.

На этот раз он не только отталкивает Миледи, но и отходит от нее. Он отворачивается от костра и делает вид, что покидает грот.

Миледи де Уинтер смотрит ему вслед со странной улыбкой. Она осознает, что за семена она посеяла в душе солдата: это сомнение, которое не скоро забудется.

Над землями графа де Шале небо окрашивается розовым в обещании нового дня. Туман в лесу рассеивается. Рассвет занимается над гротом, в котором укрылись два беглеца.

Д’Артаньян забылся сном вдали от волнительных прелестей Миледи. Он крепко спит на каменистой земле. Крадучись, кто‑то приближается к нему. Это статный мужчина с полудлинными волосами. При нем огнестрельное оружие. Он спешивается. Рядом с ним – еще один тревожный силуэт.

Наконец д’Артаньян открывает глаза… и обнаруживает наставленное на его лицо дуло пистолета. Оружие держит его похититель – наемник Арданза. Д’Артаньяна нашли.

Д’Артаньян злится на себя за то, что он спал так глубоко. Настолько глубоко, что не почувствовал приближения неприятеля. Так попасться – какой грубый просчет! Однако сейчас слишком поздно сожалеть. Он часто моргает, не говоря ни слова.

Арданза победно переходит к делу:

– Где она? – спрашивает он.

– Не знаю, – отвечает д’Артаньян.

Отчасти это правда, так как Миледи, в отличие от мушкетера, не оказалась в лапах врага. Она покинула грот накануне, оставив своего спутника. И, похоже, без всяких угрызений совести.

Арданза в ярости. В припадке бешенства он хватает д’Артаньяна за шиворот и выталкивает из грота. Молодой гасконец не может ему противостоять: при малейшем движении Арданза и его сообщник не преминут начинить его свинцовыми пулями.

Наемник тащит его среди каштанов.

– Эй! Ты меня слышишь, Миледи де Уинтер? Я знаю, что слышишь.

Он поворачивается вокруг своей оси, ища шпионку взглядом, убежденный в том, что она еще поблизости. На его месте д’Артаньян не был бы так уверен. Если Миледи удалось сбежать, она уже, несомненно, далеко. Однако Арданза не сдается. Он со злобой обращается в пустоту:

– Ты унесла с собой то, что тебе не принадлежит. Даю тебе десять секунд. Десять секунд на то, чтобы ты отдала мне отобранное. В противном случае твой друг отдаст свою жизнь.

Д’Артаньяну очень, очень хочется сказать ему важное: он и Миледи вовсе не друзья. Но возразить – значит подписать себе смертный приговор. И раз уж он может служить обменной монетой, нужно поднять свою стоимость в глазах наемника. Может, Арданза просто пускает пыль в глаза? Но когда он начинает обратный отсчет, у д’Артаньяна возникают сомнения.

– Десять… Девять… – чеканит наемник.

Д’Артаньян цепенеет. Ствол оружия, приставленный к его голове, парализует его волю. Он, любящий сражаться и защищать свою жизнь, вынужден бездействовать из‑за человека, который убил бы папу и маму, если бы потребовалось.

– Восемь… Семь… – продолжает Арданза неумолимо.

Твердость его тона окончательно убеждает д’Артаньяна, что при счете «ноль» он будет мертв. Тогда он решает воспользоваться единственным оружием, которое у него осталось, – острым языком гасконца, языком, который так часто ставил на место драчунов и забияк.

Но едва д’Артаньян открывает рот, как… Паф! Раздается выстрел.

На секунду мушкетер обмирает от ужаса.

Но разлетается вдребезги не его голова: неподалеку от него валится замертво другой наемник.

Это Миледи. Д’Артаньян не знает как, но эта дьяволица достала пистолет. Наверно, этот трофей принадлежал другому стражнику, тоже упавшему в зарослях.

Момент удачный: мушкетер набрасывается на своего мучителя. Арданза стреляет, но залп теряется среди верхушек каштанов. Оба мужчины оказываются на земле. Они перекатываются единым целым, нанося друг другу удары.

Борьба идет не на жизнь. Удар кулаком следует за ударом головы. Оба противника хорошо держатся, обмениваясь затрещинами. И один, и другой знают, что за малейшим промахом стоит верная смерть. Д’Артаньян, получив очередной удар, неудачно падает на спину. Тем временем Арданза выхватывает кинжал, который он носит на поясе. И тут же наставляет оружие на мушкетера, но тот успевает поймать его за запястье. Арданза налегает на д’Артаньяна всем своим телом. Тот противостоит, сжав зубы: он не сможет долго протянуть в таком положении.

Сильным рывком ему удается откинуть противника на бок. И пока Арданза собирается с силами, мушкетер в порыве безысходности набрасывается на бесчувственное тело поверженного солдата и хватает его кинжал. Наконец‑то он и наемник будут сражаться на равных.

Они смеряют друг друга взглядом. Оба тяжело дышат. Близка финальная схватка, из которой один из них не выйдет живым. Через три секунды они уже бегут друг на друга с кинжалами в руках. Д’Артаньян быстрее своего соперника. Чтобы застать Арданзу врасплох, он целится ему в колено. Оружие рвет кожу. Наемник издает вопль и падает на колени. Д’Артаньян не дает ему передышки: убить или быть убитым – третьего не дано. И он вонзает украденный кинжал противнику в горло.

На этот раз наемник повержен. Он издает последний хрип и обрушивается на д’Артаньяна.

Обессиленный мушкетер переводит дыхание. Он вовсе не гордится этой кровавой победой. Но он все еще дышит, а это уже что‑то! До него доносится стук копыт.

Величественно восседая на лошади, на него смотрит Миледи. К ее скакуну привязан еще один.

– Ваша встреча затянулась, – произносит она насмешливо.

– Могли бы мне помочь, – упрекает ее мушкетер, все еще тяжело дыша.

– Не слышала, чтобы он лаял, – иронично замечает Миледи, вспомнив, что только собаки способны напугать д’Артаньяна.

Они смотрят друг на друга молча. Когда опасность позади, им больше нет смысла продолжать путь вместе.

– Без обид, – бросает она ему.

И прежде чем д’Артаньян успевает ответить, она пришпоривает свою лошадь и стремительно удаляется, уводя второго скакуна. Так никто, даже мушкетер, не сможет ее выследить.

Теперь гасконец один. Его взгляд блуждает, а на губах играет улыбка. Он доволен собой. Из нагрудного кармана он достает листок, который похитил у опасной шпионки накануне: одно из зашифрованных писем из библиотеки графа де Шале.

Глава IV

А в это время по сельской дороге едет верхом седовласый мужчина. Это один из самых верных друзей д’Артаньяна – храбрый Атос, граф де ля Фер.

Лошадь мерно стучит копытами по твердой земле, оставляя позади поля и луга. Путь от Парижа до имения графа длинный и утомительный. Но вот он наконец у себя. Как давно он не возвращался сюда!

Солнце садится, день идет на убыль. Атос шагает по ивовой аллее, ведущей к его замку, и предвкушает долгожданную встречу.

Не успев войти в замок, где его сердечно приветствует прислуга, он спешит к заветной комнате.

Он открывает дверь в уютную комнату, погруженную в полутьму. Атос приближается на цыпочках к маленькой кровати, чтобы не разбудить того, кто в ней лежит. Он всматривается в спящего. Тому, кто проводит здесь каждую ночь, не больше семи лет. Его грудь поднимается и опускается в такт его безмятежному дыханию. Пряди светлых волос разбросаны по мягкой подушке.

Этого маленького мальчика зовут Жозеф, он единственный сын Атоса. И будущий наследник имения де ля Фер.

Атосу хочется сжать его в объятиях, но это может подождать до утра: нельзя нарушать сон ребенка.

Растроганный седеющий мужчина долго смотрит на умиротворенное детское лицо. Он взволнован: вдали от своего дорогого сердцу Жозефа мушкетер тосковал.

Наконец он выходит из комнаты, закрывая дверь так же бесшумно, как ее и открыл. На рассвете его ждет еще одна встреча. Но это не к спеху: для покойников время не имеет значения…

Тем вечером Атос наслаждается вкусным ужином, приготовленным Маргаритой, его преданной кухаркой, которая так хорошо приглядывает за Жозефом. Вся прислуга стоит на ушах с тех пор, как граф вернулся.

На следующее утро, на рассвете, Жозеф видит Атоса. Отец и сын испытывают неловкость и снова вынуждены привыкать друг к другу, как всякий раз, когда Атос возвращается домой.

Невзирая на смущение, граф немедля берет мальчика за руку. Им предстоит встреча – традиция, которую они должны соблюдать. Они направляются к могиле на окраине имения.

Вместе они собрали букет из диких цветов. Ребенок приближается к могильной плите, скорбно кладет цветы в траву и какое‑то время тихо стоит рядом с отцом.

После стольких лет сердце мушкетера по-прежнему сжимается. Уход его супруги, матери Жозефа, которую мальчик не успел узнать, навсегда перевернул их жизнь.

Жозеф думает о матери, которую он совсем не помнит. Однако в его детской голове теснятся беспокойные мысли. Он спрашивает отца:

– Это правда, что вы скоро отправитесь на войну?

– Да, – сдавленно отвечает тот. – Именно поэтому я приехал – чтобы попрощаться.

У Атоса ком в горле. Он хотел бы, чтобы все прошло по‑другому. Чтобы он провел больше времени рядом с Жозефом, которого он оставил ради долга. Он хотел бы бегать с ним по имению, смешить его и видеть, как тот смеется. Но он не смог утаить от него, что их ждет. Столкновение между католиками и протестантами вот-вот произойдет. Война из‑за покушения на короля теперь неизбежна. Капитан де Тревиль ясно дал понять: роль Атоса – защита короля. Ему позволили съездить в Берри, но долго оставаться здесь он не может.

Семилетний Жозеф считает это несправедливым. Только его отец вернулся, как снова должен уехать! Он зол на отца. В его голосе звучит упрек:

– А если бы не война, вы бы не приехали?

– Конечно, приехал бы, – заверяет обеспокоенный мушкетер. – Но ведь ты знаешь, что я солдат…

Волнуясь, он старается подобрать слова. Он чувствует тяжесть на душе сына, разочарованного его скоротечным визитом. Он пытается быть как можно более честным. Но как же сложно объяснить жизнь взрослых ребенку, который остался без матери и жаждет лишь одного, чтобы расти спокойно, – любви своего отца.

– Бог сделал за меня выбор, – продолжает он, пытаясь унять волнение в голосе. – Но еще есть бремя, которое я возлагаю сегодня на твои юные плечи, даже если ты ничего ни у кого не просил…

Слова, которые он собирается произнести, даются труднее всего. Он всеми силами старается не расплакаться, чтобы сохранить достоинство. Слова, которые Жозеф в его возрасте уже способен понять. Он обязан знать правду.

– Сын мой, возможно, я не вернусь из Ля-Рошели.

Лицо мальчика искажается. Теперь он пытается справиться с нахлынувшими чувствами. Голоса Атоса почти не слышно, когда он, смотря сыну прямо в глаза, говорит:

– Если я не вернусь, знай, что я умер не напрасно. Продолжай носить свое имя с гордостью, потому что ты будешь графом де ля Фером.

Жозеф молчит, потрясенный. Невзирая на свое хорошее воспитание, он не может совладать с собой и убегает. Он бежит далеко: подальше от могилы и призрака своей матери, подальше от своего отца, такого же призрака, который появляется и тут же исчезает. Мысль о том, что он может потерять и отца, ему невыносима.

– Жозеф. Жо… Жозеф! – бормочет Атос сокрушенно.

В выцветших глазах мушкетера слезы. Ему тоже не удается справиться с сильными чувствами. Мимолетные воспоминания о супруге возвращаются; он думает о тех временах, когда все было проще, о временах, когда они были счастливы.

«Здесь покоится Анна де Брёй, в замужестве д’Отвиль, графиня де ля Фер, скончавшаяся 5 декабря 1620 года в возрасте 28 лет. Молитесь за нее».

Руки Атоса дрожат. Он часто моргает, ему тяжело дышать. Весь во власти смятения, он не услышал, как вернулся его сын. С высоко поднятой головой и сжав кулаки, он пылко смотрит на отца.

– Обещайте мне вернуться. Обещайте.

Атос падает на колени и обнимает Жозефа.

– Я обещаю. Обещаю, – повторяет он, крепко сжимая ребенка в объятиях.

Атос – человек чести и всегда держит слово. О, как ему хочется сдержать это обещание!

Глава V

А в Париже королевские мушкетеры готовятся к отъезду в Ля-Рошель. Как и Атос, они намерены исполнить свой долг. Во дворе особняка, служащего им гарнизоном, они собирают вещи и грузят на лошадей.

Капитан де Тревиль, командующий войсками, кого‑то ищет. Он обеспокоен. Где его новобранец? Он подходит к его лучшим друзьям – весельчаку Портосу и загадочному Арамису – двум самым выдающимся мушкетерам.

– Где он, ваш зверь? – спрашивает он без обиняков.

Оба мушкетера хорошо знают, кого ищет их начальник: блистательного д’Артаньяна, конечно.

Первым откликается Арамис. Он выдает уверенный ответ, поигрывая золотым крестом, поблескивающим у него на шее:

– У него была встреча, на которую приходят в одиночестве.

Арамис и Портос от души смеются. Капитану де Тревилю не до шуток. Встреча с женщиной – какой вздор!

– Ладно, я понял, – отвечает он, морщась, и удаляется.

Он надеется, что д’Артаньян не забудет о своем долге. Бегать за красавицами – одно. Но быть на службе у самой главной из них – другое. Капитан де Тревиль убежден, что Франция – самая прекрасная и самая требовательная из дам: она и прежде всего она.

В это время по двору проходит мальчик. У него в руках письмо. Он направляется к Арамису:

– Сударь, – говорит он, смущаясь, и вручает ему послание.

Арамис кивает мальчику, забирает письмо и быстрым движением распечатывает. И, пока гонец не скрылся, начинает читать. Под шляпой с цветными перьями его лицо становится серьезным. Портос хорошо знает своего друга: его что‑то беспокоит.

– Что случилось? – спрашивает Портос, теребя бороду.

Арамис погружен в чтение и не слышит. Не говоря ни слова, он прыгает на своего коня. Портос удивлен:

– Ты что делаешь, Арамис?.. Арамис!

Он обращается к нему, но безуспешно. «Какая муха его укусила?» – бормочет себе под нос Портос.

Непроницаемый, Арамис даже не смотрит на него. Он пришпоривает коня и стремительно покидает двор.

Молодая дама идет по коридору женского монастыря Святого Тома. Ее имя – Матильда д’Эрблей. В это утро она занята: в ее ведении постельное белье всей общины. Про себя она планирует, что должна сделать: сменить наволочки, собрать одеяла, отнести простыни в прачечную…

Работы у нее и правда много, ведь здесь столько послушниц! Она неутомима, но все же надеется на помощь сестер Марии-Агнессы и Бенедикт.

Весь ее день продуман; она знает, что закончит дела поздно – как раз перед вечерней службой. Она входит в огромный сводчатый зал с толстыми стенами. Проходит мимо десятка кроватей. Нужно начать с тех, что находятся в часовне: они дальше всего от прачечной.

Она не ожидала кого‑либо встретить сегодня. Однако слышит звук приближающихся шагов – такое редко бывает в этих стенах. К тому же это мужчина – хорошо ей знакомый королевский мушкетер.

– Арамис? – появление брата удивило прекрасную Матильду.

Тот смотрит на молодую женщину. Этим утром в нем нет присущих ему учтивости и обаяния. Его взгляд строг и мрачен. Даже не поприветствовав сестру, он сразу переходит к сути.

– Наша матушка пишет, что вы беременны. Что это за история?

Матильда на мгновение замирает. Она не рассчитывает отвечать напрямую на этот вопрос, который в высшей степени ее смущает.

– Ты не можешь здесь оставаться, – напоминает она своему брату. – Ты в монастыре.

Атмосфера накаляется. Матильда хорошо знает, что Арамис не позволит выпроводить себя так легко. Скандал – последнее, что ей сейчас нужно.

Вдруг слышится еще один мужской голос. Голос солдата, которого она ценит почти так же, как Арамиса, хотя знакома с ним не очень хорошо. Это весельчак Портос, и его смех словно окутывает их. Она называет его по имени. Он смотрит на нее потрясенный:

– Матильда! Как ты изменилась! – восклицает он, лучезарно улыбаясь.

Вряд ли можно представить более разительный контраст между его добродушием и глухой яростью Арамиса.

Воздух немного теряет накал. Она так счастлива снова видеть Портоса. Он хочет обнять ее, но Арамис прерывает их трогательную встречу, грозно покашливая:

– Мне кажется, что мы разговаривали, – говорит он резко.

Портос поворачивается к другу, поднимая руки: он не собирается вмешиваться в семейные дела.

– Я понял, – отступает он.

Он отходит и завязывает разговор с двумя монашками, которые беседуют в отдалении.

– Приветствую вас, сестры, – обращается он к ним радушно. – Кто‑нибудь из вас предложит мне гостеприимство?

В крайнем смущении монашки опускают головы. Отвечать на вопросы мужчины в божьем заведении немыслимо. Их молчание не портит настроения Портоса. Он отвечает сам себе:

– Ладно. Пойду поищу христианского милосердия на одной из ваших кроватей… Эта подходит? Да? Ну и отлично…

И он уходит. Матильда оказывается один на один со своим братом, с его обвинениями… и с ошибкой, которую она хотела бы забыть. Чтобы избежать любопытных ушей, он увлекает ее в часовню.

– Пойдем! – распаляется он. – Матильда д’Эрблей не будет одна растить ребенка, поверь мне.

Когда они оказываются совсем одни, он задает ей вопрос, который не терпелось задать с самого приезда:

– Кто отец твоего ребенка?

Матильда смотрит в сторону, хлопая ресницами. Ей ничего не приходит в голову, кроме как сказать:

– Я забыла.

Но Арамиса не обманешь:

– Не хочешь признаваться? Очень хорошо.

Он кладет руку на живот сестры. Матильда пытается отстраниться, но поздно. Он уже оценивает ситуацию, подсчитывает, собирает факты.

– Я думаю… три месяца. Так? Значит, июнь. Ты находилась в имении, матушка мне сказала. Был праздник, так? Кто там еще был? Вечные нахлебники, скорее всего.

Про себя он составляет список подозреваемых. Несомненно, Матильда забеременела от одного из них. Он перебирает в уме их лица. И наконец называет несколько имен.

– Бралинге? Нет, у него желтые зубы… Кодавен слишком стар… Мортемар? У него уродливая жена. Это он вскружил тебе голову?

Матильда поднимает глаза к небу и выдает звучное «нет».

Проницательность брата вызывает досаду. Тиски вокруг нее сжимаются. Но она не признается ему… Только не это! Между тем Арамис продолжает:

– Один из братьев Балестан? Не говори мне, что мой племянник – сын одного из этих ублюдков!

– Ну хорошо. Сейчас война, – нетерпеливо намекает Матильда.

Арамис застывает:

– Солдат? Это солдат, – делает он вывод. – Тебе всегда нравились солдаты.

Матильда не добавляет ни слова, но взгляд выдает ее. Внутреннее волнение читается в ее глазах. В этот миг Арамис понимает:

– Я знаю! – восклицает он уверенно. – Вильнёв де Ради!

Матильда меняется в лице. В очередной раз ее брат попал в точку. Вот уж кто умеет довести до белого каления. И ужасно зануден…

Опровергать было бы глупо: Арамис знает, что его сестра не позволит собой управлять. Элегантный мушкетер резко поворачивается и решительным шагом покидает часовню. Он покидает монастырь так же быстро, как и прибыл сюда.

Растерянная, Матильда прибегает к единственному средству, которое у нее есть. Она находит его беззаботно лежащим, как он и объявил, на кровати.

– Пожалуйста, Портос, – умоляет она. – Вы один можете ему помешать убить отца моего ребенка.

Упитанный мушкетер, который уже задремал, подскакивает и ищет Арамиса взглядом.

– Где он?

– Уехал в Ля-Рошель, – отвечает молодая женщина.

И действительно: там, в самом сердце крепости и войны между католиками и протестантами, находится тот, с кем согрешила Матильда. Она боится за него. Как бы ни был Вильнёв храбр и обходителен, он не сможет противостоять ярости Арамиса.