Текст книги "Назад в СССР: 1985. Книга 2"

Затем, убедившись, что его появление никого не возмутило, он тихонько шагнул влево, к спальному месту Виктора, где размещались его личные вещи. Зашуршали вещи. Что-то клацнуло. Послышался скрежет. Незакрытая до конца дверь тихонько отодвинулась и внутрь вошел еще один неизвестный. Они шепотом перекинулись парой фраз. Так их двое, что ли?

Признаюсь, такого поворота я совсем не ожидал. Ни разу не сталкивался с подобными схемами ограблений, хотя был знаком с такими случаями. Нет, конечно, за годы службы у меня было много командировок, в какие только истории я не вляпывался, но чтобы вот так, в поезде – еще нет.

И главное – внаглую. Вот же черти.

Радовало одно – оба ночных гостя шуршали сумками, перекидывались между собой отдельными фразами, как будто бы забыли о моем существовании. В момент, когда диспетчер вокзала затеял очередной сеанс громкоговорящей связи, я тихонько приподнялся. Сел.

А затем коротко свистнул.

С интонацией такой, в японско-китайском стиле.

А для общего эффекта добавил:

– Здрасьте, как поживаете?

Оба вора мгновенно прекратили занятие, вскочили. Я собирался объяснить гостям, что их поступок неправильный и, вообще, за воровство обычно наказывают. Они засуетились, бросили вещи и рванули обратно в коридор, но неожиданно в проходе нарисовался Виктор, перегородив путь словно бульдозер.

– Не понял! – хмыкнул полковник. Лицо его перекосило от удивления.

Я зажег ночник, стало куда светлее.

В купе было тесно, но я не торопился вмешиваться. Далее получилось совсем весело – один рванул вперед, намереваясь любой ценой проскочить через отставного военного, а второй почему-то растерянно отошел и вжался в стенку купе. Видимо, сообразил, что тут без вариантов. Лица у гостей были скрыты надвинутыми на носы темными шерстяными шарфами.

В общем, ограбление у них сорвалось. Виктор коротким ударом в грудь ясно дал понять, что убежать не получится. Ухватив его ручищей за плечо, толкнул обратно в купе. Незадачливый вор охнул, плюхнулся пятой точкой на пол, затылком треснулся о столик. Хотел подняться, но я тут же ухватил его за плечо.

– Спокойно, а то хуже будет.

– Куда же вы, останьтесь, – осклабился Виктор. – У меня чай есть, хороший. Абхазский. Будете?

Я усмехнулся. Кажется, ночные приключения наших гостей пошли куда-то не в ту степь. Они тоже осознали, что попались, но не пока решались что-либо предпринять. А, может, и вообще уже не намеревались.

– Так, ну-ка… Лица показали! – прогудел Виктор, закрывая дверь на внутренний замок. – Второй раз повторять не буду! Ну?

Оба грабителя переглянулись, нехотя стянули шарфы. Да твою же… Перед нами были юноша и девушка, оба молодые, лет семнадцати. Кажется, это брат и сестра. Лица перепуганные, бледные. Глаза бегают, губы трясутся.

– Что, заняться нечем? По вам отделение плачет, – заметил я, придвинувшись поближе. – Вот здешняя милиция обрадуется.

– Не надо милицию, – пробормотала девушка, для убедительности пустив слезу. – Мы первый раз. Пожалуйста.

Актриса из нее, конечно, так себе. Ни разу не реалистично.

– Зачем пассажиров грабите? – хмуро поинтересовался Виктор, облокотившись спиной на дверь. – Это что, развлечение такое?

Воры переглянулись.

– Потому что кушать хочется, – хмуро произнес юноша, потупив глаза. – Пассажиры разные бывают.

– А нормальную работу найти нет? Не судьба? – спросил я. – До добра такое точно не доведет! Можете попасть не на тех людей…

Повисла продолжительная пауза.

– Короче, ладно! – сурово произнес Виктор, приняв решение. – Верните все, что взяли, и можете валить отсюда. Но предупреждаю – я по этому маршруту езжу часто, еще раз увижу – сильно пожалеете. Я словами не раскидываюсь.

Девушка тут же принялась высыпать содержимое из карманов – немного смятых денежных купюр, какая-то продолговатая коробочка в красном бархате, наручные часы. Пара каких-то побрякушек. Парень достал зажигалку, еще деньги.

Вдруг коробочка выскользнула из рук девушки, упала на пол и неожиданно открылась. Оттуда выпала золотая звезда. Я поднял изумленные глаза на Виктора – ни черта себе новость. Насколько я помнил, такая награда выдавалась только за особые заслуги перед Родиной и отличительным вкладом во время боевых действий в Афганистане.

Заметив это, Виктор сам наклонился, поднял медаль и сунул обратно в коробочку.

– Выметайтесь отсюда, – раздраженно бросил он, отперев замок.

Несостоявшихся грабителей не нужно было просить дважды – они мгновенно сорвались с места и распахнув дверь, скрылись в коридоре.

Спустя секунд тридцать, я увидел, как наша парочка бегом бросилась прочь с вокзала, в сторону выхода. Скрылись внутри центрального здания.

– Что думаешь, правильно сделали, что отпустили? – спросил Виктор, сложив все обратно и сев рядом. – Хочу знать твое мнение.

– Правильно. Зеленые совсем, – без колебаний ответил я. – Может, еще одумаются. А так, ну вызвали бы мы милицию, ну и все на этом… Что их дальше ждет?

Тот коротко кивнул.

– Звезда из Афганистана? – на всякий случай уточнил я у отставного офицера.

– Да. Не люблю об этом говорить. Не моя она, хотя выписана на меня.

Больше я вопросов задавать не стал. Если бы захотел, сам бы рассказал.

Через полчаса поезд тронулся в путь. Объехали город, дальше пошла сплошная темнота. Смотреть было не на что, поэтому оба довольно быстро приняли горизонтальное положение. Виктор взялся читать книгу при ночнике, да только мне читать было нечего…

* * *

Несколько раз наш поезд останавливался на крупных станциях, набирал новых пассажиров. Ничего интересного, о чем стоило бы рассказать, за это время не произошло. Я только и делал, что ел, да спал. В перерывах читал книгу, которую ухитрился взять у пассажиров из соседнего купе.

Иногда болтал с отставным полковником на самые разные темы, но все, что касалось Афганистана, он почему-то старательно обходил стороной. Я уважал его право, потому и не допытывался. Такое бывает у военных – нет желания вспоминать что-то плохое со службы, отчего на сердце становится больно… А в Афганистане не было ничего хорошего!

В Брянске Виктор сошел с поезда. Ему нужно было навестить старого боевого товарища, а заодно решить еще какое-то важное дело, о котором он тоже распространяться не стал. Но перед тем, как уйти, он оставил мне свои контакты, на всякий случай – вдруг когда-нибудь пригодятся?

За время движения в купе поезда, мы с ним неплохо разговорились, и я случайно узнал, что он действительно когда-то начинал службу в нашей структуре, но затем переквалифицировался и ушел десантные войска. Уже три года был в отставке, немного занимался охотой, а жил лесничеством где-то на Кавказе.

По окончании вторых суток я добрался до Гомеля, где нужно было выходить. Блокнот Григория я прихватил с собой, вдруг понадобится?

Далее все оказалось проще, чем я думал – из Гомеля шел прямой автобус по территории Белорусской ССР аж до самого Мозыря. Оттуда мне нужно было пересесть на другой автобус, следовавший уже в сторону Украинской ССР, в небольшой город Овруч. Он располагался в ста километрах к западу от Припяти. Где-то под ним, немного южнее, находилась авиабаза с аналогичным названием, куда меня и определил Андрей.

Об этом я узнал из письма, которое вскрыл, только находясь уже в самом городе – так распорядился гэбэшник. Все, что я знал об этом аэродроме, так это то, что там дислоцировался отдельный бомбардировочный авиационный полк, состоящий из самолетов СУ-24. Было несколько взлетно-посадочных полос, одна из которых была отведена под экспериментальные службы.

Неожиданно вспомнил, что когда случилась авария на АЭС имени Ленина, там временно располагался вертолетный полк Ми-8, укомплектованный только наполовину. Часть летчиков находились в демократической республике Афганистан, на боевых вылетах. Штат летного состава совсем недавно пополнили молодыми лейтенантами, на должности штурманов. В 1986 году Овруч станет одним из военных аэродромов, откуда будут вылетать военные вертолеты для засыпки разрушенного четвертого энергоблока.

Добрался я почти без проблем. Несколько раз меня, правда, останавливали и проверяли документы, но Андрей все сделал как надо. Через девять часов таких перемещений, я наконец-то добрался до военного аэродрома.

Сколько мне стоило нервов, чтобы понять, куда сесть, как доехать, к кому обратиться – пояснять не буду, скажу только, что не все прошло гладко. Прибыв на контрольно-пропускной пункт авиабазы, я тут же обратился к дежурному.

– Товарищ старший лейтенант, рядовой Савельев прибыл для прохождения дальнейшей службы!

Молодой старлей выбрался из дежурного помещения, смерил меня недоверчивым взглядом и спросил:

– И откуда ты такой взялся?

– Из Краснодара. По распределению.

– Ничего не знаю, – зевнул тот. – Мне не докладывали.

– Так, может, позвонить в дежурную часть, доложить? – спросил я, уже примерно понимая, что я тут на фиг никому не сдался. – Обо мне наверняка должны знать. По особой договоренности.

Тот неожиданно расхохотался, но говорить ничего не стал. Немного успокоившись, он молча подошел, взял телефонную трубку. Набрал номер. Поглядывая на меня, он докладывал на ту сторону о факте моего прибытия. Самого разговора я почти не слышал – стоял через стенку и только видел его сквозь стекло. Но тот факт, как менялось его лицо, нужно было видеть.

Спустя секунд тридцать он положил трубку и задумчиво посмотрел на меня. Пожевал губу, затем подошел и сказал:

– Что же ты сразу не сказал? Я-то думал, снова местные за старое взялись… Ладно, солдат. Значит, ты наш новый секретчик?

Ответить мне ему было нечего. Документы о моем назначении, выданные чекистом, были в плотном опечатанном конверте, поэтому при всем своем желании заглянуть туда я не мог. Так что я до самого последнего момента не знал, какая должность мне прилетела.

– Так точно!

– Ну, добро пожаловать в Овруч! – старлей развернулся и крикнул. – Шипилов! Живо ко мне!

С улицы к нам подбежал ефрейтор, но сделал это как-то не очень быстро. С демонстрируемой ленцой.

– Шипилов, сопроводи рядового Савельева к штабу! – распорядился дежурный по КПП. – И поживее, а то как сонная муха!

– Идем! – тот кивнул мне и направился к противоположному выходу из здания, а я последовал за ним…

Глава 7

С моими документами разобрались быстро.

О прибытии в гарнизон действительно знали, правда, только в отделе кадров. Еще бы, я же всего лишь солдат-срочник, просто прибывший на новое место службы. Кому до меня есть дело?

Я считал, что буду кодировщиком или связистом ЗАС, но оказалось, что меня назначили на должность секретчика, но предупредили, что, возможно, буду на подхвате у штатного кодировщика. Однако если с первым все было понятно, то со вторым возникало множество вопросов – тут что, такая бешеная нагрузка, что один человек не справится?

Узнал, что предшественник недавно получил травму – неудачно упал с крыши и сломал руку, когда проводились работы по замене кровли. Отправили его в госпиталь, причем надолго.

Естественно, в восьмидесятых и девяностых годах, все ремонтные и большая часть строительных работ проводились только собственными силами личного состава. А во многих местах подобное сохранилось даже до середины двухтысячных… Так как секретчику до дембеля оставалось всего несколько месяцев, то здешнее командование приняло решение о замене. Сформировали запрос в округ, и вот я здесь.

В кратчайшие сроки мне предстояло проверить и принять все делопроизводство, войти в колею службы на военном аэродроме. Несмотря на многолетний опыт, такая служба была для меня в новинку. Как такового органа здесь не было. Выделили специальное помещение, установили железную дверь, повесили решетки на окна. Вдоль стен поставили сейфы, у входа тамбур.

– Савельев! Вот твой рабочий кабинет, называй его как хочешь, – сопровождающий меня лейтенант открыл дверь в секретку. Я вошел внутрь помещения, почти сразу услышав голос откуда-то из-за сейфов.

– Да ладно, наконец-то! – временно назначенный ответственным за учет документов крайне обрадовался моему появлению – видимо, напрягало его это дело. – Я уж думал, что про меня тут забыли.

– Знакомься, это рядовой Михайлов, – весело отозвался лейтенант Чудин. – Он связист, но на него временно возложили твои обязанности, чтобы жизнь медом не казалась. Вроде справляется.

Раздался смешок.

Из-за серого сейфа высунулась коротко стриженная голова. Смерила меня взглядом, спряталась обратно. Что-то посыпалось, упало. Михайлов выругался. Через пару секунд стол отъехал в сторону, а он выбрался из-за стола, шагнул к нам и протянул мне руку.

– Колян!

– Леха! – представился я, ответив ну рукопожатие.

– Вот и отлично. Михайлов, покажи ему все тут, – Чудин тут же определил задачу. – Распорядок дня, что где находится. Где можно ходить, где нельзя. Из-за ограниченного штата меня поставили начальником узла связи, поэтому я почти всегда в штабе. Ну а помимо этого хватает и других обязанностей, вроде бы и секретчик мне подчиняется, но это вообще не мое.

Лейтенант облегченно выдохнул, затем оставил нас одних.

– Ну что, Леха. Откуда ты? – поинтересовался Коля.

– Из Припяти, – ответил я. Упоминать о том, где я родился на самом деле, не стал, так и самому запутаться можно.

– О! Так это недалеко совсем, километров сто на восток, – быстро прикинул в уме Колян. – Считай, повезло. Туда как раз наши самолеты летают. А где учебку проходил?

– В поселке Молькино, под Краснодаром. Ну, рассказывай, что тут интересного?

Михайлов усмехнулся, затем подумал и сказал:

– Интересного? Ну не знаю. Я лучше покажу. Идем, все равно сегодня никаких учений нет и не будет.

Он вывел меня на улицу.

Погода была неплохой, небо частично затянуло серыми тучами, но периодически появлялось солнце. Температура около нуля градусов, дул свежий ветерок. Мы отправились на стоящую в тридцати метрах от входа курилку – я-то так и не поддался этой вредной привычке, а вот Колян это дело любил.

– Короче, смотри, – закурив, произнес он, усевшись на лавку. – Гарнизон аэродрома у нас в целом небольшой. Военных немного – человек шестьдесят, не больше. И то, это если не считать летчиков и охрану. Срочников здесь всего тридцать, почти все раскиданы на разные должности. Кого-то в дизелисты определили, кого-то в ангары – помогать технику обслуживать. Еще есть водители, повара. Всех и не вспомню, кто-то еще в ремонтники попал, только их к самолетам не допускают… Здесь сплошные дежурные смены, пока одни несут дежурство, другие отдыхают. И так каждый день. Мы пересекаемся только в казарме, ну и еще в столовой. Кстати, у нас с тобой все проще, смен как таковых нет.

– А как же тогда?

– Легко, – выдохнув облако дыма, Михайлов слегка размял спину. – По регламенту. В шесть утра подъем, общее построение. Рыльно-мыльные процедуры, затем завтрак. С восьми тридцати нужно быть на месте, но это если нет каких-то серьезных учений. Тогда график меняется. В час дня на обед, перемещение по территории, в общем-то, свободное. Только этого свободного времени мало, тебе найдут, чем заняться. Ну а туда, куда не запрещено, ты и так не пройдешь. Например, на взлетно-посадочную полосу, в ангары с самолетами и в авиационно-техническую часть. Само собой, тем, кому там быть запрещено, и делать нечего.

– Ну, это понятно. А заправочная станция есть?

– И она тоже. Есть еще много мелких, но крайне важных для аэродрома объектов, куда вообще проход запрещен. Честно говоря, я не особо интересовался, времени не было. Так, дальше. После обеда продолжаешь свою работу до шести тридцати. Затем ужин. В девять все заканчивается, потом вечерние мероприятия. Отбой в десять, но, если ляжешь спать раньше, никто тебя за это не накажет. Все потому, что три смены, и здесь постоянно есть те, кто спят, и те, кто стоят на дежурстве.

– А у нас наряды есть?

– Конечно. Прямо в штабе, это на втором этаже главного здания. Если случается какое-то особое событие, то дежурим сразу вдвоем. Я связист ЗАС, ты секретчик. Все документы идут через нас, их нужно вовремя принимать, регистрировать и доводить. Делать ответку. Иногда мы будем меняться.

В общем-то, я себе все представил достаточно ярко. В боевых частях я был множество раз и эта «кухня» мне знакома. А остальное само налипнет.

– Слушай, Колян, а что за особые события? – уточнил я.

– А, точно. Хорошо, что спросил. Ну, в двух словах это не объяснить. В общем, бывают срочные учения, единичные запуски. Тренировки. И самое редкое – это экспериментальные полеты, но я за все время здесь только раз на таких присутствовал. Интересное зрелище. Думаю, за полтора года подобное случится еще не раз.

– А зачем эти экспериментальные полеты? Что-то испытывают?

– Да кто их разберет, – пожал плечами Михайлов. – Специальных аэродромов не хватает, вот и используют те, что поближе. Я слышал, здесь где-то конструкторское бюро недалеко, вот нас и эксплуатируют. В прошлый раз какое-то антирадарное покрытие испытывали.

– А территория охраняется?

– Ну ты сказал, – ухмыльнулся Коля. – Конечно. Но к нам охранные подразделения отношения не имеют, у них там отдельное государство. У охраны и казарма отдельная, да и размещаются они в стороне от нас. Народу там много, человек сто.

Закончив перекур, мы двинулись по территории.

– Смотри, вон там, справа, взлетно-посадочная полоса, там же укрытия для самолетов, – Колян указал на виднеющуюся впереди ровную линию из бетонных плит. – Ангары для обслуживания техники на юге, там же мастерские. Вон там диспетчерская вышка, оттуда идет управление полетами… На экспериментальных учениях туда приглашают комиссию. Ну там, конструкторы, изобретатели какие-то. Есть несколько контрольно-пропускных пунктов, свой автопарк. Пожарные еще есть. А, гляди, видишь антенны на севере? Это радиолокационная станция. Кстати, ты ж из Припяти? Говорят, там есть огромные антенны, их еще загоризонтной РЛС называют.

– Ты про «Дугу-1»? – уточнил я. – Да, есть такая. Ее со всех концов города видно. Только она сейчас не работает, на модернизации с восьмидесятого года.

– Нам в учебке про нее много рассказывали. Говорили, что там все строго засекречено?

– Ну да. А ты здесь давно?

– Да с конца ноября. Считай, только КМБ и сокращенный курс ЗАС, всего на полтора месяца.

Рассказывал он сбивчиво, то и дело перескакивал с пятого на десятое. Как человек он мне сразу приглянулся: открытый, общительный. Даже слишком общительный. Прошли мы немного, метров через сто уткнулись в раскрашенный шлагбаум, на котором висели предупреждающие знаки. Далее стояли машины, я разглядел несколько топливозаправщиков.

– А вон там штаб, казарма, – продолжил Михайлов. – Левее располагается медицинская часть, сразу за ней одноэтажная столовая. Даже клуб есть, но за все время я там только один раз был. Показывали фильм «Два бойца» – скука. Смотри, уже темнеть начинает… Скоро ужин. Сегодня больше ничего показывать не буду, идем. Продолжим завтра?!

На том и решили.

Гарнизонная столовая, в отличие от той, что стояла в Молькино, была побольше и размещалась в одноэтажном здании, а не во временной палатке с печным отоплением. Кормили заметно лучше, разнообразнее. Оказалось, что решением здешнего начальства из военнослужащих срочной службы собрали две смены наряда по пять человек, более-менее умеющих готовить. Назначили идейного начальника продовольственной службы, дали ему флаг в руки. Вся команда принялась за дело – сначала разработали меню, с учетом продовольственных норм, затем провели ревизию продуктов. В общем, грамотно к делу подошли, у них и получилось то, что получилось.

– Серега, привет. Что на ужин? – громко спросил Колян, войдя в столовую и увидев солдата в белом халате, разливающим чай из огромной алюминиевой кастрюли.

– Чакапули, – не отвлекаясь, ответил тот. – Ну то есть, что-то на него похожее.

– Чакапули? Это же грузинское блюдо, – удивился я, взглянув на Серегу. На грузина он был совсем не похож.

– Не знаю, чье блюдо. – отмахнулся тот. – Отварной рис с зеленью и говядиной. Начпрод придумал.

Столовая была практически пуста, перед нами вышла группа летчиков. Но запах витал приятный.

– Слушай, а они что, тут с едой экспериментируют? – поинтересовался я.

– Да нет, просто у нас начальник продовольственной службы Джансуг, из Тбилиси. Вот и балует народ. Никто не жалуется, да и было бы с чего, – Михайлов коршуном осмотрел помещение столовой. – Как вспомню учебку с разваренными макаронами и котлетами из перемолотых костей… Ф-фу!

Я на собственном опыте убедился, что приготовленная еда теми, кто умеет готовить, куда вкуснее обычного переваренного риса с запахом тушенки. И уж тем более осточертевшего бигуса с тушеной рыбой. Конечно, то, что они приготовили, было не чакапули, от Грузинской кухни здесь осталось только название, ну и приправы. А в целом, было очень вкусно – сверх рецепта, для экономии, отварили риса и смешали с маринованными огурцами и перцем. После основного блюда был еще черный чай с маслом. Сюда бы печенье, но в то время его в рационе еще не было.

Закончив прием пищи, мы сдали посуду и вышли на улицу. Я отметил, что здесь, куда все проще, чем в учебке – тебя не шпыняют просто потому, что кому-то стало скучно или посмотрел не в ту сторону. У каждого свои задачи – соблюдай уставные правила и все будет нормально. Это и правильно, в войсках такое встречается часто. Помню, в Сирии вообще запрещалось отдавать воинское приветствие, чтобы засевший где-нибудь снайпер не распознал приоритетную цель.

Уже стемнело, включили уличное освещение. Мимо нас прошествовал патруль из двух человек. Оружия при них не было, оно полагалось только для караула.

– Идем в казарму, определим тебе место.

Заскочив по пути в секретку, я стал свидетелем того, как Колян неожиданно получил по шапке. У запертой двери в секретку нарезал круги какой-то прапорщик, с кожаной папкой в руках и перекошенным от злости лицом.

– А! Тебя где черти носят, Михайлов? – буром попер «кусок». – Я уже двадцать минут тебя жду! Мне документацию сдать на хранение нужно, а тебя хрен пойми где носит. Ну?

– Товарищ прапорщик, так я на ужине был! – оправдался Колян.

– Не трынди, я туда заходил. Не было тебя там.

– Мне лейтенант Чудин задачу поставил, провести экскурсию для нового секретчика! – мой новый товарищ, сообразив, что тут он промахнулся, пошел в контратаку с другой стороны.

– Ладно, отмазка засчитана. Ну, здорово, воин. Я прапорщик Мишин, – неожиданно для меня, представился тот, сменив гнев на милость. – Значит, ты вместо Сашки будешь? Хорошо, давно пора здесь порядок навести. Так! Михайлов, принимай папку на хранение, завтра с утра заберу. Мне домой ехать надо.

– Сейчас сделаем, товарищ прапорщик!

Михайлов вытащил массивную связку ключей, ловко подобрал нужный и открыл дверь. Взял курс на нужный сейф, снова не вписался в поворот – опять помешал стол, который занимал большую часть оставшегося места. Стол был завален пустыми пеналами, какими-то журналами и канцелярией.

Колян открыл сейф, принял под запись папку, после чего все закрыл и опечатал. Мишин удовлетворенно хмыкнул и вышел из секретки. Ну а я, подхватив свой вещевой мешок, вопросительно взглянул на Коляна.

– А это кто такой?

– Прапорщик Мишин. Начальник склада ракетно-артиллерийского вооружения. Нормальный мужик, без загонов. Кстати, тебе нужно завтра его поймать и на складе выписать себе автомат. Ну и каску.

– А что, у вас еще и полевые выходы бывают? – удивился я.

– Ну не то чтобы полевые. Иногда нас привлекают для каких-нибудь мероприятий вне части. Недели три назад, например, дети в лесу то ли ягоды, то ли грибы собирали, ну и потерялись. Я как раз только приехал, а тут такое… Милиция Овруча не справлялась, ну и попросили нашего командира оказать помощь. Всех наших подняли. Двое суток по лесу бродили, никого не нашли. А самое смешное, только на третьи сутки выяснилось, что дети уже к вечеру первого дня к бабушке в соседнюю деревню вышли, да там и остались. Телефона у старухи не оказалось, вот и не смогла родителей оповестить. Да и вообще, не посчитала нужным. Деды наши говорят, что такое и раньше бывало.

Колян показал мне казарму, каптерку и бытовую комнату. Оказалось, что здесь даже душ был, баня тоже имелась. Но только для офицеров и прапорщиков. Ну, это меня совсем не удивило – в мое время такое сплошь и рядом, особенно в той же Сирии.

Спальных мест было много. Выбрал себе самое ближайшее к окну, получил постельное белье. Матрасы и одеяла были стандартные, как и везде.

Затем помылся в душе. Когда пришел к кровати, Колян уже лежал на подушке, читал книгу.

– Что читаешь?

– Обручева. «Земля Санникова», – он показал обложку. – Раньше читать не особо любил, а тут прям затянуло.

– О! Книг хороших знаешь сколько? – усмехнулся я, потому что это дело любил с детства. – И наших советских писателей много.

Через полчаса кто-то их старших погасил свет. Это сигнал к отбою – просто и понятно. Тем, кого не устраивало, можно было заниматься своими делами в бытовке и каптерке. За порядком следил только ответственный офицер и дежурный по казарме.

Заснул я очень быстро.

К моему удивлению, ничего про ЧАЭС мне больше не снилось – видать высшие силы решили, что намеков для меня достаточно. Даже странно, ведь я давно уже решил, что эта цель у меня самая приоритетная. Может, смысл был в другом?

В шесть утра был подъем. Зарядок здесь не было, но Колян сказал, что можно бегать по территории, только не в одиночку, а хотя бы по три-четыре человека. На улице минус два, срывался снег, поэтому добровольцев бегать, естественно, не нашлось.

Вместо занятий бегом, у самого выхода из казармы кто-то прикрепил самодельный турник на стену, поэтому там постоянно кто-то останавливался, делал подход и шел по своим делам.

Отмечу, что такой порядок был очень удобен для срочников. Чем-то такой порядок напомнил мне одно из тактических направлений в Сирийско-арабской республике – если ты не занят, то совершенствуй тело либо читай.

Затем был завтрак – вкуснейшая рисовая каша на молоке. Я пошел дальше, кинул туда кусок масла, а когда оно растаяло – все перемешал. Получилась вообще бомба. Еще бы сгущенки туда… Кофейный напиток, хлеб с сыром. В общем-то, здесь все как везде.

– Слушай, Колян. – тихо спросил я. – А на аэродроме представители КГБ есть?

– Конечно, аж двое. Только я их редко видел. Вечно где-то пропадают. Раз Сашку проверяли, искали что-то. Не нашли, зато все вверх дном перевернули.

– Ясно, – я догадался, что с этими товарищами мне еще предстоит встретиться. Ведь Андрей ясно дал понять, что для меня здесь будет какое-то задание. Странно, зачем им срочник? И ведь не просто же так чекист отобрал именно меня…

В этот день с утра были запланированы какие-то тренировочные полеты, уже с утра начали готовить самолеты. Я видел, как пара изящных боевых машин уже стояла с краю взлетно-посадочной полосы. Нас на это дело не привлекали – событие рядовое. Да нам и так было чем заняться.

– Ну что, Леха! – довольно заявил Михайлов, когда мы вышли на улицу. – Идем, покажу тебе, как работает наша секретка. Все проверим, покажу, что где лежит. Если все в порядке, то составим акт о приеме-передаче дел и все – дальше полет самостоятельный. Ты вообще хоть немного соображаешь?

– Колян, я зачет на «отлично» сдал. Само собой, знаю.

– Так это в корне меняет дело! – обрадовался тот. – Значит, смотри! В сейфе номер четыре лежат карты. Понятия не имею, на кой черт они тут лежат и кто за них ответственный. Саня, который тут до тебя был, говорит, что карты оставили на хранение еще в восемьдесят третьем году. Так и лежат.

– А сам-то смотрел?

– Да ну, сдались они мне. Терпеть не могу карты.

– Ладно, потом посмотрим. В третьем что?

– Входящие документы. Архив. Я туда не лазил. Вон опись, сверяй, – отмахнулся Колян. – Так, я пойду технику проверю, может быть, пришло что. Так-то я должен был это сделать перед завтраком, но все время забываю. Все, давай. Если что, я на втором этаже, комната «двенадцать бэ». Только на пункт управления не лезь, а то под горячую руку кому-нибудь попадешь.

– Договорились.

Михайлов вышел, прикрыл дверь. Затем вернулся обратно и бросил на стол связку ключей с печатью.

Я усмехнулся – вот до чего дошло, подполковник РХБЗ теперь рядовой секретчик, где-то в захолустье, на военном аэродроме. Ну и ладно, курсантом в учебке был, что-то такие мысли не посещали.

Принялся за дело. Минут сорок у меня ушло на то, чтобы проверить все содержимое сейфа. После сверки учетных номеров, я убедился, что все было в наличии. Затем я проверил второй сейф, где хранились журналы с исходящими сообщениями и боевые распоряжения. А вот первый сейф оказался сломан – в нем пылились пустые журналы, книги и еще куча разной макулатуры. Это к секретам не относилось, поэтому сейф даже не опечатывался.

Пока я копался в документах, слышал, как со стороны «взлетки» раздавался мощный рокот реактивных двигателей. Здание было добротным, хорошо изолированным. Звук значительно приглушался, несильно отвлекая. Чуть позже машины проносились где-то над нами, отчего создавалось впечатление, будто они падают на голову.

Часа через два я удостоверился в том, что все документы в наличии, уже собирался сгонять наверх и сказать об этом Михайлову, но тут снаружи послышался вой сирены…

– Это еще что такое? – пробормотал я, открывая дверь.

Сверху послышался топот, через несколько секунд справа показался растрепанный Колян с озабоченным лицом. Увидев меня, он закричал:

– Леха, чрезвычайная ситуация… Бегом на построение!