Текст книги "Лесник: Назад в СССР"

– Иваныч?!

Но в ответ тишина. Ни Матвея Ивановича, ни Митяя.

Сбежал, гад!

Заглянув в тесный погреб, я увидел короткую приставную лесенку, множество разбросанных повсюду ящиков, на самом крупном из них стояла керосинка, именуемая «Летучей мышью». Свет от нее освещал тесный погреб с неровными краями. Среди деревянных ящиков, в неестественной позе и без движения лежал егерь. Судя по всему, старик был без сознания.

Я тут же полез вниз к нему на помощь.

К гадалке не ходи, когда Матвей Иванович спустился в подвал, коварный Митька выбрал подходящий момент и ударил его тяжелой консервной банкой по голове. Сам же выбрался в окно и сбежал… Гаденыш! Все-таки провел, а ведь я чувствовал, что здесь что-то не так…

– Эй, Иваныч! – я нащупал пульс на его шее. – Давай, приходи в себя!

Тот кое-как шевельнулся, что-то простонал.

– Монгол, дай фляжку! – крикнул я.

– Сейчас!

Но вдруг, сверху надо мной раздался удивленный возглас охотника, затем почти сразу прогремел гулкий выстрел.

Что-то упало. Люк над моей головой с грохотом захлопнулся, а я, от неожиданности отшатнулся в сторону. Нога угодила в поставленный внизу капкан, который мгновенно захлопнулся на моей ноге. От неожиданности я вскрикнул и потеряв равновесие, рухнул на бок, сбив с ящика керосиновую лампу.

Та упала на пол и тут же погасла, а погреб окутала тьма…

Глава 8. Обстановка накаляется

– Да твою же! – выругался я, еще толком не осознав, что произошло.

Практически кромешная темнота, лишь кое-где сверху, через щели в деревянном полу пробивался слабый свет.

Попавшую в капкан ногу сразу прострелила острая боль, но, к счастью, жесткий кирзовый сапог принял на себя основной удар. Лишь несколько острых зубцов проткнули материал и штанину и вонзились в ногу, но и это было весьма болезненно. К счастью, капкан оказался не медвежий и кость не пострадала. Помимо этого, лежать на боку в неудобной позе, да еще и на раскиданных как попало деревянных ящиках, в полной темноте… Черт возьми!

Что там произошло наверху, можно было только догадываться.

– Монгол! Эй, Монгол! – сиплым голосом крикнул я.

Без толку, в ответ тишина.

Кое-как поднявшись и сев на ящик, я нащупал в кармане спички. Открыл коробок, кое-как нащупал одну из них и, чиркнув о коробок, я осветил внутреннее пространство тесного подвала. Егерь лежал на том же месте – от него помощи можно не ждать.

Первым делом я вновь поставил на ящик упавшую керосиновую лампу, аккуратно поджег ее. Благо, часть керосина осталась внутри. Затем я схватился за капкан, однако тот сидел на сапоге как влитой, а каждое движение ногой было весьма болезненным. Честно говоря, как-то пару месяцев назад егерь уже показывал мне, как открывать капканы, но сам я этого еще не делал.

Пожалуй, момент настал. Раз от егеря помощи сейчас ждать не стоит, так, может, охотник поможет? Быть может, его вообще в избе даже нет.

– Эй, Иваныч! – крикнул я, вновь посмотрев на старика. – Ты там цел?

Егерь по-прежнему был без чувств. Хорошо же Митька его банкой по затылку приложил.

И все же, черт возьми, почему молчит охотник? Я слышал выстрел, а значит, тут всего два варианта – либо стрелял сам Монгол, но тогда непонятно, почему он молчит, либо стреляли в него и тогда все очевидно. Быть может, люк потому и закрылся, что на него упало тело мертвого охотника. В голову закрадывался и третий вариант, но его я сразу откинул.

Вытащив охотничий нож, я аккуратно поддел им пластину, затем носком другой ноги осторожно уперся в пружину и медленно разжал капкан. Ногу удалось освободить только со второго раза. Скривившись от боли, стянул сапог и закатил штанину – острые зубцы проткнули кожу и, возможно, повредили мышцу. Из нескольких ран сочилась кровь, но это пустяки. И не такое видали, поболит и перестанет. Через пару недель заживет.

Пошевелил ногой, подвигал. Нормально. Жить буду.

Вновь натянул сапог, поправил упавшую набок лестницу. Поднялся по ней и попытался толкнуть захлопнувшийся люк плечом. Тот поддался, но не сразу – по инерции падения, крышка люка буквально встряла в тугие деревянные пазы.

Приоткрыв его, прислушался. Тишина. Монгола на кухне не было. Да и изба, судя по всему, пустовала.

Распахнул крышку настежь. На кухне пусто. Черт возьми, да что тут произошло? Куда делся охотник?

Прошмыгнувшись по дому, я никого не нашел. Входная дверь распахнута. Искать Монгола снаружи было глупо, поэтому я вернулся обратно к подвалу. Нужно было привести в чувство Матвея Ивановича, но оказалось, что тот уже пришел в себя – лежал на том же месте, что и прежде и недоуменно хлопал глазами. Очевидно, что он не понимал, где находится и что с ним произошло. Я уже было подумал, что он при падении сломал шею, но к счастью, все обошлось.

– Иваныч, цел? – воскликнул я, увидев егеря.

– Не уверен. Помоги подняться.

Через несколько минут мне удалось вытащить старика на кухню. У того на затылке была шишка и большая ссадина – след от удара консервной банки. Хорошо ему прилетело.

Егерь жаловался на шум в ушах, головную боль и головокружение. Общее самочувствие тоже было неважным. Хорошо бы отвести его в медпункт, а уже потом разбираться с остальными проблемами. Вот только я понятия не имел, где в Прокофьевке находится медпункт. На его поиски можно угрохать кучу времени, а как раз его и не было.

Уложив егеря на кровать, быстро сделал компресс на лоб.

– Что произошло, помнишь? – между делом, поинтересовался я.

– Плохо, – нахмурился Иваныч. – Я стоял у лестницы, ведущей в подвал, доставал банки и тут по затылку меня чем-то тяжелым огрели. И я дурак, совсем бдительность потерял.

– Так ты спускался или уже был внизу? – уточнил я.

– Мы оба внизу были, только Митька уже на лестнице был, банки наверх поднимал. А я отвлекся, старый дурак. Тот выбрал момент и воспользовался. А сам наверняка сбежал? Через окно?

– Да. Там некуда больше было.

– А Монгол-то где?

– А вот тут совсем странно. Когда я за тобой полез, сверху раздался выстрел и люк захлопнулся. Когда я вылез, охотника уже не было. Как сквозь землю провалился.

– Быть может, за Митькой погнался?

– Не знаю. Я проверять не стал, – затем, поменяв компресс, спросил: – Как самочувствие?

– Нормально. Я не барышня, не расклеюсь. Ты вот что, бери-ка ружье в зубы и дуй к председателю, расскажи ему все. Все, что знаешь. Про Снегирева не забудь. Нужно меры принимать. Если поднимем много шума, браконьерам ходу в поселок не будет.

– Это если они вообще здесь есть, – пробурчал я. – Еще неизвестно, что там этот фантазер придумал, а что на самом деле. И знаешь что? Не думаю, что я тот, кто должен все это рассказать Николаю Егоровичу.

– Почему?

– Потому что он меня и не знает толком!

– Толково говоришь, – вздохнул егерь. – Тогда я сам, дай только в себя немного прийти.

– Жаль, нашатыря нет, – я поискал глазами аптечку, но ничего подобного не увидел. Не было его в то время в свободном доступе.

– Чего?

– Неважно.

Вряд ли он не слышал про чудо-средство, именуемое нашатырем – его еще в восемнадцатом веке в Россию завезли. А впервые его еще древние египтяне использовали.

Я натянул капюшон на голову, проверил патронташ и двустволку.

– Беги, но будь осторожен. Этот Митька не так прост, как кажется.

Я кивнул и выскочил из дома.

Снег уже давно растаял, поэтому искать Монгола по следам было тяжело. Впрочем, попробовать все-таки стоило. Я рванул к единственному окну, тому самому, через которое свалил наш «клиент». Следы от сапог там действительно были, значит, по ним можно попытаться понять, куда направился их владелец. Помимо этого в раме обнаружил отверстие, как будто бы от пули – видимо, Монгол стрелял именно в него. А может, и выстрел был не один…

Следопыт из меня плохой, тут я даже спорить не буду. Может, кто другой, из числа опытных охотников и смог бы с ходу определить, куда и в каком направлении двигаться, однако мне на это понадобилось целых пять минут.

Следы, вполне ожидаемо, вели к лесу. А там, среди веток, травы и листвы искать что-либо просто бесполезно. И все же не нужно много ума, чтобы понять – у Митьки есть какая-то цель, просто так ломиться в лес бессмысленно. Возможно, у него там землянка или зимовье. Да хоть бы и обыкновенный шалаш.

Вдруг сухие кусты справа от меня затрещали и из чащи вывалился потрепанный Монгол, зажимающий окровавленной ладонью рану на плече.

– Женька, помоги! – прохрипел он, тяжело присаживаясь на лежащее на земле трухлявое бревно.

Внешний вид у него был не очень. Ружья не было, одежда в крови. На лбу длинная, сочащаяся кровью царапина, волосы взлохмачены, лицо мокрое от пота.

– Монгол! Цел? – я рванул к нему, быстро осмотрел. Других ран не было. – Так, рассказывай, что произошло?

Тот тяжко выдохнул, взглянул на свою окровавленную ладонь, затем произнес:

– Да чего рассказывать-то… – он стряхнул кровь и капли полетели во все стороны. – Ты когда в погреб полез, я снаружи остался. Глядь, а в окне Митька стоит с наганом. Я пока ружье вскинул, тот уже выстрелил. Получилось, что мы одновременно выстрелили. Он мне попал в плечо, а я промахнулся. Потерял равновесие и упал прямо на люк. Он еще раз стрелять собирался, но то ли у него патрон заклинило, то ли их вообще больше не было.

– А дальше?

– Я снова за ружье схватился, а тот бежать. Ну, я за ним, да куда там. Видел, как он в лес рванул. Сунулся за ним и едва в волчью яму не угодил. Ружье вниз упало, доставать уже не стал, – продолжил он, потом выругался и добавил: – Не нужно мне было за ним бежать, тем более раненому.

– Правильно сделал, что дальше не пошел. Этот урод оказался вовсе не глупым олухом, как мы думали. Он Иваныча по голове консервной банкой ударил, представляешь? А внизу, в подвале капкан установил, в который я и угодил.

Монгол глянул на мою ногу.

– Серьезно?

– Да не, считай, повезло, – ответил я. – Так, зацепило немного. Давай-ка я тебе помогу, тебе к врачу надо. Да и Иванычу тоже. Где в Прокофьевке медпункт, знаешь?

– Знаю. Покажу, – скривился охотник. – Только пока мы по врачам ходить будем, браконьеры сложа руки сидеть не станут. Митька наверняка к ним подался. Вот расскажет им все и что мы тогда будем делать?

– Разберемся, – я помог Монголу встать.

За несколько минут вернулись обратно к Матвею Ивановичу.

– Я все понять не мог, что меня напрягает! – вспомнил охотник, едва мы пересекли порог. – Этот дом вовсе не Митяя. Тут раньше вдова одна жила. То ли уехала она, то ли еще что, но этот урод в ее доме обосновался. И очень удачно, на всем готовом.

– Как так? – изумился я. – И никто из местных не заметил?

– Выходит так.

Иваныч уже немного оклемался и, пошатываясь, вышел к нам навстречу.

– Ну что, поймали козла?

– Ушел, гад! Монгола в плечо ранил!

– Вот же шельма сопливая! – процедил старик, махнув рукой от досады.

– Вам обоим к врачу надо, – напомнил я. – Оба пострадали от одного и того же. Заманил нас в дом, лапши на уши навешал. И ведь хорошо хоть не сжег. Так мог бы дверь и окна заколотить и поджечь нас к хренам.

– Идем к Степановне! – тяжко выдохнул охотник.

Меньше чем через десять минут мы подошли к старому, уже покосившемуся домишке, над входом в который была приколочена старая табличка, с красным крестом. Навстречу нам вышла уже пожилая женщина, закутанная в пуховой платок. Судя по рассказам охотника, она была опытным врачом, успевшем набить руку во времена войны с фашистом.

– Мать честная, Монгол! – ахнула она. – Что у вас случилось? Матвей Иваныч, а вас-то каким ветром к нам занесло?

– И тебе привет, Степановна. Да вот, нелегкая принесла. А у вас тут, оказывается, свои проблемы имеются. Про сегодняшнее ночное ограбление слышала?

– А то как же. Конечно, слышала. Так, ну-ка, давайте быстро в дом, – засуетилась женщина. – Что там у вас, ранение? Ох, как же так угораздило-то?!

Первым она занялась охотником – все-таки огнестрельное ранение – дело серьезное, да и крови Монгол уже потерял порядочно. Когда она его осмотрит и заштопает, тот все равно уже не помощник. Причем, надолго. Иваныч, в силу возраста тоже боец еще тот. Если тут, в окрестностях поселка разгорится новая бойня с браконьерами, придется мне все тащить одному. А вот как раз этого очень не хочется.

– Иваныч, как думаешь, зачем им понадобилась вся эта провизия и оружие?

– Ну, Женька, вопрос, конечно, не простой, – нахмурился тот. – Это еще проверить нужно, было ли там кроме провизии еще что-нибудь. Чую, этот Митька, будь он неладен, наплел нам с три короба. А вот то, что он про браконьеров упомянул, меня серьезно беспокоит. Несколько месяцев про них не было ни слуху ни духу и вот, на тебе. Объявились.

– Где они могут быть? Лесов-то здесь немного, а территории огромные. Местности я тут почти не знаю, а бродить вслепую – только зря время потерять.

– Ну… – задумался Матвей Иванович. – Тут, неподалеку река протекает небольшая. Охотники ее с давних времен Гнилушей называют. Так вот, там есть несколько старых домишек и мельница брошенная. Если где и можно разместиться, так только там.

– А где это?

– Ты чего задумал, сам туда сунешься?

– А почему нет? – улыбнулся я. – Если забыл, то я так-то военным был. Ну, по крайней мере, в памяти у меня такая информация есть. Как-то ж я в прошлый раз с людьми Уткина разобрался же!

Иваныч покачал головой.

– Опасно это. А из меня помощник сейчас не очень. Думаю, нужно все председателю рассказать, пусть телеграмму срочную отправляет наверх. Пришлют сюда милицию, людей нужных. Пусть они во всем и разбираются.

– Мы это уже обсуждали. На недели может затянуться.

– Может и так. Хуже будет, если сам пулю поймаешь шальную и сгинешь лесу. Где ж я нового кандидата на егеря Соболевки найду?

– Тьфу, Иваныч! Не хорони меня раньше времени! Что я, совсем безголовый? Я ведь просто хочу убедиться в наших догадках. Если Снегирев и, правда, где-то здесь, то быть беде. Они точно задумали какое-то очередное дерьмо. Кстати, ты же помнишь, что и профессор тот, что мясо для привады на волков травил, сбежал вместе с ними?

– Ну да. Там их человек шесть куда-то пропало. И если они все здесь, да еще и сынок его… Чую, они натворят бед!

– Вот я и хочу проверить.

– Не гони коней! – нахмурился егерь. – Сейчас меня Степановна подлатает и вместе к Егоровичу пойдем. Там и решим, как быть.

Я вздохнул.

Женщина возилась с Монголом добрых минут сорок. Наконец она вышла из процедурной.

– Значит так, пулю я извлекла. Она не ружейная. Наган, судя по всему. Кто в него стрелял?

– Да есть тут один, – мы со стариком переглянулись. – Особо хитрый. Хотел заработать по-быстрому, при этом ничего не делая. А мы его раскусили. Вот он и решил избавиться от нас кардинально, да только не вышло у него. Ушел, гад. Степановна, давай-ка пока шум поднимать не будем? Дело серьезное!

– Ясно, – вздохнула она. – Монгол крови много потерял, ему теперь отдыхать придется недели две, а то и три. А про то, чтобы в леса уходить следующие пару месяцев, даже речи нет. Так, Иваныч, а с тобой-то что?

– Получил по затылку консервной банкой. Хорошо получил, аж сознание потерял, – ответил я, указывая на егеря. – Вроде оклемался… Но характер как был скверный, а теперь еще хуже стал!

Иваныч тут же наградил меня соответствующим взглядом.

– А ну-ка, дай осмотрю! – Степановна нацепила очки на нос и надвинулась на егеря. Тот вяло отбивался, да куда там – женщина свое дело знала.

По итогу вынесла свой вердикт.

– Ничего серьезного. Ссадину на затылке я обработаю, наложу повязку, чтоб зараза никакая не попала в рану. Голова болит? Головокружение? Плохое самочувствие?

Старик кивнул.

– Тебе бы тоже постельный режим. Хотя бы пару дней. Возраст ведь, за шестьдесят-то уже давно перевалило?!

– Ай, некогда разлеживаться, Степановна, – отмахнулся егерь. – Тут под носом такие дела творятся, а я что, лежать должен и в потолок глядеть. Ну что за глупости?

– Глупости за здоровьем своим не следить. Чай, не мальчик!

– Так, ладно, – заявил я. – У меня тут нога в капкан попала, осмотрите?

Через пару минут та быстро обработала и наложила плотную повязку.

– Вот спасибо, – поблагодарил я. – Ну, вы тут без меня разберетесь, а я пойду на свежем воздухе погуляю. Может, чего дельного придумаю.

– Погоди! – Степановна засуетилась. Честно говоря, я даже имени ее не знал, егерь с Монголом только отчество ее и упомянули, а самому спрашивать было неудобно. – Женя, пока я тут нашими ранеными занимаюсь, можешь зайти на телеграф и отправить кое-что?

– Конечно. Только я у вас тут первый раз, еще не освоился. Где его искать-то?

– Не беда. Вот смотри, как выйдешь на улицу, сразу направо иди, через семь домов будет наш телеграф. На провода ориентируйся, не заблудишься, – женщина протянула мне сложенный пополам лист бумаги.

– Это что-то срочное?

– Не совсем. Это список медикаментов, которые мне уже полгода доставить не могут, а очень нужно. За зиму столько йода и горчичников перевела, ужас. Градусников нет, пенициллина и стрептомицина тоже…

– Все, все, я понял… – протянув руку, забрал у нее листок. Затем подхватил ружье и вещмешок и поторопился выйти наружу. За спиной услышал недовольное сопение Матвея Ивановича. Ну а что поделать, хочешь или не хочешь, а лечиться все равно надо. От старика сейчас и вправду толку было немного.

Покинув медпункт, я последовал указанию Степановны и быстро отыскал здание телеграфа – провода и в самом деле оказались прекрасным ориентиром.

Войдя внутрь, удивился тому, какая внутри тишина. Пахло молью и нафталином.

– Эй, живые есть? – негромко крикнул я, заглянув в тамбур.

– Кого там черт принес? – отозвался из глубины коридора ворчливый старческий голос.

– Свои! – торопливо пояснил я. – По заданию от Степановны, что таблетками и бинтами заведует. Телеграммку отправим?

Из-за угла появился лысый дедок, лет шестидесяти с копейками. Да что они тут все такие старые, что ли? Складывалось впечатление, что детей тут и вовсе не было, а молодые люди закончились на сбежавшем Митьке.

– Опять? – удивился он, разворачивая лист. – На прошлой же неделе отправляли. Не было ответа. Ну, ладно, мне несложно. А ты кто такой-то? Я тебя тут в первый раз вижу!

– Я Громов, егерь из Соболевки. Сосед, можно сказать. С Матвеем Ивановичем… Тьфу, в общем, по делам тут.

– А-а… – недоверчиво протянул старик. – Я Макар Яковлевич. Синицын моя фамилия. Ну чего встал-то, давай сюда свою писульку.

– Не моя это, – хмыкнул я, но лист протянул. – От Степановны, говорю же.

Телеграфист что-то хмыкнул, пошел стучать свое послание. К счастью, заняло это минут десять, не больше.

– Набрал. Так, все. Отправляю…

С полминуты было тихо, потом раздался удивленный возглас.

– Что такое? – лениво поинтересовался я.

– Связи нет. Вот была около получаса назад, а сейчас нет, – растерянно пробормотал Макар Яковлевич, осматривая аппаратуру.

– И часто у вас такое бывает?

– Последний раз года три назад был. Но тогда сосна упала и провода перебила… Но я точно знаю, что сейчас линия проходит там, где деревьев нет.

Я сразу же насторожился. Сложил два плюс два.

Подозрительная мысль закралась мне в голову. Уж не диверсия ли это?

Глава 9. Гостья

С этой мыслью я вновь вернулся в медпункт и рассказал о случившемся Матвею Ивановичу.

Тот терпеливо выслушал, затем нахмурился и почесал бороду.

– Ишь как складно получается-то!

– Ты о чем?

– Ну, сам посуди… Разоблачив Митьку, а затем упустив его, мы сами спровоцировали парня на крайние меры. Очевидно же, что он добрался до браконьеров и все рассказал Снегиреву. Осторожности ради, тот живо сообразил, что всего одной телеграммы хватит для того, чтобы развалить им все планы, что бы они там ни задумали. Вот и решили действовать на опережение, перерезав провода телеграфа. Получается, теперь поселок отрезан от внешнего мира, вокруг леса и болота, до ближайшего города километров семьдесят. Хм… Помнишь, ты спрашивал, откуда у меня медали?

– Ну?

– Вот как раз за это. Я ведь диверсантом был, хотя и не горжусь этим. Наша группа из пяти человек устраивала немцам всякие пакости – то мост подорвем и поезд под откос пустим, то склад с провизией или боеприпасами подожжем. Много чего было.

Честно говоря, было у меня стойкое предположение, что Иваныч – не простой солдат советской армии, но тогда я не стал зацикливаться на этом моменте и все как-то само собой забылось.

– Что делать-то теперь?

– Ну, выбор невелик. Идем к председателю! – выдержав паузу, решительно заявил он. – Другого выхода я просто не вижу. Так хотя бы местные жители поймут, что происходит в поселке. Может, будут добровольцы, организуем патрулирование. Возможно, восстановим провода и возобновим связь.

– Здесь же только старики остались, – возразил я. – С кем патрулировать-то?

– Что-нибудь придумаем. Идем! – егерь потянулся к своей куртке, но тут вмешалась Степановна, дежурившая неподалеку.

– Не пущу! – заявила женщина. – Постельный режим!

Матвей Иванович что-то там пытался отнекиваться, но получалось у него плохо. И тогда, выждав паузу, вмешался я:

– Товарищ доктор! В сложившихся условиях некогда думать о себе. Нужно решать нависшую над Прокофьевкой угрозу.

– Какую еще угрозу? – нахмурилась та, глядя на меня с недоверием.

– Браконьеры неподалеку объявились. И поверьте, ничего хорошего от них ждать не стоит. Склад, что ограбили ночью – дело их рук. И была там не только провизия. По-хорошему, сюда бы милицию вызвать, да только связи нет, провода они перерезали. Наш егерь – человек опытный, прекрасно понимает, что шутки шутить со здоровьем в его-то возрасте уже не разбежишься. Но ситуация требует…

Та молча выслушала мою «лекцию», махнула рукой и отправилась к Монголу. Видно было, что ей самой нравилось возиться с пациентами, которые, судя по всему, появлялись у нее нечасто.

А я, одарив старика победоносным взглядом, взял свои вещи и вышел на улицу. Через пару минут показался и сбежавший «пациент».

– Идем к Егоровичу! – не останавливаясь сказал он и сразу направился в сторону здания сельского совета.

Председателя мы нашли на рабочем месте в приемной. Как оказалось, ему уже доложили об отсутствии связи на телеграфе, вот только Егорович явно не понимал причины случившегося.

Постучав в дверь, мы вошли в приемную.

– Коля! – с порога заявил Иваныч. – Мы к тебе по очень важному делу, которое требует твоего непосредственного вмешательства!

– А? Вы о чем? – тот, как стоял с кружкой чая в руках, так и застыл, глядя на нас недоуменным взглядом.

– Значит так, не буду ходить вокруг да около. Сегодняшнее ограбление склада было подставным. Охранник ваш, который Митька, что должен был охранять провиант, оказался подкуплен браконьерами и сам позволил провести ограбление.

– Да ты чего, Иваныч? Какие браконьеры? – искренне удивился председатель. – Их тут сроду никогда не было, чего им здесь делать-то?

– Может, и не было, а теперь завелись. Причем где-то непосредственно в окрестностях Прокофьевки. Скажи-ка мне, а фамилия Снегирев тебе о чем-нибудь говорит?

– Ну да. Есть такой, – наморщил лоб Николай Егорович. – Андрей Снегирев, живет на окраине. Только какой же он браконьер? Он промысловик, уже который год здесь проживает.

– А вот и нет, – решительно вмешался я. – Промысловик он так, для галочки. На самом деле Снегирев – сын известного браконьера, что собирался устроить массовую травлю волков в Соболевке в декабре прошлого года. Тогда им не удалось, прижали мы их крепко. В общем, в бега они ушли, и выходит, в ваших краях остановились. Что-то им тут понадобилось. Так вот, на складе, что ночью ограбили, был не только провиант, но еще и боеприпасы и принадлежало все это вовсе не топографам, а самому Снегиреву! Телеграмма приходила?

– Ну да.

– Так вот это все обманка. Чтобы с толку сбить и внимания не привлекать. Никаких топографов в этих краях нет и не будет. Все, что доставили вертолеты, принадлежит самому Снегиреву!

Я, сам того не желая, разом вывалил на председателя кучу информации, чем основательно выбили его из колеи. По лицу было видно, тот растерялся от услышанной информации. Он и понятия не имел, что творится у него под носом. И хотя, пока еще никаких доказательств у нас не было, нужного эффекта мы достигли!

– Так! – он растерянно поставил кружку с чаем на краешек стола, затем тяжело опустился на расшатанный стул. – И что теперь делать?

Мы с Матвеем Ивановичем переглянулись.

– Для начала нужно понять, где они разместились и сколько их тут, – ответил я. – Попробовать организовать патрулирование поселка, отыскать место, где повреждена линия связи. Вряд ли далеко от границ поселения. Как только удастся восстановить ее, сразу отправляем телеграмму, чтобы прислали людей сюда, еще лучше вертолетом. Чем быстрее, тем лучше. И хорошо бы подстраховаться, отправить кого-нибудь в город. Вроде как гонца. Согласен, метод так себе.

– Как? Машин тут нет, она раз в неделю приходит. Позавчера уехала и следующая только дней через пять будет.

– А лошади есть?

– Нет. Давно уже нет, – покачал головой Егорович.

– Ну а если пешком? – я посмотрел на Иваныча. – Возможно?

– Конечно, возможно. Но семьдесят километров пройдет далеко не каждый.

– А ближе есть поселки? Ну, для того, чтобы оттуда телегу отправить? – спросил я.

– Александровка, если только… – Иваныч подошел к карте и принялся водить пальцем. – Но она на северо-западе, там леса и ущелье глубокое, пока его обойдешь… Не каждый справится, да и заблудиться просто. Нет, отсюда по прямой только сразу в Кыштым идти.

– Тьфу!

Атмосфера была напряженная. Хоть пока еще ничего не случилось, все равно было ясно, что над поселком нависла проблема и чего ожидать – одному богу известно. В том, что Снегирев человек опасный и коварный, я знал не понаслышке. Чего только стоило ему организовать доставку груза по воздуху! А уж Матвей Иванович еще лучше меня знал, с кем нам пришлось столкнуться. Конечно, у меня присутствовало некоторое сомнение, что Митька лгал, вот только тут был один нюанс. Он ведь сам завел эту тему, а значит, что-то по этому поводу уже знал. Такое с ходу не придумаешь.

– Николай Егорович, где тут Гнилуша протекает? – спросил я, глядя на карту. Та была старой, выцветшей. Явно довоенная, еще годов тридцатых.

– В двух километрах к востоку. Только там болото небольшое обойти нужно. А что?

– Там мельница заброшенная стоит?

– Женька! Ты опять за свое? – возмутился егерь, догадавшись о моих намерениях.

– Ну а как еще можно узнать, где они и сколько там человек? Своего врага нужно знать в лицо! – твердо ответил я. – Или есть другие предложения?

Егерь промолчал, но видно было, что он не в восторге от этой идеи.

– Допустим, людей для патрулирования я человек пять наберу. – Николай Егорович подошел к окну и обернувшись к нам, добавил: – У меня на телеграфе связист сидит, Макар Яковлевич. Он человек знающий, да еще и с руками. На возраст не смотрите, Яковлевич еще в войну связь организовывал там, где это было невозможно.

– Хорошо.

– А что касается человека отправить в город, даже не знаю… – председатель задумчиво сжал спинку стула и затих.

– Меня один момент смущает… Митька говорил, что этот Андрей живет на окраине поселка. Так, может, сходим к нему в гости? Мирно, без наезда. Посмотрим, что за человек, а?

– Это можно, – поднял голову Николай Егорович. – Погодите только, дайте оденусь. И знаете что, оружие с собой брать не стоит.

– Почему?

– Так спокойнее.

И он был прав, черт возьми. Если этот Снегирев реально что-то задумал, то увидев людей с оружием, вполне может перепугаться и перейти к необдуманным действиям. А так градус накала все-таки пониже будет.

Председатель залпом допил уже остывший чай, затем вытащил из платяного шкафа старый охотничий костюм и сапоги. Через несколько минут, переоблачившись в походную форму, он дал добро на выход.

Погода была просто прекрасной, на градуснике явно все двенадцать градусов, дул легкий ветерок.

Мы втроем направились к западной части поселка, иногда встречая на пути селян. Никто и не догадывался, что обстановка далека от нормальной. Думаю, что не ошибусь, если скажу, что Прокофьевка жила своей жизнью и что там в остальном мире происходит, ее особо и не касалось.

– Вон его дом! – указал пальцем Егорович. – Тот, справа от раскидистого бука. Отдельно ото всех стоит.

В целом, дом как дом, не лучше и не хуже других. По периметру он был обнесен старым деревянным забором, сложенным из связанных между собой жердей – обычное явление. Камней-то в этом районе почти нет, поэтому все было преимущественно из дерева.

– Он один живет? – поинтересовался я у Егоровича, пока мы приближались к дому. Без ружья было как-то не очень комфортно, но куда деваться?

– Насколько я помню, да. Супруги у него нет, хотя по возрасту уже более чем пора. Возраст около двадцати шести, двадцати восьми лет. Детей тоже нет. А про родителей его я вообще ничего не знаю. Сам-то он родом не из Прокофьевки.

– И что, он только охотой занимается? – уточнил я.

– Честно говоря, даже не знаю. Я ж ведь как, обязан знать про всех, но чтобы настолько… Уж извольте!

– Ладно, вот сейчас и выясним, – кивнул я.

Калитки не было, просто открытый проход между двумя секциями ограды. Довольно странное исполнение, скорее всего, всему виной время.

– Эй! Андрей! – крикнул Николай Егорович, заглядывая в ближайшее окно. – Ты дома?

Но то ли хозяина не было на месте, то ли он просто не хотел выходить наружу. По крайней мере, нам никто не ответил. Я постучал во входную дверь, проверил – не заперто. Все как всегда, только на засов, да и тот задвинут лишь частично.

– Кажется, мы пришли зря! – хмыкнул Иваныч, направляясь к стоящему справа от дома сараю. – Может, в лес ушел?

– Что-то подозрительно много совпадений… – проворчал я. – Если вы не против, давайте проверим дом?

– Не самая лучшая идея! – заметил председатель. – Негоже это в дом заходить, когда хозяина нет. Неуважительно это.

– Николай Егорович, если вы еще не поняли, то мы расследуем преступление… Свидетель, а по совместительству еще и соучастник, назвал его имя и фамилию, а это автоматически делает его подозреваемым!

– Вот только мы совсем не милиция! – добавил Матвей Иванович, возвращаясь назад с топором в руке. – В сарае пусто, но видно, что недавно здесь дрова рубили. Скол на брусках свежий. И вот, на ручке топора подсохшая кровь.

– Кровь? – я сразу же насторожился.

– Ну да, судя по всему, от мозолей на ладонях. Если все так, то кто-то явно увлекся рубкой дров!

Конечно, это мелочь, даже не зацепка. И все же этот момент нужно было учитывать. Самой по себе ей взяться неоткуда. Жаль, медицина еще не дошла до того, чтобы в полевых условиях определить, чья кровь.

Я вновь вернулся к двери и сдвинул засов в сторону. Дернул дверь на себя, прислушался – внутри тишина. Если Андрей и был здесь, то, скорее всего, где-то спрятался.