Книга: Детство. В людях. Мои университеты - Максим Горький

Что могу сказать: это очень сильное и глубокое произведение, тяжелое морально... Временами читала и ком в горле становился, много плакала, а порой смеялась ... так интересно совмещается в повести  простота слова и невероятно тяжелая смысловая нагрузка, добродушие и напряжение, легкость и красота повествования и страшные события жизни автора. Любовь и ненависть, жизнь… простая жизнь, но временами такая сложная и порой жестокая. Жизнь наделяющая опытом и смыслом, глубоким смыслом. Жизнь, которая одного может сломать, а другого взрастит человеком справедливым, чутким и сострадательным, великим писателем.

Мой вывод: Горький прекрасен! Планирую осилить всю трилогию - автобиографию: 1.«Детство» 2.«В людях» и 3.«Мои университеты».

Показывая жестоких, глупых, завистливых людей, их пьянство, воровство, М. Горький критикует такой образ жизни и без прикрас говорит об этом. Дяди Яков и Михаил, дед Алеши - дикие мужики, которые от своей безысходной жизни бьют жен, секут розгами детей, тщетно пытаются разбогатеть любыми способами. Где-то глубоко внутри есть в них частичка доброты, но так ороговела душа от постоянных невзгод и лишений, что и не видать в них ничего человеческого.

Мать Алеши - из-за своей гордости и честолюбия загубила и свою жизнь, и немало несчастий принесла детям. Стремление вырваться из постылого отцовского дома заставило ее искать счастья в браке с дворянином Евгением Максимовым. Но глупо было надеяться, что в таком неравном браке муж будет проявлять хоть чуточку уважения. И бил, и деньги в карты проигрывал.

Отец в жизни Алексея был недолго, умер от болезни. И он является полной противоположностью семье деда - Кашириным. Добрый, веселый, светлый человек. Кто знает как сложилась бы жизнь Алеши, если бы отец не умер так рано.

Повесть в полной мере отражает русскую душу - мятущуюся, невежественную, ранимую, но при этом глубокую, смиренную и самоотверженную. Обязательно надо читать и перечитывать.

" - Вот что, Ленька, голуба душа, ты закажи себе это: в дела взрослых не путайся! Взрослые - люди порченные; они Богом испытаны, а ты еще нет, - и живи детским разумом. Жди, когда господь твоего сердца коснется, дело твое тебе укажет, на тропу твою приведет. Понял?А кто в чем виноват - это дело не твое. Господу судить и наказывать. Ему, а не нам!"

"А когда я вспоминаю бабушку, все дурное, обидное уходит от меня, изменяется, все становится интереснее, приятнее, люди - лучше и милее"

"Неровная линия берега, то поднимаясь, то опускаясь приятно тревожит сердце, - мне хочется быть добрым, нужным для людей"

"Не знаю почему, но мне очень запомнилась эта фраза, особенно же полюбилось сочетание двух слов: "собственно говоря"; я чувствовал в них силу, - много они принесли горя мне, смешного горя. Есть такое."

"Краткие поучения провизора внушали все более серьезное отношение к книгам, и незаметно они стали необходимыми для меня, как пьянице водка

Они показывали мне иную жизнь - жизнь больших чувств и желаний, которые приводили людей к подвигам и преступлениям. Я видел, что люди, окружавшие меня, не способны на подвиги и преступления, они живут где-то в стороне от всего, о чем пишут книги, и трудно понять - что интересного в их жизни? Я не хочу жить такой жизнью ... Это мне ясно, - я не хочу"

- Обижали тебя? - Кто ж меня обидит? Я ведь сильный, как дам раза!... - Я не про побои, а душу - обижали? - Душу нельзя обидеть, душа обиды не принимает, - говорит он. - Душа человеческой никак не коснешься, ничем ...

Душа - десятое слово в речах простых людей, слово ходовое как пятак. Мне не нравится, что слово это так прижилось на скользких языках людей, а когда мужики матерщиничают, злобно и ласково, поганя душу, - это бьет меня по сердцу

"Я очень помню, как осторожно говорила бабушка о душе, таинственном вместилище любви, красоты, радости я верил, что после смерти хорошего человека белые ангелы относят душу его в голубое небо, к доброму богу моей бабушки, а он ласково встречает бабушку:

- Что, моя милая, что, моя чистая, - настрадалась, намаялась?

и дает душе Серафимовы крылья - шесть белых крыльев"

"Я видел также, что, хотя новая книга и не по сердцу мужику, он смотрит на нее с уважением, прикасается к ней осторожно, словно книга способна вылететь птицей из рук его. Это очень приятно видеть, потому что и для меня книга - чудо, в ней заключена душа написавшего ее; открыв книгу, и я освобождаю эту душу, и она таинственно говорит со мною"

" В отношении к человеку чувствовалось постоянное желание посмеяться над ним, сделать ему больно, неловко. И было странно, что книги, прочитанные мною, молчат об этом постоянном, напряженном стремлении людей издеваться друг над другом

"Когда я рассказывал им о том, что сам видел, они плохо верили мне, но все любили страшные сказки, запутанные истории; даже пожилые люди явно предпочитали выдумку - правде; я хорошо видел, что чем более невероятны события, чем больше в рассказе фантазии, тем внимательнее слушают меня люди. Вообще действительность не занимала их, и все мечтательно заглядывали в будущее, не желая видеть бедность и уродство настоящего"

"И слишком часто русское веселье неожиданно и неуловимо переходит в жестокую драму. Пляшет человек, словно разрывая путы, связывавшие его, и вдруг, освобождая в себе жесточайшего зверя, в звериной тоске бросается на всех и все рвет, грызет и сокрушает ..."

В дни зимних вьюг, когда все на земле - дома, деревья - тряслось, выло, плакало и великопостно звонили унылые колокола, скука вливалась в мастерскую волною тяжкой, как свинец, давила на людей, умерщвляя в них все живое, вытаскивая в кабак, к женщинам, которые служили таким же средством забыться, как водка"

Позднее, прислушавшись к их беседам, я узнал, что они говорят по ночам о том же, о чем люди любят говорить и днем: о боге, правде, счастье, о глупости и хитрости женщин, о жадности богатых и о том, что вся жизнь запутана и непонятна"

Мне нравилось, что почти все люди говорят одинаково: жизнь - плоха, надо жить лучше! Но в это же другое время я видел, что желание жить лучше ни к чему не обязывает, ничего не изменяет в жизни мастерской, в отношениях мастеров друг к другу. Все эти речи, освещая предо мной жизнь, открывали за нею какую-то унылую пустоту, и в этой пустоте, точно соринки в воде пруда при ветре, бестолково и раздраженно плавают люди, те самые, которые говорят, что такая толкотня бессмысленна и обижает их

Над весенним шумом, почти непрерывно с утра до вечера, течет великопостный звон, покачивая сердце мягкими толчками, - в этом звоне, как в речах старика, скрыто нечто обиженное, кажется, что колокола обо всем говорят с холодным унынием: "Было-о, было это, было-о..."

Я был плохо приспособлен к терпению, и если иногда проявлял эту добродетель скота, дерева, камня - я проявлял ее ради самоиспытание, ради того, чтобы знать запас своих сил, степень устойчивости на земле

Иногда подростки, по глупому молодечеству, по зависти к силе взрослых, пытаются поднимать и поднимать тяжести, слишком большие для их мускулов и костей, пробуют хвастливо, как взрослые силачи, креститься двухпудовыми гирями. Я тоже делал все это в прямом и переносном смысле, физически и духовно и только благодаря какой-то случайности не надорваться насмерть, не изуродовав себя на всю жизнь

Ибо ничто так не уродует человека так страшно, как уродует его терпение, покорность силе внешних условий

Жизнь упрямо и грубо стирала с души моей свои же лучшие письмена, ехидно заменяя их какой-то ненужной дрянью, - я сердито и настойчиво противился насилию, я плыл по той же реке, но для меня вода была холоднее, и она не так легко держала меня, как других, - порою мне казалось, что я погружаюсь в некую глубину.

Люди относились ко мне все лучше, на меня не орали, как на Павла, не помыкали мною, меня звали по отчеству, чтобы подчеркнуть уважительное отношение ко мне. Это - хорошо, что но было мучительно видеть, как много люди пьют водки, как они противны пьяные и как болезненно их отношение к женщине, хотя я понимал, что водка и женщина - единственные забавы в этой жизни.

Но я чувствовал, что они говорят с натугой и как бы по обязанности, - нить, скрепляющая меня с ними, как-то сразу перегнила и порвалась

Хорошо было читать русские книги, в них всегда чувствовалось нечто знакомое и печальное, как будто среди страниц скрыто замер великопостный звон, - едва откроешь книгу, уже звучит тихонько"

Он казался мне гораздо умнее всех людей, когда-либо встреченных мною, я ходил вокруг него таком же настроении, как вокруг кочегара Якова, - хочется узнать, познать человека, а он скользит, извивается и - неуловим. В чем скрыта его правда? Чему можно верить в нем?

Я усердно присматривался к людям, тесно набитым в старый и грязный каменный мешок улицы. Все это были люди, отломившиеся от жизни, но казалось, что они создали свою жизнь, независимую от хозяев и веселую. Беззаботные, удалые, они напоминали мне дедушкины рассказы о бурлаках, которые легко превращались в разбойников и отшельников.

В душе моей вскипали черные мысли: "Все люди - чужие друг другу, несмотря на ласковые слова и улыбки, да и на земле все - чужие; кажется, что никто не связан с нею крепким чувством любви. Одна только бабушка любит жить и все любит"

Я не пил водки, не путался с девицами, - эти два вида опьянения души заменяли мне книги. Но чем больше я читал, тем более трудно было жить так пусто и ненужно, как мне казалось, живут люди

Обойдя город полем, я пришел к Волге, на Откос, лег там на пыльную траву и долго смотрел за реку, в луга, на эту неподвижную землю. Через Волгу медленно тащились тени облаков: перевалив в луга, они становятся светлее, точно омылись водою реки. Все вокруг полуспит, все так приглушено, все движется как-то неохотно, по тяжкой необходимости, а не по пламенной любви к движению, к жизни"

Я не ждал помощи извне и не надеялся на счастливый случай, но во мне постепенно развивалось волевое упрямство, и чем труднее слагались условия жизни - тем крепче и даже умнее я чувствовал себя. Я очень рано понял, что человека создает его сопротивление окружающей среде.

И еще грустнее слушать речи тихо скользящие речи людей, - люди задумывались о жизни и говорят каждый о своем, почти не слушая друг друга. Сидя или лежа под кустами, они курят папиросы, изредка - не жадно - пьют водку, пиво и идут куда-то назад, по пути воспоминаний. - А вот со мной был случай, - говорит кто-то придавленный к земле ночной тьмой Выслушав рассказ, люди соглашаются: - Бывает и так, - все бывает... "Было", "бывает", "бывало" - слышу я, и мне кажется, что в эту ночь люди пришли к последним часам своей жизни, - все уже было, больше ничего не будет"

О Гурии Плетневе Душа его, окрашенная яркими красками юности, освещала жизнь фейерверками славных шуток, хороших песен, острых насмешек над обычаями и привычками людей, смелыми речами о грубой неправде жизни. Ему только что исполнилось 20 лет, по внешности он казался подростком, но все в доме смотрели на него как на человека, который в трудный день может дать умный совет и всегда способен чем-то помочь. Люди получше - любили его, похуже - боялись, и даже старый будочник Никифорыч всегда приветствован Гурия лисьей улыбкой.

Я не люблю споров, не умею слушать их, мне трудно следить за капризными прыжками возбужденной мысли, и меня всегда раздражает обнаженное самолюбие спорящих

Он говорил со мною ласково и охотно о творческой силе любви, о том, что надо развивать в своей душе это чувство, единственно способное "связать человека с духом мира" - с любовью, распыленной повсюду в жизни

- Только этим можно связать человека! Не любя - невозможно понять жизнь. Те же, которые говорят: закон жизни - борьба, это - слепые души, обреченные на гибель. Огонь непобедим огнем, так и зло непобедимо силою зла!

Вопрос о значении в жизни людей любви и милосердия - страшный и сложный вопрос - возник предо мною рано, сначала - в форме неопределенного, но острого ощущения разлада в моей душе, затем в четкой форме определенно ясных слов: "Какова роль любви?"

Мглистая пустота, тепло обняв меня, присасывается тысячами невидимых пиявок к душе моей, и постепенно я чувствую сонную слабость, смутная тревога волнует меня. Мал я и ничтожен на земле ...

- Много раз я натыкался на эту боязнь праведника, на изгнание из жизни хорошего человека. Два отношения к таким людям: либо их всячески уничтожают, сначала затравив хорошенько, или - как собаки - смотрят им в глаза, ползают пред ними на брюхе. Это реже. А учиться жить у них, подражать им - не могут, не умеют. Может быть - не хотят?