Текст книги "Создатель машины"

Максим Хорсун
Создатель машины

 Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

I

Только с большого расстояния могло показаться, что у механизмов завоевателей – три ноги.

Две лапы, повернутые коленями назад, и длинный сегментный хвост, – теперь лейтенант Джейсон видел это совершенно отчетливо. Хвосты извивались из стороны в сторону, когда механизмы передвигались; хвосты упирались в землю, когда машины останавливались.

Железные чудовища вышагивали по улицам мертвого поселка в свете луны и мерцающих созвездий. Бум! Бум! – сотрясала землю их поступь. Тяжелые шаги, шум ветра в вершинах секвой, и больше – ни звука. Даже сверчки притаились. Все живое притаилось. Потому что механизмы, а точнее – их машинисты – не ведали жалости.

– Тише, рейнджеры, не дышите, ибо имеющие уши – услышат, – шептал Джейсон, не отрываясь от окуляров бинокля. Слова его тонули в шелесте тростника – зеленой стены, за которой засел взвод легкой пехоты вместе с проводниками из племени семинолов.

Вот длинное, приземистое сооружение на окраине. То, у которого поломана крыша. Это старое зернохранилище. Еще час назад из него доносились человеческие стоны и рев скота. Но теперь за его стенами тихо, как в могиле.

На закате механизмы сгрузили туда добычу – людей и домашних животных. Сквозь дыру в крыше, не особенно церемонясь. На хвостах у них были щипцы, похожие на увеличенные многократно клещи уховертки. Этими щипцами они и орудовали.

Потом залили зернохранилище какой-то красной дрянью. Дрянь была густой, как простокваша, и несло от нее на милю кислотой.

Люди в первое время кричали так сильно, что, наверное, было слышно на весь Мексиканский залив. Крики сменились стонами, стоны – тишиной. Все население этого поселка, что на западном берегу Оклокони – примерно сто негров, – а также их скот, теперь за бревенчатыми стенами зернохранилища.

Шаги, скрип ветвей, редкие всплески в реке. Ночь во Флориде пахнет орхидеями. Запах орхидей отдает мертвечиной. Все живое притаилось.

Два механизма отошли на дальнюю окраину. Там остановились бок обок, точно что-то углядели в ночном лесу. Один обошел поселковую площадь по кругу, ломая хвостом деревянные постройки и сминая широкими ступнями брошенные посреди дороги телеги. Четвертый, последний, прошел через дворы, остановился возле зернохранилища.

Джейсон стиснул бинокль. Он увидел, как из передней части механизма выдвинулся желоб, вроде водосточного. Поднялись сегменты брони, как жесткие крылышки майского жука, и на желоб выбрался машинист.

Лейтенант был рад, что бинокль есть только у него. В его взводе трусы не держатся. И семинолы не подведут, если дело дойдет до стрельбы… но существует грань, за которой обычное мужество и отточенные реакции не стоят ни цента. Они – взвод рейнджеров и проводники – перешли эту грань. Они столкнулись лицом к лицу с необъяснимым. Их враг – неизвестен. Как бороться с ним – неизвестно. Но задания никто не отменял.

Огромный, жирный слизень, отвратительно подергиваясь, сползал по желобу на крышу. Был он неловок и тяжел, как беременная тюлениха. Его голова походила на покрытый лаком человеческий череп.

Стропила заскрипели, когда эта туша оказалась на крыше. Машинист подполз к дыре, пытливо поглядел в темноту. Затем ухнул, точно филин, и перевесился вниз.

Джейсон услышал, как за стенами зернохранилища чавкнуло, – словно кто валун скатил в болотную трясину.

Ведь враг – неизвестен, черт возьми! Неизвестен и непонятен.

В заливе Апалачи стоит на рейде броненосец «Кентукки». Его орудия направлены в сторону побережья, расчеты не покидают боевые посты. Как только рейнджеры дадут целеуказание, шквал огня из 12-дюймовых и 6-дюймовых орудий сотрет с лица земли мертвый негритянский поселок и неведомых захватчиков вместе с их диковинной техникой.

Джейсон убрал бинокль, поднял руку, описал указательным пальцем в воздухе круг, ткнул большим пальцем назад.

Рейнджеры отступили к берегу Оклокони.

Ни жаб, ни змей, ни аллигаторов. Даже москиты куда-то запропастились. Река была непривычно тиха, только неслись наперегонки с течением бесшумные тени вооруженных людей.

Когда генерал Фрэнк Синклер поднимался в два часа ночи, а точнее – утра, на четвертый этаж отеля «Нью-Йоркер», он думал о городе на севере Флориды. В свое время армия северян не смогла дойти до Таллахасси, теперь же неведомый враг грозил завершить недоделанное северянами одним ударом. Причем – минимальными силами. Прежде, чем стать седым и грузным генералом на службе Соединенных Штатов, да хранит их Бог, Синклеру довелось побывать, совсем не долго, правда, в шкуре молодого офицера-конфедерата. Поэтому оборона Флориды в целом и Таллахасси – в частности, для него была чем-то вроде дела чести.

Кабина лифта остановилась.

Синклер ступил на ковровую дорожку. Коридор освещался электрическими светильниками. Мягкое свечение лилось из сиреневых плафонов в виде морских ракушек. Генерал подумал, что этим светом, равно как и огнями Восьмой Авеню, на которой находился отель «Нью-Йоркер», они обязаны лишь одному человеку. Человеку, на встречу с которым его отправило командование в эту майскую грозовую ночь.

– Господин генерал, сэр!

– Господин Тесла!

Они обменялись рукопожатием. Синклер заметил, что известный изобретатель не изволил снять перчаток из тонкой замши. Ах, да! Генерал вспомнил: ему говорили о том, что странностей у Теслы не меньше, чем патентов.

Синклер поглядел на дверь. Ее тут же притворил адъютант, которого генерал оставил в коридоре.

– Прошу прощения, если мой визит прервал ваш сон.

Тесла едва заметно улыбнулся: лишь приподнялись кончики усов. Указал на свободное кресло.

– Прошу садиться. Я редко когда сплю больше двух часов в сутки, генерал, так что вы меня нисколько не разбудили.

Генерал сел, вытянул ноги. Блеснули с пристрастием намащенные сапоги.

– Полагаю, в сей поздний час вас привело ко мне дело, которое не терпит отлагательств.

– Так точно, сэр, – крякнул Синклер, вынимая портсигар. – На территорию Соединенных Штатов Америки… – он чиркнул спичкой, прикурил папиросу. – …Было совершено нападение. Насколько мы поняли, исходя из ситуации, наш противник не представляет ни одну из известных держав земного шара, – генерал выпустил облако дыма, посмотрел, прищурившись на Теслу. – Враг необычен, и для борьбы с ним, боюсь, потребуются такие же экстраординарные методы.

Тесла подошел к окну, поглядел, как скользят по стеклу струи дождевой воды.

– Я слушаю вас внимательно, господин генерал.

Полыхнула молния, контрастно высветив фигуру изобретателя.

– Полагаю, – генерал, причмокнув, затянулся, – вам известно о том, что такое работа в интересах национальной безопасности. Сведения, которые мне поручено сообщить, известны весьма ограниченному кругу. Мы пока водим газетчиков за нос, но стоит просочиться одному неосторожному слову в прессу, как все население окажется во власти паники. А паника в нашем сегодняшнем положении – дурная союзница.

– Я понимаю, генерал, – откликнулся Тесла, поворачиваясь к Синклеру лицом. – Можете не тратить время на пролог, а сразу переходить к сути.

– Тем не менее, мне поручено так же выступить гарантом всяческой материальной поддержки ваших научных изысканий, – продолжил Синклер, неспешно дирижируя папиросой. – Само собой, в том случае, если наше сотрудничество принесет результаты. Говорят, будто ваши изобретения опережают время. Мне бы очень хотелось, чтобы это было так.

– Поддержка со стороны государства была бы кстати, – Тесла кивнул. – Вам, полагаю, известно, что в марте я остался без лаборатории.

– Так точно, мне это известно.

– Итак, генерал. Вы подогреваете мое любопытство.

– Боюсь, что любопытство – не самое подходящее слово, сэр. Из Апалачиколы поступило телеграфное сообщение, что город подвергся нападению неизвестных боевых механизмов.

– Апалачикола?

– Маленький рыбацкий порт на побережье Мексиканского залива. Из Таллахасси выдвинулся кавалерийский отряд, однако до места назначения он так и не добрался. С моря к Апалачиколе подошел крейсер-разведчик, его капитан доложил, что город действительно лежит в руинах. Сейчас командование перекрыло все пути из Флориды на север США, к границе штата подтягиваются части артиллерии, кавалерия, пехота. По следам механизмов был отправлен взвод рейнджеров. Стало известно, что враг направился на восток – к Оклокони, а затем стал подниматься вдоль русла на север в сторону Таллахасси, по пути уничтожая усадьбы и деревни. Мы попытались накрыть врага огневым валом, однако тот испепелил, черт возьми, снаряды, выпущенные орудиями броненосца «Кентукки», прямо в воздухе. Механизмы вернулись на побережье и меньше чем за две минуты пустили новейший боевой корабль на дно залива Апалачи. Командованию стало ясно, что обычных методов ведения войны против этого врага может не хватить, и вот я у вас, сэр, в два часа ночи. Если вас интересуют детали, я готов удовлетворить ваше любопытство.

II

Лейтенант Джейсон вытянулся по стойке «смирно», отдал честь.

– Вольно, лейтенант. Кофе будете? – поинтересовался полковник Салливан.

Ветер трепал брезент штабной палатки. Полковник встряхнул термос, оценивая объем жидкости. Капитан первого ранга Дюваль курил трубку, постукивая по карте побережья пожелтевшими от табака корявыми ногтями. Майор Макмаерс сидел за письменным столом и перекладывал бумаги из стопки в стопку. На левой руке майора вызывающе ярко сверкал золотой перстень.

Джейсон встревожено поглядел на каждого из офицеров, потом облизнул спекшиеся губы и ответил:

– Да, сэр. Спасибо, сэр.

– Садитесь, лейтенант, – полковник указал на табурет у стола с картой, напротив Дюваля. – Вы с ребятами держались молодцами минувшей ночью, всем бы так!

Лейтенант сел, принял двумя руками горячую кружку. Принюхался. Кофе у полковника было с ромом. Вот и славно!

По другую сторону брезентовых стен всхрапывали лошади и скрипели колеса мортир и гаубиц. Выжженная окраина Апалачиколы постепенно превращалась в укрепленный район протяженностью до пяти миль. С кораблей высаживался десант за десантом, однако основные артиллерийские силы – броненосцы и крейсеры Атлантической эскадры – держались у входа в залив Апалачи. Командование не желало больше рисковать вымпелами, скоропостижная гибель «Кентукки» ввела в оторопь каждого, кто носил погоны и был в курсе событий в северной Флориде. Будет ли прок от пушек и пулеметов на возводимых в спешке бастионах? Джейсон не питал особых иллюзий. После того, что он видел… Ну, разве что какой-то снаряд случайно отыщет цель.

– Итак, сынок, – проскрипел Дюваль, – докладывай, что за бесовщина здесь творится.

Джейсон отставил кружку.

На юге, за лесом, вспыхнуло зарево. Через секунду или две рейнджеры услышали грохот главного калибра «Кентукки». Звук был, что нужно: человеку, не лишенному воображения, могло прийти в голову, что в заливе Апалачи проснулся вулкан. Джейсону невольно захотелось втянуть голову в плечи и заползти в трещину под скальный останец, в тени которого притаился взвод. Послышался тонкий, насмешливый свист: это неслись под звездами многотонные снаряды, начиненные пироксилином. Вот-вот, и поселок бывших рабов взлетит в воздух.

Земля содрогнулась. Поднялась над лесом стена огня; камни, грунт, ветви и расщепленные стволы деревьев разбросало на милю окрест.

Джейсон сжал бинокль.

Недолет, тысяча чертей!

Капрал Гловер встал в полный рост на вершине останца и завертел флажками. Сигнальщик на наблюдательном посту у побережья репетовал указания рейнджеров на броненосец, а там все поняли. Не прошло и минуты, как орудия ахнули снова. Опять с небес донесся хулиганский свист, а потом Оклокони выгнулась, вздыбилась горкой, принимая чудовищную энергию многократного взрыва. Выплюнула в небо столб воды и пара.

Перелет!

Получилась классическая вилка. Следующим залпом «Кентукки» накроет деревню, а вместе с ней и вражеские механизмы уже наверняка. Комендорам необходимо время, чтобы изменить прицел и перезарядить пушки. Боже, как много им времени нужно!

Шагающие машины покинули деревню. Без суеты прошли через горящий лес и перебрались через свежие воронки. Оказавшись на просеке, двинули в сторону залива, постепенно ускоряясь.

Капрал вновь завертел флажками. Он был намерен во что бы то ни стало сообщить на «Кентукки» о перемещениях противника.

Железные чудовища были еще далеко, примерно, в ярдах трехстах от холма, на вершине которого за останцем прятались рейнджеры. И все-таки что-то подтолкнуло Джейсона отдать приказ капралу спуститься.

– Гловер! Немедленно вниз!

Странная прямая молния сверкнула над землей. Останец лопнул с сухим треском. Во все стороны, словно шрапнель, брызнули раскаленные добела острые осколки.

Кто-то глухо зарычал, пытаясь справиться с болью, кто-то отчаянно выругался. Рейнджеры защелкали затворами винтовок, намереваясь принять бой. Ночной Ветер – один из двух проводников-семинолов – присел на корточки, прижимая ко лбу ладони. По его лицу и волосам, заплетенным в две косы, струилась кровь.

– Не стрелять! – крикнул Джейсон. – Отступаем к заливу!

В этот момент «Кентукки» дал очередной залп. Было неизвестно, вняли ли наводчики предупреждению с суши. Снаряды пронеслись над холмом, едва не подровняв его вершину.

Джейсон отступал последним. Он обернулся и увидел, что над лесом колышется лиловое сияние. На верхушках секвой зажигались, словно рождественские звезды, огни святого Эльма. Джейсон замер, наполовину продравшись сквозь стену плюща. И дело было даже не в том, что задание получить о противнике как можно больше сведений никто не отменял. Вполне очевидная растерянность перед лицом могучих и непонятных сил овладела Джейсоном.

– Лейтенант! Что это вы?.. Лейтенант! – кто-то по другую сторону зеленой стены дернул его за пояс.

Джейсон поднял руку, чтобы отмахнуться, но не тут-то было: с земли в небеса ударили четыре прямые молнии. Стало так же светло, как и днем, или, быть может, еще светлее. От адского грохота у Джейсона заложило уши; взрывная волна сбила с ног и впечатала в подстилку из опавшей хвои. Глядя, как меркнет над лесом багровое, похожее на каракатицу облако, лейтенант очумело пытался сообразить, что произошло. Очевидно, снаряды с «Кентукки» взорвались на подлете к цели. Следовательно, можно было осторожно предположить: не враг ли вызвал эту преждевременную детонацию? Осторожно, ведь если это действительно так, если неприятель способен обезопасить себя от самого мощного оружия, созданного человеком на сегодня, то… Господи, спаси Америку!

В ушах звенело. Джейсон чувствовал, как дрожит земля: механизмы приближались. Его подхватили за плечи с двух сторон и помогли подняться на ноги. Джейсон протер глаза, огляделся. Осколками сильно порубило деревья, повсюду валялись отсеченные ветви. Капралу Гловеру тоже не повезло, он лежал, наполовину засыпанный ветвями, прижимая к груди сигнальные флажки. Хвойная подстилка вокруг него стала черной от пролитой крови.

Джейсон подхватил винтовку и побежал следом за рейнджерами.

Механизмы обогнали их, пронеслись западнее. Тяжелые машины разогнались до умопомрачительной скорости. Пожалуй, столь же быстро могли двигаться только паровозы новых моделей. При этом механизмы ловко огибали деревья и перемахивали через скальные останцы, если такие попадались на пути.

Пробив брешь в молодой пальмовой роще, механизмы выбрались на побережье. Бронированные лапы взрыли мокрый песок. По пляжу заскользили лучи боевых фонарей «Кентукки», неуверенно тявкнул пулемет Браунинга…

Лейтенант увидел, как за кромкой леса вспыхнул тот самый, не сулящий ничего хорошего, ослепительный свет.

– Рейнджеры! – заорал он, щурясь, словно на солнце. – Винтовки к бою! Гранаты к бою!

Но сражаться уже было не с кем.

Механизмы степенно удалялись на восток, туда, где Оклокони впадает в море.

То, что осталось от «Кентукки», каким-то чудом еще держалось на плаву. Броненосец лишился всех надстроек, стальная палуба исчезла, огромный корабль походил на вскрытую консервную банку. Рейнджеры, раскрыв рты, глядели, как пляшет пламя по оказавшимся снаружи отсекам и коридорам.

Потом прогремел очередной взрыв, и корму броненосца подбросило на добрых две дюжины футов. Корпус раскололся поперек, после этого «Кентукки» в считанные секунды пошел ко дну.

Джейсон поглядел на восток. Механизмы уже растворились во тьме. Прилив лизал трехпалые отпечатки, похожие на следы доисторических чудовищ.

– Лейтенант, можете ли вы сделать предположение, какого вида оружие было применено механизмами против «Кентукки»? – спросил полковник Салливан.

Джейсон покачал головой. Глотнул остывший кофе и качнул головой еще раз.

– Я не знаю, что вам ответить, господин полковник. Но это была явно незнакомая нам артиллерия. Быть может… – он запнулся. – Простите, джентльмены. Быть может, какого-то рода… электрическая пушка?

Капитан Дюваль постучал мундштуком трубки по коричневым зубам. Майор Макмаерс отложил перо, поглядел на Джейсона, потом на Салливана и Дюваля.

– С вашего позволения, господа, – проговорил он. – В Нью-Йорке большой популярностью пользуется инженер из Восточной Европы. Он буквально покорил обывателей лекциями об электричестве и эфирных телах, а также фокусами с демонстрациями оных, так сказать, в действии. Если кто-то и способен на создание электрической пушки, так это, прежде всего, он.

– Вы говорите о Тесле, – подхватил полковник Салливан. – То, что вы, майор, назвали фокусами, на самом деле имеет гораздо большее значение. Компания моего кузена, к слову, выступает подрядчиком в строительстве Ниагарской гидроэлектростанции.

Дюваль выдохнул в потолок облако табачного дыма.

– Я не верю ни в какие электрические пушки, – просипел он, топорща усы. – Но мы должны обезопасить себя со всех флангов. Если есть подозрение, что против нас используют электричество, – стоит пригласить этого самого Теслу. Если вы подозреваете, что не обошлось без нечистой силы, – вызовем из Ватикана экзорциста.

– Полагаю, я составлю соответствующий рапорт, – сказал Салливан. – Пусть командование позаботится о привлечении независимых специалистов, если увидит в этом необходимость. Мы же должны действовать так, как умеем и как привыкли. И как велит нам честь.

– Я полностью с вами согласен, полковник, – Дюваль важно погладил бороду.

– Лейтенант!

– Да, сэр! – Джейсон поспешно встал.

– Когда ваш взвод будет готов снова выйти на охоту?

– Когда прикажете, сэр!

Салливан и Дюваль переглянулись.

– Тогда выдвигайтесь немедленно, – приказал полковник. – Задача остается прежней: в бой не вступать, наблюдать и передавать сведения.

– Так точно!

– Я хочу, чтобы вы выяснили, куда направляется враг, – продолжил Салливан, – и какие у него, черт побери, цели. Ну, а если вы обнаружите его уязвимые места… – полковник развел руками.

– Разрешите выполнять?

– Идите с богом.

Джейсон повернулся кругом и вышел из палатки.

– Мальчишка! И я был горяч в его годы! – Салливан ткнул большим пальцем вслед лейтенанту. – Что-то не укладывается у меня в голове, господа… Неприятель разрушил Апалачиколу, отошел миль на пятнадцать вглубь материка, разорил несколько поместий и деревень, потом вернулся на побережье и потопил «Кентукки», затем снова двинулся в сторону Оклокони. Как-то это больше похоже на топтание на месте, чем на войну с захватом плацдарма, укреплением флангов и тыла… Вы не находите, нет?

– Тем лучше, полковник, – отозвался Дюваль. – Тем скорее мы с ним расправимся.

III

Синклер был обескуражен. Портье сообщил, что постоялец из 42-ого номера (этот Тесла всегда останавливался в номерах, кратных трем!) его не дождался.

Генерал вынул из внутреннего кармана пиджака хронометр на толстой золотой цепочке. Да, так и есть. Он опоздал на назначенную встречу на пятнадцать минут. Вернее, на семнадцать с половиной… «Я жду вас завтра, ровно в двенадцать пятьдесят восемь», – сказал ему этот бесконечно вежливый чудак. Синклер, как и всякий другой человек, посвятивший жизнь военной службе, был дисциплинированным и пунктуальным малым. Вот только работать ему приходилось сейчас с сенаторами да конгрессменами, на большинство из которых эти качества не распространялись. Генерала задержали на совещании, но он ухитрился выкроить время и заехал к себе на съемную квартиру, чтобы поменять мундир на цивильный костюм. На перекрестке Восьмой авеню и Четырнадцатой-стрит перевернулся дилижанс, следовавший в почтовое управление, брусчатка исчезла под ворохом писем, под грудами бандеролей и посылок. Довелось ждать, пока дорога расчистится. А время все текло, текло… Неумолимое, драгоценное время.

– Сэр! – обратился портье к Синклеру. – Человек, который вас интересует, в это время обычно гуляет в Центральном парке. Вы можете подождать его в холле или попробовать перехватить на Восьмой авеню.

– Ушел?

– Ушел, сэр.

Синклер сухо поблагодарил и наградил портье двумя долларами.

Кэб ждал генерала недалеко от входа.

– Центральный парк, южная сторона. Гони быстро, как на пожар!

Иголка в стоге сена! Центральный парк – это стог сена, а Тесла – иголка. Синклер даже не надеялся, что сможет разыскать эксцентричного изобретателя. Так, посмотрит для успокоения совести на нескольких перекрестках и вернется в гостиницу «Нью-Йоркер». А уж когда Тесла вернется с прогулки…

– На севере Флориды бушует смертоносный ураган! – чумазый мальчуган расхаживал перед воротами парка с кипой газет под мышкой. – Правительство США собирается объявить эвакуацию!

Синклер купил газету. Это была «Нью-Йорк Пост».

– Ужасная трагедия! Восемьсот человек погибли в один миг! – сверкая глазами, зазывал второй мальчишка, но уже за воротами Центрального парка. – Броненосец «Кентукки» подорвался на мине!

Синклер купил и эту газету. На сей раз ему в руки попал Пулитцеровский «Уорлд».

– Сенсация! Знаменитый изобретатель утверждает, будто принимает послания с Марса! – вещал из кленовой аллеи третий пацан.

Синклер увидел на первой полосе фотографию Теслы и, естественно, снова вынул бумажник. Это была «Нью-Йорк Трибьюн».

Довольствоваться беседой с фото генералу не пришлось. Наверное, ему чертовски повезло, но оригинал оказался неподалеку. Тесла, одетый в безукоризненный костюм, шел в направлении фонтана Бельведер.

Он не торопился, раскланивался со встречными дамами и господами, декламировал на ходу «Фауста»:

 
Могучий дух, ты всё мне, всё доставил,[1]1
  перевод с нем. Н. Холодковского


[Закрыть]
О чём просил я. Не напрасно мне
Свой лик явил ты в пламенном сиянье.
Ты дал мне в царство чудную природу,
Познать её, вкусить мне силы дал;
Я в ней не гость, с холодным изумленьем
Дивящийся её великолепью, —
Нет, мне дано в её святую грудь,
Как в сердце друга, бросить взгляд глубокий.
 

Синклер догнал Теслу и несколько минут молча шел с ним бок обок. Когда Тесла прекратил чтение, чтобы перевести дух, генерал поинтересовался:

– А вы действительно принимаете сообщения с Марса?

– Что вы! – Тесла всплеснул руками. – Марс холоден и пустынен. Существа, его населяющие, погрязли в гордыне и заботах о сохранении собственного вида от неминуемого вырождения. Они давно никому не посылают сообщений.

– Вы шутите? – вздохнул Синклер.

– Едва ли. День, когда все люди на земном шаре взглянут на небосвод с чувством любви и благоговения, взволнованные радостной вестью: «Братья, получено сообщение из другого мира, далекого и неизвестного!», станет самым значительным в истории нашего грешного вида.

Синклер огляделся, проговорил, понизив голос:

– Господин Тесла, четыре шагающие машины неизвестной конструкции продолжают хозяйничать на севере Флориды. А вы изволите шутки шутить.

– Не обессудьте, сэр. Поначалу я собирался наделить ваших солдат способностью управлять молниями, но почти сразу отказался от этой мысли. Так или иначе, потребовалось бы, чтоб солдаты находились на расстоянии прямой видимости от этих пресловутых машин. Полагаю, у ваших людей не было бы преимущества перед врагом, который виртуозно владеет энергетическим оружием. Вдобавок, управлять молнией и справляться с «винчестером» – совсем не одно и то же. Необходима особая подготовка и время, чтобы овладеть навыками на достаточном уровне.

– Значит, обойдется без «лучей смерти»… – Синклер потер гладко выбритый подбородок. – Жаль. Я надеялся на что-нибудь… эдакое…

– Сейчас я склоняюсь к идее особой радикальной защиты, которая бы являлась одновременно и маскировкой.

– Звучит многообещающе, черт побери! – пробубнил Синклер, закуривая.

– Вы слышали о моих работах с вихревыми эфирными объектами? – спросил Тесла.

Синклер почуял в голосе изобретателя потаенное волнение. Было очевидно, что ему небезразлично, сколько человек знакомо с его теориями, и что о них думают. Такое трепетное отношение к своей работе было свойственно скорее писателям и актерам, а не инженерам.

Генерал, конечно, изучил все документы, которые касались личности Теслы, а так же синопсисы его статей и докладов. Но, походило на то, что в одной не очень молодой голове не могло уложиться все, чем жил этот серб с горящими глазами.

Тесла по-своему воспринял молчание Синклера.

– Я построил генератор, который создает эфирные вихревые кольца. Это была убедительная победа, доложу вам, сэр. Какое-то время я находился в эйфории. Мне казалось, что теперь я могу все…

Тесла метнулся с дорожки на лужайку. Синклер дернулся от неожиданности и выронил папиросу. Тесла сделал один быстрый шаг, второй – с прискоком, выставил вперед руки и крутанул сальто: даже шляпа с головы не слетела.

После этого он вернулся на дорожку, отряхнул перчатки и виновато улыбнулся.

– Я стараюсь поддерживать физическую форму.

Синклер, побагровев, поглядел на Теслу. Затем на свой пиджак: чуть ниже груди появилась прожженная папиросой дырочка.

– Прошу меня извинить, – Тесла поклонился. – Я работаю с электрической энергией. Темперамент!

– Не берите в голову, – выдавил Синклер. – Вы начали что-то говорить об особой радикальной защите…

– Да. Полагаю, я видел подходящее военное судно. Позавчера оно проплыло по Гудзону. Округлый корпус, четыре трубы расположены квадратом, будто ножки стола.

Генерал лихорадочно вспоминал.

– Да. Это «Небраска», – сказал он, чуть погодя. – Старый броненосец, отправлен на стапель Бруклинской военно-морской верфи для модернизации. Впрочем, он может быть с минуты на минуту возвращен в состав Атлантической эскадры, учитывая положение во Флориде.

– Это весьма кстати, что судно сейчас находится на стапели. Я бы хотел посетить верфь, и внесли ряд предложений по усовершенствованию корабля. Если вы, конечно, еще заинтересованы в сотрудничестве с безумным ученым.