Текст книги "Любовь, вирусы и пути их преодоления"

Рэги. Створки моей души

…Женское вне структуры, и так было всегда: в этом секрет силы женского.

(Жан Бодрийяр, «Соблазн»)

Рэги проснулась, как всегда, резко, шумно раскрыла глаза и глубоко вздохнула. Она опять с недовольством осознала, что оказалась в стенах своей убогой комнатенки на окраине Северной метрополии. Над ее хрупким обнаженным телом нависал низкий потолок, изуродованный буграми и полосками непонятно зачем наложенной лишней шпаклевки. Рэги была уверена, что строители пытались передать в изгибах потолка линии только им ведомого ландшафта, порожденного алкогольной горячкой от длительных возлияний дешевой польской водки. Польши давно уже не было, но водку из этого восточноевропейского региона до сих пор называли «польской». Она в очередной раз прокляла строителей этого заплесневелого хостела, и перевела взгляд с потолка на свое тело. В комнате всегда было жарко. Рэги спала без одеяла и одежды. Жара уничтожала вирус, ну по крайней мере ограничивала его. Поэтому везде топили в принципе на износ. Когда-нибудь в этом хостеле должна была лопнуть тепловая централь, которая зальет всех жильцов крутым кипятком. Рэги еще раз посмотрела на свои молодые, торчащие перпендикулярно остальному телу острые груди, круглые углы худых бедер, и представила себя сваренной. Сонливость прошла окончательно.

Рэги глубоко вздохнула несколько раз, задержала дыхание и стала считать. Он досчитала до восьмидесяти трех. Самым верным способом убедиться, что ты не болен, было проверить задержку дыхания хотя бы на пол минуты. Зараженные не могли выдержать и десяти секунд, а потом харкали темной кровью на все вокруг. Рэги видела это много раз. «Я чертовски здорова, молода и привлекательна, – подумала она. – Один минус. Мне нужна работа. – Она еще раз подумала. – Не то, чтобы работа, но мне нужны деньги. В бесконтактное время нормальные деньги достать было еще труднее. Без работы тем более. Даже проституцией не займёшься. Но я их достану».

Рэги соскользнула с кровати и отправилась в душ. Вчера ее уволили, как и еще тридцать виртуальных операторов, которые вручную обрабатывали на домашних станциях фоновые колебания рынка, влияющие на общую волатильность доходности. Рэги работала на компанию, которая прогнозировала доходность тех или иных вложений и обслуживала крупные международные фонды. Основные причины колебаний, по типу внутренних скачков на биржах, решений международной резервной системы, войн или крупных политических заявлений, обрабатывала система. Она состояла из тысячей кибернетических цепочек. Люди следили лишь за малозначительными событиями – сообщениями в локальной прессе, мелкими валютными операциями, ежедневным количеством сделок на определенных сегментах недвижимости. Это была больше механическая, чем аналитическая работа. Нужно было тщательно отслеживать в новостных порталах и социальных сетях любые отклонения от средних тенденций и фиксировать их. Новые циркуляры с параметрами отклонений высылались операторам ежедневно. Но потом один умник из информационного отдела диверсифицировал поисковой алгоритм, и надобность в мануальных проверках отпала сама собой. В итоге тридцать людей выкинули в свободное пространство с хилым выходным пособием, позволявшим просуществовать всего лишь пару месяцев.

Рэги вышла из душа и накинула на себя халат. Жутко хотелось курить, но она с усилием заставила себя в начале съесть йогурт и выпить синтетического кофе. Натуральный кофе она не пила очень давно. Она помнила из детства, как «циклон-2» выкосил всю Южную Америку. Но теперь это было не важно. «Странно, что табак смогли сделать правдоподобным, а кофе нет». Почему некоторые продукты не поддаются полноценному синтезу, до сих пор оставалось для нее загадкой. Как и многое другое… Почему так и не изобрели вакцину. Почему современная сверхгерметичная защита иногда все же пропускает вирус. Почему мы медленно, но верно умираем. Почему последняя волна убила больше женщин, чем мужчин. Таких почему было много. Но Рэги не была профессором микробиологии, и не могла на них ответить. Да и профессора тоже не были способны дать внятные объяснения. Как там говорили умные люди, если вы не можете в двух словах объяснить пятилетнему ребенку, чем вы занимаетесь, – вы шарлатан44
  Имеется в виду высказывание физика Ричарда Фейнмана.


[Закрыть].

Рэги считала всех ученых шарлатанами, ну по крайней мере тех, которых показывали по телевизору и цитировали в сети. Толку от их прогнозов и советов оказалось никакого. Рэги было достаточно того, что она знала. В начале тридцатых годов возникла первая волна вируса. Спустя пару лет, всем показалось, что люди смогли ее одолеть, темп заболеваемости окончательно сошел на нет, а те, кто был инфицирован и по каким-то причинам не умер, смогли выздороветь. В общей сложности треть населения переболела этой неизвестной дрянью, по поводу возникновения которой до сих пор строились разные версии. Умирали в основном старики и люди с ослабленным иммунитетом. Все выглядело вполне естественно. На у потом, через три года случился «циклон – 2». Если от первой волны умерло несколько миллионов, второй циклон стер с лица земли два с половиной миллиарда представителей человечества – почти треть населения. От него не помогли ни современные, и теперь такие доступные маски, ни соблюдение дистанции, ни новые препараты. Вирус проникал сквозь кожные поры прямо из воздуха. Вся атмосфера, казалось, была пропитана им. Вирус назвали – ГД-2 (от “Global Disease Second”.) Именно в этот период умерла мама Рэги, примерно в сорокалетнем возрасте, и еще ее младшая сестра Дория, которой было всего пять лет. Самой Рэги тогда было чуть больше десяти. Как объяснили врачи, мама просто вдохнула не в том месте не того воздуха. Это теперь все ходят в химзащите и с «авто-вздохами»55
  Автономный дыхательный аппарат, оснащенный искусственным источником кислорода.


[Закрыть], а тогда никто и не думал, что отгуляв в парке, сможешь подхватить смертельную болезнь…

Рэги не хотела вспоминать о папе. Она до сих пор считала, что он их бросил. Он впал в кому, незадолго до маминой смерти. С этого момента с ними все пошло наперекосяк. Он просто одним утром не проснулся, к вечеру за ним приехали врачи и забрали его. Рэги помнила долгие изнурительные визиты в его палату, где она видела папу всего оплетенного прозрачными трубками, которые вели к непонятным попискивающим датчикам. Помнила заплаканную маму, которая подолгу не могла прийти в себя после этих свиданий, ее теплую сухую ладонь, которой она гладила ее щеку, приговаривая, что папу ни в коем случае нельзя отключать от системы жизнеобеспечения, потому что он обязательно вернется к ним. А потом, когда мамы не стало, никто уже не спрашивал разрешения «отключать» папу или нет.

А потом… Потом было, как в одной дурацкой детской игре: «море волнуется раз, море волнуется два, море волнуется три, морские фигуры замри». Когда в 2041 начался «циклон – 3», умирать особо было некому. После второй волны, население и так сократилось в пять раз, и доконали человеческую цивилизацию экономические последствия вируса. Вся работа перетекла в онлайн. Естественно это требовало хоть какой-то квалификации, кроме готовки пищи, пошива самой необходимой одежды и вывоза мусора. Представители других профессий , которые не смогли работать на «удаленке», быстро пополнили ряды безработных. Сначала им помогали, а потом они стремительно вытекли на улицы и пополнили ряды оголодавших «бомжей». По всем странам вспыхнуло множество локальных мятежей, которые были жесточайше подавлены. А потом все эти выброшенные люди стали медленно умирать перед большими интерактивными экранами, в которые за ними равнодушно наблюдали политики и прочие счастливые обыватели нового мира.

Человечество привыкло жить в изоляции. Люди и так почти не встречались физически. Работа и обучение протекали дистанционно. Вся жизнь переместилась в онлайн, в том числе знакомства и секс. Правда с третьей волной все стало еще жестче. До сорокового года еще хоть как-то можно было встретиться физически, в лучшем случае – с родственником, а в худшем – с приятным незнакомцем, или наоборот. Естественно это могло произойти лишь при наличии справки, которая подтверждала, что у каждого из вас за последнюю неделю не было зарегистрировано определенных симптомов. Да еще и обязательный браслет должен был обладать достаточной квотой на встречи в «офлайне» (на каждого выдавался лимит в пять встреч на месяц). С начала третьей волны все это стало запрещено. Можно было забыть о возможности физического контакта. Жизнь замерла. Как тогда, в этой дурацкой детской игре.

«Гребанный вирус, будь он проклят! – на глаза Рэги навернулись слезы, но с усилием взяла себя в руки. – Хватит предаваться воспоминаниям, – сказала она себе, – никому не интересно, как умирали люди пятьдесят или сто лет назад. Вот читаешь в архиве посты про пандемию испанского гриппа, которая колыхнула Европу в начале прошлого века и чувствуешь абсолютное равнодушие, к тому что треть населения тогда заболела, а почти десять процентов умерли. Экая мелочь, по сравнению со «второй волной». Но пора думать о насущных проблемах. Я одна и без работы, и целому миру наплевать на меня. Нужно что-то срочно придумать».

Рэги прикурила и жадно затянулась синтетическим сигаретным вкладышем, забыв о своем первоначальном желании позавтракать. Пальцы пробежали по экрану «таблетки», высветив доску объявлений по найму работников. Как всегда, требовались специалисты узкого профиля – HR-инженеры, кибернетики, биологи и врачи разных специальностей. «Может попробовать свои силы на педагогическом поприще, – задумалась Рэги, – столько детишек не успевает по предметам в онлайн формате». Она давно слышала, что немногие хорошие репетиторы теперь нарасхват, и платят им хорошо. Оставалось только определиться с предметом и аудиторией. Знания Рэги вполне могли бы потянуть для занятий по разным гуманитарным предметам с учениками младших классов. Но сама она, конечно, же бы предпочла географию и литературу. Любовь к чтению и многочасовым разглядываниям всевозможных карт – геодезических, тектонических, политических, Рэги привил ее отец. Она его хорошо помнила, лучше чем маму. Наверное, потому, что та последнее время проводила больше времени с ее маленькой сестренкой. Когда родилась Дория все вокруг стали носится с ней. Рэги сразу же возненавидела этот маленький комок плоти, но потом смирилась и привыкла к нему. Даже полюбила. Она никогда так не плакала, как в тот день, когда в пансионе для сирот у этого маленького доброго человечка перестало биться сердце. Дория умерла не от вируса, и Рэги успела с ней попрощаться. Она сидела на ее узкой кроватке и держала в ладонях холодную маленькую ручку. Все, что осталось от ее когда-то большой и счастливой семьи. В этом пансионе было не так уж плохо… А потом «отключили» папу… Черт побери, она не была готова думать об этом сейчас.

Рэги откинулась на спинке кресла и задумалась, «ручка» с закончившимся вкладышем сигареты слабо пискнула, сигнализируя о замене картриджа. «Сука… – подумала Рэги – картридж на сорок сигарет стоил треть ее зарплаты в компании, и это без бонусов. О них теперь можно было и не мечтать. Она снова опустила взгляд на доску объявлений и заметила маленький рекламный баннер желтого цвета в углу экрана. «Оцифровка личности. Для нашей высококачественной продукции нужны человеческие прототипы. Оплата сразу! – было написано на нем. Долго не раздумывая, она кликнула на него. Экран таблетки сразу же залило ярким желтым цветом. По середине замигало окошко связи с консультантом. Пока Рэги пыталась сформулировать свой вопрос. Окошко мигнуло приветствием:

«Добрый день. Мы хотим удостовериться в том, что вы нам подходите. Согласны ли вы пройти экспресс интервью?

– Хорошо, – напечатала Рэги.

– Сколько вам лет?

– Двадцать семь.

– Вы замужем?

– Нет.

– У вас есть дети?

– Нет.

– Кем бы вы хотели стать больше всего в жизни?

– Женой и матерью.

– Вы девственница?

«Что за вопросы, черт их дери, удивилась Рэги».

– Нет, – напечатала она.

– Ваше образование?

– Высшее, бакалавр изящных искусств.

– Ваш любимый предмет в институте?

– Социология.

– Сколько у вас было сексуальных партнеров, примерно?

– Пошли на хрен, – написала Рэги.

– Это последний вопрос, – написал невидимый консультант. – По всем предыдущим параметрам вы нам подходите.

– Сколько вы там платите, – вместо ответа напечатала Рэги, – за вашу оцифровку?

– В зависимости от результата. Полная удачная оцифровка и будущее использование прототипа с контрактом на год стоит двадцать восемь тысяч кредитов.

Рэги откинулась на спинку стула. Ее глаза округлились от удивления. Такую сумму она не смогла бы получить даже за пятьдесят лет работы в своей компании. «Это явно какое-то надувательство, – решила она, но почему-то палец, рвущийся кликнуть на крестик и закрыть окошко что-то останавливало.

– Сколько у вас было сексуальных партнеров? – повторился вопрос.

– Достаточно. Пусть будет пятнадцать, – быстро напечатала Рэги.

– Вы нам подходите, – мигнуло окошко. – Просим вас прийти в наш офис завтра. Мы зарезервируем для вас слот с 12:30. Мы располагаемся на улице Освободителей, дом 143, компания «СУТРАДХАРА». Не волнуйтесь, консультация будет происходить к гермо-капсуле, – словно прочитав ее мысли, заверил консультант.

Рэги ничего не успела ответить. Окошко погасло, а широкий желтый экран снова превратился в маленький квадратик в верхнем правом углу планшета.

Рэги наконец-то налила себе в кружку безвкусного кофе, и попыталась еще раз осмыслить недавний диалог. Мысли путались. «Даже, если все сказанное, было полным мошенничеством, она ведь ничего не теряла. Схожу завтра. Пусть и напрасно. Обломаюсь, и вернусь к поискам нормальной работы, – решила она». Но при мысли о предстоящем предприятии в груди возник какой-то непонятный дискомфорт, а в разум закралось ничем необоснованное опасение на счет того, что завтрашний визит в компанию может изменить ее жизнь навсегда.

Рука сама потянулась за телефоном. Пальцы пробежались по дисплею и открыли приложение «Смотритель». Сознание Рэги заполнили прекрасные звуки сонаты «Ми-бемоль мажор» великого и уже никому неизвестного Иоганна Себастьяна Баха. На их фоне раздался мелодичный голос:

– Пожалуйста, займите удобную позу, и положите большой палец на фронтальную камеру телефона.

«Ой черт, совсем забыла», – спохватилась Рэги. Помимо предсказаний и советов «Смотритель» дарил ей еще и наслаждение. Она достала из сумочки провод с USB-разъёмом на одном конце и креплением для запястья на другом (провод избавлял от необходимости держать все время палец на телефоне). Она скинула с себя дешевый синтетический халат и легла на кровать. После полноценного подсоединения музыкальное сопровождение плавно стихло, а голос девушки сменил бархатистый мужской баритон.

– Блуждающая, я рад, что ты снова с нами.

«О, этот голос. Он так знаком мне, и так приятен. – Рэги медленно провела рукой по своей обнаженной груди.

– Белый, зеленый и замшевый?

– Белый, – прошептала Рэги.

– Белый, большой, спокойный. Кто ты?

– Кто я…

– Кто я? – настойчиво повторил голос, и не дождавшись ответа продолжил: – Вижу, чувствую, ощущаю, стремлюсь.

– Белый, – с трудом сказала Рэги, она чувствовала, как кровать мягко обволакивает ее хрупкое голое тело. Окружающий мир терял свои резкие очертания, становился податливым и дружелюбным. Это было ощущение не прострации, а необычайного комфорта. Она опустила руку вниз – в то место, которое больше всего нуждалось в любви.

– Вокруг, владею, белый, – мягко продолжил голос.

– Владею, – вздохнула Рэги.

– Владею, остаюсь, имею.

– Имею…

– Могу, хочу, неотделённый, белый.

– Хочу, – почти крикнула Рэги.

– Мост, изгибаюсь, белый.

– Белый! – Тело взорвалось вспышкой наслаждения. Рэги медленно вытерла влажную руку о простынь, и попыталась остановить ощущение опустошения, которое обычно возникало после этого. Опустошения не возникло. Инициация была закончена. Теперь Рэги могла задать свой вопрос. Хватало просто сформулировать его в голове. Но для начала она должна была увидеть «мост». Рэги закрыла глаза и попыталась представить себя счастливой. Она сразу же увидела маленькую девочку, которая бежала по узкому деревянному мостику, который был перекинут через мелкую мрачноватую речушку, разделяющую лысые берега грязно-коричневого цвета. Девочка бежала к мужчине, который стоял к ней спиной, словно засмотревшись на что-то, что поразило его. Рэги так увлеклась, разглядывая спину мужчины, что совсем забыла о «мосте». Вопрос надо было задавать, как только ты видела «мост».

– На мосту… произнесла про себя Рэги, – мне предложено встретиться с новыми людьми, которые захотят сделать мне какое-то предложение. Мне стоит идти на эту встречу?

Мужчина, стоящий на противоположной стороне моста, встрепенулся, медленно повернулся к Рэги, и она увидела его лицо. Оно было обычным, совершенно стандартным для ее родной географической полосы. Невыразительное плоское лицо со светлыми выцветшими от солнца волосами. Лицо портили неестественные зубные протезы ужасного золотого цвета. Создавалось впечатление, что в рот мужчины были вклеены две сплошные ярко желтые пластины. От этого его улыбка в лучшем случае выглядела крайне маниакальной. Мужчина клацнул пластинами, улыбнувшись, и в его руках появилась «меховая» гармонь древней эпохи. Рэги, выросшая в электронном мире, видела такие инструменты только в старых пленочных фильмах, так распространенных пятьдесят дет назад. В солнечном луче блеснуло название. На боку инструмента ядовито зеленого цвета было написано белым фигурным курсивом «Весна-2».

От гармони, зажатой в грубых заскорузлых руках золотозубого сумасшедшего исходило, какое-то послание. Рэги мысленно напряглась, и уловила его: «Гармония. Хоть ты и чувствуешь себя полностью растоптанной, ты находишься на пути к своему счастью. Слепо следуй зову своей души, и «Смотритель» обратит на тебя свой взор».

Снова заиграла «ми-бемоль». Рэги затошнило. Так всегда бывало после встреч с «Смотрителем». Божественное обычно требовало наказания, пусть и лёгкого. Но зато больше не было этой тупой двойственности мышления. Рэги больше не сомневалась в том, надо ли бы идти на встречу ил или нет. Встреча предполагала за собой необходимые «ходы-патчи» для осуществления усилий, дабы обрести вечный покой и равнодушие, который сулил «Смотритель». Ради этого Рэги была готова пойти далеко. Ведь покой только снился ее мятежной душе.

Она провела рукой по своему бедру, белая кожа покрылась мурашками. Последний год она получала наслаждения только от редких встреч с «Смотрителем». Рэги уже с трудом могла вспомнить в деталях свидания в «офлайне». Да и вспоминать, собственно, было особо нечего. Так… Редкая череда скоропалительных спариваний, в которых она даже не всегда хорошо запоминала своих партнеров. Случайный одноразовый секс. Было ли это омерзительно ей. Отнюдь. Что может быть омерзительного в спаривании богомолов. Всего лишь откровенная естественность без всякого намека на эстетику. Особенно в отрывании головы самца после спаривания. Он всегда отдает ее добровольно. Если самка голодна, то отложить личинки у нее не получиться, и тогда самец жертвует собой после спаривания, став пищей для самки и отцом своих детей. Рациональность Рэги и ее партнеров не была такой возвышенной. О потомстве никто не думал. О любви тоже. Обе стороны волновало лишь заполнение внутренней пустоты.

Последним «богомолом» был доставщик веганских бургеров. Рэги вспомнила тот день. Утром, когда она вышла из душа, на стене мигнул сигнал домофона, и она внимательно рассмотрела в экране большого чернокожего парня. Его лицо закрывала защитная маска-респиратор. Рэги попросила его подняться, и накинув халат, открыла дверь. Когда она забирала у него пакет с едой, халат распахнулся. Получилось это совершенно случайно. Зрачки Рэги темного изумрудного цвета встретились с черными маслинами доставщика и легко проникли в его неприхотливое сознание. Когда Рэги проникала в мозг мужчин, она всегда наводила там беспорядок, переворачивая все верх дном. Это в лучшем случае. Когда ей было нужно что-то конкретное, она устраивала в мужских головах небольшой атомный взрыв, разнося их сознание на беспорядочные обрывки. Она могла превращать мужчин в големов, безвольных болванов. Рэги не знала, от кого ей досталась такая бесполезная способность. Может от прапрабабки родом из Прибалтики (есть такой край около холодного свинцового моря), которая по рассказам родителей была восемь раз замужем, и все восемь раз удачно, не взирая на то, что все мужья у нее странным образом умирали.

Проблема была в том, что от мужчин Рэги ничего особенного не было нужно. Манипулировать ими ей было неинтересно, а любить их она не умела. Ну по крайней мере ей тогда так казалось. Тому доставщику еды не пришлось разносить мозг. Ему было достаточно лишь легкого толчка. Рэги повернулась, прошла в спальню, кинула на пол пакет с едой, за которым последовал халат, и легла на кровать, перевернувшись на живот и широко раздвинув ноги. Пока черное крепкое тело заполняло ее пустоту, ритмично билось лобком о ее белые ягодицы и сжимало нежную шею длинными пальцами, Рэги думала о приближающейся дате аванса и обновлении гардероба. Если бы они были богомолами, она бы обязательно откусила доставщику голову. Просто ради того, чтобы проверить, сможет ли он продолжать любить ее без этого бесполезного органа. Вместо этого она закончила, как всегда сдержав крик внутри себя, и попросила его уйти. Она знала, что уже через минуту этот парень навсегда забудет и ее и этот адрес доставки.

****

На следующий день около полудня Рэги вышла из городского шаттла на улице Освободителей. Стоял погожий летний день. Легкий ветерок обдавал прохладой серый городской бетон, раздувая юбку цветастого сарафана из модного в этот сезон креплен-пласта (смеси разноцветных кружев и плотных белых пластмассовых колец), в которой была одета Рэги. Она издалека заметила огромный стеклянный купол бизнеса центра, в котором располагался офис компании «СУТРАДХАРА». Хотелось прогуляться. Последний раз Рэги выбиралась на улицу три дня назад. Только вот проклятый респиратор мешал дышать полной грудью. «Авто-вздох» подавал спертый воздух из автономного резервуара. На противоположной стороне остановился полицейский шаттл, из которого неспешно вылезли двое патрульных в громоздких экзо-костюмах. Без многочисленных пневматических приводов эта груда металла не позволила бы им и с сиденья подняться, но включив их, они словно гигантские металлические стрекозы скользили вдоль шоссе в ее сторону.

– Ваш браслет, – из динамика, встроенного в шлем, раздался электронный голос, наполненный неприятными гнусавыми нотками.

– Выходов еще достаточно, офицер, – Рэги улыбнулась и протянула полицейскому левую руку. На запястье был одет электронный браслет с тонким металлическим ремешком.

Полицейский поднес к браслету экран сканера и удовлетворительно хмыкнул.

– Совершенно верно. У вас еще одиннадцать выходов в этом квартале. Куда направляемся?

– У меня необходимость второго уровня. Ищу работу. – Рэги немного жеманно дернула плечиком, и попыталась передать в своем взгляде, как ей все это надоело.

– Очень уважительная причина, мадам. – Ей показалось, что если бы офицера не душила груда динамических доспехов, он бы вежливо раскланялся.

– Вас не подвезти? – продолжил тот.

– Да я уже почти на месте. – Она указала пальцем на стеклянный купол. – Просто вышла заранее. Хочу немного насладиться свежим воздухом.

– Мадам! – офицеры отдали честь, развернулись и заскользили к очередному редкому прохожему.

Рэги сняла респиратор, когда полицейские скрылись из виду и, растягивая время, размеренно зашагала к скоплению офисов. Наонец-то ее легкие наполнил настоящий весенний воздух. У входа в стеклянное здание она продиктовала в видеофон консьержа свои данные и время встречи. Ее тут же пустили и попросили подождать в вестибюле сопровождающего. Через несколько минут из лифта вышла поразительно красивая девушка с черными раскосыми глазами. Она была одета в национальную китайскую одежду. Ее круглую головку венчала прическа, поражающая безупречностью лакированных проборов, с тугим восковым пучком на макушке и воткнутыми в него двумя разноцветными палочками. Она приветливо помахала и поклонилась. Рэги отметила тонкие загорелые щиколотки выглянувшие из-под полы сиреневого кимоно. Изящные ступни визави утопали в огромных черных сандалиях все еще популярной «Баленсьяги».

«Суки, – подумала Рэги, – заразили всю планету, а теперь ходят тут вырядившиеся по первому классу. Какого хера у нее на ногах понтовые французские кроссовки, а не гэты66
  Японские деревянные сандалии в форме скамеечки, традиционная обувь гейш (прим. автора).


[Закрыть]?» Она попыталась также приветливо махнуть рукой и улыбаясь направилась к китаянке. Когда Рэги надоело ее рассматривать, пока они поднимались лифте на сто какой-то там этаж, она спросила:

– А почему у вашей компании такое странное название?

– Почему странное? – китаянка посмотрела на нее и удивленно взмахнула несколько раз трехсантиметровыми ресницами. – Сутрадбхара – это бог вселенной. Единственный и неповторимый Хираньягарбха.

– И что же это? – нетерпеливо спросила Рэги. – Вы уж простите, но Хиранья … и как его там дальше, у меня в лучшем случае ассоциируется с подозрительным блюдом в дешевом китайском ресторане.

Девушка рассмеялась, не обратив никакого внимания на ее шовинистскую колкость.

– Простите. Мне следует учитывать, что не все здесь знакомы с индуизмом… В нашей религии Хираньягарбха означает «золотой зародыш», плававший в космических водах и давший начало жизни». Это «ничто», из которого возникло «все». Но я бы не советовала вдаваться в этимологию этого понятия. Что бы примерно осознать его концептуальную сущность мы обычно советуем местным жителям обратиться к понятию «Ding an sich», которое было развито великолепным философом Кантом, ну или к Теории большого взрыва.

– Ладно, – немного закипая, согласилась Рэги. – Объясните мне, зачем называть компанию эпитетом совершенно непонятным для клиентов. Это же провальное мероприятие с точки зрения маркетинга.

– Но то, что вы здесь, означает, что вам было совершенно все равно на наше название, – китаянка вежливо усмехнулась, прикрыв рукой фарфоровые импланты. – Вы откликнулись на конкретное предложение. И если бы нас звали «Гэмбл и сыновья» или «Последняя проповедь братьев Иеговы» или «Большой хер Дяди Сэма»…

Рэги взмахнула рукой, умоляя ее не продолжать.

– Так или иначе, вы бы все равно к нам пришли. Название – это форма, а предложение – дискурс. То что вам буден сказано, да будет воображено в вашей голове. Так мне говорит мой наставник.

– Ах наставник… – растеряно повторила Рэги. «Уж не думала, что и китайцы пользуются этим облачным приложением».

– Хотя, если не лукавить в названии нашей компании есть и другой подтекст. Очень прямой.

Рэги вопросительно посмотрела на китаянку. В динамиках лифта раздался мелодичный перелив и двери раскрылись.

– На старом хинди Сутрадбхара означает обладателя шнура. – Китаянка снова поклонилась, оголив тонкие лодыжки. – Но об этом вам расскажет старший консультант отдела продаж. – Она приглашающе махнула рукой.

Рэги заглянула в темную воронку длинного коридора, и прищурившись, с трудом разглядела вдалеке смутную квадратную фигуру. Вежливая китаянка еще раз поклонилась, словно поторапливая ее покинуть кабину лифта. Рэги коротко ей кивнула и осторожно направилась к «игроку в бисер». Она еще не знала, что они сами так себя называют честь одноименного произведения давно забытого автора77
  Имеется в виду произведение Германа Гессе «Игра в бисер».


[Закрыть]. Из коридора медленно выплыл квадрат цветастого кимоно и желтое широкое лицо с черными маслянистыми глазами, которые прикрывали дряблые морщинистые веки. Они встрепенулись и глаза Рэги встретились со взглядом наполненным неподдельным интересом, и даже восторгом. На нее никто так не смотрел прежде. Руки незнакомца сложились в расхожем жесте, знакомым ей из йоги, а вкрадчивый голос произнес.

– Намасте, пиньин, мадам, или простите мадемуазель, если опуститься в омут старой щепетильности, граничащей с моветоном.