Текст книги "Пиковая Дама"

23

Аня пила на кухне какао – словно приступ померещился издерганным родителям. Марина потрогала ее лоб, Аня раздраженно тряхнула головой:

– Да здорова я, сколько можно повторять.

– Ты… спала хорошо?

– Хорошо. – Рядом с чашкой устроился компаньон – плюшевый медведь, подаренный Антоном много лет назад. Ненадежный защитник от худых призраков.

Марина вышла за Антоном из кухни, притворила дверь. Зеркало, снятое с крючка, стояло личиной к стене.

– Ничего не помнит, – поникла Марина.

– Это к лучшему. Ты как?

– Будто катком раздавили. Что дальше? Долго мы тут отсиживаться будем? Ане в школу послезавтра. У меня дела.

– Да забудь ты про дела, – буркнул Антон. – Никуда не денется старье это. Двести лет пылилось – пару дней подождет.

– Мы как погорельцы, – сказала Марина.

«Погорельцев, – подумал Антон, – пожар не преследует по пятам».

– Скажи, Марин… Чижик вчера за гаджетом своим не возвращался?

– За планшетом? Нет.

– То есть он дома?

– В гостиной. На столике-кабриоле.

– А по-русски?

– Стол с изогнутыми ножками. Возле шкафа.

– Я съезжу за ним. Чижик переписывался с мужиком… специалистом по чертовщине разной.

– Чертовщина… – Марина выглядела как человек, которого сейчас стошнит. – Ты серьезно? Ты правда веришь?

– Так. – Антон потеребил бывшую жену за плечо. – Езжайте в центр. Сходите в кино, в Макдональдс, на коньках покатайтесь. Займите себя. Чтобы рядом люди были. – Он вынул кошелек.

– Деньги есть.

– Пожалуйста. – Антон сунул купюры в карман Марины.

– Захвати мне одежду, – попросила бывшая жена. – Кофту, джинсы, парочку трусиков. В шкафу, сам знаешь. И Анькины вещи.

– Захвачу. – Он застегнул молнию на куртке. И напутствовал: – Все время рядом с людьми.

* * *

От Глебыча цокнуло сообщение: «Я больше не желаю вести с тобой бизнес». Антон вырулил на дорогу и через минуту забыл про эсэмэску. С Глебычем разобраться проще, чем с тварью, присосавшейся к дочери.

Тучи бежали по небосводу, как на ускоренной видеозаписи. Тоскливый полдень мало чем отличался от тоскливого рассвета. Долгострои напоминали черепа инопланетных гигантов. И воронье траурно голосило над микрорайоном.

Дом, где жильцов уничтожал монстр из зазеркалья, сливался с черными фасадами нежилых зданий. Антон припарковался во дворе, кивнул старушкам, сплетничающим на лавке. Донеслись клочки разговора:

– Да какое там самоубийство, окстись.

Антон шмыгнул в подъезд, застыл, приложив ухо к закрывшимся железным дверям.

– …весь в крови, мать бедная сказала.

– А что ты хотела? С высоты такой…

– У него дырка в брюхе!

– Напоролся на что-то… на сук…

– Ага, и сук ему кусок живота вырезал. А перед прыжком он описался. Петровна, убили пацана.

– Но квартира заперта была!

– Дубликатом ключей, значит, заперли…

Антон подумал, что существам, приходящим из зеркал, не нужны ключи.

* * *

«Не на того напала, – чеканил он в лифте. – Ох, не на того! Зубы, гадина, сломаешь».

Перед внутренним взором маячила страшная фигура за соснами. Лысая, худющая мерзость. Щупальца…

Створки разъехались – Антон едва не откусил язык, так сильно клацнул зубами. У лифта стояла Катя в белой водолазке и стрейчевых штанах.

– Как ты меня…

– Прости.

– Предупреждать надо. – Он перевел дыхание. – Нервы на взводе.

– Я твою тачку в окно заметила.

– Идем. – Антон взял Катю за локоть. – Дома поговорим, подсобишь мне.

За время отсутствия квартира стала еще темнее. Тараканов травят химикатами. А чем вытравить тени, окопавшиеся по углам?

– Спокойная ночь была?

– Как бы не так, – скривилась Катя. – Я ее видела.

– Пиковую Даму?

– Угу. – Катя потупилась. В свете коридорных лампочек Антон видел ее изжеванные губы, синяки под глазами. – Она телевизор включила. Дразнилась, щелкала. Помнишь, мотивчик из уоки-токи?

Как не помнить? Тягучая колыбельная, пробуждающая в голове чужеродные образы: тайги, проклятых деревень, болот и старух с болотными отпрысками.

– Такая мелодия… и шорох…

– Тетку разбудила?

– Зачем? Чтоб она меня в дурку сдала?

– Нельзя одной…

– Умираем мы всегда одни, – философски проговорила Катя.

Трудно не согласиться…

– Пиковая Дама была в зеркале?

– Нет. За шторой. Там сейчас разрез полуметровый – она ножницами пропорола.

– Она что-то сказала? – Лампочки потускнели: перепад напряжения.

Катя ответила, глядя на люстру.

– Нет. Я швырнула в нее пудреницей – и она исчезла. То ли играет с добычей, то ли сил достаточно не набралась. – Катя сощурилась на черную яму дверного проема. – Зеркало занавешено?

Антон вспотел за секунду. Пот был холодным, жгучим. Жестом приказал не двигаться, пошагал в гостиную.

– Зажмурься! – крикнула Катя.

Он смотрел в пол. Касался сундуков и спинок кресел, ища какую-нибудь ткань. Лобной костью ощущал присутствие зеркала в комнате. Старого, потрескавшегося, полного нечистых помыслов.

– Антон?

– Цел я. Не переживай…

Он протиснулся к кушетке. Одолеть зверя вслепую – так назывался конкурс. Победитель проживет… какое-то время.

– Антон, говори со мной.

– Говорю, говорю… – Он шел, будто астронавт в безвоздушном пространстве планеты, населенной убийцами. Или водолаз, исследующий впадину, полную акул. Плечом толкнул массивный шкаф, дверцы отворились, запищав противно.

«Оно наблюдает за мной», – подумал Антон.

В плафоне вспыхнули лампочки. Антон оглянулся на Катю, потом – на комод. Зеркало закрывал чехол для одежды. В нем Марина хранила свадебное платье.

– Твою мать. – Антон пнул дурацкий криволапый столик. На столешнице подпрыгнул планшет.

– Я раньше мечтала о зеркальном потолке. Представляешь?

Антон поднял принадлежавшую покойнику вещь, потыкал в экран.

– Нужна зарядка.

Они прошли в Анину комнату, всюду включая свет. Зарядное устройство нашлось сразу. На мониторе забелело яблочко. Марина сказала, рассматривая серое небо за окнами:

– Я про Пиковую Даму в Интернете прочла. Ну, до ритуала. Что мальчик ее вызвал, и она его преследовала… волосы остригала.

У Антона скрутило кишки. Слайдом полыхнуло в голове: подушка, на ней обрезанный локон Ани.

– Парнишка умер. Наглотался средства для прочистки труб.

– И ты все равно решила вызвать ее? – Антон сжал кулаки. Царапина запекла. – Умно, ничего не скажешь.

– Я не поверила. Кто бы поверил в такое? А ночью она стригла меня. – Катя помассировала затылок. – Утром я нагуглила тот пост. Это копипаста…

– Что?

– Копия другого, более старого поста. Короче, я нашла первоисточник. Заметка трехлетней давности в ЖЖ. Парень, оказалось, был из нашего города. Я и имя пробила, и аккаунт. В друзьях была девушка с такой же фамилией: у нее на странице – номер телефона. Девушка не появлялась онлайн с шестнадцатого года, но я позвонила, и она ответила. Сестра того мальчика. Она готова встретиться.

– Хорошо. – Антон склонился над планшетом. – Hanter1971 – это ваш Экзорцист?

– Наверное…

– Пишет: «В большинстве случаев она не опасна».

– Ну-ну…

– «Только пугает». «Наблюдайте, избегая отражающих поверхностей»… Он вроде в Сети?

– Разреши… Да, в Сети.

– Так-с.

Антон застучал по виртуальной клавиатуре.

«Вы здесь?»

Ответ пришел моментально. Будто Hanter1971 ждал.

«Что случилось, Саша?»

– Это же скайп, – сказала Катя. – Вон иконка видеозвонка.

– Точно… чайник…

Гаджет запиликал, и экран стал оконцем, ведущим в заставленный книжными стеллажами кабинет. Полутьма скрадывала лицо сидящего за столом мужчины так тщательно, будто над этим эффектом поработали профессиональные осветители.

– Он меня слышит? – спросил Антон.

– Слышу-слышу. – Голос глубокий, поставленный.

– Это вы… Экзорцист?

За плечом мужчины щебетала заточенная в клетку канарейка.

– А вы кто?

– Как прогнать Пиковую Даму? – без экивоков поинтересовался Антон.

– Я Сашке рассказал. И больше, чем следовало.

– Где вы живете? – Злила эта теневая маска над воротом свитера. Тоже мне, таинственный Джокер из долбаной колоды… – Давайте я приеду и пообщаемся.

– Не выйдет.

– Люди гибнут.

Экзорцист остолбенел. Антон даже почувствовал парадоксальное злорадство.

– Саша не говорил, что кто-то погиб…

– Саша мертв.

Мужчина засуетился, завозился в кресле.

– Так дела не делаются. Был договор… Кто погибнет – я не участвую.

– Не участвуешь? – Антон вцепился в планшет так, что по экрану расползлись радужные кольца. – Моя дочь в беде!

– Извините. Извините.

Оконце потухло. Hanter1971 вышел из Сети.

– Ублюдок, – прошипел Антон. – Он что-то знает.

– Так поезжай к нему. – Катя забрала планшет.

– Куда?

– Информация о профиле, ссылка… бинго.

Катя продемонстрировала карту на экране, перевернутая капля помечала точку.

– Геолокация. Двадцать первый век.

– Умница. – Возбужденный Антон схватил Катю за плечи.

Она отстранилась, посмотрела на него в упор. Синеву радужек заволокла пелена.

– Ты мне поможешь?

– Обещаю.

– Помоги мне сейчас.

– Как? – не понял Антон.

Катя отошла к стене и стащила с себя водолазку – он опомниться не успел. Тело было белым и ладным, под ребрами трепетал живот. Взгляд невольно прикипел к цветущим конусам маленьких нежных грудок. Бюстгальтер Катя не надела. Ореолы розовых затвердевших сосков покрылись мурашками.

– Помоги, – сказала девушка низким испуганным голосом. Синие глаза наполнились мольбой. – Полюби меня.

Пальцы юркнули под ремень джинсов – скинуть последнюю преграду.

– Перестань.

– Чтобы живой себя чувствовать… – напирала Катя.

Антон приблизился, отвел ее руку от ремня. Как давно он не стоял вот так перед обнаженной, предлагающей себя женщиной? Десять месяцев… или одиннадцать…

– Не хочешь здесь? – Она облизала сухие губы. – Поднимемся ко мне. Я все сделаю, я умею.

– Ну ты что, дура? – беззлобно спросил Антон. – Оденься.

– Сам ты… – Она толкнула его. Отвернулась к окну, оскорбленная. Натянула водолазку, растрепав волосы.

Он потупился. Опешил.

– Грудь некрасивая, да? Плоская? Поэтому не захотел?

– Красивая-красивая. Но ты мне в дочери годишься.

– И? – она сунула руки в карманы, набычилась. – Знаешь, почему ты развелся?

– Знаю.

– И я знаю. Потому, что тебе не подходят ровесницы. Тебе надо молоденькую, чтобы восхищалась тобой, а не пилила. Я бы – восхищалась.

– Не пробовала в семейные психологи податься?

– Ржешь? А зря. Я на тебя с четырнадцати лет дрочу. Сосед…

– Что? – Антон побагровел от смущения. – Так… хорош… – Он оправил штаны. – Забыли, ладно?

– Ну забудь, забудь, – она ухмыльнулась.

«Это истерика, это от страха все», – подумал Антон.

– План такой. Я еду к Ван Хелсингу, а ты – к сестре этого самоубийцы. Раскручиваем обоих по максимуму. Телефон мой запиши…

– В щеку-то хоть поцелуешь меня?

Антон чмокнул ее в уголок губ и неловко похлопал по спине.

– Крутой ты мужик, – грустно сказала Катя.

24

Дом стоял на окраине частного сектора. Основательно сколоченный сруб с двускатной черепичной крышей, синие наличники, просторная веранда. Сразу за забором начинался лес. Стройные сосны устремлялись мачтами в свинцовые небеса. Пахло смолой.

Дорогу подсказал цыганистый мальчишка, ремонтирующий на улице велосипед.

– Семнадцатый дом? Катите до тупика. Вы к дяде Юре?

– Ага.

– Передайте, что маме уже лучше. Спасибо ему.

* * *

…Антон поднял ворот и зашагал мимо горы хвороста, пустой будки и пустого загона. Часы показывали два пополудни, но в лесу сумерки не заканчивались. Тени перебегали от дерева к дереву, дразнились, путали. Коренья выковыривались из жирной почвы сырыми отростками, розовыми крысиными хвостами.

«Кто ж ты такой, маг и отшельник?»

Антон вкарабкался по ступенькам. Веранда была захламлена. Плетеные стулья, тумбы, табуреты. Возможно, Марина нашла бы тут что-нибудь ценное. Внимание привлекли клетки. Под навесом болтался добрый десяток заляпанных пометом птичьих жилищ. Клетки ритмично стукались друг о друга на ветру, в них шевелились опавшие перышки.

Антон перелез через стопки слипшихся перестроечных газет. Поискал кнопку звонка – не обнаружив, забарабанил кулаком в дверное полотно. Дверь приоткрылась, скрипнув.

– Эй! – Антон расширил щель.

Из полумрака раздавался щебет.

– Вы забыли запереться.

Антон оглянулся на влажные стволы, дупла и ощетинившиеся сучья. Пожал плечами и переступил порог. Вместе с ним в прихожую просочились тени.

– Юра… Как вас там?

Антон чиркнул пальцем по серванту, нарисовал запятую на пушистом слое пыли. Из коридора он попал в кабинет, тесный от стеллажей. Жидкий солнечный свет припудривал потрепанные корешки книг. За прутьями клетки пела, раскачивая жердочку, лимонно-желтая канарейка – яркое пятнышко в блеклом пыльном мирке.

– Юр…

– Ни с места.

Антон посмотрел через плечо. Из дверного проема выплыл ружейный ствол, за ним сформировалась коренастая фигура.

– Не шути так, дядь.

– А я и не шучу, – буркнул мужчина. Остриженный по-армейски, бородатый, в камуфляжных штанах и куртке с десятком карманов, он напоминал персонажа голливудского фильма, чудака, всегда готового к зомби-апокалипсису. У такого на заднем дворе бункер, а в голове несколько переругивающихся личностей.

– Ты б лучше замки проверял. Дом нараспашку.

– Так надо.

– Кому? Ворам?

– Если запираешься, значит, что-то прячешь. Если что-то прячешь – кто-то посягнет.

Антон не уловил логики.

– Ладно, – признал бородач. – Забыл я запереться просто, разиня.

– Повезло, что я не претендую на твою библиотеку.

– Грабители – это полбеды. Есть зло опаснее.

– И потому ты в лесу окопался? Да хорош. – Антон раздраженно отпихнул ствол.

Мужчина закряхтел и положил ружье на продавленную кушетку.

– Лес не страшен. Он, наоборот, защитит.

– Как к тебе обращаться? Экзорцист?

– Юра я. Смирнов.

– Антон Рюмин.

Обменялись рукопожатиями.

– Как ты адрес вычислил?

– Связи в ФСБ. Так чем ты, Юра Смирнов, занимаешься? – Антон обвел взглядом книжные полки. – Ты – знахарь? Охотник за привидениями?

– Ни то ни другое. – Бородач средних лет больше напоминал институтского преподавателя, попавшего на необитаемый остров и здорово одичавшего. – Я книги читаю. В Интернете стараюсь советы давать. Тем, кто в плохой ситуации оказался.

– Что значит, «в плохой»?

– Когда тебе не верит никто – вот что значит. Когда тебя считают сумасшедшим.

– Специалист по чертовщине?

– Звучит не очень.

– Начхать, как звучит. Ты нам поможешь?

– Я уже говорил Саше. – Смирнов схватил бороду в кулак. – Никто не даст гарантии, что книги правдивы на сто процентов. Можно верить им, если жизни не угрожает реальная опасность. Но если кто-то умирает… риск ошибиться слишком велик.

– То бишь, – сказал Антон, – ты – совестливый. Деньги берешь за свои эзотерические советы, только когда дело не пахнет жареным?

– Я не беру денег, – обиделся бородач. – А вы… вы сами всегда виноваты. Кто вас заставлял баловаться с тем, чего вы не понимаете?

– Да не баловался я. – Антон пощелкал ногтем по клетке. – Дочка моя в беде.

– Ты не присутствовал при обряде?

– Я не дурак.

– Ясно. Ты очутился в радиусе ее влияния. – Бородач подошел к столу – выключенный монитор компьютера отражал кабинет и двух… или трех людей. Двух, бесспорно, двух. – Ты и меня заразишь. – Смирнов опрокинул монитор пластиком кверху. – Это хуже холеры.

– Скажи, как избавиться от нее.

– Как-как? Да никак. Наши предки знали, что можно рядом с зеркалами, а чего нельзя. Ругаться нельзя, есть, спать. Тонкие материи… скважины в иной мир. Существуют слова, произнеси их у зеркала – и…

Смирнов осекся. Антон сунул в бородатую физиономию фотокарточку, вытащенную из кошелька. Аня улыбалась задорно на моментальном снимке.

– Это моя дочь. Смотри, Юра.

– Я… – Смирнов попытался отвернуться. Антон положил руку ему на плечо.

– Смотри внимательно.

– Хорошо, – воскликнул Смирнов. – Хорошо, черт подери.

25

Катин отец погиб за день до ее тринадцатилетия. Обварило паром на комбинате: ожоги, не совместимые с жизнью. Через год скорбящая вдова привела в дом нового мужчину. Идея всеобщей заменимости потрясла Катю. Она не простила маму, и плевать, что отчим был в принципе неплохим человеком, не пил, не обижал ее, старался понравиться. Катя приложила максимальные усилия, чтобы изгнать чужака, а потерпев фиаско – у отчима оказались на редкость крепкие нервы, – ушла сама, перебравшись к тетке, папиной сестре.

Вот так она и очутилась в высотном доме, затесавшемся вокруг мертворожденных цементных каркасов. Так познакомилась с Матвеем, Чижиком, Аней.

Шагая под лысыми кленами, Катя думала, что это было предрешено. Лесенка, ведущая к помадной дверце, намалеванной на зеркале, началась с прорыва труб и смерти отца. Хоронили папу в закрытом гробу. А как ее похоронят?

Воспоминания о недавней выходке будили стыд и горечь. Действительно, дура. Выставила себя последней шалавой перед Антоном. А он тоже хорош, лицемер. Разве не кидал на нее украдкой заинтересованные голодные взгляды? Разве не желал того же, что она? Если да, то почему отступил?

А говорят еще, женскую логику сложно постигнуть.

Катя перебежала дорогу. На перекрестке случилась авария. «Жигуль» поцеловался с «опелем» – оба автомобиля сложились гармошками. Полицейские оттискивали зевак за обочину. Лужица яркой крови отражала облака.

Очередной знак – Катя поежилась в полушубке. Подняла воротник и быстро прошагала мимо автомобилей и клубящегося пара.

Вероника, как и договаривались, ждала в кафе. За барной стойкой сверкало начищенное зеркало. Невзначай отгородившись пятерней, Катя направилась к единственной посетительнице.

На фотографиях в социальной сети Вероника была стройной и веселой. За годы офлайна она располнела, огрубела, чудовищно состарилась. Вместо длинных каштановых волос – пепельное каре, солнцезащитные очки в половину лица.

– Привет. – Катя села за стол. Попросила у подошедшей официантки кофе. Вероника пила зеленый чай. В непроницаемых стеклах отразилось лицо собеседницы. Хотелось сорвать дурацкие очки.

– Мы созванивались…

– Пишешь статью о городских легендах?

Катя удрученно качнула головой.

– Я соврала.

– Я догадалась. Кто-то умер?

– Двое, – сказала Катя. За окнами курсировали прохожие, шелудивый пес облаивал место ДТП.

– Что произошло? – Кате почудилась алчность в вопросе. Так бабки у подъезда жадно смакуют детали семейных трагедий. – Самоубийства? Инфаркт?

– В яблочко. Инфаркт и самоубийство.

– Когда вы ее вызвали?

У Кати зудела кожа, чесался скальп. Как много людей в городе, в стране знают о существовании Пиковой Дамы? Десятки? Сотни? Почему тогда не трубят о ней на каждом углу?

– Одиннадцать дней назад.

– Она не спешит. – Короткий толстый палец прогулялся по кромке чашки. – С нами она разобралась быстро.

– Вы вызвали ее, да? Дверь, лесенка, свеча?

– Мой брат вызвал. И его девушка. Они увлекались всякого рода мистикой. Ночевали на кладбище, проводили спиритические сеансы, зачитывали заклинания из древних книг. Дурачье. – Вероника ухмыльнулась, продемонстрировав зубы в коричневом налете.

– И что случилось? – Катя заранее знала ответ.

– У них появился личный парикмахер – вот что. Ночной парикмахер.

Официантка принесла кофе. Кате никак не удавалось разорвать пакетик с сахаром. Она всматривалась в Веронику, и догадка обжигала крапивой.

– Вся их готическая спесь куда-то запропастилась, – жестко выговаривала Вероника. – Три дня… и Оли не стало.

– Девушки брата?

– Да. Внутримозговое кровоизлияние, сказали врачи. Но знаешь, что странно? Помимо того, что семнадцатилетнюю девочку убил инсульт? Ее родители владели парикмахерской. Олю нашли в кресле перед зеркалом. Она пришла туда ночью, чтобы умереть. И она была седой как лунь.

Катя активно зачесала затылок. Создалось впечатление, будто кто-то гладит ее по волосам. В зеркалах бродили сонные официантки. Очки отражали раздвоенное Катино лицо.

– Все объяснили самоубийство брата тем, что он не пережил смерть возлюбленной. Но я-то видела.

– Видели?

– Ты знаешь, о чем я. Тощая тварь в черных лохмотьях. Лысая, оплетенная щупальцами.

– Она преследовала и вас?

– Повсюду. Не только в зеркалах, но и в лужах, витринах. Однажды я увидела ее в маминых глазах.

– О господи, – простонала Катя.

– Христианский Бог здесь ни при чем.

Катя залпом выпила кофе.

– Вас было трое? На ритуале?

– Меня там не было.

– Но… почему тогда вы видели Даму?

– Это как чума, – с ледяной улыбкой сказала Вероника. – Больные заражают здоровых. Я подхватила заразу от брата.

«А Антон, – подумала Катя, – от нас».

– Ты ведь слышала ее колыбельную? – Вероника сложила губы трубочкой и засвистела тихо.

Катю бросило в жар.

– Хватит. Пожалуйста, прекратите.

– Если ты пришла меня заражать повторно – зря стараешься. У меня иммунитет.

– Я пришла за помощью. Как вы избавились от Дамы?

– Я прибегла к радикальным методам.

Катя посмотрела на телескопическую трость, прислонившуюся к стулу. – Вы… вы, что…

Вероника сдвинула очки на лоб. Пустые глазницы были неглубокими и розовыми, как нутро морских раковин.

– Я выколола глаза спицами. И советую тебе сделать так же. Пока оно не пустило метастазы. Пока не нужно протыкать и барабанные перепонки.

Катя встала, врезавшись коленями в стол. Слепая девушка хмыкнула.

– Больно будет лишь поначалу. А потом – свобода и мрак.