Текст книги "Новая инквизиция. Кто мешает русскому прорыву?"

Глава 2
Дело «лженаучных люминофоров»

В июне 2013 года страну потрясло сообщение МВД. Оно вскрыло банду настоящих убийц, подделывавших дорогие лекарства. Очень дорогие. От онкологических недугов, например. И те препараты, что необходимы для больных СПИДом.

Преступники сбывали фальшивки через солидные аптечные сети Москвы, Подмосковья, Воронежской и Ростовской областей, через аптечные сети Кабардино-Балкарии. Поддельные препараты поставлялись даже в детский онкологический центр в Нальчике. Доход преступного сообщества составил, по меньшей мере, полмиллиарда рублей, а ущерб, нанесенный фармацевтическим компаниям его действиями, превысил 600 миллионов рублей. Но не в этом главное: МВД не может установить, сколько несчастных умерло, принимая подделки. И нет ведь никакой гарантии того, что подобное не повторится. На рынке РФ обращается гигантская доля фальшивых медикаментов, их фабрикация по доходности – что твой наркобизнес.

В МВД только руками разводят: качество, мол, лекарственных препаратов проверяется только в розничном сегменте. Росздравнадзор иногда изъятие различных образцов – либо самостоятельно какой-то процент продукции выбирает и проверяет качество в лабораториях, либо по просьбе пациента заходит в аптеку и делает контрольную закупку. При этом в госсегменте органа, контролирующего качество, сейчас вообще нет!

Да если бы и был – то что с того? Контроль за подлинностью лекарств лежит только на чиновнике. Сами больные и производители настоящих лекарств из дела выключены. А расейского чинушу можно запросто подкупить, и он пропустит фальшивку как настоящие препараты. Благо сбыт подделок приносит огромные барыши.

Кто виноват в этой трагедии? С полной ответственностью заявляю: не только воровское государство. В том числе в смерти множества людей повинен и уже покойный глава Комиссии по лженауке, академик Э. Кругляков. Жаль, что он умер осенью 2012-го – я бы ткнул его лицом в его же преступление. Ибо еще несколько лет назад была готова отличная технология полной защиты лекарственных средств с помощью так называемых антистоксовых составов, светящихся в инфракрасных лучах. Технология, успешно применяющаяся в защите крупных купюр в РФ и в документах таможни. Полностью отработанная в производстве. Позволяющая каждому покупателю проконтролировать подлинность лекарства и делающая невыгодой их подделку. Ибо изготовление антистоксовых меток настолько дорого, что полностью лишает смысла бизнес на фальшивках. При этом чиновник не нужен: метки может ставить подлинный изготовитель препаратов, а контролировать «настоящесть» – каждый потребитель.

Осатаневший от своих инквизиторских занятий, академик РАН Кругляков объявил все это… лженаукой. Успешно работающую технологию!

А теперь поведаем всю историю целиком…

Вспышки…

Контакт вошел в паб, как и было условлено, ровно в семь вечера. Неприметный молодой человек в твидовом – а-ля студент Оксфорда – пиджаке, в академических очках в роговой оправе. Вошедший улыбнулся фигуристой официантке, коснувшись подбородка свежим журналом «Сайентифик Америка», что-то сказал, блеснув линзами очков. Отхлебнув пива из запотевшей кружки, резидент Максимов из-за своего столика наблюдал за связным. Вернее, Максимовым он был на Родине, а здесь он – всего лишь Джереми Ф. Коллинз, скромный клерк в сервисной компании. Что ж, все пока верно. Контакт держит в руках условленный номер того самого журнала и вроде бы соответствует описанию. Сейчас он должен взять свою пинту нефильтрованного пива и подойти к столику.

– Не помешаю? – с обаятельной улыбкой связной приблизился к столику Максимова. – Вы не курите? Зажигалки не найдется? А то свою забыл…

Связник, поставив кружку на стол, полез в карман и вытащил сигару.

Все правильно. Именно такими и должны быть первые слова и действия – пароль. Максимов, прищурившись, ответил нужным отзывом:

– Ах, молодой человек, бросали бы вы вредную привычку!

«Пока все верно, – подумал резидент, протягивая навстречу склонившемуся к столику связнику зажигалку, – осталась последняя проверка…»

Зажигалка была непростой. В нее был встроен маленький инфракрасный фонарик – кусочек арсенида галлия, излучавший невидимый обычному глазу свет.

Максимов щелкнул кнопкой «пьезозажигалки», направив ее раструб на рукав связника чуть выше запястья. На ткани засветилось зеленоватое световое пятнышко. Холодный ком скатился в желудок Максимова. Волосы на руках встали дыбом от прилива адреналина. Казалось, жилы забились льдом.

«Черт», – пронеслось в голове резидента. Тайная метка, о которой знал только он и о которой инструктировали в прошлый раз, была на одежде пришедшего. Значит, провал был – и теперь на встречу пришел подставной.

А вслух резидент произнес:

– Пардон! Газ, кажется, кончается…

Щелкнул кнопкой вторично, добыл огонек. Пришедший умело прикурил, с чувством пыхнул сигарой:

– Спасибо!

– Присаживайтесь, молодой человек, – улыбнулся в ответ резидент. А про себя подумал: «Удобная штука эта новая „опознавалка“. Это тебе не радиоактивная метка. В паб счетчик Гейгера нести неудобно…»

В этот момент он незаметно уронил в кружку пришедшего кристаллик ботулитоксина…

* * *

В тот же самый момент в Кавминводах, намного восточнее, на посадку в местном аэропорту заходил рейсовый Ту-334М. В отличие от Британии, здесь уже стемнело. Командир экипажа, пилот первого класса Сахонько, уже вывел лайнер на глиссаду.

– Е. т. м.! – выругался он, когда за панорамой ветрового стекла огни аэропорта, мигнув, погасли. Во тьму погрузился и весь Пятигорск.

– Внимание всем бортам! – раздалось в наушниках. – Говорит диспетчерская северокавказского воздушного узла. У нас произошел крупный теракт. Аэропорт Кавминвод обесточен…

Резко выдохнув, чтобы не выругаться снова, Сахонько приказал второму пилоту включить инфракрасный прожектор в носу лайнера. Связавшись с вышкой аэропорта, получил разрешение на посадку по экстренному варианту.

«Тристатридцатьчетверка» снизилась над полосой. Отвечая на инфракрасный свет, обработанные люминофором фонари бетонной дорожки вдруг вспыхнули ярко-зеленым.

«Порядок!» – отлегло от сердца у командира. Он виртуозно посадил машину. В салоне зааплодировали: шасси коснулись бетонки по-советски мягко. Взвыл реверс, замедляя бег воздушного корабля. Пассажиры, пожалуй, даже ничего и не заметили…

* * *

– Это что? – возопила почтенная питерская пенсионерка Клавдия Михайловна, потрясая пузырьком анаприлина. – Это солидная аптека, называется? Да вы мне подделку впариваете!

– Успокойтесь, женщина, – устало промолвила менеджер торгового зала. – В чем дело?

– А вот в чем, милочка! – пенсионерка поднесла маленький, похожий на авторучку инфракрасный фонарик к логотипу фирмы на упаковке лекарства. Она водила устройством во все стороны. Логотип не светился.

– Может, у вас фонарик сломался? – со слабой надеждой в голосе протянула менеджер, но Клавдия Михайловна не оставила ей никакой надежды. Схватив первую попавшуюся коробочку со стеллажа, торжествующая старушка направила на нее свой ИК-излучатель, и название «Арбидол» заиграло изумрудным свечением.

Да, пенсионерке действительно чуть не продали фальсификат, сделанный из мела где-то в районе Анатолийского нагорья…

* * *

– Поехали! – скомандовал в микрофон командир отряда спецназа Чрезвычайной антикоррупционной комиссии.

Хозяин дома на Рублевке едва не обмочил штаны, когда два вертолета, зависнув над крышей, сыпанули вниз десантниками в кевларовых латах. Да он, в сущности, мало что смог сообразить, когда одновременно настежь распахнулась от взрыва входная дверь и когда в окно его кабинета, высадив стекло ударом ботинка, ворвался «космонавт», спустившийся сверху по канату.

– Ни с места! Руки на стол! – рявкнул он, и ствол его автомата, направленный в лицо чиновника Минздрава Ревякина, показался тому туннелем в бесконечность. Мысли шалой круговертью понеслись в голове. Все, конец. Ревякин почувствовал, как на глаза наворачиваются предательские слезы. Из-за двери кабинета доносились возня и глухие удары: незваные гости кого-то утихомиривали. Ревякин, чувствуя наступающее оцепенение, положил трясущиеся руки на сукно антикварного стола.

Дверь кабинета распахнулась. Громила в сферическом шлеме уважительно пропустил вперед седоватого, с военной выправкой человека в скромном френче.

– Ну здравствуй, гражданин Ревякин… – произнес тот с улыбкой, не сулящей ничего доброго.

– По какому праву… – пискнул чиновник, устыдившись даже звука своего голоса. – Я требую адвоката…

– Да будет тебе адвокат, – отмахнулся от него вошедший. – Подними-ка ты ручки. Ладонями вперед! Вот так, умница…

«Ничего не докажут!» – мелькнула в голове Ревякина радостная мысль. – Меченые деньги не сработают. Я же налом не брал, даже через посредника. Все переводилось на заграничный счет аккуратно, из-за границы же…

Но радость тут же сменилась холодной волной страха, едва только следователь направил на ладони чиновника инфракрасный фонарь. Вспотевшие от страха, они тотчас засветились ярким желто-зеленым светом. Это видели и оператор с видеокамерой, и только что вошедшие понятые.

– Ты ж нас за дураков, Ревякин, не держи, – презрительно заметил гость. – Ты думал, что подписываешь бумагу, принесенную тебе клиентом? А вот хрен тебе. Это была наша операция, мы тебя спровоцировали. К тебе наш человек приходил. А бумажка-то была меченая, в порошочке, Ревякин. Поди, с радости-то ручки потирал? И сам себя пометил. Мы тебя с поличным взяли – не отвертишься. Как там в любимом фильме нашего детства говорили, в «Приключениях Электроника»? Научно-технический прогресс против гангстеризма. Вот-вот, гражданин Ревякин…

Ревякин почувствовал, как у него мучительно пересохло в горле. На руках сомкнулись браслеты наручников.

– Ты, Ревякин, не усугубляй свое положение, – почти участливо произнес Седой. – Тяни на пролетарское снисхождение, что ли, рассказывай все, мой тебе совет. Знаешь, что именно ты разрешил ввоз в Россию партии поддельных лекарств из Турции? Эх, Ревякин, Ревякин, а ведь в тех таблеточках была сибирская язва. Терроризм-то не дремлет, изобретает да изощряется. Теракт мы предотвратили, Ревякин. Благодаря тебе могли погибнуть тысячи людей. Понимаешь, чем это для тебя лично пахнет, друг сердешный?

– Воды дайте, – просипел Ревякин… – Все расскажу, товарищ следователь. Не один я был.

– Умница! – седой склонился над столом, вперил свой взгляд в побелевшие отужаса глаза чиновника. – Глядишь, и вышки так не получишь. Воды ему дайте, что ли. Наручники с него снимите. Сейчас письменной работой займешься – облегчишь свою участь…

* * *

Ни Ревякин, ни следователь еще не знали, что в тот же самый момент над лесистой горной седловиной в Кабардино-Балкарии, почти бесшумно ввинчиваясь в воздух пропеллерами, заключенными в кольца Бартини, шли два распластанных, похожих на морских скатов-мант, русских беспилотника. В сгустившемся мраке их не видел и не слышал никто.

В двух сотнях километров от них, в аккуратном особняке Русского корпуса спецопераций имени полковника Квачкова, в вертящихся креслах черной кожи, восседали операторы беспилотных разведчиков. Неприлично молодые ребята: Сергей и Мстислав, для своих – просто Славка. Сергей прихлебывал кофе и глядел в монитор.

– Где-то в этой полосе, Серега, точно тебе говорю! – заявил его товарищ, трогая ручки настройки.

Их беспилотные разведчики серии «G» шли уступом на высоте в сто метров, освещая местность под собою инфракрасными прожекторами. Обработанные специальными составами на основе камня-змеевика, движки беспилотников работали практически бесшумно. Все-таки это была хорошая идея: давать агентам из боевиков, зарабатывающих себе амнистию и прощение, не спутниковые навигаторы, а пузырьки с антистоксовым порошком. В банде эмира Мухаммеда мобильники и прочие современные устройства в рейдах отбирали: главарь обладал маниакальной подозрительностью. А потому, наверное, и до сих пор был жив. Очень трудно внедрялся в банду русский агент, бывший боевик Аман. Спецслужбы Великой России вовсю использовали опыт НКВД СССР, когда-то успешно подавившего бандеровское подполье на Западной Украине. Тогда наши так же внедряли в отряды националистов их же бывших собратьев, желавших заслужить прощение советской власти. Они так же сдавали схроны и лежки банд УНА.

Теперь же к старым наработкам добавились новейшие технологии. Сергей и Мстислав нынче вглядывались в экраны, что давали изображение с чувствительных, стабилизированных камер высокого разрешения. Чтобы не заснуть, они то и дело прихлебывали кофе, изредка перебрасываясь короткими репликами.

Что это? Сначала Слава, а потом и его напарник заметили зеленоватую светящуюся кляксу между деревьями почти прямо по курсу. Это засветился порошок, рассыпанный агентом. Явно – около бункера-базы бандитов. Он светил ярким светом, несмотря на недавно прошедший дождь.

Быстро переглянувшись, операторы включили «электронные носы» своих «летающих скатов». Чувствительные приборы, как учил их сам Владимир Васильевич Квачков, должны засечь запах свежих человеческих фекалий. Взяв управление из рук программ, они повели свои беспилотные разведчики прямо к светящемуся пятну.

– У меня – чисто! – раздался голос старшего миссии, Сергея.

– Аналогично! – отозвался Мстислав.

«Носы» не чувствовали «свежачка». А значит, схрон, скорее всего, пуст. Но здесь можно ставить засаду. Беспилотники, выключив подсветку, заложили круг-«блинчик» над обнаруженным местом. Спутниковые навигаторы засекли точное местоположение логова боевиков.

Ткнув в кнопку на пульте, Сергей доложил:

– Товарищ майор! Есть контакт. Схрон обнаружен. Свежего дерьма нет, видимо, он сейчас пустует…

– Отлично! – раздалось в ответ, – сейчас буду. Щупайте пока.

Майор Старченко вошел стремительно, на ходу разглаживая складки на форменной куртке. Похвалив ребят за службу, прикинул расположение «засечки» на карте-планшете. Орден-не орден, а поощрят, как пить дать. Добыча намечается знатная: можно планировать засаду. Сейчас он снимет трубку и даст распоряжение на вылет группы, заодно дав знать начальству.

Мухаммед, волчара, хорошо натасканный спецслужбами в Катаре, давно ускользал от погонь. Именно через его джамаат, по оперативным материалам, подставная фирма, используя чиновника Минздрава Ревякина, чуть не вбросила в аптечную сеть страны партию поддельных лекарств, зараженных страшной заразной болезнью. Ну, держись, волчара! Теперь у схрона будут ждать не только спецназовцы – но и сеть сейсмических микродатчиков, и беспилотные разведчики. Теперь банду можно будет взять…

* * *

Прервем полет нашей фантазии. Все это, читатель, совсем не что-то там несбыточное и несуществующее. Все это можно делать уже сегодня. Ибо чудесные порошки – антистоксовы составы – уже существуют. Их нужно только применить.

Впрочем, давайте-ка начнем разбираться в теме по порядку. И теперь из мира фантазий перенесемся в сугубую реальность.

– Это – инфракрасная подсветка от оптического прицела, – пояснил собеседник, вручая мне металлическую трубку, – включите его. А теперь попробуйте навести на покрытие стола. Вы видите пятно света?

– Нет, не вижу. И не должен. Ведь наш глаз не воспринимает инфракрасные лучи, – улыбаюсь в ответ.

– Хорошо! – ответил мой визави. – А теперь направьте прицел сюда, на пакетик с белым порошком.

На белом, похожем то ли на сахарную пудру, то ли на кокаин порошке в целлофановом мешочке четко вырисовалось зеленое световое пятнышко…

Так началось мое журналистское расследование, каковое назову просто: делом «лженаучных люминофоров».

Антистокс в действии: тайные печати на наших деньгах

– Это – порошок, который фосфоресцирует в инфракрасных лучах. Он не смывается и сохраняется даже при сжигании материала, на который был нанесен, – поясняет мне Мастер. – По правилу Стокса, это невозможно. Вернее, это еще сравнительно недавно считалось невозможным…

Он мажет мне ничтожной толикой порошка рукав пиджака. Потом просит оттереть пятнышко, похожее на меловое, щеткой. Стирается, кажется, все. Но инфракрасный луч именно на этом месте моего рукава вновь зажигает зеленую люминесценцию. Но стоит передвинуть луч – и зайчик исчезает.

Мастер наносит порошок на ватный диск. Потом сжигает его. Но и почерневшие остатки ваты светятся зеленым, когда на них направляешь инфракрасный фонарик с длиной волны 940 нанометров. Изобретатель при мне действует на порошок и спиртом, и кислотой. Черт, он все равно люминесцирует!

Оказывается, Мастер есть буквально в каждой большой купюре: этим порошком обрабатывают углы крупных дензнаков РФ. Сам вытащил тысячную ассигнацию и посветил инфракрасным излучателем для ночного прицела на левый и правый угол купюры (на стороне, где изображен памятник Ярославу Мудрому). Точно, фосфоресцирует.

Черт, этим самым можно метить деньги, провоцируя чиновников на взятки! Нужно только натереть порошком купюры. И пусть даже чинуша получит деньги через посредника: его руки потом будут светиться под инфракрасным фонарем.

Это – антистоксовы соединения, читатель. С весьма сложной историей, которую я и хочу поведать.

Сделайте нам неуничтожимую метку.

Все началось с совещания в бывшем НИИ КГБ СССР, а ныне – Институте криминалистики ФСБ РФ. Правда, на момент начала истории ФСБ еще называлась ФСК – Федеральной службой контрразведки. Тогда спецы госбезопасности спросили: а можно ли сделать такую метку, что ничем не выводится и позволяет скрытно опознавать своих людей или предметы издали? Так, чтобы, приехав в Лондон, на Трафальгарскую площадь, скажем, могли бы обнаружить своего человека не по журналу «Тайм» (или «Огонек») в руке, а по некоей невидимой метке. Или другой вариант: нужно кого-то незаметно пометить. Ну, прошел агент мимо, невзначай коснулся рукава «подопечного»– и эта метка, незримая для окружающих, не будет ни очищаться щеткой, ни смываться дождем, ни сгорать в пламени, ни растворяться в кислотах или щелочах. Зато ты знаешь, кого искать. А если надо – то и кого устранить. Направь ИК-фонарь на толпу – и засветится метка именно на нужном субъекте.

Мастер по дурной своей привычке заявил «гэбистам»: можно! И потом, когда отступать было некуда, начал решать «нерешаемую» задачу.

В итоге родилось АСВР – антистоксово соединение высокой разрешающей способности. То есть, тончайший порошок, способный светиться, когда на него падают невидимые человеческому взору инфракрасные лучи.

«Эка невидаль! – скажет нам скептик. – Да ведь светящиеся в специальных лучах, люминесцентные метки давно применяются в защите тех же денег от подделки!»

Конечно, применяются. Но не такие.

Дело в том, что, по правилу Стокса, излучение, которое падает на метку и вызывает свечение, должно иметь большую частоту (и меньшую длину волны), чем тот свет, которым отвечает метка. Квант, как известно, это постоянная Планка, умноженная на частоту (аш-ню). Так вот, в случае с подсвечиваемыми маркерами квант на входе должен иметь большую энергию (частоту), чем квант на выходе. Проще говоря, «ответный» свет метки-люминофора сдвигается вправо по шкале спектра. Тем самым соблюдаются основные законы физики. Проще говоря, если вы хотите, чтобы метка испускала ультрафиолет, на нее нужно воздействовать коротковолновым электромагнитным излучением (или, другими словами, радиоволнами высокой частоты). Часть энергии неизбежно теряется на возбуждение атомов метки, на нагревание воздуха и т. д. Так что если светить на метку инфракрасным излучением, которое человек уже не видит (он – не змея), то метка – по Стоксу – должна излучать уже только тепло, сдвинувшись по спектру еще дальше вправо.

А метки Мастера, которые подсвечиваются инфракрасным фонариком от ночного прицела, светят то зеленым, то синим, то красным. То есть, люминесцируют, сдвинувшись по шкале спектра влево! Их свет имеет большую частоту и меньшую длину волны, чем у подсветки. Это и есть антистоксовы составы, из которых и делают волшебные маркеры. Их суть – в том, что атомы состава, из которого сделана метка, от подсветки приходят в возбужденное состоянии и сами начинают излучать свет. При этом энергия ответных квантов выше, чем у источника подсветки. Образно говоря, благодаря этому вы направляете в зеркало ручной фонарик, а оттуда вам в ответ вылетает луч прожектора. Изобретатель, дабы достичь сего эффекта, применил сложный состав редких металлов, в основе которого – иттрий, в кристаллическую решетку коего «вмонтированы» атомы иттербия. И все его АС-составы рассчитаны на инфракрасный излучатель с длиной волны в 940 нм. То есть, на самые дешевые и доступные ИК-фонарики, похожие на авторучки.