Текст книги "Изгнание из рая"

Местные животные, казалось, не обращали никакого внимания на новое странное существо. Неподалеку от пещеры жил зверь, похожий на огромную, серую в черную полоску выдру. Выдра обожала лакомиться речными моллюсками, но ела очень неаккуратно – вот откуда, вероятно, и появились осколки ракушек.

По ночам к реке приходили крупные животные, напоминавшие динозавров. Вытягивая длинные шеи, они долго топтались на берегу, но в воду не заходили. Напившись, рептилии неторопливо и с грацией танцующих слонов уходили обратно в редколесье. Надя сперва боялась их, но быстро поняла, что эти существа безобидные, и если их не трогать, то нападать первыми они ни за что не станут.

Так минули две недели, хотя Надя не делала зарубок на дереве и не знала точной даты. К тому же она подозревала, что сутки мира двух лун отличаются от земных.

Однажды девушка проснулась с дикой головной болью.

Это ее удивило и встревожило.

Неужели – отравление?

Она с трудом встала и добралась до реки.

Сорвав длинный и широкий лист какого-то растения, она намочила его в воде и приложила к пылающему лбу. Стало немного легче, но боль не отступала.

«Что же случилось? – думала Надя. – Наверное, на солнце вчера перегрелась. Хотела красивый загар получить – интересно знать, а зачем? – и вот результат. Ничего, к вечеру станет легче».

Легче не стало.

Хуже того – уже через час, когда начало пригревать солнышко, Надю затрясло в жестоком ознобе, и она должна была признаться себе – это болезнь. И не дай бог – что-нибудь похожее на тропическую лихорадку. От этой напасти и на Земле удавалось спасти далеко не всех. А уж без лекарств и врачей исход предопределен.

Но отчего она могла подхватить лихорадку?

Место здесь не болотистое, кровососущих насекомых нет…

Вообще-то не о том сейчас надо думать! Вопрос в другом – что теперь делать? «Скорой помощи» в мире двух лун нет, надо рассчитывать только на себя.

Прикинув свои силы, Надя поняла, что еще какое-то время сможет продержаться на ногах. Двух часов должно было хватить на то, чтобы запастись водой и пищей впрок. А что будет с ней через два часа, она не представляла.

Позавчера на песчаной отмели она обнаружила скорлупки гигантских яиц, которые можно было попробовать использовать как кувшины для воды (а те, что чуть поменьше, – в качестве тарелок и чашек). Вернувшись к пещере с несколькими крупными плодами (Надя совершенно не представляла, что такое африканское хлебное дерево, но ей казалось, что его плоды должны быть примерно такими на вкус), она наполнила скорлупы-кувшины свежей водой и поставила их около травяной подстилки. По крайней мере, самым необходимым она теперь обеспечена на какое-то время.

А об остальном должен был позаботиться ее организм.

Надя закуталась в куртку и легла, прикрыв глаза ладонью, чтобы на них не попадал даже малейший отблеск света. Умереть она не боялась, больше того – она сейчас даже не верила в такую возможность.

Когда-нибудь – да, конечно, но – не здесь и не сейчас.

…Сколько дней она провалялась в полубредовом состоянии, Надя не знала. Когда сознание немного прояснялось, она жадно пила воду, а вот голода не чувствовала совсем. Даже мысль о еде вызывала отвращение, и плоды «хлебного дерева» вместе с ягодами и орехами так и остались нетронутыми – девушка не могла даже смотреть на них.

А когда она закрывала глаза, приходили сны – яркие, красочные. Она не запоминала их, но они оставляли ощущение умиротворенности и покоя. Кошмаров не было, сны щадили ее, и хотя Надя несколько раз просыпалась в холодном поту, вызвано это было всего лишь ознобом от болезни.

Запасы воды все же подошли к концу. И тогда Надя, изнемогая от слабости и жажды, почти ползком добралась до речки и, забыв о «кувшинах», принялась жадно пить прохладную, с привкусом травы, воду. Напившись вдоволь, она почувствовала себя гораздо лучше. Стоял день, и Надя вдруг поняла, что солнечный свет больше не режет ей глаза.

Выходит, она все же пошла на поправку.

Девушка огляделась, осматривая лес, поляну, берег реки как-будто новыми глазами, чувствуя ликование и торжество.

Она не умрет, она будет жить!

Но вскоре на смену радости пришла озабоченность. Она будет жить здесь, в мире двух лун.

Но – совершенно одна. Что ж, когда-то один пророк сказал ей: «Ты обречена на одиночество. Смирись с этим. Творческие люди одиноки всегда».

Вот и сбылось теперь это пророчество.

И все же ей казалось, что прежняя Надя Василькова умерла. Сейчас, в незнакомом мире, из-за этой странной болезни. А может – намного раньше, когда начала топить свои несчастья в алкоголе. Она вдруг поймала себя на мысли, что за последнее время выпить как-то не тянуло… И сейчас не хочется.

«И не захочется! – почему-то уверилась она. – Зачем, интересно знать, пить какую-то гадость, когда есть чистая вода из прозрачной реки?!»

Вот и лишнее доказательство – ее прежней больше не существовало. Что ж, умерла так умерла…

Вот тогда-то и обрела она новое имя – Вана.

Почему-то ей казалось, что за время болезни мир, ставший для нее почти привычным, слегка изменился. В чем состояли эти перемены, Вана понять не могла, но отчего-то чувствовала, что они есть.

Девушка встала и, пошатываясь от слабости, медленно направилась к пещере. Но неожиданно остановилась на полпути, пораженная непривычным ощущением.

Она вдруг почувствовала, что трава под ее ногами слегка искрит, нежно и ласково касаясь кожи. Вана – теперь уже именно Вана – опустилась на корточки, внимательно всматриваясь в ворсистые зелено-голубые стебли, потом дотронулась до них рукой. Незримые искорки тепла побежали по пальцам, выгоняя из них противную дрожь и слабость. Ей показалось, стоит вглядеться чуть пристальнее, и можно заметить мерцающее золотистое облачко над каждым из растений.

«Это дыхание травы, – вдруг поняла Вана, убирая руку. – Дыхание травы?.. А что же деревья?»

Она посмотрела на золотистые стволы, переплетения могучих ветвей и зеленый навес листьев. Потом подошла к ним, прикоснулась к шершавой коре…

…Прозрачно-зеленый, искрящийся ручей энергии, которую, казалось, можно было пить, пронизал ее тело насквозь, и девушка почувствовала, как от этого тепла тают остатки болезни. Что-то еле слышно зашелестело, и через секунду Вана осознала, что слышит, как движутся соки в стволе дерева.

Отпрянув назад от неожиданности, она не удержалась на ногах и плюхнулась на землю. Но слабости больше не было, все ее тело стало таким легким, что казалось, стоит лишь взмахнуть руками – и получится взлететь.

Не вставая с земли, Вана потрясенно обвела глазами поляну. Везде: у каждого дерева, над каждой травинкой и цветком – плясали облачка золотистой пыльцы. Вверху, между ветвями, виднелись осколки ярко-синего неба, а облачка казались замысловатыми иероглифами, нанесенными рукой умелого каллиграфа. Но смысл этих письмен оставался неведом, и Вана отвела взгляд.

Значит, еще не время.

Может быть, когда-нибудь ей удастся их разгадать.

На душе стало легко и спокойно, девушка закрыла глаза и погрузилась в сон под убаюкивающий шепот травяных стебельков.

Глава 4
Гостеприимная сторожка

Когда скалы и утесы остались, наконец, позади, Эллор и Ник вздохнули с облегчением.

Может быть, по низине, заросшей лесом, местами переходившим в джунгли, пробираться будет и труднее, но там, по крайней мере, не рискуешь загреметь вниз и переломать ноги. А ведь еще же надо вести за собой толстого и неповоротливого ротвейлера.

Нет, честное слово, более-менее уютно в скалах могли чувствовать себя лишь урунгхи да дракончик, которому, похоже, было хорошо везде.

Ник вспомнил, как их лодку едва не закрутил смерч – с высоты скал это место на реке было отлично видно. Тогда ему и Эллору пришлось пережить несколько самых жутких мгновений в своей жизни. Теперь, когда они возвращались по горной тропе, погода была гораздо милосерднее к путешественникам – и все же у Ника кружилась голова, когда он смотрел вниз.

Нет, в низине точно уютнее.

Да и Рона не станет ранить лапы об острые камни. Еле ходит собака, похоже, держится только на верности своему Хозяину.

– И сыро же здесь, однако! – пробурчал Эллор, в очередной раз наступив в лужу. Ник, у которого тоже давно хлюпало в прохудившихся сапогах, вынужден был с ним согласиться. В скалах, конечно, было посуше, но на этом все их преимущества исчерпывались.

Что же касается собаки, то она перла напролом, не обращая внимания на грязь и воду. Танки грязи, как известно, не боятся. Ротвейлеры, надо думать, – тоже. Нику порой казалось, что Роне даже нравится мокрая земля, приятно холодившая натруженные и расцарапанные подушечки лап.

А вот Локи никакого внимания на сырость вообще не обращал. В конце концов, дракончик родился и жил именно в водной стихии, хотя недурно умел двигаться и на суше.

«Идем-идем, и конца-края еще не видно нашему путешествию», – устало размышлял Ник, машинально сдувая со лба мокрые прядки длинных светлых волос. Впрочем, свой цвет его волосы теперь надежно утратили, светлыми они были в самом начале путешествия, теперь же приобрели какой-то неопределенный белесо-серый оттенок. А все – Эллор. Мол, на Земле в стародавние времена люди мыли голову золой. Например, рыцари во время крестовых походов… Неряхами порядочными были, должно быть, те самые рыцари! Ник вчера попробовал такой вот шампунь по Эллоровому рецепту.

Может быть, зола земных деревьев и в самом деле отлично очищает волосы, кто же спорит?! Может, все дело в каких-то минеральных веществах. Здесь-то не Земля, между прочим… Словом, результат у Ника вышел такой, что теперь ни один монстр к нему и близко не подойдет – либо убежит от страха, либо лопнет от смеха. М-да, прямо как в песенке у Эллора. Сочинитель, е-мое!

Менестрель, шедший впереди, остановился и оглянулся на Ника. Выражение лица у Эллора было одновременно и мрачным, и довольным – как у пророка, чье худшее предсказание, в которое никто не хотел верить, неожиданно сбылось.

– Болото, – с досадой произнес он, когда Ник подошел поближе. – Ну и что теперь?

Одного взгляда на заросли осоки и маленькие озерца черной стоячей воды хватило, чтобы понять – им здесь не пройти. К тому же никому не известно, какие твари могут таиться в глубине этих трясин.

А они наверняка там есть, здесь, на Плацдарме, иначе и быть не может.

– Ну, так давай обойдем, – после секундного замешательства проговорил Ник. – Ничего страшного… Ну, еще дня два задержки.

Эллор вздохнул.

– Обойдем, конечно… Вон, видишь, там, в стороне, деревья, – продолжал Ник.

– Тут не два дня, а целая неделя получится, – буркнул Эллор, вынимая из кармана куртки металлический футляр со свернутой картой. – Предупреждал же – болото, и притом обширное.

– Вот и обойдем по краю, – стоял на своем Ник.

– Угу… А что нам с «почетным эскортом» делать? Урунгхи помочь на болоте нам не смогут, если что…

Тут юноша задумался.

Нет, обойти болото можно, но вот разумные птицы, которые охраняли их от монстров… Возможно, с ними придется здесь проститься, а дальше топать одним.

Пока Ник размышлял и прикидывал, как сообщить урунгхам об этом, дракончик сунулся вперед, но тут же отпрянул, присвистнув почти по-человечески, чем рассмешил обоих путешественников. Нисколько не обидевшись, Локи мельком глянул на людей, лизнул в нос подошедшую Рону и ускакал в сторону, обходя черную лужу по краю.

– Если вам дорога жизнь, держитесь подальше от Гримпенской трясины, – процитировал Эллор.

– Он прав, – согласился Ник. – Локи знает, где безопаснее, и плохого не посоветует. Пошли за ним. А там, – он указал на опушку леса, – сделаем привал, и я отпущу урунгхов.

– А знаешь, лучше, если они будут провожать нас и дальше, – заявил менестрель. – Они же разумные, ты же с ними можешь общаться, верно? Просто договоримся, где они будут нас ждать, только и всего.

Люди, дракончик и собака шли, а болото тянулось сбоку, и, как подумал юноша – даром что он видел Эллорову карту, – заканчиваться оно не собиралось.

Привал устроили именно там, где и наметили.

Ник мысленно подозвал «фениксов» и, когда птицы опустились на землю, сообщил им, что путники собираются предпринять. Местность урунгхи более или менее знали, поэтому согласились – да, так будет лучше, но еще лучше как можно скорее выйти из леса на открытое пространство. Ведь в лесу путешественников могут поджидать многие опасности, а пернатые бодигарды там бессильны.

Начинало темнеть.

Эллор и Ник задумались о ночлеге, но кругом росли только чахлые и почти голые, по местным меркам, деревья, которые, казалось, насквозь пропитаны дождевой водой. Под огромными, выше человеческого роста, папоротниками тоже было не спрятаться, особенно если дождь зарядит как следует. А с болота тянуло какой-то мерзостной гнилью, и этот запах до невозможности раздражал путников, особенно Ника и собаку.

Прошло еще минут десять-пятнадцать, и стемнело настолько, что продолжать путь стало бессмысленно и опасно.

Путешественники остановились, Ник подозвал к себе Рону и растерянно огляделся.

– До утра отсюда не выберемся, – буркнул Эллор. – Да черт с ним, вот только запах…

От болота и впрямь несло тухлятиной.

Небо было затянуто тучами, и на лунный свет сейчас рассчитывать не приходилось. А любой неверный шаг мог завести путешественников в топь.

Ветви деревьев были похожи в темноте на паучьи лапы, тянущиеся к ним, и от этого сравнения Ник невольно поежился. Где-то неподалеку завыл неведомый зверь.

Рона напряглась и тихо заворчала.

Юноша сейчас уже жалел, что они расстались со своими «охранниками».

– Зачем нам на месте-то стоять, пойдем, может, хоть какое-нибудь местечко получше отыщем, – предложил Эллор.

Видимо, менестреля одолевало все то же тревожное состояние, что и его спутника.

– Ладно, – ответил Ник. – Только поосторожнее. И держимся рядом.

Идти в почти кромешной тьме было трудно. Под ногами хлюпала и чавкала липкая грязь. Ветки так и норовили уцепиться за одежду или хлестнуть по лицу. Вдобавок ко всему дождь становился все сильнее. Ник уже успел продрогнуть до костей и чувствовал себя совершенно несчастным, его приятель – тоже.

А до утра было ох как далеко.

Неожиданно юноша явственно уловил слабый запах жареного мяса, причем этот аромат перебивал даже вонь, несущуюся с болота.

«Ну вот, только голодных глюков и не хватало сейчас – для полного-то счастья!» – подумал Ник, стараясь не замедлять шаг. И в следующую секунду он наткнулся на спину Эллора, точнее, на его гитару.

– Поосторожнее нельзя?! – прошипел менестрель, развернувшись к юноше. – Видишь?

– И что я должен видеть? – безо всякого интереса спросил Ник.

– Да не туда ты смотришь. Вон, правее, ближе к болоту…

Юноша повернул голову и увидел неяркий, но все же заметный оранжевый огонек, горевший, казалось, совсем рядом – до него было шагов двести, не больше.

– Светляки? – неуверенно предположил он и тут же понял, что сказал явную глупость. – Или болотные огни? Говорят, они заманивают одиноких путников в трясину…

– Или – к кувшину с золотом, – назидательным тоном продолжил Эллор.

– А тебе-то золото зачем здесь нужно? – хмыкнул Ник, пытаясь понять, мираж этот огонек или нет. Вообще-то, миражам место в пустыне, но никак не в чахлом лесу на краю огромного болота. Хотя… Кто знает, может, здесь какие-нибудь ядовитые испарения, вот и мерещится всякая ерунда… Хотя вряд ли обоим сразу…

Он пригляделся к огоньку.

Нет, светлячки здесь были ни при чем. И горит огонек не очень ровно, слегка мерцает, но не движется. А вдруг неспроста жареным мясом потянуло?

– Слушай, – слегка изменившимся голосом произнес Эллор, – а вдруг кто-то из не-дошедших на самом деле не погиб?

– Ты думаешь? – пробормотал Ник. – А что, такое вполне могло быть. В любом случае надо бы подойти поближе, разведать, что там такое…

Эллор не ответил, он осторожно шагнул вперед, нащупывая дорогу.

– Подожди! – остановил его Ник. Он поднес ладони ко рту, набрал в легкие воздуха и крикнул:

– Эй, есть там кто живой?!!

«…Ой…ой» – эхо заметалось по лесу, разнося его крик. Совсем рядом, испуганно цокая, бросилась наутек какая-то мелкая тварь. Рона с интересом посмотрела в ту сторону, но с места не двинулась. Дракончик тоже решил держаться поближе к людям.

– Вот видишь, – горько усмехнулся Ник, – никого там нет. Да и откуда…

Он не договорил, потому что именно в этот момент со стороны болота донесся ответный зов. Ясный и четкий, он звучал совсем неподалеку от них:

– Эге-ге-эй, есть!

Нику показалось, что его сердце подпрыгнуло, трепыхнувшись, к самому горлу. Юноша недоверчиво обернулся к смутно различимому даже в паре шагов Эллору, но менестрель, похоже, и сам был поражен не меньше.

«Все-таки Эллор прав, – думал Ник, продираясь сквозь заросли осоки и хвощей к огоньку. – Кто-то выжил здесь в одиночку. Черт, как ему это удалось? Хотя у нас же это получилось…»

Рона не очень охотно лезла вместе с ними в болотную жижу, но разве хорошая собака может оставить своего Хозяина? И ротвейлер, неодобрительно вздохнув, отправился следом за Ником, благо тут было неглубоко.

Болотистая низинка оказалась небольшой, и если бы дело происходило днем, Эллор и Ник ее и препятствием-то не посчитали бы. Выбравшись на возвышенное место, где под ногами хлюпало не так сильно, они огляделись. Огонек – теперь уже совсем близкий – маячил между стволами деревьев. Похоже было, что это свеча или масляный светильник в окне небольшой хижины. И почти сразу же огонек заслонил чей-то приближающийся темный силуэт. Сомнений быть не могло – это человек, опирающийся на посох!

Рона отчего-то не зарычала на приближающегося незнакомца, а начала ожесточенно отряхиваться, украсив и без того изрядно вывозившихся в грязи путешественников брызгами дурно пахнущей болотной воды.

Но путешественникам было сейчас не до того, чтобы прикрикнуть на собаку, – они старались разглядеть того, кто шел к ним.

– Кто вы? – спросил Ник, когда человек оказался шагах в десяти от них.

Вопрос был не только услышан, но и понят.

– Я здесь живу, – хрипловатый голос явно принадлежал человеку намного старше, чем Ник и менестрель. В нем прозвучала добродушная усмешка над злоключениями вымокших до нитки путников: мол, ничего, потерпите – все будет в порядке, и здесь тоже люди живут.

Щелкнула зажигалка, на несколько мгновений высветив лицо незнакомца. Он оказался немолод, выглядел лет на шестьдесят, невысокого роста, в старом ватнике, мешковатых штанах и огромных болотных сапогах. Мужчина прикурил самокрутку, которая, похоже, была сделана из листа местного растения и, судя по запаху, начинена местным же «табаком». При этом он не переставал смотреть на Ника и Эллора с доброжелательным интересом. Нику незнакомец чем-то очень напомнил Кузьмича из кино про «особенности национальной охоты».

«Он точно не из наших, – подумал юноша, ошеломленно глядя на освещенное огоньком самокрутки лицо человека. – Неужто из «случайников»?»

Вообще-то, все «случайные», кому посчастливилось попасть сюда, были ну разве что самую малость старше Ника.

Эллор и Ник переглянулись.

– А что вы здесь делаете? – задал Ник абсолютно дурацкий вопрос.

В его голове мелькнула сумасшедшая мысль, что их могло каким-то образом закинуть обратно на Землю, а старичок тихо-мирно живет себе где-нибудь на даче под Питером. Тьфу, но это же бред полнейший, такого просто быть не может!

На всякий случай Ник сорвал пару листиков с оказавшейся рядом ветки и поднес их к глазам, нимало не заботясь о том, что подумает старик о столь странном поведении. Осмотр листьев доказал – под Питером таких растений точно не бывает.

– Что я тут делаю? – усмехнулся тем временем старик, затягиваясь самокруткой и словно бы не обращая внимания на странный жест стоящего перед ним парня. – Я же уже сказал – живу. Вроде уже пять лет будет, как оказался тут. Давно уж и от голоса человеческого отвык, а тут вы… Тоже, поди, пришельцы вас похитили, а? Кстати, величают меня Иван Анатолич.

Он еще раз затянулся и отбросил окурок в сторону. Тот прочертил в воздухе короткую яркую дугу и с шипением погас где-то в невысокой траве.

«Надо бы узнать, из чего он делает эти самокрутки», – подумал Эллор.

– Да пойдемте ко мне, ребятки, там и потолкуем. У меня же и избенка какая-никакая тут выстроена. – Иван Анатольевич сделал приглашающий жест.

«Пять лет? – с изумлением размышлял Ник, идя вместе с менестрелем следом за стариком. – Пришельцы похитили? Выходит, Высадки происходили и раньше, только неудачно? Или он провалился в случайно возникший портал и оказался здесь?»

Дом Ивана Анатольевича был выстроен из напоминавших земной бамбук легких и прочных древесных стволов, выложенных сверху дерном. Такую технологию использовали для строительства и в Эльсиноре. Внутри «избенка» оказалась достаточно просторной, теплой и выглядела уютной. Теперь стало понятно, что за огонек они видели на болоте – в доме горел каменный очаг, на столе стоял масляный светильник, а небольшое окошко, которое увидели путники, было затянуто полупрозрачной пленкой.

На грубо сколоченном столе, занимавшем центр комнаты, стояла глиняная тарелка с истекавшей жиром запеченной тушкой. Аппетитный запах заставил Ника сглотнуть слюну.

– Вы присаживайтесь пока. – Иван Анатольевич затворил дверь, сплетенную из прутьев, и указал Нику и менестрелю на широкую деревянную лавку. Потом он обмахнул рукавом и без того чистый стол, подкинул дров в очаг, дым от которого уходил в отверстие, проделанное в потолке.

По суетливым движениям старика было видно, что он очень рад неожиданным гостям, похоже, этот человек страшно устал от одиночества.

Эллор осторожно прислонил к стене гитару, присел на лавку, с интересом разглядывая обстановку.

Иван Анатольевич отряхнул руки от кусочков древесной коры и мха и повернулся к путникам.

– Я ведь, как ваши голоса услышал, подумал, что примерещилось мне. Шутка ли – столько времени в одиночку обретаться. Да и когда вблизи увидел, тоже не сразу поверить-то смог. Откуда вы взялись-то? – Он с любопытством и участием покосился на Эллора. – Сразу видно, что пережили много.

Что верно, то верно – видок у обоих был тот еще. Оба промокли и измазались в болотной грязи, к тому же не ели почти сутки.

Менестрель, похоже, все еще не обрел дар речи, поэтому говорить пришлось Нику:

– Мы… мы тоже здесь живем. Не близко, но нас там много – целый поселок.

– Да что ты говоришь?! – поднял брови Иван Анатольевич. – Так, кроме вас, тут еще есть живые люди?

Ник кивнул.

– Вот радость-то, – старик неумело перекрестился. – Услышала Пресвятая Богородица мои молитвы…

Эллор внимательно посмотрел на Ивана Анатольевича, потом скользнул взглядом по углам избы, но ничего не сказал.

– А я уж боялся – помру, и похоронить меня некому будет. Да вы поешьте, небось оголодали совсем, а то я вас одними разговорами кормлю. Уж не побрезгуйте, а? – и он подмигнул. – У меня вот только ни ножей, ни вилок. Один ведь живу.

Ник и Эллор не заставили себя долго упрашивать. Но их постигло разочарование – мясо оказалось жестким и с неприятным металлическим привкусом. С трудом проглотив один-единственный кусочек, Ник стал прикидывать, как бы отказаться от еды и при этом не обидеть гостеприимного хозяина.

Иван Анатольевич облегчил эту задачу – разговор только еще начинался, и с каждой минутой старик, казалось, становится все словоохотливее, словно бы вспоминая родную речь.

– А давно ли здесь? А как сюда попали? А далеко ли поселок и кого пришельцы сюда притащили?

Путники отвечали, а Иван Анатольевич требовал новых и новых подробностей. Твари, говорите, нападают? А каковы они из себя? А за старшего там у вас кто?

Ник краем глаза заметил, как Эллор бросил небольшой кусочек мяса собаке. Рона обнюхала подачку и брезгливо отвернулась. Видимо, мясо вообще не годилось в пищу.

Ник в душе посочувствовал старику, которому приходилось питаться такой гадостью. Надо будет взять его с собой в Эльсинор, не оставлять же Ивана Анатольевича здесь в одиночестве…

– И как же вы протянули здесь столько времени? – недоуменно спросил Эллор. – Даже у нас полным-полно всяких хищных тварей, а уж здесь, наверное…

– Э, – покачал головой Иван Анатольевич, – ежели ты к животине с добром – то и она тебе тем же ответит. Так что с местными зверюшками мы не враждуем. – Он рассмеялся. – Вот поначалу, когда сюда попал, страшновато было, что да то да.

И старик поведал путешественникам свою историю.

Он работал плотником в поселке Лесной. И однажды, уже поздно ночью, он возвращался от приятеля, который попросил его установить дверь. Ну а потом, как водится, посидели, и хорошо посидели, выпили – как положено, и тут Иван Анатольевич заплутал на обратном пути. А прочухался окончательно уже здесь. Вроде бы ему привиделось что-то вроде «летающей тарелки» и каких-то странных большеголовых существ, возникших из тумана, но были они пьяным сном или реальностью – он не знал.

Но весь плотницкий инструмент находился при нем, так что старик смог потихоньку здесь обустроиться. Ловушки навострился делать на местных водяных крыс – так и выжил.

Иван Анатольевич внезапно лукаво улыбнулся, словно вспомнив о чем-то:

– Да, у меня же еще настоечка есть на травках. Без спирта, конечно, где ж его, окаянный, тут взять… Зато на болоте травка растет, на багульник похожая, душистая-душистая. И ежели ее вскипятить, то отвар и согревает, и в голову немного шибает, и болезни гонит получше всякой водки. Вот, попробуйте-ка, вам сейчас это самое то, что нужно.

Иван Анатольевич поднялся и достал откуда-то вылепленный из глины горшок, в котором плескалась зеленоватая жидкость, сильно пахнущая таволгой и медом. Рона принюхалась и шумно чихнула. Старик покосился на ротвейлера и легонько отодвинулся в сторону.

– Вы уж не обессудьте, не люблю я собак, – виновато пояснил он. – Когда маленький был, меня здоровенная псина покусала.

– Да вы не бойтесь, она добрая. – Ник потрепал Рону по шее. «Очень добрая» собака посмотрела на успокоившегося было старика, а потом вздыбила шерсть на загривке и рявкнула так, что задрожало пламя светильника. Иван Анатольевич едва не выронил горшок из рук и с проворством, не свойственным его возрасту, отскочил подальше.

– Ох, парень, ты бы намордник на нее надел, что ли. Мало ли что псине в голову взбредет, и тогда – не приведи господь…

Как видно, старик был в ладах только с местным зверьем, но никак не с земной фауной.

Он поставил «настоечку» на стол поближе к Эллору, уселся на лавку и закурил.

– Ну что такое на тебя нашло? – шепотом укорял собаку Ник. Глянул на старика – не сердится ли?

Нет, похоже, ничего…

Иван Анатольевич повертел в пальцах зажигалку – самую обыкновенную, из синей прозрачной пластмассы, скорее всего, с надписью «Made in China», потом сунул ее в карман ватника. Эллор внезапно дернулся, словно от укуса насекомого, подошел к гитаре и, присев на корточки, стал осматривать чехол. Со своего места Нику отлично было видно, каким напряженным и бледным стало лицо менестреля. Зная Эллора достаточно хорошо, Ник понял, что тот не на шутку встревожен и даже напуган. Отчего-то юноша забеспокоился сам – он даже не понял, в чем причина.

– Что, с гитарой все в порядке? – спросил Ник.

Эллор метнул на приятеля тревожный взгляд и кивнул.

– Чехол крепкий, пока держится, – спокойно ответил он, хотя Ник понял одно: спокойствие наигранное.

Менестрель вернулся назад, с наслаждением втянул ноздрями табачный дым, распространившийся по жилищу старика.

– А можно мне такую самокруточку? – попросил он. – Больше месяца не курил, издергался весь.

Эллор врал – неизвестно зачем. После «вакцинации», когда переболел весь земной поселок, сигареты стали для здешних курильщиков совершенно необязательны, а уж чтобы «издергаться»… Чушь какая-то…

– Можно, конечно. – Иван Анатольевич протянул ему «сигарету» и зажигалку. – Сам знаю, каково это – без табачка обходиться…

Эллор прикурил, кивком головы поблагодарил старика и, затянувшись, довольно закрыл глаза. Должно быть, сигареты были куда качественнее здешнего мяса.

– Ох и крепкая же штука, – произнес наконец менестрель. – Получше «Кэпитан блэк» будет… Знаешь, последний раз я пробовал «Кэпитан блэк» на концерте «Короля и шута». Одна знакомая девчонка угостила…

Эллор, кажется, собрался удариться в воспоминания о своей прежней жизни, вот только вид у него был для этого не вполне подходящий. И слова насчет «Короля и шута» явно предназначались Нику – ну не пожилому же человеку, который про такую группу мог и на Земле-то не слышать… Но в чем смысл сказанного менестрелем, юноша себе не представлял.

Но что могло так насторожить Эллора?

Старик?

«Ну да, – размышлял Ник, – мы не ожидали увидеть здесь хоть кого-нибудь, кроме болотных тварей, и вот пожалуйста – живой человек, с Земли, да еще и говорит по-русски! Но чего в жизни не бывает? Простой русский плотник дядя Ваня вполне мог перенестись на Плацдарм и выжить здесь. Стоп. Ему это что, совсем неинтересно, что на Земле случилось? После стольких-то лет одиночества ох как захочется узнать подробности. А кто теперь президент? А кто победил в футбольном чемпионате? А цены на одно, другое, третье – да хоть на ту же водку – они растут или нет? Да что угодно! Отчего же тогда он обо всем об этом молчит?»

Юноша украдкой посмотрел на «компас».

Нет, стрелка спокойно указывала в ту сторону, где находился Эльсинор. Значит, магическая ловушка отпадает. В ловушке побывать им уже довелось… Ник внутренне поежился, вспомнив ночь на берегу, когда на них попыталось напасть Нечто – казалось, и небо, и земля ополчились тогда против двух человек с собакой, и стоило лишь поддаться зову или страху – и до утра им не удалось бы дожить.

– Да, а звать-то вас как? – спросил наконец Иван Анатольевич. Будто мысли прочитал.

Ник уже открыл было рот, чтобы назваться, но получил от менестреля весьма ощутимый пинок под столом.

– Дмитрий Иволгин, – быстро сказал менестрель, пока его спутник раздумывал, называться ему паспортным именем или же тем, под каким и был известен в Эльсиноре, – во втором случае без объяснений было бы не обойтись.

И тут же юноша догадался, отчего Эллор так испугался, что он назовется своим здешним именем, и что надо сказать.

Имя!

Если этот старик – не то, чем он кажется, имя произносить смертельно опасно.

Так считал бы любой здравомыслящий человек в Средние века, а кто сказал, что в старину при столкновении с магией люди были глупее нынешних?

Все эти мысли промелькнули в голове Ника, и в этот же момент он неожиданно для самого себя выпалил:

– Фокс Малдер.

– А… – протянул старик. – Так ты из этих… как их там… из прибалтов будешь?

– Из ингерманландских финнов, – четко и раздельно проговорил юноша. Кстати, в какой-то мере это было правдой – в его родне и впрямь были коренные жители питерской земли.