Текст книги "Я. Моя жизнь. Пребывание в колонии-поселении"

Я. Моя жизнь. Пребывание в колонии-поселении
Максим Лысаков

© Максим Лысаков, 2023

ISBN 978-5-0060-7560-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ПРОЛОГ

Так сложилось, что 12-го августа 2021-го года, подчиняясь требованиям приговора суда и ФСИН приехал я самоходом в КП-3 в г. Сураж (для несведущих – приговорённым к отбыванию наказания в колонии-поселении, если они не были взяты под стражу до того, закон постановляет прибыть в КП самостоятельно, проезд даже оплачивают).

За что? Ну было б за что – вообще б расстреляли!

Но за что – было.

Взвесив за и против, собрал суму и поехал сам. Ну посёлок же вроде, не зона. От города Брянска до города Сураж автобус едет 3 ч 15 мин. Комфортно доехал, кондей в автобусе дул как не в себя, даже подмёрз немного.

Попросив водителя заранее остановиться возле колонии, возле колонии и вышел. Сел на остановке, покурил. Покурил. Покурил. Покурил… Честно, были мысли перейти дорогу и уехать обратно, ОЧЕНЬ ПРЯМ ГЛОДАЛИ СОЗНАНИЕ. Но нет. Вечно скитаться не будешь, найдут, привезут спецотловом. Дадут красную полосу побегушника и будешь каждые два часа бегать отмечаться.

А тут сам себе собрался вроде.

Срок был 1 год 3 месяца. Забил здоровенный клетчатый (привет рынок и 90-е) сумарь мыльно-рыльными, носками, трусами и прочим имуществом первой необходимости на год вперёд (я не знал и не надеялся, что мне будут помогать – а если и будут, то в каких количествах), поехал. Еды брал по минимуму. Знал, что будет сперва две недели карантинного отделения и скоропорт не на руку, неизвестно, как и где его хранить.

Собрал волю в кулак и покондырябил ко входу в КП.

С виду – снаружи – зона. Впрочем, забегая вперёд, внутри тоже зона, та ещё.

Короткая справка: ФКУ КП-3 занимает второе место в рейтинге ФСИН среди КП по России. Я боюсь представить, что творится на первом месте.

Зашёл, представился, сказал зачем – и меня мгновенно берут в оборот: тут и врач о жалобах и заболеваниях спрашивает, и психолог тесты проводит, и спецотдел бумаги твои оформляет-изымает, и лепень (куртка мужская всесезонная круглогодичная в зонах РФ) тебе уже накинули – пока не твой – для фото возле линейки. Очень прям быстро, вжух-вжух и меня с сумарём ведут на хозсклад.

Там здоровенный и раскачанный, но нервный кладовщик выдаёт мне персональную зоновскую одёжу, как то: штаны мужские х/б, куртка мужская х/б, майка мужская х/б. Всё чёрное и с полосами, характерными. Пока шли к складу (от штаба, где меня оформляли) по хоздвору – увидел других заключённых (осужденных – именно так называют их фсиновцы), все в этой робе, все. Внутри лагеря – впоследствии – так и подавно. Сразу пресеку волну возмущений на тему «а хуле ты хотел, сел – так сиди» – ну меня приговорили-то к посёлку. А про посёлок в российском законодательстве точно написано: «…могут носить одежду гражданского образца…» – без условий и ограничений.

На деле люди одевались в спорткостюмы, ходя по расписанию (если выбили разрешение) в маленькую качалочку. Всё, даже футболка, даже чёрная – на шмоне (обыскных мероприятиях) отжималась.

Ещё раз для тех – «а хуле ты хотел, зечара, накосячил-приговорили-сиди» – меня не к зоне приговорили, а к колонии-поселению. Но отсидел я в зоне. Это равносильно тому, что вам вместо штрафа за превышение скорости на 20 км/ч колено прострелят. Ну а чего, виноват – наказали.

Ладно, отвлёкся немного. Не знаю как мне это удалось, но кладовщик на мои телеса перемерил около десятка штанов и лепней. Ну лепень ладно, выбрал, штаны же упорно на пузико не садились, о чём я ему и заявил – дескать, не застёгивается пуговка верхняя и хоть ты тресни. На что он замолчал, принял философский вид и заявил: «я когда заехал – тоже не застёгивалась, ну так и не застёгивай». А что, так тут можно? Можно. Ну ок, неси самые первые штанцы.

Далее осмотр моего сумаря и попытка определить его прям почти целиком на склад. Беглый вопрос кладовщику – а как на склад? По заявлению в сопровождении. Понял, не дурак (так просто на склад хрен попадёшь), отстаивал каждые трусы и каждый носок. «Зачем тебе так сразу много?» – «а мне сидеть не две недели». «Ну ладно, хрен с ним, забирай». Позже я узнал – когда обжился, что мне выпала смена не самого хорошего, человека настроения, на самом деле, помощника ДПНК (это вообще странное, ДПНК – Дежурный Помощник Начальника Колонии, помощник ДПНК =? Но много армейской несуразицы, структуры чем-то похожи).

На этом закончилось оформление и хозбыт-мероприятия и меня ведут в карантинное отделение.

ГЛАВА I

По дороге в карантинное отделение меня завели в помещение ШИЗО (штрафного изолятора) для проведения полного досмотра (в простонародье – шмон). Тут ничего интересного, просто раздеваешься полностью на камеру и фсиновец проверяет все твои вещи на предмет запрещённых.

Вот и карантин. Перед карантином – небольшая полянка с искусственным прудом, деревянной телегой, колодцем, лавочкой. Этакая декорация в деревенском стиле. Перед входом в карантинное отделение – так называемая «локалка», локальный участок – огороженная сеткой и колючкой поверху небольшая территория под замком. Внутри локалки полтора десятка человек, курят, «гуляют» – ходят туда-сюда по этой локалочке. При появлении меня в сопровождении фсиновца все, кто сидел, встают и дружно рявкают «здравствуйте, гражданин начальник». Кроме этого что бросилось в глаза – один из заключённых ходит по локалке, смотрит в небо и улыбается. Позже я узнал, что заехал он сюда вчера и мне как-то не по себе стало, всего за день чайник засвистел у человека? Но нет, всё проще, он оказался просто таким весёлым по жизни человеком.

В карантине фсиновец передаёт меня с рук на руки буграм (завхозам) карантинного отделения. Их двое, собственно, один бугор, другой – помощник.

Мне выделяют персональное койко-место (шконку), технически – панцирная кровать, из сетки такая. Далее выделяют «баул» – такой ящик, сбитый фанерный каркас, на который натянута ашановская сумка – этакая персональная ячейка в местной камере хранения. Мой скарб никак не помещается в один баул и бугор принимает решение выделить мне второй.

Сигареты при этом безапелляционно предлагает сдать в общак, общак этот хранится в ящичке под замочком на кухне. Сдал, оставив себе две пачки (и восемь тех, что я распихал по карманам, проходя досмотр в ШИЗО).

Всё, иди в КВРку (комнату воспитательных работ) и сиди. Просто сиди на стуле. Перекур – последние десять минут каждого часа. Кроме унылого сидения – а сидеть ты будешь вот так две ближайшие недели, а если кто-то накосячит – строго в соответствии с принципами коллективной ответственности то и стоять в строю, из развлечений: наведение порядка по расписанию, проверки (сотрудниками ФСИН), вечером возможно включат телевизор и DVD.

Из бытовых удобств: в целом, в общежитии (бараке) сделан неплохой ремонт.

Есть даже душевая кабинка с бойлером (забудьте, бугры не дадут вам там мыться), в том же помещении умывальники. Несколько небольших комнат с кроватями, кровати в карантине все одноярусные (в отряде в-основной массе по два яруса). Отдельный туалет на три кабинки – правда именно в карантине кабинки и чаши Генуя какие-то ну уж очень маленькие, как будто для детей сделаны. Отдельная кухня-столовая (готовить в карантине вам никто не даст). Есть холодильник (но тоже прям сильно на него не рассчитывайте).

Распорядок и режим дня (он общий для всей зоны):

– 6:00 подъём (звучит гимн РФ)

– 6:10 или 6:15 (представляете, забыл уже во сколько точно) проверка – пересчёт по головам – в зоне, для карантина каждая проверка – поимённая и последующая зарядка (всего пять простых упражнений), следом завтрак

– 7:30 – 8:00 поимённая проверка и развод на работы

– 12:00 – 13:00 обед

– 13:00 поимённая проверка и развод на работы после обеда

– 17:00 поимённая проверка

– 18:30 ужин

– 19—30 поимённая проверка

– 22—00 отбой, звучит гимн Брянской области («Шумел сурово брянский лес»).

Ночью тоже есть проверки, каждые два часа дежурный ходит когда с фонариком, когда свет в коридоре включит, а когда и не только в коридоре и пересчитывает заключённых, тем самым вероятно способствуя реализации их права на восьмичасовой непрерывный сон.

Да, в карантин по очереди приходят разные сотрудники ФСИН разного уровня и читают лекции. Начальник ОКБИ и ХО (хозотдел) расскажет, какие, как часто и в каких количествах ППН (предметы первой необходимости – бритвенные станки, зубная щётка, паста, туалетная бумага и прочее) он выдаёт. Или же начальник ОВР (отдел воспитательной работы) рассказывает… ну рассказывает, любит рассказывать, не всегда удаётся успеть за полётом его мысли, но что уж он рассказывает – это да, неоспоримый факт. Или психолог – психолог красивая.

Помимо этого карантин привлекается к работам такого плана: «причесать запретку» (убрать сорняки, камни, мусор на участке контрольно-следовой полосы, это такое пространство между двумя заборами с колючкой, вот если вдруг заключённый совершит побег – то он на этой полосе оставит следы), разгрузить фуру картошки, ну и прочее грузи-носи. Все эти работы заключённые карантина естественно выполняют бесплатно: по закону администрация учреждения имеет право привлекать заключённых на работы по благоустройству территории. Вот статья УИК:

УИК РФ Статья 106. Привлечение осужденных к лишению свободы к работам без оплаты труда

1. Осужденные к лишению свободы могут привлекаться без оплаты труда только к выполнению работ по благоустройству исправительных учреждений и прилегающих к ним территорий.

Какую функцию в благоустройстве территории несёт разгрузка фуры с картофелем – я не знаю.

Да, за время пребывания в карантинном отделении в обязательном порядки каждому заключённому необходимо выучить гимн РФ и пять статей УИК в немного урезанном варианте. Эти непростые, но необходимые каждому зеку знания будут проверяться сотрудниками ФСИН на «подъёме» – так называется распределительная комиссия, на которой (на самом деле, задолго до) решается, где конкретный заключённый будет проживать (в каком отряде) и где и кем он будет работать.

В целом, к концу второй недели карантина уже очень хочется работать, лишь бы не вот это вот унылое сидение.

На этом про карантинное отделение – всё. О том, как устроена жизни и быт, кем и где работают заключённые (и сколько получают), чем занимался я сам – в следующей главе.

ГЛАВА II

Как я уже писал ранее, последний этап карантина – подъём.

Поднимали нас, если не изменяет память, шестерых. Я шёл на комиссию последним. Долго до этого продумывал, как и что я буду говорить. Всё-таки от этого (как мне казалось, наивному) зависит не слишком маленький кусок моей будущей жизни.

Ну вот и моя очередь. «Здрав-гражд-нач-разрешите-войти? Осужд-Такой-Такой-тов, срок, статьи, начал-конец-срока, на-распред-комиссию-прибыл!»

Ни гимн, ни статьи спрашивать не стали. Может, наслушались уже, может – и так понятно было, что этот-то точно расскажет. Ну давай, рассказывай, кем на воле работал, что умеешь.

Вот, говорю, работал последние 14 лет мастером по ремонту бытовой техники, стиралок там всяких, из них 13 – строго на себя и местами на меня. До того три года трудился линейным механиком Брянсклифта.

Ещё имею опыт приготовления пищи вообще и организации круглосуточной полевой кухни с пиковой нагрузкой 350 человек! Ну и крестиком там вышить могу, да хоть ноликом, при желании.

«Такие люди нам нужны! Продсклад» – прозвучал вердикт начальника ОКБИ и ХО.

«Ну, продсклад – это же где еда? Да? Вероятно, будет не так плохо, тащем-та трудно умереть от голода, например, посреди продовольственного склада» – подумалось мне.

После окончания подъёма нас повели непосредственно в зону. Тут ничего нового, вот твоя шконка, тумбочка, вот здесь у нас то, а здесь – сё, тут умывальник обиженных и т. п. Просто краткий экскурс по бараку.

Штош. Расположившись в апартаментах, пошёл с братьями по несчастью побродить по жилой зоне и осмотреться, после карантина дичайший информационный голод. О, магазин. Купил мороженку и немедленно съел.

Так прошёл остаток дня. Из послаблений для посёлка – в отряде (бараке) есть небольшая кухонька. Две электроплиты, в сумме на двух работает четыре конфорки (и все по-разному). Два чайника, микроволновка. На 80—90 человек. Можно готовить кушать, после 17—00 – если есть из чего. Можно чаю прохватить. Бомжа заварить. Можно хоть гуся запечь, был бы тот гусь.

Но – даже при том условии, что половине барака на кухне нужен только кипяток – и то, если он нашёл, где стрельнуть пакетик чая или ложку кофе, один хрен плит на всех не хватало и грызня за конфорки шла нескончаемая. Как и за место в холодильнике. У меня оно появилось далеко не сразу.

Из развлечений – хочешь, в нарды играй, хочешь – в шашки или шахматы. Или читай книгу – библиотека конечно же была. В КВРке.

Не библиотека в КВРке, конечно же, а читать иди в КВР. Хорошо, если фоном ставили какой-то фильм, как правило, ставили

тупое-музло-для-окончательного-разжижения-того-что-могло-бы-быть-мозгом, вот это унц-унц-унц во все басы, что нередко мы слышим из проезжающих автомобилей, вот те «песни», где слова не разобрать и под пыткой – вот такое звучало чаще всего.

Ладно. Следующий день прошёл в том же режиме, проверки-обеды, и т. д. Ничего нового. И ещё один. И ещё.

Всё же, памятуя, что я должен работать на продскладе (пока не знаю, кем именно), но, находясь притом в неволе, я всё же ожидал, что Специальный Кто-то придёт и скажет: «Осужденный Л…в, завтра во столько и туда-то!». Но этого не происходило. Озадаченный, я обратился с этим вопросом к начальнику отряда (для несведущих – это фсиновец, не зек). «А, ну наверное, ну вот, но я не знаю точно».

Ну ладно.

К слову, не шевелилась по мою душу и принимающая служба. Видимо, как-то всё и без меня у них работало. Забегая вперёд, я не раз поражался живучести и приспособляемости этого организма – Колонии-Поселению Номер Три. Вот ногу отруби животине – она на ухе ходить будет, а вместо ноги потом руку или глаз приделают кому надо, и живём дальше. При том выглядит как этакий спрут с щупальцами, прочно завязанными узлами отдельно и в узел общий, но при этом кусающий и грызущий себя в разных местах. А рот один и попа тоже.

Штош, я всё же дождался – меня вызвали на КП-1 и поинтересовались, а чего ж я на работу не хожу, а в списках есть. А я, грю, и не знаю-то куда. Ну ладно, сжалились фсиновцы, становись, грят, добрый молодец, завтра с утра на выводе к Хоздвору поближе, а там волною людскою принесёт тебя к нам, а мы ключи тебе выдадим волшебные, все склады отпирающие (хрен-то там, отпирающие, да не все).

Ладно, чуваки, замётано. И вот с утра я в строю доблестных работников Хоздвора.

Ключи вот, склад вот, иди работай. Ну пришёл, и чо? Чо делать-то надо?

Через полчасика приплыла дородная завскладом и таки пояснила, чо делать. Тут носи, тут мети, тут руби, тут мой, тут крась, тут не лазь, тут карась сношал собаку, тут порвали гуси сраку, тут… Прям много этого было, и складов несколько, хоть недалеко – но разбросаны, кроме продсклада (ов) есть и вещевой, где тоже ты.

В целом, основная задача – принимать (грузить-носить) продовольствие и выдавать его строго по бумагам на столовую. Ну и миллион неосновных задач. Всегда.

Штош, ну вроде не так и сложно. И даже денег плотють. Да – небольшое отступление – о зарплатах заключённых в этом поселении. Максимальным заработком является Госпожа Ставка. Более её получать невозможно даже в теории.

По сути, Ставка = МРОТ. К слову, исключительно из законодательства, работа заключённых в колонии-поселении должна оплачиваться по средней зарплате на аналогичной работе по региону. Возможно, весь Сураж и получает минималку, я не проверял.

На продскладе платят Ставку (но, внезапно, очередь туда не стоит и все, по возможности, оттуда бегут, как я выяснил позже, это при том, что заключённый сам не может ни отказываться от работы, ни выбирать её, да ещё и платят на этой позиции максималку).

Есть нюанс. Весь МРОТ на руки (на карту осужденного, на самом деле) ты не получишь никогда. Сперва будут вычеты за проживание, одежду, еду и прочую коммуналку, потом к ним добавятся вычеты в пользу исполнительных производств и т. п. Первый год ты будешь получать 25% от твоей зарплаты, какая б она у тебя ни была. Ну а далее – возможно, до половины от неё же. Полных ставок на этом лагере примерно полдюжины. На каких-то позициях люди получали 6—7к отработав год на одном месте.

Основная масса же трудоустроена от никак до: 0.5 Ставки – неплохая должность, 0.25 Ставки – всё ещё неплохая должность, 0.1 Ставки, 0.05 Ставки, и далее – вообще какие-то гомеопатические разведения этой самой Ставки, приводящие к заработной плате «три месяца» = «одна пачка сигарет». При полной занятости.

Первый месяц на складе было ой как нелегко физически. Болело всё. Вообще всё. Сходить в туалет была проблема – колени не хотели гнуться. «Надо что-то делать, возможно спортом заняться» – решил я.

Заняться спортом был в основном один вариант – пойти в качалку тягать железо. Я никогда в жизни железо не тягал. Подумал о беге. Но вокруг никто не бегал, да и негде-то особо. Да, в качалку надо выбить разрешение и сразу – если вообще дадут – хрен ты его получишь.

Бег – это была мысль. Как её реализовать? Бегать вокруг качалки? ФСИН затрахает голову, вдруг ты побег готовишь.

Моя бендюга – помещение кладовщика была устроена так: кирпичная пристройка к основному складу, внутри которой стоял немаленький промхолодильник с мясом (говядина жилованная и куры, не спешите комментировать в духе «во зеков мясом кормят» – позже я расскажу о нормировках и какой путь вообще держало это мясо). Вокруг холодильника был П-образный проход, где с одного края помещался разделочный стол с колодой (чтобы рубить мороженную рыбу – минтай и путассу – и мясо), в другом углу стоял шкафчик, в одной из ног буквы П – между привозами тусили ящики для хлеба.

Скомпоновав ящики и задвигая на время стол с колодой в дальний угол, я высвобождал себе пространство в виде буквы Г где-то 2 м на 5 м. И бегал. Челночный бег, туда-сюда. Из-за угла за угол. Сильно быстро не получится, по понятным причинам, бегал по времени. Благо наручные часы мне загнали в первую передачу.

Начинал с 5-ти минут бега, постепенно, строго по дням и своим представлениям о собственных возможностях, догнал до 22-х минут. Более не видел смысла – да и не мог, все манипуляции были отточены и к этому времени после 22-хминутной пробежки за закрытыми дверьми у меня оставалось ещё три, чтобы обмыться и обтереться. Воды в бендюге не было, но не проблема принести с собой пару полторашек и умыться над ведром.

До 22-х минут я постепенно дошёл за месяц. Это по моим подсчётам примерна трёшка. Во второй месяц добавил разминку и отработку ударов (когда-то довелось заниматься кикбоксингом, вот то, что боксёр отрабатывает перед зеркалом – я делал перед закрытой дверью).

Стало легче таскать мешки по 20-40-50 кг. Существенно легче. К тому же, это помогло мне решить ещё один важный для меня вопрос. У меня так-то эта судимость была 7-й по счёту. Большая половина именно за причинение вреда здоровью разной степени тяжести.

Это и к слову, по каким статьям я сидел. 112.2, 167.1, 116.1. Ну технически сидел именно по 112.2, «Вред здоровью средней степени тяжести, пункт „д“ – их хулиганских побуждений». Изначально шла 112.1, более лёгкая часть и по ней бы я точно не заехал. Но сыграло невероятное освещение в СМИ дела по 167.1. Это вред имуществу. Конкретно – разбитый автомобиль. Молотком.

Кому интересно прямо сейчас, как я выглядел, Гугл в помощь. Видео разлетелось и прошлось даже по большинству ТВ каналов, уж в интернете я молчу просто. В отделениях полиции в то время ролик с моим участием крутили с полгода среди прочих.

Но по 167.1 мне можно было присудить максимум исправработы, а вниз уже спустили директиву «закрыть». И за неделю до сдачи дела в прокуратуру мне делают на ровном месте переквал с части 1-й 112 на часть 2-ю. Это никак не сходится даже и в том числе с показаниями потерпевшего, с коим у меня был конфликт и обоюдное рукоприкладство в самом разгаре. Так получилось, что я разбил ему нос. Он зафиксировал в поликлинике «перелом костей носа без смещения».

Ясно осознавая, что бить я умею, и бью, но это не единожды приводит меня на скамью подсудимых – а теперь и в заключение, я очень сильно задумался. С одной стороны, совсем проскочить весь срок, вообще ни с кем не конфликтуя, вряд ли получится.

Конфликты найдут тебя сами. С другой стороны, очень захотелось научиться в любом, даже самом пропащем варианте решать конфликтную ситуацию словами. К слову, за пятнадцать месяцев дрался я ровно один раз.

Это было предначертано. Это был пересидок, отмотавший не один срок на территории сопредельного государства на строгом режиме. Он был бугром у стройбригады. Стройбригада временами сама хотела его отколошматить и даже пару раз для этого вызывала его на разбор. Но не срослось.

Это чудо пыталось прогибать под себя любого, кто, по его мнению, слабее, чем он сам. Таких, кстати, в лагере не то, что б очень много, но и не штучный экземпляр. Конкретно ко мне был простой и понятный интерес: работник продсклада внезапно имеет доступ к его содержимому, а потому «принеси мне картошки, лука и морковки». Не, не могу. «А чо?» – «Ну тебе надо – бери сам». Если завскладом не против. Ты же с ней в нормальных отношениях вроде (собственно, он разъяшкивался реверансами и сыпал любезностями не только каждому встречному сотруднику, но и каждому вольнонаёмному работнику, к которым и относилась завсклада).

В тот раз окончилось невнятным бурчанием. Но конфликт зрел и я предполагал скорую его эскалацию. Она не заставила себя ждать.

В то утро перед работой, разогрев себе остатки ужина в столовой отряда и покушав, мыл посуду. На раковины с утра очередь, времени, казалось бы, много, но оно так разбито, что приходится делать всё максимально быстро и на бегу. И вот, мою тарелку, сзади мне на плечо ложится рука со словами «Ты чо, не видишь, люди ждут?» – «Ну подождут» – поворачиваюсь я, «а ты в мою сторону больше рот не раскрывай». «Чо-о-о-о??? Ща выйдем на ту сторону (на территорию Хоздвора), поговорим». «Так давай здесь поговорим, чего тянуть» – «неееет, на той стороне базар будет».

Естественно, вся эта сцена на глазах и все внимательно наблюдают. И кто выйдет победителем, да и просто развлекуха среди серых будней.

Так получилось, что по приходу у строительного бугра сильно разболелась голова и болела дня четыре, не меньше.

А те два аккуратных рассечения пол левым глазом сочились неделю, но легко объяснялись попытками оторвать «вот ту палку» на КДС, ремонтом которого в тот момент и занималась стройбригада.

После этого пару недель он в столовой отряда садился куда-то в угол – вместо посиделок с остальными козами, а у меня до конца срока никогда и никак ни один конфликт не доходил до рукоприкладства, что меня вполне устраивало.

И так, я влился в быт, работал (получая очередной миллион заданий и претензий от завсклада, но умело уже протягивая их и немного забивая), две трети сумасшедшей своей зарплаты отправлял бывшей жене. Вроде бы и весь срок тут можно взять, головомойство со стороны завсклада меня не трогало никак, мастер-бытовик со стажем покрыт толстой зелёной шкурой и какими-то словечками его не проймёшь.

Близились холода.

Вот на данном этапе – шёл третий месяц моей работы на складе – я стал осознавать грядущую проблему: греться зимой мне негде. Весь день на морозе. В бендюге обрешётки на окне и двери для нормального прохода воздуха, внутри же работают две холодильные установки. Это летом и ранней осенью там хорошо, сквознячок и прохладно.

В раздевалке хоздвора температура и обогрев зимой таковы, чтобы не замерзала вода на полу. Весь день на морозе – в дрянной государственной одежде – пропотевая – без возможности согреться… внезапно приводит меня к обострению старых болячек.

К этому моменту меня уже заприметил начальник ОВРО, майор. Фсиновцы ходили с лекциями не только в карантин, в отрядах тоже читали. Начальник ОВРО был более чем общителен и охотно отвечал на разумные вопросы заключённых. Т.е. не про два стула, а, например, «Как связать вот тот плакат на стене нашей КВРки, где чётко и ясно чёрным по флагу напечатано, что осуждённые в КП могут носить вольную одежду? Почему же среди нас нет ни одного такого? Разве нет тут никого, кто мог бы себе такое позволить? И ведь плакат на стене хоть и сделан, понятно, руками заключённых, но содержание и форма – это точно и только ФСИН. Так какой же парадигмы в ношении одежды нам придерживаться?».

Он строго посмотрел на меня и неожиданно сказал: «Будешь играть у меня в спектакле». Я не очень понял, шутит ли товарищ майор и какой в акацию спектакль?

Позже, обсудив ситуацию со старожилами, выяснил: нет, не шутит. Да, спектакль. Спектакль в рамках ежегодного отчётного концерта.

Ммм… где я – а где театр? И на кой бы оно мне. «Тут редко попадаются настоящие актёры, к сожалению, в основной массе, играют обычные люди, как и ты, а у меня под тебя уже подписана одна из главных ролей».

ЪУЪ! Я. Не. Умею. Никак. Да бесполезно, уболтал, чертяка языкастый.

Забегая вперёд, скажу, что это было интересно, это была отдушина – когда ты выбираешься, пусть и на небольшое время, из зоны, переодеваешься в вольную – ну пусть 18—19 века одежду – и остаёшься в окружении не всех подряд ЗК, а вполне вменяемых, умных, образованных без замашек на всю эту блатоту людей. Психологическая разгрузка на 10 баллов из пяти возможных.

К тому же, в труппе были девушки и женщины. Нет, никаких межполовых отношений не случилось и не планировалось, ни намёка. Просто ты долгое время живёшь и фактически общаешься только с мужиками. А тут бабы. Психология, ёшкин кот!

Помимо того, это в последствии помогло мне выжить там и не сдохнуть. Без всякой гиперболы, буквально.

Поздняя холодная дождливая осень привела мой организм к обострению двух заболеваний: старый гайморит и почки.

С гайморитом на воле я дружил. Забита правая надбровная пазуха – не помню, как правильно она называется, да и не суть. С почками тоже. Для обеих болячек старался не давать себе хоть малость переохлаждаться. К слову, просто от двадцатиминутного стояния зимой на остановке в нормальной одежде и обуви почки уже начинало тянуть, я старался избегать такого. Ну а гаймориту – шапочка.

Тут так не прокатило. И вот настал момент, когда я неделю с температурой 38.5—39 схлопотал впервые в жизни почечную колику. Доковылял со склада до КПП, объяснил, попросил обезбол. Там не было. Был вариант вызвать скорую, приехала бы и вколола. Мне было лихо, хотелось упасть и свернуться в клубок, на крайняк тихо сдохнуть.

Почему я не попросился в медпункт? Ооо, медпункт в данном заведении с его начальницей – тоже майором – та ещё богодельня. «Не жди и зелёнки, всяк сюда входящий».

Отлежавшись до завтра, пополз на склад, на работу. Но, пользуясь тем, что медпункт в штабе, а между хоздвором и штабом нет КП, внаглую туда прошмыгнул. Для лечения? Нет. Чтобы заявление на руки отдать, чтобы в Суражскую ЦРБ вывезли к ЛОРу и нефрологу.

Да, вывезли. К ЛОРу. Сделали рентген головы. С нами в тот раз ездил начальник колонии, снимки смотрел с интересом. Думаю, что не просто ради посмотреть, а выявить симулянтов и действительно больных.

По возвращению при попытке уползти работать на склад и далее меня жёстко остановила медсестра, «а ты куда? пойдём-ка со мной». Ну пойдём. «Вот колёса, на уколы два раза в день, вот справка на постельный режим на семь дней». Упс. Ммм… Ну иду от неё на КПП, говорю – у меня дилемма, с одной стороны, я не хочу потерять рабочее место (а перспектива если не там – то на деревяшку – цех

деревообработки за пачку сигарет на три зарплаты), но мне дали вот такую бумажку…«Всё, мы тебя отправляем в жилку (жилую зону)» – «но у меня же рабочий день» – «ты что, не хочешь выполнять законные требования сотрудника?» – «можно я хоть переоденусь и вещи заберу?» – «10 минут».

И вот я в жилке на больничном.

Я собрал вообще все вещи, что были на той стороне от КПП, я осознал, что любыми путями – но я туда не вернусь. Ибо возвращение приведёт если не к смерти сразу, то к инвалидности.

При том, полежав денёк в тепле, попив таблетки, поколов уколы (в душе не ведаю, что мне там кололи, на таблетках хотя бы написано) – пошёл на очередную репетицию грядущего спектакля.

Да, это была постановка с сильными сокращениями и в целом в видении и понимании произведения товарищем майором всем известной «Недоросли». Я играл Тараса Скотинина. Я прямо у майора спросил – за что он меня так ненавидит и не лучше ль мни тихо сдохнуть от отказа почек, чем жить остаток срока – если это можно будет назвать жизнью – после того, как я громогласно заявлю со сцены, что «Я – ТАРАС СКОТИНИН!!!»

Он убедил меня, что мой вариант не лучше, что я не первый и не последний и вообще.

Окай (тут много споров, размышлений и колебаний, но в конце концов, я согласился).

Параллельно я позвонил друзьям и попросил восстановить мой страховой полис в бумажном виде. Зачем? Ну я бумажку эту куда-то давно задевал, всегда приходил по паспорту.

А тут медпункт мне заявляет, что для того, чтобы хоть через полтора месяца, хоть через два записать меня к нефрологу, им нужна вот та бумажка.

Я на тот момент ничему уже не удивлялся. Ни тому, что зеку, не имеющему полюса они обязаны его сделать в принципе, ни тому, что после трудоустройства на продсклад мой статус поменялся с безработного на трудоустроенного и тут полис старый в принципе необходимо заменить. Штош, позвонил друзьям и попросил помочь.

К слову, моя страховая нормально отнеслась к такой ситуации, попросили просто копию паспорта. Копию паспорта предоставила бывшая жена – спасибо ей за это.

Помимо этого, немношк пошумели в брянской управе, в управлении ФСИН на предмет того, а чой-та у вас там человек помирает, а вы его не лечите, а мы тут ноги сбили и ваще.

Брянская управа сказала «О!» и немедленно вставила Суражу.

Меня вызывают на КПП и приказывают срочно явиться в медпункт. Я ещё ни сном ни духом обо всём этом. «А что же ты, Л…в, сразу жаловаться на нас побежал?» – «В смысле побежал жаловаться? Да и куда? Я от ваз пополз помирать». «Ну вот есть же у тебя на воле, Л…в, люди, которым на тебя не всё равно!» – «Ну есть, и что, я не понимаю, что вы сейчас мне тут и о чём». «А давай, Л…в, пиши заявление на 2-ку (тюрьма-больница на территории города Брянска, имеет номер 2), и ближайшим этапом дуй-ка ты туда».