Текст книги "Авеню 14"

Посвящается Кэтрин, Джеку, Джо и Гейси.

В память о лучших временах.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Бывают такие моменты, когда не до конца осознаёшь, реально ли происходящее, либо же это просто очень хороший сон. Состояние эйфории подстегивает тебя, заставляет двигаться дальше, двигаться быстрее.

Люди что-то кричали, казалось, что моё имя, но я едва различал их голоса. Ещё меньше я различал их лица. Я был рад видеть их всех. Всё происходило словно в замедленной съёмке, а я просто стоял и вглядывался в лица, казавшиеся отсюда сплошной пеленой. За спиной уже разогревался ударник, исполняя отличный ритм. Пора была начинать.

Я взял гитару, подошёл к микрофону и что-то крикнул в него. Толпа отозвалась одобрительными криками. Они были готовы.

И тут я разглядел знакомое бледное лицо с милыми веснушками. Она была здесь. Этого было достаточно.

Теперь и я был готов.

ГЛАВА 1

ТРУЩОБЫ

Будильник прозвенел в половину восьмого. Его противный звук отозвался в голове тысячами звенящих колоколов. Похмелье не заставило себя долго ждать: безумная слабость в ногах, а во рту словно навалили огромную кучу дерьма. Это было первое, что я почувствовал, когда открыл глаза. Я дотянулся до прикроватной тумбочки и одним ловким движением отключил будильник, взял пачку сигарет и свалил бутылку выдохшегося пива. Негромко выругавшись, я закурил, с трудом справляясь с желанием закрыть глаза.

Я огляделся. Комната была мне незнакома. Пытаясь воссоздать в памяти события вчерашнего вечера, смотрел на грязные стены, полы, заваленные мусором, и на окна, сквозь которые едва проникал свет. Казалось, комната была заброшенной, но свежие цветы на подоконнике говорили об обратном.

Совершенно не понимая, как оказался здесь, я встал. Похмелье было нешуточным, я перемещался по комнате в позе Пизанской башни. Сейчас бы я не отказался от дюжины туристов вокруг себя, чтобы они меня поддерживали и не давали мне упасть. Засунув руку в карман джинсов, я обнаружил там телефон, несколько смятых купюр и какую-то визитку.

Нихрена не помню.

Я взглянул на телефон и ужаснулся от количества пропущенных звонков и смс: отец, Джек, Кэтрин… Блядь.

Кэтрин.

Кажется, мы вчера изрядно повздорили, из-за чего я так нажрался.

Я решил, что целесообразнее было бы позвонить в первую очередь Джеку. Приятель уже не раз вытаскивал меня из разного дерьма, следовало бы разведать обстановку у него.

Набирая номер, я вышел из комнаты. Медленные гудки были практически в ритм моим шагам – я не особо понимал, где нахожусь и, честно говоря, не хотел тревожить возможных обитателей этого скромного "жилища". В голове крутились банальные сценарии фильмов ужасов, но я не горел желанием быть убитым или, что ещё хуже, быть изнасилованным в задницу.

– Алло…

– Джек, дружище, ты спишь?

– Твою мать, Джонни, конечно я сплю. На часы посмотри.

– Я понимаю, но… Я снова во что-то вляпался.

– Серьёзно?! А я думал, ты хочешь спросить, какой пудинг я люблю.

– Дружище, расслабься. Подожди секунду…

Я вышел на улицу и аккуратно закрыл за собой дверь, стараясь не шуметь.

– Алло, Джек? Джек! – немного прикрикнул я, когда услышал многозначное похрапывание на той стороне трубки.

– Я… Да… Что?!

– Говорю тебе, я оказался в какой-то дыре и абсолютно ничего не помню.

– Поздравляю.

– Джек… – я начинал немного нервничать.

– Да что Джек?! Джонни, ты немного затрахал меня своими проблемами. Ты начинаешь вести себя как последний мудак, когда напьёшься.

С этим я не мог не согласиться. Алкоголь действительно заставлял делать меня такие вещи, о которых я потом жалел.

– Ладно, приятель. Я буду искать способ, как выбраться из этого места.

– Давай-давай – и Джек повесил трубку.

Нет, я не обижался на него. Да, он был немного циничен, но его циничность помогала мне становиться лучше. Он всегда мог сказать то, чего не скажут другие. Как и сейчас. Он был прав, пора была завязывать с алкоголем. Ни к чему хорошему он никогда не приводил. Меня тем более.

Я шёл по пустым и грязным улочкам. Казалось, что на всей улице, ни в одном из домов никто не жил. Все дома были однотипными, одинаково невзрачными, запущенными и заброшенными. Мне стало жутковато и я решил ускорить шаг.

По пути мне попался крохотный магазинчик, который, к счастью, был открыт. За прилавком сидела довольно крупная женщина. При первом взгляде на неё, могло показаться, что она – активная лесбиянка. Судя по бейджу её звали Венди, а судя по выражению её лица, я был ей абсолютно неинтересен.

Я прошёл вдоль стеллажей с газировкой, взял бутылочку самой дешевой воды и пошёл к кассе.

– У нас не очень любят таких как ты – сказала мне Венди, взглядом указывая на мои татуировки и, мягко говоря, рок-н-ролльный вид.

Я промолчал. За спиной продавщицы стоял телевизор, сейчас в эфире были новости. Диктор говорил о скачке миграции из страны. Я взял пачку сигарет, расплатился и собрался было уже выйти из магазина, как вдруг слова диктора привлекли моё внимание.

– И в завершение. Вчера состоялся крупнейший ежегодный фестиваль живой музыки. Особенно "отличилась" группа «Авеню».

Известно, что фестиваль проводится как акт борьбы с наркоманией и алкоголизмом. Огромное количество музыкантов со всей страны принимает участие в этом фестивале. Средства, полученные с продажи билетов, направляются в реабилитационные центры.

Музыканты из группы «Авеню» устроили пьяный дебош с битьём гитар, обливанием публики алкоголем, что не соответствует принципам фестиваля. На все попытки урегулировать ситуацию мирным путем, фронтмен группы реагировал крайне неадекватно. Сейчас группа внесена в черный список фестиваля. Журналисты пытаются установить нынешнее местоположение Джонни Фуза, фронтмена нашумевшей группы.

А теперь о погоде…

Блядь. Это были не самые лучшие новости. Да что там, это был просто провал. Я понимаю, что реклама плохой не бывает, но это был уже перебор. Я выскочил из магазинчика под крики Венди. Она что-то кричала про полицию, очевидно узнала меня.

Мне нужно было срочно что-то делать. Я начал звонить Джеку, но он выключил телефон. Я позвонил Кэтрин, но она не взяла трубку.

Паника разъедала моё сознание, я пытался вспомнить хоть что-то из событий вчерашнего дня, но все мои попытки были тщетными.

Я шёл по улицам, стараясь не привлекать к себе внимание, чтобы меня не узнали. Я разглядывал дорожные знаки, указатели и вскоре нашел выход из города. В кармане не было ни копейки, поэтому я решил поймать попутку, что было довольно проблематично, учитывая мой внешний вид.

Наконец передо мной остановился старенький "Мерседес". За рулем сидел пожилой чернокожий мужчина. Он приветливо улыбнулся и пригласил садиться.

– Ну что сынок, как тебя занесло в Бордертаун?

Я даже не знал, что ответить, поэтому сказал что-то про друга, которого я навещал.

– А как зовут твоего друга? У нас не очень большой город, все друг друга знают.

– Её зовут Венди. Она работает в местном магазине.

– Ах, Венди. Странная девушка, но определенно милая.

Мужчина оказался довольно приятным собеседником. В нём чувствовались некие английские манеры. Звали его Майкл.

– Когда-то я держал небольшую, но уютную сеть ресторанчиков – сказал Майкл и тоскливо вздохнул.

– А что с ними теперь? – спросил я, когда понял, что он ничего не расскажет, если не спросить.

– Ничего, они по-прежнему работают. Но я уже стал слишком стар, чтобы следить за ними. Поэтому оставил весь бизнес на своего сына Грэма. А он стремится сделать из ресторанов ночные клубы. И хотя он прекрасно знает, что я против, дела у него идут довольно неплохо.

Чуть позже он спросил, где мне нужно выйти.

– Саммердейл. Ну или где-нибудь поблизости.

– Тебе повезло, Джонни, я как раз туда и направляюсь.

Остаток пути провели за банальными разговорами о погоде, музыке и просто обо всём подряд. От Бордертауна до Саммердейла было около пятидесяти километров, ехали не очень быстро, добрались примерно за сорок минут. Майкл ехал в центр города, а я жил на южной его окраине. Мы остановились на перекрёстке двух улиц. Майклу предстояло ехать прямо, а мне пройти немного на юг.

– Спасибо за приятную компанию, Джонни – Майкл по-отцовски потрепал меня по голове. – Жаль, что мой сын не похож на тебя.

– Спасибо Вам за поездку, Майкл. Надеюсь ещё встретимся.

– Если ещё в ближайшем времени окажешься в Бордертауне – заходи к мне в ресторан. Это последний, до которого ещё не добрался мой сынок. – Майкл сделал какое-то странное ударение на слове "сынок" и вручил мне визитку. Я аккуратно вложил её в бумажник, попрощался с Майклом и отправился домой.

Теперь мне осталось решить пару вопросов.

ГЛАВА 2.

ДУРНАЯ СЛАВА

Саммердейл отливал летними красками – деревья были зелёными, повсюду бегали дети, люди светились счастьем, улыбались лету, Солнцу и друг другу. Глядя на всё это мне тоже хотелось улыбнуться, но моя голова была занята другими, совершенно невесёлыми мыслями.

Мою группу исключили из списка крупнейшего фестиваля, на который я мечтал попасть ещё ребёнком, мы разнесли к чертовой матери сцену и бар. Журналисты пытаются найти нас. Вполне возможно, что и полиция тоже. Телефон уже давно лежал бесполезным камнем в кармане, поэтому был только один выход – добраться до дома. Там Кэтрин, она всё поймёт, она всегда всё прощает и понимает.

Но пока я шёл по городу, я понял, что дела обстоят несколько хуже. Люди перешёптывались, переглядывались при виде меня, показывали пальцем. Да, возможно меня узнавали, но сейчас это было неуместно.

Уже возле самого дома ко мне подбежал немного растрёпанный подросток. Его глаза были немного красными, он нервно облизывал губы. Я узнал эти симптомы – марихуана. Он пытался что-то сказать, но я не понимал и половины из того, что он говорил.

– Джнни, мы стбой! – вероятно это означало "Джонни, мы с тобой", но обкуренный подросток – не самый лучший собеседник.

Когда я подошёл к дому, я негромко выругался: повсюду стояли фанаты с транспарантами, несколько фургонов местных телеканалов, а также пара полицейских машин.

Я вернулся на квартал назад, чтобы обойти всё это дерьмо сзади и войти в дом через заднюю дверь. Как ни странно, мне удалось сделать это. Я подошёл к чёрному входу, отыскал в тайнике ключ от задней двери и зашёл в дом.

Я сразу понял, что в доме кто-то есть. Когда в помещении есть люди – это чувствуется сразу. Тем не менее эти люди явно не хотели, чтобы о них знали. Лишь тихий шёпот и запах свежего кофе выдавали их присутствие.

Я тихо прошёл на кухню. Хотя я догадывался, кто это мог быть, я перестраховался и краем глаза заглянул в комнату. На кухне сидели Джек, Гейси, Александра и Кэтрин. Они о чём-то тихо переговаривались, пили кофе и курили. Если бы не все эти люди на улице, можно было бы подумать, что они тихо и уютно обсуждают предстоящее выступление, либо планируют поездку, как мы обычно это делали. Но сегодня они собрались не для этого. Они ждали меня.

– Кхм… – я тихо кашлянул, стараясь, чтобы моё внезапное появление шокировало друзей минимально. Но у меня не вышло. Джек, стоявший возле кофеварки дёрнулся и пролил кофе на рубашку, Кэтрин и Александра подпрыгнули на стульях, будто их ударило током. Только Гейси оставался невозмутим. Более того, он даже не повернулся ко мне лицом – так и остался сидеть спиной ко мне, демонстрируя свой хвост, собранный на затылке.

– Джонни… – Кэтрин уже было бросилась на меня с объятиями, но, передумав по пути, дала мне вместо объятий смачную пощёчину. Я увидел, как за долю секунды изменился её взгляд, но не остановил её. Я заслужил это.

Джек и Александра молча смотрели на меня, но смотрели очень по-разному. Если во взгляде Александры чувствовались испуг и сострадание, то Джек смотрел на меня с некой усмешкой. Мне не очень понравился этот взгляд.

Он словно спрашивал: "Ну и как ты теперь объяснишь всё это дерьмо?".

– Джонни, какого хрена?! Где тебя носило? – Кэтрин выглядела одновременно злой, напуганной и радостной из-за того, что я вернулся

– Мне бы тоже хотелось это узнать. – Джек по-прежнему смотрел на меня с усмешкой

– Ребята, я вряд ли смогу что-то вспомнить. Я изрядно перебрал вчера. – мой голос, и без того довольно хриплый, звучал сейчас словно я болел ангиной.

– А я тебе напомню кое-какие детали, Джонни. – это вступил в разговор Гейси, до сих пор хранивший молчание.

Все перевели взгляд на него. Гейси, всегда отличавшийся чрезмерным спокойствием, выглядел сейчас невероятно агрессивно. Его ноздри гневно раздувались, тёмно-карие глаза блестели, а мешки под глазами свидетельствовали о бессонной ночи. Его длинные волосы были небрежно собраны в конский хвост и выглядели очень грязными. Он был в той же самой одежде, что и на фестивале. Очевидно, что он ещё не был дома и провёл всё время здесь.

– Я начну с самого начала, чтобы ты не упустил ни одной детали. Вчера мы выступали на самом охренительном фестивале в стране. Мы готовились к нему не один год. Мы были готовы. И тут тебе в голову пришла блестящая мысль – немного выпить. Для храбрости. Мы поддержали твою идею – выпили по банке пива, всё было замечательно. Затем ты куда-то исчез практически на час. Заставил нас понервничать. Потом ты припёрся за пять минут до нашего выхода – пьяный в дерьмо. Ладно. Мы отыграли пару вещей довольно неплохо. Но то, что происходило потом, переходит все рамки. Очевидно, ты решил догнаться и полез к бару. Бедняга бармен, ему здорово досталось. Ты взял бутылку виски и начал крушить бар гитарой. Разве это нормально? Потом ты вернулся на сцену и начал поливать зрителей виски, жрать его прямо из горла бутылки. После этого ты начал громить аппаратуру, разбил все гитары, что стояли на сцене – в том числе и чужие. В конце концов ты спрыгнул со сцены и благополучно удалился в неизвестном направлении.

Я молча выслушал Гейси. Пока он говорил, я смотрел себе под ноги, не решаясь поднять глаза ни на него, ни на кого-либо в комнате. Меня отчитывали, как первоклассника. Но Гейси был прав. И мне было очень стыдно.

– Что думаешь делать теперь? – лицо Джека стало ещё более довольным.

– Не знаю…

– И я не знаю, дружище. Ты заварил это дерьмо, тебе и расхлёбывать.

Джек наигранно по-дружески похлопал меня по плечу. Я нервно дёрнулся – мне был неприятен этот жест. На долю секунды мне показалось, что Джек сейчас ударит меня, но этого не произошло. Только его неприятная усмешка стала шире.

Мысли в моей голове вертели блядский хоровод из обрывков вчерашних событий. Я тщетно пытался вспомнить что-либо из того, о чём говорил Гейси. Мне было стыдно, обидно и противно от самого себя. Такого дерьма со мной ещё не случалось. Похожее – да, но не в таких масштабах. Я пытался придумать план действий, как разогнать всю эту толпу возле дома, восстановить доброе имя, но никаких идей мой мозг не родил.

– Джонни, мы в жопе. – подытожил Джек. – И эту кашу из жопы и алкоголя заварил ты.

– Я понимаю… Я что-нибудь придумаю… – с этими словами я направился ко входной двери с намерением публично извиниться. Благо журналистов было более чем достаточно.

Стоило мне открыть дверь, как относительную тишину на улице прорезал резкий шум: журналисты бросились в мою сторону, фанаты одобрительно закричали, а полиция сдерживала их и не давала никому подойти к дому. Всё происходило словно в тумане, я не различал лиц, мои друзья пытались удержать меня, затащить обратно в дом, но им не хватило сил удержать меня. Водоворот рук втягивал меня всё глубже в свою воронку, опережая мысли. Микрофоны затыкали мне рот, вспышки камер ослепляли, а руки рвали на части. Мне хотелось проснуться. Слишком плохой сон.

В общей массе я заметил корреспондента центрального телеканала. Её выдал характерный бейдж на шее. Я начал пробираться к ней. Мне хотелось сделать заявление, принести официальные извинения перед организаторами в прямом эфире.

– Мия Кома, телеканал Примус. Мистер Фуз, как Вы прокомментируете вчерашние события? – девушка поняла, что я направляюсь именно к ней. Странно, но её лицо показалось мне очень знакомым, но я не мог вспомнить, где я видел его раньше. Мия была довольно привлекательной девушкой, стройной, подтянутой. Её лицо было идеально симметричным, а волосы были собраны в идеальный строгий пучок. В дополнение к очкам создавали образ типичной учительницы. Но я по достоинству оценил её красоту, даже на секунду забыл, зачем я вообще подошёл к ней.

– Я бы хотел извиниться перед организаторами вчерашнего фестиваля. От лица группы Авеню и от себя лично заявляю – мы возместим весь ущерб, причинённый вчера и гарантируем, что такого больше не повторится.

– Мистер Фуз, Вам известно, что организаторы фестиваля «В эфире» собираются подавать в суд на Вас и Вашу группу?

Это был уже перебор. К такому я не был готов, не был осведомлён, а значит и не знал, что ответить.

– Что ж, это ожидаемо, учитывая масштаб фестиваля и масштаб убытков, понесённых организаторами. Тем не менее, мы рассчитываем на мирное решение вопроса. Мы готовы удовлетворить любые требования.

Толпа скандировала моё имя, отдельные люди выкрикивали название группы, одобрительные, но не очень цензурные высказывания. Полиция пыталась оградить меня и Мию от них, но толпа была сильнее и настойчивее. То и дело меня похлопывали по плечу, пытались вырвать микрофон, пытались попасть в кадр.

– Мистер Фуз…

– Мия, я прошу Вас, называйте меня Джонни – я одобрительно улыбнулся Мие.

– Хорошо… Мистер… Джонни, мы надеемся, что Вы и группа «Авеню» сможете восстановить своё доброе имя и смыть с себя эту дурную славу. – затем она повернулась к оператору и сказала – А мы же будем следить за дальнейшим развитием событий. В прямом эфире из Саммердейла – Мия Кома, телеканал Примус.

Дальнейшие события произошли так быстро, что я не успел отреагировать. Мия и её оператор начали пробираться в своему фургону, я пытался пробиться к дому. Мне мешали журналисты, фанаты и полицейские. Какой-то не самый трезвый фанат пробился через стену полицейских ко мне. Он возбуждённо тряс мою руку, выкрикивая что-то одобрительное. Один из полицейских подскочил к нему и ударил парня по шее дубинкой. Послышался жуткий хруст, парень молча рухнул на землю. Я накинулся на полицейского, который бил ногой лежащего на земле парня. Очевидно это был не самый мудрый поступок – на меня тут же бросилась дюжина людей в форме, осыпая невероятно болезненными ударами дубинок. Внезапно глаза начали слезиться, в горле словно оказался острый гвоздь. Я узнал симптомы моего внезапного недуга – слезоточивый газ. Я начал расталкивать всех подряд, пытаясь пробиться к дому. Дверь была немного приоткрыта, как только я оказался практически возле неё – открылась полностью и две пары рук затащили меня в дом. Затащили с такой силой, что я оторвал ноги на пороге дома, пролетел несколько метров и упал практически на полу кухни. Я попытался встать, но боль в ногах и спине не давала мне сделать это. Перевернувшись на спину, я увидел, как Джек и Гейси с красными от газа глазами пытаются закрыть дверь от рвущихся внутрь людей. Сцена напоминала кадры из фильмов про зомби-апокалипсис, только больно уж реалистичным сейчас был этот фильм. Люди, находящиеся снаружи мало чем отличались от зомби.

– КАКОГО ХРЕНА ДЖОННИ?! – заорал Джек и бросился на меня с кулаками, но Гейси схватил его и удержал. Я никогда не видел Джека таким агрессивным.

– Гейси, отпусти меня! Отпусти! – Джек явно был настроен воинственно.

Ему и так досталось, Джекки. Пускай придёт в себя – голос Гейси был очень спокойным, словно он разговаривал с расстроенным подростком.

Ко мне подбежала Кэтрин. Она вытирала моё лицо влажным полотенцем. Её руки тряслись, она всхлипывала и не говорила ни слова. Должно быть я был в крови. Я посмотрел ей в глаза. Они были красными от слёз и недосыпа. В этот момент мне было невероятно жаль её. В этот момент я любил её настолько сильно, как не любил никогда. Я чувствовал себя раненым солдатом на руках прекрасной медсестры, которая обрабатывала мои раны. Только война, на которой я получил эти раны, была развязана мной же.

Из гостиной доносился голос диктора. Я встал, зашёл в комнату, сделал телевизор громче и молча уставился в экран.

“… не остановился на достигнутом. После вчерашних событий фронтмен группы «Авеню» стал виновником массовых беспорядков, в ходе которых пострадали несколько человек, в том числе и представителей власти. Сейчас Джонни и остальные участники группы находятся в своём доме-студии на юге города. Мы будем следить за новостями и держать Вас в курсе происходящего…”

Я выключил телевизор. В комнате повисло молчание, только с улицы доносились отголоски «массовых беспорядков». Я не знал что делать, я был разбит, всё казалось очень сложным. Всё было плохо. Очень плохо. Заработать хорошее имя – дело непростое. Просрать хорошее имя – дело минутное. Что и произошло – я просрал своё имя. Не сказать, что оно было таким уж хорошим, но тем не менее. А ещё и подпортил жизнь своим друзьям. Вот за них было особенно стыдно. Неловко.

Нет.

Не то слово.

Дерьмово. Это подходит.

– Ну и что ты планируешь делать, Джонни? – Гейси стоял в дверях, прислонившись плечом. После всего произошедшего вид его оставался невозмутимым, как всегда. Я любил его за рассудительность, но она порой изрядно раздражала.

– Не знаю. Нужно что-то предпринять, кому-то позвонить. Я не могу ничего придумать… Я хочу кофе…

Я вышел на кухню, взял сигарету и закурил. Казалось, этот день не закончится никогда. Мои друзья снова расселись на своих местах, где они и были до моего прихода. На улице начинало смеркаться. Я даже не заметил, как много прошло времени с того момента, как я пришёл домой. Для себя я точно решил, что сегодня уже не буду ничего предпринимать. Утром голова работает лучше. Оставлю решения на завтра

– Джонни, ты выглядишь просто ужасно – сказала Александра.

– Благодарю, я знаю – огрызнулся я.

– Джонни, тебе надо отдохнуть… – Кэтрин крепко сжала в объятиях.

– Пожалуй да… Я… Простите меня, друзья… Я обещаю всё исправить… – с этими словами я вышел из кухни и побрёл в спальню.

Дерьмовый день.

Утро было не лучше. Ко всем переживаниям добавилась ужасная боль по всему телу. Полицейские неплохо прошлись по мне дубинами. Но голова работала лучше, чем вчера, поэтому у меня появилась первая разумная мысль – позвонить отцу. Он следит за новостями, я уверен. Более того, он в курсе всей ситуации и сможет помочь. Если не делом, так советом.

Я пытался дозвониться на мобильный, но он был недоступен. Это означало, что он был на работе. Набрал номер канцелярии.

Мой отец – уважаемый военный, не раз выручал меня из небольших передряг, благодаря своему влиянию и связям. Но сейчас он будет явно не в восторге, я уверен.

Гудки.

– Полковник Эндрю Фуз на связи.

– Отец…

– Джонни… Слава Богу… – отец с облегчением выдохнул, но в миг сменил тон на более серьёзный и строгий:

– Ты хотя бы понимаешь масштаб своего проступка? Разбой, порча имущества, нападение на сотрудника полиции. Джонни, сынок, ты можешь сесть. Просто угодить в тюрьму. Я, как твой отец, могу тебе помочь, но стоило бы мне хоть раз не вмешиваться, чтобы ты на своей шкуре ощутил тяжесть своих действий.

– Я понимаю отец. Я звоню тебе не для того, чтобы ты снова разгребал моё дерьмо. Но я хочу, чтобы ты посоветовал мне, как разгрести его самостоятельно.

– Это слова взрослого человека, Джон. Я скажу так – наша жизнь – это череда событий. Все они взаимосвязаны, как лампочки в рождественской гирлянде. Когда выходит из строя одна единственная лампочка – может погаснуть вся гирлянда. Если это произойдёт – ты начинаешь проверять каждую, чтобы найти ту самую, которая дала сбой. То слабое звено в череде событий, которое не даёт тебе двигаться дальше, заставляет стоять на месте и копаться в себе. Но стоит его заменить, как всё снова прекрасно работает. И все счастливы.

– Я понял тебя, отец.

– Надеюсь – и он повесил трубку.

Его слова открыли мне глаза. Я был этой испорченной лампочкой. Это меня стоило заменить. Я не давал гирлянде сиять и переливаться цветами. Мой эпатаж, жажда славы и внимания затмевали рассудок настолько, что я переставал себя контролировать. В сочетании с алкоголем это была ядерная смесь, благодаря которой мы и прославились. Но сейчас это была по-настоящему дурная слава.

Человек – довольно эгоистичное существо по своей натуре. Он будет обвинять кого угодно во всех бедах человечества, кроме одного – себя. Только он один самый лучший, а весь мир ополчился против.

Смешно.

А самое смешное то, что каждый думает именно так. Тогда вопрос – а кто виноват?

Главное вовремя понять, что все мы не без изъяна и смириться с этим. Главное – не начинать копаться в себе, иначе депрессия обеспечена.

После разговора с отцом я не начал копаться в себе, я начал решать созданные проблемы. Но не знал, с чего начать.

Ответ не заставил себя долго ждать.

Начинать нужно было сначала.

А началась история величайшего провала моей жизни в крупнейшем баре в городе Саммерсдейл – «Ин-Джойс». Точнее, это целая сеть баров, ресторанов, забегалок. Поговаривают, что его владелец – спятивший миллионер, которому некуда девать деньги и он выкупает маленькие кафе, чтобы назвать своим именем. Правда это или нет – мне было плевать. Я должен был найти владельца этого бара и извиниться. Устно и материально.

Я надел кепку, свитер с капюшоном, несмотря на то, что сейчас было только начало сентября и на улице всё ещё сохранялась летняя погода. Но в таком виде меня не узнают. Я вышел из дома практически сразу после разговора с отцом, примерно в девять часов утра. Выходил снова через заднюю дверь, стараясь не разбудить друзей и не попадаться на глаза журналистам и безумным фанатам. Прошёл пешком несколько кварталов, чтобы уйти подальше от эпицентра внимания и поймал такси. Водитель равнодушно спросил у меня адрес и мы поехали. По радио играла приятная музыка, кажется Боб Дилан, город за окном был тихим, каким и должен быть в воскресное утро. У меня даже сложилось ощущение некоего спокойствия. Как будто ничего не произошло. Водитель насвистывал мелодию, не задавал никаких вопросов, чему я был очень рад.

Бар находился в центре города, достаточно далеко от моего дома, но доехали очень быстро, пробок не было. Я молча расплатился, отпустил водителя и направился к бару.

Вокруг не было ни души, это не могло не радовать. Я постучал в дверь несколько раз, но никто не открыл. Хотя чему я удивлялся, на часах еще не было десяти. Тогда я направился к служебному выходу. Я был уверен, что смогу найти хотя бы кого-нибудь.

А найти мне удалось лишь заспанного охранника, который всем своим видом показывал, что не особо рад меня видеть.

– Тебе чего? – хриплым голосом спросил он.

– Я бы хотел поговорить с владельцем данного заведения – я сделал голос ниже, чтобы этот тип не узнал меня.

– Ты журналист? Хозяин велел не пускать журналистов, уж больно их много тут побывало за последние пару дней.

– Нет, я ресторанный критик. Хотелось бы задать пару вопросов по меню – это первое что пришло мне на ум, но моя уловка сработала.

– А-а-а… Ну тогда… Мистер Джойс должно быть сейчас дома. Он заезжал вчера днём – оценить убытки от этих горе-музыкантов.

– Не подскажете какую-нибудь информацию, как мне найти его? Адреса, телефоны, любые контакты.

– Да без проблем – охранник куда-то отошёл и вернулся через пару минут – Мистер Джойс готов принять тебя сегодня.

– Это прекрасно! Где я могу его найти?

– Держи визитку. Здесь адрес и телефон, сможешь найти его там.

– Благодарю – сказал я, но охранник уже захлопнул дверь, даже не попрощавшись со мной.

Держа в руках визитку, которую вручил мне охранник, я достал пачку сигарет и закурил, присев прямо на асфальт.

Нужно было встретиться с этим человеком и извиниться. Попросит денег – дать ему денег. Главное, чтобы он не доводил дело до суда. Нам это было не нужно.

Я начал рассматривать визитку. Она была выполнена очень броско и вычурно: на одной стороне были какие-то голограммы, переливались рисунки коктейлей и сигар. Я усмехнулся – этому человеку действительно некуда было девать свои деньги. Я перевернул визитку и прочитал:

“Майкл Джойс.

город Бордертаун, 8 улица, дом 24”

Ну вот – про себя подумал я – снова Бордертаун.

Едва я подумал, как до меня дошло. Сердце билось как сумасшедшее. Трясущимися руками я достал из кармана бумажник.

В бумажнике лежала визитка.

Точно такая же визитка.

ГЛАВА 3.

ИН-ДЖОЙС

Постепенно улицы стали наполняться людьми. Я старался сохранять спокойствие и идти не особо быстро, чтобы не привлекать внимание. Мой путь лежал на вокзал. Я решил как можно скорее добраться до Бордертауна, чтобы поговорить с Майклом. Я натворил достаточно дерьма в этом городе. Настала пора его разгребать.

Теперь всё становилось на свои места! Майкл говорил, что владеет сетью ресторанов, а вчера ехал в Саммердейл, чтобы посмотреть на то, как я разнёс его бар. Странно, он просто не узнал меня, или сделал вид, что не узнал? А что было, если бы узнал? Вырубил бы меня одним мощным ударом в ухо и благополучно дождался бы приезда полиции. Всё было очень странно и непонятно.

Я взял билет в один конец на ближайший рейс до Бордертауна. Я решил, что куплю билет домой уже на месте, потому что неизвестно, сколько времени я могу провести там.

Минут через тридцать подъехал поезд, который уже был набит людьми.

Солнце уже светило на полную, но я продолжал стоять в кепке и надвинутом на лицо капюшоне. Я вглядывался в мрачный пейзаж за окном и прокручивал все возможные сценарии разговора с Майклом. Странно, но я не боялся встречи с ним, скорее всего из-за первого впечатления – Майкл показался мне очень мягким и приятным человеком, похожим на дедушку, к которому так приехать на рождество, надеть свитер с оленями и слушать сказки на ночь.

Но сейчас я искал встречи с ним явно не для того, чтобы послушать про волшебных фей. Мне предстояло просить прощения у человека, у которого я буквально силой вытащил из кармана довольно внушительную сумму и пнул под зад, облив алкоголем и затушив сигарету прямо на лице.

Задумавшись, я не заметил, как пролетело время и поезд добрался до места назначения.

«Бордертаун!» – объявил голос машиниста. Люди начали покидать вагон. Я тоже стал пробираться выходу, но делал это очень медленно, чтобы не попадаться никому на глаза. Должно быть я выглядел очень подозрительно, машинист заглянул в вагон и посоветовал мне проваливать нахрен из поезда. Я с удовольствием последовал его совету.

Вокзал выглядел очень обшарпанным и старым. Казалось, его ни разу не ремонтировали с самого момента постройки. Как и весь этот сраный Бордертаун. Все улицы были как одна похожи на ту, по которой я бродил вчера, пытаясь выбраться из этой дыры. Хорошо, что у меня была визитка с адресом, а точнее целых три. Одну дал мне лично Майкл, другую охранник, а третья лежала у меня в кармане ещё со вчерашнего утра, когда я проснулся в том доме. Честно говоря, я постепенно вспоминал некоторые детали того вечера, но никак не мог вспомнить, кто же всё-таки дал мне её.