Текст книги "Авеню 14"

Я бродил по пустому городу. Казалось, что все жители вымерли. Атмосфера постапокалипсиса угнетала меня. Но отсутствие людей было мне на руку – не хотелось привлекать лишнее внимание. Вскоре я увидел то, что привлекло моё внимание – вдали стал виднеться огромный рекламный щит, на котором я без сомнений узнал лицо Майкла. Даже моя близорукость не могла помешать – это определённо был Майкл, только моложе себя нынешнего. Я шёл в сторону этого щита, постепенно различая и другие надписи на нём. Бар Ин-Джойс был уже совсем рядом, если верить вывеске. Прошагав ещё несколько метров, я увидел его – невзрачное здание из красного кирпича, старое и скромное. Я много слышал о любви Джойса к роскоши, так что этот бар слегка противоречил моим представлениям. Да что там говорить – один из баров сети, где проходил фестиваль "В Эфире", был настолько вычурным, что напоминал настоящий дворец. А этот бар выглядел, как обычная забегаловка среднего класса, в которой рабочий класс пьёт дешёвое пиво после работы.

Вывеска на входе гласила, что бар сейчас работает, я постоял пару секунд, собираясь с мыслям. Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, я вошёл.

Я ожидал увидеть грязный и прокуренный бар, но заведение оказалось на удивление чистым и приятным. Не вычурным, а скорее по-домашнему уютным. Не было даже намёка на запах сигарет, полы были чистыми и ничем не залиты, как это обычно бывает в подобных заведениях. В баре было практически пусто, только в самом дальнем углу один посетитель сидел спиной ко входу и бармен протирал бокалы за стойкой.

Увидев меня, бармен просиял и тепло поприветствовал меня:

– Мистер Фуз, какая встреча! – у бармена были идеально ровные и белые зубы, которые казались ещё белее из-за его тёмной кожи. Одет он был с иголочки. На нём была идеально выглаженная форма бара и производил он впечатление очень приятного человека.

– Здр… Здравствуйте – неловко промямлил я. В последнее время количество людей, которые узнают меня, но которых не узнаю я, начинает меня пугать.

– Рич – ответил бармен, увидев незаданный вопрос на моём лице. – Вы заглядывали к нам позавчера вместе с…

– Вместе со мной – раздался голос за спиной. Посетитель, сидевший спиной ко входу, оказался Майклом. Только в этот раз у меня язык не поворачивался назвать его Майклом. Он был одет в прекрасный костюм, был гладко выбрит и выглядел очень солидно. Передо мной стоял мистер Майкл Джойс, владелец сети Ин-Джойс, миллионер и человек, которому я должен кругленькую сумму. – Здравствуй, Джонни, я ждал тебя.

– Вы… Ждали меня? – недоумённо спросил я.

– Конечно – с улыбкой ответил Майкл. Во-первых, ресторанные критики не появляются в моих ресторанах хотя бы потому, что единственный ресторанный критик, который живёт в этих краях – это я. Во-вторых, ты обещал заглянуть ещё – при этих словах Майкл подмигнул.

Если я и готовил какую-то оправдательную речь, то сейчас в моей голове абсолютный вакуум. Что, блядь, происходит?!

– У тебя наверняка много вопросов, Джонни – с ухмылкой сказал Майкл – давай присядем, я отвечу на все.

Я молча проследовал за Майклом. На столе, из-за которого он только что встал, стоял ноутбук с какими-то документами и бутылка отличного виски.

– Угостишься? – спросил Майкл, перехватив мой взгляд.

– Я, пожалуй, воздержусь. – ответил я. В свете последних событий я решил, что больше никогда не прикоснусь к алкоголю.

– Да ладно тебе, Джонни! Когда тебе ещё предложат односолодовый виски? Это бесплатно – шёпотом добавил Майкл.

Я улыбнулся. Наверное, впервые за последние несколько дней. Майкл обладал удивительной особенностью располагать к себе людей. С ним я не чувствовал себя законченным мудаком, которым я и являлся.

Никогда не прикоснусь к алкоголю? Да хрен вам, прикоснусь, но контролировать себя нужно уметь, это точно.

Майкл плеснул мне пятьдесят грамм, затем посмотрел на меня, на бокал и плеснул ещё пятьдесят. Затем снова посмотрел на меня и отлил половину содержимого в свой бокал, приговаривая что-то вроде "хорошего понемногу". Я попросил у бармена кока-колу. Едва Майкл услышал об этом, он усмехнулся и назвал меня маменьким сынком и сраным ублюдком за то, что я разбавляю элитные напитки какой-то дешёвой дрянью.

– Я был о вас гораздо лучшего мнения, сэр! – сказал Майкл тоном настоящего джентльмена. Всё происходящее меня изрядно забавляло.

Мы заговорили. Снова говорили обо всём подряд как в тот раз, когда он подвозил меня домой. Странно, но у меня было такое ощущение, что мы знакомы с ним всю жизнь. Он был как старый друг, с которым мы давно не виделись, но теперь нам предстояло много чего рассказать друг другу за долгие годы. Я рассказывал Майклу о беспорядках, которые происходили после того, как мы попрощались. А он говорил, что я ужасный мудак и не стоило отпускать меня одного, если моя задница так и жаждет приключений.

– Джонни, возможно ты многого не помнишь – Майкл внезапно стал очень серьзным. – я бы хотел освежить твою память.

Я напрягся. Ну вот, сейчас начнётся! Но я давно уже был готов согласиться на все условия, которые он предложит. Майкл продолжал.

– В тот вечер, на фестивале, ты напился. Точнее, сказать, что ты напился, это всё равно, что назвать меня лепреконом! Джонни, ты нажрался, как настоящий ирландец, лепрекона тебе в задницу! Я наблюдал за каждым твоим шагом, каждой попыткой заблевать мне весь бар. К счастью, ты вовремя решил подышать свежим воздухом. Хотя назвать это "вовремя" у меня тоже язык не поворачивается. Ты разносишь мне бар, на середине песни снимаешь гитару и, вместо того, чтобы прыгнуть в толпу этих малолеток с мокрыми трусами, ты бежишь к выходу. Я последовал за тобой. Ты едва не заблевал мне новый костюм! Я предложил отвезти тебя в больницу, но мои бармены уже вызвали полицию. Мне стало жаль тебя, я решил отвезти тебя сюда. Всю дорогу ты что-то бормотал про какую-то сучку Кэтрин. Я привёз тебя, ты лежал прямо на этом столе, за которым мы сейчас с тобой сидим. Рич что-то смешал для тебя, ты даже немного взбодрился. Я думал, что ты немного пришёл в себя. Ты вышел подышать воздухом на улицу, а когда я выглянул через пять минут, тебя уже не было. Вот такой вы гондон, мистер Фуз. – подытожил Майкл голосом настоящего джентльмена.

Я не знал, что сказать. Я припоминал какие-то фрагменты из его рассказа, но не в таких подробностях. Что?! Я всё время был с ним и даже не вспомнил его лица на следующее утро!

– А куда я пошёл потом? – спросил я.

– А чёрт тебя знает, куда тебя понесло. Ты не доложил. – посмеялся Майкл.

Да уж. Но теперь я хотя бы знаю, каким чудом я оказался в Бордертауне. Я очень сильно надеялся на то, что меня никто не насиловал в задницу и эта боль, которую я испытывал утром, была лишь последствием мексиканской кухни.

– Рич, кажется посетителей сегодня будет не очень много. Закрывай эту дыру изнутри, и тащи свою черную задницу к нам. Можешь прихватить бутылочку односолодового и что-нибудь сладенькое для себя, мой дорогой Энди Уорхол.

Майкл не переставал удивлять меня. Он легко переходил от образа галантного джентльмена к образу эдакого старого подонка, который бормотал что-то нецензурное себе под нос и отпускал расистские шуточки. Но он определённо мне нравился.

Рич закрыл входную дверь, взял бутылку виски и принёс за стол. Майкл разлил нам по бокалу и начал говорить:

– Знаешь, Джонни, если бы на твоём месте был кто-то другой, я бы не сказал то, что собираюсь сказать сейчас. Я бы выбил тебе пару зубов, продал в рабство или заставил отсасывать мне член до тех пор, пока не отработаешь все убытки, которые я понёс. Но ты мне понравился, есть в тебе что-то такое, чего я никогда не видел в своём сыне. Мой сын – ублюдок, каких поискать. Но он всё ещё мой сын и я люблю его. Надеюсь, когда-нибудь он тоже скажет мне это. – на этих словах Майкл замолчал и уставился куда-то в район своих колен. Было видно, что ему тяжело рассказывать о сыне.

– Тот бар, который ты разнёс – продолжал Майкл – принадлежал моему сыну. Как и практически все бары и рестораны в этой сети. Я уже слишком стар, чтобы вести дела, поэтому поручил всё ему. Но как только он почувствовал власть, ему сразу же сорвало крышу. Грэм сделал из моих баров настоящие гадюшники и подпольные наркопритоны. Я сам несколько раз видел, как пара малолеток, убитые коксом, делали ему минет. Я пытался поговорить с ним, как-то повлиять на него, но этот ублюдок не хочет слышать ни слова. Он уверен, что делает всё правильно. Должен признать, дела у него идут хорошо – за пару лет он увеличил сеть почти в два раза и ни разу не попался полиции.

Мы с Ричем слушали молча. Майкл залпом выпил свой бокал и налил новый. Чем больше он пил и рассказывал свою историю, тем больше походил на старика. Ни дорогой костюм, ни миллионы на счетах не могли скрыть одного – Майкл всего лишь грустный старик, который не может наладить отношения с сыном.

– Когда ты начал громить его бар, у меня появилась одна идея. – сказал Майкл, пытаясь сфокусировать взгляд на мне – Я сразу же забрал тебя из бара и привёз сюда, чтобы тебя не схватила полиция. Они уже подъезжали, когда мы выехали сюда. Грэм тогда очень разозлился – он знал, что тебя увёз я. Но я скажу тебе больше, Джонни! – Майкл практически кричал – Я, как основатель сети Ин-Джойс, официально заявляю, что освобождаю тебя от всей материальной ответственности за причинённый ущерб. Завтра же утром я сообщу полиции, что не имею к тебе никаких претензий, а мой сынок пускай разбирается как хочет.

При этих словах Майкл замолчал. Он схватил бутылку с виски, налил себе практически полный бокал и залпом осушил его. Вытирая рот рукавом он встал, сказав что-то про свежий воздух и удалился. Рич отправился за ним. Я остался наедине с самим собой.

Невероятно! Вот так просто? Майкл буквально щелкнул пальцем и сделал из того отброса, которым я себя чувствовал, нормально человека. Человека без проблем с законом. Человека без долгов. Я просто не мог в это поверить.

С улицы было слышно, что Майклу не очень хорошо, а Рич бормотал что-то одобрительное. Они вернулись минут через десять и Майкл выглядел получше. Больше он не сказал ни слова о своём сыне, моей ситуации и проблемах. Мы просто сидели, как старые приятели и обсуждали всё на свете. Мне показалось, что Рич как-то странно смотрит на Майкла. Он слушал его с таким воодушевлением, с которым пьяная дева, у которой последний мужчина был ещё на заре хиппи, слушала бы молодого и подтянутого мулата. То есть так, как будто ему абсолютно всё равно на то, что говорит Майкл, ему скорее хотелось его трахнуть. Да, Рич оказался геем, об этом свидетельствовали его серьги и радужный браслет. Не заметил сразу. Стараясь не представлять этот поцелуй, я стал меньше смотреть на Рича и полностью перевёл своё внимание на Майкла.

Мы просидели несколько часов, начинало смеркаться. Я периодически поглядывал на часы, гадая, успею ли я на последний поезд. Майкл заметил это:

– Джонни, сынок, ты можешь идти, если торопишься. Мы уже всё обсудили, ты ничего мне не должен.

При этих словах я молча встал и хотел было пожать ему руку, но Майкл заключил меня в крепкие отцовские объятия. Главное, чтобы Рич не начал ревновать.

Мы попрощались и я вышел из бара. Последнее, что я услышал, были слова Майкла:

– Рич, а где носит нашу официантку? Анна уже несколько дней не выходит на работу. Надо быть с ней построже.

Я понятия не имел, кто такая Анна, да и мне было уже всё равно. Свобода! Невероятное чувство свободы заставляло меня бежать, бегать и прыгать, как старшеклассник, у которого первый раз в жизни был секс. Но никакой оргазм не сравнился бы с тем, что я чувствовал сейчас. Я возвращался домой. Назад, в Саммердейл. Со своим добрым именем и чистой совестью.

Назад в Саммердейл, где меня ждут мои друзья.

Назад в Саммердейл, где мне теперь точно будут рады.

Назад в Саммердейл.

Назад.

Мои мысли начали рифмоваться, а рифма превращалась в красивую и запоминающуюся мелодию. Я шёл быстрым шагом и пел:

– Назад в Саммердейл! Назад в Саммердейл!

ГЛАВА 4.

НАЗАД В САММЕРДЕЙЛ

Я едва успел на последний поезд. Двери вагона уже закрывались, когда я запрыгнул внутрь. Было уже довольно поздно, но в поезде сидело много людей. Я больше не прятал своё лицо – мне было абсолютно плевать, пускай полиция прямо сейчас хватает меня и везёт в участок. Я – снова я, спасибо за это Майклу Джойсу! Тем не менее люди переглядывались, глядя на меня, а одна мамочка схватила своих детей и пересела в другую часть вагона, подальше от меня. Но меня это не беспокоило. Пускай пялатся и показывают пальцем, завтра их ждут новости!

Когда я приехал в Саммердейл, было уже девять часов вечера. Подумать только, меня не было в городе практически двенадцать часов! Я решил, что возле дома ещё могут бродить фанаты или, что ещё лучше – полиция. Поэтому я надел наушники и отправился гулять по вечернему городу. В голове уже была практически готова новая песня. Я был уверен, что она станет лучшей из всех, что я когда либо писал!

Я думал, что гулял около часа, но часы показали полночь. Это означало, что бродил по городу практически три часа. Удивительно, как быстро летит время, когда у тебя такое приподнятое настроение. Я отправился домой очень воодушевлённым, предвкушая то, как буду рассказывать новости своим друзьям.

Подходя к дому, я решил, что будет лучше снова воспользоваться чёрным ходом. В доме не горел свет, я решил, что Кэтрин уже спит. Решив её не беспокоить, я направился в студию. Воодушевление не покидало меня. Казалось, что я могу всё. Закрыв дверь в студию, я взял гитару и начал наигрывать что-то.

Назад в Саммердейл!

В голове крутились тысячи мелодий. Пальцы скользили по струнам, опережая мои мысли. Я представлял себе лица сотен людей, которые поют эту песню вместе со мной и слышал хор сотни голосов. Я не мог понять, виноват ли был алкоголь в моей крови, или это мощное чувство было настоящим вдохновением, но я продолжал играть, напевал какие-то отрывки, пытаясь сложить это всё в целостную композицию. Я достал блокнот и принялся записывать удачные рифмы. Состояние невероятного подъёма не отпускало меня ни на секунду. Сейчас я действительно творил, а не просто писал песню. Я продумывал каждую строчку, которую записывал, каждую ноту, которую играл.

Не знаю точно, сколько времени прошло, но с улицы уже слышалось пение птиц и было светло. Я оглядел комнату – вокруг меня лежало огромное количество исписанных и скомканных листков бумаги, а итог моих трудов лежал у меня на коленях – полностью готовый текст новой песни. Я решил сыграть её от начала до конца. От длительного молчания мой голос стал низким и хриплым, но по мере того, как я играл и пел новую песню, он становился сильнее и громче. И вот я уже кричу в полную силу, испытывая невероятное наслаждение от того, что делаю.

Кажется, я начал слишком сильно шуметь – послышались шаги и в комнату влетела Кэтрин. Её волосы были слегка растрёпаны, в глазах читалось явное недоумение. Да и вообще, весь её вид показывал то, как сильно она хотела сейчас дать мне пощёчину. Она уже было открыла рот, чтобы начать кричать на меня, но я жестом остановил её и предложил войти. Мне не терпелось поделиться новой песней с кем-то ещё. Кэтрин всегда была первой, кому я показывал новые песни. Она всегда честно говорила, что песня ей нравится. Или наоборот, что я написал полное дерьмо. Сейчас она села рядом со мной, и я начал играть. Сама мелодия пробирала до мурашек даже меня, когда я играл её, а в слова я старался вложить все чувства, которые испытывал. Пока я играл, я ни разу не посмотрел на Кэтрин, сосредоточившись на исполнении. Но когда закончил, сразу же перевёл взгляд с текста на лицо девушки. Она смотрела на лист с песней так, словно это была панацея. Глаза у неё были на мокром месте, она посмотрела на меня и сказала:

– Джонни! Это, блядь, прекрасно!

Следующие два часа мы занимались любовью так, как не делали этого никогда. Сейчас я любил её с новой силой, а она любила меня, о чём постоянно говорила все эти два часа.

Я отправился на кухню приготовить завтрак, ведь ничего не ел уже практически сутки. Желудок бормотал какие-то проклятия и посылал меня к чёртовой матери. Я выложил бекон на сковороду и закурил. В соседней комнате Кэтрин включила телевизор – только что начались утренние новости. Диктор снова говорил о бесконечном потоке людей, уезжающих из города и страны:

– Власти не могут объяснить, чем вызван такой "побег" из Саммердейла и округа Рэдграсс в целом. В последнее время уровень жизни становился только лучше, догоняя по своему уровню Стартон…

Я усмехнулся. Уровень жизни становится только лучше? Да что вы, блядь, несёте?! Правительство видит только вершину айсберга – Саммердейл, а самое дерьмо остаётся незамеченным.

Округ Рэдграсс – это небольшое объединение нескольких городов: Либертон, Бордертаун, Мэрилэнд и Саммердейл. Уже несколько лет государственные чиновники вкладывают деньги в Саммердейл, пытаясь сделать из него "город мечты", но так нихрена у них и не получилось. В городе тысячи людей по-прежнему сидят без работы, живут на пособия и подрабатывают, продавая наркоту и самогон. Тем не менее, дела в Саммердейле шли не так плохо, как в остальных городах. Мне "посчастливилось" бывать в каждом из этих городов. Либертон напоминал огромную помойную яму. Мусор валялся повсюду – на улицах, на дорогах, даже на детских площадках. Бездомные бродили по городу, опоражняясь прямо на проезжей части, не утруждая себя даже отойти в кусты. Город был по уши в грязи, дерьме и беспорядочном сексе. Считалось, что каждая девушка в этом городе на момент свого совершеннолетия имела уже не менее дюжины мужчин. Которые могли приходиться другу родственниками – городок-то маленький. Я был знаком с этим городом лично – мой лучший друг Джек был как раз родом из Либертона.

Бордертаун также называют "Аптека". Считается, что это настоящий муравейник из мелких барыг и очень даже крупных наркодиллеров, которые довольно часто конфликтую между собой. Крупный диллер убирает более мелкого, у которого цена ниже. Эти мелкие диллеры объединяются в группу и убирают крупного, занимая его негласное положение в "обществе" и история повторяется вновь. Полицейские либо закрывают глаза на всё это, либо берут свой процент от продаж, либо же сами закупаются у барыг прямо на улице. На этом наркобизнесе построена вся экономика Бордертауна. Я надеюсь, что мне не довелось попробовать какой-нибудь "диковинки", пока валялся без памяти в доме, с хозяином которого мне так и не посчастливилось познакомиться.

Мэрилэнд был самым чистым из всех городов и это не было случайностью. Сутенёры очень трепетно следили за своими шлюхами и не могли позволить им жить в грязном городе. Улицы Мэрилэнда были чистыми, люди были обеспеченными, а все женщины выглядели как модели. Всё было бы прекрасно, если бы каждая из жительниц этого города не была шлюхой, а каждый пятый мужчина – сутенёром. Да, Мэрилэнд – это своеобразная резиденция шлюх. Не очень трудно догадаться, как прошло моё знакомство с этим городом.

Саммердэйл – это столица округа Рэдграсс. Существует такая пословица – "Все шлюхи попадают в Саммердейл". Это означает, что всё это отребье, добиваясь какого-либо успеха или заработав сумму, достаточную для покупки билета на поезд и аренды квартиры на месяц, уезжают из своих дыр в Саммердейл. Столица, видите ли.

Вот в таком месте мне посчастливилось мне жить и знать истинную сторону жизни. А они у себя в ящике ещё удивляются тому, что люди сваливают нахрен из этой задницы. Без комментариев.

Вовлечённый в эти мысли, я приготовил завтрак для себя и Кэтрин, сварил кофе, поставил это всё на поднос и решил принести завтрак в постель. Я вошёл в комнату и начал что-то говорить, но она попросила меня заткнуться и показала пальцем в сторону телевизора. Диктор продолжал выпуск новостей:

– Сегодня утром к нам в редакцию поступило письмо от владельца сети Ин-Джойс – Майкла Джойса, в котором было сказано, что у него есть весьма интересная информация касательно Джонни Фуза и событий на фестивале "В Эфире". Подробности в репортаже Мии Коммы. Мия, тебе слово.

– Спасибо, Эндрю. – на экране появилось знакомое лицо Мии. Она выглядела прекрасно, как и в нашу первую встречу во время беспорядков. Её лицо всё ещё казалось мне очень знакомым, но я не мог вспомнить, откуда же я её знаю. – Сейчас мы находимся в поместье Джойсов. Майкл Джойс пригласил нас к себе домой, чтобы поделиться информацией о Джонни Фузе. Майкл, нам и нашим зрителям очень интересно, что вы хотите рассказать нам. Весь Саммердейл и округ Рэдграсс следит за сложившийся ситуацией.

– Доброе утро, Мия. – сказал Майкл своим низким и приятным голосом. – Очень приятно, что телеканал Примус так оперативно отреагировал на моё письмо. Итак, мистер Фуз. – Майкл сделал небольшую паузу, словно собираясь с мыслями, сел поудобнее и продолжил:

– Буду краток. Я снимаю все обвинения с Джонни Фуза и с его группы "Авеню". Было возбуждено несколько дел, сейчас они все закрыты. Больше никаких рабирательств, только взаимовыгодное сотрудничество.

– Мистер… Мистер Джойс, это довольно… Неожиданное заявление. Должна признать, я ожидала чего-то другого. Расскажите, что повлияло на ваше решение?

– Мы встретились с мистером Фузом и всё обговорили. Мы пришли к выводу, что лучше взаимовыгодное сотрудничество, чем все эти… Разногласия.

– Что вы подразумеваете под "взаимовыгодным сотрудничеством"? – спросила Мия.

– Об этом вы совсем скоро узнаете. – с мягкой улыбкой сказал Майкл. – Мия, позвольте угостить вас чаем. Боюсь, мне пока больше нечего рассказать, и я постараюсь замять неловкое молчанием прекрасным горным напитком.

– С удовольствием, мистер Джойс. – сказала Мия, затем словно опомнилась, повернулась к камере и сказала – Мия Комма, телеканал Примус. Прямой эфир из поместья Джойсов.

Я стоял ошарашенный, как будто в меня только что ударила молния. Всё! Это конец тому дерьму, которое навалилось на меня в последние несколько дни. В следующие пару минут телефон просто разрывался от количества звонков. Все звонили и поздравляли меня, все были рады хорошим новостям и спрашивали, планирую ли я устраивать вечеринку.

– А почему бы и нет? – сказал я, обращаясь к Кэтрин. Она лишь удостоила меня непонимающим взглядом. – Вечеринка. Давай устроим вечеринку, соберём своих и отметим это дело.

– А почему бы и нет? – сказала Кэтрин, очень правдоподобно передразнивая моё выражение лица и голос. Мы оба засмеялись. Сейчас ничто не могло испортить моё настроение.

Вскоре приехали остальные участники группы – Джек, Пол и Гейси. Гейси приехал со своей женой Александрой. Она не была участницей группы, но Гейси всегда брал её на все репетиции и вечеринки. Друзья поздравляли меня, даже Джек был искренне рад, учитывая, что в последний раз мы общались не очень хорошо. Я чувствовал невероятную гармонию с окружающими меня людьми. Казалось, что не было никаких разногласий и событий, которые могли привести к этим разногласиям. Мы снова были одной большой дружной семьёй. Мы пережили всё дерьмо и остались вместе. Сказать, что я был рад этому – не сказать ничего.

Когда все поздравления были сказаны, а руки пожаты, мы решили отправиться в ближайший супермаркет за продуктами и выпивкой. Едва я открыл дверь дома, как меня встретил шквал аплодисментов. Вокруг моего дома собралось внушительное количество людей, которых я видел впервые. Они что-то кричали, поздравляли меня, подбегали, чтобы пожать руки. Казалось, город сошёл с ума. Казалось, что меня узнают абсолютно все. Я не могу сказать, что я и моя группа были настоящими звёздами, но определённый успех у нас имелся. Но то, что происходило сейчас, переходило все рамки. Не хватало только красной ковровой дорожки, чтобы мы выглядели, как настоящие звёзды. Люди здоровались с нами до самого магазина, и по пути обратно. Наше небольшое путешествие ещё больше воодушевило нас. Мы решили, что вся эта история абсолютно случайно стала неплохим рекламным ходом. Мир разделился на два лагеря – один состоял преимущественно из наших фанатов и все они полностью поддерживали все мои поступки. Другой же лагерь состоял из обывателей, которые увидели во мне некого героя, борца с системой, так что они тоже были на моей стороне. Такая скандальная история принесла группе неожиданную популярность.

Вскоре мы добрались домой и начали готовиться к вечеринке. Джек жарил барбекю на заднем дворе, девушки накрывали на стол, а мы с Гейси и Полом готовили коктейли. Нас не покидало ощущение какого-то небольшого Рождества, пусть даже за окном был сентябрь и в окно вовсю светило Солнце. Мы шутили и смеялись, всё было прекрасно. Немного позже, когда все сидели за столом, ели и пили, Кэтрин внезапно сказала:

– Джонни, а почему ты до сих пор не рассказал о новой песне?

– Я… А я совсем забыл про неё. Ничего особенного. – скромно сказал я.

– Ничего особенного?! – возмущённо вскрикнула Кэтрин. – Да это самая охренительно прекрасная песня, которую ты написал за всё время. Я слышала много дерьма от тебя, но эта песня реально цепляет.

– Я хочу это услышать. – сказал Гейси.

– Да, я тоже. – поддержал Пол.

– Но она ещё не доработана… – начал было я.

– Завязывай, Джонни. – сказал Джек и встал из-за стола. – Парни, поднимайте его!

На этих словах Джек, Гейси и Пол подскачили ко мне, подняли на руки и потащили в сторону студии под одобрительные крики и смех девушек. На все мои просьбы отпустить меня они отвечали лишь громким смехом и советами заткнуться.

В студии они поставили меня на ноги, а Джек вручил мне гитару и повелительным тоном сказал петь. Тут у меня в голове возникла идея. Я отдал друзьям текст песни и сказал слушать. В комнату вошли девушки и закрыли за собой дверь.

Я начал играть, стараясь вспомнить то волшебное чувство, которое я испытывал ночью, когда писал эту песню. Микрофон был включён и я подошёл к нему, начиная петь. Друзья слушал молча, но я видел по их глазам, что песня им очень понравилась. Когда я закончил, они даже похлопали мне.

– Дружище, это просто… Чёрт возьми, это и правда лучшая песня, которую ты писал. – воодушевлённо сказал Джек.

– У меня возникла такая идея. – торопливо сказал я. – А что, если каждый из нас будет петь по паре строчек из куплета, а припев мы будем петь все вместе?

– Ну… Если бы кто-то из нас умел петь. – смущённо сказала Кэтрин.

– Особенно ты, Джонни. – с улыбкой сказал Джек.

– Плевать. Я хочу, чтобы мы попробовали. Я понимаю, что никто из вас не пел нигде, кроме душа, но здесь даже не нужно петь! Нужно кричать, ведь эта песня о свободе! Давайте все вместе!

Назад в Саммердейл!Назад в Саммердейл!Назад в Саммердейл!

Сначала я пел один, затем друзья начали тихо подпевать. Но вскоре они перестали стесняться и начали кричать вместе со мной, испытывая удовольствие от того, что они делали. Мы повторили куплет несчётное количество раз, пока наши голосовые связки не устали и мы не решили сделать небольшой перерыв. День пролетел незаметно, за окном уже начинало смеркаться. Мы включили музыку и начали танцевать. Нам было весело, легко. Мы чувствовали себя абсолютно свободными.

В дверь постучали. Мы никого не ждали, поэтому озадаченно переглянулись. Я пошёл открывать. Моему удивлению не было предела, когда я увидел Майкла с незнакомым мне молодым человеком примерно моего возраста.

– Добрый вечер, Джонни. Развлекаетесь? – спросил Майкл, взглядом указывая на накрытый стол. – Мы можем войти?

– Да, конечно! – сказал я. Появление Майкла удивило меня, но я был рад его видеть.

Я проводил Майкла в комнату к своим друзьям и поспешил представить его:

– Дамы и господа, разрешить представить вашему вниманию Майкла Джойса Великолепного! – с улыбкой сказал я.

Друзья начали громко хлопать и вставать со своих мест. Майкл не расстерялся и подыграл – начал кланяться и слать всем воздушные поцелуи, как бы это делал заурядный исполнитель поп-музыки для женщин зрелого возраста.

– Не стоит таких бурных апплодисментов! – наигранно смущённо воскликнул Майкл. – А теперь разрешите мне представить вам моего сына. Знакомьтесь – Грэм Джойс.

На этот раз в комнате повисла гробовая тишина. По сути, Грэм был вторым человеком после Джонни, который был виноват во всех событиях, происходивших в последнее время. Именно он заявлял в полицию, подавал на нас в суд и вообще – вёл себя не как джентльмен. Неловкую паузу разрядил Джек:

– А вот за это можно выпить!

Напряжение сменилось радостным позвякиванием бокалов и воодушевлнными разговорами. Изредка эти разговоры прерывались звуком вылетающих пробок и вскрикиваниями девушек.

– Чуть не забыл! – сказал Майкл, которого уже изрядно пошатывало. – Мы же приехали к вам с предложением.

– Я вас внимательно слушаю, мистер Джойс. – с наигранно серьёзным лицом сказал Джек, положив руку на плечо Майклу. Я уже было подумал, что Майкл не потерпит такого панибратского отношения, но тот даже ухом не повёл.

– Итак. Дамочки, минуту внимания! – тоном строго учителя сказал Майкл, указывая на Кэтрин и Александру. – Никто не станет отрицать, что ваша группа стала очень популярной в последнее время. Да, это вышло случайно, но тем не менее. Поэтому мы с моим сыном хотим предложить вам взаимовыгодное сотрудничество. Ни для кого не секрет, что мы, семья Джойсов, владеем крупной сетью баров и ресторанов. Но далеко не все знают, что Грэм ещё владеет довольно внушительной звукозаписывающей студией под названием "Галактика"… Что вы сказали, мистер…?

– Либерти. Джек Либерти – сказал Джек. – Я сказал "охренеть".

– Сочту это за комплимент. – с улыбкой сказал Майкл и продолжил. – Мой сын владеет большой студией на окраине Саммердейла. Мы предлагаем вам выбрать одну песню, которую вы считаете наиболее успешной и записать её в студии. После этого мы снимем клип на эту песню. Все расходы мы берём на себя. Если вашу музыку начнут слушать в том объёме, который окупит затраты на выпуск, то мы обсудим запись вашего альбома. Вы согласны?

Повисло молчание. Майкл смотрел на всех по очереди, ожидая ответа на свой вопрос. Тишину нарушил Джек:

– Мистер Джойс, а требуется от нас?

– Верная мысль, молодой человек. – похвалил Джека Майкл. – от вас тоже кое-что потребуется. За то, что мы возьмёмся за ваше продвижение в мире музыки, выступая вашими продюссерами, вы будете выступать в наших барах не реже, чем раз в месяц. Такое сотрудничество выгодно вам, ведь вы получаете запись ваших песен и небольшой, но стабильных заработок в наших барах. Это же сотрудничество выгодно и нам, ведь на известную группу будет приходить большое количество людей, наших потенциальных клиентов. Всё верно, Грэм, сынок?