Текст книги "Свеча. Стоило вместе пойти…"

Свеча
Стоило вместе пойти…
Максим Мымриков

© Максим Мымриков, 2023

ISBN 978-5-0053-8315-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Свеча

Акт 1

Удивительно как быстро природа просыпается от зимнего сна. Дни становятся с каждым разом все длиннее, а солнце начинает прогревать промерзшую почву. Полуденные лучи заполняют все пространство в доме, нет места в маленькой избушке, где могла бы спрятаться тьма.

Отражаясь от холодного метала, на стенах проявлялись различной формы солнечные зайчики. В них можно было увидеть сказочных животных, замысловатые фигуры. От лампадки, на которой была сетка, отражая свет, возникали треугольники, их можно было сравнить с пастью волка.

Один из таких лучей разбудил сладко спящего на печи Ваню, заставляя его в полусне жмуриться. Сон почти ушёл, но желание поваляться подольше заставляло его ворочаться. Ваня потер глаза, зевнул и потянулся. Спрыгнув с печи, он стал ходить по дому, бормоча:

– Ты где? Не пришла ещё?

Дома кроме него никого не было. Убедившись в этом он открыл дверь и тёплый ветер обнял его. Ваня принялся за домашние дела. Надо было вылить воду из корытца под лучиной. В чистой воде как не всматриваясь он не мог углядеть своего лица с рассыпными веснушками и золотистыми кудрями. От огорчения он застучал ногами по полу и на воде поплыла рябь. Ему надо было еще смахнуть пепел и мусор с пола, заправить бабушкину кровать. Иван за работой шмыгал носом, изображая свою бабушку, и время от времени причитал себе под нос что-то не внятное.

Когда работа была сделана, он стал играть с деревянными фигурками на крыльце, поглядывая на стоящий рядом лес. Игра в тень сегодня не получалась. Ему не удавалось вывести свою тень на стену изображая руками зверей. Притомившись от игр теплый ветер его убаюкал, глаза медленно стали слипаться, голова потяжелела и стала клониться к двери.

– Ваня, Вааня, пойдем в избу, холодно становится, темнеет – сказала бабушка нежным голосом, приподнимая внука. Прихрамывая на левую ногу она повела его в дом. Ваня обнял бабушку:

– ты пришла ба? Я так долго тебя ждал.

– пришла, пришла! Скорее давай в дом, тебе нельзя мерзнуть.

Зайдя бабушка посадила внука возле стола и принялась хлопотать прибирая разбросанные игрушки.

Агафье было за семьдесят, лицо и тело было изрезанно глубокими морщинами. Пепельного цвета волосы были аккуратно собраны под косынкой. Жизнь с ней играла не поддаваясь. Все что у нее осталось – изба и любимый внук, в котором она души не чаяла.

Солнце почти скрылось, оставляя все меньше тепла и света, Бабка суетилась возле печи, приговаривая:

– сейчас разгорится и будет тепло, ночи то еще холодные, подожди милок.

Ваня смотрел на лес, который с каждой минутой становился все темнее и темнее.

– Ба, а где ты была так долго? Я волновался, почему ты хромаешь и на косынке красное пятно?

– все хорошо, Ванечка, я просто оступилась. В лесу еще снег лежит местами, не заметила старая вот и упала, да поделом будет, смотреть надо лучше, да глаза уж не те.

Иван посмотрел на бабку и задумался:

– зачем она мне врет, почему не говорит правду, может я что-то не так сделал или вел себя плохо?

– ба, скажи правду, где была? – голос Вани подрагивал от возмущения и обиды.

– ты вчера лихорадил всю ночь, трясся и бормотал, с первым криком петуха я пошла в лес тебе за травами, у холма рядом с Чернобродной рекой. Леший закружил вот я и оступилась, свалилась вниз и ударилась головой, но это ерунда Вань! Вот и пришлось косынкой перевязать голову, я очень спешила к тебе! Меня не было часов семь, корни все промерзли после зимы, сложно было найти хорошие.

Ваня хмурился и поглядывал в окно на застеленный черной простыней лес.

– врешь ты всё. Тебя не было весь день и ночь – хмуря лоб тихо ответил он.

Багровая луна, цепляясь за верхушки деревьев, поднималась все выше. Ветер завывал на крыше. Все звуки пропали кроме ветра. Баба разожгла пару лучин и поправила таз с водой.

– кушать будешь?

– не хочу… – всё ещё продолжая обижаться, ответил Ваня.

– ветер поднимается Вань – пробормотала она и закрыла дверь на засов.

– а травы ты принесла? – продолжил Иван.

– как головой ударилась все и растеряла Ванюш! Да к тебе поспешила с испугу, думала с ногой да головой больной вовсе не дойду, но видишь, боги дали, даже не болит!

Ветер усиливался, все громче напевая свои мотивы. По небу побежали тучи скрывая яркую луну. С ветром подступала гроза, напоминая о себе далекими раскатами.

Ваня стал хохотать смотря на бабку, казалось, что он специально пытался ее вывести из себя. Слова: – тише, прекрати, перестань – он все сильнее выдавливал из своего маленького рта хохот.

– замолчи! – не выдержав, строгим тоном пригрозила Агафья.

– черти заберут – продолжила она, пытаясь напугать внука.

За окном словно несколько теней проскользнуло. Внезапно все озарилось молнией, раздался гром.

– ты умерла бабушка, вчера! Разбила голову и лежишь сейчас там в лесу, синяя, а звери твое тело делят между собой – молча смотря в пол произнес Ваня улыбаясь.

Потухла одна лучина, в комнате сталось темно. В растерянности от услышанного, бабушка поднялась что бы заменить лучину. За печкой посыпались поленья, что-то темное проскользнуло по полу в поддувало печки.

В избе стало светлее. Ваня сидел почти не шевелясь, а глазами следил за бабкой.

– опять жар поднялся, не прошла хворь! – с испугом думала бабушка присаживаясь к столу напротив внука.

Лучина трещала, то затухая, то разгораясь вновь. Ветер, не переставая заливался свистом, заглушая все, что происходило за окном.

– зачем я про чертей сказала, старая дура! В такую ночь и накликать можно, продолжала думать она.

– бабушка, к нам скоро придут, ты не волнуйся, все хорошо будет! Тихим голосом сказал Ваня, не скрывая улыбку.

– чушь, замолчи, не смей говорить и слова больше балаболка! – гневаясь, закричала бабка.

Иван замолчал. Отвернувшись, он начал всматриваться в сторону леса.

– Или тебя мавки подменили!? Встань спиной ко мне, немедленно! Бабка затряслась от страха и плохого предчувствия.

Внук сидел молча и продолжал смотреть за окно.

Не выдержав, она вскочила, и сама подошла к его спине. В ту секунду молния осветила за окном луг, на нем показалась тень ростом с человека, все погрузилось во тьму и раздался гром! Крыша задрожала, посыпалась глина на пол.

– Прости, Ванюшка, не знаю, что на меня нашло! Ты странно себя ведешь, ты меня пугаешь… – сдерживая слезы, сказала Агафья, вглядываясь в Ваню.

Бабка обняла его, прижав к груди крошечную голову. В печи затрещали дрова раскидывая искры на пол. Подняв глаза, Ваня с испугом спросил:

– ба, ты ведь не умерла? да?

– нет, Вань, перестань! Я рядом, все будет как прежде… – ответила она и слеза покатилась по морщинистой щеке, словно горная река разлилась после долгой засухи.

– ночку бы эту страшную пережить, Вань, и все будет как раньше, утешая внука и себя, говорила Агафья.

Говоря это, ее не покидало ощущение присутствия кого-то третьего. Ване стало казаться, что бабушка сошла с ума. Она то и дело крестилась, то сама, то его, то углы избы и слезы катились из её старых, морщинистых глаз.

На секунду Агафья закрыла глаза, чтобы собраться с мыслями. Она будто провалилась в черноту, где видела черного пса, который медленно озираясь по сторонам и принюхиваясь, брёл по узкой тропинке. Место было ей знакомо, это было рядом с Чернобродной речкой, не далеко от того места где она упала. Пес остановился, посмотрел в сторону и продолжил путь пробираясь вниз к реке. Возле груды камней он остановился, обошел камни. Перед ним лежал труп, изъеденный лесными зверями. Лицо было не узнать, глаза и рот доедали толстые опарыши, все то, что придавало лицу человеческий образ, прогрызли крысы, а живот прогнил и раздулся так, что казалось, он сейчас лопнет.

В этот момент бабка закричала от страха и открыла глаза.

– Подменыш, чертей назвал, с ума меня хотите свести! – руки ее затряслись, а из глаз снова посыпались слезы.

Бабка схватила Ваню за волосы, проклиная его и взывая всех богов ей помочь. Ваня пытался вырваться, кусая ее за руку, но все было бесполезно. Агафья имела не человеческую силу. Резким рывком она выдернула его за волосы, и поднимая над полом, потащила к корытцу под лучиной. Спустившись на колени она принялась топить Ванину голову. Крики Вани заглушали раскаты грома, силы его стали покидать и он перестал сопротивляться. Она вытащила голову внука, с ужасом думая, что же я натворила!

Руки тряслись как от сильного мороза, язык стал свинцовым не давая ей сказать и слова. Она смотрела на Ваню, а он лежал весь сырой, едва дыша.

В тишине она услышала странные звуки, похожие на ржание кобылы.

– Ба, это за нами! Ваня улыбнулся, положил свою холодную ладонь ей на руку и начал истерически смеяться сквозь опухшее синее горло.

Агафья застыла, она не могла не помолиться, не пошевелиться. От сильного ветра дверь распахнулась, вместе с холодным ветром в комнату ворвался трупный запах.

– Ваня, что ты наделал, накликал чертей в канун Егория дня! Черти заиграли тебя! Я, дура, оставила тебя! Но и остаться с тобой было нельзя, сильно хворь тебя взяла, умер бы и ночи не пережил. Агафья обняла Ванечку и сильно прижала к груди.

В дверном проеме появился силуэт, не то мужчина, не то женщина, не то молодой, не то старый. Лицо, которое не кто бы не запомнил, из глаз бьёт то ли свет, то ли тень. В левой руке огонек от свечи, который заставляет не отрываясь на него смотреть, а правая как костяная.

– Баба, за нами пришли! Я забыл тебе сказать, он ко мне ночью приходил, когда ты ушла на два дня. Я так и понял, что ты умерла. Мне было очень плохо и я молился, что бы ты пришла быстрее! Слышишь ба? А пришел тогда он и мне стало лучше, я уснул, а утром и ты вернулась, ба! Только нам надо с ним пойти!

Поднявшись с пола, он пошел к двери. У самого порога внук обернулся на бабку и улыбаясь протянул руку к ней. Агафья лежала еле живая.

– Останься со мной Вань, не ходи! – всё, что только она смогла прошептать в ответ.

Ваня отвернулся, поравнялся с тенью из которой опять появился черный пес. Вдвоём они постепенно скрылись в ночи.

Агафья сильно сжала глаза и от бессилия дико закричала….

Акт 2

Смеркалось. По заросшей лопухами дороге ехала телега, в ней сидел за упряжкой мужчина с густой черной бородой, во рту держа соломинку. Сзади телеги стояло два сундука набитые до верху пушниной для продажи.

Он напевал не затейливую песенку, путая и сочиняя слова на ходу. В дороге Олег был три дня, уже изрядно устал без хорошего ночлега. Он надеялся, что вот-вот ему попадётся деревушка, где бы смог попросить ночлега. Жёлтые поля сменились редким перелеском, стало темнеть. Пришлось зажигать факел, что бы кобыла не нервничала.

Да где же деревня, думал кучер, должна же она появиться наконец…

Становилось все темнее, дорога свернула в чащу. Кроны черных деревьев нависали, создавая туннель. На кронах деревьев совы ухали, моргали глазами, будто играли в жмурки. Мелкие зверьки шуршали в кустах. Когда луна поднялась над головой, в лесной гуще послышался вой.

– только не это! Лада, убереги от волков прошу тебя… с закрытыми глазами про себя молил Олег.

Подстегивая клячу они устремились дальше. Из под копыт взмывали листья, сквозь топот слышно было рычание. Под светом луны стали заметны маленькие огоньки и стало слышно тяжелое звериное дыхание. Их было пятеро.

– Нет, живым вы меня не возьмете, заорал Олег!

Взяв в правую руку кнут, он стал яростно стегать по блеску горящих глаз. Кобыла ржала и пыталась вырваться, кучер сжимал узду, так что слышалось, как скрепят её зубы.

– Гони, чтоб тебя, гони! Матерился Олег на лошадь, на волков и на свою судьбу.

Загнав лошадь, так что она чуть не валилась с ног, они наконец оторвались от стаи. Из леса выбрались к утру.

Бредя ещё с версту, он увидел вдали небольшую избу на опушке леса и стоящий рядом колодезь. Было решено попросить местных отоспаться и узнать дорогу до ближайшей деревеньки, да и коню требовался отдых и уход. Привязав коня к дереву, Олег принялся звать хозяев. Он обошел дом вокруг, но не услышав ответа стал колотить рукояткой хлыста по старой двери.

– Есть кто живой? Хозяева!

В ответ была тишина. Потянув ручку на себя, дверь открылась, внутри не было никого. Поросшие углы проема говорили об отсутствии хозяев или их немощности. Олегу представилась доживающая свои года старая карга, сгорбленная и еле передвигающая. Заходить внутрь он не решился из-за уважения к хозяевам. Стоит еще осмотреться, напиться воды и напоить коня.

От избы отходила пара тропинок, одна из которых вела к колодцу и к лесу. Подумав о том, что к вечеру надо будет разводить очаг, Олег отправился за хворостом в лес. По дороге ему попались грибы, которые ему пришлось класть за пазуху.

Пробираться глубже Олег не стал, лес был густым, не знакомым и каким-то неуютным. Наклонившись за очередным грибом, он заметил одиноко стоящий валун. Что-то заставило на него посмотреть, подойдя поближе, оказалось, что валун лежит на земляном бугре. Это была могила, маленькая могила, а на камне было высечено имя – «Ваня»…

Что может делать посреди леса одинокая могила по видимости ребенка лет 5—8? Нехорошие мысли полезли в уставшую голову и он засобирался в сторону дома. В лесу было удивительно холодно – это стало заметно, ощутив разницу выйдя из него.

У дома вовсю палило солнце, лошадь отдыхала под деревом, щипала высокую траву. Сделав еще несколько походов в лес, Олег собрал много хвороста, которого должно было хватить даже на несколько ночей.

На улице темнело, с леса потянул холодный ветер. Хозяев видно не было, поэтому Олег решил перебраться в избу и затопить печь.

Проведя пальцем по столу, Олег заметил толстый слой пыли и сажи, значит, дома некого не было уже давно, дней сорок точно. Убрав старую каморку, он принялся разводить огонь, припася пару щеп для лучины. Стоящие на столе свечи трогать не стал, вдруг кому пригодятся. От печи пошло тепло. Убрав щепки гусиным крылом, Олег заметил лежащие на полу и лежанке вырезанные деревянные игрушки. Фигурка волка и небольшого человечка. Поставив их на стол он поймал себя на мысли, что все не так уж плохо. От волков оторвался, товар цел, он и лошадь живы – повезло! Да и в комнате было тепло, уютно и тихо… Даже грибную похлёбку успел сварить и съесть!

На небе взошла безмолвная луна, освещая верхушки деревьев и кидая тусклый свет на стол. Олег перебрался на печь и накинул на себя зипун. Жар равномерно стал прогревать его ноющую поясницу и уставшие мышцы. Он расслабился и уже не заметил, как провалился в беспамятство.

Не известно, сколько Олегу удалось поспать, но сон его нарушили скрипы половиц. Вначале ему подумалось, что это от тепла половицы скрипят, но прислушавшись, стало ясно, что звук вначале слышен у порога, потом все ближе и ближе. У стола скрип стихал, а через какое-то время вновь появлялся. Будто кто-то не видимый метался из стороны в сторону, то от двери к столу, то обратно.

За окном луна пропала, в избе был тусклый свет от нескольких лучин и все. В печи дрова странным образом прогорели, да так что и угли не светились. Поднявшись, Олег проверил дверь, не забыл ли ее закрыть на засов. Все было закрыто, скрипы после того как он встал исчезли, как и желание спать.

Попытавшись посмотреть в окошко, Олег увидел только тьму и свое отражение. Сидеть за столом не хотелось. Стало казаться, что из непроглядного окна нечто смотрит на него. По спине пробежала волна мурашек. Каждая волна скатывалась вниз к ногам, заставляя волосы подниматься как молодые саженцы к солнцу.

Забравшись снова на печь и накинув зипун на голову, он закрыл глаза и постарался заснуть. По ногам внезапно прокатился сквозняк, высунув голову, Олег проверил, не открылась ли дверь, и снова спрятал голову. На пороге появились вновь скрипы, они были слышны отчетливее, но осматриваться не было никакого желания, мурашки уже не покидали его тело, они стали постоянными. У стола заскрипел табурет, что-то упало на пол и покатилось к печи. Ноги Олега в момент стали ледяными, к горлу подступил ком, от чего дышать стало тяжело. Сердце застучало так, словно стадо коней мчится от хищников, холодный пот подступил ко лбу. С истошным криком Олег скинул зипун.

– УЙДИ ПРОЧЬ!

Тяжело дыша, он осмотрелся, никого не было, но на полу снова были разбросаны деревянные игрушки!

– Да что б вас черти… – не договорив до конца, Олег понял, что упоминать чертей нельзя, а сейчас просто не допустимо. Но было уже поздно…

Закрыв рот ладонями, он с ужасом посмотрел в окно. Конь на дворе дико ржал, фыркал и было слышно, как он пытается вырваться. Что-то более темное, чем ночь мелькнуло в окне и конь внезапно затих… И навалилась тишина…

Укрывшись снова с головой и закрыв уши руками, Олег прижался лбом и коленями к стене. Руки и ноги были мертвецки холодны, пальцы тряслись от страха и холода. Он попытался размять кисти, чтобы разогнать кровь, но это было бесполезно.

Внезапно стали слышны странные звуки, как будто тихо кто-то разговаривал. Расслышать, что-то было сложно, но голос был женский и отдавал старческой хрипотцой. Может хозяйка? – подумал Олег. Открывать ей точно не стоит или… лучше открыть?

За дверью послышалось отчетливо сквозь всхлипы:

– Где же ты Ваня, Ванечка, зачем ты меня оставил?…

Олег лежал пытаясь не издавать ни звука, хотя зубы стучали словно маленькие молоточки ковали железо. От пота со лба глина на стене стала мокрой.

– Ваня? Это ты? – радостный хрипловатый голос прозвучал рядом с печкой.

– Опять ты игрушки свои растерял! По животу Олега скользнула ледяная рука, положив деревянные фигурки. Лучины погасли, погасло и сознание Олега.

Когда сознание вернулось, он в истерике кинул зипун в сторону стола и стал ломиться в дверь. Засов был открыт, но что-то держало дверь с другой стороны. Оно не хотело выпускать Олега из западни. В отчаянии он вцепился ногтями в доски, под ногти залезли щепки, пару ногтей он содрал пытаясь выбраться, словно загнанный зверь.

– Ваня, теперь я тебя не отпущу… – раздался голос довольной старухи.

Что-то схватило Олега за плечи, потянуло назад. Горло его оцепенело и кричать он уже не мог. Вцепившись в пол остатками ногтей, Олег диким голосом стал взывать ко всем богам и святым которых знал. В этом безумии раздался громкий крик петуха. Олега сразу отпустило, он с размаху открыл плечом дверь и вырвался на улицу.

Вдали виднелись самые первые лучи солнца.

Упав на землю, Олег пятился от дома, отталкиваясь судорожно ногами. В диком испуге Олег в дверном проеме увидел что-то черное, что черней любой ночи и оно бешено вертелось из стороны в сторону.

Поднявшись, он побежал, не думая в сторону леса.

Споткнулся– это был его конь, точнее, что от него осталось. У коня был разодран живот. Из глубоких ран сочилась кровь, виднелись кишки. Пасть была разодрана и не естественно сильно открыта, а вместо глаз глубокие черные впадины! Это стало последней каплей, он совсем перестал соображать! На пригорке он подвернул ногу и кубарем покатился в овраг.

Не известно сколько был в отключке, но вокруг было уже довольно светло. Возле его головы лежал камень, на виске и губах чуялся соленый вкус запекшейся крови.

С большим трудом встав, Олег увидел рядом лежащий разложившийся женский труп в старых рваных лохмотьях. Половина конечностей уже не было, их утащили дикие звери.

Он принялся медленно выбираться из леса, болело всё, только голова не болела, она была совершенно пустой.

Через некоторое время Олега подобрала телега, он благополучно вернулся домой.

Бывал он в этих краях еще однажды. От местных слышал про старый дом, стоящий на окраине леса и что творится там чертовщина. Что был еще путник, так он совсем с ума сошел. Его нашли через две недели, а как нашли, так он улыбнулся и замолк навечно.

У Олега же волосы стали кипельно белые с тех пор, да и ночью уснуть не может, а если уснет, то снится ему эта странная изба. Он ее уже не боится, уже привык!

По рассказам собрались мужики в деревне той, да и решили сжечь проклятый дом. Накрутили факелы, набрали соломы, а как подошли к дому, так и спалили его. А как сожгли, гулянку устроили всем селом. На Ивана купало это было. Пили и веселились, а один старый дед и говорит тем мужикам:

– вот лиса бешеная собаку искусает, а ты возьмешь и конуру ей в щепки топором разметаешь, а она сорвется и убежит, если сразу не покусает то точно вернется пока ее не убьют или сама не сдохнет!

Мужики головы то и зачесали. Толи сами страху нагнали толи, и правда стали замечать, что кто-то возле речки в камышах плачет, а в поле воет толи зверь – толи человек.