Текст книги "Пой, Менестрель!"

Они вышли из храма в золотисто-алый вечерний свет. Менестрель кинул плащ на поваленную колонну, сел.

– О, моя Певунья – ревнивая возлюбленная и строгая госпожа, – заговорил он. – Она капризна и ненасытна. Не позволяет забыть о себе ни на мгновение. Кажется, принадлежит мне, а на деле – я принадлежу ей. Вечно недовольна мной, а я, не скрою, частенько сержусь на нее. И все же я привязан к ней всем сердцем и надеюсь, она не избрала бы другого хозяина. – И Менестрель положил на колени лютню.

Стрелок и девушка, улыбаясь, переглянулись.

– Приходи в наш город, – позвала девушка.

Менестрель коснулся струн. Лютня издала слабый звук, будто вздохнула.

– Не миновать мне его, – согласился певец.

– Где ты побывал? – с любопытством расспрашивала девушка. – Какие принес новости из дальних краев?

– Новости? – певец улыбнулся. – Что тебя интересует? В Норрифе дамы украшают прически живыми бабочками, а в Лильтере носят такие высокие головные уборы, что вынуждены приседать, когда проходят в двери.

– Неужели? – засмеялась девушка.

– В Бархазе, – Менестрель обращался уже к Стрелку, – на стрелы насаживают костяные свистульки, и летящие стрелы поют… Столица Бархазы увита розами от подножия крепостных стен до шпилей на башнях замка…

Менестрель рассказывал о поэтических состязаниях, устроенных королем Бархазы, о хранилище рукописей в Миасе – королевстве на островах; об обычае адамельцев окунать новорожденных детей в прорубь; о вооружении конных воинов Сотары; о неприступных твердынях Дойма, о которые год за годом разбивается войско царя Урша.

Казалось, Менестрель обошел всю землю. Когда он на мгновение умолк, девушка спросила:

– А в Каралдоре ты не был?

– Был, – коротко ответил Менестрель.

Девушка ждала, но продолжать он явно не собирался. Вместо этого вновь пристально поглядел на нее.

– Так что же? – мягко промолвила она.

– Что можно сказать о королевстве, где убивают своих королев?

Девушка отвернулась.

– Многие верят… – начала она. – Верят, что люди, воззвавшие к королеве Инир, после смерти превращаются в оленей. Бродят по лесной чаще – неуязвимые для стрел.

– Тогда они приходят сюда, – тихо и уверенно отозвался певец.

Наступила тишина. Затянувшееся молчание прервал Стрелок:

– Надо возвращаться. Не успеем в город до закрытия ворот.

– Для меня отопрут ворота, – встрепенулась девушка.

– А мне и вовсе торопиться некуда, – засмеялся Менестрель. – Переночую здесь, в храме.

– Если ты предпочтешь ложу из мха постель из звериных шкур и родниковой воде – глоток доброго вина, я предложу тебе гостеприимство, – улыбнулся Стрелок.

Менестрель с готовностью встал, Стрелок подсадил девушку в седло, и все дружно направились к дому охотника. Стрелок вел под уздцы белогривую лошадь, Менестрель оказывался то рядом, то сзади – как позволяла чащоба. Оглянувшись, лучник спросил певца:

– Ты долго странствовал?

– Более семи лет… За это время многое изменилось.

– Что же именно?

– Сильнее всего – люди. Прежде идешь по селению, всюду песни звучат. Все поют: голосистые и безголосые, в одиночку ли, хором; сидя дома, стоя у ворот, выходя во дворы… Нынче так же красивы дома с островерхими крышами – в Лильтере строят иначе, – у меня, когда с корабля сходил, сердце замерло, едва красную черепицу увидел… Вокруг нарядные палисадники… И почему-то ни песен, ни смеха… Я разговорился с одним. Он: «Скучно, мол, живем». – «Так чего же не поете?» – спрашиваю. «Надоели старые песни». Говорю: «Сложите новые; если душа поет – слова найдутся». Ведь начинаю петь – слушают. Словно из оцепенения выходят, лица светлеют…

Менестрель умолк, и тишину нарушал лишь звук шагов. Под ногами путников шуршала трава да похрустывали ветки.

Золотистая полынья в небе быстро затягивалась. Еще розовела полоса заката, розовые отблески падали на верхушки деревьев. Внизу сгущалась тьма. Но Стрелок шагал уверенно. Не проявляли беспокойства и его спутники, всецело доверившись проводнику.

– Любопытные сказки нынче сказывают, – продолжал Менестрель. – О колдунах да оборотнях…

– Что ж тут удивительного? – не понял Стрелок. – Во всех сказках герой сражается с драконом, или с великаном, или с оборотнем…

Менестрель положил руку ему на плечо, заставляя остановиться.

– Те, кто прежде складывал сказки, хотели сделать людей храбрыми. Показывали – можно, сражаясь с непомерной силой, выйти победителем. Но почему нынче «Сказка о том, как Герой победил оборотня» превратилась просто в «Сказку об оборотне»? Почему речь ведется не о подвигах Героя, а о злодеяниях оборотня? Почему оборотень оказывается умнее и сильнее всех?

– И все же его побеждают? – перебил Стрелок.

– Да. На время… Если прежде в конце сказок оживали люди, обращенные чародеем в камень, то теперь оживают оборотни. Мол, борись не борись – бесполезно, зло бессмертно. В сердцах намеренно поселяют страх и отчаяние.

– Испугать легко, – заметила девушка.

Менестрель и Стрелок обернулись. В полутьме смутно белело ее лицо, поблескивал серебряный обруч.

– Испугать легко, – повторила она. – Легче, чем рассмешить. Много легче, чем растрогать рассказом о великой любви.

– А как просто править трусами, – подхватил Менестрель. – Знаете, кто первым это почуял? Деревенские колдуны, да-да. Раньше они ютились в покосившихся лачугах и держали про запас два товара: приворотное зелье да средство от бородавок. А нынче? В каждом селении свой колдун, и не один. Из столицы доходят слухи о каком-то Магистре. Торговцев амулетами видишь чаще, чем бродячих актеров. Магами забиты постоялые дворы; ведьмы подскакивают к вам в городских воротах, опережая нищих… И чем берут? Страхом. На вас злые чары – мы поможем. В будущем вас ждет удар – мы предотвратим.

Стрелок засмеялся:

– Кто же к ним идет?

– Тот, кто напуган и несчастлив. Кто не имеет ни веры, ни смирения. Торопятся волшебными силами изменить судьбу… Будто можно изменить судьбу, не меняясь самому.

Некоторое время они шли в молчании. Уже совершенно стемнело. Лунный свет не пронизывал густую хвою, и, выбравшись на поляну, путники долго медлили, прежде чем вновь шагнуть во мрак ельника. Деревья обрели небывалую четкость очертаний, высились черными исполинами. Над ними клубились серебристые облака. В разрывах виднелись далекие бледные звезды.

Тем ярче запылали дрова в очаге, когда путники вошли наконец под гостеприимный кров Стрелка. Охотник быстро развел огонь, подогрел вино, нарезал мясо и хлеб. Он двигался легко и стремительно, выполняя привычную работу, но девушке чудилось – Стрелок творит волшебство.

Недаром так быстро разгорелся огонь, зазмеился по веткам, охватил поленья. Недаром горячим и сладким оказалось вино в кружках; двух глотков хватило – и схлынула усталость, утихла печаль о сестре, унялась тревога от рассказов Менестреля. Недаром холодная зайчатина и грубый хлеб были вкуснее изысканных яств.

Уже сто раз девушка напомнила себе, что пора уходить, но так и не тронулась с места. Не в силах была покинуть этот дом – уютный и спокойный, проститься со Стрелком.

– Открыто живешь, хозяин, – заметил Менестрель, отправляя в рот кусок мяса. – На дверях ни замков, ни затворов…

– Так у меня же красть нечего, – рассмеялся Стрелок.

Девушка невольно улыбнулась, соглашаясь. Обвела взглядом комнату. Стол, две скамьи, кое-какая кухонная утварь – ворам не на что было позариться.

Менестрель вытер нож хлебом.

– Хочешь сказать, люди богато жить стали? Богаче, чем прежде?

– Почему?

– Замки на дверях появились. Я глазам не поверил. Никогда у нас дверей не запирали. Путников как долгожданных гостей принимали. Я тут встретил, – он неопределенно махнул рукой, – бродячую труппу. Дождь проливной, грязь по колено, а они составили фургоны кругом, задернули занавески, кутаются в плащи, мокнут, мерзнут… В двух шагах селение. Спрашиваю: «Что же вы в дома не пошли?» А они: «Нас не пустили».

Стрелок недоверчиво пожал плечами:

– Не повезло, неприветливые жители попались…

Менестрель усмехнулся:

– Оставить без крова странника, не поделиться с ним хлебом, выгнать из дома отслужившего свой век пса, повесить на дверь замок больше самой двери – поступки, достойные оборотня. – Менестрель не стал продолжать. Повернулся к девушке: – Невеселую мы затеяли беседу?

Девушка не ответила. Ей все еще слышалась соловьиная песнь, мерещились золотистые, лукавые глаза волков. И белый олень летел, не касаясь земли, не сминая травы…

Жарко потрескивали поленья, весело уносились вверх искры. Язычки пламени отражались в боках грубых глиняных кружек. Девушка с нежностью погладила угол стола, пробежала пальцами по краю резьбы. Ей хотелось приласкать все вещи в доме. Казалось, это поможет сохранить в памяти каждое мгновение долгого счастливого дня. Девушка понимала: подобные дни не повторяются; так легко и радостно она чувствовала себя только в детстве.

Сейчас ее ничто не могло огорчить или напугать.

Рука ее касалась руки лесного короля – вовек не будет опоры крепче и надежнее.

«В замке тревожатся. Надо возвращаться». – Мысль становилась все неотвязней.

Девушка обратилась к Менестрелю:

– Ты придешь в замок? Принцесса Аннабел, – тут девушка отвернулась, и по голосу стало слышно, что она улыбается, – любит звуки лютни.

– Как тебя зовут, госпожа? Кого отыскивать в замке?

Она склонила голову, длинные волосы закрыли лицо.

– Аннабел.

В голосе вновь слышалась улыбка.

Пораженный, Стрелок отставил кружку с вином. Этого он никак не ожидал. Принцесса…

– Так мне не померещилось! – вырвалось у Менестреля.

Аннабел с любопытством взглянула на него, но певец не прибавил больше ни слова.

Девушка встала.

– Мне пора, – вздохнула она.

– Я провожу. – Стрелок поднялся. Повернулся к Менестрелю: – Отдыхай.

…Лучник с девушкой спустились к реке и зашагали вдоль берега. Шли рядом, а сзади, недовольно пофыркивая, брела белогривая лошадь.

Небо посветлело, выцвели звезды. Лес просыпался. Запел дрозд, черной тенью пронесся филин, возвращаясь в дупло. Легкий ветер погнал рябь по реке.

Алая полоса забрезжила на востоке, порозовели облака. Затрепетали деревья, будто стряхивая остатки сна. Предутренний мрак рассеялся, на темном бархате хвои выделялся нежный шелк березовых листьев и сочный атлас – кленовых. Взошло солнце. По небу плыли облака – пышные и золотистые, словно караваи.

Аннабел оглядывалась со щемящим сердцем. Далеко ли до опушки? «Еще далеко, – твердила она. – Надо перейти ручей…»

Опираясь на руку Стрелка, она перепрыгнула с камня на камень, миновала журчащие струи.

«Еще неблизко, – утешала себя Аннабел. – Нужно подняться на горку…»

Шаг за шагом они одолели невысокий откос.

«Еще есть время, – отчаянно надеялась Аннабел. – Впереди березовая роща…»

Она чувствовала, что и охотник считает шаги.

Деревья неуклонно редели. Стрелок с Аннабел вышли на опушку. Принцесса остановилась, будто страшась пересечь незримую черту. Черту, за которой оканчивались владения лесного короля.

Аннабел прислушивалась к прощальному шелесту деревьев. Знала: скоро и Стрелок с ней простится. Возвратится к своим подданным, а она – к своим.

Но он не стал прощаться. Он взял ее за руку и повел к городу, как ведут домой напуганного и уставшего ребенка.

– Лес тебя не обидит – приходи без страха. А не сможешь прийти – позови, сам поспешу.

Этих слов она ждала и боялась не услышать. На мгновение Аннабел почудилось: она вновь стоит на зачарованной поляне, а вокруг гремят соловьи.

– Приду, – откликнулась она.

И тотчас обоим стало ясно, что расстаются они не навсегда. Напротив, эта встреча всю жизнь продлится.

– Сумеешь отыскать мой дом? – спросил он.

– Сумею.

Теперь им шагалось легко и беспечно. «Скоро увидимся вновь». Не доходя городской стены, Аннабел повернулась к Стрелку, положила руку ему на грудь:

– Не ходи дальше.

Лучник понимал: принцесса не хочет, чтобы об их встрече узнали. Он подсадил девушку в седло. Белогривая лошадь неспешной рысью двинулась к воротам. Стрелок провожал Аннабел взглядом. Принцесса окликнула часового, ворота распахнулись и снова захлопнулись, скрыв Аннабел. Лишь тогда охотник повернул назад.

Из караульной навстречу принцессе выбежал высокий широкоплечий человек в темной одежде, с вышитым на куртке гербом – алыми маками над лезвием меча. Стражники проворно расступились перед ним.

– Зачем вы здесь, Драйм? – удивилась принцесса.

Драйм упал на одно колено:

– Лорд Артур отправил меня к воротам. Мы очень беспокоились, ваше высочество.

– Совершенно напрасно, – сдержанно ответила Аннабел, заставляя себя смотреть прямо в глаза Драйму.

Тот, кто впервые встречал этого человека, вздрагивал и спешил отвести взгляд, чтобы не видеть лицо, будто сшитое из разных лоскутков, – когда Драйму было десять лет, его чудом спасли из горящего дома.

– Лорд Артур взял на себя смелость не беспокоить его величество и умолчал о вашем исчезновении, – сообщил Драйм.

– Весьма разумно со стороны лорда Артура, – ответила повеселевшая принцесса и, подхлестнув лошадь, поскакала к замку.

* * *

В королевстве мир, и добрые рыцари предаются забавам. Пенятся кубки, слуги обносят гостей яствами, музыканты и певцы услаждают их слух. Но без кого не обходится ни одно празднество? Чьи пиры веселее всех? Кто умеет направить застольную беседу так, чтобы каждый гость почувствовал себя в центре внимания? Кого полагают знатоком поэзии? Кто, не слагая стихов, бывает захватывающе красноречив? Кто изящнее всех в танце и проворнее на охоте? У кого самый великолепный конь и самая прелестная дама? Кто с рождения обласкан судьбой?

Лорд Артур – алое одеяние заткано серебром, светлые волосы падают на усыпанный жемчугом воротник, плащ ложится изящными складками, на ногах туфли с квадратными носами, – какое смелое решение, каралдорский посол позеленел от зависти. В гербе Артура – маки, алые маки на серебряном поле, и меч, чья рукоять украшена головой грифона. Этот меч существует и в яви, прапрадед нынешнего короля, Август Славный, подарил его одному из предков Артура. Этим мечом рубил Артур врагов в каралдорской сече и в неполные семнадцать лет был посвящен в рыцари прямо на поле боя. Артуру не исполнилось еще и двадцати, когда король ввел его в состав Совета. Теперь, спустя два года, Артур настолько уверился в королевской милости, что осмелился умолчать о затянувшейся прогулке принцессы – дерзость, на которую не отважился бы даже лорд Гаральд, глава Королевского Совета. Не в обычае Артура было приносить дурные вести. К счастью, принцесса нашлась. Правда, ее страсть к дальним прогулкам не иссякла…

– Сюда, ваша светлость.

Драйм разрывался между необходимостью указывать дорогу и привычкой неуклонно следовать позади. Артур тронул коня. Сильное животное легко одолело подъем, и Артур оказался на вершине холма. Здесь травы поднимались так высоко, что задевали стремена всадников. В зелени травы алели необыкновенно крупные ягоды земляники, в воздухе стоял ни с чем не сравнимый аромат спелых ягод и разогретой солнцем земли.

– Вот там. – Драйм указал плетью. – Видите крышу?

Артур поднес ладонь к глазам, загораживаясь от солнца. Горячий воздух дрожал над деревьями, вплотную подступавшими к подножию холма. Лес тянулся до самого горизонта, постепенно растворяясь в туманной дымке. В темную зелень то и дело вкрапливались оттенки посветлее: ельники да сосняки перемежались березовыми и дубовыми рощами, зарослями вербы, осинниками… Змеилась, сверкая под солнцем, узкая лента реки. К ней отовсюду сбегались ручьи, один из которых, быстрый, бурливый, огибал холм и терялся за деревьями.

– Принцесса ехала вдоль ручья, – рассказывал Драйм. – Я боялся потерять ее из виду и в то же время не хотел подступать слишком близко. Мне немалого труда стоило незамеченным следовать за ней от городских ворот…

– Значит, хозяина дома ты не видел?

– Видел, он вышел ее встретить. Они поговорили, и принцесса повернула обратно…

– Да? И каков из себя этот… лесной житель?

– Не успел рассмотреть.

– Почему?

– Не сумел подойти.

– Почему? – настойчиво допытывался Артур. – Там были собаки?

– Нет, ваша светлость. Ему не нужны сторожа – без собак все чует. Я только шагнул ближе, как у него уже стрела на тетиве лежала. А разглядеть меня за деревьями он никак не мог.

– Ну и что? Сорвалась с ветки испуганная птица – считай, чужие…

– Наверное, следовало выйти и заговорить с ним?

– Нет, Драйм, ты поступил правильно. Пусть встреча выглядит случайной. – Тут Артур издал короткий смешок. – Принцесса, конечно, не ожидает подобной дерзости… А могла бы насторожиться. О ее лесных прогулках уже поговаривают. Окажись на нашем месте лорд Гаральд, нынче же вечером сидела бы она взаперти в Круглой башне, как в давнее время ее сестрица… Маргарет в ту пору было девятнадцать. Аннабел как раз достигла ее возраста.

– Так это правда, будто Маргарет была влюблена в бродячего музыканта? Ходили слухи, в Каралдоре она и зачахла от тоски по нему.

– Ты хоть раз видел человека, умершего от тоски? Нет? Я тоже. А вот умерших от яда видел.

Драйм согласно кивнул. Подобное объяснение казалось ему более убедительным. Повинуясь знаку лорда, он снова двинулся вперед. Артур не отставал, и скоро они спешились в тени берез, окружавших дом. На берегу ручья примостились несколько молоденьких ясеней, пышно разрослись кусты шиповника, боярышника, сирени. Сирень уже отцвела, а возле нежных лепестков шиповника вились крупные шмели.

Артур взбежал на крыльцо, решительно постучал.

– Эй, дома хозяин?.. Здесь не заперто, – бросил он через плечо Драйму.

Вошли. Дом дышал чистотой и прохладой. Большой квадратный стол; скамьи вдоль стен, сделанные из какого-то светлого дерева, вероятно березы, украшенные затейливой резьбой; глиняная посуда на полках, очаг в углу.

– Небогато, – заявил Артур, осмотревшись.

Опустился на скамью, вытянул ноги. Солнечный луч, пробившись сквозь неплотно притворенные ставни, заиграл в кадке с водой. Блики плясали на двери, ведшей во вторую комнату. Драйм вопросительно посмотрел на Артура.

– Не надо. Дождемся хозяина.

Драйм снял со стены два висевших там лука.

– Превосходное оружие. Такой, – он показал Артуру лук, что побольше, – не хуже моего будет. Похоже, один мастер делал. – Драйм положил рядом собственный лук. – Так и есть, вот клеймо. Обри его звали. Я мальчишкой был, когда он последний раз приходил в город. Говорят, умер от какой-то хвори. Замечательные луки мастерил, – Драйм любовно провел пальцем по дереву.

Артур слегка пожал плечами:

– Если человек кормится охотой, без хорошего оружия не обойтись.

– Только ли охотой?

– Думаешь, он из тех бравых мблодцев, что освобождают запоздалых путников от кошельков?

– Или из тех, к кому его величество обращается в час беды… Когда, например, надо перехватить гонца, посланного…

Артур предостерегающе поднял палец, и Драйм умолк на полуслове.

– Нет, вряд ли, – сказал Артур после паузы. – Такие люди недоверчивы и не забывают, уходя из дому, запирать двери. Впрочем, легко проверить.

Артур поднялся, взял плетеный колчан и высыпал его содержимое на стол.

– Взгляни, это же срезни. – Он указал на стрелы с раздвоенными наконечниками. – С ними только на охоту ходить. А такими вот даже зверя не убьешь, разве что оглушишь… Вместо острия – деревянный конус.

– Знаю, – сказал Драйм. – Ими бьют, чтобы не попортить шкуры…

Артур быстро перебирал стрелы.

– Здесь просто не с чем идти на человека… Тем более на воина в кольчуге. Ни одного трех– или четырехгранного бронебойного наконечника…

Громко заржал конь Артура, привязанный под окном. Артур поднял голову, торопливо собрал в колчан стрелы. Едва Драйм успел пристроить колчан на прежнее место, дверь отворилась и вошел хозяин. Мгновенная тень разочарования скользнула по его лицу – охотник явно надеялся увидеть кого-то другого.

«Потому и дверь не запер, – решил Артур. – Ждал Аннабел. А она сегодня из замка не выберется…» Артур с нескрываемым любопытством разглядывал лучника, стараясь понять, чем тот приворожил принцессу. Вошедший казался одних лет с Артуром и даже походил на него какой-то особенной ловкостью движений: у Артура врожденной, у Стрелка – приобретенной за годы жизни в лесу. Улыбался открыто и дружелюбно – так улыбаются люди, убежденные, будто мир хорош и жизнь чрезвычайно приятная штука. Лицо у него было смуглое и обветренное, волосы темные. Глаза…

В глазах его было больше силы, чем в глазах воинов, больше гордости, чем в глазах сеньоров, больше ясности, чем в глазах мудрецов. В зеленых глазах отразилось спокойствие лесных озер, веселье ручьев, тепло солнечных лучей.

И еще глаза охотника полнились нетерпеливым ожиданием: незваные гости могли оказаться посланцами Аннабел. Но такую опасную игру Артур затевать не хотел.

– Простите наше вторжение, – заговорил он, пуская в ход самую приветливую из своих улыбок.

Драйм покосился на Артура. Знатный лорд обращался на «вы» к простому охотнику. Считался с выбором принцессы? Или и сам почувствовал в этом человеке нечто, требующее уважительного обращения?

– Мы возвращались в город, вздумали сократить дорогу и поехали напрямик, уверенные, будто эту часть леса знаем прекрасно. К стыду своему, заблудились.

Артур развел руками и засмеялся, признавая собственный промах. Стрелок чуть улыбнулся, его всегда забавляла беспомощность горожан перед лесом.

– Вам еще повезло – не забрели в топи.

– Я говорил то же самое, – воскликнул Артур, живо оборачиваясь к Драйму.

Драйм пробормотал нечто утвердительное. Артур вновь повернулся к Стрелку.

– Я лорд Артур, – запоздало назвался он. – А это сын моей кормилицы, мой названый брат – Драйм.

Стрелка удивило это двойное побратимство, тем более что Драйм держался не как ровня, а скорее как слуга лорда. Что же до Артура… Едва увидев его, Стрелок сразу вспомнил – мокрые от пота оленьи бока, звонкий зов рога, одетый в алое всадник, будто сросшийся с конем… Стрелку претило убийство ради забавы, и взирал он на Артура без особой симпатии. К тому же настораживала улыбка Артура – чересчур любезная.

– Я провожу вас до города, – вызвался Стрелок.

– Вам, конечно, ведомы все тропинки? Кормитесь охотой? – все так же приветливо спрашивал Артур.

Стрелок ограничился сдержанным «да».

– Вы, разумеется, прекрасный лучник, – продолжал Артур. – Появитесь на состязании?

Стрелок покачал головой.

– Как? – в один голос воскликнули удивленные Артур и Драйм.

– С таким замечательным луком, – Драйм указал на оружие, отмеченное клеймом мастера. – Да и второй не хуже.

Стрелок ласково коснулся старого лука:

– Этот достался мне от отца. Он был настоящим мастером. А новый я сделал сам.

– Так ваш отец – тот самый Обри? – В голосе Драйма слышалось неприкрытое восхищение. – Мне доводилось держать разные луки, но ни один нельзя было сравнить… И вы не хотите принять участие в состязании?

– Не забывайте о залоге, который вносят участники. Все эти деньги потом получит победитель. Король платит за своих дружинников, знатные лорды – за своих вассалов. У меня такой суммы нет.

– Только в этом дело? – оживился Артур. – А если я внесу залог, выйдете к черте?

К его досаде, лучник не спешил соглашаться и благодарить.

– Предположим, я проиграю?

– Моя потеря будет невелика, – улыбнулся Артур. – А ваше участие сделает зрелище особенно захватывающим. Если же вы победите, выступая под моим гербом, часть славы достанется и мне.

– Хотите увидеть… – Стрелок протянул руку к оружию.

– …Какого лучника выставляю? – подхватил Артур. – Не откажусь.

Он не желал упускать случая подружиться с этим человеком. Артур привык завоевывать сердца – впрок.

Они вышли из дома.

– Состязания происходят в три приема, – объяснял Артур. – Сначала целят по обычной мишени, которую относят все дальше. Потом стрельба навскидку. И последнее – бьют мечеными стрелами по движущейся мишени… Скорее всего вашим соперником окажется Гирсель-южанин. Его выставляет лорд Гаральд. Гирсель уже дважды побеждал лучших королевских лучников…

Стрелок спросил, не хочет ли Артур сам выбрать ему мишень. Тот, долго не раздумывая, указал на одну из берез, хороводом окружавших дом. Стрелок поморщился и попросил Драйма привязать к стволу узкую доску – не подобало стрелять в живое дерево. Беря прицел, понял – Артур не без умысла поставил его против солнца. Лорд хотел знать, на что способен лучник. Одна за другой сорвались с тетивы три стрелы, и Артур не сдержал восхищенного возгласа – стрелы были пущены так точно, что расщепили одна другую.

– Это убедит кого угодно. Не думаю, чтобы Гирсель сумел повторить подобное.

– Укажите новую мишень.

– Стоит ли даром тратить силы? Уверен, вам любая цель окажется по плечу. Для меня большой честью явится ваше выступление под «алыми маками».

Драйм подметил, каким испытующим взглядом окинул Стрелок Артура, и подумал, что не стоило бы лорду выказывать такую нарочитую любезность.

Артур, прищурившись, тоже наблюдал за лучником. Стрелок повторил:

– Что ж, еще испытание?

– Пожалуй, – неожиданно согласился Артур.

Глаза его озорно блеснули. Артур не спеша направился к березе, служившей Стрелку мишенью.

Лучник и Драйм, переглянувшись, последовали за ним. Оба почувствовали – Артур замыслил что-то особенное. Он жестом велел им оставаться на месте. Отвязал дощечку, повертел в руках. Откинул со лба волосы, улыбнулся. И поднял дощечку на уровень груди. Стрелок опустил лук.

Драйм, поначалу решивший, будто Артур медлит, подыскивая мишень, по движению Стрелка угадал истину. Задохнулся.

– Ваша светлость!

Артур не обратил на побратима ни малейшего внимания. Крикнул весело:

– Стреляйте!

Видно было, как он улыбается. Драйм обернулся к Стрелку:

– Ты… Если ты…

– Отойди в сторону, Драйм, – приказал Артур. – Не мешай лучнику.

Стрелок молча смотрел на него. Артур держал дощечку на вытянутых руках. Держал прямо перед собой… Узкая желтая дощечка. Светлое пятно на алом фоне. Чуть выше – стрела в горло. Чуть ниже – стрела в живот. На красном кровь незаметна…

– Что же вы? – подзадоривал Артур.

Стрелок медлил. Лорд Артур, вы любите смертельную игру? Риск упоителен, опасность рождает жар в крови? Желаете испытать лучника? Судьбу? Или доказать свое превосходство? Ведь это важно для вас – всегда быть первым. Немалое мужество нужно, чтобы встать под стрелы. Еще большее – чтобы выстрелить.

Безмолвный поединок длился несколько мгновений. Стрелок испытывал смущение, досаду, все сильнее разгоравшийся гнев. Артур хотел, чтобы он бросил лук. Стрелок не желал уступать.

Постепенно, дюйм за дюймом, он поднимал оружие, проверяя выдержку Артура. Тот не шевелился. Наконечник стрелы поднялся на уровень его груди. Пальцы Артура крепко держали дощечку, глаза щурились, с губ не сходила улыбка.

Стрелок всем телом ощутил, как напрягся Драйм. Не скрываясь, схватился за рукоять кинжала. Красноречивый жест – за промах заплатишь жизнью.

Стрелок спустил тетиву. Запела костяная свистулька, насаженная на черенок. Стрела вонзилась в дощечку. Драйм присел на корточки, несколько раз провел ладонями по лицу. Артур отшвырнул деревяшку. Он так и не перестал улыбаться. Правда, в улыбке этой сквозило уже не торжество, а растерянность.

…Поздним вечером Артур и Драйм спешились во дворе замка. Со Стрелком они распрощались на Ратушной площади. Драйм перехватил у Артура повод.

– Ваша светлость…

– Что скажешь, Драйм? Как тебе показался этот Стрелок? – И, не дожидаясь ответа, продолжал: – Я ведь не думал, что он выстрелит, можешь поверить? Полагал – духу не хватит… Решительный малый… – Артур умолчал о том, как неуютно почувствовал себя под внимательным взглядом зеленых глаз. – Теперь ясно, чем он понравился принцессе. Надеюсь, – и тут Артур засмеялся, – надеюсь, лорду Гаральду мой новый лучник понравится также.

* * *

Герб Каралдора – черный ворон, раскинувший крылья, парит над башнями крепости. Войско Каралдора – тьма несчитанная; замки его – неприступные твердыни. Рыцари его – доблестны, вассалы – смирны, богатства – немерены. Ни в чем не привык встречать отказа каралдорский король. Гордо держат головы его посланцы.

– Как идут, – Артур полуобернулся к лорду Гаральду, на губах его играла язвительная улыбка. – Уверены, будто мы им вручим принцессу и королевство в придачу.

– Когда король каралдорский просил руки принцессы Маргарет, наш повелитель отвечал согласием.

– Разумеется. Он мирился с соседом и оставлял наследницей престола младшую дочь. Но теперь…

Лорд Гаральд вздохнул:

– Удивительно, до чего быстро последовала смерть Маргарет в Каралдоре.

– На мой взгляд, не удивительно.

Артур посмотрел на принцессу. Она стояла спиной к дверям тронного зала, за которыми скрылись посланцы, и разговаривала с лордом Бертрамом. Обычно Аннабел предпочитала одежды неярких тонов, но для торжественного случая облачилась в густо-синее платье, поверх которого накинула еще одно, пунцовое. По мнению Артура, держалась она безукоризненно: ни одного беспокойного взгляда, ни одного жеста, выдающего волнение, а ведь за закрытыми дверями решалась ее судьба. Десятки любопытных взглядов были устремлены на принцессу, но ей ни разу не изменила выдержка.

Артур приближался к ней, лавируя в толпе придворных. Отдавал поклоны, обменивался улыбками. Аннабел вежливо ответила на его приветствие.

– Властитель Каралдора умен, не правда ли? – тихо промолвил Артур. – Сватаясь к единственной наследнице, рассчитывает присоединить к своим владениям наше королевство.

– Отказ будет означать войну, – произнесла принцесса ровным голосом.

– А мы каралдорцев бивали и прежде, – улыбаясь, заявил Артур. – Соизвольте, ваше высочество, вспомнить битву у Черного Брода. – Артур помолчал и добавил ласково: – Не тревожьтесь, послы уедут ни с чем.

В устах придворного подобная фраза могла показаться дерзостью. Но тон Артура был исполнен искренней заботы. Принцесса взглянула не сердито, а удивленно и скорее благодарно. В детстве они дружили, однако прежней близости не осталось, и Аннабел никак не ожидала встретить сочувствие. Она была растрогана.

– Надеюсь, вы окажетесь правы, милорд.

– Ответ его величества решит участь всех нас. – Артур еще понизил голос. – Я тоже не хочу оказаться под пятой каралдорского короля… Принцессе Маргарет не на кого было опереться. Вы, ваше высочество, можете рассчитывать на мою помощь.

Наклоном головы принцесса поблагодарила Артура за добрые слова. В это время увитые розами двери тронного зала распахнулись и показалась четверка послов.

Надменны были их взгляды, суровы лица. Важно прошествовали послы через раздавшуюся толпу, никого и словом не удостоили. От глаз многоопытных придворных, однако, не укрылась краска гнева, заливавшая их щеки. Артур и Аннабел глядели вслед каралдорским посланцам, когда из дверей тронного зала выскочил насмерть перепуганный алебардщик: