Текст книги "Сюрприз для «воинов Аллаха»"

15

Греция, Салоники,

август 2004 года

Ангелос Хапсалис был не только водителем трейлера, но и его владельцем. Именно это позволяло ему столь удачно обтяпывать свои делишки. Получив сигнал, к примеру, от того же Мочаидзе, Ангелос вступал в контакт с греческим грузоотправителем и согласовывал порядок перевозки груза с портовыми властями.

Схема была отработана до мелочей. Ведь несколько лет до этого Ангелос выступал в качестве шипчандлера. То есть получал по рации предварительную заявку от капитанов идущих в Салоники судов и выполнял ее. К моменту швартовки судна Ангелос уже подвозил на причал необходимый провиант, запчасти, а также обеспечивал пополнение запасов воды.

Как раз в то время Ангелос и оброс многочисленными связями в среде контрабандистов-капитанов. После чего и вовсе оставил хлопотный бизнес шипчандлера, переключившись на ответственную доставку грузов в порт. Официально он теперь зарабатывал меньше, но доходы от преступного бизнеса были весьма ощутимыми.

Покинув борт «Лазури», Ангелос прошел к фуре и закрыл ее. Несколько секунд спустя грек взобрался на подножку своего тягача «Вольво» и оказался в кабине. Коротко посигналив на прощанье, трейлер направился к выезду из порта.

В отличие от портов СНГ, охрана греческих портов носит, скорее, символический характер. На воротах порта Салоники обычно дежурили два охранника. Один дрых в дежурке, второй сидел, развалившись в пластиковом кресле, у ворот. Однако в связи с приближением Олимпиады в стране был введен «розовый» уровень готовности правоохранительных органов. Применительно к порту Салоники это выразилось в усилении двух охранников двумя местными полицейскими.

Трейлер подкатил к воротам и, вздыбив клубы пыли, затормозил. Из дежурки доносились возбужденные голоса. Там старший из полицейских и один из охранников играли в карты. Сидевший на воротах в пластиковом кресле охранник даже не потрудился встать.

– Ф-фух! – лениво отмахнулся он от пыльного облака. – Разгрузился, Ангел?

– Разгрузился, – высунулся в окно тягача Ангелос.

– Что-то ты долго сегодня… – зевнул охранник и, сидя на месте, передвинул рычаг, опускавший трос на выезде.

Ангелос уже собрался было тронуть трейлер и вывести его за ворота, но в это время подал голос второй полицейский. Он был слишком молод и неопытен, чем доставлял массу неудобств своим старшим коллегам.

– Так, а это… – проговорил полицейский. – А проверять трейлер?

Сердце у Ангелоса екнуло, но он заставил себя растянуть губы в ухмылке и подмигнул охраннику – мол, во дает, чудила, и где такие только берутся?.. Охранник тоже улыбнулся и сказал:

– Ангел возил сегодня табак. Если хочешь чихать весь вечер, иди проверяй!

После этого Ангелос с охранником дружно засмеялись. Посрамленный молодой полицейский засмущался и махнул рукой, отвернувшись. Ангелос тронул трейлер с места и крикнул:

– Пока, Ефстратос! Счастливо отдежурить! Как-нибудь, когда раскопаюсь с делами, приглашу тебя выпить «Метаксы»!

– Пока, Ангел! Ловлю на слове!

Трейлер выбрался из порта и вдоль набережной направился к выезду из города. Ангел покосился в боковое зеркало и облегченно вздохнул – этот сопляк-полицейский заставил его поволноваться…

16

Греция, Пирей,

август 2004 года

Степан Горов вылил в стакан остатки пива и посмотрел на Логинова.

– Да эксцесс был только один. Но мы его с «гуошниками» быстро погасили…

– Так, – напрягся Логинов. – А ну-ка поподробнее!

– Да там подробностей особых не было, – задумчиво потер костяшки пальцев правой руки Горов. – Короче, дело было так. Дня три назад спускаюсь я от бассейна, слышу, в коридоре шум. Возня какая-то, голоса возбужденные…

– Ну-ну?.. – подался вперед Логинов.

– Ну и я туда. А там как раз каюты наших гимнасток. Гляжу – у одной дверь нараспашку и там Серега стоит…

– Что за Серега?

– Капитан из ГУО, наш парень… Я спрашиваю его, мол, что за беда? А тут этот фуцин свою пасть как откроет…

– Стоп, Степан! – поморщился Логинов. – Давай без этих всяких жаргонов, по существу.

– Так я и рассказываю по существу, – пожал плечами Горов и хлебнул пивка. – Короче, одна из наших гимнасток, Танька, накануне связку повредила. Все девчонки на тренировку ушли, а она осталась с ногой отлеживаться. Тут к ней в каюту и завалил этот фуцин… То есть не фуцин, а Марчевский…

– Кто такой?

– Да сынок одного денежного мешка! Папаша его круто спонсировал наш олимпийский комитет, за это его сынка и включили в состав официальной делегации. Мурло еще то! Еще до обеда набрался в дым, приперся в каюту к Таньке этой и давай приставать. Бабки обещать и все такое. На шум Серега прибежал. Танька ему говорит: так и так. Серега этому Марчевскому: мол, освободите каюту и двигайте к себе! А этот фуцин давай пальцы гнуть: типа, вы все у меня на содержании, за мои бабки тут прохлаждаетесь! Один звонок по спутниковому – и вас здесь не будет! А тут как раз и я заглянул… – мечтательно улыбнулся Горов, снова поглаживая костяшки пальцев.

Логинов хмуро посмотрел на руку Степана и покачал головой:

– Ну и?

– Ну и я ему прямым правым в рожу! Не во всю силу, конечно, но от души…

– Хорошим хвалишься!

– Так а что, смотреть на него надо было?

– Ну и чем кончилось?

– Два зуба я этому Марчевскому сломал. Судовой дантист три дня их потом наращивал. Скандал, конечно, легкий получился. Но Танька эта все руководству делегации рассказала, да и все гимнастки за нас горой. Короче, руководство отзвонилось папаше этого типа. Не знаю, что тот ему говорил, но этот Марчевский приходил извиняться – и ко мне, и к Татьяне… Короче, этим дело и закончилось.

– Понятно, – хлебнул пива Виктор. – Это все хорошо, но к нашему делу наверняка отношения не имеет. А какие еще инциденты были?

– Да больше никаких… – пожал плечами Горов. – После истории с Марчевским к нашим девчонкам никто на десять метров не подходит.

– Ну, это понятно, – задумчиво кивнул Виктор. – Зубы нынче дорогие…

17

Греция, дорога Салоники – Лаханокипос,

август 2004 года

Трейлер Ангелоса Хапсалиса выбрался из Салоников и направился в Лаханокипос. Именно в этом городке пару лет назад Ангелос по дешевке купил разорившуюся автомастерскую. Теперь это был его гараж, где он держал свой автопарк. Кроме трейлера грек имел микроавтобус, легкий грузовик и пикап. Следил за всем этим добром наемный автомеханик, который в случае необходимости исполнял также обязанности второго водителя.

На дорогу упали сумерки. Встречные машины уже включили габаритные огни. То же самое сделал и Ангелос. Его расцвеченный многочисленными лампочками трейлер приблизился к развилке. Вправо уходила дорога к озеру Като-Ставрос.

И вот на этой-то развилке и стояла полицейская машина. Ангелос сбросил скорость и включил «поворотники». В этот момент от полицейской машины отделилась фигура в форме. Полицейский знаком приказал Ангелосу остановиться. Тот чертыхнулся и начал тормозить.

Трейлер прижался к обочине. Остановившись, Ангелос высунулся в окно. Полицейский был знакомым. Но рядом с ним стояли два типа в форме национальной гвардии с короткоствольными автоматами…

– Привет, Анастасиос! – как можно спокойнее проговорил Ангелос. – В чем дело? Я что-то нарушил?

– Привет, Ангел! – кивнул полицейский, подходя к кабине тягача. – Обычная проверка, из-за Олимпиады.

– Так что, показать свои документы? – насмешливо спросил Ангелос, заметно успокоившись.

– Да ну, – махнул рукой полицейский и, повернувшись к типам из национальной гвардии, объяснил: – Это Ангелос Хапсалис. Местный. Доставляет грузы в порт… Что-то ты поздно сегодня разгрузился, Ангелос. Или проблемы с машиной? – на всякий случай спросил полицейский.

Было ясно, что трейлер он проверять не собирается, как и документы Ангелоса. Тот его заверил:

– Да нет. С машиной все в порядке. Табак просто возил, а тюки разгружать долго…

– Понятно, – кивнул полицейский. – Ну, счастливой дороги…

И в этот самый момент в фуре раздался приглушенный, но вполне различимый чих. Отвернувшийся было национальный гвардеец быстро повернул голову. Полицейский осекся на полуслове и удивленно спросил:

– Кто это у тебя там, Ангелос?

– Где?.. – прикинулся дураком Ангел.

– В фуре!

– Не знаю, никого не должно быть…

– Так, – оттер полицейского национальный гвардеец. – Вы по дороге где-нибудь останавливались?

– Нет…

– А фуру проверяли в порту?

– Нет… Чего ее проверять? Грузчики выгрузили тюки, грузополучатель документы подписал, я двери закрыл и поехал…

– Ясно! – оглянулся на напарника национальный гвардеец. – Давай фонарь! А вы открывайте фуру! Посмотрим, кто там спрятался…

Ангелос послушно выбрался из кабины. В душе он чертыхался и ругался, но внешне оставался спокоен. Ему, конечно, предстояли неприятные объяснения с миграционной службой, но он собирался твердо стоять на своем – ничего не видел, ничего не знаю. А что какие-то нелегалы забрались в порту в фуру, так это вопрос к пограничникам…

Хорошего, конечно, было мало. На какое-то время о контрабанде предстояло забыть и, возможно, даже вернуться к прежнему бизнесу шипчандлера. Но денег Ангелос заработал прилично. Год-два можно было и пересидеть…

Поэтому он спокойно направился к фуре и открыл запоры:

– Пожалуйста!

Ангелос отступил в сторону, как бы умывая руки. Национальные гвардейцы шагнули к дверям. Один распахнул их, второй посветил фонарем внутрь. Любопытный полицейский тоже подался к двери.

Все трое догадывались, что речь идет о незаконных мигрантах – не владеющих языком и забитых. Поэтому никто не ожидал того, что произошло в следующую секунду…

18

Греция, Пирей,

август 2004 года

Выслушав рассказ Горова о стычке в каюте гимнасток, Логинов перевел разговор в более предметное русло. «Отстердам» был огромным океанским лайнером. Только экипаж судна состоял из восьмисот человек. Если же прибавить к этому пассажиров, то в сумме получалось население небольшого городка. Собственно, лайнер и был таким городком – со всеми необходимыми атрибутами: магазинами, аптеками, клубами, бассейнами, библиотекой, кафе, барами, парикмахерскими… Вплоть до того, что на борту была даже небольшая церковь.

Именно поэтому захват террористами судна без предварительной разведки был немыслим. А раз так, то они по-любому должны были каким-то образом себя проявить. В распоряжении Логинова имелась судовая роль. Проанализировав ее, Виктор вычленил несколько потенциальных кандидатов в пособники террористов. Это были этнические арабы либо выходцы из восточных стран, поступившие на судно перед последним плаванием. Как раз их проверкой и должен был заняться Степан.

Получив список, Горов даже присвистнул:

– Ни фига себе, шеф! Их тут целых шесть человек, а я один! Это же нереально…

– Извини, Степа, но больше своих людей на «Остердаме» у меня нет, – развел руками Логинов. – Так что придется тебе привлекать к этому делу «гуошников». Не все ж им по аптекам спирт скупать…

– Да нет, мужики они нормальные, вы не подумайте, – вступился за коллег Горов. – Но оно им надо?

– Я уже говорил на этот счет с Москвой. Руководителю группы ГУО на «Остердаме» вот-вот сбросят инструкции – оказать тебе посильную помощь. Это раз. А два – я не думаю, чтобы все фигуранты списка отправлялись на берег одновременно. Время вахты у них по-любому разное. Так что «вести» одновременно придется не больше двух человек. Я понимаю, что это трудно, но ничего другого нам не остается… Экипаж иностранный, «пробить» фигурантов как обычно мы не можем. А это сейчас наша единственная надежда выйти на террористов. Если на «Остердаме» есть их пособник, он ни за что не станет передавать информацию по телефону, факсу или электронной почте. Только при личной встрече…

– Ну, это понятно, – задумчиво почесал костяшки пальцев Горов. – Только вот ни у него, ни у посланца террористов не будет висеть на рубашках бейджиков с надписями «Пособник террористов» и «Террорист». Тем более не факт, что кто-то из этих шестерых вообще связан с Аль-Каидой…

– Я понимаю, Степа, что ты хочешь сказать – трудно искать черную кошку в темной комнате, особенно если ее там нет. Действительно, не факт, что пособником террористов является кто-то из фигурантов этого списка. Но тогда террористы должны будут получить информацию другим путем…

– Каким?

– Похитить кого-то из членов экипажа и устроить ему допрос с пристрастием. Потому что захват такого объекта без информации из первых рук подготовить нереально.

– Это понятно, – кивнул Горов.

– А раз понятно, тогда тебе придется организовать еще и контроль за возвращением с берега членов экипажа «Остердама»… Ясно?

– Ясно, – вздохнул Горов. – А я-то думал хоть одним глазом на Акрополь глянуть…

– Я же тебя сразу предупредил, – развел руками Логинов, – что ни «Чинзано» с «Мартини», ни шопинг тебе не угрожают. На Акрополь за тебя Марчевский поглазеет… Все понятно или есть вопросы?

Горов кое-что уточнил и наконец кивнул:

– Все ясно, шеф! Разрешите приступить к исполнению?

– Разрешаю, – улыбнулся Логинов. – Только своим кислым видом ты меня, Степан, не разжалобишь. Знал, куда шел на работу…

– Да я ничего и не говорю.

Логинов подозвал официанта, расплатился и немного провел Степана к порту. Не доходя до ворот, они попрощались.

– А вы в посольство, шеф? К приему в честь прибытия олимпийской делегации готовиться? – не без зависти осведомился на прощанье Горов.

– Да нет, – покачал головой Виктор. – У меня еще здесь дела…

19

Греция, дорога Салоники – Лаханокипос,

август 2004 года

Вахид Шимаев – тридцатитрехлетний чеченец – родился в Урус-Мартане. К весне девяносто первого года он успел отслужить срочную службу в «десантуре» и вернулся на родину. Только вот оказалось, что перспектив здесь у молодого здорового парня никаких. Найти приличную работу, не будучи членом влиятельного тейпа, нечего было и думать. Вахид уже совсем было собрался ехать на заработки в Москву, как в Чечне грянула революция.

Точнее, старое «коммунистическое» руководство республики решило «хапнуть» побольше суверенитета, только вот этим самым суверени-тетом и подавилось. Созванный по инициативе руководителя республики Завгаева конгресс чеченского народа перехватил инициативу. Никому не известный отставной полковник Дудаев, приехавший на конгресс рядовым делегатом из Прибалтики, в одночасье стал чеченским Наполеоном.

Урус-Мартан – гнездо исламистов-радикалов – загудело, как потревоженный улей. Именно отсюда отправились в Грозный первые «ополченцы». Среди них был и Вахид. Его увлек вихрь событий. В путаной идеологии Дудаева он не разбирался. Как, впрочем, и в ваххабизме. Но все встали за независимость, встал и Шимаев.

В Грозном он отличился при разгоне парламента и при штурме здания КГБ. И судьба его была предрешена. Он стал «псом войны». Вожделенная независимость обернулась для Чечни нескончаемой чередой войн – больших с федералами и малых внутричеченских. Хорошие бойцы были нужны всем, поэтому им хорошо платили. А Вахид, кроме как воевать, больше ничего и не умел. Поэтому воцарившийся в республике беспредел стал для него манной небесной.

Где он только не воевал. И в Буденновске успел отметиться, и в Дагестане. И как-то само собой так получилось, что с начала и до конца Вахид неизменно входил в отряды Шамиля Басаева. Признавать лидерство другого – это не совсем в чеченском менталитете. Но что-то такое, какая-то харизма в Шамиле присутствовала. Вахид это почувствовал и не прогадал. Кроме харизмы, Басаев обладал просто-таки дьявольской способностью выскальзывать из самых безвыходных ситуаций. Что и доказывал неоднократно на практике. С годами Вахид окончательно попал под влияние своего командира. И уверовал в его непогрешимость.

Именно Вахид вынес Шамиля с оторванной ступней при прорыве из Грозного. И именно он был одним из командиров «спецназа» ГКО. Несмотря на происходящие в республике изменения – усиление клана Кадырбекова и спад активности боевиков, – ГКО оставалась весьма влиятельной структурой. Ведь именно через ГКО шли деньги из исламских фондов для боевиков. Так что на жизнь Вахид не жаловался. По сути, он давно превратился в цепного пса Шамиля, но пса ухоженного, откормленного и холимого. А о чем еще может мечтать настоящий «пес войны»?

Так что Вахид своей жизнью был доволен. К ваххабизму, как и прочим «измам», он относился прохладно. Его богом стал Шамиль. Любой приказ Басаева Вахид исполнял не задумываясь. Потому что все, что делал Басаев, было обречено на успех. Так, во всяком случае, думал Вахид Шимаев. И переубедить его в этом было невозможно.

Поэтому, когда Шамиль в конце мая вызвал Вахида и сообщил, что ГКО поручает ему проведение операции в Греции, тот только и сказал:

– Я готов, Шамиль!

Потом были два с лишним месяца тщательной подготовки, которые закончились тайной погрузкой десятки боевиков в батумском порту на «Лазурь». Снаружи судно выглядело не очень внушительно, но оказалось, что на нем при желании можно надежно спрятать не то что десять, а даже тридцать человек. И никакие таможенники с пограничниками их не найдут – разве что распилят судно на куски.

Досмотр в Батуми чеченцы пересидели в какой-то цистерне. Потом матрос перевел их в нежилую каюту. Там они безвылазно просидели до прихода в Грецию и снова переждали досмотр в цистерне.

Наконец, границу открыли и вскоре судно ошвартовалось в порту. Все тот же матрос перевел их в каюту и предупредил, что вечером их погрузят в машину и отвезут на место. Этим местом был лесок неподалеку от города Лаханокипос. Именно там их должен был поджидать человек ГКО в Греции.

Все прошло как по маслу. До цели оставалось совсем немного, когда трейлер остановили полицейские. Среди десяти боевиков был только один, худо-бедно понимавший по-гречески. Даже упорные двухмесячные занятия не позволяли остальным понимать беглую греческую речь.

Именно этот боевик, Турпал-али, и прошептал Вахиду:

– Полиция…

– Тихо! – прошипел Шимаев.

Его подчиненные замерли. Снаружи доносился приглушенный разговор водителя с полицией. Сути Вахид не понимал, но спокойные интонации свидетельствовали, что все в порядке. Когда Шимаев решил, что они проскользнут незамеченными и в этот раз, случилось непоправимое – кто-то из боевиков чихнул.

В пустой фуре этот чих прозвучал пистолетным выстрелом. Не могли не услышать его и снаружи. Вахид беззвучно выругался. Вины боевика здесь не было – при движении табачная пыль поднялась с пола, так что свербение в носу ощущал и сам Шимаев…

Им просто не повезло, но исправить ничего было уже нельзя. Мгновенно осознав это, Вахид высунулся из-под мешковины и шепотом скомандовал:

– Дауд, Лечи, Саид! К двери! Всех полицейских – сразу!

Секунду спустя три названных боевика выскользнули из-под мешковины и абсолютно бесшумно двинулись к дверям фуры. Еще три человека направились следом – страховать первую тройку.

Десятка «спецназа» ГКО состояла из настоящих воинов. Это были самые настоящие чеченские волки – без какого-либо преувеличения. В обычном спецподразделении отбор и отсев происходит несколько «искусственно» – посредством физических и психологических тестов. Чеченских же «спецназовцев» экзаменовала сама жизнь. Те, кто не прошел ее суровый «отбор», давно покоились на кладбищах в Чечне либо пропали без вести и были тайно захоронены федералами.

Дауд, Лечи и Саид в темноте заняли позиции у дверей фуры и приготовили ножи. Везти с собой в Грецию огнестрельное оружие им не разрешили. Но чеченец без оружия – это все равно что чеченец без штанов. Поэтому у каждого из десятки имелись с собой колюще-режущие предметы. Конечно, не полуметровые тесаки, с которыми так любили позировать для видео тупые и тщеславные полевые командиры, а вещи более практичные – «катраны», например. Или метательные ножи.

Находившиеся снаружи греческие полицейские были обречены в любом случае – даже если бы они держали наготове оружие. Но им и в голову не могло прийти, какие «мигранты» прячутся в фуре Ангелоса Хапсалиса.

Дверь рывком распахнулась, темноту фуры прорезал луч фонаря. Дауду, Лечи и Саиду понадобилось около секунды, чтобы оценить ситуацию. Потом в воздухе коротко свистнули ножи.

Сделав свое дело, тройка подалась в сторону. В проем друг за другом спрыгнули два боевика. Один из них увидел застывшего с выпученными глазами у обочины Хапсалиса и бросился на него. Второй боевик выглянул из-за фуры на полицейскую машину, потом быстро присел.

Секунду спустя он доложил:

– Вахид, это все!

– Точно? – быстро спросил Шимаев, показываясь в проеме.

– Да! Полицейская машина пустая!

– Тогда забрасывайте трупы! Быстро!

– А с этим что делать? – спросил чеченец, сбивший Ангелоса на обочину. – Кирдык?

Ангелоса Хапсалиса от немедленной смерти спасло только то, что он был без формы. Грек ни слова не понимал ни по-русски, ни по-чеченски, но в этот момент он вдруг отчетливо понял, что сейчас его убьют. И попытался вскрикнуть. Но крик застрял в его горле.

Вахид быстро посмотрел на грека. В его взгляде не было и намека на жалость – человеческая жизнь не имела для Шимаева никакого значения. Однако из чисто практических соображений Вахид пока что пощадил грека:

– Не спеши! Он нам может еще пригодиться. Спрячь его пока за трейлер! – Быстро оглянувшись, Шимаев увидел, что трупы уже погрузили в фуру, и скомандовал: – Все! Турпал – в кабину, остальные – в трейлер!

Боевики спрятались. Вахид тоже шагнул за трейлер и торопливо вытащил мобильник. Два телефона с роумингом ему выдал Шамиль. Набрав по памяти номер, Вахид нервно оглянулся.

Дорога пока что была пустынной, да и боевики попрятались, но все равно нужно было спешить. Застывшая на развилке пустая полицейская машина и трейлер с одиноким водителем по-любому выглядели подозрительно. А убивать еще кого-то было нежелательно – трупов и так хватало…