Текст книги "Автограф ликвидатора"

ГЛАВА 37

Мирон посмотрел в боковое зеркало. От гостиницы выскочила «девяносто девятая» и бросилась вдогонку за джипом. Мирон увеличил скорость, мощный «хондовский» движок утробно зарычал, но «девяносто девятая» каким-то непостижимым образом не только не отставала, но даже начала сокращать дистанцию…

Мирон выматерился – такой прыти от отечественной тачки он не ожидал. И тут же повернул. Один раз и сразу второй. Но и этот маневр не очень помог. «Девяносто девятая» сперва немного отстала, но вскоре опять появилась в боковом зеркале…

Мирон поворачивал снова и снова, надеясь сбить преследователя с толку. Но «девяносто девятая» держалась позади как приклеенная – несмотря на то что они забрались в переулки с разбитой проезжей частью.

А тут еще в стороне, за домами, ночное небо осветилось ядовитыми всполохами мигалки. Судя по всему, к «девяносто девятой» спешила подмога. Гоняться наперегонки еще и с гаишниками Мирон не собирался.

В очередной раз повернув, он резко затормозил. Джип развернулся поперек дороги. Мирон поспешно выскочил и рукой с пистолетом облокотился о капот.

Несколько секунд спустя в переулок завернула «девяносто девятая». Мирон был не столь наивен, чтобы стрелять по лобовому стеклу, слишком мизерными были шансы задеть водителя. Вместо этого Мирон открыл беглый огонь из пистолета по колесам.

Пистолет пять раз раскатисто прогрохотал в ночном переулке. И одна из пуль достигла цели. «Девяносто девятую» бросило в сторону и понесло на дощатый забор частного дома…

Мирон тут же прыгнул в салон и рванул джип с места. Перекосившаяся «девяносто девятая» врезалась в штакетник, потом начала сдавать назад. Но с пробитым колесом шансов тягаться с джипом у нее уже не было.

Мирон удовлетворенно хмыкнул, свернул в первый же переулок и на полной скорости стал уходить к окраине. Ему повезло. Гаишники джип не перехватили, ядовитые всполохи их машины остались далеко позади. Через три минуты «Хонда» приблизилась к гаражному кооперативу.

Фары высветили задранный в небо проржавевший шлагбаум, никакого охранника при нем не было и в помине. Зато чуть поодаль, в глубине гаражей, виднелись приоткрытые ворота, из которых на проезд падал прямоугольник света…

Мирон уже проскочил было шлагбаум, как вдруг в голове у него промелькнула идея. Резко затормозив, он сдал назад, повернул голову и ухмыльнулся. Он не ошибся, открытый гараж был пуст…

Мирон покосился в боковое зеркало и свернул в гаражи. Медленно подъехав к открытым воротам, он снова огляделся по сторонам. Народа в этот поздний час в кооперативе не было. Только из ворот гаража высунулась голова владельца. Судя по выражению его лица, он был немало удивлен появлением такой крутой тачки.

Мирон выбрался из салона и с дружелюбной улыбкой шагнул к владельцу.

– Привет, земляк! У тебя ключа на тринадцать нет? А то у меня тяга разболталась… Не одолжишь на пару минут?

– Да без проблем! – кивнул владелец гаража.

Он повернулся и двинулся к разложенным на полу ключам. Мирон оглянулся в последний раз и нырнул в ворота следом. Из транспортных средств в гараже находился только разобранный мотоцикл.

Мирон сунул руку в карман и неслышно шагнул сзади к владельцу…

ГЛАВА 38

В переулках, на разбитой дороге, джип имел перед «девяносто девятой» большое преимущество. Но Логинов и не надеялся задержать Аркашу в одиночку. По ходу погони он держал связь с Комаровым, и тот уже направил на помощь Логинову машину ДПС.

Только Ложкин оказался хитрее. Завернув на скорости в очередной переулок, Виктор увидел, что джип стоит наискось проезжей части. И тут же по «девяносто девятой» начали стрелять.

Логинов не стал сбрасывать скорость, просто пригнулся. Но Ложкин оказался парнем тертым и стрелял по колесам. Одна из пуль пробила покрышку, машину понесло на забор.

Виктор ударил по тормозам, но «девяносто девятая» все равно въехала крылом в штакетник. Логинов хотел было выскочить и залечь за машиной, но Ложкин не собирался его добивать.

Выстрелы прекратились, хлопнула дверца, и «Хонда» умчалась прочь. Виктор попытался резко сдать назад, но «девяносто девятая» с пробитым колесом слабо слушалась руля и скорость потеряла вконец. Продолжать погоню было бессмысленно, Логинов перезвонил Комарову и сообщил, в какую сторону ушел джип.

После чего тронул «девяносто девятую» с места. Немного поплутав переулками, он выбрался на знакомую дорогу и минут через пять на малой скорости вернулся к гостинице. Комаров был уже там – стоял возле кареты «Скорой помощи», в которую на носилках грузили Гордеича.

– Привет! Что с ним? – спросил Виктор подходя.

– Удар тупым предметом по голове, – оглянулся Комаров.

Тут Виктор увидел, что Гордеич в сознании. Отстранив доктора, он заглянул в салон «Скорой».

– Жив?

– Жив, – сказал доктор, поскольку Гордеич ничего не ответил.

– И кто тебя так, а, старик? – наклонился к носилкам Виктор.

Гордеич снова не ответил, просто удивленно пробормотал:

– Здрасьти…

– У него от удара амнезия, – объяснил доктор.

– Травма серьезная?

– Да я бы не сказал, – пожал плечами доктор. – По-моему, легкий рауш. Но точно обследование покажет…

– Ясно, – кивнул Виктор. – Вы его в какую больницу повезете?

– Да она у нас одна. В травматологию его положат.

– Понятно… Ну спасибо.

– Да не за что, – пожал плечами доктор и отправился на свое место в кабину.

Логинов повернулся к Комарову:

– Твои гаишники джип не перехватили?

Комаров быстро позвонил, сказал в трубку пару слов и покачал головой:

– Нет…

– Хреново, – вздохнул Виктор.

– Так что тут случилось? – спросил Комаров.

– Пошли, посмотришь…

ГЛАВА 39

Если бы Василия Федоровича Панфилова, пятидесятилетнего и.о. заместителя главного технолога «забабаховки», увидели в этот момент коллеги, их бы, наверное, хватил удар. Панфилов был не то чтобы сатрапом, но достаточно требовательным начальником. Он, конечно, на многое закрывал глаза, но только в том случае, если нарушения не влияли на результат работы.

Если же кто-то из многочисленных подчиненных Панфилова ставил под угрозу выполнение календарного плана, Василий Федорович ни в выражениях, ни в средствах воздействия не стеснялся. До уличного мата дело, конечно, не доходило – все-таки в «забабаховке» трудились образованные и интеллигентные люди, – но «прорабатываемому» научному сотруднику от этого было не легче. Моральная травма от такого воздействия долго еще бередила душу провинившегося…

В данный же момент Василий Федорович возлежал на разложенном диване, иногда именуемом «пианино», и выглядел, мягко говоря, несколько непривычно. Из одежды на заместителе главного технолога были одни трусы. Руки и ноги его были привязаны веревками к стойкам диванных подлокотников…

Если бы еще неделю назад Василию Федоровичу сказали, что такое может быть с ним, он бы просто рассмеялся. В отличие от продвинутой и раскрепощенной молодежи Панфилов в сексуальном смысле до недавнего времени был консерватором. Или, пользуясь нынешним сленгом, лохом.

Просто во времена его молодости «секса в СССР» не было. Так, во всяком случае, считалось на официальном уровне. Поэтому и не смог развить свои сексуальные наклонности Панфилов. И первую брачную ночь с женой провел, пыхтя на локтях в рабоче-крестьянской позе, и всех троих своих детей зачал так же скучно.

Правда, периодически у Василия Федоровича по пьяному делу случались мимолетные внебрачные связи, но все такие же скучные. Так и жил он до последнего времени, делал карьеру, детей растил, работы научные кропал. И даже не представлял, что отношения с женщиной могут быть не примитивным трахом, а эйфорией, дарящей такие чувства, от которых и с ума впору сойти…

Неделю назад Панфилов познакомился, совершенно случайно, с молодой женщиной. И эта встреча буквально перевернула его жизнь. Поначалу Панфилов увлекся, теперь же он был от своей знакомой просто без ума. Ее чувственность и очарование заставляли Панфилова трепетать…

Они встречались тайно, через день, во временно пустующей квартире. Девушку звали Инга. Она на первом же свидании дала понять, что хочет Панфилова. Но близости между ними еще не было. Каждая встреча стараниями Инги превращалась в завораживающую эротическую игру – все более откровенную…

Подобного Панфилов еще никогда не переживал в своей жизни. Он хотел Ингу как никого. А она каждый раз доводила его почти до точки кипения. А потом давала понять, что все случится в следующий раз…

Дни, в которые не было свиданий, казались Василию Федоровичу бессмысленными и пустыми. А те, в которые свидания были, – бесконечными. Панфилов жил Ингой и всякий раз, направляясь на свидание, надеялся, что она станет его…

Сегодня Инга наконец уложила Василия Федоровича в постель, самолично раздев до трусов. А потом привязала Панфилова к дивану и начала раздеваться сама. Под музыку…

Продолжалось это долго-долго, целую вечность. Панфилов испытывал неземное блаженство. Инга медленно-медленно оголяла свое стройное тело. И не было в ее движениях ничего от вульгарных вихляний стриптизерш. А была чувственность и желание…

Наконец Инга осталась в одних трусиках и лифчике. Трусики сзади и с боков представляли из себя тонкие веревочки с бусинками, поддерживающие ажурный треугольник материи на плоском животе. Панфилов прикипел к этому треугольнику взглядом. Он не мог дождаться момента, когда и эта часть туалета отправится на пол. Но в тот момент, когда это, казалось, должно было случиться, Инга вдруг спохватилась.

– Ой! – вскрикнула она и стыдливо прикрылась руками. – Что я делаю? Что ты обо мне подумаешь? Совсем баба сдурела! Тебе хоть понравилось, Вася?

Панфилов дернулся и закивал головой. Инга сделала пару робких шажков к дивану.

– Правда?

– Д-да! – выдохнул Василий Федорович. – Ты такая… такая…

От избытка чувств Панфилов так и не смог договорить. Тем более что Инга встала на колени над ним на диване, выгнулась и, чуть запрокинув голову, спросила:

– Правда, я классная? Тебе нравится мое тело?

– Да!

– А ты хотел бы, чтобы я коснулась тебя своей грудью?

– Да!

– Ты очень бы этого хотел?

– Да!..

Инга потянулась к лифчику рукой и освободила одну грудь. Еще больше выгнувшись, она медленно приблизила грудь к лицу Панфилова. Тот резко приподнялся, насколько ему позволили путы, и попытался дотянуться до соска пересохшими губами. В последний момент Инга с игривым смехом подалась назад. Панфилов со стоном разочарования буквально рухнул на диван.

Инга же вдруг коснулась его трусов рукой. Панфилов вздрогнул и застонал. Женщина поводила рукой из стороны в сторону.

– Тебе приятно?

– Да! – словно в забытьи ответил Панфилов, прикрыв глаза и простонав.

– Ты хочешь, чтобы я сделала это язычком?

– Да!

– А хочешь поцеловать меня туда?

– Хочу!

Рука Инги дрогнула.

– А как ты это будешь делать? Расскажи!

С ответом Панфилов замешкался. Ну не мастак он был по этим делам. Раньше ему и в голову не приходило, что женщину намного больше возбуждают не лихорадочные фрикции, а слова. И что этими самыми словами, при наличии опыта, ее можно даже трахнуть…

Инга нетерпеливо прогнулась, тронула себя пальчиком за сосок и провела язычком по губам.

– Ну говори! Говори, что ты молчишь? Ты сперва медленно-медленно проведешь рукой по моей попке, да? А потом скользнешь пальчиком вниз…

– Да!

– И что дальше?

– Дальше… Дальше я оттяну бретельку…

– Да! – вскрикнула Инга, полуприкрыв глаза и лихорадочно массируя свой сосок. – И она врежется в меня! Представляешь?

– Да!

– И тогда ты коснешься моей попки… Нет, ты нежно раздвинешь мои ягодицы и поцелуешь меня… Ты хочешь этого?

– Да! Хочу!

ГЛАВА 40

Виктор с Комаровым нырнули в фойе гостиницы. Администраторша и охранник выглядели встревоженными и сразу посмотрели на вошедших.

– Ложкин у вас давно поселился? – спросил Виктор.

– Да дней десять, – сказала администраторша. – А что случилось?

– Ничего, – хмуро сказал Виктор. – А ну-ка дайте мне в темпе его регистрационную карточку!

Карточка нашлась быстро. Судя по ней, Аркадий Трифонович Ложкин был предпринимателем из Тюмени и уже две недели находился в Неженске по делам.

– Надо объявить его в розыск… – протянул карточку Комарову Виктор. – Понял?

– Понял… В какой розыск, по области?

– Да, – кивнул Логинов, – будем надеяться, что до Екатеринбургской губернии он не доберется.

Комаров вздохнул и позвонил дежурному по ГОВД. Потом они поднялись на третий этаж. Увидев лужу крови в номере, Комаров помрачнел:

– Это чья?

– Не знаю… – пожал плечами Виктор, потом осторожно приоткрыл шкаф и заглянул внутрь. Открытый кармашек сумки сразу бросился ему в глаза. – Кто-то рылся, – сообщил Виктор и принялся проверять содержимое сумки.

– Ну что? – спросил через минуту Комаров. – Что-то пропало?

– Вроде все на месте, – сказал Виктор. – Кроме блокнота…

– Какого блокнота?

– Сувенирного. Мне его в аэропорту сунули. Только он чистый…

– Бред какой-то… На кой хрен этому Ложкину сдался твой чистый блокнот?

– В том-то и вопрос, – кивнул Логинов. – Значит, зачем-то сдался. И если я пойму зачем, я пойму и все остальное. Из-за сувенирных блокнотов так не подставляются…

– Логично. А как он к тебе в номер забрался?

– Кажется, через балкон… – кивнул Логинов.

Выйдя, они склонились на балконе над цепочкой. Комаров посмотрел на Логинова:

– Это его, Ложкина этого?

– Да.

– Ты дело заводить будешь? Или можно трогать?

– Да какое дело? – махнул рукой Виктор. – Если я заведу дело о хищении из своего номера чистого блокнота, даже мое начальство меня не поймет… А прокуратура так точно вынесет постановление о направлении меня на психиатрическую экспертизу…

– Правильно! – кивнул Комаров, поднимая с пола цепочку. – А то вы дело заведете, а расхлебываться нам… Ну что я тебе скажу, Логинов. Цепочка по виду настоящая, притом дорогая. Одного я не пойму…

– Чего?

– Гляди на перила. Как он мог за них зацепиться?

– Зацепиться можно не только за перила, – пожал плечами Виктор. – Можно и за свой ремень. Или за чехол мобильника…

– Вообще-то да, – кивнул Комаров. – Об этом я не подумал. И что дальше?

– Пошли заглянем в номер Ложкина.

– Пошли. Держи свою цепочку…

Кровать в «люксе» Ложкина была смята. На тумбочке стояла пустая бутылка из-под дорогого коньяка. Но ничего экстраординарного найти при осмотре не удалось. Ни трупа в шкафу, ни тайника для хранения оружия.

– Ну что? – сказал Комаров.

– Пошли, – махнул рукой Логинов.

– Куда?

– На улицу. Что-то тут не так. Я имею в виду эту кровь…

ГЛАВА 41

– Ты просто чудо! – выгнулась Инга и коснулась низом своего живота трусов Панфилова. – Я тебя хочу! Только так, чтобы это запомнилось на всю жизнь! Моя подруга, ты ее еще не знаешь, первый раз занималась сексом со своим парнем на воздушном шаре! Представляешь?

– Представляю! – нервно проговорил Панфилов.

Инга чуть подалась назад и продолжила:

– Они взлетели под вечер! Над ними шипел огонь газовой горелки, тени метались по гондоле, а ее парень стащил с нее брюки вместе с трусиками и усадил на край корзины! А она ухватилась руками за веревки и запрокинула голову! И тут он в нее вошел! Он трахал ее, а она видела укрытую сумерками перевернутую землю и закат! Представляешь? Ты хотел бы так трахнуть меня?

– Да… – не очень уверенно сказал Панфилов. – Но это же опасно… Я не хочу тобой рисковать! Тем более где мы возьмем воздушный шар?

Вопрос был резонный, но Инга заметно расстроилась:

– При чем тут воздушный шар?

– А что… при чем? – растерялся Панфилов.

– Я просто хочу, чтобы это запомнилось! Понимаешь? Я не знаю, сколько у тебя было женщин, но я не хочу быть очередной трахнутой тобой самкой! Ты мне дорог, поэтому давай сделаем это как-нибудь по-особенному…

– Да, конечно. Извини… Может, у меня на даче? Там, на чердаке…

– Ты что, издеваешься?! Я не поеду на твою дачу! Трахайся там со своей женой…

– Ну, Инга… – пробормотал Панфилов, уловив перемену в настроении девушки. – Ты же умница, тогда придумай что-нибудь сама…

Он чувствовал себя жутко неловко. Судьба подарила ему просто-таки сказочную женщину, а он вел себя как дурак и ужасно от этого страдал. Но Ингу вдруг осенила идея:

– А что, если нам сделать это на атомном реакторе? А, Вася? Или это опасно?

– Да нет, – удивленно ответил Панфилов. – Только у нас нет реакторов, это в «сороковке», но они заглушены…

– Тогда на атомной бомбе! Черт, мы будем первыми, кто это сделает! Или у вас нет бомб?

– Бомб нет. Одни боеголовки экспериментальные…

– Я хочу, чтобы ты трахнул меня на боеголовке, Вася! Я раздвину ягодицы, а ты войдешь в меня сзади!

– Это нереально… – вздохнул Панфилов.

– Почему?

– У тебя нет пропуска на территорию…

– Ну и что? Ты же сам мне говорил, что ваши солдаты таскают на территорию девок и трахают их там до посинения.

– Да, – брезгливо поморщился Панфилов. – Но они трахают их не на боеголовках. Готовые боеголовки тщательно охраняются…

– А не готовые?

– Ядерные материалы хранятся в сейфах, под сигнализацией…

– Здорово! И какие они?

– Обычные. Уран черный, а плутоний голубой. На ощупь теплые…

– Теплые? Это меня возбуждает! Вася, я хочу, чтобы ты трахнул меня на уране! Или это очень опасно?

– Да нет, если чем-то его накрыть, то в принципе ничего страшного… – пробормотал Панфилов. – Но это нереально. При открытии сейфа сработает сигнализация, через три минуты прибудет тревожная группа…

– Понятно, – вздохнула Инга. – Ну и ладно…

Настроение у нее менялось почти мгновенно. На смену эйфории пришла досада. Панфилов это уловил:

– Ну не дуйся, дался тебе этот уран…

– Пошел в задницу! – начала подниматься с дивана Инга. – Я просто хотела трахнуться с тобой по-особенному… Слушай, а там в хранилище знаки есть? Страшные, что там радиация?

– Конечно, на каждом сейфе, – кивнул Панфилов. – Порядок такой…

– Черт! Говоришь, сейфы? Одна моя подруга трахалась с банкиром на куче баксов у сейфа! Представляешь? Меня это возбуждает… Я думаю, мне это понравится! Зайчик, давай тогда трахнемся хотя бы на сейфе! Я так этого хочу!

– Дались тебе эти сейфы, – пробормотал Панфилов. – Там же ничего особенного…

– Это для тебя ничего особенного, а мне память на всю жизнь! Представь, как это будет… Ты подсадишь меня, я сяду и раздвину ножки. А ты проведешь рукой по ним и сунешь туда пальчик… Боже, как я тебя хочу! Ведь мы сделаем это?

– Да в принципе можно. Только… – вздохнул Панфилов.

– Только что?.. – придвинулась к нему Инга.

– Только зачем это… – успел произнести Панфилов.

И тут Инга наклонилась и оттянула резинку его трусов. Панфилов вздрогнул, девушка быстро спросила:

– Что-что ты сказал, а то я не расслышала? Ты меня не хочешь?

– Кто, я?..

– Да, ты! – сказала Инга, приблизив губки к набухшему члену Панфилова. – Ты не хочешь трахнуть меня на сейфе? Да? Я правильно поняла?

Прежде чем ответить, Панфилов почувствовал, как на его разбухшем члене сомкнулось жаркое кольцо. Откинувшись, он простонал:

– Я хочу… Я тебя очень хочу…

– На сейфе? – быстро спросила Инга, сжав член руками.

– Да… На сейфе…

– Я тоже хочу! – прошептала женщина и вновь коснулась головки губами. – Когда мы это сделаем?

– Завтра! – пробормотал Панфилов. – Я завтра ответственный дежурный… А потом ухожу в отпуск. Ты поедешь со мной на море?

– Конечно. Но сперва мы трахнемся на сейфе! Да?

– Да! Да! Да!!! – промычал Панфилов, ощущая на своем члене движения губ Инги.

Он был готов уже кончить, когда женщина отстранилась:

– Тогда не будем спешить. Сделаем это завтра! – Панфилов дернулся и простонал. Инга улыбнулась: —Ну-ну! Я хочу, чтобы ты кончил мне в ротик на сейфе! Кончишь, ладно? Только сперва трахнешь меня как следует! А потом, когда почувствуешь, что готов, я повернусь, возьму его в ротик, и ты сделаешь это!.. Да?

– Да! – промычал Панфилов.

Он понимал, что это безумие. Но сходить с ума с такой женщиной, как Инга, – это и было настоящее счастье… Так, во всяком случае, думал Василий Федорович Панфилов. И навряд ли в этот момент кто-то мог его в этом переубедить…

ГЛАВА 42

Обогнув гостиницу, Логинов с Комаровым двинулись вдоль стены под балконами. Виктор в своем номере прихватил японский фонарик и шел впереди.

– Ага! – наконец сказал он.

– Что? – выглянул из-за его плеча Комаров. – Так-так, а ну-ка насвети…

Оба были профессионалами, и следы сказали им о многом.

– У тебя оружие при себе? – быстро спросил Виктор.

– Да!

– Тогда пошли…

Следы волочения тела привели их к дыре в заборе. И сразу же оборвались.

– Ну и?.. – сказал Комаров, пряча пистолет. – Какие мысли?

– А у тебя? – потянулся за сигаретами Логинов.

– Похоже, что твой Ложкин забрался в номер, а туда нагрянул кто-то еще. Какой-то вор, например… Ложкин его убил, а тело сбросил. Да, веселые дела…

– У тебя гостиничных воров в картотеке много?

– Да была пара. Проверим, а что толку? После таких падений в живых не остаются…

Логинов с Комаровым вернулись в гостиницу. По дороге Комаров позвонил и узнал, что джип Ложкина перехватить не удалось. Виктор на всякий случай справился у администраторши, не пропадал ли кто-то из жильцов или работников гостиницы. Оказалось, что нет.

– Ясно, – вздохнул Логинов, отходя от стойки.

– И что теперь делать будешь? – зевнул Комаров.

– Поменяю колесо и к женщине поеду, – пожал плечами Логинов. – А ты своему дежурному по горотделу дай мой номер. Если что будет по Ложкину, пусть сразу звонит…

– Обижаешь, Логинов. Уже дал, – снова зевнул Комаров. – Ну и приморил ты меня сегодня… Все или еще что-то?

– Да все вроде, – сказал Логинов.

Отдав администраторше ключи от номера Ложкина, они вышли на крыльцо.

– Ну, пока, – начал прощаться Комаров.

В этот момент у Логинова запиликал мобильник. Виктор быстро вытащил его. Звонила Вика.

– Привет, я скоро подъеду… – успел сказал Логинов.

Вика его перебила хриплым шепотом:

– Знаешь, что я придумала? Ты трахнешь меня прямо в машине! Я встану коленями на сиденье, а ты медленно-медленно снимешь с меня трусики…

– Гм-м… Давай я сперва подъеду, и тогда мы…

– Не перебивай! – обиделась девушка. – Я хочу, чтобы ты вошел в меня сзади! Медленно-медленно… И чтобы целовал при этом за ушком…

– Так я поехал? – опять зевнул Комаров.

– Ага, давай! До завтра! – кивнул Логинов.

Комаров решительно направился к своему «БМВ», Виктор проговорил в телефон:

– Алло! Вика! Так на чем мы остановились?..

– Уже не помню! – обиженно проговорила девушка. – Ты вообще сегодня за мной приедешь? Подруга двадцать минут как уснула!

– Да, конечно! Только колесо поменяю! Буду подъезжать, позвоню…

– Хорошо. Жду…