Текст книги "Генерал Смерть"

Максим Шахов
Генерал Смерть

Пролог

– Почему вы заинтересовались именно этим сотрудником?

Грузный мужчина, величаво восседавший в монументальном кресле с высокой спинкой, наклонился вперед, опираясь мощными ладонями о дубовую крышку письменного стола. Он строго и требовательно взглянул на собеседника темными, глубоко посаженными глазами. Однако его визави вовсе не смутился:

– А это, господин директор, входит в круг моих прямых служебных обязанностей как начальника режима.

Хозяин кабинета резким взмахом руки отмел такое объяснение. Подчиненный лишь равнодушно пожал плечами:

– Последнее время «объект» стал проявлять... э... излишнюю заинтересованность вопросами, не относящимися напрямую к темам разработок его отдела. Все эти «куда», «зачем», «а для чего конкретно» насторожили моих... э... осведомителей, и я получил пару предупредительных сигналов.

– Да поймите вы, – директор повысил голос, – это талантливый ученый! Если бы не его повышенная заинтересованность, как вы изволили выразиться, пытливость ума, мы всем коллективом не добились бы таких потрясающих результатов!

– Поймите, наконец, и вы, господин директор, – в голосе подчиненного слышалась явная издевка, – что мне лучше вас известно, где заканчивается «пытливость талантливого ума» и начинается то самое подозрительное любопытство, за которым, возможно, скрываются вовсе не безобидные планы!

Величественный директор как-то разом сдулся и неуверенно пробормотал:

– Не думаете же вы, что наш начальник отдела сознательно... э... выведывает секретную информацию...

– Нет! – напористо перебил режимник. – Я не думаю. Я УВЕРЕН! И вопрос сейчас заключается в том, куда он собирается эту информацию слить. – Директор совсем затих. – Именно поэтому я немедленно привлек к наблюдению за «объектом» своих лучших профессионалов. И вот, пожалуйста: ваш хваленый начальник отдела неожиданно подает заявление об отпуске...

– Он действительно не был в отпуске уже три года, – робко возразил директор, – а тут путевка подвернулась горящая... Но, если надо, я не подпишу его заявление!

– Вы его подпишете! – приказным тоном распорядился начальник режима. – Кстати, о горящей путевке он вам сам рассказал?

– Да-а а... – неуверенно протянул директор.

– Но, наверно, никак не объяснил, почему, как все, не воспользовался услугами наших прекрасных профильных военных санаториев в долине реки Уссури или в отрогах Хинганского хребта, а направляется через всю страну в Зеленогорский военный санаторий, а? На Карельском перешейке, в полусотне километров от Санкт-Петербурга!

Директор лишь огорченно замотал головой.

– Понятно, – констатировал режимник. – Ладно, работайте. Теперь это уже не ваша проблема. Впрочем, даже и не моя. Я доложил обо всем нашему центральному руководству, и теперь «объектом» займутся соответствующие спецслужбы.

С этими словами начальник режима поднялся со стула и вышел из «руководящего» кабинета, даже не оглянувшись на его хозяина.

Сгорбив плечи и подперев породистую голову тяжелой рукой, директор остался сидеть за столом, полный самых мрачных размышлений. Каково это: иметь у себя подчиненным действующего генерала спецслужб, когда сам ты хоть и профессор, но никак не прыгнул выше общевойскового полковника?!

* * *

Усталый человек неторопливо брел по улицам старого Санкт-Петербурга. Он не оглядывался по сторонам: теперь ему это было уже совсем не нужно. Самому себе он больше всего напоминал профессора Плейшнера из «Семнадцати мгновений весны». Как и рассеянный, расслабившийся герой Евстигнеева, он слишком поздно заметил установленную за собой слежку. Как обидно! А ведь должен, должен был обо всем догадаться гораздо раньше!

Впрочем, мужчина не был профессионалом в таких вопросах, хотя и носил на плечах офицерские погоны. Но чем мог помочь ему прошлый военно-морской опыт в практическом обнаружении очень умело пристроенного к нему «хвоста»? А вот машину он засек сразу. Его преследователи на такое явно не рассчитывали.

«Ну и пусть пока не подозревают, что я их обнаружил», – подумал мужчина.

Он обо всем мгновенно догадался, едва бросив случайный взгляд на небольшой белый автофургончик, неторопливо двигавшийся вдоль тротуара и затормозивший недалеко от перекрестка. Потом, метров через 300 – 400, «ленивый» микроавтобус появился вновь, повторяя свой маневр.

«Зря вы так самонадеянны, ребята! Или вас не уведомили, что «работать» придется с одним из крупнейших в этой стране специалистов по локации? Я весь ваш «профиль» обрисую по одной антенне, торчащей из бокового окошечка. А вы, глядите, какие «заросли» еще и по всей крыше понавтыкали! Прямо хоть сейчас диссертацию пиши...»

Вот только легче от такого знания ему не становилось!

«Та-а ак... Но в Зеленогорске, около санатория, этого микроавтобуса точно не было! Значит, мой разговор из уличного таксофона никто не засек. Вот поэтому и мотаются за мной по городу. Уйти мне вряд ли удастся, но «повожу» по максимуму. Надо, чтобы Валерию Павловичу хватило времени. Слава богу, что я хоть запасной вариант предусмотрел! Только бы Черемных все сделал, как я просил. Он умный и в меру осторожный человек, надеюсь, моих неоднократных намеков на «взрывоопасность» имеющегося у меня материала будет достаточно, чтобы старый вояка насторожился всерьез».

Мужчина посмотрел на наручные часы. Отлично! Валерий Павлович наверняка уже покинул обговоренное по телефону место встречи. Но звонить ему сейчас категорически нельзя! Мужчина огляделся по сторонам: справа – Лебяжья канавка и Летний сад, впереди – Нева, слева... Как раз то, что надо! Он торопливо пересек Садовую улицу и оказался на Марсовом поле.

Вот так. Не беспокойтесь, господа преследователи: ухоженные дорожки, нечастые кустики и отсутствие больших деревьев делают для вас наблюдение за «объектом» просто идеальным. Мужчина перешел на очень медленный прогулочный шаг и за полчаса обошел по периметру все поле. Потом устроился на скамейке почти в самом его центре, недалеко от Вечного огня, закурил сигарету и начал неторопливо осматриваться. Он не забывал поглядывать на свои часы и огорченно крутить головой.

Белый автофургон остановился перед фасадом здания бывшего Ленэнерго. Распахнулась его боковая дверца, и прямо на газон соскочили трое молодых людей в неприметной одежде. Они энергично размяли ноги, вероятно затекшие от длительного сидения в неудобной позе, и развернутым строем целенаправленно двинулись к сидящему на скамейке мужчине. До него по прямой было метров сто пятьдесят.

Несмотря на изображаемую озабоченность, очевидно, срывающимся свиданием, мужчина зорко следил за всеми действиями преследователей. Он резко поднялся со скамьи и за несколько шагов преодолел расстояние до мраморно-гранитной центральной композиции Марсова поля. Здесь он замер прямо перед факелом Вечного огня и оглянулся на молодцев из микроавтобуса.

Они перешли на быстрый бег. Мужчина чуть заметно усмехнулся и вытащил из внутреннего кармана пиджака какой-то предмет. Это был плоский компьютерный мини-диск. Мужчина ласково погладил пальцами его сверкающую поверхность и... бросил диск в многоградусное газовое пламя...

...Буквально через пару секунд подбежавшие молодые люди с двух сторон ухватили мужчину под обе руки и, поскольку он абсолютно не сопротивлялся, зажав между своими могучими плечами, повели к белому фургончику. Третий молодец еще какое-то время покрутился около газового факела, а потом трусцой устремился за своими удаляющимися собратьями.

Из докладной записки командира спецгруппы

внешнего наблюдения майора Крюкова С. И.

«...в результате чего информационный компьютерный диск был полностью уничтожен. По вашему устному приказанию к «объекту» были применены медикаментозные методы дознания. Удалось установить, что «объект» направлялся на предварительно установленную встречу с Черемных Валерием Павловичем, старшим преподавателем кафедры информационно-навигационных систем Санкт-Петербургского национального университета информационных технологий, механики и оптики, с целью передачи последнему указанного диска. Однако, обнаружив за собой слежку, «объект» в течение примерно трех часов «вхолостую» водил за собой группу наружного наблюдения. Еще одна копия диска была им заранее оставлена в камере хранения ручной клади аэропорта Пулково 2.

Оперативная проверка показала, что ячейка в настоящее время пуста. Сам Черемных по месту своего проживания отсутствует (оставлена засада). Впоследствии удалось выяснить, что он вылетел ближайшим рейсом из этого же аэропорта в Москву.

На вопросы о содержании информации на уничтоженном компьютерном диске «объект» начинал «выдавать» длинные числовые последовательности (записано на диктофон и прилагается к докладной записке).

По вашему личному приказанию доза применяемого спецпрепарата была предельно увеличена. Однако других сведений выявить не удалось. Через четыре минуты у «объекта» развилась сердечная аритмия, которая быстро приняла угрожающий характер. «Объект» потерял сознание. Ввиду отсутствия в спецмашине врача, оказать квалифицированную реанимационную медицинскую помощь не представилось возможным. Через семь минут по пути к Институту скорой помощи «объект» скончался...»

Докладная записка была адресована заместителю начальника отдела антитеррора УФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области подполковнику Феклистову Ивану Родионовичу. И никто в Управлении ее больше никогда не видел.

Глава 1

Герман Талеев тяжело просыпался по утрам. Он мог не спать всю ночь, мог урывками «кемарить» в самых неудобных позах и неожиданных местах сутками, но энергично вскакивать с кровати, едва заслышав звонок будильника, было выше его сил.

Гера лишь приподнял голову от пуховой подушки, чтобы посмотреть на мигающие электронные часы на прикроватной тумбочке, хлопнул по ним сверху ладонью, прерывая противный звуковой сигнал, и, блаженно закрыв глаза, откинулся на спину. Десять часов утра. Как замечательно! Можно еще сколько угодно валяться на мягком широком ложе в безмятежной истоме на зыбкой грани сна и бодрствования, проваливаясь иногда в увлекательные пучины сновидений, и тут же выныривать к реальности, сохраняя в памяти дотоле неуловимые видения загадочных картин подсознательных миров...

Однако хлопок ладонью по часам не остановил противных трелей. Тр-р р р... Конечно, мобильник! Как всегда, «аккуратно пристроенный» за одной из толстых резных ножек его низкого ложа. Свесив вниз обе руки и озабоченно шаря ими по полу, Гера на животе пополз по периметру постели. Ага, вот он, настырный и неумолчный. Открывать глаза журналисту не хотелось. Нажав на ощупь кнопку ответа на вызов, он положил телефон на тонкое покрывало, левым ухом опустил на него взлохмаченную голову и «хрюкнул» что-то невразумительное.

– И тебе доброе утро! – раздался в динамике бодрый голос Сереги Редина. – Я все понимаю: пишущий журналист, творческая личность, музы приходят и уходят... А некоторые остаются... Она меня не слышит?

Талеев тут же возмущенно «хрюкнул» еще раз. Потом, что-то сообразив, приподнял голову и внимательно оглядел всю обширную поверхность своего лежбища. Музы не было. И следов ее пребывания не наблюдалось. На всякий случай Гера еще несколько секунд прислушивался: не скрипит ли сиденье в туалете или не журчит ли вода в душевой кабине. Тишина.

Снова пристроившись ухом к трубке, Талеев услышал голос Сержа:

– ...эй, ну и куда ты пропал?!

– Чего орешь как оглашенный? И еще эти вздорные инсинуации...

– Ладно-ладно, считай, что я поверил в твой нездоровый аскетизм. И только ненавязчиво посоветую Гюльчатай не уезжать впредь так надолго...

Гера сел на кровати, по-турецки поджав ноги.

– Бессовестный и наглый шантаж! При чем тут Галинка?! – завопил он и тут же негромко поинтересовался: – А чего ты хочешь?

– Вот видишь: достаточно лишь умело начать, и ты уже готов к продуктивному диалогу. – В телефоне возникла секундная заминка, после которой голос Редина зазвучал серьезно, но как-то не совсем уверенно. – Понимаешь... я сейчас вроде как на работе...

– Так «вроде» или «как»?

– Ну, по крайней мере, числюсь на ней...

– Знаю, знаю я твою синекуру!

Капитан 1 ранга Редин был начальником военного отдела Комитета по контролю за хранением, переработкой и уничтожением радиоактивных отходов. Он пользовался в этой сфере огромными правами на уровне федерального министерства и практически не имел над собой начальников. Номинальный Глава этого Комитета, известный и весьма уважаемый академик-теоретик, проводил всю свою насыщенную жизнь в постоянных заседаниях, совещаниях, симпозиумах и семинарах по всему миру. Так что никто не обязывал Сергея регулярно появляться в своем просторном, роскошном кабинете в престижном офисе близ Кремля. Хотя мотаться по командировкам приходилось постоянно, и подконтрольные объекты, в силу своей специфики, располагались в основном в местах, значительно удаленных от всех благ цивилизации. Из одной такой командировки далеко за полярный круг капитан 1 ранга и вернулся всего пару дней назад и сейчас просто блаженствовал в столице.

– Тут, Гера, вот какое дело...

Талеев не выдержал:

– Даже звание капитана 1 ранга и моего лучшего друга не дает тебе права издеваться над бедным тружеником пера, разбудив его ни свет ни заря, и мямлить в трубку!

– Да не мямлю я, а формулирую!

– Брось свои потуги на изящную словесность и руби правду-матку.

– У меня... э... появился очень неожиданный гость.

– Ты его привез из тундры?

– Из Питера он, – со вздохом уточнил Редин, заранее безошибочно предвидя реакцию журналиста.

– Вот! – В голосе Талеева зазвучало нескрываемое торжество. – Вот оно! А кто не устает внушать вам, неразумным, что этот город – цитадель зла, неиссякаемый источник неприятностей, гнездо коварных неожиданностей и оплот...

– Ты бы поосторожней, журналюга! При нынешнем-то властвующем тандеме...

– Нас не запугать даже призраками всех трех революций!

– Вот теперь вижу: проснулся. Гость мой и сам-то по себе очень примечательный человек, а уж его информация... Честное слово, не знаю, как и охарактеризовать... «Бомба», сенсация, грандиозная «разводка» – черт не разберет.

– Ну и ты не лезь, – легко посоветовал Гера.

– Я очень уважаю этого человека, – серьезно ответил капитан 1 ранга. – А в его истории, кроме выраженной невероятности, слишком много реальных фактов и... откровенной уголовщины. В общем, мы сейчас вдвоем приедем к тебе. И никаких возражений! Только один маленький нюанс: мой гость изначально хотел встретиться с каким-нибудь независимым и влиятельным журналистом. Ты – самый подходящий кандидат: аккредитован в Кремле, на короткой ноге с тамошними небожителями...

– Нюанс-то в чем?

– Пусть, хотя бы на первых порах, мой гость видит в тебе только журналиста. Другие ипостаси твоей многогранной личности могут его... э... испугать. А уж дальше – как получится. Договорились?

– Ох, Серега! После такого вступления все ипостаси моей неординарной личности молят только об одном: чтобы не было никакого этого «дальше».

– Вряд ли так получится. Я же тебя слишком хорошо знаю... Ну, до скорой встречи, командир!

Звонок прервался.

* * *

Под «другими ипостасями» Редин, конечно, подразумевал в первую очередь Команду. Это было сверхсекретное подразделение, созданное при президенте России для решения самого широкого круга вопросов с явно выраженной антитеррористической направленностью. Оно предназначалось в основном для операций за пределами страны, в случаях, когда официальные силовые структуры не имели обоснованных поводов для вмешательства. Или просто не хотели пачкать свои «чистые руки». Для Команды границ не существовало. Ни юридических, ни географических, а иногда и морально-этических. Что позволяло, например, прибегать к физическому устранению опасных для страны и мира личностей.

Президент знал о существовании Команды, но никак не вмешивался в ее работу. Курировал эту деятельность один из его помощников или советников, однако и он лишь указывал направление удара и обеспечивал со своего высокого государственного поста скрытность действий Команды. Ее бойцы сами выбирали пути, методы и способы решения проблемы. Они были автономны, практически не поднадзорны, не подконтрольны и абсолютно самостоятельны. До недавнего времени бессменным Куратором был помощник президента Алексахин. Однако некоторые печальные события привели к его самоубийству, а престиж Команды так резко упал в глазах главы государства, что президент вообще решил отказаться от любых услуг этого подразделения.

Команда сумела реабилитироваться, лишь раскрыв крупный антиправительственный заговор в высших эшелонах власти и предотвратив грандиознейший теракт. Это оказалось сопряжено с тяжелыми потерями для самой Команды: из обычных 12 – 14 ее «штатных» бойцов в живых остались только шестеро, а оказавшийся предателем один из двоих ее фактических руководителей был убит. Но доброе имя Команды было восстановлено, а главное, безусловно доказана ее несомненная полезность. Президент счел свое предыдущее решение опрометчивым и вернул Команду «на службу».

Теперь Талеев стал единственным командиром. Его не слишком волновала малочисленность подразделения: бойцы Команды и раньше-то работали преимущественно в одиночку, лишь для выполнения наиболее сложных заданий объединяясь по два или три человека. К тому же у них была возможность привлекать (иногда самим, иногда через своего кремлевского Куратора) к работе любого специалиста любого ведомства России. Таких людей Команда использовала «втемную»: привлеченный был уверен, что работает на своих «смежников», например, МВД, ФСБ, ГРУ и прочее.

Гера беспокоился о другом. Как сложатся его отношения с новым Куратором? От этого напрямую мог зависеть исход большинства тайных операций. Но пока поводов для проверки их взаимопонимания не представлялось.

А теперь вот Серж с его неожиданным гостем...

* * *

Валерию Павловичу Черемных было под шестьдесят. Высокая прямая фигура и короткий ежик пепельно-седых волос на круглой голове безошибочно выдавали в нем отставного военного. А вот голос был удивительно приятным, даже мягким, и вместе с тем чрезвычайно убедительным, что как нельзя больше соответствовало его теперешней должности преподавателя университета.

«Студенты любят таких профессоров, с удовольствием слушают их лекции, – заметил Талеев, – и разбираются в предмете».

Он уже выслушал короткий рассказ о том, как юный лейтенант-инженер Сережка Редин попал служить на подводную лодку, на которой радиотехнической службой командовал капитан 3 ранга Черемных. Судьба свела их на одном корабле всего лишь года на полтора: затем Валерий Павлович списался на берег – ему было уже сорок лет – и продолжил службу научным сотрудником в 40 м НИИ ВМФ в Санкт-Петербурге. А Редин еще почти 10 лет бороздил моря и покорял пучины.

Потом они встречались изредка на юбилеях экипажа, а несколько лет назад Сергей даже побывал в командировке в 40 м НИИ целых два месяца, участвуя в разработках нового аппарата для аварийно-спасательных работ на затонувшем корабле. В остальное время бывшие сослуживцы лишь обменивались телефонными звонками да телеграммами к праздникам, что никак не помешало обоим сохранить друг к другу самые теплые уважительные чувства.

Теперь же, оказавшись в неожиданно затруднительном положении, старый подводник вспомнил о Редине.

– ...Я сразу решил обратиться к Сережке. Он же у нас теперь чуть не министр! Такими делами ворочает, и в самой Москве. Правда, не по моему профилю, так сказать, но связями-то оброс. Вот и верно: он мне вас и рекомендовал...

– Пока я абсолютно не представляю, чем могу быть полезен.

Гера развел руками, а профессор согласно покивал головой:

– Конечно-конечно. Это все, так сказать, словесная увертюра. Я постараюсь в наиболее доступной форме посвятить вас в чрезвычайно актуальную, сложную проблему. И особенно в события последнего времени... Постарайтесь отринуть свой изначальный скепсис. Хотя... – Ученый муж оглянулся на сидящего сбоку Редина. – Вон, Сережке до сих пор это не удалось, а ведь мы несколько часов проговорили!

– Валерий Павлович...

– Да ладно, не оправдывайся. Спасибо, что серьезно отнесся... э... к криминальной составляющей...

– Вот это я могу подтвердить определенно.

Редин теперь обращался непосредственно к Талееву:

– Журналиста, – он намеренно подчеркнул это слово, – такое непременно заинтересует...

Гера поднял вверх руку:

– Давай не будем прерывать нашего уважаемого профессора. А ты, чтобы не скучать над повторением рассказа, обслужи-ка нас по полной программе: чаек-кофеек, водочка-коньячок... Где что лежит, знаешь. Давайте, профессор! Вам не помешает, если я закурю?

Ученый, кажется, уже не расслышал вопроса. Он начал говорить...

* * *

Это был увлекательный рассказ о проблемах, действительно сложных, неоднозначных, но каких-то... отстраненных, что ли, от практических реалий сегодняшнего дня. Так, по крайней мере, сразу определил для себя Талеев. Поэтому он вопросительно и недоуменно взглянул на Редина: «Ты всерьез считаешь, что все это может нас заинтересовать?!» – и получил в ответ выразительный жест: «Слушай-слушай, будет интересно!»

Гера скептически поджал губы, но речь профессора продолжал выслушивать со вниманием, тем более что ему импонировала манера изложения старого подводника: правильно построенные короткие четкие фразы, никаких длиннот и затяжек, мысль не дробилась на мелкие подробности и не уходила в сторону. «Вот что значит природные способности талантливого оратора, наложенные на лаконично-военную приказную манеру изъяснения».

А речь шла, ни много ни мало, о климатическом оружии. Тема не сказать чтобы актуальная, но усиленно муссируемая последнее время средствами массовой информации, и особенно в Интернете. Где-то между НЛО, экстрасенсорикой и парапсихологией. Хотя у профессора она выглядела вполне научно, убедительно и доказательно, однако...

– Послушайте, Валерий Павлович. – Журналистский опыт Талеева давно научил его быть предельно конкретным и даже жестким, по необходимости. – Некоторые теоретические знания об истории воздействия на природу и климат нашей планеты, начиная с опытов гениального физика Николы Теслы в начале прошлого века, я уже почерпнул во Всемирной паутине. Думаю, этого будет достаточно, чтобы оценить реальные факты, которые вы, несомненно, имеете нам представить...

Профессор усмехнулся:

– Есть такой американский фильм, «Люди в черном» называется. Вы, безусловно, его видели. – Журналист кивнул. – Так вот, там основную информацию для своей практической... э... работы главные герои черпали из желтой прессы, умело отыскивая в ворохе совершенно невообразимых, на первый взгляд фантастических сообщений, наблюдений, выводов факты реальных событий. Потому что знали об интересующей их проблеме чуть больше остальных. Вот я и попытался в... э... конспективной форме дать вам эти знания. Позвольте подытожить?

Итак, сам факт наличия климатического оружия никем не отрицается. Как и неоднократные примеры его разнообразного использования. Правда, в большинстве на весьма примитивном уровне. Например, в 1958 году были взорваны ядерные бомбы в атмосфере, на высоте 40 километров, после чего последовала целая серия климатических катастроф по всему миру. В 1961 году 350 тысяч медных игл длиной 1 – 2 сантиметра были выстрелены в ионосферу. Результат: землетрясение на Аляске мощностью 8,5 балла, а в Чили большая часть побережья просто сползла в океан. 1963 год – военные США и СССР взорвали в стратосфере три стомегатонные атомные бомбы и пропороли гигантские дыры в защитном озоновом слое Земли. Во время вьетнамской войны американцы обстреливали грозовые тучи йодистым серебром, провоцируя сильнейшие тропические ливни, которые уничтожали посевы, смывали дамбы на реках... Ну, достаточно примеров. Подчеркиваю: это – до недавнего времени. Пока люди не отыскали более эффективный, безъядерный способ воздействия на ионосферу. А главное, очень трудно... э... распознаваемый. Суть его в том, что на определенном замкнутом пространстве выстраиваются сотни антенн, и в результате их синхронной работы происходит дополнительная ионизация определенных участков атмосферы...

– Профессор, профессор, я же сказал, что достаточно подкован, чтобы знать о ХАРПе.

Черемных с уважением взглянул на собеседника:

– Хм... Похвальная любознательность! Это сэкономит наше время. ХАРП – это современные разработки сверхмощного оружия «АРФА»: авроральная резонансная фазированная антенна...

– ...которые установлены американцами на Аляске, в Норвегии и Гренландии, – подхватил Талеев.

– Да-да-да! Именно эти три точки. И ХАРП – многофункционален. Излучаемые антеннами комплекса высокочастотные импульсы воздействуют на свободные атомы ионосферы. Получая дополнительную энергию извне, электронные оболочки этих атомов увеличиваются в 150 раз! Возникают так называемые плазмоиды – искусственные образования с высокоэнергетическим состоянием атомов. Размеры плазмоидов могут достигать десятков километров. Такой процесс называется «накачкой». В зависимости от степени «накачки» плазмоид может служить зеркалом или поглотителем для любого вида волн. И вот вам, пожалуйста, полное прерывание радиосвязи! А отражаясь, волны беспрепятственно проникнут на любую глубину Земли, разрушая тайные бункеры, нефте– и газопроводы... К тому же, перемещаясь, плазмоид оставляет за собой область нагретого воздуха с пониженным давлением и огромным запасом энергии, которая выделяется при разделении кванта электромагнитного поля на электрон и позитрон...

– Так, профессор, это уже довольно трудно воспринимается неподготовленным мозгом.

– Ну, это как «микроволновка»: самолет, ракета, да и любой объект растворятся в этой зоне за секунды.

– Фью-ю ю, приплыли!

– Еще не совсем, Герман... э...

– Да просто Гера.

Старый подводник только кивнул:

– А ведь ХАРП может излучать и низкочастотные импульсы...

Талеев поднял вверх обе руки:

– Сдаюсь, академик! Хватит!

Но Черемных показал себя несгибаемым бойцом:

– Не хватит! Именно с такими импульсами связана череда самых зловещих событий! Вам известно, что природная резонансная частота землетрясения составляет всего 2,5 герца? Ре-зо-нанс-ная!! – Валерий Павлович назидательно потыкал указательным пальцем в потолок. – Вы понимаете, что это значит? В Питере полторы сотни лет назад обрушился каменный мост под проходящим по нему строем солдат, просто потому, что частота топота их шагов совпала с внутренними колебаниями атомов конструкций моста. Резонанс! А если достаточно долго воздействовать на сейсмоопасную зону на такой частоте мощным излучением... Вы понимаете, что произойдет?

– Резонанс, – в тон разгорячившемуся собеседнику, только негромко, ответил Талеев, – который вызовет фактическое землетрясение.

– Вот именно! Или тайфун, или цунами, их природа идентична. А теперь внимание: 2002 год – колоссальный тайфун в Италии. В месте, где никогда ничего подобного не происходило. Причем практически мгновенно, не зарегистрировано ни одним наблюдательным постом! Декабрь 2003 года – землетрясение в Иране. 41 тысяча жертв. Декабрь 2004 года – удар гигантских волн о побережье Индонезии, Таиланда, Сомали, Шри-Ланки и Суматры. 400 тысяч жертв. Сдвинулась земная ось! Потом Европа: циклон «Эрвин», январь 2005-го, от Дублина до Санкт-Петербурга. Затем США: наводнение в Юте, снегопады в Колорадо. Нонсенс? А причина – земные толчки, вызвавшие цунами, которые изменили наклон земной оси и ускорили вращение нашей планеты на три микросекунды. Вот вам результат деятельности ХАРП!

Черемных замолчал. Гера тоже. Этим быстро воспользовался Редин и плеснул изрядные порции коньяка во все три бокала на столе:

– Ну, за... резонанс!

– Тьфу-тьфу-тьфу! Чтоб тебя, с таким тостом!!

– Да я с чистыми намерениями. Врага надо знать в лицо!

– Природа – не враг. Просто мы слишком мало о ней знаем. – Профессор чокнулся с Талеевым. – А выпить непременно стоит!

Они осушили бокалы.

– Впечатляюще. И весьма убедительно. – Журналист закурил, откинувшись на высокую спинку мягкого кресла. – Я верю вам, профессор. Но еще больше я верю своему другу Редину. Потому что знаю его очень хорошо и уверен: он ни за что бы не... э... устроил это наше свидание, полагаясь только на апокалипсические картины грядущей мировой катастрофы. Зачем вам конкретно понадобился журналист?

– Знаете, Гера, я ведь не рассказал и половины того, что вам необходимо знать. Если, конечно, вы решите заняться этой... историей. К тому же обратиться к вам было нашим с Сережкой совместным решением, – Талеев удивленно посмотрел на своего друга, – не ругайте его! Вероятно, он тоже, как вы изволили выразиться, знает вас очень хорошо и в чем-то уверен. – Гера хмыкнул, но не стал возражать. – Простите, если я не совсем логично и последовательно доношу до вас свои мысли и факты. Я не спал всю ночь: Сергей любезно позволил мне воспользоваться компьютером у него дома, чтобы просмотреть и проанализировать некоторую информацию, которую я получил накануне при весьма... э... странных обстоятельствах...

Талеев выжидательно смотрел на старого подводника. В отношении Редина тот, несомненно, был прав: Сержу нужны веские основания. Что ж, похоже, впереди кульминация.

– ...У меня есть хороший знакомый. Бывший сослуживец. – Валерий Павлович всем корпусом развернулся к устроившемуся на диване Редину. – Ты его не знаешь, он был моим подчиненным в 40 м институте. Очень талантливый молодой человек. Он, как и я, только значительно позже, окончил Военно-морское училище имени Попова в Петергофе, попал на Северный флот, однако с действующих кораблей был быстро списан на берег: обострилось какое-то давнее легочное заболевание. И здесь, слава Фортуне, нашлись люди, которые хорошо помнили по училищу его тягу и способности к настоящей научной работе. Они помогли ему перевестись в одну из новых лабораторий 40 го НИИ ВМФ в Питере. Так он попал ко мне и стал заниматься проблемами локации. Да-да, – это Черемных ответил на вопросительный взгляд Талеева, – именно фазированной антенной решеткой! В это время недалеко от Питера, под Выборгом, началось строительство новейшего секретного радиолокационного узла, и Володя – Владимир Семенович Истратов – перешел туда, став ведущим научным сотрудником. Тогда на территории СССР были развернуты несколько таких – и подобных – станций: в Азербайджане, под Чернобылем, возле Николаева, в Хабаровском крае, Красноярске, рядом с Нижним Новгородом... Да-а а... Счастливое время! – Старый подводник тяжело вздохнул. – Жаль, быстро закончилось. Перестройка, дикие девяностые... Так вот, сначала, когда Володя еще работал в Выборге, мы с ним иногда встречались в Питере. Потом его куда-то перевели, и наша связь надолго прервалась. А года полтора назад он мне позвонил...