Текст книги "Генерал Смерть"

Прижимаясь к стене, Вадим начал осторожный подъем наверх, опасаясь неожиданного скрипа деревянных ступеней. Уже на втором «скамеечном» пролете до него стал долетать шум зрительских трибун и усиленный репродукторами голос герольда-распорядителя.

«Значит, бойница, выходящая на внутренний двор, совсем близко», – подумал он.

Вадим стал еще осторожнее, а уже через несколько метров заметил чуть впереди в стене нишу, из которой на деревянный настил падал неяркий дневной свет. Теперь его ухо различило не только смутный многоголосый гул, но и слова герольда: «...вызываются участники третьей пары...» Ого! В распоряжении Аракчеева оставалось не более 3 – 4 минут. А в этом месте подъема, как назло, лестница отходила от стены метра на полтора. К тому же между ней и входом в бойницу разместились металлические конструкции лесов с разбросанными на них досками, ведрами, кистями и обрывками полиэтиленовой пленки и рубероида.

«Не случайно это! Снайпер предусмотрительно позаботился о своей безопасности. – Вадик быстро отыскивал глазами место, куда бы поставить ногу, не производя шума и грохота, а затем перебраться в узкую бойницу. – Вот гад, добросовестно поработал!»

Наконец Аракчеев нашел маленький пятачок. Сделав широкий шаг, туда можно было бесшумно пристроить носок ноги, а уж там-то... Вадик до предела вытянул ногу, наклонил тело вперед и отпустил левую руку, которой до этого удерживался за вертикальную опору лесов. В этот самый момент что-то блеснуло прямо под его движущейся вперед ступней. Проволока! Она была натянута поперек входа на высоте 15 сантиметров. Выяснять, привязан ли ее конец к чеке спрятанной гранаты или просто к какой-нибудь консервной банке для шумового эффекта, времени не было. Резко отдернуть ногу тоже невозможно: не найдя опоры, Циркач неминуемо рухнул бы вниз. Инстинкт выбрал единственно правильное решение: еще выше задрав пятку, чуть не в положении гимнастического шпагата, Вадим перешагнул проволоку...

Специально для подобного случая предусмотрительный стрелок положил в нужном месте парочку пустых банок из-под пива, осколки какой-то стеклянной емкости и причудливо выгнутый металлический прут. Короче, эффект получился душераздирающий. Особенно на фоне гробового затишья на зрительских трибунах, которое свидетельствовало о том, что на арене всадники устремились навстречу друг другу со своих исходных позиций. Счет пошел на секунды.

Не прореагировать на грохот позади себя снайпер не мог, хотя его палец на курке уже начал сгибательное движение, выбирая люфт спускового крючка. Но тут злую шутку со стрелком сыграли индивидуальные особенности столь удачно выбранного места. Это и спасло жизнь Аракчееву. Из-за узости бойницы снайпер никак не мог быстро развернуться назад вместе со своей винтовкой. Да и без нее, пожалуй, это вызывало у него значительные трудности.

Стрелок торопливо повернулся на левый бок, правой рукой схватил приготовленный как раз для такого случая пистолет с глушителем, который заранее положил в удобном для себя месте – рядом с прикладом винтовки, – и, повернув голову на шум, направил туда же длинный ствол пистолета. Все это заняло у него не более трех четвертей секунды...

Вдвое меньше времени понадобилось Циркачу, чтобы большой и тяжелый «рыцарский» кинжал с крестообразной рукоятью выскользнул из ножен на поясе и, казалось даже, минуя ладонь своего владельца, устремился к цели...

Все-таки снайпер успел выстрелить. Только было это уже не осознанное нажатие на курок оружия, а судорожная конвульсия кистевых мышц, после которой тело стрелка вытянулось и застыло на левом боку в узком створе башенной бойницы. В правую глазницу чуть не по самую рукоять вошло длинное лезвие кинжала.

* * *

В этот момент по ристалищу прокатился единодушный вздох, а потом раздались аплодисменты в честь победителя. Им оказался «рыцарь» с пышным плюмажем ядовито-желтого цвета на своем боевом шлеме. Увы, Валентин Смирнов лежал без движения на земле по другую сторону разделительного поребрика. «Высокий питерский гость» напряженно застыл в своем кресле, вглядываясь в происходящие события. Потом вытащил из кармана небольшой бинокль и поднес его к глазам.

Полученный Смирновым удар был силен и точен. Только теперь, по прошествии нескольких десятков секунд, Валентин заворочался на земле. В неудобном рыцарском облачении он неуверенно поднялся на четвереньки и потряс головой. Псевдорусский шлем-шишак сорвался с головы, и по плечам воина рассыпались длинные светло-рыжие волосы. Как у настоящего викинга.

Чекист на зрительской трибуне медленно и недоуменно отвел бинокль от глаз. И тут же вернул его на место. Только объектом наблюдения теперь был узкий вырез бойницы в башне Святого Олафа. Вероятно, и там не найдя никаких объяснений, он приложил свободную руку к микрофону в ухе и ожесточенно зашевелил губами.

«Да, накладочка вышла! – Из глубины башенной прорези Аракчеев видел происходящее на арене и в центре зрительской трибуны, сам оставаясь незамеченным. – Валькину «гриву» трудно спутать с этим. – Он провел рукой по своим коротким темным волосам. – Пора делать ноги!»

Вадим легко соскользнул вниз по строительным лесам и с предельной осторожностью выбрался из башни. Состязание на ристалище продолжалось, и Аракчеев надеялся незаметно улизнуть под оглушительный свист и улюлюканье вконец разогревшейся публики. Однако, уже миновав башню Смерти, расположенную на самом выходе из замка, он увидел, как на единственный мост, соединяющий Замковый остров с территорией города, торопливо въезжают два черных джипа и начинают разворачиваться, полностью перекрывая путь к спасению.

Аракчеев был человеком действия. Лишь на секунду задумавшись, он принял решение и уверенным шагом направился в сторону «рыцарской» раздевалки.

* * *

Два больших и высоких внедорожника, поставленные поперек моста носами друг к другу, полностью перекрывали единственный сухопутный выход с Замкового острова. Кроме того, на акваторию небольшого залива вокруг него неизвестно откуда выскочил быстроходный полицейский катер. Выборгский замок оказался надежно заблокирован...

Трое мужчин неторопливо выбрались из джипов и, скрываясь за кабинами, внимательно наблюдали за распахнутыми въездными воротами. Однако ни один из них так и не мог потом сказать, когда именно на мосту возник этот странный всадник. Казалось, он просто материализовался ниоткуда прямо на полдороге к автомашинам. Огромный черный конь с развевающейся гривой вихрем мчался вперед, оглушительно цокая подковами по бетонированному настилу. Мужчины растерялись. После секундного замешательства один из них выхватил из кармана мобильный телефон, другой ринулся в приоткрытую дверь внедорожника, а третий так и замер неподвижно, приоткрыв рот и вытянув вперед и вверх обе руки в инстинктивном защитном жесте.

В нескольких метрах от машин конь мощно оттолкнулся задними ногами, взмыл в воздух, пролетая над капотами, и с громким стуком приземлился далеко позади «непреодолимой» преграды. Еще пара секунд, и этот Буцефал уже сворачивал на безлюдную городскую набережную. Только тогда из джипов выскочили двое бойцов с короткими автоматами в руках. Но стрельбу они так и не открыли: их цель оказалась надежно защищена чугунным парапетом и низко свисающими ветвями деревьев и кустов призамкового сквера. Мужчины торопливо разместились в своих внедорожниках, которые тут же, взревев мощными моторами и визжа шинами, слаженно развернулись и помчались вдогонку за беглецом.

Но и здесь преследователей ожидало полное фиаско. Неведомый всадник направил своего скакуна самой короткой дорогой прямо к границам парка Монрепо. Этот знаменитый выборгский музей-заповедник известен как скальный пейзажный парк с уникальными каменными грядами, переходящими в лесопарковый массив. И, если в его «цивилизованной» части, несмотря, конечно, на категоричный запрет, можно было еще проехать на автомашине по ухоженным аллеям, то реликтовые скальные нагромождения в северной и северо-западной части времен второго ледникового периода были совершенно непреодолимы для любых видов транспорта. Кроме, пожалуй, одного: верхом на лошади.

Впрочем, люди на джипах сразу не рискнули преодолевать границы заповедника. Они связались по телефону со своим начальством, выслушали поток оскорбительной брани и, получив, наконец, новые указания, повернули свои автомашины в сторону таможенного поста российско-финской границы.

* * *

Российско-финская граница,

таможенно-пропускной пункт «Брусничное».

Спустя несколько часов

– О, старые друзья пожаловали!

Молоденький офицер таможенной службы махнул рукой в сторону панорамного окна стеклобетонной будки. Там, посередине бетонированной полосы, невзирая ни на какие дорожные разметки и предупредительные надписи, уверенно затормозил средних размеров комфортабельный автобус с финскими номерами.

– Это они удачно подъехали: на трассе затишье, обойдемся без пробки и бесплатного «концерта»! Ну что, пропускаем?

Молодой таможенник полуутвердительно обратился к расположившемуся за столом более солидному коллеге. Тот красноречиво повертел пальцем у виска и кивнул в дальний угол, где на стуле расположился мужчина в цивильном костюме.

– Подумаешь! – пренебрежительно бросил юноша, однако голос понизил почти до шепота. – Это он, что ли, будет неподъемные туши на сиденьях перекладывать, в блевотине пачкаться да перегаром дышать?!

Старший предупреждающе приложил палец к губам. В это время мужчина встал со своего места и подошел к столу, по дороге бросив быстрый взгляд в окно.

– Ну что, выводите всех пассажиров пешком через границу, а мы пока транспорт осмотрим.

Таможенники переглянулись, и лицо молодого расплылось в широкой улыбке.

– Транспорт вы, конечно, можете осмотреть, а вот насчет пешего перехода через границу... – таможенник попытался подавить улыбку, но безуспешно, – это, увы, вряд ли осуществимо.

– Не понял. – Мужчина перевел строгий взгляд с одного лица на другое. – Вам недостаточно только что полученных по телефону категоричных указаний от своего прямого начальства?!

– Нет-нет! – Юноша наконец придал лицу серьезное, «уставное» выражение. – Указаний вполне достаточно. НАМ. А вот... контингенту, – он указал большим пальцем через плечо на территорию таможни, где стоял автобус, – для этого потребуются, как минимум, носилки и несколько дюжих санитаров.

– Да что у вас тут творится?! – вскипел мужчина.

В разговор, грозящий перейти в открытую перепалку, поспешил вмешаться пожилой таможенник.

– Простите, товарищ... э... не имею чести знать вашего звания...

Мужчина оставил замечание без ответа.

– ...но здесь налицо некоторая... э... специфика нашего пункта... Дело в том, что этот автобус – и его пассажиры – нам хорошо знакомы. Мы каждую неделю, а то и чаще пропускаем их через границу и обратно. Практически в неизменном составе...

– Какое это имеет отношение к правилам пересечения государственной границы?

– Вы абсолютно правы, никакого. Однако по этому конкретному... э... случаю, – старший в точности повторил жест своего подчиненного, указывая за окно, – на уровне соответствующих министерств наших стран, – это было добавлено с подчеркнутым значением, – была достигнута некоторая обоюдная договоренность... э... о незначительном послаблении визово пропускного режима...

– Что за черт? Какая договоренность, что за министерства и какие такие «послабления»?! – Голос мужчины гремел, как иерихонская труба.

– Договоренность на уровне делегаций. Министерство – культуры и образования, и еще Общество российско-финской дружбы и Комитеты городов побратимов, – на этот раз четко, без запинки и не менее громко ответил старший таможенник. – Видите ли, уважаемый, под эгидой ЮНЕСКО силами дружественной нам Финляндии здесь, – он постучал ногой по полу, – на территории России, некогда принадлежавшей сопредельной стороне, проводится колоссальная работа по восстановлению и сохранению историко-археологического наследия. Частью этой культурной программы является художественная реконструкция исторических событий...

Офицер пропускного пункта на секунду остановился, чтобы перевести дух. Ошеломленный таким потоком красноречия от молчаливого и угрюмого с виду таможенника, незнакомый мужчина даже не попытался вставить слово. Но риторический запал иссяк, и старший закончил своим обычным негромким голосом, слегка запинаясь:

– У финнов подобралась... э... дружная компания крепких ребят, которые постоянно участвуют во всех... э... мероприятиях. Отличные профессионалы. Но... традиции, знаете ли...

– Да о чем вы? – недоумевающе поинтересовался мужчина.

– Пьют они у нас по-черному! – весело объяснил молодой боец. – Регулярно отмечают завершившиеся баталии. Так что в собственный автобус их грузят, как дрова. Пешком, вы говорите? Да половина из них пальцем пошевелить не могут! А вторая половина... – он картинно вздохнул, – уж лучше бы – в отключке. А то...

Таможенник прислушался.

– Во! Слышите?

Действительно, несмотря на глухо закрытые двери и окна автобуса, даже внутрь помещения таможенного поста доносился какой-то своеобразный шум. Или визг? А может, вой? Хотя определенный ритм в этой какофонии прослушивался.

– Поют!

– Господи! Сколько их там?

– От двенадцати до пятнадцати.

– Вы же говорили, что все точно знаете!

– Хм... Вчера приехали пятнадцать. Понимаете, обычно один-два или даже трое... э... задерживаются у нас в гостях еще на какое-то время...

– Черт знает что творится! Я доложу обо всем своему руководству. – Старший таможенник равнодушно пожал плечами. – А сейчас... сейчас сам все проверю!

С этими словами мужчина стремительно вышел из помещения поста, жестом руки подозвал дожидавшегося его снаружи коллегу, и вдвоем они направились к «веселому» автобусу. Молодой таможенник с нескрываемым удовольствием потер руки:

– Не пропущу такой «концерт»! Присоединиться не желаешь?

Старший отрицательно покачал головой, а молодой вприпрыжку бросился к автобусу.

* * *

«Артисты» не подвели: ожидаемый «концерт» начался уже на «сценических подмостках». В медленно и плавно раскрывающуюся перед строгим мужчиной автобусную дверь в облаке сногсшибающего амбре и чуть отставая от им же извергаемой мощной струи алкогольной блевотины, вывалился ярко-рыжий финн, наряженный во что-то похожее на вывернутый наизнанку длинный сторожевой тулуп.

Мужчина профессиональным нырком вбок ушел от этого инстинктивного выброса желудочного спазма, но тут же попал в липкие объятия экзотического скандинава, который своей грязной и вонючей бородой уткнулся ему прямо в лицо. При этом пьяница утробно подхрюкивал и широко разевал рот, очевидно, готовясь к очередному «извержению». С невыразимой брезгливостью на лице мужчина сильно, хотя и сравнительно аккуратно, оттолкнул «туриста», которому, к удивлению, удалось устоять на ногах. Бормоча себе под нос что-то невразумительное, финн поплелся к задним колесам автобуса.

В салоне действительно пели. Все, кто был в состоянии это делать. Человек пять. Впрочем, разглядеть кого-либо за высокими спинками мягких сидений было трудно. Кроме того, на багажных полках, на сиденьях, по всему проходу в диком беспорядке были разбросаны военные костюмы «варваров» и масса оружейной атрибутики: металлические мечи на любой вкус, причудливо изогнутые луки, секиры, щиты с гербами, пики с флагами... Продвинуться вперед даже на пару метров не представлялось возможным.

Единственным трезвым человеком был водитель автобуса. Он же, по совместительству, возглавлял «делегацию» и кое-как изъяснялся по-русски.

– Прошу, господин полицейский!

Шофер протянул пачку паспортов. Мужчина взял их, и вдвоем с напарником они начали медленно продвигаться вдоль салона, героически преодолевая дикие нагромождения всевозможной утвари. Обнаружив в самых невероятных позах кого-либо из «делегации артистов», они, как могли, поворачивали его лицом к свету и долго и пристально сличали с фотографиями на паспортах, отыскивая нужный документ. «Живые» финны были настроены очень дружелюбно: не прекращая своего веселья, они протягивали проверяющим полные стаканы со спиртным и частично опорожненные бутылки, пытались сами отыскать свои документы в общей куче и старательно изображали на лицах дичайшие гримасы, подтверждая собственную похожесть на фотографические снимки. Получалось откровенно плохо.

– Фотки с мордами мало стыкуются, – остроумно и точно прокомментировал молодой таможенник, с удовольствием наблюдая за действиями чекистов от входной двери. – То ли природа у этих чухонцев такая, то ли фотографировать не умеют, а может, тяжелый ратный труд или хронические излишества...

Растрепанные, перепачканные донельзя проверяющие с красными потными лицами кое-как завершили осмотр и, брезгливо отплевываясь и вытирая ладони о собственную одежду – носовые платки ими были уже давно использованы и выброшены, – соскочили со ступеней на бетонку. У правого заднего колеса расплывалась большая лужа, рядом с которой, вытянув длинные ноги, сидел рыжий финн и безмятежно спал. Никакого желания даже приближаться к этому последнему представителю культурно-просветительской богемы дружественной страны у строгого мужчины не возникло. Он повертел в руках единственный оставшийся иностранный паспорт, прочитал в нем слово «Хуйолайнен» и на секунду задумался: это фамилия такая своеобразная или населенный пункт? Глянул еще раз в сторону громко посапывающего викинга, в растрепанной рыжей бороде которого прочно застряли гастрономические остатки всего, поглощенного им за последние сутки и принудительно извергнутого в считаные секунды на суверенную территорию Российской Федерации, и решил, что заинтересовавшее его слово достаточно точно характеризует не только этого конкретного «гражданина мира», но и все здесь происходящее, а кроме того, и его собственное питерское начальство, стерву-жену и даже не ко времени обострившийся геморрой.

Мужчина небрежно протянул оставшийся документ водителю и вместе с напарником скрылся в помещении таможенно-пропускного пункта. Глухо взревев мощным мотором, автобус неторопливо двинулся в сторону Финляндии. Раскинувшийся на его заднем сиденье рыжий финн открыл глаза. Вокруг продолжался искрометный праздник. Никому ни до кого не было никакого дела. Финн достал из кармана слегка помятую фотографию. На ней было крупно напечатано лицо Федора Ивановича Вепрева, технического консультанта общества «Русь» по вопросам реконструкции военно-исторических событий, чем-то неуловимым смахивающее на портрет бывшего артиста цирка, а ныне штатного члена Команды Вадима Аракчеева...

Рыжий скандинав усмехнулся, аккуратно поправил примечательную бороду, немного отклеившуюся около правого уха, и затянул в унисон уже звучащему громкому хору своих временных соратников протяжную древнюю руну.

Глава 4

Прав был Черемных! При несомненной «убойной» достоверности фактов мозаика не складывалась. Тут и там наружу вылезали явные противоречия. Ну, например, зачем американцам устраивать климатические катаклизмы для своих торговых, военных и даже политических друзей в Европе? Впрочем, на этот вопрос более-менее обоснованный ответ у Талеева был: в современном мире не существует друзей! Только партнеры, кинуть которых на бабки при удобном случае сам бог велел. Все определяет исключительно экономическая выгода. А уж она-то присутствует! Это точно.

Но такое объяснение никак не подходит, когда природное оружие направляется против своей же страны, как это и было со случаями в США и России. Что-то не поделили между собой и слегка «настучали друг другу по мордасам»? Вряд ли... Уж больно слаженно работают, судя по информации на диске Истратова, эти недавние противники по «холодной войне». Что ж, даже это вовсе не означает, что ошибочен первоначальный посыл. Просто объяснения надо искать в какой-то другой плоскости...

Журналист глубоко задумался, сидя в кресле перед работающим компьютером. Были уже выкурены десять сигар и выпита целая дюжина чашек крепчайшего кофе. Странно, но события в России почему-то постоянно напоминали ему о «Векторе». Это была их манера действий! Но «Вектора» больше нет! Не существует в природе ни как антигосударственной террористической организации, ни как конкретного человека, возглавлявшего ее и назвавшегося тем же именем.

Именно Команда стала их могильщиками. Она вбила первые гвозди в крышку их гроба. И отошла в тень, оставив государственным силовым структурам процесс скрупулезного выкорчевывания мелких, но разветвленных «корешков», когда стало понятно, что обезглавленная гидра не оклемается. А может, все-таки Талеев поторопился? Эта мысль мешала ему сосредоточиться. Надо, надо было разобраться еще и с Генералом, ближайшим помощником Вектора и его доверенным лицом! Гера хмыкнул: хорошо сейчас рассуждать, а ведь тогда счастьем было уже то, что удалось сохранить собственные жизни! Хотя и не всем...

Недавно журналист по своим каналам попытался проследить судьбу этого разоблаченного оборотня-чекиста, но так и не сумел продвинуться дальше уведомления, что «...временно исполняющий обязанности заместителя начальника отдела антитеррора Главного управления ФСБ РФ... уволен в запас». Вот так! Ни тебе причин, ни последствий. Даже в секретной базе ФСБ, доступ к которой обеспечил Гере еще предыдущий Куратор, на этом же обрывались все сведения. А еще говорят, что бывших чекистов не бывает! Семьи у Генерала не было, немногочисленные дальние родственники ни малейшего понятия не имели не только о его судьбе, но и обо всей предыдущей жизни.

Вряд ли свежеиспеченный пенсионер коротает время в беззаботных прогулках по аллеям тенистого парка или забивает козла на садовой скамейке. Скорее плетет коварные интриги где-нибудь в Лондоне или Цюрихе, а может, готовит какой-нибудь кровавый переворот в отдаленной банановой республике. Жаль, конечно, что ему удалось так легко отделаться. Но это лучше, чем...

– Смирно!!!

Гера даже подскочил в кресле:

– Твою мать... Брось свои армейские примочки, идиот!

– Согласен. Грубо. Не по-флотски. – Капитан 1 ранга Редин улыбнулся. – Но не смертельно, радикально и эффективно. Я пять минут пытаюсь интеллигентно вызвать тебя на разговор. Обкашлялся весь, обхмыкался и обшаркался...

– Выпить хочешь? – Гера уже успокоился.

– Хочу. Но... нельзя. Пока. Мне в свою контору надо смотаться...

– Свят-свят! Явление Христа народу? Ты не слишком часто это делаешь? Балуешь, балуешь своих подчиненных. Вполне достаточно было бы повесить в вестибюле свой портрет...

– Смейся, смейся. Естественно, твои дела – всегда самые главные. Тебе трудно поверить, что серьезные проблемы могут быть еще и у других. А вот в нашем Комитете, представь себе, тоже есть над чем поработать.

– Да не обижайся ты, Серж! Что-нибудь серьезное?

Редин не мог сразу успокоиться:

– Конечно, по сравнению с твоими глобально-международными проблемами это пустяки! Но для нас, людей маленьких, приземленных...

– Ну, хватит ерничать! Поделись, если посчитаешь нужным.

Сергей хмыкнул: долго злиться на своего друга он не мог.

– Понимаешь, Гера, в нашем военном отделе я навел кое-какой порядок. Все-таки знания и опыт имеются. Но знаешь, сколько сил потребовалось на это?! По всем «грязным» точкам страны мотался, управлял, так сказать, «вручную». Пока не привыкли. А вот с гражданскими...

– Не хотят «строиться» и дружно «маршировать»? – Журналист заметил, как тут же напрягся капитан 1 ранга, готовый снова ринуться в бой. – Расслабься, шучу! Я – за дисциплину.

– Да не в ней дело! Точнее, не в ней одной. Ну и масштабы, конечно... Транспортники, перегрузчики, ликвидаторы на местах возомнили о себе бог весть что! Сами устанавливают контакты, договариваются с объектами о захоронении отходов, чуть прижмешь их, сразу вопят о рыночных отношениях, попрании демократических свобод, об ущемлении инициативы и командно-советских методах руководства. На самом же деле за всем стоят деньги!

– Так, может, и пусть чуток подзаработают, а?

– Такой умный, а не понимаешь! Во первых, далеко не во всех отраслях должно существовать частное предпринимательство. А во вторых, деньги – такие большие – дают власть. Власть дает еще большие деньги, которые ее же и увеличивают... Процесс бесконечен и неостановим. Классики говорили...

Талеев ничего больше не слышал. Слова Сергея, не имея прямого отношения к мучившей журналиста проблеме, повернули его мысли в ином направлении, сломали им самим водруженные барьеры, и Гера ясно увидел ответы на свои «неразрешимые нестыковки». Мозаика складывалась!

– Только так!

Эти слова он произнес вслух, уверенно и довольно громко. К тому же, как оказалось, невпопад, потому что Редин совершенно изумленно переспросил:

– Ты всерьез настаиваешь, чтобы профессору Самохину оторвали оба яйца и уволили к ... матери?!

– Какой профессор? Чьи яйца?

– Ну...

– А а а! Прости, Серж, но я тебя расцелую.

Талеев легко поднялся с кресла и, распахнув объятия, двинулся к Редину. Тот шутливо, но проворно отскочил за низкий журнальный столик:

– Да вы, батенька, не только изощренный садист, но и активный пиде... гомосексуалист!

Причмокивая губами, журналист неудержимо двигался вперед:

– Р р расцелую!!!

Капитан 1 ранга выскочил в прихожую:

– Нету меня, не-ту! Ушел на работу. Буду... не скоро!

И быстренько захлопнул за собой входную дверь. Впрочем, можно было и не торопиться: мгновенно позабыв о друге, Гера стремительно подскочил к своему компьютеру и начал отстукивать на клавиатуре запрос в одной из поисковых систем.

* * *

О боже! Стоило лишь копнуть поглубже, и на журналиста обрушился целый вал информации. Нельзя сказать, что в заинтересовавшем его вопросе Талеев был полным профаном. Просто к сведениям такого рода он относился весьма недоверчиво, справедливо списывая большинство заявляемых «фактов» на совесть безудержной фантазии всепроникающей желтой прессы. Но ведь еще не далее чем вчера он аналогично относился и к климатическому оружию! Ладно-ладно, отфильтруем откровенные «сказки и страшилки», оставшееся поделим еще пополам...

«Итак, «мировое правительство». Если быть точным, то даже не правительство, а мировое сверхобщество... Ого! Его истоки зародились на самой заре человеческой цивилизации, во времена египетского фараона Джосера. Третье тысячелетие до нашей эры! И главным действующим лицом был Верховный жрец и первый советник фараона Имхотеп. Очень примечательная личность! Гений не меньший, чем Леонардо. Считался обладателем волшебной магической силы. Приравнен к богам. Это он создал сообщество «Вольных каменщиков». Оттуда пошла вся атрибутика: всевидящий глаз на пирамиде, пентаграмма, Феникс, Сфинкс... Чрезвычайно интересно, но не совсем актуально. Пропускаем... Та-а ак... Средневековье... XVIII век... XIX... Ба! Сколько уже знакомых имен появилось! XX век... Какая выстроена система! И каких только названий не придумано: Архонты, архитекторы Вселенной, франкмасоны, Вольные каменщики, Великие мировые кочевники, иллюминаты... Немудрено за три-то тысячелетия. Ладно, подробности – «на потом». Сейчас определяется главное зерно... Да, я прав, прав! Разумеется, с Серегиной «подсказки». Без всякого сомнения, это – Деньги! И власть как инструмент для еще большего обогащения. Вот основа, на которой держится вся гигантская пирамида.

Что там еще у нас? Ну, конечно, известная теория «Золотого миллиарда». Именно такому количеству особей предопределена безбедная жизнь на нашей планете. Райская, при вечном блаженстве. Еще полтора-два миллиарда – это обслуга. В основном из африканцев и азиатов, для черновой работы: добыча ископаемых, производство... А четыре миллиарда «под нож»! Постепенно и неторопливо. Локальные войны, хотя не исключаются и мировые. Эпидемии, естественные и искусственно вызванные. Глобальные природные катаклизмы... Вот это уже прямо «в яблочко»! Горячо до... И по мелочи: наркотики, водка, табак...

Конечно, при таком комплексном подходе какие уж тут государственные границы! Какая разница, «свой» это народ или соседний. Все равно – кирдык! Вот и объяснение для вас, господин профессор Черемных: американцы против Соединенных Штатов, русские – против России. Абсолютно логично. Космополиты, мать их... глобалисты фиговы!»

Талеев откинулся на высокую прямую спинку компьютерного кресла и прикрыл глаза.

«Куда ж это ты забрался, бедолага? Нет, ты даже не Моська, лающая на слона, а что-то неизмеримо более мелкое. А главное, глупое! Как там определено? «Мировое правительство» сейчас – это сплав международной бюрократии, местных мафий, высшего слоя акционеров транснациональных корпораций, части национальных элит и правительств основных мировых держав, координирующих свои действия... А еще спецслужбы ведущих стран мира. Хорош получается наборчик, да?! Вот куда только террористов задевали? Это все-таки ближе к твоей «специализации», Талеев».

Неожиданно в голове журналиста, неизвестно откуда, возник другой негромкий голос:

«Что, испугался до...? Опустишь руки и начнешь осторожничать?»

Талеев вместе с креслом подъехал к небольшой изящной тумбочке, выдвинул верхний ящик и нащупал рукой прохладное стекло пузатой бутылки. Он не стал разыскивать тяжелые литые стаканы, а прямо из горлышка отхлебнул два здоровых глотка ароматного «Remy Martin». Тут же второй голос приободрился и окреп:

«Начало обнадеживает. Может, еще пару «бульков»?»

Гера разглядел бутылку на свет и последовал разумному совету. От первого настороженно-боязливого попискивания в голове не осталось и следа. Зато второй разошелся не на шутку:

«Во, теперь в самый раз! Что нам какой-то Имхотеп?! Пусть себе ошивается в этой ненайденной Шамбале еще три тысячи лет. И в транснациональные корпорации лезть не стоит. Пока! Зато уж местные мафии и спецслужбы – это точно по твоей части. К тому же, заметь, не мы их первыми зацепили. Ну, по крайней мере, в этот раз. Так пусть и не пеняют, что попадут под серьезную раздачу. Будем решать реальные проблемы и начнем с уже нарисовавшихся. А далее по мере поступления. Ну, в общем, как обычно. И не забудь: в ответ на все их Трехсторонние комиссии, Бильдербергские клубы и Комитеты 300 у тебя есть Команда!»

Талеев очнулся и отправился разыскивать свой телефон со спутниковой связью.

* * *

– Привет, Галчонок! По отличному качеству связи догадываюсь, что ты наконец покинула свои катакомбы... Да-да, материалы твои получил. Супер! Качество записи просто изумительное. Я даже подозреваю, что она производилась «вживую», непосредственно на самих переговорах, так?.. Можешь не отвечать, при встрече поделишься. А заодно расскажешь и о том, как ты нарушила мой категоричный приказ: близко не соваться к «объекту»!..