Текст книги "Генерал Смерть"

Он абсолютно точно рассчитал ожидаемую реакцию пассажира с переднего сиденья. Тот быстро выхватил из-за пояса пистолет и, опустив руку через спинку кресла, начал стрелять... Один... два... Своей свободной левой рукой Вадим в это время быстро нашарил портупею отключившегося охранника и выхватил из нее оружие. Пули, между тем, с негромким чмоканьем впивались в согнутую спину «ворчуна», отчего тело его каждый раз судорожно вздрагивало, но, удерживаемое крепким захватом Вадика, оставалось на месте, продолжая служить Циркачу надежным щитом. Три... четыре... Он на ощупь проверил, что пистолет снят с предохранителя, уперся дулом куда-то в середину пассажирского сиденья и сам открыл огонь...

После первого же его выстрела пальба с переднего кресла прекратилась. Голова старшего группы дернулась куда-то в сторону и замерла, ткнувшись в боковое стекло. Рука с оружием безвольно вытянулась, и пистолет выпал из разжавшихся пальцев.

Эти кровавые события уложились не более чем в пять секунд! Ошеломленный грохотом в салоне, водитель внедорожника только сейчас резко нажал на педаль тормоза и выключил двигатель. Все тела в машине по инерции дернулись вперед. Кроме Аракчеева! Он и так был плотно зажат почти на полу между передним и задним сиденьями. В наступившей тишине Вадик первым поднял голову вверх и тут же, заметив шевеление водителя, упершегося лбом в рулевое колесо, обрушил на его затылок рукоять трофейного пистолета. Надо было выбираться из «негостеприимного» джипа.

В коротком и узком переулке не было ни одного человека. Внедорожник, съехавший с проезжей части, абсолютно не мешал проезду других автомобилей. Правда, сейчас и их поблизости не наблюдалось.

«Как все удачно образовалось-то! – подытожил Вадик. Потом осмотрел салон. – А вы думали, что я только розочки из рукава могу вытаскивать? Да избавиться от наручников с помощью разогнутой заклепки от собственного брючного ремня для меня – плевое дело. Конечно, в ваших академиях такому не обучают, а я все-таки Циркач и кое-что извлек для себя из наследия великого Гудини!»

Он спокойно обыскал карманы своих противников. Кроме оружия, только у водителя нашлась книжица удостоверения. «Почему-то я вовсе не удивлен! – пробормотал Аракчеев, вглядываясь в тисненую надпись: «Управление Федеральной службы безопасности». – Очень знакомый «почерк».

Стараясь не слишком испачкаться в крови, Вадим перелез через бессознательного стража и покинул салон внедорожника. Сильно тонированные стекла машины полностью скрывали от случайного любопытного наблюдателя весь внутренний «натюрморт».

«А лезть без спроса в такую крутую тачку вряд ли кто отважится! – Не задерживаясь на обочине, он направился в сторону трассы, размышляя на ходу: – Обратно в санаторий путь заказан, там еще «сослуживцев» до хрена осталось. Да и что мне у них делать? И так все ясно: Истратова «изъяли» и через подставу попытались выйти на его контакты. Пиджак только жалко, совсем новый был. – Аракчеев припомнил, что могло оказаться в карманах этой части его одежды, которую, безусловно, подобрали и тщательно обследовали чекисты. – Ну, вряд ли им может многое поведать моя фальшивая визитная карточка. По крайней мере, на поиски вымышленного персонажа уйдет достаточно времени. Я вполне успею, не торопясь, закончить все свои дела и скрыться. Все равно сейчас дорога на Питер перекрыта, прорваться не удастся. А водный путь... – Вадик посмотрел в сторону мелькавшего за редким сосняком залива, – меня не прельщает, укачивает. Значит, будем возвращаться в Выборг. А по дороге, как и обещал, отзвонюсь командиру».

* * *

– Вот так обстоят дела с вашим другом, профессор.

Отдохнувший Валерий Павлович выглядел посвежевшим и бодрым. Талеев же, наоборот, казался утомленным. Он на самом деле чувствовал себя неважно. Так бывало всегда, когда ему приходилось несколько часов подряд проводить за компьютером. Несмотря на энергичность поисков во Всемирной паутине и важность добываемого из нее материала, деятельная натура журналиста требовала активных действий.

– Я не стану вас успокаивать, вы достаточно мужественный человек и сами наверняка здраво оцениваете реальные факты. Истратова «держали под колпаком» еще на месте его работы. Вероятно, он прокололся, добывая необходимые сведения. Оттуда «хвост» потянулся в Санкт-Петербург. Ваш друг или сумел заметить его уже в последний момент, или, так ничего и не заподозрив, просто благоразумно предусмотрел запасной вариант действий, который вывел вас, профессор, из-под удара. Правда, думаю, что лишь временно. Сам Истратов попал в руки своих преследователей. Похоже, как-то договориться с ним они не сумели, а чтобы выявить его связи, поместили в санаторий своего человека. На него и вышел мой... э... товарищ, которому самому с трудом удалось избавиться от «опеки» и связаться со мной, предупредив об опасности.

– Да-да, Гера, так все и произошло, вы правы. Будем надеяться, что Истратов жив и нам удастся каким-нибудь образом... – Черемных замолчал, сознавая малую вероятность такого благоприятного исхода. – Да-а а, не зря Володя осторожничал. Похоже, что в этом деле замешаны очень могущественные силы. Даже не рискну предположить, в какие «верхи» тянутся ниточки... – Но старый подводник до конца оставался бойцом. – Я сообщу вам еще одну подробность. Чисто техническую, но... А промолчал я о ней потому, что мои обоснования пока достаточно... э... сыроваты, надо внимательней поработать с диском... И, главное, боюсь, что эти сведения не только не добавят ясности, но еще больше запутают ситуацию. По крайней мере, со мной так и произошло. Короче, определенная часть импульсов с наших фазированных антенн из-под Комсомольска-на-Амуре поступала не к созданному плазмоиду и, после отражения, непосредственно на объект воздействия, а в абсолютно «посторонние» точки пространства...

– Зачем? – недоуменно поинтересовался Талеев.

Профессор закивал головой:

– Я тоже этим заинтересовался. И кое-что сопоставил... В состав интересующего нас американского проекта, кроме основных... э... сухопутных РЛС на Аляске, в Норвегии и в Гренландии, входят специализированные крейсера «Вирджиния» и «Висконсин», а главное, плавучая платформа ХАРП. Она постоянно базируется в Сиэтле, но регулярно совершает «морские круизы» по всем океанам. Причем всегда передвигается в составе АУГ – авианосной ударной группы. Это уже настораживает, правда? Зачем бы мирному исследовательскому плавучему объекту такое грандиозное военное прикрытие? Так вот, вся эта «занимательная группа» оказывалась то у европейских берегов в момент итальянского тайфуна, то в Индийском океане во время катастрофических цунами, а перед японской катастрофой эта АУГ в полном составе направлялась в Южно-Китайское море. Разумеется, для проведения каких-то важных совместных морских учений со своими партнерами по НАТО. Вы, наверно, уже догадались, в какие это «посторонние» точки пространства направлялись импульсные сигналы с нашей РЛС.

– Но зачем?! – чуть не выкрикнул Гера, а Редин успокаивающе похлопал его по плечу.

– Вы все-таки сугубо гражданский человек, господин журналист, и вам позволительно не разбираться в военных премудростях... – При этих словах профессора Сергей слегка отвернул в сторону лицо и незаметно усмехнулся. – Чем, по-вашему, достигается максимальная эффективность применения оружия? – Талеев промолчал. – Правильно: силой поражающих факторов и точностью... э... прицеливания...

По выражению лица журналиста Черемных понял, что не стоит дальше углубляться в теоретические дебри военного искусства.

– ...Считайте, что плавучая платформа ХАРП – это идеальный механизм прицеливания, этакая универсальная «мушка», которую можно перемещать в практически любое требуемое место. Как поворачивать ствол снайперской винтовки, – добавил профессор, не совсем логично предполагая, что «сугубо гражданский журналист» больше знаком с таким видом оружия. – Кроме того, на платформе, безусловно, имеется целый комплекс устройств для усиления поступившего сигнала...

– Я отлично вас понимаю, – перебил собеседника Талеев. – Приняв поступивший сигнальный импульс, фазированные антенны на плавучей платформе значительно усиливают его и направляют в нужное место...

– Причем учтите, что платформа всегда находится весьма недалеко от места... э... поражения!

Все замолчали, переваривая неожиданное сообщение профессора. А он сам, первый, озвучил пришедший всем в голову вопрос:

– Я бы мог понять, если бы наша станция подобным контрударом пыталась как-то нейтрализовать воздействие американской ХАРП, но ведь вырисовывается совершенно другая картина! Просто-таки идеальное коллективное творчество. Но это же – нонсенс! Этого не может быть!

Талеев невесело усмехнулся:

– Видите, профессор, вы уже второй раз употребляете «нонсенс» и «не может быть», а тем не менее...

Журналист замолчал, не желая продолжать свою мысль, и заговорил совсем о другом:

– Валерий Павлович, сейчас Виталий отвезет вас в одно безопасное место, о котором я уже говорил. Там вы сможете спокойно продолжить свои изыскания. Если что-то потребуется или откроются новые подробности, незамедлительно связывайтесь со мной в любое время суток.

Черемных покивал и отправился собирать нехитрый скарб. Ему самому не терпелось продолжить изучение материалов на диске Истратова. Гера позвал Снайпа:

– Отвезешь профессора на мою дачу. Покажи ему там все... – Виталий вопросительно посмотрел в глаза Талееву, – ну-у у, в необходимых и разумных пределах. Для его работы, связи и... жизнедеятельности. Сам вернешься обратно. Дело принимает нехороший оборот, и на счету будет каждый из нас.

– Может, мне стоит быстренько смотаться в Питер?

Если с предложением выступил обычно молчаливый Виталий, значит, его всерьез обеспокоило положение, в которое попал его друг Вадим.

– Пожалуй... нет, – после короткого размышления решил Гера. – Вадик сам выпутается. – И, помолчав, добавил: – Думаю, что самое опасное там уже позади...

Вот в этом Талеев категорически ошибался!

Глава 3

Ленинградская область,

город Выборг

Сменив три попутки, Аракчеев без малейших эксцессов добрался до конечной цели своего путешествия.

«Что, господа чекисты, устали дожидаться меня на подъезде к Питеру? Логично мыслите: трасса-то одна, куда ж этому идиоту деваться? Хотя, скорее всего, до вас уже начало доходить, что «этот идиот» мог рвануть и к финской границе. Наверно, сейчас быстренько организуете там надежные кордоны на таможенных пунктах. Молодцы! Только и на такой вариант у меня найдется свой неадекватный ответ, как говорит наш президент. Впрочем, я ведь вовсе не тороплюсь».

Действительно, Вадим попросил высадить его неподалеку от главной достопримечательности Выборга – старого средневекового замка. Строительство этого уникального памятника архитектуры начинали еще шведы в XIII или XIV веке. И хотя за прошедшие столетия цитадель неоднократно горела и разрушалась, основные элементы ее конструкции оставались неизменными, а сам замок, расположенный на бывшем Воловьем острове, до сих пор сохранил свое гордое каменное величие.

Доминантой замка и всего города продолжала оставаться великолепная башня Святого Олафа. Когда-то, судя по старым чертежам, ее высота составляла чуть больше 86 метров. А кто это видел, а? Нынешних 48,6 метра ей вполне хватало, чтобы заслуженно красоваться на гербе города и величаво возвышаться над редкими суетливыми новостройками, отражаясь в хмурых, холодных водах Финского залива.

В отличие от своих немногочисленных уцелевших собратьев Выборгский замок не постигла судьба заброшенного и медленно разрушающегося каземата. Наоборот, он стал одним из культурных центров своего города. Сюда не только регулярно водили все экскурсии, но и организовали постоянные музейные экспозиции и регулярно сменяющие друг друга выставки. На фоне могучих каменных стен одинаково хорошо смотрелись и авангардистские фотографии вперемежку с конструктивистскими творениями современных ваятелей и художников, и яркое разноцветье диковинных экспонатов флористики или уникальные коллекции каких-нибудь экзотических бабочек Амазонии.

Однако главным «блюдом» культурного замкового меню стало другое. Здесь проводили рыцарские турниры. Причем подходили к их организации с максимальной ответственностью и серьезностью. Это были не «потешные игрища», а предельно достоверное действо. Устроители постарались не только точно воспроизвести саму атмосферу Средних веков, но и, безусловно, соблюсти ритуалы и правила тогдашних рыцарских турниров. Разумеется, в пределах современного понимания дошедших до нас манускриптов. Надо сказать, что им это удалось.

Еще одним точным «попаданием в цель» стало привлечение в качестве участников турниров не дилетантов, а настоящих профессионалов: спортсменов, «трюкачей» и прочих. К этой категории, безусловно, относились и «штатные» участники реконструкции исторических событий. Ну разве мог Вадик пропустить такую великолепную возможность?! Поэтому и стремился он сейчас на небольшой внутренний Кузнечный дворик Выборгского замка, где все уже было готово к началу представления: до отказа заполнены не бедной публикой только что возведенные разборные трибуны, развевались на приморском ветру десятки причудливых разноцветных флагов, слышалось завывание боевых флейт и нетерпеливое ржание лошадей...

«Ну не могу же я подводить своих товарищей по древнему оружию, – уговаривал себя Аракчеев. – Да без меня там весь праздник псу под хвост пойдет. А ребятки из органов пусть подождут. Впрочем, вряд ли они меня теперь скоро увидят».

В словах Вадима не было никакого зазнайства. Благодаря своему цирковому прошлому, он был настоящей находкой для устроителей турнира, главным действующим лицом во всех категориях состязаний. Аракчеев великолепно держался в седле и управлялся с длинной пикой, владел мечом не хуже записного самурая, прекрасно стрелял из лука и был вне конкуренции в метании тяжелого боевого топора.

Маленький суетливый администратор, подпрыгивая на обеих ножках и задыхаясь, встретил его у подъемного крепостного моста:

– Ой... ай... эх-х х... Ва-вад-д дим, ну куда же вы пропали?! Это немыслимо: на трибуне сам МЭР!!! И неожиданные гости из Петербурга. Такая ответственность, такая ответственность! Музей могут закрыть!!! Катастрофа-а а...

– Спокойно, Пржевальский! Выводи своих лошадок. Катастрофа отменяется. Так можешь и мэру передать, – на ходу успокаивал Вадик разволновавшегося чиновника, быстрым шагом направляясь к низкому каменному сараю, скрытому в тени замковой куртины: там находилось помещение, отведенное под раздевалку и склад для хранения амуниции и вооружения.

* * *

Первый конкурс проводился под громкую музыку из оперы Джоаккино Россини к «Вильгельму Теллю». Нетрудно догадаться, что здесь «рыцари» соревновались в стрельбе из лука. Занятие это неторопливое, требует собранности и хладнокровия, поэтому и поставлено первым номером программы. Какая же может быть точность в стрельбе после дуэли на пиках или поединка на мечах? Помимо трясущихся от напряжения рук и ног, участники частенько получают в них нешуточные травмы и вряд ли могли бы претендовать на лавры известного героя, хотя и целились не в легендарное яблоко на чьей-то голове, а в мишень вполне приличных размеров.

Вадик отстрелялся очень успешно, хотя и не занял первого места, пропустив вперед незнакомого ему молодого парня в костюме Робин Гуда.

«Вот проныра! – подумал Аракчеев об администраторе. – Наверняка откопал где-то олимпийского призера. – К сопернику он претензий не имел, хотя после первого же выстрела отметил его профессионально-спортивную подготовку и великолепный лук с балансирами. – Готов на что угодно побиться об заклад, что не увижу этого молодца ни на лошади с пикой, ни с мечом в руке!»

Как видно, и сюда, на рыцарское ристалище, проник дух наживы. Поговаривали, что тут даже работает тайный тотализатор с приличными ставками. И хотя общее правило гласило, что каждый участник должен выступить во всех поединках, заинтересованные люди научились обходить закон, выставляя на отдельных этапах разных бойцов под одним именем, пользуясь тем, что внешность можно прекрасно скрыть под причудливым костюмом и шлемом или маской.

Аракчеев бился честно. В атмосфере подлинного единоборства он чувствовал себя как рыба в воде, истово погружаясь в захватывающий мир настоящей рукопашной схватки. И лишь в перерывах между подходами к лучной мишени мог позволить себе оглядеться по сторонам, рассмотреть публику и даже послать воздушный поцелуй заинтересовавшей его даме.

Однако сейчас его заинтересовало совсем другое. Стационарные сидячие зрительские места располагались вдоль дальней стороны Кузнечного двора. Их было немного, а желающих посмотреть на турнир – вдвое больше. Поэтому организаторы пристроили вплотную к ним еще несколько разборных деревянных конструкций в три или четыре ряда, на которых столпились все остальные зрители. Вот Аракчеев заметил мэра города – на самых почетных местах в первом ряду. Он не знал лично этого человека, но, судя по царившему вокруг него оживлению, не ошибался.

По правую руку от мэра расположился худощавый мужчина с аккуратной стрижкой коротких с проседью волос. На нем был надет строгий темный костюм с неброским галстуком и белая рубашка. Определенно, это и есть неожиданный гость из Питера. Одного взгляда на него Вадиму было достаточно, чтобы неприятный холодок возник где-то в глубине груди. Он даже чуть опоздал с выходом на огневой рубеж, стараясь внимательно рассмотреть каждое движение, происходящее в VIP-ложе. А присмотреться было к чему.

Уже несколько раз к строгому питерцу откуда-то со стороны бочком протискивался суетливый администратор и, подобострастно склонившись, что-то нашептывал в ответственное ухо. Вот теперь в руках «Пржевальского» Вадик заметил какой-то лист большого формата и несколько листов поменьше. Коротышка протянул их мужчине и виновато развел руками. Гость бегло просмотрел бумаги и небрежным жестом руки отослал администратора прочь. Затем уже более внимательно стал изучать переданные документы.

От зрительских трибун Аракчеева отделяло метров сорок. Поэтому, когда питерский чуть отодвинулся в сторону от мэра и резко повернул голову вправо, Вадим сумел разглядеть витой белый шнур, тянущийся от уха мужчины и скрывающийся под воротником его накрахмаленной рубашки. К тому же «объект» приложил к своему уху ладонь и еле заметно зашевелил губами.

«Как интересно! Такое поведение больше подходило бы начальнику охраны городского головы, а не высокому гостю из столицы. – Но заметные издалека телохранители мэра в лице двух внушительных «качков» равнодушно и неподвижно застыли по обеим сторонам начальственного кресла. – С кем же это ты переговариваешься, высокий гость? А главное, о чем?»

Аракчеев быстро обежал глазами двор, но ничего подозрительного не заметил. Впрочем, это лишь еще больше насторожило его. «Значит, я чего-то не замечаю. Не на трибуне же разместились твои подчиненные-подельники. – Вадик еще раз присмотрелся к лицам зрителей. – Нет, их тут точно не наблюдается». Воспользовавшись паузой в турнире, он под прикрытием высоких кустов переместился в сторону раздевалки. «Та-а ак, пожалуй, единственное место, откуда просматривается большая часть двора, – это знаменитая башня Святого Олафа. А что, удобное место. На время турнира экскурсии прекращаются, и наблюдательная терраса на куполе остается совсем пустынной».

Питерский гость продолжал сосредоточенно рассматривать бумаги. «Не сомневаюсь, что на большом листе список участников турнира, а маленькие – это, скорее всего, фотографии, которые нашему экспансивному другу удалось быстренько отыскать. Ну, морды моего лица там, конечно, нет, – Аракчеев вспомнил про оставленный в Зеленогорске пиджак и визитную карточку в его нагрудном кармане, – а вот ФИО отыщется. Хотя и не настоящие. Однако как быстро вы, ребята, отработали ситуацию! – Вадик прикинул время. – Чтобы доставить сюда эту «шишку» со сворой из питерской безопасности, понадобился, как минимум, вертолет».

Протрубил рог, призывая рыцарей на конный турнир. Аракчеев бегом направился в раздевалку, чтобы надеть тяжелое защитное вооружение и взять пику. В первой паре на ристалище должен был выходить Валентин Смирнов, молодой неторопливый увалень из какого-то небольшого городка Ленинградской области. С ним у Вадима установились самые близкие приятельские отношения.

– Валька, иди-ка сюда! – Аракчеев отозвал парня, уже отправившегося за своей лошадью, под низкий навес боковой стенки каменного сарая: здесь их никто ниоткуда не мог увидеть. – Слушай, друг, с такой девушкой из публики договорился, – он поцеловал кончики пальцев, – закачаешься! Да вот она только первую схватку успевает посмотреть, а потом на поезд – и в Питер. А у меня сегодня третья очередь, никак не успеваю.

Вадик знал, на что бить: увалень Смирнов мгновенно преображался, как только речь заходила о хорошеньких девушках.

– Так чего ж ты еще тут прохлаждаешься?! Беги на «подиум», «отвоюйся» – и свободен. А я спокойно «заткну» дырку в твоей третьей очереди. Да постой ты! – Валентин остановил собравшегося уйти приятеля. – В официальных протоколах поздно что-то исправлять. Держи мой шлем и плащ с гербом. А я под твоим именем выступлю.

– Ну, спасибо огромное! Что б я без тебя делал?!

– Рассчитаемся. – Смирнов хмыкнул. – Завидую. Но и я ведь внакладе не останусь: ты же с противником в два счета разберешься, а почести – мне.

Аракчеев добродушно ткнул Валю кулаком в плечо и бегом направился к месту сбора.

* * *

Подмены никто не заметил. По большому счету, ни зрителей, ни устроителей не интересовала подлинная фамилия того или иного участника турнира. Им было даже наплевать, как он выглядел: все равно лицо каждого было закрыто глухим шлемом, который «рыцарь» по собственному желанию мог снять после окончания поединка. А мог и не снять, пожелав остаться в сердцах своих новых поклонников каким-нибудь Черным Дьяволом или сэром Монпелье де Труагильбером. Каких только экзотических имен не навыдумывали себе ребятки! Которые потом добросовестно и были занесены в итоговые протоколы турнира.

Пока герольд оглашал «имена» и «заслуги» первой пары, Аракчеев сквозь узкие крестообразные вырезы шлема продолжал внимательно наблюдать за событиями на трибунах. Для себя он отметил, как расслабился питерский гость, откинувшись на жесткую спинку скамьи.

«Конечно же, можно и передохнуть. Ты наверняка уже вычислил, что я выступаю в третьей паре. Время есть. Правда, я бы на твоем месте поступил несколько иначе...»

Вадик оглянулся назад, туда, где сбоку от раздевалки, незаметные для публики, толпились несколько «рыцарей». Они курили и перебрасывались короткими репликами в ожидании своей очереди. Валентина среди них он не заметил.

«Ну и правильно, молодец. Чего лишний раз «светиться» в моем уборе».

И тут Аракчеев заметил явного чужака, неторопливо продвигающегося в сторону каменного сарая. Мужчина в джинсах и футболке навыпуск уже подходил к группе бойцов, внимательно разглядывая их экзотические наряды.

«И ты молодец, – подумал Вадик о сидящем рядом с мэром чекисте, – я бы тоже послал агента заранее обнаружить «объект» и не спускать с него глаз».

В этот момент раздался удар гонга, и соперники выехали на ристалище. Они должны были проскакать навстречу друг другу несколько десятков метров вдоль деревянного разграничительного поребрика высотой чуть более метра, встретиться напротив главной трибуны и нанести противнику удар длинным копьем, постаравшись вышибить его из седла. Разумеется, наконечники копий были не только тупые, но и для большей безопасности соперников обмотаны мягким поролоном. Однако, даже несмотря на такие предосторожности, удар получался весьма ощутимым, и во избежание травм надо было быть предельно собранным и внимательным.

Вадик пустил коня небыстрым галопом и сосредоточил взгляд на приближающемся противнике. Вдруг, когда до места их встречи оставалось никак не более 4 – 5 метров, яркий световой луч полоснул по шлему Аракчеева, попав в горизонтальную прорезь и заставив его от неожиданности на мгновение прикрыть глаза. Для любого другого «рыцаря» это неминуемо послужило бы причиной полного и немедленного поражения: он потерял бы из виду копье своего противника в самый ответственный момент и оказался бы не способен к отражению удара. Вадима же спас выработанный годами на цирковой арене инстинктивный автоматизм.

Он резко отклонил тело в сторону от поребрика, до предела свесившись с седла, опустил голову вниз, прижавшись к лошадиной шее, и сильным рывком направил свое копье снизу вверх. Разящий удар соперника не достиг своей цели. Наконечник его копья лишь вскользь задел левое плечо Вадима и разорвал декоративный плащ. С трибун раздались нестройные аплодисменты, а всадники, придерживая лошадей, не торопясь разъезжались на исходные позиции для повторения схватки.

Что же произошло?! Из глаз Аракчеева выкатились две слезинки, и больше ему ничто не мешало. Откуда же взялась эта яркая вспышка? Лучи заходящего солнца не попадали во внутренний двор крепости, но на улице было достаточно светло, и на ристалище искусственное освещение не включали. Вадим сосредоточенно просчитывал варианты. Можно, конечно, предположить, что ослепивший его луч был умышленно направлен со зрительских трибун... Нет! Такое практически невозможно: в плотном окружении беснующихся зрителей мгновенно прицелиться – и попасть! – в прорезь шлема шириной не более двух сантиметров. Причем шлем надет на голову скачущего на лошади всадника! Такое просто выходит за пределы человеческих возможностей самого гениального снайпера.

Взгляд Аракчеева с трибун переместился на противоположную сторону двора. Огромная в своем четырехугольном основании знаменитая башня Святого Олафа... Пятиметровой толщины стены... Немногочисленные узкие на фоне такой громады бойницы... Со второго яруса башня приобретает восьмиугольную форму... Выше... Стоп! Что это за полоса на серой кирпично-каменной кладке? Так это же граница раздела свет-тень! Выше нее башня залита солнечным светом.

Так-так-так, внутренность дворика и трибуны в тени, а «Святой Олаф» освещен начиная с середины второго яруса. Вадик свободной рукой подвигал на голове ведрообразный шлем, чтобы улучшить обзор. Он знал теперь, что искать. Где же она, где? Он искал бойницу. На память пришли строки из популярной музейной брошюры: «...на внутренней стороне башни в середине второго яруса имеется узкая бойница размером 1,5 х 0,5 метра, слегка расширяющаяся на выходе, откуда велась стрельба в случае, если врагу удалось захватить двор...» Вот! С того места, где сейчас находился Аракчеев, была видна лишь узкая темная полоса, но это была именно «слегка расширяющаяся часть стрелковой бойницы». А если переместиться на середину двора... Да-да, именно в то место, где «рыцари» съезжались! Это происходило как раз на траверзе башни, и на относительно коротком участке узкая бойница просматривалась на всю глубину. Только на этом участке и мог ослепить Аракчеева отраженный солнечный луч.

Осталось выяснить, от чего именно отраженный. Никаких стекол, зеркал или просто полированных поверхностей на стене не было. Никаких кварцевых вкраплений, способных отразить солнечный луч, в древних строительных камнях тоже не наблюдалось. Несомненно, все дело в самой бойнице. Однако со своего места Вадим никак не мог ее рассмотреть. Значит, сделать это надо в тот момент, когда он окажется примерно посередине зрительских трибун. Или, еще лучше, чуть раньше...

Тронувшись с места навстречу своему противнику, Аракчеев слегка натягивал поводья, замедляя бег лошади. Как он и рассчитал, встреча соперников и обмен ударами произошли метров за пять до геометрической середины. Вадим ограничился тем, что легко отбил нацеленную ему в грудь пику. Сам он даже не попытался атаковать, отложив «разборку» до третьей, завершающей схватки. Все свое внимание он сосредоточил на бойнице в середине дозорной башни.

Косые лучи заходящего солнца неглубоко проникали в густой сумрак узкой бойницы. Через несколько минут они и вовсе поднимутся еще выше, погрузив в тень весь второй ярус башни. Но сейчас... Сантиметрах в тридцати от среза стены Вадик увидел черную матовую трубу, уходящую в глубь каменной щели. Может быть, дилетант и принял бы ее за какой-нибудь архитектурный выверт или, скорее всего, за элементарный современный водоотвод. Но Аракчеев не был дилетантом! И даже за долю секунды с одного взгляда безошибочно узнал ствол снайперской винтовки. Еще через секунду его догадка подтвердилась коротким отблеском солнечного луча, мелькнувшим из бойницы.

Оптический прицел! Идеальная позиция для стрелка: до цели не более 50 метров, промахнуться невозможно. Пока на ристалище разберутся, что к чему, от него и след простынет. А пока он прицелился, затаился и ждет. Третьей пары! Вашего выхода, между прочим, господин Аракчеев. Или Мрачный Викинг, как значится в судейском протоколе, или Федор Иванович Вепрев, как напечатано «золотом» на визитке в кармане потерянного пиджака.

Только ведь под чужим гербом на арену выйдет Валечка Смирнов и...

Ну вот уж этому не бывать!

Третья заключительная схватка первой пары закончилась через 20 секунд полной и безоговорочной победой Вадима. Его противник, получив мощный удар пикой в грудь, оказался выброшенным из седла и не проявлял ни малейшего желания подняться и продолжить схватку на мечах. Что ж, он имел на это право. Под одобрительный свист трибун Аракчеев быстро проскакал в сторону раздевалки и скрылся от глаз удовлетворенной публики. Теперь все зависело от его расторопности и быстроты. Впрочем, был еще один, не зависящий от Вадима фактор: время, за которое завершится поединок вторых «рыцарей». В любом случае надо было очень поторопиться...

* * *

Под покровом замковой куртины Вадим незамеченным добрался до входной двери башни Святого Олафа. Дверь была заперта, а на ее массивной витой ручке косо болталась штатная табличка «ЗАКРЫТО».

«Простенько и со вкусом. А главное, весьма информативно».

Аракчеев без труда проник внутрь и остановился, позволяя глазам привыкнуть к царящему здесь полумраку. Нижний зал был частично загроможден строительными лесами, на которых тут и там виднелись одинаковые надписи: «Извините! Идут реставрационные работы». Значит, экскурсии на смотровую площадку на куполе башни бесперебойно продолжались и во время реставрации. Наверх вела круговая деревянная лестница, весьма хрупкая на вид. На ней, однако, через каждые пять метров подъема имелись горизонтальные площадки с наспех сколоченными скамьями, чтобы уставшие экскурсанты могли отдохнуть или, не слишком доверяя шаткости конструкций, именно здесь дождаться успешного возвращения обратно своей группы.