Текст книги "Красная горка"

– Согласен, отец меня хорошо воспитал… – впервые в жизни Синицын не знал, что ответить преступнику. – Ну ты это… сам значит давай, воспитывай себя, теперь уже ведь знаешь, что делать надо, или маловато тебе опыта последних дней?

– Да уж, надеюсь, хватит… – стараясь незаметно стереть с лица слезу-предательницу, буркнул Леха.

– Ну вот и молодец! Начинай уже путь к полноценной жизни, так чтоб у твоих детей отец нормальный был.

– Это да, – Шпунтика вдруг осенило. И ведь действительно, он же подумывал нет-нет о семье, о свадьбе, о детишках. Только что он смог бы им дать, если вот так и будет, как и его папаша, куролесить. В этот момент он твердо решил, что будет самым лучшим отцом для своих детей, если они у него, конечно, будут. А как не быть? Будут обязательно! Настроив себя на позитивный подход к жизни, парень от неожиданного прилива радости даже хмыкнул вслух.

– Ну вот, другое дело! – по-приятельски похлопал Шпунтика по плечу следователь. – Погоняло-то есть у тебя?

– Шпунтик, – весело улыбнулся парень.

– Шпунтик? А где же Винтик? – спросил Павел, вспоминая то ли рассказ из детства, то ли мультик.

– Умер, – снова погрустнел Алексей и, опустив голову, добавил, – вот на этих прям руках, от передоза… – и уставился на свои обращенные к лицу ладони.

– Да, брат! Жизнь тебя побила! – вздохнул Синицын. – Ну ничего, держись меня, делай все правильно, и глядишь станешь полноценным членом общества, может и пользу какую стране своей принесешь. В армии то служил?

– Служил, в артиллерии, начальника возил на «УАЗике».

– Ну раз служил, значит с дисциплиной знаком, вот и вспоминай теперь.

Павел давно уже остановил машину неподалеку от того домика, где «принимал» Шпунтика, просто разговор затянулся, и Синицын даже немного растерялся, не зная, что же делать дальше. Слишком много новостей за последние полчаса.

– Так, ладно, – собравшись, начал давать указания своему подопечному московский детектив, – начинаешь с тех соседок, кому помогал, расспросишь все про суицидников да про стройку. К Самвелу своему не вздумай даже носа совать, он, кстати, где работает?

– Не помню я, то ли на «Камазе», то ли на стройке где-то, он так часто работу меняет, что не угонишься за ним.

– Как ты что ли? – решил подшутить над бедолагой Павел.

– Ну типа того.

– Понятно, короче к этому типу ни ногой! У тебя ключи то есть от дома бабки?

– Да, конечно, – не придавая значения вопросу, ответил Леха.

– А ну, дай мне, зайду, проверю все ли там в порядке, а то может и этот уже «крякнул».

Алексей достал ключи, отстегнул от связки тот, что от домика, и без всякого интереса передал следователю. Его мало заботило, что в его доме будет делать этот, он даже не запомнил, как зовут следователя. Его полностью поглотили мысли о будущем. Парень решил во что бы то ни стало изменить свою судьбу и доказать этому мажору на «Прадике», а в первую очередь самому себе, что он способен и покруче стать.

Не видя никаких препятствий со стороны Шпунтика, Синицын достал кошелек, вытащил оттуда пятьсот рублей и протянул парню.

– На вот, сигарет купишь, попить, поесть, ты ведь теперь вроде как на меня работаешь. Не голодным же тебе ходить, так ты мне пользы мало принесешь. Так до скольки говоришь, дружок твой работает?

– Не знаю, он обычно часов в восемь или девять звонит. Иногда позже.

– Ладно, все, иди, номер телефона я твой записал. Сейчас одиннадцать утра, в шесть вечера будь дома, я заеду, проверю. Понял?

– Понял.

– И смотри у меня, подведешь – посажу!

– Да понял я, понял. В шесть вечера включу телефон да позвоню.

– Ну все, давай.

Шпунтик молча вышел из машины. Павел в это время начал обзванивать конторы. Целый час ушел на то, чтобы ускорить процесс получения разрешения на следственные действия на территории заброшенной стройки, потом еще полчаса пришлось объяснять девчонке из этого отдела, как отправить скан разрешения по смартфону. Затем нужно было распечатать этот скан, благо тут недалеко центр города, там Павел нашел фотомагазин, распечатал в нем две цветных копии на всякий случай и только после этого поехал в сторону стройки. Синицын был очень доволен собой, он всего за час переговоров с разными инстанциями сократил получение этого «ордера» на три дня. Правда он теперь должен, как земля колхозу, но это уже вопрос другой, как-нибудь соберет всех троих и накроет им поляну в хорошем ресторане, заодно и познакомит друг с другом, чтоб впредь подобные дела решались гораздо быстрее. Задумавшись о ресторане, Павел понял, что жутко проголодался. Вдруг слева, прямо перед мостом через речку, следователь заметил знакомую желтую букву «М». «Вот и отлично! – подумал московский детектив. – Сразу же и пообедаю, негоже на пустой желудок на ведьм охотиться!».

***

Основательно подкрепившись американскими булками, следователь решил проехать через частный сектор той самой Красной горки, а заодно заглянуть в старую хибару бабушки Шпунтика. Без труда определив улицу и дом, Павел припарковался чуть поодаль и, закрыв машину беззвучной сигнализацией, уверенной походкой пошел к домику. Синицын не оглядывался, не смотрел по сторонам, шел, как к себе домой. Только так можно войти в чужой дом без каких либо подозрений.

Без труда открыв старый врезной замок хлипенькой деревянной дверцы, Павел прошел через веранду, открыл вторую дверь и шагнул в знакомую уже комнату. Это была «зала» размером примерно шестнадцать квадратных метров. Довольно просторная главная комната имела в своей дальней стене две черных прямоугольных дыры. Дверей никаких не было. Дырой справа оказалась маленькая спаленка с панцирной кроватью и тяжелым большим шкафом, чуть ли не наполовину закрывавшим собой маленькое окошко справа от входа. Левая дыра была кухней. Узкий прямоугольный стол, явно самодельный, печка, раковина с краном только для холодной воды да какой-то древний буфет со стеклянными дверцами. Не расхаживая долго, Синицын достал из внутреннего кармана коробку с монпасье, протер ее заранее заготовленным носовым платком и аккуратно задвинул под левый угол дряхлого дивана. Выйдя на улицу, Павел закрыл дверь на ключ и пошел в сторону своего автомобиля, набирая на ходу телефон Подольского отдела по контролю за незаконным оборотом наркотиков.

– Алло? – сказал следователь, дождавшись, когда снявший трубку на другом конце провода мужской голос закончит стандартную фразу. – Синицын Павел Сергеевич, старший лейтенант юстиции СК РФ. Получена оперативная информация о притоне, записывайте адрес.

После того, как сотрудник ФСКН города Подольска принял информацию, Павел добавил:

– Веду оперативное наблюдение по указанному адресу в рамках расследования дела МС 137/434, держатель притона смуглый молодой человек, зовут Самвел, по предварительным данным появится в притоне с девятнадцати до двадцати. Ребят, подготовьте наряд к этому времени, да и про понятых не забудьте.

– Рыба то хоть крупная? – поинтересовались с той стороны.

– Эта нет, мелочь, крупную я вам позже подгоню, в разработке агент пока.

– Хорошо, к семи вечера группа будет по указанному адресу.

Двое блюстителей закона обменялись номерами сотовых и завершили разговор.

Настало время посетить заброшенную стройку. Синицын вернулся в машину и поехал в сторону улицы Колхозной. Следователь решил проехать по частному сектору, заодно посмотреть, где тут находится этот дворец пионеров или что там сейчас. Павел без особого труда отыскал нужное здание. Еще бы! Классическая постройка середины двадцатого века, бледно-желтого цвета, с массивными белыми колоннами и лепниной в стиле «русского буржуа» конца позапрошлого века выглядело точно так, как и большинство дворцов пионеров. Только теперь это заведение называлось «Дворец творчества молодежи». Обойдя здание, Синицын подтвердил свою догадку, задняя стена хоть и была выкрашена в белый цвет, но все же осталась кирпичной. Причем кладка, по стилю и толщине шва, была гораздо старше. Как же все порой бывает предсказуемо! Спасибо школе с «культурным уклоном», в которой им чуть ли не с первого класса вдалбливали различие стилей в архитектуре и живописи, литературе и поэзии, всей этой прочей лабуды, которая никогда ему не пригодится, молодой Пашка был в этом абсолютно уверен. А тут надо же, пригодилась!

К служебному входу, возвышавшемуся примерно на метр над землей, вела обычная короткая бетонная лестница. А вот петля, вбитая в стену, и болтавшийся на ней крюк привлекли внимание московского следователя. Синицын обошел крыльцо и вплотную приблизился к стенке, предусмотрительно взглянув наверх. Не хватало, чтоб еще какой-нибудь цветочный горшок прервал такую увлекательную жизнь. К счастью, окон над этим крюком не было, крыша тоже не обещала «поехать». Павел взял в руки мощный крюк и стал его разглядывать. Не арматура, не прут, в общем, неровный цилиндр, как с завода, а именно из-под рук кузнеца, ну и скорее всего с той стороны не гайкой зафиксирован, а по старинке заклепкой какой-нибудь. Увиденного было достаточно, чтобы примерно определить возраст здания. Судя по деталям, совпадает по времени постройки с легендой о тысяче заживо сожженных.

– Добрый день! – внезапно раздалось за спиной. – Чем-нибудь конкретным интересуетесь? – продолжил низкий, но весьма приятный и дружелюбный голос.

Следователь из Москвы мысленно выругал себя за столь чрезмерное увлечение архитектурой, что даже не заметил, как к нему подкрались сзади. Интересно, кто бы это мог быть?

– Да вот, загляделся на красоту, – Павел медленно повернулся и обнаружил перед собой мужчину лет сорока, приятной внешности, одетого в черный костюм, украшенный ярко бордовым модным галстуком, – Интересно так, фасад в одном стиле, а стена задняя имеет совершенно другую кладку, более старую. Будто знаете, перестроили здание, либо достроили лет эдак через тридцать-сорок.

– Кружков Дмитрий Михайлович, директор этой красоты, – представился мужчина. – Могу лишь сказать из того, что сам знаю. В 1955 году это здание принадлежало управлению цементного завода, год постройки, к сожалению, не подскажу. А вот с 1957 года по 1991 здесь располагался Дворец пионеров. Ну а с 1991 года и по сей день мы называем это место Дворцом творчества молодежи, однако суть от этого не изменилась, лишь увеличилось количество кружков.

– Кружков вы сказали? – улыбнулся Синицын.

– Именно, кружков.

– Как это символично! Директор центра кружков – Дмитрий Михайлович Кружков!

– Да уж, – немного смутился мужчина в костюме, – действительно, символично, как-то даже не думал об этом раньше. Хотя, наверное, менее символично, чем Дворец пионеров на улице Павлика Морозова.

– Ух! Даже так?

– Да, это действительно так!

– Прошу прощения, забыл представиться, – Павел сунул руку во внутренний карман кожаной куртки и извлек оттуда красное удостоверение. – Синицын Павел Сергеевич, Следственный комитет Российской Федерации, – разворачивая корочки перед лицом директора, представился детектив.

– Знаете ли, помимо личного интереса к архитектуре, к своему превеликому сожалению, дела привели меня в эти славные края.

Павел не знал точно, что именно спровоцировало его на общение с человеком в костюме в такой учтивой форме, возможно воспоминания из детства, навеянные архитектурой, или желание культурно пообщаться после времени, проведенного с наркоманом Шпунтиком, не известно. Известно лишь, что разговаривая как дворянин или быть может гусар, Синицын испытывал сейчас истинное наслаждение. А может предки его были «голубых кровей»?..

– Если я могу быть полезен в вашем деле, буду только рад, – не уступая в учтивости, ответил Кружков.

– Может быть вы слышали о череде смертельных ДТП неподалеку отсюда?

– Да, что-то подобное мелькало в местных новостях. Вроде как пешеходы переходят в одном и том же месте, на необорудованном пешеходным переходом и неосвещенном участке дороги. Пьянчужки местные, кажется, или вроде того. Район здесь местами не очень благополучный, не криминальный, нет. Но вот социальная составляющая…

– Не криминальный говорите? А что насчет пропажи дочери бизнесмена? Слышали об этом что-нибудь?

– Катюша? Да, слухи ходят разные. Вы знаете, она ведь к нам ходила, танцевала просто потрясающе, такая гибкость. Выкладывалась полностью на сцене. Но как она ни старалась, мать ее, прошу прощения за мовитон, не отлипала от смартфона. На дочку ноль внимания. Вечно жевала эту жвачку. Отец за все годы ее выступлений был однажды, на самом первом концерте, потом ушел с головой в бизнес. Как ни пытались до них достучаться и преподаватели танцев и школьные педагоги, пару раз даже отдел опеки и попечительства приезжал к ним. Все тщетно. Несчастная девочка с двенадцати лет убегала из дома, пару раз даже здесь пряталась, ночевала. Я тогда еще заместителем был. Вот и сейчас поговаривают, что пропала, недели две уж как дома не появлялась. Но все привыкли к ее поведению, да и взрослая она уже. Кто-то утверждает, будто слышал, что она в Сочи подалась. Другие говорят, что за границу уехала, мол, богатого любовника нашла из папашиного окружения. Назло ему. Трудно сказать. А что, с ней что-то случилось, раз вы здесь?

– Да я, в общем-то, не по ее душу, поэтому не в курсе, – Павел уловил искренние переживания директора центра кружков по поводу судьбы девушки, – но если о ней что узнаю, я вам сообщу непременно!

– Уж будьте любезны! – Кружков протянул следователю свою визитку. – Звоните, если будет информация. Так по какому же поводу вы здесь?

– Да вот, по поводу этих самых ДТП.

– Следственный комитет?

– В наказание. В ссылку к вам отправили.

– Тоже весьма символично, не вы первый у нас тут ссыльный.

– Не понял, простите?

– До вас тут Ленин «гостевал».

– Точно! – громко засмеялся Павел. – Совсем вылетело из головы! Местные говорят, что место здесь проклятое. Так интересно, с кем ни говорю, все одно и то же твердят. Якобы здесь раньше кладбище было, слышали что-либо подобное?

– Да, легенда такая существует, но не думаю, что слышал об этом больше вашего. Я работаю с детьми и внуками тех самых людей, которые вам об этом говорят и, поверьте мне, здесь повсеместно трагедии похуже всяких проклятий.

– А вот это уже интересно! Что за трагедии?

– Да нет здесь ничего, что могло бы вызвать интерес именно с вашей стороны. Беспробудное пьянство, брошенные дети, сплошь эмоциональная депривация, и, как следствие, трагичные судьбы детей. Единственное место, где хоть как-то пытаются развить чувство уверенности в себе, ощущение нужности другим людям, собственной ценности и красоты жизни – это наш Дворец творчества. Но как бы мы не старались, заменить эмоции родителей, заменить их работу с собственными детьми мы не можем. Лишь частично компенсировать…

– Видимо вы, Дмитрий Михайлович, нашли свое призвание! – после такого душещипательного откровения директора совершенно не хотелось донимать его глупыми легендами. – Визиток я не ношу, но я сделаю вам дозвон, сохраните мой номер, на всякий случай.

– Да, конечно! – спешно доставая мобильник, ответил директор. – Но и вы, если что узнаете про Катю, сообщите нам.

– Как пожелаете, – не придал особого значения его просьбе Павел. – И вот еще что, может здесь орудует банда какая, рекетиры там или просто молодежь донимает алкашей местных? Слышали что-нибудь подобное? Может поножовщина или частые драки?

– Да вроде ничего такого, чтобы регулярность какая-то была, ну может раз в полгода или год услышим, но убийств точно не было! Если и поножовщина, то только ранения, без жертв. По крайней мере, я не слышал. Суициды – да, несчастные случаи на стройке – тоже, но не более.

– Раз уж вы заговорили о стройке, может расскажете свою версию? – с интересом подхватил тему Синицын.

– Да тут рассказывать особо нечего, – скучным тоном произнес Дмитрий Михайлович, – местные говорят о мистической причине ряда происшествий, я же думаю – банальное несоблюдение техники безопасности. На каждой стройке без этого не обходится. Правда, тут сразу четыре случая подряд. Но я не из тех, кто верит в проклятия или нечто подобное.

– Проклятие? Что за проклятие?

– Толком не вникал, просто дети говорили, а услышали от старших, конечно. Особенно пожилые любят эту тему. Я думаю, если вы с местными бабушками пообщаетесь, будет гораздо полезней для вас. Я только слышал о проклятии ведьмы, останки которой якобы нашли на этой стройке. Только и всего. Меня интересует совершенно другая сфера жизни, знаете ли. Живым бы помочь как-то.

– Ладно, благодарю вас за интересную беседу, – тактично прервал его Павел, воспользовавшись короткой паузой, – продолжу я, пожалуй, сбор бесполезной информации.

– Быть может хотите взглянуть на наш дворец изнутри? – вежливо предложил Кружков.

– Непременно воспользуюсь вашим предложением, но только в другой раз, я и так отнял у детей ваше драгоценное время, еще раз спасибо! Всего доброго! – следователь протянул руку своему собеседнику.

– Пожалуйста! – ответил директор и крепко пожал руку московского детектива.

Павел сел в машину и поехал на заброшенную стройку, дорога заняла не более пяти минут. В такой погожий денек можно было и прогуляться, но Павел, погруженный в раздумья, слишком поздно осознал этот факт. Решив восполнить утерянную возможность, Синицын обошел стройку вокруг. Типичный забор из бетонных панелей, усеянный со стороны дороги разноцветной мозайкой реклам и объявлений, с обратной стороны был «украшен» корявыми граффити. Пока ничего интересного.

Обойдя закрытый объект, следователь вернулся к воротам, рядом с которыми оставил свой «Крузак». Пошатав калитку и убедившись, что она закрыта, Павел постучал ладонью по сетчатой двери. Громкого звука не получилось.

– Эй, есть тут кто? – крикнул молодой детектив. Ни ответа, ни малейшего движения. Лишь легкое дуновение ветерка слегка пошатнуло железные ворота, которые тут же отозвались коротким жалобным скрипом. «Не хватает перекати поля и музыки из вестерна», – подумал Синицын.

– Эй, командир, открывай! – крикнул еще громче сотрудник Следственного комитета и несколько раз пнул по воротам, затем вернулся к машине и начал сигналить. Из будки охраны, стоявшей метрах в двадцати от ворот, высунулась заспанная морда сторожа.

– Эй, уважаемый, – крикнул Павел, – иди сюда!

– Объект закрыт, начальства нет, все вопросы по телефону, указанному на калитке, – огрызнулся в ответ охранник.

– У меня к тебе вопросы! – выкрикнул Синицын, доставая удостоверение. – Давай быстрей!

– А че хотел-то?

– Сюда, говорю, подойди! – командным тоном ответил Павел.

Смекнув, что это не просто обыватель, любопытствующий об объекте строительства, бурча недовольные фразы себе под нос, заспанный сторож все-таки спустился с «крыльца» из брусьев, ступил на землю, едва не подвернув ногу, выругался и направился к калитке.

– Следственный комитет Рссийской Федерации, – тыкая удостоверением в сетчатую калитку, произнес Синицын, – открывай ворота.

– Не положено, – заученной фразой ответил сторож, – частная собственность.

– Ты че, хрыч, не врубился? – жестко спросил детектив. – Или хочешь, чтоб я с ОМОНом приехал, разбомбил тут все? Тебе почки не жалко свои? Открывай, у меня ордер, – Павел полез в нагрудный карман, достал оттуда аккуратно сложенный пополам лист А4, развернул и протянул в сторону калитки.

– Смотри, упырь! Препятствуешь правосудию! Давай бегом открывай!

Сторож хоть и выглядел как бомж, но внимательно уставился на бумажку, прочитал вполголоса и со словами: «Сейчас, ключи только возьму» – обреченно побрел в сторожку. Павел терпеливо дождался медлительного охранника, но как только тот открыл калитку, резким пинком распахнул ее, схватил беднягу за шкирку и несколько раз, тряхнув, как следует, швырнул его на землю, прямо на остатки бетона, какие-то палки и прочий мусор.

– Ты что о себе возомнил, бичара! Ты еще не понял, кто приехал сюда? Так я тебе объясню сейчас на языке жестов.

– Так я чего? Я ж открыл! – опасаясь избиения, заверещал сторож, прикрывая руками голову.

– Что-то ты не очень-то и хотел помогать следствию! – злобно прорычал Павел. Не то чтобы он хотел кого-то побить, просто нужно было слегка растормошить горе-охранника, дать ему понять, что его активность в его же интересах. Он знал такой тип людей. Пока с ними вежливо да по-хорошему, они понтуются с чего-то, разговаривают вяло и нехотя, пытаясь сохранить свое мнимое приоритетное положение. Из таких приходится подолгу вытягивать информацию. Зато пара волшебных пенделей творит с ними настоящие чудеса! Поток информации лавиной извергается из их не чищенных уст, так что потом приходиться их притормаживать. Вот и на этот раз Павлу попался именно такой типаж.

– Тут много всяких ходят, иной раз тоже якобы из органов, – начал было оправдываться сторож, – а потом только и разговоров как мои деньги вернуть, обманули застройщики и тому подобное. А я то что? Я тут охраняю просто, чтоб металл не потырили, да и все! Тут и брать-то особо нечего. Дороже зарплата нам выходит.

– Ты давай мне тут, не базарь попусту, – прервал ненужный треп Синицын, – я по делу пришел. Кто тут у вас четверых таджиков завалил?

– Да никто не валил тут никого, эти идиоты сами виноваты. Правда, толком никто не видел. При мне крановщик сорвался, я в этот день дежурил. Только услышал крики, вышел из будки, а к нему со всех щелей, как тараканы, его соплеменники сбегаются. И как он так умудрился? Второй – на следующий день, газорезкой работал и баллон взорвал. Вот после него стройку и закрыли, опечатали все бытовки, технику вывезли. Про других двоих – кто что говорит.

– А владелец?

– А черт его знает? Может у них там с документами бардак, может еще чего?

– Так ты не слышал про него, что ли?

– Нет, а что?

– А то! Тоже сиганул. С небоскреба!

– Да ну на…? – искренне удивился сторож. – Этому-то чего не жилось?

– Говорят из-за бабы, – подхлестнул слегка разгоревшееся любопытство собеседника Синицын.

– С женой, что ли, поругался?

– Да нет! Там история похлеще! Любовница молодая от него залетела, – придумывал на ходу следователь, ему почему-то показалось, что он должен во что бы то ни стало расположить к себе сторожа. Похоже не в последний раз он на этой стройке.

– Ишь чего!? – округлил глаза сотрудник службы безопасности.

– Хотела ребенка оставить, так этот богатей, мать его, запретил, заставлял аборт сделать. А молодуха-то возьми и жене его все расскажи! А жена его и поперла из дому.

– Да ладно!? – жадный до чужих неудач охранник даже улыбнулся от такого поворота событий.

– Ага! – продолжал умасливать ущемленное самолюбие сторожа Павел. – Бизнес-то весь баба эта построила сама! А мужик уже на ней, на богатой женился, вот она его, как говорится, из грязи в князи!..

Исчерпав весь ресурс фантазии, Синицын замолчал. Как ни странно молчал и охранник, хотя по его лицу было видно, как он сейчас поднимается по «статусной» лестнице, сравнивая себя с мертвым бизнесменом, мол, я хоть и простой охранник, зато живой, и в доме своем хозяин-то я!

– Где крановщик лежал, место покажешь?

– Да вот, прям, – охранник махнул рукой позади себя, затем развернулся и пошел в сторону котлована, – вот тут он лежал. Вот тут справа кран стоял, там слева еще два.

После рассказа про горе-бизнесмена Павел почувствовал доброе расположение сторожа к себе, теперь они общались как друзья.

– Так ты говоришь, он четвертый был? – следователь присел на корточки, поднял попавшийся под руки остаток электрода и начал ворошить мелкие камни.

– Ага, – ответил сотрудник охраны.

– А перед ним трое где и как погибли, знаешь?

– Где точно, не знаю, знаю только, что двое в один день, первый вроде как с «лесов» сорвался и тот, что себя подорвал. А третий через пару дней, я тогда тоже выходной был, тот, вообще, как мне сказали, умудрился захлебнуться в бетоне!

– Как это? – не совсем понял, точно ли он услышал совершенно противоположные друг другу понятия.

– А вот так! – охранник поднял вверх указательный палец. – Оказывается и такое возможно. Водитель бетономешалки. Чего он туда полез, теперь одному Богу известно. Долго его искали, машина стоит, мешалка крутит, а водилы нигде нету, ждали до вечера, пока «Камаз» не заглох. Нашли телефон главного их, ну бетонщиков этих, так и так говорят, машина весь день простояла, в холостую промолотила, пока солярка не кончилась. Строителям бетон лить, а водитель пропал. Приехал механик с канистрой солярки, быстро примчался так. Оно и понятно, бетон если в мешалке застынет, считай машину на свалку! Ну вот, давай он, значит, бетон сливать, оно вроде сначала пошло, потом застряло. Механик полез наверх, бочку-то эту посмотреть, а там нога торчит водилы этого. Тут же скорая, менты…

– Ну и дела, – с наигранным интересом поддержал рассказ Павел, – а про ведьму чего говорят?

– Какую ведьму? – изумленно вскинув брови, спросил сторож.

– Ну, останки чьи тут нашли.

– А-а-а! – воскликнул охранник. – Ведьма там или нет, не знаю, вот в той куче земли, – сторож махнул на возвышавшуюся пирамиду коричнево-серого грунта, метрах в тридцати от бытовки, – откопали случайно. Экскаватор, когда котлован рыл, видимо, могилку то и разворошил. Сам-то экскаваторщик не заметил, в кучу сгреб все, потом уже через недели две в этой куче земли и нашли кости. Это уже после тех несчастных случаев, мен… то есть ваши приехали, осмотр места происшествия когда был, вот один из них и наткнулся на останки. Тогда-то стройку и опечатали. Вроде как археологи должны приехать, но не могут получить разрешение у собственника земли.

– Который скончался, – снова подметил Синицын.

– Ну, теперь вообще не знаю, как там оно будет.

– Ладно, пошли посмотрим, где эти кости, – сказал Павел, впервые в жизни обрадовавшись процветающей в стране бюрократии. Пока эти «археолухи» будут бегать по «лабиринтам госучреждений», в попытке получить разрешение, сотрудник Следственного комитета РФ успеет отправить сюда своих криминалистов, может и «нароют» чего интересного.

Кучу земли пришлось обходить, то и дело перепрыгивая огромные засохшие комья. Кто-то из местных полицейских заботливо прикрыл «находку» нейлоновым мешком, придавив ее по углам кусками ломаного кирпича. Осторожно убрав мешок и промасленную ветошь, детектив увидел наполовину торчащий из земли череп и тоненькую ручку со скрюченными пальчиками. Ногтей на пальцах не было, зато отлично сохранилась высохшая кожа серо-желтого цвета. Да и сам череп был обтянут, даже волосы не сгнили, а торчали грязным клоком. Черные глазницы таращились в небо. Немного поковыряв куском электрода, Павел обратил внимание, возможно, ему показалось, но вроде в одной из глазниц что-то блеснуло. Следователь наклонился поближе к черепу, пытаясь разглядеть, есть ли что-то внутри черепа.

Вдруг из черных дыр глазниц резко вылетело маленькое облачко какой-то черно-серебристой пыли прямо в лицо Павлу. Молодой детектив отлетел назад, словно его ударил в челюсть опытный боксер. Ноздри от попавшей пыли жутко защипало, и Синицын начал долго без остановки чихать. Непрерывно чихал Павел, наверное, минут пять. В какой-то момент ему уже показалось, что он задыхается, но приступ чихания вдруг прекратился так же внезапно, как и начался. Резко хлынула кровь из носа. Парень достал платок из внутреннего кармана кожаной куртки и приложил к носу. Спустя пару минут кровотечение прекратилось, и Павел вытер остатки крови с лица.

– Никого сюда не впускать! – гаркнул следователь на охранника. – Ни с бумагами, ни без! До моего особого распоряжения!

– Ладно! – заикаясь, ответил опешивший охранник.

Павел сходил к машине и вернулся к останкам в перчатках с небольшим черным пластиковым пакетом. Аккуратно отколупал остатком электрода кусочек засохшей кожи с черепа предполагаемой ведьмы и положил его в пакет. Следователь накрыл череп мешком, прижал его обломками кирпичей и, попрощавшись с охранником, поспешил к машине. Ему вдруг очень сильно захотелось домой, скинуть с себя всю одежду и хорошенечко помыться в душе. Парень, не теряя времени, поехал в Москву. Он напрочь забыл про Шпунтика, который обежал уже добрую половину жителей Красной горки. По дороге Павел позвонил криминалисту Сидоренко, давнему приятелю отца, и попросил провести экспертизу останков для определения возраста. Судя по тому, что кожа не сгнила, это не могло быть древним захоронением, а обломанные костяшки пальцев могли свидетельствовать о насильственном характере загадочной смерти.

Криминалист Валерий Сергеевич любезно согласился помочь и попросил привезти образцы ему на работу, в институт органической химии. Поскольку институт, в котором работал Сидоренко, находился по пути к дому, на Ленинском проспекте, следователь решил первым делом заехать туда. Передав останки трупа и обмолвившись парой фраз с папиным приятелем, следователь поспешил распрощаться. Дикая усталость напала на московского детектива, будто он весь день таскал мешки с цементом.

Денек выдался непростой, и Павел решил побыстрее его завершить, он тщательно вымыл голову, два раза намыливая ее шампунем, хорошенечко потер себя жесткой мочалкой, чуть ли не сдирая кожу. Бриться Павел не стал, решив отложить эту процедуру до утра. Обернув поясницу длинным влажным полотенцем, следователь проследовал на кухню, где лишь перекусил, чем попало. Всю дорогу по пути домой перед его глазами то и дело всплывали черные дыры глазниц того трупа со стройки. Этот неестественный для обычного трупа цвет кожи, наполовину облезшей с черепа, пальцы, как будто обломанные веточки, серые фаланги… Голова сильно разболелась, и Синицын брякнулся на кровать, уже лежа, стянул с себя мокрое полотенце, небрежно бросил его на пол. Спустя всего пару минут московский детектив провалился в объятия Морфея.

***

Проснувшись рано утром, Синицын первым делом потянулся к тумбочке за телефоном, однако устройства там не было. Он вспомнил, что вечером даже не притронулся к мобильнику. Павел умылся, побрился и принялся готовить завтрак. Разогрев сковородку, он аккуратно положил восемь кусочков розовой вареной колбасы, обжарил ее с двух сторон и затем разбил в сковородку шесть яиц. Павел налил себе растворимый кофе с молоком, выложил яичницу на тарелку, обильно полил кетчупом и стал есть. День будет долгим и насыщенным, по крайней мере, Синицын почему-то так подумал, поэтому с утра нужно запастись энергией. Позавтракав яичницей с вареной колбасой, следователь спустился в паркинг. Он вспомнил, что телефон остался в машине и скорее всего уже разрядился, поэтому поспешил на минус первый этаж. На удивление зарядка еще была, как и информация о двадцати восьми пропущенных, три из которых от профессора-криминалиста, остальные от Шпунтика и коллег по работе.