Текст книги "Неправильный князь. Из XXI века в век Екатерины II. Книга из цикла «Прорвавшийся сквозь время»"

Неправильный князь
Из XXI века в век Екатерины II. Книга из цикла «Прорвавшийся сквозь время»
Максим Шпагин

© Максим Шпагин, 2024

ISBN 978-5-0062-4653-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

Просто невероятно. До сих пор не могу поверить, что попался на удочку этих… э-э… нецензурные слова употреблять нельзя? Тогда, увы, я не смогу охарактеризовать двух проходимцев, которые так рьяно, так искренне заверяли меня, что…

«Ты будешь, как Терминатор», – пели они мне в уши. Просчитали мой авантюрный характер, гады. «Приключения в Средневековье, дуэли, подвиги… Станешь знаменит, как дон Румата Эсторский». Ага. Знаменит. Тут бы выжить хоть как-нибудь. Без подвигов. Просто с голоду не сдохнуть.

Сволочи!

И ведь обещали выдернуть, если что-то пойдет не так. Но не выдергивают. И стою я тут, как…

Впрочем, обо всем по порядку.

Итак, начиналось все весьма привлекательно. Гуляя по просторам интернета я наткнулся на вакансию в разделе «Работа мечты». Да, бывают такие заманчивые предложения типа: вы живете на субтропическом пляже на полном обеспечении, наблюдаете за какими-нибудь редкими птичками, раз в неделю вносите запись в предоставленный журнал и за это вам платят по двадцать пять тысяч долларов каждый месяц. Контракт заключается на год, после чего, постройневший и покрытый бронзовым загаром вы возвращаетесь в цивилизацию и покоряете всех окрестных дам щедростью и рассказами об экзотических островах.

Чем плохо?

В моем случае предлагали нечто подобное. Хотя точное место, в которое претенденту простоит отправиться, на сайте вакансий не уточнялось. Теперь я понимаю почему.

Да-да, именно туда я и попал.

Но не сразу.

Офис конторы, в которой я так неосмотрительно пожелал трудиться, располагался за городом. Трехэтажный особнячок был выстроен в живописном месте возле реки и от нежелательных посетителей ограждался солидным таким забором. Как мне объяснили – чтобы исключить хищение дорогостоящего оборудования, которого в особняке было с избытком. Мне показали. И да, оно внушало!

Впрочем, для начала со мной побеседовали. Изучили документы, которые я, как велели, прихватил с собой. Там было все: от медицинской карты до удостоверений туриста, альпиниста, победителя призового рафтинга и справки от тренера, у которого я пару лет прозанимался каратэ.

А что? Работа мечты предъявляет порой к соискателям довольно жесткие требования.

Беседовали в доброжелательной обстановке – даже выпить предложили, и не по европейским обычаям, когда спиртного наливают максимум на два пальца, а подали полноценный коктейль. Залпом я его глушить не стал, все-таки в приличное место пришел, но сквозь вкусовые оттенки разнообразных манго и авокадо прочувствовал, что алкоголя не пожалели. Хотели, чтобы расслабился и потерял контроль? Ну-ну, видали мы таких.

После того, как предварительное соглашение было достигнуто, мне сообщили за что, собственно, собираются платить деньги.

Дело показалось настолько интересным, что я согласился бы и за меньшую сумму. Но, разумеется, говорить об этом работодателям не стал.

А предложили мне ни много, ни мало, а путешествия во времени.

То есть не в буквальном смысле, а виртуально. Изобретенный владельцами фирмы компьютер через систему датчиков создает в небольшой по объему комнатке мир, достоверно моделирующий заранее выбранную эпоху.

Если вы когда-либо примеряли очки виртуальной реальности, то поймете, о чем я. Здесь точно так же человек, помещенный внутрь спец. помещения (гы-гы), видит вокруг себя объекты, которые кажутся абсолютно материальными.

Только теперь новые технологии позволяли экспериментатору не только видеть, но и трогать создаваемые программой предметы, передвигать их и даже использовать для каких-то своих нужд. Полная достоверность в ощущениях! И, как мне тогда казалось, полная безопасность. Ну что может случиться со спортивным, тренированным человеком в цивилизованном месте в тридцати минутах езды от центра Москвы?

Даже если споткнусь и ушибу палец, так тут найти врача вообще не проблема. Хотя, ради солидности, я настоял, чтобы в договор включили пункт о дежурстве в соседнем помещении медработника.

Если бы я знал тогда, что устраиваюсь не в какую-то серьезную организацию, а в фирмочку, основанную двумя студентами-балбесами. Папа одного из них проспонсировал мероприятие, здраво рассудив, что пусть лучше отпрыск возится с электроникой, чем балуется с наркотиками. И не носится по ночным улицам в дорогой машине, неся угрозу себе и окружающим.

Ну а детки (те, которые балбесы) с компьютером начали общаться раньше, чем с материнской сиськой. И потому творили нечто такое, чего даже специалисты, понять не могли.

Но данное обстоятельство никого не напрягало – студенты что-то паяли и программировали, законы не нарушали, деньги от папы поступали регулярно и в полном объеме…

Короче все были счастливы.

До тех самых пор, пока не потребовался испытатель изобретенного устройства.

Разумеется, частично балбесы опробовали агрегат на себе, но что-то их не устроило, пришлось переделать, докупить еще кое-какие чипы, подключить дополнительное питание… А потом вмешался заботливый родитель и запретил экспериментировать на себе.

Так появилось объявление в интернете и приманка в виде высокооплачиваемой «работы мечты». На которую я и клюнул.

Глава 1. Не Ржевский. Но поручик

Опять попал не туда. Похоже, юные гении – мои работодатели – вообще не способны настроить свой агрегат так, как требуется. Хотя, возможно, это не их вина. Все-таки мы целимся в достаточно далекое прошлое, так что сказывается некий естественный разброс. Как у снаряда, отправляемого на предельную дистанцию.

Ладно, что у нас хорошего?

Огляделся по сторонам и приуныл.

Нет, на этот раз повезло появиться голым не посреди дикой природы и даже не на улице, где встречные шарахаются, а мальчишки наоборот сбегаются гурьбой и норовят кидаться камнями.

На этот раз стою в спальне приличного дома. Хозяева – люди явно не бедные, могут позволить себе потолки с лепниной, вычурную, украшенную резьбой мебель, паркетный пол, роскошные шторы на окнах… В общем, далеко не в халупе живут. Как минимум апартаменты богатого купца или даже дворянина с достатком.

А вот, посреди этой роскоши я – гость незваный, стою босой, прикрывая срам ладошками.

Надеюсь, что прям сию минуту хозяева в данное помещение не вломятся. И дело даже не в том, что я без порток. А в том, что в центре комнаты, на ковре лежит тело молодого человека в халате. Надо полагать, что именно он и есть коренной обитатель здешних мест, ибо в таком одеянии по гостям не ходят.

И то, что он лежит не в кровати – беда не большая. Мало ли, перепил и не дошел. Но как объяснить, почему у него прострелен висок, а изящный дуэльный пистолет, из которого, похоже, был произведен роковой выстрел, валяется возле моих ног?

Что делать?

В первую очередь, разумеется, одеться. Прыгать в окно и пытаться скрыться с места преступления без штанов – верный способ привлечь всеобщее внимание. А одевшись, я могу скромно спуститься по лестнице… Вряд ли здесь, как в имперской рейсхканцелярии, за каждым поворотом коридора стоит часовой. Так что скромно, как гость, не заставший хозяина, выйду из дома… Никаких особых, бросающихся в глаза примет у меня не имеется. Я не рыжий, не горбатый, черной цыганской бороды и шрамов на физиономии тоже не нажил. Обычный гражданин. Пусть потом полиция опрашивает свидетелей в попытках составить внятный словесный портрет. Привлекать внимания я не стану, так что есть шанс проскочить мимо всех возможных наблюдателей без эксцессов.

Это я рассказываю долго, а на деле сразу прыгнул к шкафу и принялся рыться в тряпках, надеясь быстро подобрать какую-нибудь одежонку. Для начала, разумеется, трусы и носки, или то, что в этом времени их заменяет.

Выяснилось, что хроноаборигены носят кальсоны. Я вытащил один экземпляр из шкафа и содрогнулся. Жуткая вещь! А цвет (персиковый с золотистым отливом) так просто неописуем. Как предки с таким бельем вообще умудрялись размножаться? Это ж не дай бог к влюбленной даме в подобном неглиже явиться!

Но что делать? Натянул на себя.

Ой, мама… В зеркало лучше не глядеть. Особенно, если учесть, что спереди имеется кокетливое такое отверстие для справления физиологических нужд, и через нее вся моя мужская красота отчетливо просматривается.

Извращенцы!

Однако, где же брюки?

Шебуршусь в шкафу, но под руки все лезут какие-то дамские колготки. Во всяком случае, признавать штанами эти белесые, обтягивающие все на свете лосины (или леггины?) я категорически отказываюсь.

В подобных тряпках, буду смотреться, как балерун на сцене. У них как раз принято, чтобы все было белого цвета и достоинства (максимально объемные) напоказ. А я так ходить стесняюсь!

Погрузившись в процесс перебирания барахла, упустил момент, когда в комнату кто-то вошел. Принесла нелегкая!

С раздражением выглянув из-за распахнутой створки, я обомлел. Это не хорошенькая горничная в передничке заглянула на шум в хозяйскую спальню. И не склонная к обмороку престарелая матушка убиенного халатоносца. Нет! На пороге в весьма недвусмысленных позах застыли два мужика.

Первый, постарше, больше полвека точно небо коптит. Ростом не вышел особо, но еще весьма крепок, кряжист. Морда лица украшена седыми бакенбардами, волосы густые, но не по всей голове, а по периметру лысины. Прям, как у Ленина. Вот только ласкового прищура не наблюдается – взгляд из-под густых бровей неприятный, на удивление острый и откровенно недобрый. Одет добротно, и с некоторой претензией на щегольство, насколько я могу судить.

Второй персонаж помоложе, но тоже не юноша бледный со взором горящим, видно хорошо за сорок мужику. При этом не сильно ниже меня ростом, да и физически сложен весьма неплохо, как бы не крепче меня будет. Волос у этого типа черный с проседью. На лице выделяется неоднократно перебитый нос и роскошные лихо подкрученные усы потомственного гусара, несколько неуместные на типично рязанской физиономии. Одет крепыш попроще своего спутника, но с гораздо более заметной аккуратностью и порядком.

Но это все мелочи. Главное, что у этого второго в руках агрессивно торчали вилы.

Мать! Вилы! Один удар – четыре дыры.

Похоже, мне не перед полицией придется оправдываться за присутствие в чужом доме, тут все скоротечнее и суровей.

Застукали на месте преступления – получи.

Потом хладный труп вынесут в мешке и закопают в огороде. Власти при этом и не чухнутся. Просто потому, что ничего не узнают.

Вот это называется попал!

– Стой и не дергайся, – сурово произнес мужик без сельхозинвентаря. – Гаврила двадцать пять лет прослужил в гвардии и штыком работать умеет.

Еще не легче. То-то я смотрю, что угрюмый Гаврила стоит как-то не по-деревенски. Ухватка такая, что вилами он явно не навоз всю жизнь кидал. Это плохо. Прорваться я может и сумею, но без штанов и с дыркой в брюхе далеко не уйду.

Говоривший (по виду и по более нарядной одежде он явно был каким-то начальником среди слуг) аккуратно обошел меня и взглядом оценил натюрморт (мертвая натура!) на ковре.

Задумался, время от времени бросая на меня быстрые взгляды.

Мужик с вилами стоял по-прежнему. Как в почетном карауле. Или как в пехотном каре, готовящемся отразить атаку вражеской кавалерии. И смотрел на меня с холодной готовностью пырнуть прямо в брюхо. Неприятный тип.

– Кхе-кхе, – кашлянул я, решив, что стоит попытаться перевести ситуацию в словесную фазу. Пусть обвиняют, буду оправдываться… Потому как если сочтут грабителем или даже убийцей, то пусть сдадут в полицию. Там ничего особо страшного мне не грозит. Максимум промаюсь два месяца на нарах в здешних застенках, а там мои работодатели решат, что я слишком засиделся в прошлом и выдернут назад в цивилизацию. К горячему душу, вкусной еде и заветной сумме в рублях, которая положена, как зарплата по контракту.

– Ты кто? – повелся на мою уловку начальник над слугами. (Как он здесь называется? Камердинер?)

Я переступил с ноги на ногу. Вопрос, вообще-то, не из простых. Рассказывать о том, что прибыл из будущего, не стоило и пытаться. Не та обстановка. Сочтут, что издеваюсь и… короче, не вариант.

– Приехал в гости, – пробормотал неуверенно. – А тут все так закрутилось…

Камердинер снова осмотрел меня сверху донизу, несколько задержав взгляд на кальсонах. Как я понял, он не фигурой моей любовался, а просто опознал на мне хозяйское имущество. Уж он-то знал, какие конкретно подштанники хранились в здешнем шкафу.

– Дворянин?

– Э-э… Да!

Тут я с ответом не сомневался. Простолюдин прав имеет на порядок меньше. А представителя высшего сословия по крайней мере батогами бить не будут. Это серьезный плюс.

Камердинер хмыкнул, но на черного крестьянина я в любом случае не походил. Слишком чистый, слишком прямой… и ручонки грязной работой не обезображены.

– Зовут как?

– Петр! – собственное имя светить почему-то не хотелось. Да и прозвание, данное мне Андроником, казалось своего рода талисманом. Попытаюсь, вдруг повезет?

– Так… Род свой, как я понимаю, позорить не желаешь?

– В смысле? – Я было удивился, но вдруг осознал за кого меня принимают. Не за грабителя, а за тайно приехавшего любовника хозяина. Это сразу объясняло и мое внезапное появление, которого никто из прислуги не заметил, и отсутствие наличия штанов, и то, что обнаружился я непосредственно в спальне…

Каковы здесь нравы, однако!

– Ладно, – камердинер махнул рукой, сразу отметая все мои возможные оправдания. Дал понять, что заведомо ни слову не поверит. – То, что ты в нашей власти, надеюсь, понимаешь?

– Конечно. – Я не стал спорить с очевидным.

– Тогда у тебя два пути. Первый – мы тебя здесь кончаем и потихоньку хороним, чтобы не позорить память усопшего хозяина.

(При словах про хозяина мужик поморщился. Похоже убиенного здесь не слишком обожали).

– Второй вариант… – Он снова оценивающе посмотрел на меня.

А я изобразил на лице пристальное внимание. Весь, так сказать, обратился в слух.

– Гаврила, выйди, – распорядился камердинер. – Стой за дверью, никого не впускай и не выпускай.

Бывший воин дисциплинированно кивнул и оставил нас наедине.

– Присядем.

О, такой поворот в беседе мне нравится. Явно предложение будет интересным. (Если бы я еще знал насколько!)

– Внимательно вас слушаю.

– Значит так. Прежний хозяин… не этот ушлепок (камердинер коротко ткнул пальцем в сторону лежащего тела), а прежний – его сиятельство князь Никита Васильевич Волынский, был человеком более чем разумным. Единственная ошибка, которую он совершил, – брак с графиней из столицы. Дамочка была симпатичная, но деньги из мужа сосала, как рослый теленок молоко из коровы.

Однако же, при всем старании разорить его не сумела. Никита Василич быстро понял, куда ветер дует, и выделил ей определенную сумму на год, и сверх того ни разу ни полушки не дал.

Сынок – вот тот, что валяется на ковре, пошел в маму. Жил в Петербурге, гулял, кутил, играл в карты… В общем, все, что было выделено, успешно профукал. А тут, на беду, у хозяина случился сердечный приступ…

Голос камердинера дрогнул, а в глазах, кажется, даже блеснула слеза.

– Короче, столичный хлыщ, промотав все, что можно, явился вступать в наследство. А я, как было завещано хозяином, передал ему запечатанный конверт. Он прочел, посмурнел, ушел в спальню.

И на утро… ну, ты сам видишь. Застрелился, сволочь.

– Понимаю, – сказал я, хотя ничего не понял. История, конечно, печальная, но каким боком сия драма относится ко мне?

– Теперь, если все оставить как есть, – продолжил камердинер, – сюда скоро явятся судебные приставы и начнут описывать имущество. А потом, чтобы покрыть долги, распродадут с молотка все, что Никита Василич годами трудов наживал.

– Сожалею, – кивнул я. – Действительно, вам можно посочувствовать.

Очевидно, что если имущество перейдет к другим владельцам, мой собеседник лишится престижного и доходного места. А он, похоже, из крестьянского сословия. Так что придется бедолаге из дворянских палат переселяться в черную избу и учиться жить натуральным хозяйством. Тут загорюешь.

– И дело не в том, – поморщился на мои слова камердинер, – что наши угодья раздербанят по разным владельцам. А в том, что крестьян начнут продавать, разрывая семьи и выбирая девок покрасивше. У нас тут, если по мужикам считать, тысяча душ крепостных. А если вместе со стариками, бабами и детьми, то больше десяти тысяч наберется.

Оп-па! У меня аж волосы на загривке дыбом встали. Это что еще за «Хижина дяди Тома» на российской земле?

И, кстати, как-то неправильно этот мужик считает. Слышал, что в семьях в те времена по 15—17 детей рожали. Тогда цифра в десять тысяч весьма занижена. Или мрут они здесь, как мухи?

Так, ладно. Я что могу сделать?

– Сам понимаешь, – продолжил камердинер, – такого горя я своим подопечным желать не могу. Да и Никита Василич (упомянув умершего хозяина, мужик размашисто перекрестился) такого не простил бы никогда.

– И как быть?

– А все просто. Наследник наш, застрелившийся, с малолетства жил в столицах. Здесь его в лицо никто не знает. Значит обряжаем тебя в его одежки и, когда приедут кредиторы, предъявляем, как хозяина здешних мест живого и здорового.

– Ага. А дальше?

Камердинер хмыкнул.

– Если владелец имущества пребывает в здравии, то долги с него можно взыскать, не разоряя хозяйство. Именье у нас богатое, года за два, много три, вполне расплатимся. Ты ведь (он довольно кровожадно ухмыльнулся) пить и деньги на девок спускать не будешь.

Ну да, если приставит ко мне на постоянной основе Гаврилу с вилами, то будет не до девок. Но в принципе… почему бы и нет?

Единственная проблема, два года я здесь не продержусь. У меня контракт с работодателями на два месяца, так что… Но об этом, как говорила Скарлетт, будем думать завтра.

– Угу, – произнес я, задумчиво обернувшись в сторону того, кем мне в ближайшее время предстояло стать. – И как меня теперь будут звать?

– Поручик кавалергардского полка князь Петр Никитич Волынский. Как видишь, даже имя менять не требуется. Ты ведь тоже Петр?

Кхм… Ситуация не простая. Но почему не попробовать? Постараюсь потянуть время, закрою самые острые проблемы, а там… Может и получится хоть чем-то помочь людям?

– Что же, – я встал. – Ваше предложение считаю разумным и принимаю его.

– Только не надейся, – камердинер тоже встал, – что будешь здесь куролесить на столичный манер. Гаврила шутить не любит. У него дочь на выданье, и, если что, он мигом тебе яйца на окрошку нашинкует.

– Понял, – легко, ибо ожидал подобного, откликнулся я. – И раз мы заключили соглашение, давайте уберем куда-нибудь покойника и найдем мне какие-нибудь штаны. А то, не дай Бог, прибудут приставы, а я без порток. Несолидно.

Глава 2. Убийственный крюк и бабы с косами

После заключения соглашения, меня обрядили в нечто домашнее и довольно удобное и, проводив в столовую, накормили.

Можно было радоваться, что все так удачно устроилось, но неотступно следовавший по пятам Гаврила, несколько омрачал настроение. Вилы он отложил в сторонку, но легче от этого не стало. Потому как здоровенный тесак, заткнутый за пояс этого конвоира-телохранителя, выглядел не менее зловеще.

Ну и ладно. Бежать я не собираюсь, ибо некуда, кутить и делать долги тоже не стану (даже если бы и захотел, то не знаю как, ибо ни капли еще не освоился в новом для меня мире), а убивать меня местным церберам не выгодно. Кто-то же должен представлять хозяина перед сворой заимодавцев?

Кстати, подлинного наследника, завернув в ковер, потихоньку вынесли на задний двор и там закопали, накидав сверху кучу конского навоза. Теперь, если не искать целенаправленно, могилу никто не обнаружит. Так что разоблачение мне не грозит. Убиенный хозяин прибыл поздним вечером, по темноте лица его никто особо не разглядел, а утром прислуге представили уже меня. Так что реально посвящены в тайну всего трое. И все кровно заинтересованы в том, чтобы никто посторонний о нашем сговоре не прознал..

– Ну-с, – сыто произнес я, отодвигая очередную опустошенную тарелку, – пора и за дело. Пройдемте, голубчик, в кабинет.

Камердинер, услышав такое обращение, дрогнул бровью, но более ничем своих чувств не выдал.

Перешли.

Я нагло уселся в хозяйское кресло, предоставив слугам (а что? Должен же я привыкать вести себя в соответствии с навязанным образом) возможность стоять перед лицом, так сказать, руководства.

– Для начала давайте познакомимся. Гаврилу я запомнил, а вас как зовут?

– Осип.

– А по отчеству?

– Не положено. Хозяин звал просто Осип.

– Ясно. А я, стало быть, Петр Никитич. И к тому же поручик. Действующий или в отставке?

– Отставной. Но с правом ношения мундира.

– О! – это мне понравилось. Ибо к офицерскому мундиру тех (этих?) времен полагается ношение сабли. Полезная штука, если придется отбиваться от слишком назойливых кредиторов. – И каков же размер моего долга?

– То нам не ведомо, – хмуро ответил камердинер. – Но больше, чем стоимость имения. Не случайно же тот, – (последовала брезгливая гримаса), – застрелился.

– М-м… – я задумался. – А можно прочесть записку, которая послужила, так сказать, спусковым крючком? Ну ту, что папа-князь оставил наследнику?

– Отчего же, – пожал плечами Осип. – Вон она, на столе лежит. Справа.

Тэк-с, Я цапнул бумажку и, разбирая непривычное написание слов, вчитался. Однако!

Текст гласил:

«Уважаемый сын. Ты уже промотал состояние матери и готов прокутить то, над чем я трудился всю жизнь. Денег в наследство не оставляю. Предлагаю взяться за ум и заняться хозяйством. У тебя еще есть шанс.

Напоследок рекомендую: если захочешь повеситься, сделай это в моем кабинете. Специальный крюк для этого я уже ввернул в потолок. Веревку найдешь в шкафу.

Любящий тебя отец, Никита Волынский.

Писано в апреле пятого дня. Год 1775-й от Рождества Христова».

Мда… Папаша был суров.

Ни прибавить, ни убавить.

Я поднял голову и внимательно осмотрел крюк самого зловещего вида, нависавший без малого над моей макушкой. Этакий дамоклов меч.

Кстати, ели не изменяет память, сейчас на российском престоле царствует Екатерина II. Причем только что закончились две войны: русско-турецкая и крестьянская, под предводительством Пугачева. Интересно, поручик Волынский принимал участие в боевых действиях или отсиживался в столицах?

Впрочем, из местных вряд ли кто в курсе его биографии. Значит, можно косить под контуженного. Мол, я на фронте привык решать дела молодецким ударом. Рублю до седла, дальше само разваливается. И если кто хочет испытать… ну, в таком духе.

Однако хватит праздных мыслей, пора за дело браться.

– Скажи-ка мне, Осип, а есть в нашем хозяйстве бричка?

– Как не быть, – пожал плечом камердинер. – Есть, конечно.

– Тогда вели запрягать да поедем осматривать хозяйство.

(Должен же я знать, какие у нас имеются активы помимо пресловутого крюка, совершенно не внушающего мне оптимизма).

* * *

Господский дом был выстроен на возвышенности. Но не на самой макушке, открытой всем ветрам, а на солнечной стороне, в защищенной холмом от холодных северных ветров.

Когда вышли на крыльцо, я сразу оценил насколько толково прежний хозяин разместил свою резиденцию. И, главное: с данной точки открывался отличный обзор на окружающую местность. Учитывая, что в России только что закончилась череда крестьянских бунтов, такое расположение давало и серьезное оборонительное преимущество. К тому же и забор, ограждающий хозяйское подворье выглядел отнюдь не декоративным. Я обратил внимание не только на толщину составлявших его бревен, но и на аккуратно прорезанные бойницы.

Как говорится, мда…

Но, прочь черные мысли! День был погожим, на дворе стояла поздняя весна – самое любимое мною время года, когда природа свежа, ночные заморозки бодрят, а комары еще не набрали полную силу. И особенно приятно, что местность вокруг не выглядела дикой и заброшенной. Напротив! Вокруг широко раскинулись колхо… э-э… барские поля, на которых вовсю кипела посевная. Издалека это выглядело пасторально, и даже напоминало живописные работы Венецианова.

– Ну-с, поехали? – предложил я, наполняясь оптимизмом и радостными предчувствиями.

Загрузившись в бричку, двинулись на осмотр именья. И тут в голову пришла простая мысль, которой я сразу же поделился с камердинером.

– А что, брат Осип, если я всем своим крепостным сразу дам вольную? Имущество потом пусть забирают за долги, а люди не пострадают.

– Окстись, барин, – камердинер аж закрестился, как бы отгоняя от себя нечистого. – Люди ж с земли кормятся. А ты предлагаешь их согнать. Куда они без земли-то пойдут?

– Кхм… – я смущенно закашлялся. Все-таки трудно человеку из двадцать первого века привыкнуть к реалиям крепостной эпохи.

– Да и не утвердят твою вольную в уезде, – продолжил Осип. – Крестьяне – это ж имущество. Кто позволит его дербанить, если ты по уши в долгах?

Во, нормально. Значит, это уже я в долгах. Кто-то деньги профукал, а расплачиваться мне.

Впрочем, подобная ситуация уже более-менее знакома. Такое и у нас случается.

Меж тем впряженная в бричку лошадка бодро несла нас к ближайшей деревеньке. Простор барских полей сменила чересполосица крестьянских наделов. Я вспомнил Некрасова и почти прослезился.

Впрочем, брошенных полосок видно не было. Всюду копошились люди. Только здесь работу вели бабы. Причем с дитями разных возрастов, начиная с грудничков. Самые мелкие лежали на постеленных тряпицах или пытались ползать. А те, кто уже научился ходить, присматривали за ними и веточками отгоняли насекомых. Этакие ясли-сад патриархальной деревни.

И, кстати, детей было много.

Вот елы-палы.

Это что же получается? Я через пару месяцев отсюда эвакуируюсь, а вся здешняя мелкота… Наморщил лоб, вспоминая учебник истории… Кажется, именно во времена Екатерины II прославилась помещица Салтычиха, годами безнаказанно истязавшая своих крепостных. А тем и пожаловаться было некуда, ибо бесправны. И вообще по всем спискам проходят не как живые люди, а как чье-то имущество.

Надо что-то делать. Только вот что?

Потратив почти весь день на объезд владений, и измучив Осипа вопросами о наличии в именьи строевого леса, о том хороша ли здесь рыбалка, имеется ли в реке речной жемчуг, какими ремеслами владеют мужики, и тому подобное, вечером засел за конторские книги.

Целодневное созерцание огромного числа малых деточек, которых в каждой деревне были сотни! (да, бабы много рожали в те времена) пробудило острое желание не допустить разорения. Владелец фирмы 21-го века даже представить не может меру ответственности, которую мне пришлось взвалить на плечи. Там, в нашем времени, в случае банкротства предприятия уволенным работникам грозят всего лишь временные финансовые трудности. А тут ценой вопроса является жизнь! Жизнь! Мама дорогая!

Зачем я на это согласился?!

В итоге просидел до полуночи и заснул над книгами, мало в чем разобравшись. Увы, не бухгалтер я.

* * *

На следующий день ожидалось нашествие кредиторов. Некоторые из них планировали прибыть лично, остальные, из тех, кто проживали в столице и имели куда больший капитал, собирались прислать представителей.

В любом случае предстояла битва, сравнимая с попытками одинокого пловца отбиться от стаи крокодилов. Причем каждый из хищников будет стараться оторвать максимально большой кусок.

Камердинер предлагал напирать на то, что за два-три года мы вполне способны долги выплатить. Частями. Но согласятся ли заимодавцы ждать, зная что сейчас, хорошенько надавив, они могут за бесценок получить все и сразу?

– Скажи-ка, брат Осип, поставляем ли мы рекрутов в войско государыни нашей императрицы?

– Обязательно, – ответствовал начальник над слугами. – Каждый год.

– И много?

– По указу государыни помещик обязан отправлять пять-семь человек с каждой тысячи душ. Прежний хозяин отправлял по пять.

– Ага. А на этот год кандидатуры уже есть?

– Как положено.

– Тогда вели подавать завтрак, а потом будем смотреть рекрутов. Есть у меня одна задумка.

Кстати, в столовую я вышел обновленным. Порывшись в памяти, вспомнил, что военные в эту эпоху помимо позорных белых штанов, носили еще и красные. В шкафу таковых не оказалось, а вот в дорожном бауле моего предшественника нашлись. И это порадовало. Причем, как оказалось, не только меня. Кухонные девки сразу оценили радикальный красный цвет и одарили меня кокетливыми ужимками. Ну, глазками там поиграли, похихикали. А что? Я парень хоть куда.

Осип, правда, при этом нахмурился. Видно боялся, что кинусь в загул и всех баб в именьи перепорчу. Но это его проблемы. Если барин любит женщин, то убытка от такого поведения нет. Скорее наоборот. Так я подчиненному и сказал (чем еще больше его расстроил).

Но не важно! Других дел по горло.

После завтрака, не слишком изысканного, но сытного, пошел смотреть рекрутов.

Что сказать… Молодые мужики, по-деревенски крепкие. Я бы даже сказал кряжистые, но… солдаты из них пока никакие. В армии им жизнь медом не покажется, капралы будут дрючить с утра и до вечера.

Самое же скверное то, что глазки у них отнюдь не боевые. Тоска там светилась и безнадега. Знают парни, что уже через пару месяцев оторвут их навсегда (двадцать пять лет – не шутки!) от родного порога, а что впереди ждет – один Бог ведает.

Мда…

Пройдясь вдоль кривого (не научились еще бравой выправке) строя, я вновь повернулся к своему доверенному слуге.

– А нет ли у нас в деревнях мужиков пострашнее? Этаких кудлатых, разбойного вида и с топором.

Осип перекрестился.

– Окстись, барин. Уж не бунтовать ли ты задумал?

– Скажешь тоже. Да я за матушку-императрицу может жизнь отдать готов!

(Вообще-то я Екатерину, после изучения истории, терпеть не могу, но сейчас не время для таких признаний).

– Просто… – тут я как бы в задумчивости вновь прошелся вдоль строя, – время сейчас беспокойное, и для нашей государыни мы должны воинов поставлять умелых. Чтоб в бою не сробели и готовы были б победу добыть хоть штыком, хоть молодецким ударом. Понял?

– Э-э…

– Короче, делаем так…

И я вывалил на голову бедного Осипа свои знания про Аль Капоне с его знаменитым высказыванием про доброе слово и пистолет, про имперскую канцелярию с бравыми охранниками в коридорах и про моральное подавление противника.

– Проведешь кредиторов мимо мужиков с топорами за поясом, объяснишь, что барин де взялся лично готовить рекрутов для царского войска, обучил их штыковому бою, сабельным ударам, а с понедельника начнет тренировать в конном строю. Рубить же ворога топором они с младых ногтей приучены. Добавишь, что барина на войне контузило и, когда он вызверится, так втроем не всегда удается удержать.

В общем, в мой кабинет заимодавцы должны прийти уже созревшими и осознавшими, что без добровольного соглашения им не уйти.