Текст книги "Неправильный князь. Из XXI века в век Екатерины II. Книга из цикла «Прорвавшийся сквозь время»"

Глава 9. Дела творческие

Купец Скорохватов, как и намекала его фамилия, действительно оказался человеком энергичным. Пока я бегал взад-вперед, занимаясь делами поместья (суета сует и всяческая суета!), он практически завершил постройку нашего кафе-мороженого. Даже стулья и столики уже заказал с претензией на европейскую моду. Остался пустяк – внутренняя отделка. И вот тут мы встали в тупик.

Лично я предполагал расписать стены в этаких розово-голубых, под стать таящему мороженому, цветах. Типа нежное утреннее небо, пышные купы облаков, освещенные солнцем, может быть пара птичек (лебеди), летящих где-то в отдалении…

Но местные мастера ничего подобного сотворить не могли. Да, я знаю, что в немецком языке маляр (der Maler) означает «художник». Но у нас в России таким словом называют тех, кто водит кисточкой не по холсту, а по забору.

К тому же творить настенную живопись за приемлемую цену горе-мастера отказывались. Был правда один, который вроде бы умел более менее обращаться с краской. Но он запросил такую сумму, словно мы предлагали ему расписать заново Сикстинскую капеллу.

Глядя в бесстыжие глаза не вполне трезвого живописца, я остро пожалел, что он не мой крепостной. И что дать ему как следует в рыло совсем уж безнаказанно не получится. (Придется взятку уряднику давать, чтобы замял дело).

Но черт побери! За такие деньги, я сам тут все распишу цветочками. Тем более, что в моем XXI веке достаточно много общался с художниками (вместе пили). Под водочку с малосольными огурчиками они щедро делились секретами и преподали основы мастерства.

Оказывается, картину размером метр на метр можно создать буквально за сорок пять минут. Это время является знаковым и определяется скоростью движения солнца. Светило перемещается, тени уходят, пейзаж меняется кардинально. Так что сорок пять минут – предельный срок.

– Главное – растушевка, – вещали коллеги по творческому застолью. – Допустим наша тема «Зимний пейзаж». Широкими мазками – от края до края полотна, пишем вверху голубеньким, внизу белым. С богатыми оттенками, разумеется. Это и есть растушевка.

Итак, несколько взмахов кисти и у нас уже проявились солнечный январский день и заснеженное поле. Теперь по краям обозначаем несколько елочек, в середине, для оживляжа появляется милый прыгающий зайчик. А чтобы пейзаж не выглядел безжизненным, где-то вдали вычерчиваем несколько домиков – типа деревня. Все! Шыдевр готов, публика застыла в восхищенном молчании.

Цинично? Да! Хотя надо отдать должное: потратив сорок пять минут на столь непритязательное, но легко реализуемое полотно, мои знакомцы приступали к созданию того, что (по их мнению) поставит их в один ряд с титанами Возрождения и прославит их имя в веках.

Мне даже, как вхожему в круг знатоков, под большим секретом показывали незавершенные творения. Что сказать… Может я как-то неправильно все воспринимаю, но пейзажи с зайчиками казались почему-то милее. Ну не сторонник я готической культуры в темных тонах, где люди всегда изображаются с искаженными телами и лицами. При взгляде на такую живопись, почему-то сразу вспоминается анекдот про маньяка. Тот, где его спросили: «Что зимой и летом одним цветом?» – «Кровищ-ща!».

Мда. Однако, что же делать с кафе-мороженым?

Самому надевать халат и таскать ведерки с краской мне, как князю, невместно. Разве что прократься в здание тайно, под покровом ночи, занавесить окна одеялами и там, при коптящем свете свечей…

Не, не годится. При таком освещении я как раз и создам готик-кафе, от которого посетители будут шарахаться, как от упомянутого маньяка.

Задачка…

Заметив мои невыносимые страдания, (я даже за обедом ел плохо и не попросил вторую порцию борша) Ксения Александровна скромно поинтересовалась: не может ли чем-то помочь?

Обрадовавшись, что нашелся человек, в чью жилетку я могу безнаказанно порыдать, подробно рассказал о проблеме. И представьте, она вдруг заявляет, что умеет рисовать.

Правда, ее родители, оплачивая уроки живописи, не предполагали, что их дочь будет создавать масштабные полотна размером во всю стену. Им виделись милые пейзажные акварели, которые так приятно показывать знакомым и потенциальным женихам. Но, строго говоря, чем отличается крупный пейзаж от мелкого? Только толщиной кисти.

И я посмотрел на свою жиличку с плохо скрываемой нежностью. И, растрогавшись, принялся целовать ручки. Чем смутил ее совершенно.

Удачно разрешив проблему с оформлением интерьеров строящегося кафе, я, оживленно насвистывая, пошел к себе в кабинет и велел Осипу пригласить ко мне купленного скрипача.

(Как-то странно звучит для жителя XXI века. У нас там купленными бывают только агенты, журналисты и прочие шпионы, а тут… О-хо-хо).

Музыканта, как я выяснил, звали Николай Кузьмич Пантелеев. Почти что Никколо Паганини в русской транскрипции. Гы.

Комнатку ему отвели небольшую, но все-таки в барском доме, так что на зов он явился без промедления.

– Итак, Николай сын Кузьмы, у меня есть для вас несколько сообщений, – сказал я, начальственно глядя на него из-за стола. – Во-первых, вот ваша вольная. Прежний хозяин, как я понимаю, оформить ее не успел, поэтому я решил не откладывать в долгий ящик. Держите бумагу, ваш паспорт… Все оформлено по правилам и заверено у городского головы. Теперь вы свободный человек.

Трясущимися руками скрипач принял протянутые ему документы… Кажется, сказанные мной слова еще не вполне дошли до его сознания.

У него, знаете ли, в последний месяц произошло столько потрясений, что иной и умом бы тронулся. А тут такое.

– Вы присядьте, Николай Кузьмич.

Я поспешил на помощь облагодетельствованному. (Как бы еще в обморок не грохнулся!). Он весь дрожал.

Вот елки-палки, впору врачей ему звать, только где ж их найти?

Решил применить традиционное успокоительное и плеснул в подвернувшийся стакан щедрую дозу коньяка.

Скрипач махнул спиртное, как воду. И, кажется, даже не заметил, что пьет благородный напиток.

– Вы посидите немного, успокойтесь… – я вернулся за стол, – есть у меня к вам предложение.

Впрочем, слова он пока не воспринимал, так что я просто уселся и занялся своей писаниной.

А мужик сидел неподвижно, как кукла. Но бумаги прижал к груди намертво.

Минут через десять, когда он немного оттаял, я поднял голову, чтобы оценить: способен он уже что-то слушать, или еще рано.

– Когда мне нужно уходить? – довольно внезапно прорезался он.

– Уходить? Вы хотите куда-то уехать?

– Ну, я думал…

– Николай Кузьмич, – перебил я. – Как я понимаю, каких-либо богатств вы пока не скопили. Из имущества у вас одна скрипка.

Ага! Он дернулся. Не ожидал, что дорогую вещь оставят ему.

– Жилья тоже, насколько я знаю, нет. Или вы планируете перебраться к родственникам?

Ну да. Если он был крепостным, то вся родня у него числится как имущество какого-то помещика. Неизвестно, кстати, какого, ибо была распродажа.

А свободному человеку поселиться в такой деревне… Да его сразу снова в крепость заметут!

Хотя… Я приподнял голову и устремил на музыканта испытующий взор. Покойного помещика Гришанина звали, помнится, Кузьма Ильич. А этот, значит, отчество имеет… как бы ни по имени усопшего папеньки. В этом плане щедрость барина, не пожалевшего средств на итальянское турне крепостного, получает новое объяснение.

Как, однако, судьба-то посмеялась! Из барского сына, пусть непризнанного, в крепостные…

– Я пока…

– Прежде чем принимать решение, – произнес я предельно уважительно, чтобы не раскачивать чрезмерно и так потрясенную психику скрипача, – выслушайте предложение. Мы с купцом Скорохватовым открываем кафе. И хотелось бы, чтобы там, привлекая изысканную публику. звучала живая музыка. А вы как раз музыкант.

Я замолчал. (Вообще-то, стоило сначала убедиться, что этот скрипач действительно на что-то способен. С другой стороны… Возможно у парня и правда серьезный талант!)

– Я…

– Подумайте. Кафе еще не открылось, так что есть время подобрать репертуар и порепетировать. На этом все. Вы свободны.

Никогда прежде не видел, чтобы простое слово вызывало такой эффект. Музыкант просто весь вспыхнул. Глаза просияли, лицо озарилось. Кажется, он собрался кинуться ко мне с благодарностями, но я махнул рукой.

– Идите, идите Николай Кузьмич. Право, у меня просто завал с делами. Очень много работы.

* * *

После ужина из церкви пришли повозки с иконами. Батюшка, не имея сил расстаться со своими сокровищами, тоже прибыл с этим обозом. Хотя, возможно, просто хотел проконтролировать дальнейшую судьбу храмового имущества. Типа буду ли я его прятать, или попытаюсь тупо уничтожить.

Это он зря. Я цену (и не только чисто денежную) таким вещам знаю. Это национальное достояние и сохранить его – наша задача.

Сундуков оказалось многовато. Предполагалось, что святой отец снимет с иконостаса только самые ценные и не соответствующие никонианскому канону лики. Но он, похоже, ободрал и упаковал все.

Хозяйственный какой.

А я в очередной раз убедился, что опять оказался дураком. Потому как не продумал, куда все это добро девать. Тупо оттащить в подвал? А вдруг темперетурный режим и влажность окажутся там неподходящими? Попортив старинные иконы, я же, Юнеско мне в печень, совершу преступление против человечества!

Едрена канитель, что делать?

Распорядился пока нести сундуки в пустующую комнату рядом с кабинетом.

Отчасти это решение было вызвано еще и любопытством. Хотелось хорошенько рассмотреть, что там запаковал хозяйственный батюшка.

Да и с чудотворной иконой нужно что-то решить. Медицины тут считай что нет, имеются только бабки с травками, так что с каждой бедой люди тянутся к святыне, надеясь на чудо.

Может часовенку для нее выстроить? А под ней хороший сухой подвал.

Кстати, это еще и отличная метка будет для того времени, как я вернусь в родной век и начну искать спрятанные сокровища.

Местность тут не особо удачная для захоронения кладов. По этим местам несколько войн прокатятся, в том числе Великая Отечественная с массированными артиллерийскими и бомбовыми ударами. Но уж фундамент-то от часовни должен уцелеть, а тогда и спрятанное сохранится. Надо только понадежнее своды подвала выложить.

Скажу Осипу, пусть срочно займется.

Весь в этих мыслях я не замечал, что батюшка как-то нерешительно топчется неподалеку.

Что там у него?

К счастью, Ксения Александровна увидев святого отца, поспешила подойти и заговорила с ним.

Я же, провожая взглядом уносимые ящики, на минуту прислушался и мысленно покраснел.

Оказывается, дом священнослужителя принадлежал церкви. И если нам пришлют нового настоятеля, то прежнему батюшке придется жилье освободить. А у него жена, детки, козы, куры… Короче, полно барахла, которое некуда девать. И вообще, теперь жить ему с семейством негде.

Кстения Александровна эту беду развела буквально за минуту. Пообещала, что при родильном доме будет специальный пристрой, где можно будет жить с семьей. И со всем хозяйством. А до окончания работ можно разместиться где-нибудь в усадьбе. Место найдется.

– Я ведь правильно поняла вас, Петр Никитич? – обратила она ко мне чистейших взор.

– Вы, Ксения Александровна, золото, – ответил я с благодарностью. И побрел к себе.

Там, работая с бумагами, я по крайней мере не выгляжу идиотом, не способным нормально думать о людях.

Спаситель культурного наследия человечества называется. Лучший друг Юнеско! Размечтался.

А о самых простых вещах, о том, что людям жить где-то надо, подумать не в состоянии. Гений, ешкин кот, продвинутый пользователь XXI века. Чепушила!

Глава 10. Идеи и неожиданности

Ксения Александровна к росписи нашего кафе подошла творчески. Даже пролетающих лебедей изобразила не где-то вдалеке, где их можно было обозначить этакими галочками, а на переднем плане.

Скорохватов аж прослезился от восторга и предложил назвать новое заведение «Лебедушка». А чё? Я не против.

Идея с этим кафе виделась весьма плодотворной. Во-первых, здесь мы сможем продавать свое молоко, сливки, варенья по очень достойным ценам. А если включить в меню еще и мороженое с коньяком и различными наливками… Думаю, тут каждый день будет аншлаг.

Обзолотимся!

В сладких мечтах о непоявившихся еще доходах, вспомнил, что в подобного рода заведениях часто подают молочные коктейли. Молоко и разного рода наполнители, начиная от свежих ягод и заканчивая сиропами и теми же винными настойками, имелись в изобилии. Но коктейль нужно взбивать! А у меня ни миксера, ни электричества к нему нет от слова совсем.

Задумался.

Миниатюрных моторчиков пока не изобрели. Есть паровая машина Уайта, но она размером с небольшой сарай. Миксер такого размера – это несколько гротескно.

Я представил, как это чудовище, пыхая жаром и паром из огромного котла, вертит в стаканчике насадку от миксера и тихо поржал.

Знаю, что особо энергичные хозяйки умудряются взбивать яичные белки обычной вилкой. Но при большом наплыве клиентов (а мы на это надеемся) надо будет целую армию кухарок заряжать, чтобы они безостановочно шуровали вилками в сливках…

Короче, не вариант. Требуется создать нечто автоматизированное.

Что же придумать? Хм-м… Если нельзя использовать мотор, которого нет, сделаем чисто механическое устройство. Существовали же одно время заводные кинокамеры? Ключиком взводишь пружину, потом нажимаешь на кнопочку и ву-а-ля! Все закрутилось, зашуршало и действует, пока завод не кончится.

Остался простой вопрос: где при полном отсутствии промышленности взять пружину? В 1775 году в России заводы, разумеется, есть, но они конные! И не в том смысле, что они на конной тяге. Там не работают по металлу и не коптят небо заводскими трубами, а банально разводят и выращивают лошадей. Слово «завод» произошло от понятия «заводить скотину». Козу, например, или корову. Или лошадей. Кстати, на конный завод графа Алексея Орлова скоро приведут арабского жеребца Сметанку, который станет основоположником орловской рысистой породы. Тут надо подумать. Если грамотно подсуетиться (Сметанка-то у Орлова прожил не долго, и дал всего четырех жеребят), можно очень высоко взлететь. Аж прямо пред светлые очи государыни-имнератрицы! А это перспектива.

Черт, увлекся. Совсем забыл, что я тут временно, и срок пребывания уже наполовину истек. Как же летит время, ничего не успеваю!

Но не будем отвлекаться. Итак, по металлу сейчас работают только кузнецы. Дать им задание сковать пружину?

Можно. Но боюсь представить какого она будет размера.

Хотя…

В Нижнем Новгороде Кулибин еще десять лет создал свои знаменитые часы-яйцо. Они заводились один раз в сутки, значит имели пружину. Причем весьма миниатюрную.

Уникальное устройство Иван Павлович подарил императрице, и сейчас (в смысле, в XXI веке) оно хранится в Государственном Эрмитаже.

Кулибин создал настоящее чудо техники. В сравнительно небольшом объеме (яйцо!) было более четырехсот деталек, фигурки всякие двигались, исполнялось несколько мелодий… В общем, шедевр.

У удивительного творения нижегородского гения был только один недостаток – часы не работали.

Возможно, как раз из-за некачественной пружины.

И если уж Кулибин не смог сотворить…

Так что же? Отказаться от возможности насладиться качественным молочным коктейлем?

А я его люблю между прочим…

Пичалька.

Хотя… Кулибин создал часы. А часы, как известно, бывают не только карманные, но и настенные. С кукушкой. И (это главное!) с гирями!

Значит берем веревочку или лучше кожаный ремешок, который прочнее и не лохматится при эксплуатации, навиваем его на стержень.

Второй конец перекидываем через ворот и привязываем к нему каменюку.

Отпускаем груз – вж-ж-ж – веревочка разматывается, стержень вращается. Yes! Я гений!

Я изобрел механический миксер! Нобелевку мне, срочно Нобелевку!

* * *

Сегодня утра у меня отличное настроение. Не скажу, что это чисто моя заслуга, но…

В общем, в доме полно прислуги женского пола, и многие из них весьма аппетитно выглядят. Да и на ощупь хороши. Хлопнешь иную по заду… Мда.

И дело не в том, что я давно уже… как бы это сказать… короче, половозрелый мужик нуждается иногда… А тут такие нимфы перед глазами мелькают.

Впрочем, что я оправдываюсь? Даже у Пушкина подобное описано. Помните:

«И взоры томные, и ветреные речи,

На узкой лестнице замедленные встречи;

И дева в сумерки выходит на крыльцо».

И так далее.

У нас, правда, все произошло не на крыльце, а как раз таки на лестнице. Есть там один поворот, который не просматривается ни сверху, ни снизу, а расстояние между стеной и перилами довольно узкое.

Вот в этой-то теснине мы с Глашей и не разошлись.

Девица, что характерно, совершенно моими действиями не оскорбилась, а по окончании упрыгала весьма радостно. Только что не кричала в голос: «Господин назначил меня любимой женой!»

Мда. Надо будет подарить ей что-нибудь.

До обеда занимался с рекрутами.

За прошедшие дни ветераны уже поднатаскали их в строевой подготовке, и теперь никто не путал право и лево. Строй умудрялся даже маршировать, не теряя равнения, и сравнительно удачно выполнять повороты в движении. А это далеко не так просто, как кажется.

Настало время учить их рукопашному бою.

Так я с ними до обеда и прокувыркался.

Потом мы дружно мылись, выливая друг на друга ведра воды и, кажется, все остались страшно довольны.

Между тем Осип, как я смотрю, уже запряг новокупленных мужиков копать яму под фундамент часовенки.

И правильно! Что им без дела-то слоняться? Бесценный у меня камердинер. Не голова, а дом советов!

Переодевшись к обеду я вошел в столовую и тут заметил, что в доме появилась кошка.

То есть возможно она и раньше где-то тут ошивалась, но на глаза хозяину старалась не попадаться. А теперь в доме полно новых жильцов (включая детей и итальянских музыкантов), так что животное приласкали, обнадежили, и вот оно уже вальяжной походкой шествует в направлении кухни, откуда распространяются ароматы съестного.

Набаловали!

Кошка должна ловить мышей, а не отираться возле продовольственных припасов. Которые предназначены для людей! И нечего прикармливать дармоедов.

Насупившись уселся за стол.

Вокруг меня тут же засуетились, выставляя на белую скатерть тарелки с закусками, жбанчик с квасом, фужеры и прочее.

Наконец, подали главное блюдо – рассольник. Здешняя кухарка готовит его просто божественно.

Я с вожделением взялся за ложку и погрузился в процесс. Как там говорили в рекламе: «И пусть весь мир подождет!»

Когда, изрядно удовлетворенный, я отложил ложку и придвинул к себе жаркое, то внезапно почувствовал, как мою ногу кто-то схватил.

Отгарнув скатерть, я наклонился и заглянул под стол.

Ага!

За ногу меня хватала двухлетняя дочка Ксении Александровны. Как уж ее зовут? Тая! Таисия, то есть.

И вот эта самая Таисия, как выяснилось, пыталась поймать котенка, а тот, естественно, старался от нее удрать и спрятаться.

В настоящий момент девчонка сидела под столом на попе, смотрела на меня круглыми глазами и прижимала к груди пойманное животное.

Бедный котенок тоже пучил глазки, но по другой причине – хватка девочки была чрезмерно крепкой, и он уже даже лапками не дрыгал.

Надо было спасать несчастного, и я полез под стол.

Таисия восприняла мой демарш с восторгом. Она подумала, что это такая игра, ведь сидеть под завесой скатерти, когда тебя никто не видит, это страшно интересно!

Высвободив из детских ручек расслабленного котенка, я убедился, что он нормально дышит и принялся оглядываться.

А что? Дети любят строить миниатюрные домики из стульев и одеял. Лично у меня в очень юном возрасте был домик из стандартной раскладушки. Я туда легко убирался и считал, что внутри очень уютно.

А здесь у Таисии был по сути целый дворец! Стены белоснежные, потолок дубовый и, поскольку стол был рассчитан на большое количество едоков, то ничто не стесняло возможности передвижений.

Я не удержался, чтобы хоть немного не вспомнить свое детство золотое. Ну да, я ползаю под столом, рядом со сдерживающей смех девчонкой, которой игра страшно нравится.

А что? Никто же не видит! Оторвемся по полной, Таисия!

Не успели мы в полной мере насладиться своим новым статусом, как в столовую вошли. Судя по шагам – двое.

– Мам, мы долго будем здесь жить? – спросил один из них. По голосу я опознал Димку – старшего сына Ксении Александровны и почти что рекрута.

– Зависит от нашего хозяина, – певуче ответила его мать. – Если он и дальше будет вести себя пристойно, то можно остаться. Лишь бы он не вздумал приставать.

– Не будет, – уверенно ответил подросток. – Он с Глашкой любится.

Вот ешкин кот. Это что за новости? Я тут что, как клоп на простыне? Со всех сторон виден? Или девка уже всем нахвасталась?

– Нехорошо обсуждать взрослых, – строгим голосом произнесла Ксения Александровна. Она расстроилась? Или мне показалось?

– А я не осуждаю. Просто мне здесь нравится. И дерется он здорово, сегодня так укатались…

– Дима!

Во нормально. Что они здесь застряли? Мне долго еще под столом сидеть?

Оглянулся на Таисию, а та прижала пальчик к губам. Типа тс-с-с, погоди вылезать, еще много интересного услышим. Засранка маленькая!

С кухни пришла девица, чтобы забрать пустые тарелки. И обнаружила, что я пропал.

А обед-то еще не съеден! Куда барин делся?

Практичный склад ума не подвел. Кухонная девушка разом принялась поднимать скатерть и заглядывать… Мы встретились глазами.

И напрасно я, как и Таисия, прижимал палец ко рту – типа молчи, нет меня тут. Девка была самых простых нравов:

– Ой, барин, а чой-то вы тут делаете?

Зараза!

Пришлось вылезать.

Позорище какое.

А что оставалось? Сделал морду кирпичом и гордо пошел прочь. Обидно. Жаркое (с курочкой!) даже не попробовал.

Чтобы успокоить нервы, отправился не в кабинет к ненавистной бухгалтерии, а в соседнюю комнату, куда заскладировали ящики с иконами. Надо все-таки посмотреть, что там собрал батюшка. Вдруг обнаружится что-то поистине уникальное? И мое имя войдет в историю. Прославлюсь, как человек, явивший миру шедевр древнерусской иконописи, считавшийся безвозвратно утраченным.

Что-нибудь типа рублевского Спаса или серии творений Феофана Грека… Да мало ли? Русь издревле славится талантами. Другое дело, что многое из их наследия не сохранилось. А тут я! Хранитель, ёлы-палы!

Сладкие мечты несколько улучшили подпорченное настроение, так что к открыванию сундуков я приступил с воодушевлением.

Итак, первый ящик.

Батюшка расстарался, все иконы обернул холстом, чтобы не побились и чтобы не повредить красочный слой. Ну правильно. Для меня это предметы хотя и крайне ценные, но все-таки светские. А для него – святые.

Сверху обнаружилась икона Божией матери в массивном золотом окладе. О! Тут и записочка вложена. Коряво написано, но разобрать можно.

Ну да, крестьяне-то у нас массово неграмотные, но священнослужителю по должности положено и писать и читать.

Он, кстати, должен вести и записи рождений-крещений-венчаний и отпеваний. Вот где списки-то личного состава искать надо!

Так, читаем что он тут накорябал.

«Чудотворная Божия Матерь. Скоропослушница».

Ишь ты. Что-то я о таком слышал. Типа именно при обращении к этой иконе Богородица быстрее всего откликается и помогает исполнить желание.

Любопытно. Может и мне чего попросить, раз тут прямая связь с высшими силами?

Ладно, не буду богохульствовать. Разворачиваем следующий лик. Ну, эта из деисусного ряда. На мой взгляд ничего особенного. Разве что любопытно посмотреть на изображения апостолов. У нас в XXI веке их имена мало кто назовет. В лучшем случае вспомнят евангелистов: Матфей, Иоанн, Лука и Марк. Остальные в пролете.

Ах да! Еще все знают Иуду. Прославился, ничего не скажешь.

А я вот помню всех. Там были еще Иаков, Варфоломей, Фома (который неверующий), Филипп, Андрей Первозванный и Петр…

Кстати, вот его изображение. И, гадство, иконописец обрядил его в цвета украинского флага: синий хитон, желтый плащ. А ведь такая цветовая гамма была совершенно не характерна. Наверное, это выдумка более позднего времени. Типа у каждого свой цвет для того, чтобы не путать где какой персонаж. Лица-то рисовали весьма приблизительно…

Освободив икону от холста, в который она была завернута, я, желая получше рассмотреть, понес ее поближе к окну.

И тут… Е-мое.

А личико-то знакомое.

То-то батюшка там, у церкви, так на меня пялился. Осознавал, что я – Петр, и на иконе Петр…

Правда я бороду никогда не носил, но канон есть канон – живописец не мог рисовать святого с босой физиономией.

Это что же получается?

Очень сильно задумался.

Мла-а…

Однако. Судьба подбрасывает загадки.

Почесал в затылке, пошмыгал носом… Ничего умного в голову не приходило.

Ладно, что у нас дальше?

Оказалось, в следующей тряпице было завернуто довольно редкое в православии изображение: святой Адам. Обычно его рисуют (пишут?) в виде глубокого старца с длинной седой бородой. Логика проста, раз он пра-пра-пра-пра… и так далее… отец всего человечества, то является очень-очень древним. Значит рисовать его цветущим юношей нелепо – поэтому должен быть обросший со всех сторон бородой ветхий старик.

У меня же в руках было нечто, выбивающееся из этих рассуждений. На данной иконе (судя по фигурному обрезу доски она располагалась на самом верху иконостаса) Адам был изображен вполне дееспособным родителем. И это показалось мне правильным. Заделать такое количество детей не каждый сможет. А этот парень осилил.

Как и предыдущий лик, понес икону ближе к свету. Хочется все же посмотреть в глаза первопредку.

Посмотрел.

Они что, издеваются?