Текст книги "Зеленоглазый"

Глава 3. Конференция в полночь

ДВА ЧЕЛОВЕКА СИДЕЛИ В гостиной элегантно обставленной квартиры. Один из них, хозяин, был одет в вечерний костюм. На вид ему было лет пятьдесят. Седая шевелюра придавала ему вид величавого достоинства. Взгляд мягких, добрых глаз выдавал в нем человека пассивного, даже безынициативного, но при этом хорошо понимающего людей. Гость, одетый в обычный костюм, был лет на пятнадцать моложе. Выглядел он уверенно, а волевой подбородок явно принадлежал человеку решительному. К тому же он обладал еще и недюжинным терпением – качеством не врожденным, а приобретенным. Именно он сейчас держал речь.

– Я прибыл к вам, мистер Дарли, потому что вы человек, которому можно доверять. Возможно, вас удивил мой визит. И не совсем понятна его цель. Но скоро вы поймете, о чем идет речь. Я уже говорил вам, что моя работа связана с Гражданским Комитетом в Сан-Франциско, который вы возглавляете. Теперь же я должен объяснить, что нас связывают также личные обстоятельства.

Джозеф Дарли медленно кивнул. Он знал, что это чрезвычайно важная встреча.

Нынче днем ему позвонил человек, назвавшийся Кливом Бранчем. Они договорились встретиться в полночь.

Будучи председателем Гражданского Комитета, Дарли занимал исключительно важный пост и встречи, подобные этой, были для него не редкостью. Так что и ответ был у него уже припасен.

– Какова бы ни была ваша цель, мистер Бранч, вы можете быть уверены в том, что я сохраню полную конфиденциальность. Мне понятно, что вы нуждаетесь в сотрудничестве со мной в некоем определенном мероприятии. Независимо от того, смогу ли я это сотрудничество обеспечить, обещаю вам: ничто из происходящего не будет разглашено.

– Отлично, – отозвался Бранч. – Моя работа, мистер Дарли, осуществляется от лица Бюро Расследований Департамента Юстиции правительства США.

Дарли немного сгорбился в кресле. Теперь ясно, что цель визита ночного гостя крайне важна. Прежде Дарли приходилось снабжать правительство важными сведениями. Видно и на этот раз предстоит нечто подобное.

– Я прибыл в Сан-Франциско, чтобы провести расследование деятельности банды Ву-Фан и узнать больше о ее главаре, китайце Лин Су.

Дарли откинулся назад в кресле. Он задумчиво созерцал потолок.

Когда он заговорил, стало понятно, что его ум лихорадочно перебирает известные ему факты, связанные с вышеназванной темой.

– Вы знаете Лин Су? – спросил Бранч.

– Да. Знаю. Более того, хорошо с ним знаком. Это человек выдающегося ума. Китайский идеалист. При этом нам чрезвычайно сложно понять, что у него на уме.

– А о Ву-Фане? – продолжал допытываться Бранч.

– Прежде чем ответить на этот вопрос, я бы хотел узнать, каково ваше впечатление о Ву-Фане, – с задумчивой улыбкой проговорил Дарли. – Я спрашиваю, потому что уверен: вы уже ознакомились с их деятельностью за пределами Сан-Франциско.

– Охотно расскажу вам все, что мне известно, – откликнулся Бранч. – Это несложно. Когда мы впервые встретились с этой организацией, то решили, что это просто ответвление одного из китайских тонгов. Но вскоре поняли, что ошибались. Наши агенты сообщили: почти в каждом городе, где живут китайцы, встречаются представители этого ордена. В основной своей массе это люди из преуспевающих слоев населения – чаще владельцы ресторанов, нежели работники мелких прачечных. На одежде они носят вот такую эмблему… – при этих словах он достал из кармана белую бутоньерку с золотой головой дракона, – но при этом – разных цветов. Мы видели их множество, наблюдая за китайцами, перемещающимися из города в город. Мы также обнаружили, что рядовые члены ордена выплачивают определенные суммы тем, кто путешествует. Распросив их, мы получили весьма туманные ответы. Никто в мире не скажет вам меньше, нежели китаец, который не желает отвечать на вопросы. Однако нам все же удалось выяснить, что эти китайцы считают себя чрезвычайно важными персонами. Более того! – при этом Бранч поднял указательный палец, – кое-кто из американцев также связан с организацией. И они-то как раз могли бы прояснить это дело, если только мы обнаружим, где они скрываются. Но увы, мы лишь слышали о них и пока никого не нашли.

– Американцы, – задумчиво протянул Дарли. – Да, Лин Су знает некоторых из американцев, но мне неизвестно, какое участие они принимают в его сложных замыслах.

– Один из них существовал, но больше его нет. Поэтому я здесь.

– Вы кого-то знали?

– Знал о нем. А он – обо мне. Мы поддерживали связь. Я ждал. Но он внезапно скончался.

– Каким же образом?

– Был убит. Не так давно. Был заколот насмерть в поезде «Маунтин лимитед», следовавшем на Восток.

– Так вы имеете в виду того человека, Лэрда? – удивленно спросил Дарли. – Того самого, которого обнаружили умирающим на платформе?

– Того самого, – объявил Бранч. – Если вы читали отчеты в газетах, то могли бы узнать, что Лэрд написал письмо незадолго до смерти. Полагаю, что письмо было адресовано мне.

– Поразительно! – воскликнул Дарли. – Очень странно! Так вы уверены, что его убили члены Ву-Фана?

– Не совсем, – отвечал Бранч. – Думаю, его смерть имеет отношение к Ву-Фану, но пока не знаю, какое именно.

– Вот это важно. Тут тогда возникают другие соображения. Может быть, и я сумел бы сделать кое-какие выводы. Однако ваша теория неожиданна для меня. Расскажите мне, встречались ли вы со случаями, подобными случаю Лэрда?

– Нет.

– И ничего больше вам о Ву-Фане неизвестно?

– Ничего важного.

– Тогда настало время рассказать вам, что я знаю. Вы имели дело лишь с запутанными моментами в системе Ву-Фана. Если вы пониимаете природу китайцев, то знаете, что каждая отдельная личность имеет обыкновение интерпретировать все важные события на свой лад. Вот почему централизованная власть никогда не была эффективна в Китае. Именно поэтому идея Ву-Фана и его цели могут быть изучены лишь сквозь призму личности самого Лин Су.

– И вы знакомы с Лин Су?

– Да. Ву-Фан, мистер Бранч, в первую очередь, проблема для Сан-Франциско. Он начал свою деятельность отсюда, и Гражданский Комитет пристально за ним наблюдает. Поэтому я лично познакомился с Лин Су.

– И что вы узнали о нем?

– Это культурный китайский джентльмен, восточный идеалист, планы которого хотя и грандиозны, выглядят полным абсурдом.

Ву-Фан же – любопытный парадокс. Это одновременно и удивительная мечта, связанная со странными и бесполезными, на взгляд американца, церемониями, и гигантский замысел – сделать собственную расу Лин Су господствующей в Америке!

– Вы имеете в виду, что Лин Су считает возможным…

– Я имею в виду, что Лин Су считает себя ни кем иным, как имератором целого китайского домена на территории Соединенных Штатов. Ему достаточно лишь произнести слово, и его подданые поспешат исполнить его волю! При этом он достаточно мудр, чтобы этого слова не произносить…

– Но те люди, что работают на него…

– Они верят ему, как Богу. Он поделил страну на воображаемые провинции. Назначил вице-королей и префектов. С них и собирает дань. Это нормальный китайский обычай: продажа выгодных должностей.

– Но тогда должна существовать опасность китайской экспансии в Соединенные Штаты?

– Опасность? – Дарли рассмеялся. – Теоретически – да. Практически – нет. Лин Су – император воображаемой державы будущего. Он утверждает, что китайская популяция в Америке растет быстро, скачкообразно. Сейчас китайцев пока меньшинство, но придет время, и они станут могущественным меньшинством. И вот тогда-то можно будет воспользоваться ситуацией, считает Лин Су. Тогда император воображаемой державы сможет сказать свое слово, а вице-короли поднимут своих подданных.

И, как считает Лин Су, его тщательно разработанная схема управления заработает. И тогда они просто сместят существующее правительство страны. Быстро и эффективно.

– Да этот человек, по-моему, сумасшедший, – объявил Бранч. – Все это займет столетия…

– Китайцы ведут счет не столетиями, а годами.

– Но сама схема не лишена смысла!

– Да, если взяться за ее осуществление серьезно. Но сам Лин Су слишком осторожен. Поэтому его организацию следует рассматривать лишь как безвредное скопище мечтателей, где все настолько размыто и неясно, что пытаться расправиться с ними просто смешно. Лин Су накопил достаточно много средств, которые намерен передать своему наследнику, дабы великая миссия продолжалась.

Эти же разъездные коммивояжеры подобны сборщикам дани у древних китайских императоров, которые ездили по провинциям, дабы поддерживать правительство в Пекине. На самом же деле все подданные Лин Су – наиболее законопослушные из всех американских китайцев. Вот почему Гражданский Комитет считает разумным поддерживать с ними дружбу, а не враждовать.

– Потому что они сами собой управляют?

– Да, и еще потому, что они развенчивают власть китайцев, стоящих вне закона. Члены Ву-Фана, мирные и идеалистически настроенные, понимают: тонги, с их преступной деятельностью, мешают развитию великой идеи. Они пытаются раскрывать эту деятельность. Тонги же, в свою очередь, видят, что им угрожает потеря власти. Они настроены враждебно, и от открытой атаки их удерживает лишь многочисленность организации Ву-Фан в Сан-Франциско.

Поэтому, если уж говорить о смерти от рук членов Ву-Фана, вы явно ошибаетесь. Она может быть связана с Ву-Фаном, но сам Ву-Фан обвинять было бы кощунством.

– Так, теперь я кое-что понимаю, – сказал Бранч. – Этот парень, Лэрд, несомненно, выполнял работу для Ву-Фана, и его пути могли пересечься с одним из вожаков тонга.

– Совершенно верно, – подтвердил Дарли. – Если бы я знал больше о деятельности Ву-Фана, когда его члены путешествуют по стране, я бы уже давно проинформировал правительство, как поступал в отношении других событий и явлений, мне известных.

Но я должен признать: если Ву-Фан и может представлять определенную угрозу, то лишь в отдаленном и весьма туманном будущем.

– Ну что ж, мистер Дарли, – произнес агент Бюро Расследований. – Вы показали серьезную осведомленность в этом деле и теперь, благодаря вам, я многое знаю о Лин Су. Я могу воспользоваться этим, чтобы пролить свет на дело Стивена Лэрда. Это дело касается штата, но не правительства, пока следы не приведут к хорошо организованной преступной сети. Я смогу использовать исчерпывающий доклад вашего комитета. Но он мне не понадобится, пока я не подготовлю свой собственный. Именно этим я сейчас и занимаюсь – сбором фактов по Ву-Фану. Мне нужно как можно ближе подобраться к нему. Вы оказали нам большую помощь, но, может быть, вы посоветуете, как мне лучше действовать?

– Повидайтесь с Лин Су, – предложил Дарли. – Это поможет вам получить информацию из первых рук. Он охотно поговорит с вами. Почему бы не сделать этого?

– В качестве кого?

– Моего друга – это он никогда не станет подвергать сомнению. Я всегда беру с собой членов Гражданского Комитета, когда навещаю Лин Су. Ваше имя для него ничего не значит. Я даже не должен представлять вас. Вы можете быть просто сотрудником моего офиса. Членство в нашем комитете предписывает всем, кроме лидеров, подобных мне, трудиться на добровольной основе, без жалования. Мы расследуем дела внутри сообщества и, если нужно, отсылаем материалы властям.

– И вы никогда ничего не сообщали в связи с Ву-Фаном?

– Никогда – кроме того, что эта общественная организация существует на свете.

– Тогда, получается, он существует с вашей санкции?

– Практически, да. Мы не подвергаем его цензуре.

Клив Бранч поднялся и сделал несколько мелких шажков, держа руки в карманах. Он встал напротив Джозефа Дарли и протянул ему руку.

– Спасибо, мистер Дарли, – произнес он. – Я оказался в нужном месте и в нужный час. Теперь мне пора идти. Надеюсь на вашу помощь, когда потребуется нанести визит этому человеку – Лин Су.

– Тогда завтра, – ответил Дарли с любезной улыбкой.

– Отлично! – воскликнул Бранч. – Я позвоню вам в офис.

С этими словами правительственный сотрудник отбыл. Джозеф Дарли остался один и улыбнулся, вспоминая разговор. До чего же туманную картину наблюдают те, кто смотрит снаружи… Если визит будет нанесен завтра, нужно сейчас же обо всем договориться. Ибо китайцы любят все планировать заранее.

Поэтому Джозеф Дарли позвонил китайцу Лин Су и сообщил, что завтра у него будут гости.

Глава 4. Лин Су

НА СЛЕДУЮЩИЙ ВЕЧЕР весь Чайнатаун был залит огнями, когда Джозеф Дарли и Клив Бранч прибыли туда в лимузине председателя комитета. Для Дарли поездка в этот район всегда была делом необычным.

Клив Бранч, хотя и знакомый уже с некоторыми из китайских поселений, все равно не мог к ним привыкнуть. Его пытливый взор блуждал там и тут, разглядывая желтые лица проходящих подданных Поднебесной, с осторожностью поглядывающих на американцев.

Дарли нарочно оставил лимузин у границ Чайна-тауна. И сейчас прокладывал путь по узким улочкам города в городе.

Они проходили мимо ярко освещенных китайских лавок. Потом завернули за угол, и перед ними открылась удивительная сцена. Справа находился шумный театр «Мукден», где выступали все звезды Востока. Бранч заметил афиши на английском и китайском, сообщавшие о приезде популярных актеров из Шанхая и Кантона.

Они как раз проходили по противоположной от театра стороне улицы, и Бранч, оглядевшись вокруг, заметил толпящихся у входа людей. Некоторые были китайцами, некоторые – американцами.

Время медленно текло в Чайнатауне – кусочке Востока на Западе. Джозеф Дарли остановился у дверей здания, стоящего наискосок от театра «Мукден». Неприметный вход между двумя магазинами. Они прошли через простой, ярко освещенный холл. В конце его обнаружился маленький лифт.

Дарли открыл дверь. Лифт работал автоматически. Они поднялись на два этажа. Лифт остановился, и они очутились в маленькой приемной. Атмосфера здесь царила совершенно восточная. Уличный шум сюда не долетал. Они словно очутились в сердце самого Китая.

Дарли, привыкший бывать здесь, указал на плетеный шнур на дверях приемной.

– Вы в Китае, Бранч, – заметил он. – И встретитесь с человеком, целиком преданным интересам Китая. Невзирая на окружающую его реальность, он хочет создать атмосферу, пронизанную обычаями и традициями своей родной земли.

Дверь открылась, как только Дарли замолчал. Слуга, одетый в китайский халат, согнулся в поклоне и жестом показал, что гости могут войти. Клив Бранч с подозрением оглядел слугу.

Было бы ошибкой считать, что этот человек кланяется. Похоже, для китайца это обычная поза. Вообще в слуге Лин Су чудилось что-то вероломное. Этот змеиный взгляд из-под полуприкрытых веками глаз не внушал доверия.

Если слуга подобен хозяину, значит, Лин Су стоит того, чтобы за ним понаблюдать.

Перед гостями открылся красивый коридор. Они подошли к дверям с висящим над ними бронзовым молотком. Дверные панели украшали изображения фантастических драконов. Слуга, низко склонившись, коснулся лба кончиками пальцев. Двери сами собой открылись. Американцы шагнули через порог.

Теперь они были в большой приемной – достаточной для того, чтобы проводить тут целые заседания. Она была обставлена в традиционном китайском стиле. Резные деревянные кресла стояли по всей комнате.

Клив не успел как следует рассмотреть резьбу на мебели, ибо внимание его привлекла фигура в конце комнаты. Китаец восседал на настоящем троне!

Лицо его напоминало тонкий желтый пергамент. Ему могло быть лет пятьдесят. А может быть, и все сто. Никто не мог сказать этого наверняка.

Подобно живому божеству, он восседал на троне, окруженый белым дымом курений из бронзовых курильниц.

Да и выражение лица Лин Су – ибо это был он – отличалось загадочностью. Довольно доброе и милостивое, но при этом спокойно-равнодушное и серьезное, как у сфинкса. Лишь глаза помаргивали за стеклами очков в толстой оправе.

Интересный персонаж подумал Клив, понимая, что перед ним личность – живая и сложная.

Даже непонятно, как с ним следует обращаться…

Дарли, исполняя ритуал вежливости, прижал указательный палец ко лбу. Лин Су ответил тем же. Теперь глаза китайца с любезным вопросом взирали на Клива Бранча.

Клив повторил приветствие Дарли и тоже получил вежливый ответ китайца.

Первым заговорил Лин Су. Клив, хотя прежде ему и доводилось встречать образованных китайцев, все же был уверен, что хозяин дома будет говорить на пиджин инглиш: ведь он соблюдает китайские обычаи.

Но тут его ждал сюрприз. Лин Су показал исключительное владение английским языком.

– Приветствую вас, джентльмены, – произнес он спокойным тоном. – Приветствую вас, мой друг Джозеф Дарли – и вашего друга, который станет также и моим другом!

– Добрый вечер, Лин Су, – вежливо отозвался Дарли. – Это мистер Бранч, один из моих помощников. Я рассудил, что неплохо было бы повидаться с вами нынче, а мистер Бранч любезно согласился составить мне компанию.

– Его любезность делает мне честь, – сказал Лин Су. – Теперь он может приходить сюда всегда, когда захочет. Приятно встретиться с вашими друзьями, мистер Дарли. Они – как это говорится – свои парни. Или я не прав?

Дарли рассмеялся, Бранч тоже присоединился к нему. Лин Су даже засиял от удовольствия. Он гордился безупречным знанием английского языка и различных выражений.

– Я расскажу, почему я пришел к вам сегодня вечером, – заговорил Дарли. – Хотел поговорить с вами о Ву-Фане. Повсюду происходят изменения – и даже здесь, в китайских кварталах. А наблюдать за ними – мой долг, как вам известно. Итак, Лин Су, расскажите мне, произошли ли какие-нибудь изменения в политике вашего ордена?

– Ву-Фан никогда не изменится, – серьезно отвечал Лин Су. – Он всегда один и тот же. И останется таким же навсегда. В нем заключен дух моей родной земли. Он продолжает древние почетные обычаи, просуществовавшие уже много лет.

– Это мне понятно, – отозвался Дарли. – Но я бы хотел взглянуть на это и с другой стороны, Лин Су. Нельзя забывать, что сам Китай в последнее время постигли радикальные перемены. А Чайнатаун – микрокосм самого Китая. Так что изменения могут прийти и сюда.

– Ву-Фан остался неизменным, – торжественно проговорил китаец.

– Но перемены могли постичь тех, кто противостоит Ву-Фану, – заявил Дарли.

Глаза китайца блеснули. Из них исчезло прежнее мягкое выражение. Но исчезло всего на миг, и снова вернулось. Само же лицо осталось неподвижным.

Потом на тонких губах азиата заиграла широкая улыбка, перешедшая в кудахчущий смешок. Лин Су забавлялся!

– Стоит ли спрашивать у льва, где рыщет в поисках добычи шакал? – задал он вопрос.

– Едва ли, – улыбнулся и Дарли.

– Ву-Фан могущественнее, нежели лев, – продолжал хихикать Лин Су. Тут он посерьезнел. – Символ Ву-Фана – древний дракон, а он сильнее льва. Но враги Ву-Фана – жалкие шакалы. И даже презренее, чем эти твари.

– Значит вы считаете, что мне уже известно все о Ву-Фане – все, о чем я написал в своем отчете, и оно неизменно?

– Абсолютно, – с нажимом произнес Лин Су.

– Скажите же мне, – продолжал Дарли, – не вмешивается ли кто-то или что-то в развитие Ву-Фана? Растет ли число членов вашего ордена? Приходят ли новые посвященные на место старых?

– Все, кто вошел в состав Ву-Фана, отвечают прежним требованиям. И я могу вам повторить, что собой представляет Ву-Фан. В нем отражен дух старого Китая. Он призывает не делать зла, а творить добро. Тем, кто исповедует эти принципы, можно доверять. И чем выше доверие, тем более важные знаки отличия носят члены ордена. Но не стоит судить обо всей системе Ву-Фана, как нелепо судить о целом народе по одному его предствителю. Есть предатели и в Ву-Фане, – как и везде.

– Вы их наказываете?

– Смотря что понимать под наказанием.

В нашем кодексе не существует никакой формы наказания. Предателю объявляется табу. Он не имеет права появляться среди членов Ву-Фана и заниматься его делами. И дел для него больше не находится. Это все.

Клив Бранч изучал лицо Лин Су. Он чувствовал: старый азиат говорит сущую правду. Но в словах его что-то настораживало. Тем временем Дарли задал следующий вопрос, и Бранч переключился на него.

– Намерен ли Ву-Фан превратиться в правящую партию здесь или еще где-либо?

Клив знал, что ответ на этот вопрос очень важен.

– Ву-Фан – это идеал, – равнодушным тоном проговорил китаец. – В нем состоят люди, верящие в одни и те же цели. У вас, американцев, свои ордена – ложи, как вы их называете. Состоящие в них люди тоже стремятся к общей цели во имя высшего блага. Так и Ву-Фан, только это китайская миссия, а не американская.

– Вот и я о том же толкую. Китайцы отличаются от американцев, – согласился Дарли.

– Точно, – особо подчеркнул Лин Су. – Китайцы гораздо более миролюбивы. Мы просто терпеливо ждем, когда придет наше время. И никуда не рвемся. Ву-Фан не ждет скорых результатов. Он терпелив.

– Значит, ваше отношение к американским обычаям и правительству…

Дарли ждал, чтобы китаец закончил фразу.

И тот закончил ее:

– Дружелюбное, ибо это служит интересам Ву-Фана. В нынешнем Китае Ву-Фан не может существовать, ибо нашей страной правят конфликтующие силы, которые не допустят возврата к прошлым ценностям. Тамошние шакалы обнаружили, что дракон одряхлел и ослаб. Но шакалы здешние боятся нападать на молодого и сильного дракона. Если они сделают это, то здешние законы не защитят их.

Дарли метнул быстрый взгляд в сторону Клива. Описание, данное Лин Су, соответстовало истине. Очевидно, что идеалы созданного им общества не таят угрозы для Америки. Но все же в речи китайца было нечто, заставившее Бранча насторожиться. Он точно знал: необходимо как можно больше узнать об ордене, прежде чем выносить свое суждение о нем.

Джозеф Дарли – добропорядочный малый, но его могли ввести в заблуждение слова и манеры старого китайца.

– У нас в Ву-Фане есть высокие идеалы, – повторил Лин Су. – Вы же видели Ву-Фан здесь, в Сан-Франциско, мистер Дарли. Он существует и за его пределами. У нас много последователей, которые готовы платить деньги ради нашей идеи. Мои предствители разъезжают повсюду с миссией дружбы.

– В один прекрасный день, – продолжал Лин Су, – Ву-Фан станет известным. И в этой стране начнется новая эра. Пока этот день еще далек. Но, когда он придет, друзья мои, Ву-Фан будет наготове.

В его голосе послышалась мечтательность. Правитель Ву-Фана грезил наяву о грядущем могуществе. Здесь он был настоящим императором. Были ли его мечты безумными? С точки зрения разума – да.

Однако не исключено, что в лице этого представителя желтой расы Стив сейчас увидел будущую азиатскую угрозу в действии. Но с другой стороны, невероятно трудно было бы сейчас настраивать правительство против Ву-Фана и лично – Лин Су. Пока никакого преступления они не совершили – с них ничего взять.

Джозеф Дарли поднялся, чтобы уходить. Клив Бранч последовал его примеру. Невесть откуда появился согбенный слуга и приблизился к трону, обращаясь к хозяину по-китайски. Лин Су отдал приказ. Клив увидел: всю любезность Лин Су как рукой сняло, когда он говорил со своим соотечественником. Голос его звучал резко, властно.

Слуга отступил к дверям. Глаза Лин Су сверкнули, но, встретившись с взглядом Бранча, мгновенно погасли. На лицо китайца вернулась вежливая улыбка.

– Мой слуга, By Фой, – заговорил он, – очень верный человек, но крайне глуп или, как говорите вы, американцы, – туп. Мне приходится много раз повторять ему свои просьбы. Много-много раз. Одного раза всегда недостаточно.

Дарли поклонился и коснулся пальцами лба. Клив сделал то же самое.

Они вышли из зала. Клив оглянулся и увидел, что дверь осталась открытой, а Лин Су смотрит им вслед – неподвижный и безмолвный. Его фигура показалась Кливу угрожающей.

Появился Фой и открыл им дверь в маленькую приемную. Бронзовая дверь зала уже была закрыта. Слуга проводил их до лифта и нажал на кнопку.

Стоя у дверей лифта, Клив посмотрел на стену, на которой виднелись неясные тени. Каково же было его удивление, когда вместо трех теней он явственно разглядел четыре! Четвертая тень двинулась к дверям приемной. И исчезла.

Сквозь щель закрытой двери Стив увидел темную массу – живую тень. И тут Бранч вспомнил, что видел нечто подобное, когда они с Дарли проходили мимо театра «Мукден». Тогда странная тень привлекла его внимание, но он быстро забыл о ней. Подошел лифт. Клив вслед за Дарли вошел в него, и они поехали вниз. Он погрузился в размышления.

Какой он на самом деле, Лин Су, любезный китаец, чья учтивость – лишь маска? Он вспомнил Фоя, скорчившегося рядом с хозяином.