Текст книги "Тысяча жизней подряд. Вечности недостаточно"

– Изначально железнодорожная линия строилась для того, чтобы доставлять в порт гранит, который был найден на севере острова, – объясняла я ему. – Сегодня она служит только для развлечения туристов. Это единственные пути, по которым осуществляется железнодорожное сообщение на Нормандских островах.

– Мой гид хочет мороженого? – прервал он меня. – Исключительно для того, чтобы во рту не пересохло?

– С удовольствием.

Каждый из нас взял по шарику ванильного мороженого в брассери[16]16
  Брассери́ (фр. Brasserie – «пивоварня») – тип французских кафе. В прошлом веке французские брассери были излюбленным местом поэтов, художников, музыкантов. Меню или блюдо дня часто пишутся на грифельных досках.


[Закрыть] Джека, и мы направились дальше.

– Железная дорога находится в управлении Железнодорожного общества Олдерни, – сказала я, желая как-то заполнить тишину между нами. – Сейчас членами этого общества являются трое мужчин. Машинист, проводник и продавец билетов.

– Кажется, у вас, островитян, есть некая склонность к преувеличениям? – поддразнил меня Седрик. Он слушал меня так внимательно, словно я решила поведать ему о новаторском открытии. – Знаешь, вчера к нам и в самом деле зашел ваш почтальон. Он сообщил мне, что сегодня на стадионе Уэмбли[17]17
  Стадион Уэмбли – футбольный стадион, расположенный в Лондоне. Стадион был открыт в 2007 году на месте старого стадиона «Уэмбли». Старый «Уэмбли», известный также как «Эмпайр Стейдиум» (Empire Stadium), был одним из самых известных футбольных стадионов мира до момента его сноса в 2003 году.


[Закрыть] состоится футбольный матч. Это немного сбило меня с толку.

При этом его лицо обрело такое выражение, что я не смогла сдержать смех.

– Так они называют наше футбольное поле.

– Я так и понял, сопоставив одно с другим. – Он вытащил из кармана брюк носовой платок, удерживая меня за руку. – Не двигайся, – потребовал он.

Я замерла, а он осторожно промокнул тканью уголки моего рта и вытер мои губы, стараясь не слишком приближаться к волосам, под которыми скрывались мои шрамы. Впрочем, не настолько осторожно, чтобы избавить меня от мурашек, которые пробежали по всему моему телу, едва только Седрик притронулся ко мне. Как ему это удалось?

– У тебя там было мороженое, – объяснил он, когда закончил.

– Обычно у меня получается есть, не пачкаясь.

Я сделала шаг назад. Я и правда росла в некоторой изоляции, но, конечно, время от времени встречалась с мальчиками. В основном это были те парни, что проводили здесь несколько дней на каникулах и пытались флиртовать со мной. Ни один из них не оказывал на меня такого воздействия.

– Хм. Не знаю, стоит ли мне в это верить.

Я не могла отделаться от ощущения, что Седрик видит во мне не женщину, а, скорее, маленькую девочку. Парень был любезен и извинился за поведение Клэр, но это вовсе не означало, что он был заинтересован во мне.

– Мы с дедушкой раньше часто устраивали соревнования по скоростному поеданию еды, так что теперь я могу испортить самое изысканное застолье.

Зачем мне вводить его в заблуждение? Мы были просто друзьями. Мне не нужно было производить впечатление на него, а ему – на меня.

– А теперь вы этого больше не делаете?

Я покачала головой:

– Он умер. Год назад. Наверно, мне стоило бы оставить это в прошлом, но, если честно, я все еще скучаю по нему.

– С близкими нам людьми всегда так. Мы никогда полностью не забываем их, и это хорошо. Они не умирают по-настоящему, пока память о них жива.

– Опять цитируешь философа?

Седрик покачал головой:

– К этой мудрости я пришел сам.

– Но ощущение утраты – это нечто иное, чем забвение, – возразила я.

– Это правда. Но разве ты предпочла бы забыть человека, которого любила, чтобы только потом не скучать по нему?

На мгновение я задумалась над его вопросом.

– Я никогда не думала об этом в таком ключе, – призналась я. – Нет, я не хочу забывать своего дедушку. Воспоминания, связанные с ним, слишком ценны для меня. Он научил меня плавать и нырять.

– Хотя на самом деле делать это у острова запрещено.

– Именно поэтому это воспоминание, которое я никогда не забуду.

Воспоминания питают наши души – так звучала одна из мудростей Круга. Именно поэтому Просветленные колдуньи фанатично придерживались традиции ведения Книг Душ. Будь у меня своя Книга, я сейчас могла бы проверить, когда мы с Седриком встречались прежде. Идея показалась мне заманчивой. Мы встали в очередь из ожидающих туристов и заняли в поезде два последних места. Поезд немного провез нас по городу, а потом направился через остров. На самом деле, ничего примечательного, потому что смотреть на острове было особо не на что. Маршрут, ведущий непосредственно вдоль побережья, был бы намного приятнее. И все же мне доставляло удовольствие сидеть рядом с Седриком и время от времени что-то ему объяснять. До конечной станции мы добрались слишком быстро. Он оказался у выхода первым и подал мне руку, чтобы помочь выйти и мне.

– Мы с тобой пойдем куда-нибудь еще?

– Да, конечно. Погода хорошая, и если нам повезет, то посмотрим французское побережье.

– Что ж, бросим вызов нашей удаче.

В свитере, джинсах и кроссовках он выглядел гораздо более расслабленным, чем в прошлый раз, когда его окутывала атмосфера замка.

Может быть, мне стоит просто пойти с ним на пляж. Его кожа отчаянно нуждалась в солнце. Однако такая изысканная бледность делала Седрика особенно аристократичным. Независимо от того, носил ли он кроссовки или сапоги, все в нем излучало элегантность, не подвластную времени, и он, казалось, был более чем уверен в том, какое место занимает в этом мире. Зачем он, собственно, на самом деле явился в церковь?

– Могу я тебя кое о чем спросить? – окинул меня Седрик изучающим взглядом.

– Разве я могу помешать тебе?

– Нет. Не думаю.

– Тогда спрашивай. Но я оставляю за собой право решать, отвечать тебе или нет.

– Тебе восемнадцать, и ты окончила школу. Почему ты работаешь в магазине своей бабушки? Почему ты все еще на острове?

Отчего он не спросит меня напрямую, почему я не охочусь на охотников и Душелишенных? Он же на самом деле хотел узнать именно это.

– Это хорошая работа, а бабушке нужна была помощь. Я люблю читать и знаю магазин как свои пять пальцев. Я провела там все свое детство, – честно ответила я.

– А как же твое предназначение? – Мне показалось или он произнес эти слова с рычанием в голосе? Я так и знала.

– Какое предназначение? – елейным голосом спросила я.

– Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Селина Монтегю уже поручила тебе какую-то задачу?

– Интересно, а почему это мы постоянно говорим обо мне? А как же ты? Почему ты, твой брат и Клэр, и эти два Странника оказались здесь? Мне кажется, этот вопрос гораздо интереснее.

– Нам нужно привести здесь кое-что в порядок, и это требует моего присутствия, – едва слышно ответил он.

Что он возомнил о себе, он что, был сотрудником МИ‐5?[18]18
  МИ‐5 – официально Служба безопасности – государственное ведомство британской контрразведки.


[Закрыть]

– Твоя гостья уже прибыла? – Я прикусила внутреннюю сторону щеки. Вообще-то меня это и в самом деле не касалось.

– Гостья? – Он, казалось, был сбит с толку. – Какая гостья?

– Женщина, написавшая письмо, которого ты ждал. – Любовное письмо.

– Ах, это, – сказал он как бы вскользь. – Нет, она приедет только через несколько дней. Она не смогла сделать этого раньше. Когда ты будешь инициирована?

На этот вопрос я предпочла не отвечать, чувствуя, что мой ответ вряд ли придется ему по душе.

– Она твоя подруга? – спросила я так невинно, как только могла. Можно ли было вести себя еще более глупо? Мы задавали друг другу кучу вопросов, не ответив толком ни на один из них.

– Да, так и есть, – ответил он. – Но не в том смысле, как ты могла подумать. Она… скажем так, добрый друг семьи.

– И она посылает всем своим добрым друзьям письма, пахнущие духами, и рисует знаки бесконечности на обратной стороне конвертов? – Едва этот вопрос вырвался из моих уст, как мне больше всего на свете захотелось запихнуть его обратно.

Он остановился и повернулся ко мне:

– А ты нюхаешь все письма, которые получаешь? Не сердись, но мне это кажется немного странным.

Мои щеки вспыхнули румянцем.

– Просто случайно заметила, – защищаясь, произнесла я.

Он наклонил голову и посмотрел на меня тем чересчур внимательным взглядом, который мне уже давно был знаком.

– Почему ты сама принесла мне письмо? Разве я не упоминал, что мы живем очень уединенно?

Ну. Почему? Я снова пошла вперед, ускоряя шаги, но его длинные ноги с легкостью догнали меня.

– Такая уж у нее манера писать письма, – объяснил он через некоторое время. – Это ничего не значит. Тебе не следовало приносить письмо. Я заехал бы еще раз.

На этот раз остановилась я.

– Извини, что навязалась.

Он разочарованно потер шею.

– Ты не навязывалась. Я был рад тебя видеть.

Ну конечно, а я умею летать.

Моя недоверчивость не ускользнула от него.

– Ее зовут Арвин Сильвер, и она девушка Ноя. Во всяком случае, когда-то она была ею. Давно.

– Когда именно? – спросил я, потому что уже устала от ничего не значащих слов.

Мне были нужны ответы. К сожалению, ему, по-видимому, тоже.

– Эти двое были влюбленной парой почти шестьсот лет назад, – осторожно ответил он.

Я прищурилась.

– И поэтому она сейчас присылает тебе надушенные письма? – Лучше бы мне не спрашивать. Вряд ли мне понравилось бы объяснение, которое он мог дать. Об этом я знала заранее.

Он глубоко вдохнул:

– А мы можем оставить в покое этот вопрос и просто провести вместе приятный денек?

– Нет, не можем. Ты должен рассказать мне, кто вы. Ты, Клэр и Ной. Что вы делаете здесь, на острове, и почему вы путешествуете со Странниками? Я всегда думала, что они ведут уединенную жизнь.

Седрик сунул руки в карманы.

– Я знал, что ты будешь задавать эти вопросы. Ты почувствовала их магию, не так ли? Вот именно поэтому ты и должна держаться от нас на расстоянии.

– Так же, как ты держался на расстоянии от меня?

Оглядываясь назад, я не могла не признать, что это было бы наиболее разумным для нас обоих. Но я не могла этого сделать, и он – тоже.

– Тебе не стоит опасаться Рафика и Фокса.

– Я знаю. Меня куда больше пугает Клэр, – поморщилась я. – Кажется, я не особенно понравилась ей.

– Клэр вообще не любит других женщин. Но она мой лучший друг и очень верная.

Как там говорилось в той пословице? Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты? Не хотелось бы составлять мнение о Седрике на основе моих впечатлений о Клэр.

– Поздравляю, – сухо отозвалась я.

– Не всегда есть возможность выбирать себе друзей, – прозвучал голос Седрика. – Особенно в моей ситуации.

– Что ты имеешь в виду? Какая такая ситуация?

Взгляд Седрика, устремленный на меня, стал жестким.

– Ты действительно не знаешь, что я из себя представляю? – В его голосе отчетливо сквозило недоверие.

Теперь подозрение охватило и меня.

– А я должна?

– Ни в одной жизни до сих пор я не мог скрыть этого от тебя.

Я глубоко вздохнула. Мы были знакомы друг с другом. Я знала это. Итак, мы уже ближе к делу.

– Просто скажи мне, а я обещаю не убегать.

– В этом я не так уверен. – Он заправил прядь моих волос за ухо, обнажив мою израненную щеку. – Тебе было очень больно?

Я сглотнула, с трудом удерживаясь от того, чтобы не оттолкнуть его руку и не вернуть прядь волос обратно туда, где они закрывали мои шрамы. – Не помню, не отвлекайся.

Он кивнул, сдаваясь.

– Мы – Клэр, Ной и я – Проклятые. – Произнося последнее слово, он ни на секунду не выпускал меня из виду.

Я задохнулась. Не знаю, что я рассчитывала услышать. Уж точно не это. Мне стоило сбежать от него, и чем дальше – тем лучше. Проклятые были смертными, которые однажды причинили вред Просветленной колдунье, а это было одним из худших преступлений, которое можно было совершить в моем мире. За это души виновных несли наказание – после смерти у них отнимали способность вселяться в новорожденных. Проклятые сохраняли свои тела и проживали свои жизни в некоем ускоренном темпе. Каждой из их жизней было отведено несколько дней, недель или месяцев, но никто из них не мог прожить никакую из своих жизней целиком. Таким образом, они получали шанс созреть и развиваться. Некоторым из Проклятых даровали шанс снять свое проклятие. При этом они получали задания, которые должны были выполнить. Если они не успевали сделать этого за отрезок одной жизни, им приходилось перескакивать в новую жизнь, чтобы попытаться справиться со своей задачей там. До тех пор, пока не закончится вся тысяча жизней. Проклятые не старели, но по мере того, как истекали их жизни, они теряли все больше и больше душевной энергии, пока наконец она не оказывалась израсходованной полностью. Если Проклятый заканчивал тысячную жизнь, не освободив свою душу, та не могла вернуться к Первоначальной душе. Тогда, в сущности, и следовало истинное наказание. Потому что в этом случае проклятая душа должна была в одиночестве блуждать во Тьме Вселенной до конца всех времен, а одиночество было худшим, что можно было сотворить с душой. Мы были созданы не для того, чтобы оставаться одинокими. Почему я не разглядела этого сразу? Бледная кожа, темные глаза и не менее темные тени под ними – все признаки были слишком очевидны. Они не могли быть результатом недостатка сна или солнечного света. И все же это не могло быть правдой! Проклятый мог быть опаснее охотника. Вот почему остальные местные колдуньи отреагировали столь враждебно.

– Именно поэтому ты почти не чувствуешь энергии наших душ, – почти шепотом произнес он. – Ведь так? Она почти на исходе.

Это означало, что он прожил уже большую часть своих жизней. Я медленно кивнула и отступила на шаг. Будь облик Седрика более безжизненным, он мог бы быть почти Душелишенным. Но об этом я не задумывалась. Почему бабушка ничего не сказала мне? Она же не могла одобрять то, что я оставалась с ним наедине? Что, если он что-нибудь сделает со мной? У него была на это веская причина. Моя душа могла бы стократно возместить ему утраченную энергию. Его глаза потемнели еще больше.

– Тебе не нужно меня бояться.

Хотела бы я в это верить. Должно быть, он сделал что-то действительно плохое. Проклятие не было наказанием, наложенным легкомысленно, потому что душа Проклятого была потеряна в тот миг, когда проклятие было произнесено.

– Вы все были наказаны за одно и то же преступление? – спросила я с дрожью в голосе. Они, должно быть, несли на себе груз тяжкой вины. А мне следовало развернуться и уйти. Но я не могла.

– Ной и я – да. Клэр присоединилась к нам позже. Она совершила свою ошибку.

– А Фокс и Рафик знают о вашем проклятии?

– Ты думаешь, такое можно удержать в секрете от Странников?

Он сделал ко мне шаг, но я, защищаясь, выставила руки перед собой, и Седрик тут же остановился.

– Тебе стоило сказать мне об этом раньше.

– Меня поражает, что твоя бабушка не рассказала тебе о нас. Она все знает.

– Откуда?

Он пожал плечами:

– Тебе стоит самой спросить ее об этом.

– Тогда мне пришлось бы рассказать ей и то, как я познакомилась с тобой и что на нас напал охотник за душами.

– Ты должна была сказать ей, – нахмурившись, ответил он. – Почему ты до сих пор не сделала этого?

– Я не хочу, чтобы она отправила меня в другое время, – призналась я, услышав, как упрямо звучит мой собственный голос.

– Ей придется это сделать, так или иначе. Разве вам не известно, что происходит за пределами этого Острова Блаженных? Лазарь Риммон стягивает свои войска. Тебе нужно уходить отсюда. Так что либо ты рассказываешь своей бабушке о нападении, либо это сделаю я.

Я сердито прищурилась:

– Ничего ты не сделаешь. Это моя жизнь – и не вмешивайся. Ты не имеешь на это никакого права.

– Имею я право или нет, – всего три шага, и он уже оказался рядом со мной, – я не допущу, чтобы этот урод что-то сделал с тобой.

Он схватил меня за руку, но я рванула ее к себе.

– Не трогай меня, – прорычала я. Мы остались совсем одни. Поблизости не было ни одного человека. Седрик мог убить меня здесь и сейчас и лишить меня моей души. И он не был бы первым Проклятым, кто прибегнул к этому радикальному средству, чтобы не умереть. Перспектива стать охотником для многих из них была более заманчивой, чем вечно существовать в одиночестве во Тьме. Поэтому сегодня это наказание почти никому больше не выносили.

Седрик тут же отпустил меня и отступил. Мой страх исчез, и вместо него я почувствовала угрызения совести. Он не давал мне повода не доверять ему.

– Пожалуйста, Саша, – сказал он медленно, словно успокаивая испуганное животное. – Будь разумной. Позволь своей бабушке позаботиться о твоей безопасности. Почему ты не в состоянии правильно контролировать свою магию?

Я потерла руку. Очевидно, настала моя очередь сказать ему правду.

– В этой жизни я отказалась принять на себя предназначение Просветленной. Я не хочу иметь к этому никакого отношения, – призналась я ему. – К сожалению, не все идет так гладко, как хотелось. Магия зачастую ведет себя чересчур самостоятельно.

Седрик озадаченно моргнул, прежде чем снова накинуться на меня.

– Но ты же это не всерьез! Кто подкинул тебе эту бредовую идею?

– Никто. Это мое собственное решение, и принять его меня побудили причины, которые тебя совсем не касаются.

– Уверен, что касаются. Тебе что, надоело жить?

Его глаза горели яростью и казались теперь практически черными.

Я уж точно не была обязана отчитываться перед ним за свои собственные решения.

– Если ты расскажешь мне, почему тебя прокляли, я скажу тебе, из-за чего я отказалась от своего дара.

Он глубоко вздохнул:

– Тебе нужно поговорить с бабушкой. Это всего лишь вопрос времени, когда Лазарь лично доберется до острова.

– Он не посмеет, – выдохнула я.

– Представь себе! Пока вы тут возились с Книгами Душ и предавались воспоминаниям о своих прошлых жизнях, он собирал вокруг себя армию.

– Ты что-то путаешь. Да он с незапамятных времен уже не вступал в конфронтации с Кругом.

Он просто охотился за мной, хотя никто не мог дать мне убедительного объяснения, почему.

– Это только ты так думаешь. – Его скулы порозовели. – Как твоя бабушка объяснила тебе исчезновение Просветленных?

– Что ты имеешь в виду? – недоверчиво отозвалась я. Я никогда ничего не слышала об исчезнувших колдуньях. И тем более я не собиралась верить обвинениям и лживым россказням какого-то Проклятого. Чего он вообще добивался этим?

– Тебе никто не говорил, что в каждом столетии исчезает одна колдунья? Лазарь не довольствуется простыми душами. Он хочет больше, чем просто малая толика энергии. Главному охотнику нужны могущественные души. Стелла Монтегю была первой. Он сделал ее своей спутницей. С тех пор он пристрастился к вашей магии. Вы можете быть счастливы, что он довольствуется лишь одной из вас в каждом столетии. А в этом веке его выбор пал на тебя.

– Чушь какая-то. Селина отняла у него осколки души своей сестры. Частички души Стеллы вернулись в Первоначальную душу.

Седрик невесело рассмеялся:

– Так сказала всем вам Селина, но это – неправда. Как бы у нее это вышло? Ты что, и в самом деле веришь всему, что тебе говорят, или все же иногда что-то подвергаешь сомнению?

Я скрестила руки на груди. По-моему, это уж слишком.

– И при всем при этом ты ждешь, что тебе я поверю? Но почему я должна это делать? Какая бы колдунья ни наложила на тебя проклятие, у нее была веская причина это сделать.

Я вызывающе уставилась на Седрика. Кем он себя возомнил, и – что было намного важнее – за кого он принимал меня? Неужели он думал, что я буду слушать его с открытым ртом, как серая мышка, не способная сказать ничего, кроме «да» и «аминь»? В каком только веке он родился? Его отношение к женщинам было совершенно невозможным.

Седрик обеими руками провел по волосам. Жест выглядел почти отчаянным, и часть моего гнева мгновенно испарилась.

– Обладание моей душой вряд ли принесет ему достаточно удовлетворения, – сказала я, обращаясь скорее к себе, а не к нему. – В ней нет ничего особенно примечательного. Я не помню ни одной из моих прошлых жизней и даже не могу с должной аккуратностью перемещаться во времени, потому что мне сразу становится плохо. А кроме того, он, должно быть, даже не знает, что я нахожусь здесь, – перечисляла я причины, которые для меня были очевидны.

– Он знает, – мрачным голосом произнес Седрик, в то время как я не могла отделаться от ощущения, что он скрывает от меня что-то важное. Я чувствовала, что моя решимость не верить ему начинает сдавать позиции.

– Откуда? – спросила я. – Почему он должен интересоваться мной? С того момента, как произошел тот несчастный случай, бабушка прятала меня здесь. Я полагала, что он забыл обо мне.

– Какой несчастный случай?

Я сглотнула и все же решила рассказать ему о том дне, который стал худшим в моей жизни. Теперь это не имело значения.

– Когда мне было десять лет, мои родители и я попали в аварию. На самом деле это не был несчастный случай. Нас подстерегал Лазарь вместе с бандой своих охотников. Наш автомобиль слетел с дороги в реку, и моя мама утонула. Возможно, мой отец – тоже, но его тело так и не нашли. Лазарь уже тогда пытался заполучить мою душу. Селина предупредила нас накануне вечером. Она хотела взять меня с собой в другое время. Куда-то, где я была бы в безопасности, но папа не позволил. Он собирался отвезти меня в Олдерни, и как раз в этой поездке и произошла катастрофа. С тех пор Круг прячет меня здесь. Но мы всегда предполагали, что Лазарь потерял ко мне интерес.

Седрик понизил голос:

– Но это не так. Он просто ждал, когда ты подрастешь.

– Но чего он хочет от меня?

– Ты видела его, когда произошла авария? Не заметила, как сильно он отличается от других охотников?

– Заметила, конечно. Он гораздо более материален, чем остальные. Хотя уже не так, как раньше.

– Как раньше? – повторил Седрик. – Что ты имеешь в виду? Я думал, ты не можешь вспомнить ни одной из своих жизней.

– Не могу. Но в ту ночь, когда ты так удачно спас меня, я переместилась в одну из своих прежних жизней. Лазарь тоже там был. Он был священником и выглядел совсем как обычный человек. Однако в ночь, когда произошла авария, разложение было уже хорошо заметно.

– Расскажи мне подробнее о том перемещении во времени. – Лицо Седрика напоминало маску. – Что ты помнишь? Почему ты сразу не сказала мне, что там был Лазарь?

Я пожала плечами. Я ведь тогда даже не знала его.

– Люди думали, что я ведьма, и подвергли меня испытанию водой. И когда я уже была близка к тому, чтобы утонуть, меня отбросило обратно.

Седрик облегченно вздохнул:

– Он всегда охотился за твоей душой.

– Но почему именно я? И откуда ты вообще все это знаешь?

– Тебе это тоже следовало бы знать. Испокон веков Лазарь преследует тебя. Неужели в твоей Книге Душ нет никаких записей по этому поводу?

– Я не получу ее, если не позволю инициировать себя. Селина очень строга.

Седрик кивнул:

– Естественно. У нее отлично получается держать всех вас под каблуком.

– Именно она позаботилась о том, чтобы мы стали настоящим сообществом, – возразила я ему. – А в сообществе должны быть свои правила.

– И что, она тоже придерживается этих своих правил?

Что он имел в виду? Если то, что только что открыл мне Седрик, было правдой, то мне не оставалось ничего другого, как доверить свою судьбу Кругу. Тщательно продуманный мною план на всю эту жизнь провалился еще до того, как я начала предпринимать попытки его осуществить.

– Я могу защитить тебя от него, если ты позволишь.

– Не позволю. – Я сделала несколько шагов назад.

– Потому что я проклят?

– Нет, причина не в этом. Хотя меня не раз предупреждали о тех, кто подобен тебе.

– Могу догадаться, – пробормотал он, поджав губы. – Тогда почему?

Солнце по-прежнему ярко освещало голубое небо. До нас доносился шум моря. Все было как всегда – и совершенно по-другому.

– Я не могу принять твою помощь, потому что в таком случае я никогда не стану самостоятельной. Если кто-то всегда будет заботиться обо мне, что это будет за жизнь? Я смогу защититься от Лазаря, если это будет необходимо. – Во всяком случае, я надеялась на это. – Но сначала я научусь скрывать свою магию, чтобы он не нашел меня.

– Ты не сможешь этого сделать. Твоя магия слишком сильна. Даже я чую ее более чем за сто километров против ветра. Если ты не хочешь использовать свой дар в этой жизни, тебе придется выбрать что-то более безопасное. Не это.

– А это что-то вообще существует? – грустно улыбнулась я. – Будет ли безопасной хотя бы одна из моих жизней? Разве Лазарь не будет искать меня всегда?

Он засунул руки глубоко в карманы джинсов и некоторое время размышлял, пока я терпеливо ждала.

– Ты права. У каждой жизни – свои проблемы.

– Я тоже так думаю. Поэтому я, пожалуй, столкнусь с ними в этой.

На секунду я увидела страх, вспыхнувший в его глазах.

– Это твое решение.

Я была рада, что он не сделал попытки отговорить меня.

– В скольких из моих жизней мы уже встречались?

На самом деле, свою нынешнюю я хотела бы доверить ему. Я могла бы просто взвалить это бремя на его плечи. Но так нельзя.

Он тихо вздохнул.

– В одной, – неохотно признался он. – Да и то ненадолго.

– Мы были близки? – напряженно спросила я, затаив дыхание.

– Нет, – тихо проговорил он. – Честно говоря, ты… ненавидела меня.

Меня словно окатили холодным душем.

Он лгал. Наверняка лгал.

– Сейчас я отведу тебя на поезд, и ты поедешь домой, – резко оборвал он наш разговор. – Сделай мне одолжение: оставайся дома по ночам и поговори со своей бабушкой. Вы должны усилить защиту.

В молчании, сохраняя расстояние друг от друга по меньшей мере в метр, мы направились обратно к станции. Каждый из нас думал о своем. Могла ли я верить ему? Доверять? В конце концов, он был Проклятым. А требовать от Селины еще большей защиты я не могла. Ведь были и другие места, где членам Круга приходилось сражаться. Мы не могли допустить, чтобы Лазарь и его свора превращали невинных людей сначала в Душелишенных и в конце концов – в охотников. Зачем Седрик вообще рассказал мне все это? Какие цели он преследовал? У Проклятых было лишь одно стремление: они хотели спасти свои души от осуждения на вечные муки. Чем ближе они подходили к завершению своего душевного цикла, тем более безжалостными становились. Когда мы прибыли на станцию, локомотив уже издавал свисток к отправлению. Может быть, все это было таким отвлекающим маневром, чтобы я думала, что нахожусь в безопасности? Что, если он планировал выдать меня Лазарю? Такая вероятность была довольно высока. Все исходило от того, какую из тысячи своих жизней он проживал сейчас. Судя по бледному цвету кожи парня, он оставил позади уже большую часть своих жизней и его энергия была почти истощена, что, впрочем, подтвердил и он сам. В награду от Лазаря Седрик мог бы потребовать осколок моей души, и это помогло бы ему продолжить свою жизнь. Но потом он сам станет охотником, и это было неизбежно. Тот, кто хоть раз вкусил чужой души, становился зависимым. Большой палец Седрика коснулся моего запястья в том месте, где бешено бился пульс. Самое безобидное прикосновение, которое только можно представить, но меня словно ударило током.

– Я не причиню тебе вреда и хотел бы, чтобы ты мне верила. Но если ты не можешь, я буду держаться от тебя подальше.

Я отбросила опасения.

– Тебе не нужно этого делать. Но для начала я поговорю с бабушкой и расскажу ей то, о чем ты сообщил мне.

– Это будет наиболее разумным, и независимо от того, что она тебе посоветует, прислушайся к ней.

Я вырвала у него свою руку и отправилась на поиски свободного места. И только когда поезд тронулся, Седрик развернулся и направился обратно к форту. В моей душе завибрировало воспоминание. В какой-то из своих жизней я уже испытывала такое раньше. Он оставил меня и не вернулся. Поэтому я ненавидела его?

Когда я пришла домой, бабушка сидела в оранжерее.

– Все в порядке? – спросила она, продолжая вязать. – Ты выглядишь расстроенной.

Она заметила это, даже не взглянув на меня.

– Так и есть. Ты можешь уделить мне минутку? Мне нужно поговорить с тобой. Вообще-то я давно должна была это сделать.

Я села напротив нее в одно из кресел в цветочной обивке.

– Сюда заходили Полли и Молли, – прервала она меня. – Значит, Седрик де Грей был на богослужении. Я даже не могла подумать о таком. Смело с его стороны. Тебе стоит знать, что это совсем не понравилось Селине, и Пенни, кстати, тоже.

– А тебе?

– Я не совсем уверена. Мы много раз встречались с де Греями и двумя Странниками, и они никогда не вставали у нас на пути. Я уповаю на их добрые стремления.

– Почему ты не сказала мне сразу, что Седрик – Проклятый? – вырвалось у меня одновременно и разочарованно, и облегченно. – Он сказал, что ты знала об этом.

– Да, я знала. – Бабушка опустила вязание на колени. – А ты бы стала держаться от него на расстоянии, если бы узнала об этом от меня? Разве это изменило бы хоть что-то? Это его судьба. Я решила, что он сам должен посвятить тебя в это.

– А я должна держаться от него подальше?

Некоторое время бабушка внимательно рассматривала меня.

– Тебе решать. Что говорит твоя душа?

Я пожала плечами, и она вздохнула. На мою душу уж точно полагаться не стоило. На свою душу я могла положиться не больше, чем обычные люди – на свою интуицию.

– Ты не расскажешь мне, в какой из своих жизней я встречалась с ним раньше? Седрик сказал, что я его ненавидела, но я не могу себе этого представить.

Бабушка понимающе улыбнулась:

– Я не имею права этого сделать. Для этого ты должна открыть свою Книгу Душ.

– Селина не даст мне ее, пока я не присоединюсь к Кругу, – сквозь зубы процедила я.

Бабушка пожала плечами:

– Ты отвергаешь свой дар, и это твое благое право. Но тогда тебе придется жить с последствиями этого решения.

– Разве тебя не пугает, что на острове находятся трое Проклятых и двое Странников?

– Если бы ты могла вспомнить столько же жизней, сколько помню я, тебя бы тоже многое не пугало. Бывают дни, когда я думаю, не взять ли мне паузу в следующей жизни.

– Это не так просто, как кажется. На самом деле дней, когда я сомневаюсь в принятом мной решении, гораздо больше, чем тех, когда я абсолютно уверена в нем.

Бабушка взяла меня за руку и сжала ее.

– Я верю тебе, дитя мое. Но твоя душа знает, что делает. Позволь ей руководить тобой.

Это получалось не очень хорошо, как я уже успела убедиться.

– На нас с Седриком напал охотник за душами, – выпалила я, внезапно почувствовав, как пальцы бабушки сжали мою руку. – Седрик не только не дал мне утонуть, но и спас от охотника.

– Почему ты не рассказала мне об этом сразу? – спросила она.

– Я не хотела, чтобы ты увезла меня отсюда, тем более что он был один, – упрямо ответила я.

Бабуля встала.

– Седрик убил его?

Я кивнула:

– Серебряным ножом.

– Естественно. Чем же еще?

Она накинула себе на плечи шелковый шарф и погладила меня по щеке.

– Не беспокойся. Мы позаботимся об этом.

Не беспокоиться? Это что, шутка такая?

– Предположительно, Лазарь собирает армию и ему нужна моя душа. А еще Седрик утверждал, что Селина никогда не спасала душу Стеллы.

Едва заметная бледность тронула лицо бабули.

– Парень просто выдумал это, чтобы напугать тебя.

Только что она утверждала, что доверяет Седрику. А теперь?

– Мы не должны впадать в панику, – проговорила она, обращаясь скорее к себе, чем ко мне. – Лазарь уже не раз пытался подчинить себе Просветленную. Но ему это никогда не удавалось. Тогда Селина освободила душу Стеллы, и мы все это знаем.