Текст книги "Египетские хроники. Скипетр света"

Тарис

Данте и Энола относят посуду в посудомоечную машину, а Гор наводит порядок в столовой, пока ангел слинял. В общем и целом меня не касается, как они распределяют между собой обязанности. Раз это дом Азраэля, то с его стороны очень любезно позволять друзьям здесь жить. Я не разбираюсь в таких вопросах, поэтому меня слегка начинает мучить совесть. Пока я живу в поместье, меня полностью обслуживают. Я с трудом могу сварить себе яйцо и сделать макароны с кетчупом, в то время как он… У меня снова текут слюнки. Соус из моллюсков с белым вином и капелькой сливок получился очень вкусным. Ангел добавлял приправы, названий которых я даже не слышала. И как же потом мне хотелось облизать тарелку. Увы, теперь он больше не будет для меня готовить. Разве что если я извинюсь. Никогда не была в этом хороша. Да и с чего бы? Я могла бы стать лидером народа… Вот идиот. Я не очень люблю компании, предпочитаю одиночество. Единственный человек, который мне важен, – это Малакай. Ну ладно, еще Гарольд, и мои дядя, тетя и кузина, хотя я редко их навещаю, потому что они меня утомляют. Да, друзей у меня нет, это правда. Ну и что? У меня никогда нормально не получалось дружить.

Я сердито тру черную гранитную столешницу, пока Данте не забирает у меня тряпку.

– Чище не станет.

Смутившись, избегаю его взгляда. Даже в университете я не завязала близкой дружбы, потому что в основном была слишком занята для вечеринок и прочей ерунды. Когда мне хотелось куда-то выбраться, Малакай брал меня с собой. Дело не в том, что я боюсь других людей. Просто я скорее одиночка, а когда брат заболел, с вечеринками в любом случае было покончено. И пусть этот тупой ангел подаст на меня в суд.

Такое положение дел никогда не казалось мне странным, но видеть этих четверых, настолько тесно связанных между собой… Я отрывистыми движениями вытираю мокрые пальцы о штаны и злюсь на ангела, задевшего меня за живое. Обычно людям не удается так быстро увидеть меня насквозь, но он ведь и не человек.

– Итак, идем отгадывать загадку, – преувеличенно радостно объявляю я. Хотя бы в этом никто из бессмертных мне в подметки не годится. Наверняка ангела это бесит, и только поэтому он так ко мне относится.

Мы идем в кабинет Азраэля. Скипетр Уас и ремень уже лежат на пустом письменном столе. Я вспоминаю свой кабинет в Пикстон-Парке. Наверняка ангел считает меня неряхой, но у меня своя собственная система. Я никогда ничего не выбрасываю, а если ищу какой-то предмет, значит, логично, что он где-то лежит.

– Прошу, – плавным движением руки приглашает меня Азраэль. – Посмотрим, права ли ты.

На секунду меня охватывает нервозность, ведь есть шанс, что это не тот жезл. Шагнув к столу, я беру в руки скипетр. Медленно и аккуратно накручиваю на него по спирали тонкую полоску кожи. И почти не замечаю, что затаила дыхание, пока Азраэль не наклоняется ко мне и не шепчет:

– Продолжай дышать.

Благодарно кивнув, делаю глубокий вдох. И в то же время у меня с души будто падает камень при виде того, как белиберда из букв постепенно обретает смысл.

Данте, Гор и Энола тоже склоняются над скипетром.

– Что там написано? – нетерпеливо интересуется Гор. – Кажется, это какое-то слишком длинное описание места.

– А ты не можешь прочесть? – удивляюсь я. Неужели он рассчитывал, что местонахождение их суперважного скипетра действительно будет написано на ремне? Это было бы слишком просто. Кто бы ни спрятал Скипетр света от бессмертных, он явно должен быть чуть умнее. Особенно если учесть, что они до сих пор не нашли регалию.

Гор отпивает вина из бокала, который он единственный захватил с собой в кабинет.

– Я похож на того, кто владеет древнегреческим? Ты мне льстишь, принцесса.

В конечном итоге Азраэль зачитывает текст, с трудом переводя мелкие буквы на английский:

– «Но скажи мне еще вот что: как пороки мрака, которых числом двенадцать, изгоняются десятью силами? Как происходит это, Трисмегист? Этот шатер, из которого мы вышли, представляет собой зодиакальный круг, который состоит из двенадцати частей, поскольку их числом одиннадцать и одна суть, образующая заблуждение».

– Ладно, – растягивая гласные, выдает бог света. – Это и в самом деле очень поучительно. Нас тут кто-то разводит?

В попытке утихомирить друга Данте кладет руку ему на плечо. Я между тем наблюдаю за лицом Азраэля, который так внимательно изучает текст, словно ожидает, что в нем еще что-то изменится. Честно говоря, я не удивлюсь, если буквы сейчас передвинутся.

– У кого-нибудь есть идеи, что это означает? – спрашивает Энола. – Может, это числовой ребус? Двенадцать, десять, еще раз двенадцать и одиннадцать. Упоминаются четыре числа, одно из них – дважды, – вслух рассуждает она, продвигаясь при этом дальше, чем трое мужчин.

– Тогда продолжением ряда будет двенадцать-двенадцать и двенадцать-тринадцать. – Гор выжидательно смотрит на меня.

Ненадолго задумавшись, я догадываюсь, откуда последовательность.

– Все возможно. Попробуй сложить суммы цифр или решить дроби и сопоставь результаты с буквами.

– Эм-м-м… что попробовать? – морщит лоб он.

– Ладно. Кажется, в математике ты не силен. – Выудив резинку из кармана брюк, я сворачиваю распущенные волосы в пучок и завязываю ею. Эту загадку решить будет нелегко, но на иное я и не рассчитывала. – Можешь переписать текст? – прошу я ангела. – Лучше всего хорошо читаемым крупным шрифтом и распечатать в пяти экземплярах? Каждый попробует по методу.

– Конечно.

Он обходит рабочий стол и достает свой ноутбук. Вскоре у каждого из нас оказывается по листку бумаги с текстом. Я бросаю взгляд на часы. Мне бы очень хотелось подключить к нашим размышлениям Малакая, но между тремя и пятью часами он спит. Несмотря на болезнь, он разработал себе режим дня, в соответствии с которым работает, ест, спит или читает. Такой распорядок дня внушает ему чувство безопасности, как объяснил мне Гарольд. Брат потерял контроль над многими аспектами жизни, поэтому мы поддерживаем его хотя бы в этом, и по той же причине я не стану его сейчас беспокоить.

– Вполне вероятно, что это метод ручного шифрования, – объясняю я, когда Гор садится в кресло у окна. – В древности оно было более распространено, чем числовые коды. Один из вас может попробовать шифр Виженера. – Взяв со стола линейку, я начинаю чертить сетку. – В греческом алфавите не двадцать шесть, а только двадцать четыре буквы. Согласно методу Виженера, нужно всегда смещаться на одну букву. В первой строке сетки пишется альфа, вторая начинается с беты и так далее, и получается сдвиг. – Такие простые шифры я еще в детстве разгадывала во сне, поэтому мгновенно заполняю сетку. Данте, Энола и Азраэль молча наблюдают за мной. – Теперь нужно ключевое слово. – Это самая сложная часть метода, что-то вроде пароля на компьютере. – С помощью ключевого слова мы выясним, какие выбрать точки пересечения. Можно сказать, просто заменяем буквы. Текст длинный, поэтому в нем, скорее всего, по-прежнему не будет смысла. – Все четверо непонимающе смотрят на меня. Наверное, я не так объясняю. – Данте, ты можешь выписать первые буквы каждого слова и проверить, есть ли какой-то смысл в их последовательности. Если нет, то бери каждую вторую букву и так далее. Когда дойдешь до конца, начинай в обратном порядке. Нужно просто работать методом исключения.

– Энола, ты пробуешь шифр Атбаш. Это довольно простой каббалистический метод, предназначенный для выявления скрытых смыслов в религиозных текстах. Сюда как раз подходит. – Я еще раз записываю ей греческий алфавит в правильном порядке, а под ним – то же самое, но с конца. – Просто заменяй буквы.

– Я не понимаю, зачем мы пробуем коды, – вклинивается Азраэль. – У нас уже открытый текст, зачем его расшифровывать?

– Затем, что ничего не можем сделать с этим открытым текстом и ищем секретное послание внутри или между строк. Это всего лишь попытка, возможно, она ничего не даст. Но главная добродетель искателя сокровищ – это терпение.

– Это главная его сильная сторона, – доносится от окна, где Гор пялится на свои цифры и текст.

– Что мне делать? – спрашивает Азраэль.

– Можешь попробовать «Alphabetum Kaldeorum», – предлагаю я. – Метод восходит к халдеям. Это их тайнопись, и говорят, что этот народ обладал магическими знаниями. Их шифр использовался вплоть до Средневековья. Символы точно найдешь в Интернете. Правда, для этого придется сначала перевести текст на латинский язык. Это проблема?

– Одно из самых легких заданий, – откликается Данте. – Он справится.

Ближайшие несколько часов мы ломаем головы над строчками сообщения. И делаем всего один короткий перерыв, в который вкусную панна-коту запиваем эспрессо. Когда моя порция заканчивается, Азраэль протягивает мне свой стаканчик:

– Держи. Мне надо следить за фигурой.

Фыркнув, я все же выхватываю десерт у него из пальцев. Наверняка он заколдовал эту штуку, настолько она хороша. Ну серьезно, это сливки с желатином, сахаром и клубникой, но вкус не похож ни на что.

К тому времени мы уже сидим на темном деревянном полу кабинета. Азраэль наклоняется ко мне:

– Секрет в большом количестве настоящей ванили и щепотке кардамона.

Почувствовав взгляд Энолы, я просто киваю и возвращаю ангелу пустой стаканчик.

– Спасибо, – тихо добавляю я.

– Ты намного приятнее, когда сытая, – заключает он и довольно улыбается.

– А ты намного приятнее, пока не раскрываешь рот, – парирую я.

– Что ж, пока ни один из методов не дал результатов. – Данте ставит свою чашку на поднос. – У тебя есть еще идеи?

Я тру лицо.

– Если говорить откровенно, то сейчас я тоже в растерянности, – признаюсь я. – Мы в тупике.

Для меня в этом нет ничего нового. В ходе расследований мы часто попадаем в подобную ситуацию. Гор швыряет свою ручку в угол. Энола вскакивает и уносит поднос на кухню, а Данте между тем вздыхает.

– «Терпение – ключ к счастью», – цитирую одну из любимых арабских цитат Малакая. Гор в недоумении смотрит на нас.

– «Раскаяние – к прощению, скромность – к покою», – завершает мудрость Данте.

Я одобрительно киваю. Азраэль как будто нервничает, глядя на дорогие часы у себя на запястье.

– Мне пора собираться. Никто не имеет ничего против?

Я удивленно поворачиваюсь к нему:

– Мы же только начали. Есть еще шифр двойного квадрата, шифр Цезаря, асимметричные системы…

Он склоняет голову набок:

– Все это звучит безумно увлекательно, но существуют люди, у которых есть личная жизнь… и веришь или нет, но я один из них.

– Этим он хочет сказать, что у него свидание, – замечает Гор, как будто я сама не догадалась. – С кем ты сегодня встречаешься?

– Это, конечно, не твое дело, – сдержанно произносит ангел, – но я иду с Адрианой Джейкобс в «Ален Дюкасс». Она вернулась с отдыха и недавно мне написала.

Он встречается с Адрианой Джейкобс. Даже я знаю эту женщину. На данный момент это одна из самых высокооплачиваемых топ-моделей в мире, а еще она невероятно красива. Разумеется, он ведет ее в самое дорогое заведение Лондона. Пусть сам Ален Дюкасс, обладатель мишленовской звезды, готовит в парижском ресторане, но его лондонский шеф-повар Жослин Херленд не менее талантлив, чем он. К сожалению, мне все это известно только понаслышке. Еще ни один мужчина не водил меня в столь изысканные заведения. Но не то чтобы меня это волновало.

Азраэль удаляется, а когда возвращается полчаса спустя, выглядит еще более сногсшибательно, чем раньше. На нем белая рубашка и черный костюм, который подобно второй коже облегает тело, идеально подчеркивая широкие плечи, узкую талию и мускулистые ноги. Белоснежные волосы он завязал сзади, выпустив только пару прядей по бокам. В черных туфлях можно увидеть собственное отражение, потому что они отполированы до блеска. Он входит в комнату, и Энола подскакивает, смахивает с его пиджака несколько невидимых пылинок и поправляет бабочку. Ангел лишь улыбается, не препятствуя ей. Впрочем, на меня ему таким нарядом не удастся произвести впечатление. Во всяком случае, я пытаюсь себе это внушить, но терплю полное поражение. Адриана Джейкобс упадет ему на колени, как спелая слива, если еще не упала.

Гор снова одобрительно присвистывает.

– Если сегодня ты не затащишь ее в постель, ей уже ничем не поможешь. Но если тебя это утешит, множество других женщин падут к твоим ногам.

Что правда, то правда.

– Прикуси свой поганый язык, – возмущается Данте. – В комнате дамы.

– Ты про Энолу? – Гор громко прыскает от смеха. – Она привыкла к моему поганому языку.

– Я больше про нашу гостью.

А это, видимо, я. Я лишь отмахиваюсь, вновь склоняясь над своими записями. По какой-то неведомой причине мне не дает покоя мысль о том, что Азраэль ведет эту женщину ужинать, а потом, наверное, они вместе отправятся к ней, ведь его комнаты в «Rosewood» занимаю я.

– Я освобожу апартаменты, – слышу я собственный голос. – Мне хватит небольшого номера. У меня не столь высокие запросы.

– Ты останешься там, где была! – зло отрезает Азраэль. – Адриана придет в восторг, если я наконец соглашусь взглянуть на ее лофт.

Значит, они встречаются уже не впервые.

– Я просто пыталась проявить вежливость, – бормочу я. – Приятного вечера.

Пусть делает, что хочет. Он не обязан решать загадку. Это моя работа. Все равно от него мало толку.

Едва Азраэль уходит, я собираю бумажки и достаю мобильник, чтобы вызвать такси.

– Мне тоже пора.

– Никто не хочет посмотреть со мной фильм? – Энола в ожидании смотрит на парней.

– Я, но только если там будет хоть немного экшена. А не одну из твоих любовных сентиментальщин, – требует Гор.

– Не смотрю я никакую любовную сентиментальщину, – защищается пери. – Это романтическое кино о большой любви.

– Я тебя отвезу, – предлагает Данте. – Дай мне ключи от своей машины, Гор.

– Нет необходимости. Хорошо вам провести вечер.

Надо как можно скорее убраться отсюда. Понятия не имею, что на меня нашло, но видеть этих четверых вместе – это куда больше, чем я могу вынести. Мне необходима дистанция. С завтрашнего дня я вновь начну работать в одиночку, как привыкла. Я запихиваю листы в сумку и, проигнорировав укоризненный взгляд Данте и дружелюбную перепалку Гора с Энолой, просто ухожу.

Мне везет, и ровно в тот момент, когда я выхожу за дверь, подъезжает такси. Уже запрыгивая в машину, я с запозданием осознаю, что разумнее было бы не кататься в одиночку по ночному Лондону. На меня уже нападал демон врат, а Джейкоба убили из-за послания. Обычно я не такая безголовая. Во всем виноват ангел.

В отеле я долго-долго стою под душем, после чего закутываюсь в пушистый банный халат. А потом сажусь на постель, вхожу в учетную запись «Teams» и звоню Малакаю. Сейчас мне жизненно необходимо увидеть родное лицо.

Брат отвечает на вызов, и я с облегчением выдыхаю. Он по-прежнему бледен, но на кровати сидит ровно. Вокруг повсюду разложены бумаги, и это означает, что у него достаточно сил, чтобы работать.

– Привет, – здороваюсь я и тут же ввожу его в курс дел, рассказывая о помиловании Сета, вспышках гнева Азраэля и Гора и о джинне. – Мы смогли прочесть текст, – заканчиваю я свой доклад.

– Сет и Гор – заклятые враги, – серьезно произносит Малакай. – Не позволяй впутывать себя в то, что тебя не касается.

– Не позволю. Данте присматривает за Гором и Азраэлем. Надеюсь, он сумеет удержать их в узде. Уверена, этот бог попробует держаться подальше от них обоих. Если бы меня условно освободили после трех тысяч лет заключения, я бы навряд ли стала делать то, из-за чего меня могут опять вернуть в тюрьму.

– Сет очень умен и всегда считал, что трон должен принадлежать ему. Однако Гор тоже пару раз обвел его вокруг пальца. Ни один из них не желал уступать. – Брат делает короткую паузу. – Будем надеяться, что этот тип не объявится в Лондоне. Просто будь настороже. Возвращаясь к нашей проблеме… выходит, скипетр Уас стал правильным ключом?

– Именно так. Прочитать тебе текст? Не знаю, что у него общего со Скипетром света. Мы применили несколько методов расшифровки, но ни один пока не дал результата.

– Я весь внимание. Мы все равно выясним, что он значит.

Малакай никогда не сомневается в своих способностях. И пусть я тоже всегда так делаю, опасаясь, что иначе меня не будут воспринимать всерьез, но бывают дни, когда моя уверенность в себе на сто процентов напускная. Фасад, за который лучше никому не заглядывать. Только перед братом я могу расслабиться и признать свою слабость. Когда он умрет, не останется человека, который бы по-настоящему меня знал.

Поморгав, чтобы он не заметил, что у меня глаза на мокром месте, беру в руки листок с напечатанным текстом и зачитываю его вслух:

– «Но скажи мне еще вот что: как пороки мрака, которых числом двенадцать, изгоняются десятью силами? Как происходит это, Трисмегист? Этот шатер, из которого мы вышли, представляет собой зодиакальный круг, который состоит из двенадцати частей, поскольку их числом одиннадцать и одна суть, образующая заблуждение».

– Такого я не ожидал, – задумчиво произносит брат, когда я замолкаю.

– Что думаешь?

– Ты не узнала этот отрывок? – Я качаю головой. – Это слова из «Герметического корпуса».

– Ты точно уверен? – Я тоже читала этот особый сборник греческих трактатов о возникновении мира, структуре космоса и о человеческой и божественной мудрости, но не вспомнила ничего такого. Мне следует сконцентрироваться, раз уж я вместе с бессмертными, а постоянные словесные баталии с Азраэлем вообще прекратить. Это непрофессионально.

– Гермес Трисмегист, – терпеливо объясняет Малакай, – это слияние греческого бога Гермеса…

– …и египетского бога Тота, – перебиваю я. – Бога луны, магии, знаний и мудрости.

– И в этом абзаце его прямо называют Трисмегистом.

– Ты прав. – Я кажусь себе дурой, потому что сама этого не заметила. Мудрости «Корпуса» – свидетельства древнего знания. Магического знания. Историки датируют его временами Рамзеса II, в эпоху правления которого пропал Скипетр света. Это не может быть совпадением. – Ты упоминал, в своей «Книге мертвых» Рамзес II передает Осирису Скипетр света. – У меня по всему телу побежали мурашки. Почему я до сих пор не посмотрела этот снимок? – На его суде мертвых?

Малакай кивает.

– И скипетр Уас Рамзеса, с помощью которого ты расшифровала сообщение, – это точная копия, только без магии, которая есть в скипетре с Атлантиды… как-то многовато случайностей, не находишь?

– Думаешь, Рамзес причастен к пропаже? Это ему Сет передал Скипетр света?

– Это маловероятно, учитывая, что в качестве фараона Рамзес был человеческим воплощением Осириса. Он бы обокрал самого себя.

– Тогда в этих строках должно скрываться еще одно послание. – Я покусываю нижнюю губу.

– Также это отсылка к оригиналу «Корпуса», – отмечает Малакай. – Настоящее послание может быть скрыто в оригинальном издании. Но я сомневаюсь, что оно до сих пор существует. Если нет, то след обрывается.

Такая опасность всегда присутствует, когда имеешь дело с настолько древними источниками.

– Проштудирую завтра все базы данных в библиотеке и посмотрю, что можно найти. А сейчас иди спать.

– Ты тоже. Не позволяй бессмертным вить из себя веревки, – вроде бы мимоходом бросает брат, однако я улавливаю его тревогу.

– Джинн очень милый. Среди четырех слепых он одноглазый.

У Малакая подрагивают уголки губ.

– У Данте Карпентери репутация превосходного дипломата, он входит в ближайшее окружение своей матери, королевы Саиды. Его уже провозгласили ее преемником, но джинны не особенно прогрессивны, когда речь заходит о сексуальных предпочтениях. Он в отношениях с Исрафилом, первым из высших ангелов, причем довольно давно. Ему пророчили большое будущее, – добавляет брат, – пока он не перестал скрывать свою ориентацию. Хотя мать и продолжает на него опираться.

– Откуда ты всегда знаешь об этой хрени? Уж точно не из бульварных газет.

– Тебе тоже стоит больше интересоваться тем, что актуально в мире, сестренка. Постоянно копаться в прошлом вредно для здоровья. Бессмертные шагнули в цифровую эпоху. У них есть мобильные телефоны, веб-сайты, а еще они очень активны в даркнете.

– Настоящее слишком утомляет. – Настроение у меня падает ниже некуда. Я не испытываю желания находить в Интернете фотографии Азраэля в обнимку с разными породистыми красотками. – Я взгляну на «Книгу мертвых» Рамзеса и прочту весь «Корпус». Возможно, наткнусь на что-нибудь.

– Давай, раз ничего не можешь с собой поделать. Но не забывай иногда отдыхать. Ты в Лондоне, гуляй, веселись. Наслаждайся жизнью. Ты ведь знаешь, если бы я мог, то не упустил бы ни одного шанса.

Да, он бы не упустил. От понимания того, в чем брату отказала жизнь, меня пронзает укол боли. Вероятно, я не провожу свою молодость подобно остальным девушкам моего возраста, потому что этого лишен Малакай. Несмотря на то что брат старше меня почти на четыре года, во время моей учебы мы жили в Лондоне вместе. Малакай был очень популярен среди сокурсников, которые ничуть не возражали, когда он приводил на вечеринки младшую сестру. И хотя тогда уже болел, он в полной мере наслаждался жизнью, прекрасно осознавая, что новое обострение может внезапно положить этому конец. Мы веселились от души, и порой я скучаю по тем временам.

– Я пришлю тебе фотки с диких оргий, которые буду устраивать, – заявляю я с наигранной улыбкой. И вправду надо кому-нибудь позвонить. По-настоящему близких друзей у меня, конечно, нет, но тех, что имеются, хватит, чтобы повеселиться пару ночей. Я же все-таки не тихоня.

– А я прогоню текст через программы декодирования. Если вам не удастся найти решение при помощи алгоритмов замены знаков, то, может, у меня получится сделать это через асимметричную криптографическую систему. Для той эпохи это очень прогрессивно, но нужно все испробовать.

– Дай знать, если что-то обнаружишь. Люблю тебя.

– И я тебя, – улыбается Малакай, и я отправляю ему воздушный поцелуй.

Потом еще некоторое время копаюсь в Сети, заказываю в Лондонской библиотеке кое-какие книги, которые завтра хочу просмотреть, и выключаю свет. Пялясь в темноту, я мысленно продолжаю снова и снова разбирать текст. Увы, ничего умного мне в голову не приходит. И я решаю, что это может подождать до завтра.

Следующий день я провожу в библиотеке. На самом деле я бы с удовольствием заглянула еще в пару-тройку папирусных свитков в музее, но сначала нужно вернуть скипетр Уас, а по этой части у меня еще нет плана. Хотя бы потому, что для этого нужно забрать его из дома Азраэля. Мне хочется дать самой себе пинка за то, что вчера сразу его не взяла. К счастью, рисунки «Книги мертвых» из гробницы Рамзеса прекрасно задокументированы. Во всяком случае, те, которые пережили невзгоды минувших веков. Еще при обнаружении усыпальницы некоторые элементы декора оказались уничтожены или повреждены постоянными разливами Нила. А после стольких лет они пострадали еще сильнее. Потоки туристов, которым Служба древностей Египта позволяет разгуливать по гробнице, не идут на пользу произведениям искусства. Я всматриваюсь в фотографии, пока не начинают гореть глаза, но кроме снимка, о котором уже рассказывал Малакай, не нахожу больше никаких намеков на Скипетр света. На картинке рядом с Осирисом находятся Исида и Тот, а Рамзес склоняет голову перед богами.

После обеда напряжение последних дней дает о себе знать, и меня накрывает усталость. Невзирая на это, я погружаюсь в «Герметический корпус», но лишь бегло пролистываю его, потому что мысли зациклились на «Книге мертвых» Рамзеса. Малакай считает, что фараон не имел отношения к пропаже Скипетра света. Азраэль утверждал, что Сет наслал казни египетские, чтобы отвлечь внимание от своих планов. Смерть первенцев стала лишь последним наказанием. Сначала была кровь, окрасившая Нил в красный цвет, потом с неба посыпались жабы, комары и мошки замучили людей и животных. Последние пали жертвами мора скота, прежде чем оспа унесла жизни множества людей. Далее последовали уничтожающие урожай град, нашествие саранчи и трехдневная тьма. Естественно, сейчас для всех этих явлений имеется научное объяснение, но если честно, сколько бед может свалиться на один народ? Неужели аристои тогда не догадались, что Сет что-то замышляет? Представить себе не могу, чтобы они оказались настолько наивны и не заметили, что все эти кары – его рук дело.

Взяв Библию, я ищу точную формулировку во второй книге, которая описывает исход израильтян:

«И сказал Господь: Я увидел страдание народа Моего в Египте и услышал вопль его от приставников его; Я знаю скорби его и иду избавить его от руки Египтян и вывести его из земли сей в землю хорошую и пространную, где течет молоко и мёд…»

Листаю дальше:

«…фараон не послушает вас, и Я наложу руку Мою на Египет и выведу воинство Моё… из земли Египетской – судами великими».

Затем дается описание наказаний. Это, конечно, подтверждает рассказ ангела, что Сет устроил знатный беспорядок, но не продвигает меня дальше. Мне стоит действительно начать с Соломона, если в конце скипетр правда находился в его руках. Тогда и ремень должен быть от него. Таким образом он оставил зацепку, где искать скипетр. Зацепку, которую поймет не каждый? Вероятно, даже один-единственный бог, доверивший его предкам Скипетр света? Царь был достаточно умен для этого и, скорее всего, не верил, что следующие поколения будут хранить регалию, не злоупотребляя ее мощью.

К тому времени, как я покидаю библиотеку, уже почти вечер. Решаю дойти до отеля пешком. Погода для осени на удивление приятная, а мне не повредит немного подвигаться. Купив в маленьком кафе латте макиато и пончик, я копаюсь в сумке в поисках телефона и наушников. Сегодня утром я сообщила Гарольду и Малакаю, где проведу день. Они в курсе дел, поэтому я пугаюсь, когда мессенджер показывает тридцать два новых сообщения. Введя пароль, останавливаюсь, чтобы их прочитать. Только вот ни Малакай не жаждет поделиться со мной важной новостью, ни Гарольд не докладывает о его состоянии. Нет, все послания от одного крайне раздраженного ангела, который с каждым сообщением все грубее высказывает претензии о том, что я не отчиталась перед ним об уходе. Как будто я не в состоянии о себе позаботиться, притом что у меня с собой нож и газовый баллончик. К тому же я все время находилась среди людей. Насколько тупой он меня считает? Проигнорировав эти глупости, я сую в уши наушники и включаю музыку так громко, чтобы лондонский шум больше не мог просочиться в мой мозг. Потом пью кофе и ем пончик. И пусть он не сравнится с вкусной панна-котой от Верховного Говнюка, но на первое время утоляет голод. С каждым шагом у меня улучшается настроение. В отеле побалую себя расслабляющим массажем и закажу вкусной еды в номер, прежде чем обсудить с Малакаем новые сведения.

Прогуливаясь по Ковент-Гардену, я размышляю о текстах, которые сегодня прочла. Где-то между строк таится правда, и раз Соломон выбрал именно этот отрывок, чтобы сохранить секрет Скипетра света, разгадать его будет непросто. Кусок текста на поясе взят из четырнадцатой[14]14
  В переводе на русский язык К. Богуцкого соответствует тринадцатому трактату «Тайная проповедь на горе».


[Закрыть] книги «Корпуса», и в ней Гермес говорит со своим сыном Татом, который желает узнать у него тайну возрождения. Тайну, которая, по их мнению, была известна египтянам. По сути, их больше заботила бессмертная жизнь в потустороннем мире, чем существование в настоящем.

Я настолько погружена в собственные мысли, что замечаю суматоху на улице, лишь когда становится слишком поздно. Кто-то движется прямо ко мне, и этот кто-то внушает окружающим такой страх, что прохожие его сторонятся. Передо мной вырастает Азраэль. Не хватает только, чтобы у него расширились ноздри, а из носа пошел пар, тогда все приняли бы его за Сатану собственной персоной.

– Крутой выход. – Я вытаскиваю наушники из ушей и упираюсь ногами в землю, чтобы меня не унесло его яростью, как бедняжку Дороти из «Волшебника в стране Оз».

– Где… ты… была?

Я склоняю голову набок. А вот, кажется, и пар. Ну, или мне чудится.

– В библиотеке на площади Сент-Джеймс, – отвечаю я самым приторным тоном, на который только способна, хотя и понимаю, что это разозлит его еще сильнее. Да плевать.

Ангел скрещивает руки на груди. Наверняка ему хочется схватить меня и хорошенько встряхнуть. С трудом, но он сдерживается.

– Ты не отвечала на телефон.

– В читальном зале запрещено пользоваться мобильными. Кстати, завтра я иду в подземелье, где находится замечательный, но немножко жутковатый архив. Там вообще нет Сети. Просто чтобы ты знал. Книги там перешептываются друг с другом. – Я подмигиваю ангелу: – Не думала, что ты будешь по мне скучать. В конце концов, ты был занят.

Его брови сходятся на переносице:

– Был. И даже очень хорошо проводил время. Если бы ты внезапно не пропала, то продолжал бы и сейчас. Но вместо этого как придурок обежал полгорода, чтобы тебя найти. Забыла про демона, который преследовал тебя в Бостоне? Ты реально считаешь, что в Лондоне такого случиться не может?

Конечно, может. Тем не менее я игнорирую его замечание. Мне не нужен телохранитель. И не могу ничего поделать с подрагивающими уголками рта, когда обращаю внимание на его предыдущие слова.

– Вот уж не думала, что ты настолько проницателен, чтобы назвать самого себя придурком. Очевидно, у тебя еще не все потеряно.

– Нефертари, – скрипнув зубами, цедит он, – не выводи меня из себя.

– Послушай сюда, ангел. – Мое хорошее настроение постепенно улетучивается. – У меня есть работа, которую необходимо выполнить. Ради этого я рано встаю и поздно ложусь. У меня нет времени ни на свидания, ни на то, чтобы выслушивать твои лекции. Как тебе известно, обычно я работаю одна. У меня сохранен твой номер телефона, и если я что-то выясню, то непременно сообщу. Этого еще не произошло, и у меня нет причин с тобой связываться. Можешь творить все, что захочешь, со своей такой важной бессмертной жизнью, мне без разницы. Встречайся на здоровье со своими моделями и подставляй симпатичную мордашку камерам папарацци. Но не докучай мне. Мне не нужен соглядатай, и уж точно не такой раздраженный.

– Хорошо. – Ангел отступает в сторону, пропуская меня. Тротуар опустел, все идут по другой стороне. В отличие от меня, окружающие понимают, когда лучше не вставать у него на пути, причем большинство из них даже не знает, кто он на самом деле.

– Хорошо? – Он так быстро справился со своей манией к тотальному контролю? Увы, но мне слабо в это верится.

Ангел достает мобильный и набирает номер, а я тем временем продолжаю стоять и ждать, когда на меня что-то свалится с неба.

Отвечает женский голос.

– Адриана, – мурлычет Азраэль. – Я опять освободился. Где ты? – Восторженный голосок на другом конце линии говорит что-то, но мне не удается расслышать. – Я тебя заберу. – Его улыбка напоминает оскал волка, который вот-вот набросится на добычу. Ангел кладет трубку и поворачивается ко мне: – Жду твоего звонка.